Полюса Лобановского Игорь Рабинер 8 страница
Юрий Морозов о решении Лобановского в 1990 году уехать работать на Ближний Восток и его работе там:
– Он просто потерял интерес к работе здесь. Что он будет делать в Киеве? Проходить в качестве клубного тренера то, что он уже несколько раз проходил? А сборную Украины тогда, в 91–93‑м годах, не было смысла возглавлять, потому что она официально нигде не играла. Лобановский – не тот человек, который может работать без цели. Уехав же на Аравийский полуостров, он совместил приятное с полезным.
В Эмиратах мы поработали вместе. Он возглавлял национальную сборную, семь игроков которой представляли клуб «Шарджа». И Валерий Васильевич предложил руководству клуба мою кандидатуру, которая была принята. Год я там проработал, команда по очкам разделила 2–3 места, но по разности мячей оказалась третьей.
Любительский там футбол, что говорить. Хочет человек – приходит на тренировку, не хочет – не приходит. И ведь не заставишь – руководство клуба не позволит, – не накажешь, даже не накричишь. В результате функция тренера – сесть в машину, приехать на тренировку, потренировать 5–6 человек и уехать. Какое‑то полуотпускное ощущение. Как и в Кувейте, куда меня Лобановский тоже позвал. Хотя условия для развития футбола в ОАЭ замечательные, много великолепных зеленых полей.
Почему Лобановский сам разорвал свой контракт в ОАЭ? Суть все в том же – в столкновении профессионала и непрофессионалов. Он хотел перевести футбол в Эмиратах на профессиональные рельсы. Ему не дали, и он ушел.
|
|
|
Многолетний капитан сборной России, рекордсмен национальной команды по числу проведенных матчей Виктор Онопко о предложении Лобановского в 1989 году остаться в киевском «Динамо»:
– Ягод играл в дубле киевского «Динамо» и за это время здорово окреп, получил основательную закалку. Лобановского считаю большой личностью, оказавшей сильное влияние на мое футбольное развитие. Его школа, основанная на скорости и постоянном прессинге, многому меня научила.
Когда я заканчивал срочную службу в рядах «Динамо» и играл за дубль, Валерий Васильевич вдруг вызвал меня, 20‑летнего, к себе. В обычное время Лобановский к откровенным беседам, да еще и наедине, был в силу своего характера не склонен. Но тут вызвал и начал убеждать остаться. Говорил, что на будущий сезон все великие поуезжают, и место в «основе» будет мне гарантировано.
Но я отказался. Потому что, когда перед сезоном отправлялся к Лобановскому из Донецка от Анатолия Конькова, твердо пообещал ему вернуться. И тренер очень на меня рассчитывал. Может быть, я покажусь старомодным, но, когда великий тренер Лобановский делал мне это предложение, я как‑то даже не подумал, что оно может перевернуть всю мою жизнь, вывести ее на новую орбиту. Я обещал – а тот, кто не выполняет обещания, – подлец. Лобановский меня понял. И я сохранил о нем самые уважительные воспоминания.
|
|
|
Резо Чохонелидзе об отношении Лобановского к отъезду Андрея Шевченко в «Милан» и его авторитете в Италии:
– Во‑первых, скажу об огромном влиянии Валерия Васильевича намою судьбу. Когда я учился в ВШТ, он прочел нашему потоку несколько лекций, а после окончания учебы все тренеры, направленные в Высшую школу тренеров динамовскими клубами страны, были приглашены в Киев. Нас было шестеро, я представлял ленинградское «Динамо».
На той встрече в Киеве Лобановский задал мне несколько вопросов. Валерий Васильевич был человеком очень наблюдательным, и, расспрашивая нас, возможно, немного провоцируя, он хотел понять – чем человек дышит, как разбирается в футболе. Видимо, мои ответы ему понравились, и он проникся ко мне симпатией, после чего мы стали периодически общаться.
Потом я не по футбольной линии уехал в Италию, где поначалу существовал очень бедно: у меня было примерно 400 долларов на четыре первых месяца. Не было ни зарплаты, ни пособия. Утром, днем и вечером у меня был один и тот же рацион: чашка капучино и булочка. Жил некоторое время в трейлере. Когда вспоминаю о тех месяцах – плохо становится. Каждодневная борьба за выживание! Но раз решил остаться в Италии и выбиваться там в люди, надо было терпеть.
|
|
|
Мою судьбу на Апеннинах перевернул Лобановский. В Высшей школе футбола в Коверчано мне «зеленую улицу» открывать не спешили. Но в 88‑м в Италию, на товарищескую игру в Монцу, прибыла сборная СССР. Туда приехали и я, и люди из Коверчано, которые и спросили обо мне у Лобановского. Валерий Васильевич отозвался положительно. Авторитетом он обладал огромным, поэтому его характеристика облегчила всю мою дальнейшую футбольную жизнь.
А когда Лобановский вернулся с Ближнего Востока и возглавил киевское «Динамо», он сам мне позвонил. Я уже работал в «Милане», и проговорили мы довольно долго. Общались и в дальнейшем, в том числе об Андрее Шевченко. Никаких препятствий он молодому Шеве не ставил, четко очертив рамки своих полномочий.
Лобановский так и сказал: «Я отвечаю за создание киевского «Динамо» и его продвижение вперед. А нуждается ли «Динамо» в отъезде Шевченко в «Милан», решают президенты двух клубов. Если меня спрашивают оценку футбольных качеств игрока – я ее высказываю, но ни о каких требованиях с моей стороны поступить так или иначе в плане трансфера не может быть и речи». Подумайте, как непросто было сформировать такую современную психологию взаимоотношений с руководством клуба человеку, который привык работать в совсем другие времена, когда все кадровые решения принимал он и только он.
|
|
|
Не забуду, как за сезон до перехода в «Милан» спрашивал у Лобановского, готов ли парень к отъезду в клуб такого уровня, и тот отвечал: «Пока нет». А год спустя на такой же вопрос услышал: «Теперь готов». То есть Лобановский говорил объективно, исходя не из собственных интересов как тренера «Динамо», а из реального уровня футболиста.
И самый последний штрих.
Казалось бы, сентиментальность, рефлексия, стремление вслух признавать свои ошибки – это не свойственные строгому Лобановскому качества. Но оказывается, что даже после приведенных моими собеседниками многочисленных контрастов его натуры мы узнали его не до конца. Потому что лучший снайпер ЧМ‑94 и чемпион СССР 1990 года в составе киевского «Динамо» Олег Саленко рассказал мне:
– Очень благодарен Валерию Васильевичу за годы, проведенные у него в «Динамо». То, что в 90‑м он не взял меня на чемпионат мира в Италию, я воспринял совершенно нормально – был молод, а на такие турниры тренер всегда предпочитает брать опытных, прошедших огонь и воду игроков.
И вот намного позже, после чемпионата мира‑94 в США, мы случайно встретились с ним в киевском аэропорту «Борисполь». Я покупал билет в Валенсию, с клубом которой подписал контракт; он улетал в свое тогдашнее место работы – Кувейт. Говорили мы минут 20. И, представляете, Лобановский сказал: «Олег, ты должен был ехать на чемпионат мира в Италию. То, что ты сделал в Америке, могло произойти уже там. Извини, что я тебя тогда не взял. Это была моя ошибка».
Я лишился дара речи. Редко какой тренер мог сказать такое. А уж от жесткого Лобановского я ожидал это услышать меньше всего…
…Разница в возрасте между двумя людьми, с которыми я разговаривал о Лобановском, Виктором Каневским и Андреем Шевченко, – ровно 40 лет. Первому было 16, когда умер Сталин, второму – 15, когда развалился Советский Союз. И для них, фактически деда и внука, Лобановский сыграл в жизни важнейшую роль.
Гигантский временной разброс уже более чем красноречиво говорит о масштабе личности этого человека.
Невзирая на все ее полюса.
Папа Артем Франков
Простите за пафосное начало, но Валерий Лобановский давно уже оторвался от реального футболиста, реального тренера и реального игрока – ошибающегося, мятущегося, страдающего, побеждающего и проигрывающего, любящего и ненавидящего – он стал символом. Символом, если так можно выразиться, по нескольким направлениям. Во‑первых, независимой Украины, которая испытывает серьезный недостаток истинных, а не придуманных на бумаге героев, кумиров и примеров для подражания, чьими делами следует гордиться просто так, без малейшей тени сомнения. Во‑вторых, советского футбола, ибо все его великие, где‑то гипертрофированные достоинства и недостатки не могли не воплотиться в одном из самых ярких его представителей. Лобановский и ушел, как уходит эпоха…
Очень многие, в разные времена и при разных обстоятельствах, задают этот крайне непростой вопрос: а нужно ли массам знать правду, если она касается личности такого масштаба? Зачем вместо того чтобы «отлить ее в граните» кто‑то начинает копаться в биографии, выискивать противоречия и заставлять народ думать – делать то, к чему он совершенно не приспособлен и не стремится? Радуйтесь, что он был, что он играл, тренировал, творил – и хватит с вас!
Мы радуемся. И гордимся. И памятники положенные воздвигаем, и память бережно храним. Но! Как бы ни хотелось кому‑то превратить его в пучеглазый лик в иконостасе украинского футбола, Валерий Васильевич прежде всего был очень живым человеком. И когда столь многомерную личность пытаются превратить в нечто плоское, как портрет на купюре, поневоле начинаешь восставать.
И еще. Может быть, главное. Нам ведь жить и работать, помимо всего прочего, поднимать и тащить дальше этот футбол. Как же мы можем заниматься этим без тщательного и пристального изучения наследия такого специалиста? Без расстановки акцентов и оценок, выяснения, что применимо всегда, а что навсегда кануло в Лету?
Я очень виноват перед этим человеком. Ему, быть может, было на то наплевать, но я уже живу с этим добрый десяток лет и буду жить дальше. Мой юношеский максимализм (а в 30 лет по журналистским меркам я был откровенным юношей) и, прямо скажем, недостаток ума, глубины и опыта, быть может, лишили вашего автора нескольких бесценных месяцев общения с Лобановским – иначе сейчас я мог бы рассказать вам гораздо больше… Впрочем, куда сильнее грызет другое: ноябрь 2001‑го, сокрушительные 1:4 в Дортмунде – тогда мы считали это позором, и в аэропорту огромный Лобановский, как обычно, застывший глыбой в спортивном костюме. Боже, как меня взбесила его фраза «Очень сложно играть, когда к пятнадцатой минуте проигрываешь 0:3»! Что за банальщина, подумал я, прибавил сюда привычную неявку Лобановского на послематчевую пресс‑конференцию – после такого влета отправил отдуваться за всех своего помощника Леонида Буряка, ну тот и не сказал ничего… Приложил явную кадровую ошибку – неопытный Анатолий Тимощук, заменивший по сравнению с первым, киевским матчем Андрея Гусина и немало напортачивший. Да сам матч: унизительный, беспощадно‑издевательский с германской стороны и беспомощно‑отбрыкивающийся – с нашей бурлил, кипел в крови, требовал гневного выхода. Мы и влепили тогда в «Футболе» «креативную» обложку – сборная Украины, выходящая из автобуса во главе с Лобановским, и анонс большими буквами «Вынос тела». ВВЛ примет это исключительно на свой счет и потом скажет мне об этом. Более того, не поверит, что мы мазохистски имели в виду весь коллектив, весь уровень и все происшедшее в целом!
А почему было не задуматься о том, что случившееся означало для самого Лобановского? И что он предупреждал о проблемах этой команды – доверительно, в коридоре такого же аэропорта сказав, что зря, наверное, согласился снова совмещать работу в клубе и сборной. Потому что силы уже далеко не те, а главное – сборная страны, ее кадровый потенциал совсем не тот. Никакого базового клуба; изменившийся в «Милане», играющий в другой, нелюбимый Лобановским футбол Андрей Шевченко; с трудом обретающий себя хотя бы в отдельных матчах английской премьер‑лиги Сергей Ребров; повесивший бутсы на гвоздь плеймейкер и капитан ЕГО «Динамо» Юрий Калитвинцев… В то время как «Динамо», вынужденное принять на борт изрядный груз легионеров и натурализованных футболистов, явно теряет управляемость и класс… Он уже чувствовал, к чему все это приведет.
Конечно, Лобановский был не прав. И с кадрами он наверняка ошибся, и на прессуху зря не пришел – а ему всего лишь стоило объяснить этим садовым головам, что даже та кризисная сборная Германии во главе с «тетушкой Кэт» по уровню была выше нашей команды, более того – на чемпионате мира в Японии и Корее дойдет до финала! Он знал это, он мог сказать, пусть даже ему не суждено было увидеть этот успех феллеровской дружины… Но он не захотел говорить. Не нашел в себе сил.
И кто я такой, чтобы осуждать его за это?! И кто вообще осмелится на такое!
Это очень типично для биографий великих людей. Хоть полководцев, хоть футболистов, хоть политиков. Хотите выставить Наполеона «корсиканским чудовищем», а Моуринью – обыкновенным везунчиком – никаких проблем. К вашим услугам даже не тома – библиотеки, мастерски обосновывающие эту точку зрения. Коли вы сторонник точки зрения, что генерал Бонапарт это последнее хорошее, что случилось с Францией вплоть до ее победы на Euro‑84, а Моур – лучший из лучших – опять‑таки все это давно расписано…
Так и с Лобановским. Мне ничего не стоит, даже в первоисточники заглядывать не надо, рассказать, насколько он был тяжел в общении, болезненно подозрителен и плохо сходился с людьми, а если уж кого невзлюбил, то мог схарчить вместе с костями; выиграл мало, потому что с такими ресурсами должен был больше; договорные матчи играл; другие украинские команды обижал, беря с них дань талантливыми футболистами; во всем видел руку Москвы; сам как игрок был так себе, разве что фокусами запомнился… Ну‑ка вырвите эту фразу из контекста! Кстати, это еще не все претензии, можно добавлять, копать и выискивать. Что самое любопытное, практически везде вы отыщете где кусочек правды, где половинку, правда, щедро приправленную какими‑нибудь обидами или склерозом. И в любом случае картина монстра по имени ВВЛ никак не сложится, даже если вы всеми фибрами души ненавидите Украину и одного из главных ее героев.
Слишком он большой. Не помещается.
Давайте‑ка мы лучше начнем с доказательства / свидетельства, которое перевесит сотни и тысячи прочих. Люди! Без малого четверть миллиона на похоронах. Всенародный без малейшего преувеличения траур. Общее осознание невозвратимой утраты. Слезы людей, которые плакали то ли первый, то ли второй раз в жизни… Те, кому он подарил столько эмоций, столько радостей своей работой! А они взамен любили и ценили его. Люди не могут так обманываться.
А игроки? Как они звали Лобана? Правильно, Папа. На колени перед ним вставали охотно, было и такое! Нет, есть и такие, кто по сей день активно его недолюбливает – чего там греха таить, у каждого свой путь, своя судьбина. Но в большинстве своем те, кто прошел под началом ВВЛ огонь, воду и тесты Купера, давным‑давно признали его величие – и как тренера, и как человека. Как личности. Когда говорят Беланов, Заваров, Михайличенко, Блохин, все, кто прекрасно знал его с самых разных сторон – чьи‑то еще слова кажутся излишними.
Сергей Ковалец: «Лобановский в первую очередь воспитывал человеческие качества и лишь потом делал футболистов. Как‑то я на тренировке один из игровых элементов исполнил неправильно. Ко мне подошел опытный Бессонов и показал, как надо. У Лобановского была поставлена работа так, что никто никому не пихал, а старшие ребята, тот же Бессонов, уже готовились к тренерскому будущему. «Динамо» боялись в Европе. Капелло, Сакки, Липпи приезжали в Киев и учились у Лобановского».
Допустим, в Клев не все приезжали, но лекции в Коверчиано слушали очень внимательно и никогда не стыдились в том признаться. В отличие от иных наших завистников… Так что мы еще немного поговорим. Надо же знать, как и кто цепляется и каким макаром следует сбрасывать эти абордажные крючья.
Лобановский‑футболист
Из ныне живущих мало кто видел Лобановского в игре, а кинохроника в те годы была убитая на всю голову. То ли все эти пленки до сих пор хранятся в неких загадочных фондах, то ли и в самом деле нам остались лишь чахлые и невнятные ролики по несколько секунд, где долговязая и несколько нескладная блондинистая фигура (а поди пойми по черно‑белым кадрам, что он был рыжий!) куда‑то проносится и даже, может быть, что‑то забивает. Доверять эмоциям болельщиков – чревато. Всегда перед глазами пример гола одессита Вагапова «Реалу» – великий, несравненный и, главное, постепенно «удлиняющийся»: то с 25‑ти метров забили, то с 30‑ти, то вовсе с сорока… Если не лень, просто гляньте на YouTube. Так и с угловыми Лобановского, многократно воспетыми как чудо, сокрушавшее орды врагов «Динамо».
Лев Филатов, из статьи в еженедельнике «Футбол»:
«Июль 1957 года. Пишу из Киева отчет о Всесоюзных юношеских соревнованиях в «Советский спорт». Несколько строк из него.
«Левый полусредний Валерий Лабановский (именно так, через «а» – Л.Ф.), получив мяч из глубины обороны, быстро продвинулся вперед. Удар он произвел неожиданно, скрытно, и вратарь тбилисцев только пожал плечами, когда мяч лег в сетку за его спиной».
«Была выстроена «стенка». Однако Лабановский разглядел брешь и точно направил мяч в дальний верхний угол ворот. Счет сравнялся».
Матч тот выиграли тбилисцы, но уж Лобановский, левый инсайд, в этом никак не мог быть повинен. Не могу ручаться, но не исключено, что эти строки положили начало огромной литературе о Валерии Лобановском во всесоюзной периодике. Да и как бы я, автор, вместе с редакционными работниками, мог бы переврать фамилию, если бы этого 18‑летнего юношу прежде упоминали? Во всяком случае, я его запомнил, да и как было не запомнить долговязого рыжего, мастерски управлявшегося с мячом.
Со следующего года он в «Динамо» и как свой, коренной, земляк, пользовался дополнительным расположением киевского стадиона. Есть игроки чрезвычайно полезные, но в глаза не лезущие – такой сотворит нечто замечательное, а половина зрителей прозевает. Левый крайний Лобановский был обречен на то, что малейшее его движение было различимо, он был подсуден и близоруким, и профанам. Будучи рослым, массивным, он не оставлял впечатления пробивного силача, давилы, он как бы даже стеснялся пользоваться природой отпущенными преимуществами, норовил пускать в ход только те приемы, которые разучил, понял, освоил. И сутулился, пригибался, никогда не выпрямлялся во весь свой богатырский рост, не пошевеливал гордо плечами, ему вроде бы хотелось выравняться с остальными, чтобы в игре быть на равных. Так мог бы вести себя жираф в компании с антилопами. Казалось, он не знает, как распорядиться руками, куда их деть, они у него выглядели слабоватыми, как бы смущенными. Да и весь он со всеми своими прилежно разученными умениями был на поле фигурой мало того, что заметной, еще и привлекавшей внимание странноватостью, обособленностью, и это заставляло размышлять, как он вообще оказался в футбольном отряде. Мой коллега Мартын Иванович Мержанов постоянно повторял: «Лобановского укоротить бы сантиметров на десять, цены бы ему не было».
Журналист Аркадий Романович Галинский, работавший в те годы в Киеве, носился с идеей, что Лобановский должен играть не на краю, а в центре линии нападения. Я готов был разделить это мнение, да как‑то осталось оно непроверенным, не клюнули тренеры (О. Ошенков, В. Соловьев, В. Терентьев, В. Маслов), подозреваю, что и сам «подопытный» не рвался к перемене мест и не из‑за пробелов в мастерстве, а слушаясь своего внутреннего голоса рассудка, исключающего какие‑либо авантюры. Он так и остался левым крайним, что его в конце концов подвело».
Бесцеремонно прерву цитату мастера, ибо, на мой взгляд, ее необходимо дополнить: Галинский не просто считал, что Лобановский – прирожденный центрфорвард, но и полагал, что исключительно интриги не позволили ему реализоваться на этой позиции. И винил в том бессменного центрального нападающего «Динамо» тех лет Виктора Каневского…
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 195; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!