Что слушатели приобретают в итоге? 7 страница

Глава 3

Психодинамически-ориентированные модели психосоматических расстройств

1. Психоаналитическая трактовка психосоматических симптомов: символизм и конверсия

Еще на заре психоанализа 3. Фрейд описал психосоматический механизм развития телесных заболеваний: по его мнению, при неврозах сильное эмоциональное возбуждение (психотравма) приводит к соматическим нарушениям. В дальнейшем сложилась психоаналитическая трактовка подобных заболеваний, согласно которой психосоматические нарушения формируются вследствие сочетанного действия двух механизмов. Со стороны сознания это механизм вытеснения, являющегося преградой на пути доступа в сферу сознания неприемлемых подсознательных мыслей и влечений (по крайней мере, в их изначальной форме - неприкрытой, «голой правды», не отретушированной сознанием). Со стороны же подсознания действует механизм конверсии, благодаря которому «подсознательный материал» прорывается на поверхность в трансформированной форме, в виде символов, обходящих цензуру сознания, но в то же время недвусмысленно указывающих на внутренний конфликт.

Поэтому те или иные болезненные психосоматические проявления являются ответами на неприемлемую жизненную ситуацию в символической форме. Этот символизм отражает «правополушар-^нУю», детско-символическую логику подсознания, которое таким наивно-детским способом противопоставляет себя сознанию и до-

бивается своих целей - «наказывает» сознание (повторяя внушенные в детстве упреки старших, исполняя указания Супер-Эго) или «мстит» сознанию (повторяя внушенные же, но уже в более зрелом возрасте, негативные установки окружающих). К этому добавляются действия «предсознательной» цензуры, которая помогает сознанию оправдывать свои ошибки (защита Эго) и «прячет» от сознания неприемлемые, по мнению последнего, желания и эмоции (механизм вытеснения).

Так, например, с этой точки зрения приступ бронхиальной астмы - не что иное, как заторможенный «приступ плача» или призыв материнской помощи. Распространенным заболеванием с отчетливым психосоматическим компонентом и сходным внутренним психологическим конфликтом является вазомоторный ринит (риносинуит) - своего рода невыплаканные, «невидимые миру слезы».

Психоаналитическая интерпретация расстройств пищеварения - это неспособность «переварить жизненные обстоятельства». Символическая трактовка язвенной болезни желудка (а отчасти и панкреатита) - соматизированные самообвинения, следствие испытываемого человеком чувства вины и самонаказания, как бы «переваривание» им самого себя (в русском языке к этой ситуации хорошо подходит образное выражение «самоедство»). В основе болезней кишечного тракта, по мнению А. Ло-уэна, также лежит «задержанный» плач (фрейдовская психоаналитическая трактовка колитов - ригидность, мелочность, скупость и стремление контролировать окружающих, так называемый «анальный характер»).

Заболевания опорно-двигательного аппарата (позвоночник, суставы) - отражение «пассивной раздраженности» жизненной ситуацией, которую человек, с одной стороны, не приемлет (что и служит причиной его раздражения), а с другой - не считает для себя возможным разрешить с помощью активных собственных действий. К этому обычно добавляется переживание отсутствия внешней поддержки и опоры либо ощущение буквально физического «давления» жизненных обстоятельств.

Еще одна давно попавшая в поле зрения психоанализа телесно-психологическая проблема - разнообразные боли (головные боли, боли в области сердца и др.). Здесь можно напрямую наблюдать, как телесные боли являются отражением боли душев-

ной. Последняя представляет собой, по сути, не что иное, как самонаказание, причиной которого является чувство вины, внедренное жестким родительским воспитанием в раннем детстве в глубинные слои психики человека. Нередко подобные расстройства возникают у истероидных натур, у которых незрелая, детская часть «Я» стремится выйти из-под контроля более зрелой части - Супер-Эго. Предрасположенность к развитию психогенных болей отмечается также у лиц с жесткой, ригидной (эпи-лептоидной) структурой характера, с гипертрофированным Супер-Эго.

По механизму вытеснения («не вижу - потому что не хочу видеть», «не чувствую - потому что не хочу чувствовать») или самонаказания развиваются и истерические (конверсионные) нарушения движений, чувствительности, зрения, речи.

Психологические же причины сексуальных расстройств, связанных с вытеснением «постыдного» влечения, с навязываемыми обществом запретами, достаточно очевидны. Напомним, что они представляют собой излюбленную тему для теоретических построений в классическом психоанализе, который рассматривал в качестве основной причины неврозов и психосоматических расстройств внутренние противоречия, связанные с вытесненными, табуированными сексуальными желаниями. Именно эти изначальные побуждения, по мысли 3. Фрейда, составляют главную движущую силу человеческой психики - универсальную психическую энергию «либидо», зарождающуюся в подсознании - бурлящем «котле» необузданных страстей и животных инстинктов. Отсюда и представления о механизме невротических нарушений как о нарушении баланса этой «энергии» между различными составными частями психики (животное Ид - сознательное Эго - критически-морализаторское Супер-Эго), между различными мотивами и видами деятельности и соответственно о возможности разрешения психологических проблем с помощью правильного перераспределения этой энергии (психодинамический принцип).

Закономерности этой своеобразной «психической энергетики» таковы, что можно увидеть некоторую аналогию с известным в физике законом сохранения энергии: общее количество «энергии», доступное индивиду, остается постоянным, вне зависимости от того, на что она затрачивается; отдельные виды «энергии» как бы могут

переходить друг в друга. Этот принцип был продекларирован уже в одной из ранних работ Фрейда - в «Проекте научной психологии» (1895 г.), где он пытался заложить материально-физиологическую основу понимания душевных явлений и их расстройств. (В сущности же, приложение принципа сохранения энергии к закономерностям функционирования человеческой психики Фрейд унаследовал от Г. Гельмгольца - основоположника физиологической школы в психологии, к которой принадлежал и учитель Фрейда, физиолог Э. Брюкке.)

И если некоторое количество «энергии» направляется на психологическую защиту - например, на вытеснение проблемы (подавление психологического комплекса), тем самым оно отвлекается от других, более полезных применений - в первую очередь, от производимой человеком активной деятельности. В медицине подобная ситуация неадаптивного распределения ресурсов называется «синдромом обкрадывания»: это приводит к снижению позитивного личностного потенциала. А когда человек оказывается в ситуации новой психотравмы либо телесного заболевания, требующих от него максимального напряжения, использования всех душевных и физических сил, то происходит перераспределение «энергии». И вот уже вся она без остатка направляется на другие неотложные дела, на подавление старого подсознательного комплекса ее уже не хватает, и вытесненный ранее комплекс высвобождается, прежняя психологическая проблема оживает с новой силой. Примером является так называемый когнитивно-поведенческий субсиндром стресса, когда на фоне психоэмоциональной напряженности у человека существенно снижается продуктивность интеллектуальной деятельности, включая как процессы внимания, так и мышления. При этом снижается и качество принимаемых решений, и адаптивность поведения в целом.

Несмотря на то, что классический психоанализ отметил уже свой вековой юбилей, до сегодняшнего дня сохраняет непреходящее значение подобный взгляд на психосоматические расстройства как символическое проявление вытесненных подсознательных конфликтов или их конверсию, а также психодинамический принцип функционирования сложного психического аппарата. В то же время ряд психоаналитических представлений претерпел существенную эволюцию, о чем необходимо сказать подробно.

2. Детские причины взрослых проблем: психологические защиты и ревизия некоторых представлений психоанализа

Необходимо сделать некоторое отступление о представлениях классического психоанализа и их последующей трансформации. Как известно, отношение в обществе к психоанализу с самых первых его шагов было двойственным: наряду с восторженными почитателями он породил и множество беспощадных критиков, упрекавших психоанализ в ненаучности или по крайней мере в одностороннем подходе к психике человека. Именно последнее и послужило своеобразным двигателем прогресса в области психотерапии, благодаря которому из психоанализа выросли вначале терапевтические подходы Адлера и Юнга («первая волна» постпсихоаналитических методов), и телесно-ориентированный подход к психокоррекции (методы Райха и Лоуэна), и гештальт-терапия («вторая волна»), и трансактный анализ Берна, и метод Янова («третья волна»). Подобные модификации и усовершенствования продолжаются и по сей день (ср., например, психодинамическую телесную психотерапию по X. Кренцу). В классической же форме психоанализ -вследствие того, что многие из его воззрений научной психологией признаны неблагонадежными или откровенно спекулятивными, -давно перешел из области прикладной психологии в сферу культурологии.

Здесь необходимо разделить описание эмпирического багажа психоанализа и его теоретические концепции. В их разработке и сам Фрейд, и его ближайшие последователи исходили из реалий клинической практики, из того материала, который наблюдали у своих пациентов. Не случайно сам Фрейд, будучи изначально по своей академической подготовке неврологом, посвящал свои первые работы вопросам устройства нервной системы и ее связи с психическими процессами, а его ближайшие сподвижники рассматривали психоанализ как «естественнонаучную психологию» (О. Ранк). Но опереться на прочную объективно-материалистическую базу в объяснении обнаруженных закономерностей в действительности они не могли вследствие того, что к тому времени научный багаж, накопленный нейрофизиологией и практической психологией, был еще очень скуден. Объяснительная база явно отставала от практики.

Отсюда и вынужденное - хотя и справедливо отмеченное критиками психоанализа - тяготение психоаналитических теорий не к экспериментально-психологическому методу, а скорее к философскому или культурологическому (Руткевич A.M., 1997). Можно сказать, что психоанализ сам по себе явился не столько психологическим, сколько психолого-философским, метапсихологическим течением.

В самом деле, на место принятого в медицине и психологии статистического подхода, изучающего закономерные, устойчиво повторяющиеся явления и их значимые взаимосвязи, психоанализ поставил углубленное изучение отдельных клинических случаев. Построение же далеко идущих выводов на основе единичных наблюдений влечет за собой угрозу утраты объективности, риск необоснованного перехода от частного к общему, ошибочной универсализации частных случаев. Все это привело к усилиям многочисленных психотерапевтических школ по усовершенствованию психоанализа, отделению бесспорно ценных и реалистичных положений от иллюзий и умозрительных спекуляций. К тому же и авторитарный стиль построения психоаналитического сообщества, и догматическое следование положениям, высказанным «отцом-основателем», тормозило развитие психоанализа.

При этом недостаточно внимания уделялось религиозным истокам фрейдовской теории бессознательного, хотя все биографы Фрейда подчеркивают, что он воспитывался в религиозной семье. Как известно, в иудаизме с XVI века благодаря работам богослова И. Лурии была принята концепция сосуществования в человеке одновременно двух душ - «святой» и «животной», аналогами которых, по сути, и являются фрейдовские возвышенное Супер-Эго и низменное Ид. С точки зрения традиционных духовно-философских школ, Фрейд просто описал научным языком для европейской культуры известные проявления «низшей», животно-автоматической природы человека - то, что в иудаизме носит название «животная душа» (Н. Миндель), в суфизме - «нафс» (Д. Нурбахш). Последний же может быть «повелевающим» - это не что иное, как фрейдовское инстинктивно-неукротимое Ид, - или «обвиняющим», как самообвинительно-критическое Супер-Эго.

В результате работы по приведению психоанализа к общенаучным стандартам произошла его своеобразная психологизация и «окультуривание» или демифологизация. Первым важным шагом

стало развеивание мифологического тумана в анализе переноса и контрпереноса, наблюдение и проработка которых составляют сущность психодинамического подхода. Смещение акцента в их анализе с сексуально-либидинозного контекста на обыденное психолого-биографическое содержание было описано еще В. Райхом, который наиболее простым образом определил сущность психоаналитической терапии: вынести наружу внутренний психологический конфликт пациента, сделать его конфликтом внешним - между аналитиком и пациентом (естественно, в смягченной форме) и тем самым доступным проработке.

Дальнейшие исследования и работы по наведению мостов между психологией и психоанализом позволили провести демифологизацию других ключевых понятий психоанализа. Так, пресловутый эдипов комплекс не имеет никакого отношения к якобы скрытым сексуальным влечениям (латентная детская сексуальность по Фрейду). Это просто укоренившийся в подсознании взрослого человека страх маленького ребенка перед сердитым родителем, а также конкуренция ребенка за внимание родителя противоположного пола, вытекающая из детского эгоцентризма (а никак не пресловутого либидо). Точно так же и пресловутый «перенос» (трансфер) по большей части лишен эротической окрашенности; это не что иное, как эмоциональная привязанность, заменяющая испытанный в детстве недостаток душевной теплоты и внимания близких.

Согласно современным представлениям, развиваемым с 1950-х годов (М. Малер; Дж. Боулби), базовая причина подобных психологических феноменов - ранняя сепарация, отделение грудного ребенка от матери, разрыв их психологического симбиоза. (Напомним, что Фрейд в этой связи описывал формирование так называемого «орального характера»). Тем самым центр тяжести в рассмотрении механизмов формирования невротических проблем смещается в сторону психологии развития. Точнее, психологии объектных отношений, в которой главным, изначальным объектом является мать, а базовой психологической проблемой - противоречия между переживанием психологической травмы отделения от матери и стремлением к самодостаточности, между сепарацией и индивидуацией (М. Малер). И если нарушение контакта с матерью («потеря материнской любви») в раннем возрасте у взрослых пациентов рассматривается как причина депрессии, то у детей подобные нарушения проявляются в форме синдрома гиперактивности и дефицита вни-

мания. А. Лоуэн (2000) пояснял последнее следующим образом: «Одним из удивительных последствий пониженного уровня энергии является возрастание активности, которая, в свою очередь, возникает из попытки найти любовь. Большинство детей [...] считают, что эта потеря произошла из-за того, что они не смогли заслужить эту любовь. Большинство матерей закрепляет такое чувство любви в ребенке, ругая их за то, что они слишком много требуют, чересчур энергичны, строптивы».

Одним из последствий такого детского стереотипа поведения во взрослом возрасте является формирование так называемого поведения типа А (по М. Фридмену и А. Розенману), связанного с гиперответственностью (отголоском инфантильного стремления привлечь внимание старших и избежать их критики) и предрасполагающего к развитию сердечно-сосудистых заболеваний и других психосоматических расстройств. Детская гиперактивность перерастает со временем в суетливость и вечную спешку, ускоренный темп жизни и работы, навязчивый и излишне напористый стиль общения (привычка перебивать собеседника, интонационное давление на него). Сюда же добавляются и работоголизм, и самое главное - гипертрофированная состязательность, стремление всегда и во всем быть первым, чтобы заслужить признание окружающих... как следствие детского стремления обратить на себя внимание родителей и заслужить их любовь. Это имеет и характерные телесные проявления, такие, как повышение тонуса определенных групп мышц (мышцы рук, лица), неправильный стереотип дыхания с усиленным вдохом (Сидоренко Г.И. и др., 1982), то есть склонность к избыточной стимуляции нервной системы, к перевозбуждению.

Еще одним исходным положением психоанализа, вытекающим из взгляда на вытеснение неприемлемого для сознания материала в бессознательное как базового механизма психологических проблем, является представление о том, что осознавание проблемы равнозначно освобождению от нее. (Хотя правильнее было бы рассматривать данное положение как необходимое, но в то же время недостаточное для достижения действительного психокоррекционного результата.) Подобные взгляды отчасти повторяются и в более поздних направлениях психотерапии, унаследовавших их от психоанализа. Так, по мысли А. Лоуэна (2000), один из механизмов психосоматических расстройств состоит в том, что страдающий ими человек

отождествляет себя со своими болезнями, хотя может прервать эту идентичность, объяснив себе ее неправильность, нелогичность.

С точки зрения современной психотерапии, подобное представление имеет очевидные ограничения. Опыт психокоррекционной работы показывает, что одного только осознавания причин и механизмов психологической проблемы оказывается недостаточно для ее устранения. Как подчеркивает В.В. Николаева (2000), осознавание является не основным, а лишь вспомогательным, опосредующим механизмом саморегуляции, помогающим достижению личностной трансформации с помощью работы по построению личностных смыслов. Как отмечал сам автор концепции личностного смысла А.Н. Леонтьев (1983), «можно понимать и владеть значением, [...] но оно будет недостаточно регулировать, управлять жизненными процессами: самый сильный регулятор есть то, что я обозначаю термином «личностный смысл».

Именно построение личностных смыслов с привлечением невербальных «строительных технологий» (особенно телесно-ориентированных) является, на наш взгляд, главным механизмом психокоррекции. Обретение новых личностных смыслов, своеобразное глубинно-личностное переучивание требует обычно «возврата в детство», возрастной регрессии. Собственно, благодаря этому оно помогает по-новому ощутить и осмыслить проблему, преодолеть лежащие в ее основе внутренние противоречия, объединить внут-рипсихические ресурсы на телесном (эмоциональном) и интеллектуальном (как рассудочном, так и интуитивном) уровнях и трансформировать их (сублимировать, по Фрейду) в адаптивное поведение, направленное на разрешение проблемы.

Говоря о взглядах психоанализа на механизмы образования психосоматических симптомов, нужно также отметить взаимосвязь последних с психологической защитой. В психоаналитической трактовке, создавая телесные страдания, подсознание с их помощью приобретает «вторичную выгоду». Болезнь удобна для подсознания, так как дает возможность обрести контроль над сферой сознания, позволяет подобным способом, основанным на искаженной, как в кривом зеркале, логике, доказать свою правоту во внутреннем конфликте.

Рассматривая психоаналитические представления с точки зрения сегодняшнего дня, необходимо заметить, что вторичная выгода не обязательно связана с символическим содержанием болезненных

телесных проявлений. В болезни человек извлекает для себя вторичную выгоду различным способами, в том числе получая «социальную награду» - внимание окружающих - просто за демонстрацию зависимого и беспомощного поведения (Нельсон-Джоунс Р., 2002), вызывающего жалость и сочувствие окружающих. Подобные стереотипы поведения, в частности, выражены у пожилых людей, помещаемых в лечебные учреждения (Bakes M., 1988) - очевидно, в связи с возрастным регрессом, инфантилизацией («возврат в детство»). Соответственно подобное поведение свойственно и детям, так же, как и людям взрослым, но обладающим чертами инфантильной личности, особенно демонстрирующим истероидно-детские

Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 273; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!