Основные положения новой экклезиологии
Новая экклезиология основана на идее, что Истина Апостольской Веры или ее часть сохраняется и в других «христианских церквах» и конфессиях. Однако таким образом упраздняется сама реальность Церкви, вместе с ее самоидентификацией и самопониманием.
Принятие новой экклезиологии означает расширение границ Церкви, в результате чего Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь перестает отождествляться исключительно с Православной Церковью. Мы приходим, таким образом, к тому, что начинает публично заявлять и вместе со смешением протестантских конфессий и сомнительных сообществ, входящих в ВСЦ, соглашаться с тем, что «каждая церковь – Кафолическая Церковь, но не вся она целиком. Каждая церковь реализует свою кафоличность, пребывая в общении с прочими Церквами [...] Друг без друга мы нищаем». [50]
Очевидно, новая экклезиология охватывает одновременно все порожденные Западом антиправославные теории: теория «невидимой церкви»[8], теория «разделенной церкви»[9], «теория ветвей»[10], теория о Православии и папизме как о «двух легких» одной Церкви, теория «церквей-сестер»[11] и пост-патристическое богословие.
Первое официальное обоснование новой экклезиологии мы находим на Втором Ватиканском соборе и, в частности, в декрете «Об экуменизме», где есть специальная глава, озаглавленная «О Церквах и церковных общинах, отделённых от Римского Апостольского Престола». В ней, в частности, утверждается, что «в этой единой и единственной Церкви Божией появились уже с самого начала некоторые разделения, которые Апостол строго порицает как заслуживающие осуждения; в течение последующих веков возникли более значительные разногласия, и немалые общины отделились от полноты общения Католической Церкви, иногда не без вины людей с одной и другой стороны. Однако тех, кто рождается ныне в таких общинах и исполняется веры во Христа, нельзя обвинять в грехе разделения, и Католическая Церковь приемлет их с братским уважением и любовью». [51]
|
|
|
Поистине, тревожно наблюдать, с какой точностью православные экуменисты подражают Второму Ватиканскому собору в установлении этой новой экклезиологии в рамках Православия. Архиепископ Албанский, идя в ногу с решениями Второго Ватиканского собора, характерно отмечает: «Совершенно очевидно – несмотря на то, что некоторые православные это игнорируют, – многие другие европейцы не выбирали, сознательно желая принадлежать ереси, те христианские конфессии, к которым они сегодня принадлежат, но они родились в стране, где их конфессия доминировала на протяжении веков. Например, многие норвежцы ходят в лютеранскую церковь, а в шотландцы – в пресвитерианскую. Как мы можем судить их за то, что они не православные?». [52]
|
|
|
Декрет об экуменизме также закладывает основы для «крещального богословия» и признания действительности таинств «братских церквей». А именно, в нем конкретно говорится следующее: «Ибо те, кто верует во Христа и должным образом принял крещение, находятся в известном общении с Католической Церковью, пусть даже неполном… Тем не менее, оправдавшись верой в крещении, они сочетаются Христу и, следовательно, по праву носят имя христиан, а чада Католической Церкви с полным основанием признают их братьями в Господе». [53]
Далее в декрете говорится: «У братьев, отделённых от нас, совершается также немало священнодействий христианской религии, которые, вне всякого сомнения, могут разнообразно, согласно особому положению каждой Церкви или общины, действительно порождать жизнь благодати. Надлежит признать, что они способны открыть доступ к спасительному общению». [54]
По существу, Второй Ватиканский Собор заложил основы, со стороны римо-католиков, для объединения папистов особенно с православными, поставив в авангарде новую интерпретацию экуменизма. Та же идеологическая основа была установлена православными экуменистами в процессе подготовки к Великому Собору.
|
|
|
Путь к экклезиологическому отклонению
Как мы уже упоминали, этот процесс подготовки [к собору] был постоянно направлен к единой цели: постепенному изменению православной экклезиологии. Для достижения этой цели было необходимо сделать некоторые конкретные шаги. В общих чертах, эти шаги являются следующими:
а) новое определение канонических границ Церкви;
б) новое определение православной экклезиологии и православного самосознания;
в) адаптация к сближению и объединению с инославными, что является их конечной целью;
г) принятие действительности Крещения инославных, на первом этапе, а затем и всех таинств папистов и других инославных.
Все процессы, происходившие во время многолетней подготовки к Великому Собору, вращались вокруг этих центральных осей. В связи с этим, по словам архиепископа Иеронима, «Вселенский Патриархат созвал четыре Всеправославные конференции..., чтобы выдвинуть канонические критерии Православной Церкви и определить границы Ее отношений с инославными Церквами и конфессиями». [55]
Экуменисты подчеркивают эту необходимость в четкой и простой переориентации православной экклезиологии, а также необходимость ее утверждения на всеправославном уровне. Митрополит Мессинский Хризостом подчеркивает, что «православные должны в первую очередь разъяснить свои позиции и свое отношение к внешнему миру, чтобы не было сомнений и двусмысленностей, никаких подозрений, возникающих у других по поводу их взглядов; чтобы решения, которые будут приняты, были недвусмысленными и прозрачными, и получили признание и согласие на всеправославном уровне. Только таким образом нас услышат и будут уважать». [56]
|
|
|
В пункте 20 документа «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром», который был одобрен Критским «Собором», говорится: «Перспективы проведения богословских диалогов Православной Церкви с другими христианскими церквами и исповеданиями всегда исходят из канонических критериев уже сформировавшейся церковной традиции». [57]
«В этом пункте, – отмечает Митрополит Мессинский Хризостом, – границы Православной Церкви по отношению к другим христианским Церквам и конфессиям были определены на всеправославном уровне, их существование не подвергалось сомнению и «по икономии» их крещение было признано реальным и действительным в соответствии с канонической традицией. Таким образом, по отношению к другим христианским Церквам и конфессиям принцип церковной икономии поощряется как выражение любви Православной Церкви к человечеству, в то время как принцип акривии теряет свои позиции»! [58]
Термин «сформировавшаяся церковная традиция» в пункте 20, конечно, не подразумевает двухтысячелетнее, богодухновенное, святоотеческое Предание нашей Церкви, но ту «традицию», которая была сформирована в прошлом веке в рамках экуменического движения, и, главным образом, в течение последних 50 лет.
Эта новая «сформировавшаяся церковная традиция» экуменизма фактически предполагает и признание, и официальное введение антиправославного «крещального богословия», по той причине, что признание крещения имеет решающее значение для наделения иноверцев статусом Церкви.
Основываясь на этой экуменической концепции, епископ Авидский Кирилл утверждает, что «Православная Церковь может привести к признанию реальности крещения инославных, прежде всего, когда Она избавится от высокомерного сознания своей исключительности. Эта исключительность не является догматическим учением Православной Церкви». [59]
Профессор богословского факультета Фессалоникийского университета им. Аристотеля и член Синодальной комиссии по межправославным и межхристианским связям Элладской Церкви Стиллианос Цопанидис ставит в качестве одной из основных целей Великого Собора «более убедительно и четко определить позицию Православной Церкви в рамках современного экуменического диалога и сказать тем, с кем он ведется, что Православие налаживает с ними отношения и что они значат для Православия... Миссией современного Православия, которая осуществляется посредством предстоящего Собора, является подтверждение желания православных идти вместе с другими Церквами и Конфессиями по дороге, ведущей к христианскому единству». [60]
Большинство участников Критского «Собора» действовали в том же духе, и особенно те, кто играл ведущую роль в поощрении и продвижении этих новых идей.
А некоторые ответственные лица даже взяли на себя обязательство действовать в качестве сопровождения, в качестве некоей спецгруппы, создавая атмосферу конфликта, настойчиво и без колебаний нападая на любых желающих оставаться верными Преданию Церкви. Это хорошо известная наступательная тактика, когда кто-то пытается скрыть свою вину, вызывая чувство вины у другого. В данном случае нападающие «клеймили позором» и осуждали тех, кто сопротивлялся, навешивая на них ярлыки зилотов, фанатиков, экстремистов, фундаменталистов, эгоистов, психопатов и даже еретиков.
Митрополит Христопольский Макарий, «особый советник Патриарха», в интервью, которое он дал за несколько дней до начала Критского «Собора», заявил: «Некоторые говорят о ереси экуменизма... может быть, Церковь должна заняться другой, новой формой ереси, которая была создана сегодня, ересью зилотства? Те, кто боятся экуменизма, впадают в ересь зилотства». [61]
На той же волне архиепископ Албанский Анастасий в своей речи на первом заседании «Собора» отметил: «Некоторые люди спрашивают: «На великих православных соборах всегда противостояли какой-то ереси. Против какой ереси будут бороться на Святом и Великом Соборе? Ответ прост. Величайшая ересь, мать ересей, эгоцентризм – личный, групповой, племенной, поместный, церковный и т. д. – все это отравляет человеческие отношения и все формы гармоничного и творческого сосуществования». [62]
Но даже архиепископ Кипрский Хризостом на том же заседании прокомментировал в отношении диссидентов, что «на поле Церкви произрастают и плевелы, посеянные врагом». [63]
Приверженец постпатристического богословия Георгиос Владис, научный сотрудник Академии богословских исследований Святой Димитриадской митрополии [Волос], извергая желчь и сарказм на тех, кто борется за веру, пишет о них, что «неспособные принять Церковь в качестве пути, «православные» фундаменталисты во всем мире обречены на то, чтобы оказаться на обочине... На их самые громкие бредни лучше бы отвечали психиатры, чем богословы... В любом случае, более интересным, чем приступы гнева у этих невменяемых и неграмотных мужчин является наличие скрытой ереси, известной как фундаментализм...». [64]
Целая серия похожих отзывов и комментариев, нескончаемый поток злословия, который мы не будем здесь воспроизводить, свидетельствуют о нравственности и духовном уровне приверженцев Фанара. Впрочем, издевательство, давление, угрозы и запугивание являются постоянной политикой в отношении диссидентов.
В качестве показательного примера, мы приведем давление на Элладскую Православную Церковь путем угрозы в отношении Новых Земель и жалоб архиепископа на «подрывные действия против Элладской Церкви». [65] Подобное давление проявляется в кризисе в Украине, так как Фанар использует провозглашение автономии раскольнической церкви в Украине в качестве средства, угрожающего авторитету Москвы.
Об этом свидетельствует и изгнание монахов с Афона, поскольку они выражают свое несогласие с экуменическими инициативами и решениями Критского «Собора». И, наконец, имеется информация о том, что подобное давление, под угрозой снятия его автономного статуса, оказывается на весь Священный Кинот Святой Горы Афон, чтобы он не сопротивлялся решениям «Собора».
Впрочем, это не первый случай, когда Фанар предпринимал попытку нарушить установления Святой Горы Афон, чтобы заставить монахов замолчать, прекратить их сопротивление и поддержать экуменические отклонения Фанара. Подобные события произошли в 1994 году после предательского Баламандского соглашения, которое, подобно диалогу с антихалкидонитами, вызвало бурю противоречий среди православных верующих и на Святой Горе Афон. Чтобы подавить такую реакцию, Фанар отправил Патриарший экзархат, состоящий из трех митрополитов, дав им полномочия на участие в Двойном Священном собрании (синаксисе) настоятелей и антипросопов[12] монастырей Святой Горы Афон, что явно запрещено и нарушало автономный статус Афона. Встреча все равно была проведена, и на ней были наложены прещения, «без суда и следствия», и даже было заявлено о низложении настоятелей и антипросопов священных монастырей «за непослушание и мятеж против Матери-Церкви». [66]
Позиция Святой Горы Афон
Все это может в известной мере объяснить современную позицию настоятелей афонских монастырей, но это, безусловно, не снимает вины со Священного Кинота Святой Горы Афон за отказ говорить и его оглушительное молчание, которое оно продолжает поддерживать по вопросам веры – позиция, которая диаметрально противоположна исповедническому мышлению и свидетельству о вере, которые Святая Гора проповедовала на протяжении веков.
Мы все с нетерпением ждем, какую позицию займет Афон касательно Критского «Собора», который он уже признал законным благодаря участию в нем своего представителя, настоятеля монастыря Ставроникита. Мы ждем реакции Священного Кинота на то, что многие его предложения об изменениях в предсоборных документах были полностью отвергнуты на «Соборе».
Какова будет окончательная позиция Священного Кинота Святой Горы Афон в отношении инославных? Признают ли они их Церквами в соответствии с решениями «Собора» или назовут «христианскими учениями и конфессиями», [67] как было указано в их послании Вселенскому Патриарху Варфоломею от 12/25-го марта 2016 года?
Мы приведем некоторые характерные отрывки из старых трактовок этого вопроса Священным Кинотом Святой Горы Афон, ясным и авторитетным образом выражающие православную экклезиологию и самосознание, которое было нарушено Критским «Собором». Мы ждем подтверждения этих позиций от современного Священного Кинота Святой Горы Афон.
Заявления Святой Горы Афон:
1980: «... отход от православной экклезиологии и принятие ереси, что Единая, Святая, Соборная и Апостольская церковь не является единой и единственной Церковью, но таковой являются две ее «части», а именно православие и папизм/католицизм... убеждает нас в том, что ситуация стала намного хуже и что de facto объединение, задуманное и запланированное на Втором Ватиканском Соборе, уже находится у дверей». [68]
1981: «Монахи Святой Горы Афон, вскормленные учением святых и богоносных отцов и честныя Вселенския Патриархии, рассматривают папизм как ересь, подобную арианству...». [69]
1987: «Святая Гора Афон также не разделяет мнение о том, что вне Православия существуют «Церкви». Существуют только общины еретиков и раскольников, которые исповедуют веру во Христа, но, тем не менее, иначе и противно тому, что исповедует Святая Церковь Христова, которая одна и единственная, и Которая тождественна Православной Церкви... Римо-католики – раскольники и еретики, не имеющие действительных таинств и божественной благодати». [70]
1994: «Мы обязаны, ради римо-католиков и всего мира, для которых истинное православие – последняя надежда, никогда не соглашаться на объединение и не называть Римо-католическую церковь «сестрой». [71]
1995: «Как мы можем быть Церквами-сестрами, когда у нас есть догматические различия, и когда у нас нет общения в таинствах? Это противоречивое заявление, новое в истории Церкви, цель которого не понятна. Мы обязаны, по велению нашей совести, заявить, что мы не примем вводящую в заблуждение теорию «Церквей-сестер». [72]
Дата добавления: 2019-02-22; просмотров: 232; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!