Прогнозирование будущего при помощи байесовской психологии
Глава 1
Дилер смотрит на Энни Дьюк. Что она скажет? В центре стола лежит гора фишек на 450 тысяч долларов[208]. Девять лучших игроков в покер – все мужчины – нетерпеливо ждут, когда Энни сделает ставку. Это турнир чемпионов 2004 года – транслируемый по телевидению чемпионат с призовым фондом в 2 миллиона долларов. Тот, кто займет второе место, не получит ничего [209].
Дилер еще не открыл общие карты. У Энни две десятки. Комбинация достаточно сильная, поэтому она уже положила большую часть своих фишек в банк. Теперь ей предстоит решить, стоит ли поставить все. Остальные игроки сбросили карты за исключением одного – Грега Реймера по прозвищу The FossilMan, упитанного джентльмена из Северной Каролины, который таскает в карманах куски окаменелой коры и носит очки с нарисованными на стеклах голографическими глазами ящерицы.
Энни не знает, какие карты у Грега. Еще несколько секунд назад, судя по ходу игры, она не сомневалась, что эту раздачу выиграет [210]. Но тут Грег поставил все, что у него было, и планы Энни рухнули. Неужели все это время Грег водил ее за нос? Вынуждал повышать ставки, а сам только и ждал, чтобы нанести удар? Или он просто пытается запугать ее огромной ставкой в надежде, что она струсит и выйдет из игры?
Все смотрят на Энни. Она понятия не имеет, что делать.
Разумеется, можно сбросить карты. Но это будет означать потерю десятков тысяч долларов, потраченных на то, чтобы попасть за этот стол. Энни лишится всего, чего она достигла за последние девять часов, всего, к чему она так стремилась.
|
|
|
С другой стороны, можно ответить на ставку Грега и поставить все оставшиеся фишки. Если Энни проиграет, она выбывает из турнира. Зато если ставка окупится и раздача будет выиграна, она мгновенно выйдет на первое место, а значит, станет на шаг ближе к оплате школьных счетов и ипотеки, не говоря уже о тяжелом разводе и всех тех неопределенностях, из-за которых по ночам у нее сводит живот.
Энни снова смотрит на гору фишек на столе и чувствует, как сжимается горло. Всю жизнь ее мучили приступы паники; срывы бывали настолько серьезны, что она запиралась в квартире и наотрез отказывалась выходить из дома. Двадцать лет назад, на втором курсе аспирантуры, она так разволновалась, что сама приехала в больницу. Ее выписали только через две недели.
Прошло уже 45 секунд, а Энни так и не может решить, что делать.
– Мне очень жаль, – говорит она. – Я знаю, что думаю слишком долго. Просто это очень трудное решение.
Энни сосредотачивается на своих десятках. Она думает о том, что ей известно и что неизвестно. Больше всего в покере Энни нравится определенность. Игрок делает прогнозы, воображает альтернативные варианты будущего, а затем вычисляет, какие из них наиболее вероятны. Такова суть покера. Благодаря статистике Энни чувствует, что все зависит от нее. Она, конечно, не знает наверняка, что произойдет дальше. Зато она точно знает, какова вероятность, что ее догадки верны. За покерным столом царит атмосфера спокойствия и безмятежности.
|
|
|
Но вот появляется Грег и все портит. Он делает ставку, которая не соответствует ни одному из сценариев, которые Энни прокручивает в голове. Как узнать, что произойдет скорее всего? Кажется, будто все ее мысли скованы льдом.
– Прошу прощения, – говорит она, – мне нужна еще секундочка.
Когда Энни была маленькой девочкой, ее мать частенько коротала вечера за картами – садилась за кухонный стол с пачкой сигарет, бокалом виски и колодой карт и раскладывала один пасьянс за другим. Когда выпивка кончалась, а из пепельницы начинали вываливаться окурки, она кое-как добиралась до дивана и засыпала.
Отец Энни работал учителем английского языка в школе-интернате Святого Павла в Нью-Гемпшире – закрытом учебном заведении для отпрысков сенаторов и генеральных директоров. Семья жила в доме, примыкающем к одному из общежитий, а потому всякий раз, когда ее родители ругались (а ругались они часто) – папе не нравилось, что мама пьет, а маме не нравилось, что у папы нет денег, – Энни боялась, что ее одноклассники могут подслушать. В школе она чувствовала себя изгоем. Она была слишком бедной, чтобы отдыхать с богатенькими детишками, слишком умной, чтобы дружить с популярными девочками, слишком беспокойной, чтобы влиться в компанию хиппи, слишком влюбленной в математику и науку, чтобы заниматься общественной работой. Ключом к выживанию в условиях вечного движения тектонических плит подростковой популярности стало умение прогнозировать. Заранее зная, чей социальный капитал будет расти или убывать, Энни с легкостью могла избежать ненужных распрей. Заранее зная, когда ее родители поругаются или мама напьется, она понимала, безопасно ли в этот день приглашать одноклассников домой.
|
|
|
«Если в вашей семье алкоголик, вы тратите уйму времени на размышления о том, что будет дальше, – сказала мне Энни. – Другие дети твердо знают, что им приготовят ужин и скажут, когда ложиться спать. Это само собой разумеющееся. У меня было не так. Я понимала, что в любую секунду все могло полететь в тартарары».
|
|
|
После окончания школы Энни поступила в Колумбийский университет, где и открыла для себя факультет психологии. Наконец-то она нашла то, что искала! На одних лекциях профессора сводили человеческое поведение к набору доступных пониманию правил и социальных формул; на других – рассказывали о различных категориях личности и причинах тревоги. Энни читала статьи о пагубном влиянии алкоголизма родителей на их детей. Постепенно она начала понимать, почему иногда у нее случаются панические атаки, почему порой она не желает вставать с постели, а главное – почему ее все время мучает страх, что вот-вот должно случиться нечто ужасное.
В тот момент психология переживала своеобразную трансформацию, обусловленную последними открытиями в области когнитивных наук. Эти открытия сделали возможным научный подход к пониманию поведения, которое до сих пор казалось недоступным систематическому анализу. Психологи и экономисты трудились сообща: они хотели понять, почему люди поступают так, а не иначе. Самые захватывающие исследования – работы, которые в итоге получили Нобелевскую премию [211], – были посвящены процессу принятия решений. Почему, думали ученые, некоторые люди решают завести детей, хотя «расходы» – с точки зрения как финансовых, так и трудовых затрат – очевидны, а «доходы» – любовь и гармония – подсчитать невозможно? На каком основании родители предпочитают дорогие частные школы, а не бесплатные государственные? С чего вдруг человек решает вступить в брак спустя годы «свободных» отношений?
Дело в том, что многие судьбоносные решения, по сути, есть попытки прогнозировать будущее. Записывая ребенка в частную школу, мы рассчитываем, что деньги, потраченные на обучение сегодня, принесут счастье и возможности в будущем. Решая завести ребенка, мы верим, что радость забот о малыше перевесит бессонные ночи. Вступая в брак – хотя это может показаться абсолютно неромантичным, – мы производим определенные расчеты и приходим к выводу, что «осесть» куда выгоднее, чем искать очередную пассию. Умение принимать хорошие решения тесно связано с базовой способностью предвидеть, что произойдет дальше.
Что заинтриговало психологов и экономистов больше всего – так это частота, с которой люди умудрялись выбирать себе будущее из множества различных альтернатив, явно не тяготясь ни сложностью, ни многогранностью каждого такого решения. Более того, оказалось, что некоторые люди отличаются особым талантом представлять альтернативное будущее и выбирать оптимальный для себя вариант. Почему же одни принимают лучшие решения, чем другие?
Окончив колледж, Энни поступила в аспирантуру по когнитивной психологии Пенсильванского университета и начала копить гранты и публикации. Спустя пять лет напряженной работы, успешных статей и наград за считаные месяцы до получения ученой степени Энни пригласили на «собеседование» в несколько университетов. Если все пройдет хорошо, престижная кафедра ей обеспечена.
В ночь перед первой речью в Нью-Йоркском университете Энни отправилась поездом в Манхэттен. Всю неделю ее мучило чувство тревоги. За ужином ее вырвало. Она подождала час, выпила стакан воды, но ее снова стошнило. Тревога не отпускала. Энни никак не могла прогнать мысль, что совершает ошибку. На самом деле она не хочет быть профессором. Все, что она делает, она делает потому, что это самый безопасный, предсказуемый путь. В итоге она позвонила в университет и попросила отложить встречу. Жених Энни прилетел на Манхэттен и отвез ее обратно в Филадельфию, где она легла в больницу. Девушку выписали через две недели. И все же тревога осталась – большой горячий камень в животе. Прямо из больницы Энни отправилась в Пенсильванский университет читать лекции. Каким-то образом она выдержала одну пару, хотя ее ужасно тошнило и так трясло, что она едва не падала в обморок. Следующий урок ей не по силам, решила она. И никаких собеседований. Она не может стать профессором.
Энни запихнула свои исследования в багажник машины, написала записку, что некоторое время ее не будет, и по-ехала на запад. В окрестностях Биллингса, штат Монтана, ее жених присмотрел дом, который стоил 11 000 долларов. Приехав, Энни пришла к выводу, что даже эта сумма слишком велика. Впрочем, она была чересчур измотана, чтобы спорить. Энни спрятала диссертацию в шкаф и устроилась на диване. Думать не хотелось.
Через несколько недель брат Энни, Говард, пригласил ее в Лас-Вегас. Говард был профессиональным игроком в покер. Каждую весну уже много лет подряд Энни прилетала к нему в Вегас и, пока он играл на турнире, сидела у бассейна в «Golden Nugget». Всякий раз, когда ей становилось скучно, она пробиралась внутрь посмотреть, как играет он, или сыграть несколько раздач самой. Но в этом году Энни заявила, что слишком больна.
Говард не на шутку встревожился. Энни любила Вегас и ни разу не отказывалась от поездки.
– Почему бы тебе не сходить в местный покерный клуб? – предложил он. – Хотя бы начнешь выбираться из дома.
Поскольку к тому времени Энни уже была замужем, она попросила супруга навести справки. Оказалось, что в Биллингсе есть бар «Crystal Lounge», в подвале которого каждый вечер собираются престарелые фермеры, строители и страховые агенты. Это насквозь прокуренное, безрадостное подземелье с линолеумом на стенах – весьма оригинальное дизайнерское решение, но явно неудачное. В первый же вечер Энни вернулась в полном восторге. Через несколько дней она пошла туда снова и стала на 50 долларов богаче. «Игра в покер оказалась сочетанием математики, которую я обожала, и всех тех когнитивных штучек, которые я изучала в аспирантуре, – сказала мне Энни. – Я видела, как игроки пытались надуть друг друга и скрыть радостное волнение, когда им выпадала хорошая карта. Они делали все то, что мы часами обсуждали в университете. Каждый вечер я звонила брату и пересказывала ему сыгранные комбинации. Он разбирал ошибки, объяснял, каким образом противник раскусил мою тактику и использовал ее против меня, говорил, что нужно изменить в следующий раз». Изначально дела у Энни шли не очень хорошо. Тем не менее она выигрывала достаточно часто, чтобы двигаться вперед. Но главное – за покерным столом у нее никогда не болел живот.
Вскоре Энни стала ходить в «Crystal Lounge» как на работу. Каждый будний день она являлась в бар в три часа дня и оставалась до полуночи, делая заметки и отрабатывая стратегии. Брат прислал ей чек на 2400 долларов с условием, что будет забирать половину выигрыша. К концу месяца Энни заработала 2650 долларов, и это без учета доли Говарда. Следующей весной, когда он вновь пригласил ее в Лас-Вегас, она провела за рулем 14 часов, купила место на турнире и к концу первого дня собрала фишек на 30 тысяч долларов.
30 тысяч долларов… Это было больше, чем Энни зарабатывала за весь год в аспирантуре. Она понимала покер, понимала его лучше, чем многие, с кем ей доводилось играть. Энни знала: неудачная рука – не обязательно проигрыш. Скорее это эксперимент. «К тому времени я наконец выяснила, что отличает среднего игрока от элиты, – призналась мне Энни. – На среднем уровне вы стараетесь узнать как можно больше правил. Средние игроки жаждут определенности. Элита использует это стремление против них: из-за него средние игроки становятся более предсказуемыми».
«Чтобы войти в элиту, – продолжала Энни, – нужно думать о ставке, как о способе задать вопрос другим игрокам. Желаете сбросить карты прямо сейчас? Хотите поднять? Как далеко я должен зайти, прежде чем вы начнете действовать импульсивно? Получив ответы, вы сможете предсказать будущее немного точнее, чем ваш противник. По большому счету, фишки нужны для того, чтобы максимально быстро собрать необходимую информацию – быстрее, чем другие игроки. В этом весь покер».
К концу второго дня турнира общая стоимость выигранных Энни фишек составляла 95 тысяч долларов. Она занимала 26-е место, опередив сотни профессионалов, многие из которых играли в покер годами. Три месяца спустя Энни и ее муж переехали в Лас-Вегас. Через некоторое время она позвонила в Пенсильванский университет и сказала, что не вернется.
* * *
Прошла целая минута. У Энни по-прежнему две десятки. Если у Грега карты крупнее – допустим, две дамы – и Энни остается в игре, она почти наверняка вылетит с турнира. С другой стороны, если Энни выиграет, она автоматически станет чип-лидером.
Все вероятностные графики, которые строит Энни в голове, подсказывают ей одно и то же: ответить на ставку Грега. Правда, каждый раз, когда Энни задавала Грегу вопрос очередной ставкой, его ответ носил исключительно рациональный характер. Грег никогда не ставил все свои фишки без веских на то оснований. Сейчас он положил в банк все, что у него было, хотя Энни упорно продолжала повышать ставки.
Грег знает, как трудно ей сейчас отступить. Энни это понимает. Грег знает, что, в отличие от некоторых других игроков, ее имени нет в Зале славы. Это ее первое появление перед миллионом телезрителей [212]. Ее мучит мысль, что на самом деле ей здесь не место, что ее пригласили только потому, что продюсеры желали видеть за столом женщину. Неужели Грег знает и это тоже? Наверное, да.
Внезапно Энни сознает, что с самого начала ее представление об этой раздаче ошибочно. Грег не просто делает вид, что у него сильная комбинация, – у него действительно сильная комбинация! Энни ищет подвох там, где его нет – по крайней мере, так ей кажется. Она не уверена [213].
Она смотрит на свои десятки, смотрит на 450 тысяч долларов на столе и сбрасывает карты. Грег забирает фишки. Энни понятия не имеет, верно она поступила или нет: Грег не обязан показывать свои карты. Вы неправильно поняли ситуацию, шепчет ей один из игроков. Если бы вы остались, вы бы выиграли.
Несколько раздач спустя, когда Энни уже вышла из игры, Грег, имея на руках десятку и девятку, ставит все свои фишки снова. Это умный ход, правильный шаг, но когда дилер открывает общие карты, ситуация оборачивается против него. Даже самых ловких игроков в покер может погубить обыкновенное невезение. Вы можете рассчитать вероятность, что произойдет то-то и то-то, но это отнюдь не гарантия, что все случится именно так, а не иначе. Грег выбывает из турнира. Поднявшись из-за стола, он наклоняется к Энни.
– Я знаю, что одна из раздач далась вам с трудом, – говорит Грег. – Я хочу, чтобы вы знали: у меня было два короля. Вы правильно сделали, что сбросили карты.
Слушая Грега, Энни чувствует, как тает панический комок в животе. Отдав ему победу, она никак не могла сосредоточиться. Она постоянно пересматривала и перепроверяла свое решение, прокручивала карты в голове, пыталась выяснить, правильно ли поступила. Теперь она снова в игре.
Желание знать, как все обернется, безусловно, совершенно нормально. Страшно представить, сколь многое зависит от выбора, исход которого мы предсказать не в силах. Родится мой малыш здоровым или больным? Будем ли мы с моим супругом по-прежнему любить друг друга через десять лет? Нужно ли моему ребенку частное учебное заведение, или он научится всему необходимому в государственной школе? В основе принятия хороших решений лежит прогнозирование будущего, однако прогнозирование – неточная, подчас пугающая наука. Стараясь предсказать грядущие события, мы вдруг понимаем, что на самом деле знаем очень, очень мало! Как ни парадоксально, чтобы научиться принимать оптимальные решения, прежде всего нужно научиться спокойно относиться к неопределенности.
Впрочем, эту неопределенность можно чуточку уменьшить. Существуют методы, которые позволяют сделать смутное будущее более предсказуемым. Для этого требуется вычислить, что нам известно, а что неизвестно.
Тем временем Турнир Чемпионов продолжается. У Энни достаточно фишек, чтобы остаться в игре. Дилер сдает новые карты.
Глава 2
В 2011 году Управление директора Национальной разведки обратилось к нескольким университетам с просьбой принять участие в некоем проекте «с целью существенного повышения надежности, точности и своевременности прогнозов разведки»[214]. Получив соответствующий грант, каждый факультет должен был набрать команду специалистов по международным делам, после чего попросить этих специалистов сделать ряд прогнозов о будущем. Исследователям предстояло определить, кто дал наиболее точные прогнозы, а главное – как они это сделали. Выводы, надеялось правительство, помогут аналитикам ЦРУ лучше выполнять свою работу.
Большинство университетов, принявших участие в программе, выбрали стандартный подход. Они обратились к профессорам, аспирантам, исследователям в сфере международной политики, а также к другим ученым и задали этим специалистам вопросы, на которые никто не знал ответов, – возобновит ли Северная Корея переговоры по вооружениям к концу года, получит ли партия «Гражданская платформа» большинство мест на парламентских выборах в Польше и тому подобное. Изучение различных подходов, думали все, подкинет ЦРУ свежие идеи[215].
Два университета, однако, избрали другую тактику. Группа психологов, статистиков и политологов[216] из Пенсильванского и Калифорнийского университетов в Беркли использовали правительственные деньги иначе. Ученые решили выяснить, можно ли научить прогнозированию обывателей. Данное исследование получило название «Проект „Здравое суждение“» («Good Judgment Project»). Вместо того чтобы нанимать специалистов, ученые обратились к тысячам обычных людей – юристам, домохозяйкам, студентам, любителям читать газеты, фактически ко всем, кто имел высшее образование, – и организовали интернет-классы по прогнозированию, в рамках которых желающих обучали разным способам думать о будущем. По окончании тренинга участники должны были ответить на те же вопросы касательно внешней политики, что и эксперты[217].
В течение двух лет исследователи проводили тренинги и собирали данные. Помимо отслеживания результатов, особый интерес представляли изменения производительности в зависимости от типа обучения. В конце концов был опубликован следующий вывод: даже краткий тренинг в области исследовательских и статистических методов – обучение различным способам думать о будущем – повышал точность предсказаний. При этом наиболее эффективным способом развить способность к прогнозированию оказался определенный вид урока – а именно, обучение вероятностному рассуждению [218].
На занятиях по вероятностному рассуждению участников учили думать о будущем не как о том, что должно произойти, а как о серии возможностей, которые могут произойти. Их учили представлять будущее в виде массива потенциальных исходов разной вероятности. «Большинство людей крайне небрежно подходят к вопросу о будущем, – сказал Лайл Ангер, профессор информатики из Пенсильванского университета, который помогал наблюдать за ходом проекта „Здравое суждение“. – Они часто говорят что-то типа: „Вероятно, в следующем году мы поедем отдыхать на Гавайи“. Ну? И что это значит? Они в этом уверены на 51 процент? Или на 90 процентов? А ведь это важно, если вы покупаете билеты, не подлежащие возврату». Цель вероятностного обучения – научить людей преобразовывать интуицию в статистические вероятности.
В рамках одного из упражнений, например, участники должны были проанализировать вопрос: «Будет ли президент Франции Саркози переизбран в 2012 году?»
Чтобы предсказать шансы на переизбрание Николя Саркози, требовалось рассмотреть минимум три переменных. Первая переменная – это срок пребывания в должности. Предыдущие выборы во Франции показали, что действующий президент – например президент Саркози – в среднем может рассчитывать на получение 67 % голосов. Следовательно, на основании этих данных вероятность того, что Саркози останется на своем посту, составляла 67 %.
Но были и другие переменные, которые следовало учесть. В последнее время Саркози не пользовался популярностью среди французских избирателей. Социологи подсчитали, что из-за низких рейтингов шансы на переизбрание Саркози на самом деле составляют 25 %. Иными словами, вероятность того, что Саркози уже не будет президентом, равнялась 75 %. Кроме того, французская экономика на тот момент находилась в весьма плачевном состоянии. Со своей стороны, экономисты полагали, что Саркози наберет только 45 % голосов.
Итого, от участников требовалось рассмотреть три потенциальных будущих: Саркози мог получить 67 %, 25 % или 45 % голосов. В первом случае он выиграет выборы легко, во втором проиграет с большим отрывом, а в третьем проиграет с минимальным отрывом. Как же сочетать эти противоречивые результаты в одном прогнозе? «Нужно усреднить оценки, сделанные на основании данных предыдущих выборов, рейтингов одобрения и темпов экономического роста, – говорили на тренинге. – В отсутствие веских оснований считать одну переменную важнее другой, считайте их равновесными. Используя этот подход, мы получаем [(67 % + 25 % + 45 %) / 3] = 46 %. То есть шансы на переизбрание Николя Саркози составляют 46 %».
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 101; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!