Эротико-эмоциональная основа любви 9 страница
Эротико-эмоциональная основа любви
Здесь имеются в виду как физиологические и психологические, так и культурные аспекты, формирующие любовь как специфическое отношение двух людей друг к другу[65].
Наш известный социал-антрополог Э.А.Орлова как-то в приватной беседе высказала следующую версию возникновения любви. У каждого человека время от времени (естественно, в молодом возрасте намного чаще, чем в пожилом) по каким-то внутренним биологическим причинам наступает период нарушения адреналинового баланса в крови. Это состояние резко повышает половую потребность, и человек начинает внимательно изучать свое окружение (часто специально расширяя круг общения), как бы сканируя окружающих людей и стремясь найти представителя противоположного пола, в данный момент страдающего таким же нарушением адреналинового баланса. В случае, если такой потенциальный партнер обнаружен и чисто человеческое сближение с ним проходит успешно, отношения между этими людьми принимают любовный характер. В подтверждение этой теории приводилась масса примеров, когда между людьми, хорошо знакомыми на протяжении долгого времени и годами поддерживавшими сугубо дружеские отношения, эти отношения на каком-то этапе без всяких видимых причин быстро превращались в любовные и даже могли привести к браку.
Не возражая против подобного объяснения актуализации половой потребности и возникновения сексуальных отношений (которые, кстати, далеко не всегда перерождаются в эмоционально-любовные), я не нахожу здесь оснований для той высокой индивидуальной избирательности и тщательности, проявляемой в выборе партнера, которая отличает именно любовные отношения.
|
|
Мне представляется, что в основе этой избирательности лежат преимущественно следующие факторы:
- эротическая привлекательность партнера (в социальных слоях, которые можно назвать отстающими по своему интеллектуально-культурному и образовательному уровню, это сводится к соответствию партнера модному в настоящее время сексуальному имиджу и стилю поведения; в более развитых и образованных слоях существенную роль играют также и индивидуализирующие, оригинальные черты личности партнера);
- интеллектуально-культурная близость между партнерами (общность интересов, ценностных ориентаций, общекультурной эрудиции, иногда – это общность образования или профессии и т.п.);
- социальная адекватность (принадлежность партнеров к единой иди близким социальным стратам; несмотря на распространенные сейчас социальные мезальянсы между представителями разных сословий и социокультурных групп, как правило, такие дуэты оказываются неустойчивыми и весьма недолговечными; к тому же социальный мезальянс обычно означает отсутствие должной интеллектуально-культурной близости);
|
|
- психологическая совместимость (это очень коварный фактор, который на ранней стадии романа может не играть большой роли, но с момента начала совместной жизни его значимость неуклонно взрастает, хотя он является обстоятельством, более или менее компенсируемым);
- фактор практической осуществимости альянса (очень многие складывающиеся пары не могут выдержать некоторых чисто технических препятствий, которые возникают в лице вмешивающихся в их отношения родителей, отсутствия места для совместной жизни или хотя бы интимных встреч, дефицита свободного времени, а также финансовых сложностей, наличия соперников и т.п.)[66].
В связи с проблемой индивидуального выбора и его эротических оснований возникает традиционный вопрос о возможности платонической любви, вообще лишенной сексуального компонента. Я думаю, что при каких-то экстраординарных обстоятельствах отсутствие сексуального компонента может психологически замещаться какими-то другими факторами. Но в обычных обстоятельствах – это ненормальная ситуация, чреватая скорым крахом отношений. Мы живем уже в XXI веке, прошли через «сексуальную революцию» 1970-х гг., существенные достижения движения феминизма ХХ века, и современная культура любви уже существенно отличается от эпохи «тургеневских девушек», будучи гораздо более «раскованной» в вопросах интимных отношений.
|
|
Другое дело, что многие молодые девушки влюбляются и даже выходят замуж, не испытывая выраженной потребности в половой близости с избранником. Как ни парадоксально, но при всей эмоциональности такой влюбленности она фактически является формой чисто дружеской привязанности. Не будем забывать, что дружба между мужчиной и женщиной (в ее эмоциональном аспекте) очень мало отличается от любви. А точнее – только отсутствием сексуального компонента. В этой связи можно сказать и так: любовь – это дружба плюс секс (а вот секс без дружбы – это уже вид спорта). Поэтому подобное замужество или любовничество «по дружбе» могут развиться в полноценную любовь лишь по мере развертывания всего комплекса интимных отношений в альянсе.
Очень важной и плохо объяснимой чертой любви является необычайно высокий накал эмоций, особенно характерный для стадии ухаживания и первого периода любовных отношений. Впрочем, из литературы и социальной практики мы знаем и немало примеров того, когда такой высокий накал эмоций сохраняется длительное время и при совместной жизни. Видимо, в любовном дуэте каждой конкретной пары присутствует множество черт и деталей, сугубо индивидуальных именно для данной пары и не являющихся широко распространенными.
|
|
Можно объяснить эту неординарную эмоциональность остротой страсти, силой сексуального влечения, и я думаю, что это значимый компонент подобной эмоциональности. Есть объяснение, согласно которому все сводится к психологической потребности в успехе, любовной победе, завоевании предмета своей страсти. Возможно, что в каких-то случаях дело обстоит именно так, хотя в этом проскальзывают и некоторые моменты шизоидальности (не путать с шизофренией как заболеванием).
Мне представляется, что в статистическом большинстве случаев столь высокая эмоциональность любви строится на совершенно ином основании, а именно на поиске собственной востребованности и очень высокой психологической значимости этой обретенной востребованности для человека. Заявления типа: «Я люблю сам и не нуждаюсь во взаимности» – не более, чем игра. На самом деле именно взаимность, т.е. не только твоя потребность в любимом человеке, но в еще большей мере его потребность в тебе и лежит в основе столь высокой любовной эмоциональности и особенно ревности. Не просто остаться одному, но – главное – никому не нужным – это очень большой психологический стресс для человека.
Я думаю, что это одна из очень показательных черт социальности человека, его потребности во взаимодействии с социальным окружением, но в данном случае выплеснутая в сферу сугубо приватной личной жизни. Кстати, в основе глубокой и верной дружбы лежит по существу тот же принцип – востребованности. Поэтому потеря близкого друга бывает не меньшим горем, чем потеря любимого. Собственно любимый – это и есть близкий друг, с которым тебя связывает еще и сексуальная близость, общие дети и т.п.
Важным компонентом эротико-эмоционального пласта любовной культуры является уровень соответствия в типах сексуального поведения каждого из партнеров. Понятие «тип сексуального поведения» означает довольно сложный комплекс, как эротических намерений человека, так и его практической «раскованности» и технических умений в данном вопросе. От степени сочетаемости этих типов, свойственных каждому из партнеров (или, говоря иначе, от сочетания их эротических склонностей), в немалой мере зависит уровень сексуальной удовлетворенности каждого (как в чисто физиологическом, так и особенно в психологическом плане), а отсюда – устойчивость и длительность альянса, склонность к изменам или отсутствие этого и т.п. Традиционно типы сексуального поведения делились на мужские и женские, но одной из побед движения феминизма стало устранение (в основном) подобного деления в современной культуре любви.
В принципе этих типов довольно много: от инертно-пассивного до жестко агрессивного (свойственного обоим полам); они различаются прежде всего уровнем сексуальной активности, интенсивностью (по крайней мере, на уровне готовности), воспитанной с детства стеснительностью, допустимыми техническими формами интимных контактов (то, что раньше называлось степенью распущенности) и т.п. Эти типы не обязательно должны совпадать, они могут и органично дополнять друг друга. Главное, чтобы оба партнера были довольны сложившимся альянсом. Впрочем, тип сексуального поведения, как правило, является лишь продолжением в постели типа социального поведения в межличностных отношениях в целом. Так или иначе, этот аспект представляется абсолютно культурным по своему происхождению, обусловленным традициями культуры любви, свойственной тому или иному народу, результатом домашнего воспитания, социального происхождения, начитанности и другими формами художественной эрудированности и пр.
Не будем забывать о том, что у каждого народа исторически складывается свой высоко специфичный комплекс компонентов культуры любви, который у одних народов является сравнительно динамичным и склонным к саморазвитию (или заимствованию чего-то из других культур), у других народов, напротив глубоко традиционным. Не менее сложной дифференцированностью культура любви обладает у разных социальных страт, сословий, профессиональных групп.
Я рассмотрел в этой части только несколько вопросов эротико-эмоционального пласта культуры любви; те, которые, на мой взгляд, являются в наибольшей мере культурогенными. Разумеется, только этим проблема не исчерпывается.
Семиотика любви
Под этим словосочетанием имеется в виду вся совокупность языков и иных символических форм, с помощью которых любящие сообщают друг другу о возникшем чувстве и постоянно подтверждают его. Причем в данном случае меня интересует не специфика самих «языков любви», их лексика и стилистика (поэтому я и не разделяю их на вербальную и поведенческую составляющие), а динамика содержания передаваемой информации, изменяющаяся от одной стадии любовных отношений – к другой.
Этот специфический «язык любви» вырабатывается с первых же шагов ухаживания, а затем эволюционирует, становясь все более интимным до развертывания собственно интимных отношений. Когда интимные отношения становятся частью повседневности в жизни данной пары, этот специфический язык в быту постепенно вытесняется языком обычных дружеских или родственных (в случае заключения брака) отношений, но сохраняется как высоко специализированный язык интима. Обращение к его стилю и символике уже сразу воспринимается как намек и призыв одной из сторон к сексуальной близости.
Первые попытки говорить на «языке любви» обычно выражаются не в вербальной форме, а в повышенном внимании ухаживающей стороны, проявляемом по отношению к объекту ухаживаний, т.е. выделении данного объекта из его окружения. Формы подобного выделения могут быть самыми различными и наиболее распространенной из них является значительно большее время, уделяемое общению именно с этим человеком. Сразу следует отметить, что традиционным наследием патриархата является исключительное право мужчины выбирать и добиваться взаимности. Но в странах и социальных слоях, где социальное равноправие женщин поднялось на должную высоту, очень часто инициирующей и направляющей силой подобных отношений становится женщина, хотя ее инициатива обычно имеет скрытый характер, и внешне все выглядит так, как-будто ухажером является именно мужчина. Более того. Я думаю, что в большинстве случаев руководящей и направляющей инстанцией всегда является женщина, но в культуре разных народов это женское доминирование в любви скрывается в той степени, насколько в обществе распространены традиции патриархата. Так или иначе, в данной коллизии все начинается с проявления повышенного внимания одной стороны к другой, и если это внимание получает положительный отклик, то и другая сторона начинает вести себя и следить за своим имиджем с учетом происходящих событий.
Это одна из форм знаменитой «любовной игры». Другой распространенной формой является ситуация, при которой ухаживающая сторона не уделяет внимание объекту, а, напротив привлекает его внимание к себе, причем нередко – внимание негативного характера, которое потом преобразуется во влюбленность. Подобные мизансцены неоднократно описывались в литературе (вспомним начало ухаживаний Печорина за княжной Мэри).
Если опыт с проявлением внимания оказался удачным и объект ухаживаний стал проявлять ответное внимание, характер взаимоотношений заметно меняется, контакты между этими людьми резко интенсифицируются, они много времени проводят вместе, больше узнают друг о друге и начинают все больше интересоваться друг другом. Это первая «переломная точка» начинающегося романа: объекту ухаживания должно стать интересно времяпрепровождение с ухаживающим субъектом, у них должны появится какие-то общие интересы, вкусы, предпочтения, предметы для дискуссий и т.п.
В пошлом, когда люди еще писали письма друг другу (даже проживая в соседних домах), очень важной составляющей «языка любви» была любовная переписка. Обычно она начиналась на одном из ранних этапов романа; как правило, на стадии сближения интересов, но иногда именно с письма все и начиналось (опять-таки вспомним письмо Татьяны Онегину). С появлением телефона эпоха любовной эпистолярии практически ушла в прошлое, хотя можно выразить надежду на ее возрождение посредством компьютерной электронной почты или SMS-посланий по мобильному телефону. Впрочем, а кто ныне умеет писать любовные письма? Ведь на самом деле это очень непростое искусство.
Одной из форм любовной переписки является «самодеятельная» поэзия. На какой-то стадии развития отношений многие влюбленные начинают обмениваться стихотворными посланиями соответствующего содержания (или поэтическая активность может исходить только от одной стороны), которые в принципе являются почти открытой формой признания в любви. Это традиция существует еще со времен Античности, но особенно она связана с культурой средневековых трубадуров, которым по «правилам игры» вообще запрещались какие-либо другие формы ухаживания за прекрасной дамой.
Следующий этап развития «языка любви» обычно проявляется в частом преподнесении каких-либо подарков (или символических сувениров, в том числе в виде стихов), а так же организационной или технической помощи в решении каких-то проблем. Эта практика может начаться только действиями активной стороны (ухаживающего), но быстро принимает взаимный характер. На этой стадии отношения между сторонами превращаются в довольно активную дружбу, но с перспективой дальнейшего развития. Обычно именно на этом этапе ухаживающая сторона, поначалу бывшая очень осторожной в выборе лексики и тематики разговоров (еще оно традиционное «условие игры»), начинает все чаще заводить разговоры на тему о любви вообще, высказывать свои взгляды на какие-то спорные вопросы этой темы и т.п., т.е. фактически приоткрывать какие-то черты своего сексуального поведенческого типа, хотя собственно секс на этом этапе еще не становится предметом обсуждения. Как правило, этот этап завершается признанием в любви открытым текстом, и, если это признание получает положительный отклик, то стороны переходят к следующему этапу развития «языка любви» – к физическим ласкам.
Язык физических ласк обычно начинается с поцелуев, объятий и нежного поглаживания отдельных участков тела. Все это, несомненно, уже является проявлением чисто эротической стороны складывающихся взаимоотношений, хотя поначалу оба партнера воздерживаются от откровенной сексуальности в подобных ласках. Однако именно на этом этапе разговоры тематически все чаще сосредотачиваются на вопросах секса, физические ласки принимают все более откровенный характер и заканчивается этот этап началом уже собственно интимных отношений (разумеется, если воспитание или практические намерения женщины этому не препятствуют).
Это второй «переломный момент» в развитии отношений, на котором эти отношения становятся (или не становятся) собственно любовными. Женщина, воспитанная в традиционных рамках, обычно оттягивает момент начала интимных отношений до формального заключения брака. Очевидно, в разных обществах, находящихся на разных ступенях социально-культурного развития, это условие воспринимается мужчиной по-разному. Следует отметить, что в современных обществах с модернизированной культурой, ориентированной на западные социокультурные образцы поведения (демонстрируемые в фильмах, книгах), подобное откладывание момента физического сближения часто становится причиной быстрой деградации отношений в целом или их трансформации в чисто дружеские.
Фактически это происходит на основе несоответствия культурно-ценностных установок сторон (в данном случае в сфере любовно-сексуальных отношений). И не будем забывать о том, что эти культурно-ценностные образцы не только прививаются нам в процессе домашнего воспитания, но в подавляющем большинстве заимствуются из произведений искусства и иных текстов, которые выступают как универсальные энциклопедии рекомендуемых форм поведения. Если в эпоху до «осевого времени» (7-5 вв. до н.э.) эту функцию выполняли в основном родовые или племенные обычаи, в период с середины I тыс. до н.э. – середины II тыс. уже н.э. такого рода энциклопедией выступали религиозные каноны и этнические традиции, в период XVII – первой половины XX вв. – художественная литература и социальные традиции среды обитания, то с середины XX в. абсолютное доминирование перешло к кинофильмам (особенно демонстрируемым по телевидению и потому имеющими более массовую аудиторию). В данном случае приводится преимущественно европейская хронология развития культуры любви. В других странах она, естественно, была иной.
Особенности «правил игры» начинающегося романа, рекомендуемого современными нравами (отраженными в эталонных художественных образцах), рекомендуют не затягивать роман в его платонической стадии. Современные мужчины, как правило, настроены на сравнительно быстрый переход к интимным отношениям. Такова культура любви, сложившаяся в евро-американской традиции ко второй половине ХХ века и ставшая вполне актуальной для городского населения России (особенно его молодежной среды).
Если женщина готова к интимным отношениям (а иногда даже является их инициатором) наступает заключительный этап формирования «языка любви» – становление семиотики собственно сексуальных отношений. Поскольку эти отношения практически во всех локальных культурах всегда относились к сфере, закрытой от постороннего наблюдения, и – более того – сами участники процедуры тоже в какой-то степени разыгрывают состояние эйфории и бессознательности своих действий (согласно древним социальным нормам, секс всегда относился к числу наиболее скрываемых форм поведения; отсюда и традиционная интимность всей ситуации), то и их язык соответственно отличается высокой символичностью или принимает форму иносказательных обозначений. К примеру, половые органы и различные сексуальные процедуры в этом языке очень редко называются своими обыденными названиями. Все это обозначается либо в безличной форме: «это» или «оно», либо выдумываются какие-то слова-заместители. Конечно, это не обязательная форма, но весьма распространенное «правило игры».
Эта «закрытость» темы сексуальных отношений тянется еще со времен позднего палеолита. Этнографами отмечается, что и у наиболее отсталых племен Африки, Океании и индейцев Южной Америки при господстве полного промискуитета, тем не менее, его практическое осуществление всегда тщательно скрывается и даже разговоры на эту тему запрещены[67]. Такого рода табуированность несколько смягчилась в эпоху Античности, но потом снова ужесточилась с распространением монотеистических религий – христианства и ислама. Вот откуда ведет свой род вся «неприличность» этой темы. А вот, скажем, в культурах народов Дальнего Востока любые публичные разговоры о сексе и собственных сексуальных переживаниях считаются вполне приличными; есть даже средневековые китайские изображения, на которых родители занимаются сексом в присутствии детей[68].
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 241; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!