Полюса Лобановского Игорь Рабинер 3 страница
В конце 90‑х, как рассказывали динамовцы, Лобановский, конечно, был уже другим. Ни о каких пробежках уже не было и речи. Он и на тренировках появлялся далеко не всегда – за многими занятиями, рассказывают, наблюдал со специально возведенной для него пристройки к полю в Конча‑Заспе. И при этом, по словам очевидцев, попивал свой знаменитый уже «Хеннесси»…
Бывший футболист ленинградского «Зенита» Дмитрий Баранник играл не у Лобановского, а у его многолетнего соратника Юрия Морозова. И у него есть своя, весьма оригинальная версия того, почему выпивали советские тренеры:
– Я в ту пору был совсем молодым, но об опытных ребятах могу сказать: Морозов был им не друг и не брат. Не дай Господь было встретить его на базе в коридоре или на лестнице. Только слышали, что открывается его дверь на втором этаже, все прятались по комнатам или в любые углы – лишь бы не попасться на глаза. Причем касалось это не только футболистов, но и обслуги базы. Была такая примета: встретил Морозова – хорошего не жди. Такие были времена, что считалось: тренер должен быть Наполеоном.
Намного позже, в 99‑м, я не раз общался с Морозовым уже после того, как провел много лет в Норвегии, а он вернулся в «Зенит». И вот тогда увидел, что это по своей сути очень добрый и ранимый человек. Мне немножко жалко его и других подобных людей. Потому что всю свою жизнь они работали под небывалым, нечеловеческим прессом.
|
|
|
Вообще, работа тренера очень сложная – и нередко приводит к проблемам с алкоголем. Особенно в то время. Не секрет, что и у Юрия Андреевича было подобное, и у его учителя Валерия Лобановского. У них – так же, как и у игроков советских времен – отсутствовала другая возможность расслабиться, переключиться. Тренер – это была своего рода роль, и она, как тогда считалось, требовала определенной модели поведения. Вот Юрию Андреевичу и нашли роль деспота, которую ему нужно было постоянно играть. А это, мне кажется, противоречило его человеческой сути. И в этом была его драма.
К слову, о Морозове. Мне довелось однажды с ним подробно пообщаться, и одна история от Юрия Андреевича произвела на меня сильное впечатление. После ЧМ‑82 Лобановский возглавил сборную СССР, но с условием, что он оставит «Динамо». И партийные боссы Украины по его рекомендации предложили пост Морозову, возглавлявшему на тот момент «Зенит».
«В этот момент «Зенит» был на ходу, но я сделал непростительную педагогическую ошибку, – рассказывал Морозов. – Вместо того, чтобы выждать паузу до конца сезона, я сразу попросил отпустить меня на Украину. Меня упрашивали остаться до конца года, я не мог не согласиться – но вот игроки уже по‑другому стали относиться к работе, и «Зенит» занял только 7‑е место».
|
|
|
После бесед с такими людьми что‑то главное оседает в памяти – и тут этим «что‑то» была фраза «непростительная педагогическая ошибка», употребленное по отношению к себе. Каяться в таких вещах 21‑летнему мальчишке, каким тогда был ваш покорный слуга…
Впрочем, это – закваска тренеров времен Лобановского. Они были беспощадны и к игрокам, и к самим себе. Вот вам фрагмент – ну почти же слово в слово! – из моего интервью с Базилевичем о 76‑м годе:
– Снижение результатов было налицо. Мы совершенно нелепо проиграли в полуфинале Кубка чемпионов «Сент‑Этьенну», затем из‑за нашей с Лобановским грубой стратегической ошибки уступили дорогу в полуфинал первенства Европы будущим победителям – сборной Чехословакии…
У Морозова – «непростительная педагогическая», у Базилевича – «грубая стратегическая». И все это – о себе. Снимаю шляпу.
Но и другим, как мы видим, было несладко. Когда я слушал Баранника о «вынужденном деспоте» Морозове – и вспоминал аналогичные рассказы о поведении Бескова на базе «Спартака». А также слова Олега Блохина и других киевлян о том, что в 83‑м Морозов на фоне Лобановского показался им мягким, добрым человеком, и они дали себе послабление… Каким же жестким по отношению к футболистам тогда мог быть киевский мэтр?..
|
|
|
Кто знает – может, живи и работай Лобановский много лет в цивилизованных европейских странах, то со своим широчайшим кругозором находил бы массу иных занятий и увлечений. И сохранил бы здоровье по сей день, и мы наслаждались бы новыми шедеврами его труда.
Впрочем, сильно углубляться в алкогольную тему не собираюсь. Зачем? Да, возможно, «употреблением», особенно в жарко‑влажном климате Ближнего Востока, Валерий Васильевич подкосил себе здоровье. Это, не будем скрывать, и на его внешности после возвращения в Киев здорово отразилось: в первый момент многие болельщики, помнившие его сухим и поджарым, просто его не узнали… А Савелий Мышалов, многолетний врач сборной СССР и товарищ Лобановского, деликатно говорил мне: «Думаю, что сильно ударило по его здоровью – и значительно сократило жизнь – многолетнее пребывание на Ближнем Востоке».
Но мы‑то говорим о нем как о тренере – а на профессиональных навыках и мыслительной деятельности Лобановского, в отличие от того же Олега Романцева первой половины 2000‑х, алкоголь не сказывался ни в малейшей степени! Правильно говорит Григорий Суркис: комплекс качеств Лобановского просто не мог позволить ему стать «бывшим»!
|
|
|
Иначе, вернувшись в 96‑м после шестилетнего пребывания в ОАЭ и Кувейте, он отстал бы от времени и никак не сумел бы создать третье в своей жизни выдающееся «Динамо», дошедшее до полуфинала Лиги чемпионов и разгромившее в двух матчах «Барселону» Луи ван Гала с общим счетом 7:0. И, уже будучи далеко не здоровым человеком под 60, не превратил бы Андрея Шевченко из юного таланта в суперзвезду, которая затем станет вторым снайпером «Милана» всех времен и одним из самых великих игроков в истории великого клуба. Увы, когда Шева завоевал «Золотой мяч» и выиграл Лигу чемпионов, его учителя уже не было в живых.
И уже только с небес он наблюдал, как Андрей первым делом привозил и «Золотой мяч», и кубок Лиги чемпионов на его могилу.
Как‑то в одной из наших бесед Шевченко рассуждал:
– У Лобановского всегда все базировалось на том, что футбол – игра коллективная, и Шевченко играет на команду, а не команда – на Шевченко. Я теоретически понимал это и раньше, но именно благодаря Валерию Васильевичу этот постулат стал для меня аксиомой.
А ведь, когда мы с коллегой Эдуардом Липовецким беседовали в 95‑м году с Леонидом Буряком, то на вопрос: «Вы считаете реальным его возвращение в «Динамо»? – ответ прозвучал такой:
– Учитывая его возраст, я вижу Лобановского скорее президентом Федерации футбола Украины или главным тренером национальной сборной.
Но, вопреки всему, Валерий Васильевич возглавил «Динамо», войдя уже Бог знает какой раз в одну реку. И опять же вопреки штампу, сделав это триумфально. Очень большие сомнения, что Шева стал бы тем, кем он стал, рассуди Лобановский тогда «по‑буряковски».
А как мэтр возвращался, вы сможете прочитать в отдельном монологе Григория Суркиса, произнесенном специально для этой книги. Смотрите, как говорится, оглавление.
* * *
Форвард киевского «Динамо» второй половины 60‑х, лучший снайпер сборной СССР на ЧМ‑66 Валерий Поркуян, еще играя с Лобановским, смотрел на его тренерские перспективы иначе, чем Каневский:
– Познакомились мы с Лобановским в 65‑м, когда я в одесском «Черноморце» только начинал карьеру, а он в этой же команде свою завершал. Мы сдружились, и когда после окончания сезона волевым решением я был переведен в главную команду республики, он пошел провожать меня на вокзал. Я уже тогда по общению понимал, что он будет большим тренером…
А через семь лет тренировавший «Днепр» Лобановский пригласил меня в свою команду, я провел у него два года. Он всегда знал, чего хочет. Нагрузки уже тогда предлагал колоссальные! И это помогало «рвать» любого соперника, особенно на старте сезона. Помню, два года подряд встречались в первом туре с ЦСКА и дважды уверенно выигрывали. Володя Федотов подходит: «Чего вы так носились – мяса сырого объелись?» Как мы тогда эти нагрузки выдерживали – сам удивляюсь.
Помню, в Сочи мы с Лобановским побежали в горы, на водопад. И неслись вверх‑вниз с головокружительной скоростью, по пять метров с обрыва прыгали. Как будто пропеллер вставили. Как это возможно было?..
Ставка на «физику» сразу же стала фирменной чертой Лобановского‑тренера. Еще со времен «Днепра», который и в первой, и затем в высшей лиге носился так, как это, собственно, и описал Поркуян. Игроки, желавшие у него играть, вынуждены были проходить через поистине адские нагрузки.
Вот что по этому поводу вспоминал Леонид Буряк:
– Предсезонка 1974 года, когда Александра Севидова сменили Лобановский и Олег Базилевич, была невероятно тяжелой – никогда прежде мы не испытывали таких нагрузок. Сумели тогда пожертвовать всем, и результат общеизвестен: мы стали чемпионами, а сезоном позже выиграли еврокубки.
Схожим образом начинал у Лобановского и другой одессит – будущий обладатель «Золотого мяча» Игорь Беланов. В нашем разговоре он признавался:
– Как только я пришел в «Динамо» из одесского «Черноморца», мы отправились выполнять тест Купера, цель которого – пробежать максимальное расстояние за 12 минут. Я отстал от предпоследнего футболиста на круг. Первая мысль: бежать отсюда, куда глаза глядят. Лобановский это почувствовал, вызвал к себе и успокоил: все, мол, с этого начинают. После того разговора как камень с плеч упал. Это был тот самый такт, который отличает настоящего тренера. Я был просто окрылен: значит, верит в меня Василъич! И у меня появилось вдохновение, стал забивать. А не поговори тогда тренер со мной, может, моя судьба в Киеве сложилась бы совсем по‑другому.
Не изменил себе Лобановский и после возвращения с Ближнего Востока, о чем мне рассказал многолетний защитник «Милана», победитель Лиги чемпионов Каха Каладзе:
– Каждый раз, когда приезжаю в Киев, прихожу на могилу Лобановского. Этот человек сделал из меня футболиста. Когда я в 18 лет стал игроком киевского «Динамо», может, у меня и был талант. Но у Валерия Васильевича я вырос так, как это не произошло бы ни у кого другого. То, что я больше десяти лет смог отыграть в «Милане», – заслуга этого тренера. В чем она состояла? Футболист растет, когда есть правильный тренировочный процесс. У Лобановского он был, хотя вначале пришлось ужасно тяжело. Потом привык, и стало полегче. Зато когда приехал в Италию, местные нагрузки на фоне Лобановского показались смешными!
Три поколения – а мысль, по сути, едина. К большому успеху – через самоотречение. Через сверхнагрузки, мучения, круги перед глазами. Мысль о том, что получить что‑то можно, только соответственно отдав. Закон спорта. Закон жизни.
И спортсмены вначале выли, но потом этот закон осознавали.
Проблема, однако, видится в другом – и об этом тоже в интересах правды нельзя умолчать. В том, что делалось для того, чтобы футболисты «переваривали» эти сверхнагрузки.
Первый раз на моей памяти я услышал об этом «для печати» от бывшего защитника «Спартака» и сборной СССР 80‑х годов Александра Бубнова. В 1995 году он рассказывал мне:
– Лобановского, как и Бескова, считаю великим тренером. Да, ему помогали высшие партийные органы Украины, но Кубок кубков партия не выиграет. Научная работа в киевском «Динамо» была поставлена на высоком международном уровне, несмотря на закрытость Советского Союза. Наследие Лобановского, как и Бескова, надо изучать.
Тем не менее мне как игроку не повезло. Потому что я не выступал в сборной при своем клубном тренере. Лобановский по‑своему прав: он ставил людей, которые знали, что от них хотят.
Кроме того, был еще один пикантный момент, из‑за которого я вряд ли мог быть постоянным игроком сборной. Для специалистов теперь не является секретом, что киевляне пользовались стимулирующими средствами. Я же был категорически против этого. Предложения были, но я наотрез отказывался. Всегда бегал исключительно на том, что заложено во мне природой, а в Киеве люди, поначалу не способные на скоростную работу, начинали вскоре так носиться, что можно было диву даваться. Но что потом? Бесконечные травмы и уничтоженное здоровье.
На многих киевлян спустя всего лишь несколько лет было жалко смотреть. На моих глазах у Паши Яковенко во время рывка буквально взорвалась мышца. Просто так это не бывает – в нормальном состоянии организм дает сигнал о перегрузке, а при допинге этот сигнал нивелируется. Я ни в чем не осуждаю игроков, поскольку знаю, что такое быть подневольным человеком. Киевляне жили прекрасно, были обеспечены лучше других, у них была слава. Но у них нет сейчас здоровья. И не уверен, что все они рады, что через это прошли.
При этом отмечу, что мы вполне ладили с Лобановским. Мне импонировала его дисциплина, четкость, блистательная организация дела. Она была даже лучше и профессиональнее, чем у Бескова.
Несколько лет спустя один популярный форвард 90‑х годов, начинавший карьеру в Киеве, а затем много лет выступавший на Западе, в разговоре не под диктофон (поэтому и не привожу здесь его фамилию), рассказывал:
– От этого с ума сойти было можно. С утра давали кучку таблеток – еще до подъема. Шесть разноцветных таблеточек выпить, шиповничком запить – и спать. А через час будили на завтрак. Мы это «светофором» называли. Но подход, надо сказать, был профессиональный. Проверяли в лучших лабораториях, как действует, быстро ли выводится.
– Кто‑то отказывался?
– В «Динамо» все строго: если не пьешь таблетки – идешь на разговор к Папе (то есть к Лобановскому – Примеч. И.Р.). У него разговор короткий: «Ты что, не хочешь играть в футбол?» Заваров, Протасов, Литовченко были ярыми противниками всего этого дела, но и им приходилось пить. Но это еще ничего: Демьяненко с Бессоновым рассказывали, что в начале 80‑х, едва ты поступал в распоряжение основного состава, аппендициты и гланды у игроков вырезали сразу, безо всяких воспалений, – чтобы непредусмотренно не выпал из тренировочного процесса.
И наконец, фрагмент из главы об Александре Заварове в книге футбольного агента Владимира Абрамова «Футбол. Деньги. Еще раз деньги». Не убежден, что со стороны ее автора было корректно выносить на страницы печати застольный разговор с Заваровым, Сергеем Скаченко и его супругой, но коль скоро это уже опубликовано, то моральное право перепечатать эти несколько шокирующие цитаты у меня есть.
«– Сергей, – обратился Заваров к Скаченко, – а ты когда летишь на сборы в Киев?
– Послезавтра, Лобановский собирает нас сразу после ноябрьских праздников.
…Леночка (жена Скаченко. – Примеч. И.Р.) захлопнула печные створки и, сидя на корточках, с упреком сказал мужу: «Ага, Сереж, беги
быстрей, а то никак не наиграешься. Давно в раскоряку не ходил?!» Как вернется со сборов, ходить не может, вся промежность воспалена»…
– Да ладно тебе, Ленка, встревать! – махнул рукой Сергей.
– Ну, что ладно? Ладно! – Лена сняла кухонные рукавицы.
– Что случилось, Леночка? – спросил я удивленно. Сергей махал руками, чтобы его жена заканчивала неприятный ему разговор…
– Владимир Николаевич, как Серега в Киев поедет, у него там каждый день понос, чем их там кормят?
– Что, правда, Сереж? Чем‑нибудь «специфическим»?
– Да ну ее. Всякое бывает, – без энтузиазма ответил Сергей».
Далее последовал рассказ Абрамова со ссылкой на Анатолия Бышовца, Евгения Скоморохова и ряд других специалистов, в котором, в частности, говорилось: «Пожалуй, лишь Блохин… мог позволить себе пообедать без приема горсти таблеток. Остальные, чей футбольный гений обозначился под чутким руководством Валерия Васильевича, были обязаны беспрекословно следовать указаниям его медиков… Потом, весь вечер «Динамо» в полном составе (а это 90 % сборной СССР) сидело на «горшках», растирая туалетной бумагой зад до красноты».
– Ну, если честно, то никого насильно не заставляли, а, потом, далеко не все следовали указаниям врачей, – сказал Заваров…»
Итак, рассказов на допинговую тему о киевском «Динамо» времен Лобановского существует немало. Вот только никто еще не отменял формулу «не пойман – не вор». А киевских игроков не ловили на употреблении запрещенных препаратов никогда.
Не рассказать все эти истории, говоря о Лобановском во всех его ипостасях, было невозможно – но верить в подобные истории или нет, решать каждый читатель (для многих из которых, вне всяких сомнений, Валерий Васильевич является Богом) будет для себя сам.
Один из самых больших врагов Лобановского, Анатолий Бышовец, в интервью «Спорт‑Экспрессу» однажды сказал: «Не хочу реагировать на колкости со стороны чемпиона мира по договорным матчам. Не буду отвечать на слова человека, система подготовки которого безжизненна без фармакологии». Такие мнения о Лобановском тоже, надо признать, существуют.
* * *
Но о «договорняках» поговорим позже. Пока же – о куда более приятном для тех, кто относится к этому человеку с восхищением.
Не раз и не два я слышал истории, которые говорили многое о Лобановском‑человеке. Одну из самых впечатляющих привел Виктор Каневский:
– Лобановский – единственный, второго не было, кто не боялся приходить ко мне домой, когда я десять лет (!) был «в отказе» на выезд на постоянное место жительства за рубеж. Хотя за мной следили, подслушивали. Сама мысль прийти ко мне требовала определенного мужества. Не говоря уже о том, чтобы настоять на предоставлении мне работы, как он сделал в 1983 году. На уровне ЦК компании Украины и правительства республики добился, чтобы мне, безработному, дали команду. Из тех, кто не подошел киевскому «Динамо», чтобы дать им играть, был собран новый клуб «Динамо» (Ирпень), под Киевом. И меня утвердили старшим тренером, что по тем временам и нравам было абсолютно неслыханно. За год мы выиграли соревнования коллективов физкультуры и вышли в украинскую зону второй лиги, причем Лобановский поддерживал ту команду постоянно – и игроками, и помогая доставать различные материальные блага: мы ведь на пустом месте появились. Как я могу после такого к нему относиться? Разумеется, великолепно!
Александр Хапсалис высказывается не менее восторженно. Причем произносит целый монолог:
– Я по сей день боготворю Лобановского, несмотря на то, что ушел из «Динамо» именно после конфликта с ним. Считаю, что должен сказать ему спасибо за мое не только футбольное, но и человеческое становление. Даже во время самых сложных выездов, в том числе за границу, он водил нас в театры и музеи: товстоноговский БДТ в Ленинграде, Музей мадам Тюссо в Лондоне, «Прадо» в Мадриде. Запрещал приезжать на сборы без книг, даже ходил по комнатам и проверял, все ли читают.
Сам он, начитаннейший человек, мог ответить на любой вопрос. Считал, что мы обязаны уметь держаться перед большой аудиторией. Каждый из игроков был, что называется, приписан к каким‑то предприятиям и вузам, и каждую неделю мы ездили туда и выступали. Я бывал в Киевском университете, политехническом институте, школе милиции. То, что сейчас я могу часами свободно говорить даже перед телекамерой, – заслуга Лобановского.
Я в лицо рассмеюсь тому человеку, который скажет, что Лобановский губил людей. Наоборот, он их воспитывал, делал личностями. И порядочнейшим образом ко всем относился – не было ни одного случая, чтобы он не выполнил своего обещания. Получает, скажем, игрок квартиру. Через пару дней внезапно появляется Лобановский и видит, что футболист спит на полу. «Это почему еще?» – спрашивает. – «Мебель пока не купили». – «Ну‑ка, дай сюда телефон ». – «Еще не поставили». На следующий день игроку ставят телефон, привозят мебель, собирают ее – часто лично Лобановский платил, что все это вовремя было сделано. Он любил повторять, что футболист должен тренироваться и играть, а быт – это не его забота.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 162; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!