Расскажем теперь, как мы должны её называть. 6 страница
Гаулу же, брату герцогов, они передали в его власть всю крепость Эквил с правом судить всех, кто там жил внутри и снаружи; все они подлежали его суду. Герцоги Обелерио и Беат, его братья, вместе с дьяконом Обеллиебатом, точно так же его братом, поставили его там с одобрения всех трибунов, которым было там назначено жить в замке Эквил, и многих других трибунов, а также множества людей, которые там собрались, велев, чтобы судебный трибунат там всегда был в руках этого Гаула и Георгия, его сына и наследника. Что касается собственности и имений, то всё пространство вод, лагун и каналов было разделено пополам двумя речками и по [всей] протяжённости земель перешло в четвёртую их часть; и они установили границу по тому каналу, который решили назвать Архимицидиум. Всё то владение возле крепости, которое было наибольшим в длину и в ширину, перешло к трибуну Гаулу и было названо по его имени Гаул Скаудари. Герцоги Обелерио и Беат велели всем тем, которые остались в городе Гераклее и были челядинцами и виноградарями, – это были вольноотпущенники и крепостные тех трибунов, которые ушли из города, – ради сохранения в целости их владений, лесов и виноградников, принадлежавших как дворцу, так и всем этим благородным трибунам, – всегда приносить им пользу во всех них, держать их, пользоваться ими и во все времена препятствовать селиться там чужим людям. Судейские же трибуны, которые со времени герцога Паолуччио и его сына были без их воли поселены в крепости Эквиле, ушли оттуда прочь; и все вместе пришли жить на Риальто. И они, как мы всех их по порядку назвали выше, как те, которые были трибунами в новом городе, так и те, которые обитали в Эквиле, и те, которые пришли из города Падуи и точно так же пришли жить на Маламокко, передали венецианскому герцогству все свои владения. Владения же самих маламоккцев наряду со многими другими людьми захватил Тродок, трибун города Падуи, которого прозвали Труниани Скрунати. Вместе с ними он держал все острова, что объясняется большим долготерпением. Множество живших там людей забрасывали сети в воды, каналы и лагуны, которые все были одним владением. Остров же назвали владением Трозонии, ибо Тродок основал там многое. Он построил церковь в честь святого мученика Георгия; а рядом велел вырыть вдоль [неё] ров и по сетям, которые рыбаки постоянно там забрасывали, назвал остров Лорето (Loretum) 192. То же он сделал и с Кьоджей (Cluia), и она стала принадлежать ему, а также Барболано, Барбаромано и Виллиничи. Все эти трибуны жили на Маламокко, и всё, что было указано и названо выше, было их владением. Всё это они навсегда передали герцогству Маламоккскому; пастбища же для лошадей, многочисленные стада разных животных, которые паслись там на пастбищах, и сады, которые греки называют prastiis, герцоги Маламоккские вместе со всеми вышеназванными трибунами полностью удержали там за собой; напротив герцогского дворца там были разбиты виноградники. Герцоги же вместе со всеми вышеназванными трибунами и прочими младшими, следовавшими за ними, каждый день постоянно извлекали прибыль со всех частей, которые мы назвали; так это и должно происходить. А теперь расскажем, как все трибуны новой Венеции организовали управление аллодами Маламоккского герцогства; и скажем, как они постановили теперь делать корабли.
|
|
|
|
|
|
Каорлийцы пришли из Конкордии; герцоги вместе со всеми трибунами передали им во владение всю территорию Ливенцы, которая была одним целым. И велели им рубить лес, который к выгоде этого дворца идёт на корабли, и делать все работы на полях и на пастбищах для скота. Они велели им каждый год поставлять по одной погруженной на двадцать повозок деревянной ладье (platheis) 193 с шести колонов, которые суть массарии 194, и чтобы они сами доставляли её в Маламоккское герцогство. Они разрешили этим рыбакам законным образом заниматься рыбной ловлей в водах, каналах и лагунах три раза в год, и точно так же заниматься соколиной охотой. Они установили и все прочие повинности – ямную, подводную – во всех землях, где герцоги или трибуны прикажут. Всё это они постановили делать по всему Каорле.
|
|
|
Эквильцы же пришли из Одерцо и поселились в Эквиле вне крепости; они платили оброк и дань тем трибунам судьям, которые поселились в самой крепости Эквил, что была построена за счёт их собственной десятины. Но затем те, кто жил в крепости, все до одного ушли прочь; и ни один из них там не остался, но они оставили её пустой. После этого герцоги Обелерио и Беат, которые были в Маламокко, услышав обо всём, что было сказано выше, пришли и там [провели совещание] со всеми трибунами, которые были из нового города Гераклеи, и с теми, которые были из Эквила, а также с теми, кто был из Маламокко, и теми, которые на острове Пинети рассорились между собой и перебили друг друга после смерти герцога Паолуччио и его сына; и все вышеназванные герцоги, трибуны и мудрые старейшины постановили поселить внутри крепости в своих малых домах тех из людей вне крепости, кто был замечателен чем-то хорошим. В них, словно в бессловесных тварях, не услышать было и не увидеть ни мысли, ни рассудка, ни речи. Этот грубый народ звался Вагноны Мастины (Vagnones Mastinos). И они были подобны бессловесным тварям. Все мыслящие и разумные люди, кто их видел, смеялись над ними и плевали на них. Им не позволяли спрашивать что-либо у чужих людей, и не было никого, кто понимал бы их речи. Те, которые проживали в Каорле, все были равны по всякому званию, как и те, которые были из Одерцо. Эти Когодоны, каорлийские (Cogodones Caprenses) обжоры, были подобны свиньям; ибо превращали в месиво всё, что ели. Они не умели делать никаких иных работ, но все изготовляли соломенные тюфяки (storiis) и были рыбаками.
|
|
|
Его 195 звали Гетол, так как он был старшим над теми, за кем были закреплены повинности. Герцоги и все трибуны велели им охранять на территории Пинети табуны крупного рогатого скота, которым герцоги и Гаул, их брат, а также все трибуны там владели. Назовём теперь то, что было за ними закреплено и как их благодаря этому прозвали. Названный Гетол вместе со своей женой и своими сыновьями были сторожами крупного рогатого скота и лошадей; Сенаторы 196 содержали ослиц 197; Пинктоли (Pinctoli) были сторожами огромных собак ищеек; Валькарии (Valcarii) охраняли обычных псов; Ванарии (Vanarii) изготовляли корзины и сторожили ястребов; Нанна (Nanna) усердно выкармливали щенят и охотились; Паскаличи (Pascalici) выгоняли на пастбище стада свиней; Кристоли (Cristoli) были кастраторы и sanguellatores лошадей; Гардиаги Гавры (Gardiagas Gauros) варили для герцогов соль; Черезеи (Cereseos) разводили быков и перевозили их всех через канал 198; Венерии, что звались Равариями, разводили репу, капусту и лук и перевозили всё это через канал; Бичики (Bycicas) держали мясную лавку; Бечекани (Bececani) покупали и убивали козлов и продавали на рынке их мясо; Бечини Бербичини (Becini Berbicini) обдирали баранов, а их сыновья по обычаю держали каждое животное за ноги. Урси были словно медведи, укрощая тычками и пощёчинами уклонявшихся, если те не хотели исполнять ямскую повинность. Вот из-за чего каждый из них получил своё прозвище.
Запишем названия повинностей, закреплённых за челядинцами, вольноотпущенниками и слугами – этими и всеми прочими. Все они обязаны исполнять ямную повинность во всякой стороне, где герцоги и Гаул, их брат, и все трибуны прикажут им их переправить. Переправляли же они герцогов и всех трибунов, которые были с ними в этих землях, когда те шли с острова Виньоле в крепость Эквил. Челядинцы и слуги нового города Гераклеи точно так же делали [на пути] из крепости Эквил в их город. Жители Каорле делали то же самое [на пути] от границ острова Пинети до их жилищ на Каорле. Герцоги и все трибуны установили для этих вольноотпущенников нового города повинности на каждый месяц, как они записаны выше: всем жителям Каорле давать по одной деревянной ладье на двадцати повозках с шести массариев; так и жители нового города обязаны давать по одной погруженной на двадцать пять повозок деревянной ладье с шести массариев и вести её до Маламоккского герцогства. Герцоги с одобрения всех трибунов ввели в новом городе работы на пашне, и установили обычай: ухаживать каждый день за виноградниками и делать там всяческие работы в пользу Маламоккского герцогства. Герцоги Обелерио и Беат со всеми трибунами, которые пришли из крепости Езоло и поселились в Эквиле, и с Эгилием Гаулом, который приходился герцогам отцом, и с частью тех, которых мы упоминали выше и которые построили себе там эту крепость, которая ныне зовётся Эквил, за счёт их собственной десятины, принесли сюда из города Одерцо фундамент и весь камень, как было сказано. Ведь тем, которые ушли из Эквильской крепости, те, кого послали жить в ней из живших снаружи, должны были каждый год давать в качестве оброка по одному куньему меху и одному модию кедровых орехов с каждого из них. И те трибуны получали дань (трибут). А на Риальто они поселились уже после тех трибунов, которые первыми ушли из нового города Гераклеи; всех их поимённо мы называли выше.
Завершается эта история.
VIII.
Расскажем теперь, как мы должны её называть.
Ведь Эней, как можно прочесть в истории, ушёл из великого города Трои вместе с одиннадцатью своими братьями. Эгилий Гаул был их отцом; тринадцать братьев поселились в городе Падуе. Все те, что были названы выше, и те, что пришли вместе с ними, построили города и крепости, названные их именами; но из-за ударов со стороны свирепых язычников, которые пришли по воде и по суше, они ушли оттуда. По воде пришёл из персидской страны тиран Максенций. Этот безбожник и нечестивец разрушал города и крепости 199 всюду, где находил их, и перебил огромное множество разного люда, коему нет числа. Поскольку Бог был против него, над ним и над всеми его людьми сверкнула с небес молния. После того как этот нечестивец захватил, поразил и разрушил до основания ту славную, блистательную и величественную Трою, этот безбожник не мог больше ничего видеть. Он и все они не считали и не полагали, что есть кто-то, кто мог бы их схватить. Все они стояли здесь ослеплённые, и не видели, куда идти: ни вперёд, ни назад. Из Константинополя с огромным войском пришли Константин и Ираклий, христианнейшие императоры, и схватили этого безбожника со всеми его людьми, тут же бросили Максенция вместе со всеми его людьми в пламя, и сожгли их заживо. Поскольку Хосров 200 не пожелал обратиться [к вере], они отрубили ему голову. Его сына, которого они там застали, императоры увели с собой в Рим; папа по имени … сделал его христианином; оба императора восприняли его от купели святого крещения, и он стал духовным сыном императоров. Они дали ему имя его предка – Максенций, который был весьма верен Христу, тогда как отец его и дед были среди верных жесточайшими гонителями всех христиан. Понтифик святого римского престола наставил его в вере, и показал ему силу Господа нашего Иисуса Христа и то, что Он сотворил в мире, согласно тому, что читается в словах Евангелия: что Он принял плоть от святой девы Богородицы Марии; что был рождён ею; что был крещён Иоанном Крестителем; что был встречен Симеоном в храме; что был искушаем, схвачен, бит и замучен, а затем погребён и спустился в преисподнюю, а на третий день воскрес из мёртвых; что явился после воскресения ученикам и вознёсся на небо; что ниспослал Святого Духа на своих учеников; что дал им силу и власть в своём имени и что велел им делать. Мальчику же было десять лет и, после того как он в юные годы и сообразно своему детскому возрасту узнал по указанию доброго римского понтифика и благодаря Священному писанию, какова была сила Христова, понтифик и императора, которые его нашли, воздали хвалу Богу. А [мальчик] предал поношению дерзость и все беззакония, которые совершил его нечестивый, беззаконный и безбожный отец, сказав: «Трудящиеся достойны награды за труды свои» 201. Множество украшений было сделано нами для тысяч кораблей, которые проходили, и проплывавших на них людей в виде серебряных башен – высоких и длинных. Одна длинная баня была там воздвигнута. Когда тот нечестивец хотел подняться на неё вместе с некоторыми из своих людей ради воззвания к злым духам, которые стояли наверху, внизу всем казалось, что идёт дождь; лампады ярко светили, словно солнце и звёзды, вверху слышался гром и сверкали молнии. По поводу всего этого дьявольского наваждения архиепископ Андрей благодаря таланту ума сочинил для него труд и написал ещё один – о воздвижении святого креста, который появился на небе благодаря деяниям ума. Те беззакония и удары, что приведены здесь, были теми, которые пришли по воде. О других, которые пришли по суше, будет сказано по порядку с начала и до конца.
Скажем теперь коротко кое-что о том, что он пришёл со 100 000 воинов, и они до основания разрушили множество городов. Точно так же с флотом пришли и корненцы с многочисленной конницей, и переправились через все реки, [и разрушили] города и крепости, которые построили те троянцы, о которых мы упоминали. Из королевства Паннонии пришёл тот кровожадный язычник, по имени Аттила; помимо тех, что были названы; учитывая, сколько [городов] они разрушили, назовём их ныне: прекраснейшая Аквилея … он осаждал её более … лет, Конкордия …, Гардизана …, Одерцо …, крепость Езоло, Боэмия. Они разрушили и многие другие, которые человек не в силах ни назвать, ни сосчитать, ни найти где-либо. Эти безбожники окружали их со всех сторон, и, когда они стояли в осаде, по их приказу ворота по всем городам открывались. Когда люди увидели, что все они тут же врывались внутри и всё разрушали, пресвитер Геминиан, святой и праведный муж, сведущий в искусстве грамматики, вместе со множеством людей, которые названы выше, при содействии Божьем ушёл прочь из этих городов. Они стали жить в лагунах, в деревянных ладьях, которые выдолбили как могли лучше, и поселились там.
На кровожадных язычников обрушились гнев и негодование всемогущего Бога. Одни прыгали в воду и тут же погибали; других мучили злые духи и их побивали камнями среди своих; третьи взбирались на вершину гор, бросались с высоты вниз и тут же разбивались; четвёртые пали от меча; пятые пронзили себя мечом; шестые топтали друг друга ногами; седьмые бросались в огонь. И все они умерли постыдной смертью. Господь очистил землю, полную народа, этими бичами, и стали у них нравы Божьи. А свирепый Тотила в этом великом городе был заеден змеями, и его пожрало множество червей. Он отступил и Господь очистил воду, по которой они должны были прийти. Всё, что было сказано выше, Господь открыл пресвитеру Геминиану, чтобы во всякой стороне тот мог увидеть то, что произошло. Этот пресвитер был родом из Модены, и благодаря его святости все, кто с ним был, спаслись, когда он увидел бич в городе Аквилее вместе со всеми прочими.
IХ.
Здесь говорится о том, как префект Лонгин обнаружил …
Август Юстиниан, император Константинопольский, направил в город Рим префекта Лонгина, и тот по приказу императора постарался расследовать то, что дошло до их ушей, то есть до ушей августа и его жены, августы Софьи. Последняя же была напугана и, как всё больше и больше говорили по всему Константинополя, весьма опечалена из-за Нарзеса, так как тот был связан с ней узами родства, и она его нежно любила. Ведь из-за того, что он был евнухом и истинным почитателем Бога, весьма странным было то, что о нём говорили (если он действительно сделал подобное): что Нарзес помогал римлянам, готам и лангобардам, а равно и венецианскому народу вместе с большей частью племён бороться против Римской и Константинопольской империи, дабы те восславили его в Риме и он воцарился там. Римляне же, услышав подобное, сильно возмутились. И сказали так: «Он ходил с нами на готов, когда мы вели с ними войну. Бог даровал нам победу. Но из добычи, которую мы у них взяли, он часть отдал нам, а часть забрал себе и вместе с венецианским народом отбыл в Италию. Услышав же о присылке посланца императора, и он, и мы испугались». И в Италию тут же прибыл Лонгин. Нарзес же заключил с лангобардами прочный мир без всякого ущерба для чести империи. Но тот пожелал добиться, чтобы Альбоин, король Италии, вместе со всем своим народом, который проживал по городам Италии, подтвердил [мирные] условия клятвой верности. Лонгин так сказал королю и всем его людям: «Если вы это сделаете, то обретёте у императора ещё большую честь. Поскольку ты – король 202, тебе пожалуют должность ипата. И точно так же все города Италии обретут славу. Всё, что я сказал выше, я исполню в отношении вас и каждый год в марте месяце буду давать вам более ста фунтов золота, а когда император утвердит эти условия, вы найдёте у августа и у империи и другие дары. Я же, когда вернусь в Константинополь, исполню в отношении вас всё это. Если хотите, пошлите собственного посла, отправив его со мной. А когда я вернусь в Рим, он вернётся со мной или с другим послом». Но строптивый король вместе с народом Италии и всеми князьями, которые были по городам – как его собственным, так и чужим, воспротивился этому. Более того, они выразили ему страстное желание многих: что они не желают подчиняться, принося клятву верности. Лонгин, префект Рима, видя, что слова его увещевания не имели успеха, замолчал. Король же и его вельможи сказали ему: «Мы повинуемся своему святому и предобрейшему римскому и константинопольскому славнейшему императору; мы знаем силу и святость его императорского могущества; но, когда надлежит отправляться на войну, мы подчиняемся королевской власти. Ведь когда следует преградить путь многочисленному войску, за это берётся вся общность народа, и нет никого, чьё зло они бы не устранили. Его раздачи по праву полезны. У его императорского величества есть обычай 203 – на четвёртый или на пятый год приходить в Рим, а в Италии восседать в городе Эмилии 204. Если это так, и он придёт, то мы все припадём к ногам его величества, прославив, возвеличив и почтив его, и подчинимся любому приказу его величества; и сделаем всё, что ему угодно». Лонгин, когда услышал эти слова от короля и его вельмож, и одобрение со стороны иных людей, то принял эту речь с любовью, хотя и не вполне искренней. При этом Лонгин стал искать, что делать с Нарзесом.
В это время венецианский народ по всей Италии, которая им принадлежала, по городам и крепостям, которые были ими восстановлены, и по тем частям итальянского края и горным хребтам, которые соседствовали с новой Венецией, владел и распоряжался множеством имений, которые ему принадлежали и были самыми разными. Он постоянно тогда занимался делами Италии, а также Паннонии и отчасти галлов франков. На запрос, который Лонгин сделал по поводу Нарзеса, венецианский народ дал ему ответ. И, пока Лонгин находился в Италии, венецианский народ постоянно его посещал, устраивая ему встречи. Они показали ему все имения, которые им принадлежали, как в Италии, так и в Далмации. Из тех же, кто имел замки и поместья, одни пришли из Далмации и Калабрии, а другие были из числа тех, которые ушли из величественного города Трои; [и рассказали], что они претерпели гонения со стороны тиранов Максенция и Хосрова, которые пришли к ним по воде; что те разрушили множество городов, в том числе Трою, до самого основания; что он затем побудил прийти с ним в Рим всё их войско. Но против них выступили Бог и блаженнейшие апостолы Пётр и Павел. И эти нечестивые персидские царьки язычников воочию увидели святых апостолов, держащих острые мечи, и, устрашившись со всем их нечестивым языческим воинством, в страхе повернули назад. Страх гнал их, творивших зло; что оглянувшись назад, все они ослепли. Что Максенций с его войском были схвачены святыми и добрейшими императорами Константином и Ираклием и заживо сожжены; что Хосрову, поскольку он не желал обратиться к Христу, был вынесен смертный приговору и ему отрубили голову; что сын Хосрова пришёл к императорам в Рим, был наставлен в вере римским понтификом и обратился к Христу, когда ему было десять лет. «Из Рима 205 же император Италии пришёл к нам, и изумился собранному войску, когда обнаружил различие между величиной их государства и могуществом, и оказал нам помощь. Он предложил нам все те города Италии. Ведь их основали мы и наши родичи и недолгое время, причём совсем недавно, владели ими. Ещё один бич и гонение, которое мы познали вторым, мы испытали со стороны кровожадного и нечестивейшего мужа, по имени Аттила, который, будучи родом из паннонской земли, стал по всей Италии и по её городам властителем, бичевателем и гонителем всех христиан, где бы ни находил их. Бог был нашим помощником, защитником, покровителем и спасителем, сохранив нас и защитив, и мы спаслись благодаря Его заступничеству, поселившись в лагунах, разместившись в деревянных ладьях. Когда мы жили в старой Венеции, то можно было видеть много городов от реки Адды и до границы Паннонии, которые были в нашей собственности и являлись нашим владением; и нашим правосудием признано, что мы должны вновь завладеть ими.
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 131; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!