АДМИНИСТРАТИВНАЯ СИСТЕМА КАЛМЫЦКИХ УЛУСОВ
В КОНЦЕ XVIII – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВВ.: ИСТОРИОГРАФИЯ ВОПРОСА
THE ADMINISTRATIVE SYSTEM OF THE KALMYK ULUSES AT THE END OF XVIII – FIRST HALF XIX CENTURIES: THE HISTORIOGRAPHY OF THE TOPIC
Д.В. Халгаева,
магистрант 2 года обучения
ФГБОУ ВО «Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова»
О.Н. Абеева,
доцент кафедры истории России, документоведения и архивоведения
ФГБОУ ВО «Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова»
D . V . Halgaeva ,
undergraduate 2 years FSBEI of HE "Kalmyk State University. Bb Gorodovikova "
O.N. Abeeva,
Associate Professor, Department of Russian History, Records Management and Archival Studies FSBEI of HE "Kalmyk State University. B .В. Gorodovikova "
В статье дан анализ научных трудов, посвященных административной системе калмыцких улусов в конце XVIII – первой половине XIX вв. Автором вся литература по данной теме условно разделена на дооктябрьскую, советскую и современную российскую историографию.
Ключевые слова: Историография, анализ, калмыцкие улусы, административная система.
The article provides an analysis of scientific papers on the administrative system of the Kalmyk uluses at the end of the XVIII – first half of the XIX centuries. The author all the literature on this topic is divided into pre-October, Soviet and modern Russian historiography.
Keywords: historiography, analysis, Kalmyk uluses, administrative system.
Особенность данного вопроса заключается в ее слабой изученности в исторической литературе, специальные работы по названной тематике отсутствуют. Кроме того, необходимо отметить, что в исследовании отдельных периодов истории Калмыкии можно обнаружить явные пробелы и ошибочные суждения. Это связано не только с уровнем профессионализма или мировоззренческой позицией исследователей, но и с состоянием источниковой базы. Весь обширный пласт литературы по данной теме можно условно разделить на дооктябрьскую, советскую и современную российскую историографию.
|
|
|
При изучении дореволюционной литературы необходимо учитывать ее разноплановый и многоаспектный характер, поскольку зачастую предпринимались лишь попытки комплексного изучения истории и культуры народа. Главным достоинством дореволюционной историографии можно считать, прежде всего, то, что авторы, описывавшие историю калмыцкого народа, являлись современниками исследуемых событий. В своих исследованиях они часто опирались на собственные материалы, собранные в итоге посещения Калмыцкой степи и знакомства с калмыцким народом, поэтому давали только обзорное изложение происходивших событий и явлений. Рассматривая эти работы как своеобразный источник, необходимо отметить их историческую ценность, но вместе с тем их использование должно основываться на критическом анализе. Однако многие наблюдения, содержащиеся в них, служат важным материалом для сопоставления с архивными источниками.
|
|
|
Ряд книг и статей XIX в. написаны преимущественно лицами, связанными с Калмыкией административными или миссионерскими обязанностями. Появление ряда работ было связано с событиями 30-40-х гг. XIX в., когда происходили новые изменения в системе управления калмыками. На смену спорадическим наблюдениям участников академических экспедиций второй половины XVIII в. [12] шли систематические наблюдения ученых, ссыльных общественных деятелей или администраторов, уже непосредственно связанных своей деятельностью с Калмыцкой степью. Это Н.И. Страхов, Н. А. Нефедьев, Ф.А. Бюлер, А.М. Позднеев, П.И. Небольсин, М. Новолетов, П. Смирнов и др. [20] Будучи связанными с Калмыцкой степью по долгу службы, они обращали внимание на прямую экономическую заинтересованность российского правительства в калмыках, описывали быт и обычаи калмыков, бытовые условия, нравы, семью, социальные отношения.
В XIX в. изучение Калмыкии связывалось также с подготовкой проведения ряда реформ в областях административного управления, суда, народного образования, социальных отношений. Следовательно, необходимы были сведения о калмыках и землях для использования хозяйственных ресурсов края и разработки приемов управления ими. Неслучайно Калмыцкая степь становится предметом изучения Астраханского и Ставропольского губернских статистических комитетов, в трудах которых периодически публиковались разного рода сведения о калмыках, в частности, материалы Кумо-Манычской экспедиции. Эта экспедиция была организована министерством государственных имуществ в начале 60-х гг. XIX в. для научного и хозяйственного исследования Кумо-Манычской низменности и Калмыцкой степи [6]. Кроме того, экспедиция должна была провести астрономические, топографические, геологические работы, определить новые пути сообщения и места для устройства оседлых поселений, собрать статистико-хозяйственные сведения о калмыках.
|
|
|
На материалах этого обследования основаны труды руководителя экспедиции К.И. Костенкова, который после ее окончания стал Главным попечителем калмыцкого народа. Его очень заинтересовало прошлое калмыцкого народа, и он составил подробный исторический очерк, в котором большое внимание уделил развитию правительственной политики по отношению к калмыкам [10].
Значительную группу исследований составляют труды православных миссионеров, наиболее крупными из которых можно назвать сочинения членов общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете Мефодия (Н. Львовский), Я.П. Дубровы и Гурия (Степанова) [14]. Из них несомненный интерес представляет работа Я.П. Дубровы в связи с тем, что автор критикует возведенную правительством систему попечительства и сочувственно рисует бедственное положение калмыцкого населения Большедербетовского улуса в конце XIX в. [14, Дуброва Я.П., с. 229]
|
|
|
В начале XX в. Н.Г. Прозрителев, исследуя причины ухода калмыков из России, отмечал, что царизм издавна считал волжские степи принадлежностью России, и, таким образом, искусно используя междоусобицы калмыцких владельцев, на каждом шагу вмешивался во внутренние дела Калмыцкого ханства [19].
Исходя из краткого обзора историографии дооктябрьского периода, можно сделать вывод о том, что подавляющее большинство работ носит обзорный характер, заслуга исследователей XIX в. заключается в том, что они внесли большой вклад в дело накопления фактического материала по истории Калмыкии в данный период. Однако, отметив их ценность, следует признать, что политическая история региона в них недостаточно освещена.
Изучение истории политики российского правительства в Калмыцкой степи Астраханской губернии невозможно представить без литературы советского периода. Среди первых работ советских историков следует выделить исследования по истории калмыков Г.З. Минкина, И. Глухова, H.H. Пальмова [15].
Работавший и издававший свои труды в Астрахани, знаток истории калмыков, профессор Нижне-Волжского университета H.H. Пальмов в своих трудах, не прибегая к сложным теоретическим построениям, описывал социальную и политическую истории калмыков с самого прихода калмыков на Волгу. Политическая история Калмыкии занимает в трудах ученого ведущее место. Одной из несомненных заслуг H.H. Пальмова является рассмотрение процесса постепенного и неуклонного ограничения российским правительством прав калмыцкого народа [18].
Необходимо отметить, что советскими учеными были сделаны крупные шаги в изучении номадизма. С появлением работ Б.Я. Владимирцова, И.Я. Златкина, Г.Е. Маркова связано теоретическое осмысление многих проблем истории кочевых обществ [3].
Например, академик Б.Я. Владимирцов, исследовав улусную систему монголов и ойратов, уточняет понятие улус: «Удел состоял из улус «людей, народа», т.е. определенного количества монголов-кочевников, и нутуг (юрт), т.е. территории, на которой эти «люди» могли кочевать. Улус - удел определялся, с одной стороны, количеством аилов, т.е. кочевых дворов, а с другой стороны, количеством воинов (цериг), которое он мог выставить [3, Владимирцов Б.Я., с. 101]. В этническом плане некоторые улусы были однородные, т.е. население улуса представляло один этнос, другие же объединяли представителей разных родоплеменных групп, но под главенством одного «рода». Улус чингисовского времени был не просто феодальным уделом, но, как правило, объединял племенное объединение или союз родственных племен, имеющих общее происхождение и общую территорию» [3, Владимирцов Б.Я., с. 132].
Крупнейшим совместным трудом историков и этнографов центра и Калмыкии стали «Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период», в подготовке первого тома которых приняли участие Н.В. Устюгов, И.Я. Златкин, E.H. Кушева, Д.А. Чугаев, Т.И. Беликов, У.Э. Эрдниев и многие другие ученые [17]. Данная работа стала обобщением всей предшествующей разработки истории Калмыкии, и хотя в них не все вопросы и события получили достаточно полное освещение и объяснение, все же они заложили основу и определили общее направление дальнейшего изучения истории Калмыкии.
В калмыцкой историографии особое место занимают работы Л.С. Бурчиновой, которая во многих своих работах рассматривает административную и земельную политику российского правительства в Калмыцкой степи в первой половине XIX в. Автор отмечает ценность Положения 1806 г., так как в нем были определены и узаконены земельные границы калмыцких кочевий. По ее мнению, хотя в Положениях 1834 и 1847 гг. земельным правам калмыков уделялось особое внимание и в первой половине XIX века в целом завершился процесс фактического и юридического оформления земельных прав калмыков в государственном законодательстве, все же вопросы земельного устройства оставались на повестке дня правительства вплоть до конца 1860-х гг. [2, 1976, с. 61-89]. В одной из своих работ Л.С. Бурчинова также рассматривает и правовое положение калмыцких простолюдинов с момента вхождения калмыков в состав России до конца 40-х годов XIX века. В этот период, по мнению автора, «правительственная компетенция вышла далеко за рамки и контроля и наблюдения» [2, 1983, с. 16].
Предметом исследований ученого являлась и политика российского правительства в отношении буддистской церкви, чей правовой статус и порядок управления духовными делами был определен законодательными актами первой половины XIX в. [2, 1977, с. 32]
Такого же мнения придерживается А.И. Карагодин, утверждавший, что политика российского правительства по отношению к ламаистскому духовенству имела четко выраженную самостоятельность действий. Но вместе с тем она была составной частью общей политики правительства по отношению к нерусским народам [7].
Новый этап в калмыцкой историографии составляет постсоветский период, когда после распада СССР в исторической науке начался кризис, вызванный резким отказом от прежней теоретико-методологической базы и марксистско-ленинской идеологии. О начале преодоления этого кризиса свидетельствует появление ряда работ, в которых предпринимаются попытки расширить круг изучаемых вопросов, дать более объективную оценку тем или иным событиям и явлениям, актуализировать историческую проблематику.
Г.Ш. Дорджиева рассматривая политику правительства в первой половине XIX в., преимущественно конфессиональную, отмечает, что в начале столетия калмыцкое духовенство по своей численности представляло довольно значительную силу. Исследователь анализирует статьи в законодательных актах первой половины XIX в., касавшихся положения буддийской общины и духовенства, и приходит к выводу, что «ограничительные меры, предпринятые царизмом в XIX в., коснулись и калмыцкого духовенства, которое было подчинено царской администрации» [5, с. 36].
Административное устройство калмыков после событий 1771 г. и преобразования в системе управления народом исследовал в ряде своих работ А.Г. Митиров [16].
А.Н. Команджаев в своей монографии выделил основные направления политики российского правительства в конце XIX - начале XX вв. Во-первых, дальнейшие шаги правительства по распространению на Калмыкию общего для России административно-территориального деления, что было связано с общей направленностью политики царизма по отношению к нерусским народам. Во-вторых, традиционная двойственная политики правительства по отношению к калмыцким феодалам. И, в-третьих, характерное в этот период для многих регионов России, в том числе и для Калмыкии, становление и дальнейшее оформление полицейской службы и надзора [8].
Политические перемены в мире в конце 1980-х - начале 1990 гг. сделали тему истории Российской империи и ее взаимоотношений с национальными окраинами весьма популярной для мирового и отечественного научного сообщества. Заметное место среди последних работ по истории Калмыкии занимают труды М.М. Батмаева, В.И. Колесника, Е.В. Дорджиевой [1].
В работах К.Н. Максимова исследуется история развития политической системы Калмыкии, раскрываются вопросы взаимоотношений калмыков с Россией до их официального вхождения в состав Российского государства, а также процесс постепенного введения их в общероссийскую систему власти в рамках развития национальной политики правительства. Значительное внимание уделено развитию административно-территориальной системы управления Калмыкии, проблеме определения ее правового статуса в российской государственности [13].
В числе последних работ, также интересующих нас, следует назвать диссертационные исследования М.С. Горяева, В.В. Батырова и С.Ю. Деева [4], которые в своих исследованиях освящают изменения, произошедшие в административной системе управления калмыками в XVIII в., особенности пребывания калмыцких кочевий в различных районах Российской империи, показывают развитие политики российского правительства в отношении калмыцких нойонов и зайсангов, выраженной в постепенном ограничении и лишении представителей калмыцкой знати прав управления, постепенному их переходу к оседлому образу жизни.
Изменения в административном устройстве Калмыкии в XVIII-XIX вв., развитие калмыцкой государственности непосредственно после откочевки наместника Убаши рассматривают в своих работах Е.Н. Команджаев, Л.С. Бурчинова и М.Г. Гиляшаева [9]. В статье Н.П. Леджиновой, посвященной политике российского правительства в Калмыкии во второй половине XIX - начале XX в., кратко рассматривается развитие административно-политического курса правительства в первой половине столетия, основные принципы и направления национальной политики России [11].
Таким образом, в историографии постсоветского периода происходит пересмотр прежних научных теорий, осуществляется критический анализ и новая постановка основных теоретико-методологических вопросов, в том числе и в изучении административной политики российского правительства.
Литература:
1. Батмаев М.М. Социально-политический строй и хозяйство калмыков в ХVII-ХVIII вв. Элиста, 2002; Колесник В.И. Последнее великое кочевье: Переход калмыков из Центральной Азии в Восточную Европу и обратно в XVII и XVIII веках. М.: Вост. лит., 2003; Дорджиева Е.В. Исход калмыков в Китай в 1771 г. Ростов-на-Дону, 2002.
2. Бурчинова Л.С. К вопросу о земельной политике царизма в Калмыкии в XIX в. // Вестник Калмыцкого НИИЯЛИ. Вып. 15. Серия историческая. Элиста, 1976. С. 61-89; Она же. Ламаистская церковь Калмыкии в системе российской государственности // Ламаизм в Калмыкии. Элиста, 1977. С. 32; Она же. Определение правового статуса калмыцкого крестьянства в системе российской государственности // Общественный строй и социально-политическое развитие дореволюционной Калмыкии. Элиста, 1983. С. 16.
3. Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. Л., 1934; Златкин И.Я. История Джунгарского ханства. М., 1983; Марков Г.Е. Кочевники Азии: структура хозяйства и общественной организации. М., 1976.
4. Горяев М.С. Социально-экономическое и политическое развитие Калмыкии (1771-1825 гг.). Автореферат дисс. канд. ист. наук. М., 1999; Батыров В.В. Социально-экономическое и политическое положение нойонов и зайсангов в калмыцком обществе в конце XVIII - начале XX вв. Автореферат дисс. канд. ист. наук. М., 2004; Деев С.Ю. Административные реформы в национальных окраинах Российской империи в конце XIX — начале XX вв. (на материалах Калмыкии). Автореферат дисс.канд. ист. наук. Астрахань, 2004.
5. Дорджиева Г.Ш. Буддизм и христианство в Калмыкии: Опыт анализа религиозной политики правительства Российской империи (середина XVII - начало XX вв.). Элиста, 1995.
6. Калмыцкая степь Астраханской губернии по исследованиям Кумо-Манычской экспедиции. СПб., 1868; Бюрчиев З.Б. Кумо-Манычская экспедиция (к 100-летию со времени опубликования материалов экспедиции) // Ученые записки Калмыцкого НИИЯЛИ. Выпуск 10. Серия историческая. Элиста, 1974.
7. Карагодин А.И. Калмыцкое духовенство в XVII — первой половине XIX вв. // Вопросы истории ламаизма в Калмыкии. Элиста, 1987. С. 15.
8. Команджаев А.Н. Хозяйство и социальные отношения в Калмыкии в конце XIX - начале XX века: исторический опыт и современность. Элиста, 1999. С. 50-52.
9. Команджаев Е.А. Органы управления и суда в Калмыкии XVIII-XIX вв. Элиста, АПП «Джангар», 2003; Бурчинова Л.С. Гиляшаева М.Н. К вопросу о калмыцкой государственности после откочевки Убаши // Калмыкия - субъект Российской Федерации: история и современность: Материалы Российской научной конференции (6-7 октября 2005 г.). Элиста, 2005.
10. Костенков К.И. Исторические и статистические сведения о калмыках, кочующих в Астраханской губернии с картою Калмыцкой степи. СПб., 1870.
11. Леджинова Н.П. Политика российского правительства в Калмыкии во второй половине XIX в. // Калмыкия — субъект Российской Федерации: история и современность: Материалы Российской научной конференции (6-7 октября 2005 г.). Элиста, 2005.
12. Лепехин И.И. Дневные записки путешествия доктора из Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1768 и 1769 гг. Т. 1-3. СПб., 1771-1780; Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. Ч. I-III. СПб., 1773-1788; Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. Ч. IV. СПб., 1799.
13. Максимов К.Н. Калмыкия - субъект Российской Федерации. М., 1995; Илюмжинов K.H., Максимов К.Н. Калмыкия на рубеже веков. М., 1997; Максимов К.Н. Калмыкия в национальной политике, системе власти и управления России. М., 2002.
14. Мефодий (Н.Львовский). Калмыки Большедербетовского улуса Ставропольской губернии. Казань, 1893; Дуброва Я.П. Быт калмыков Ставропольской губернии до издания закона 15 марта 1892 года. Казань, 1898; Гурий (Степанов). Очерки по истории распространения христианства среди монгольских племен. Казань, 1915. Т. 1. Ч. 1-2.
15. Минкин Г.З. Колониальная политика царизма в Калмыкии во второй половине XIX в. и начале XX вв. // Историк-марксист. 1933. №6 (34); Он же. О феодализме в Калмыкии // Революционный Восток. 1933. №1; Глухов И. От патриархальщины к социализму. Астрахань, 1926; Пальмов H.H. Очерки истории калмыцкого народа за время его пребывания в пределах России. Астрахань, 1922; Он же. Этюды по истории волжских калмыков. Астрахань, 1926-1932. Ч. I-V; Он же. Обоседление калмыков и русская иммиграция в Калмыцкую степь // Калмыцкая область. Астрахань, 1925. №2.
16. Митиров А.Г. Ойраты-калмыки: века и поколения. Элиста, 1998; Он же. Истоки. Элиста, 2002.
17. Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. М., 1967.
18. Пальмов H.H. Очерки истории калмыцкого народа за время его пребывания в пределах России. Астрахань, 1922; Он же. Этюды по истории волжских калмыков. Астрахань, 1926-1932. Ч. I-V.
19. Прозрителев Н.Г. Военное прошлое наших калмыков. Ставрополь, 1912. С. 24.
20. Страхов И.А. Нынешнее состояние калмыцкого народа с привосокуплением калмыцких законов. СПб., 1810; Нефедьев H.A. Подробные сведения о волжских калмыках собранные на месте Н. Нефедьевьгм. СПб., 1834; Бюлер Ф.А. Инородцы Астраханской губернии // Отечественные записки. 1846. Отд. 2. Т. 47, 48, 49; Позднеев A.M. Астраханские калмыки и их отношение к России до начала нынешнего столетия // Журнал Министерства народного просвещения. 1886. №3-4. Отд. 2; Небольсин П.И. Очерки быта Хошеутовского улуса. СПб., 1852; Новолетов М.Г. Калмыки. Исторический очерк. СПб., 1884; Смирнов П. Путевые записки. Элиста, 1999.
УДК 93/94
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 352; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!