Полюса Лобановского Игорь Рабинер 4 страница
Когда я выступал уже в московском «Динамо», Валерий Васильевич, приезжая в столицу, жил у меня в номере в Новогорске. Может, ему порядок нравился – тот, к которому он же меня и приучил. А может, то, что я, как и он, коллекционировал одеколоны. В общем, все у нас было замечательно. Кроме того, что я играл не в его команде, а попроситься обратно мне было совестно…
Тезис Хапсалиса об умении Лобановского держать слово проиллюстрировал мне обладатель «Золотого мяча» 1986 года Игорь Беланов. Правда, с определенной оговорочкой.
– Весной 86‑го у меня сложилась критическая ситуация с жильем. Родилась дочка, я пришел к Лобановскому: «Валерий Васильевич, я уже больше года в команде, как насчет квартиры?» Он и говорит: «Два гола «Рапиду» забьешь – получишь». Я как по заказу их и забил, мы выиграли – 5:1.
И тут Лобановский решил поиграть на моих явно не стальных нервах. Говорит: «Япошутил». Тут я взорвался и хлопнул дверью: «Завтра здесь будет моя жена, с ней и шутите, сколько хотите. А я поехал в Одессу». На следующий же день получил квартиру!
Главное ведь, как мы знаем из учения Лобановского, – результат. Обладателем собственной жилплощади будущий обладатель «Золотого мяча» стал, а что за разговоры были в процессе – какая разница?..
Ринат Дасаев поделился со мной воспоминанием о том, что Лобановский, в отличие от многих тогдашних тренеров, поддерживал футболистов в их претензиях к чиновникам по денежным вопросам:
|
|
|
– Лобановский, с которым у меня всегда были теплые отношения, поддерживал игроков, когда федерация пыталась отобрать у нас честно заработанные нами деньги. Так было и на чемпионате мира‑90, и в других случаях. Помню, как в 86‑м меня, Заварова и Беланова пригласили в сборную мира на матч, посвященный столетию английской футбольной лиги.
Каждому игроку за участие полагались определенные деньги. Марадоне выплатили 150 тысяч долларов, Платини – раза в три меньше. Ну а нам выдали чеки на 5 тысяч долларов. Нас сопровождал в качестве переводчика сотрудник Спорткомитета, который всю дорогу говорил: «Давайте поменяем чеки в банке. Часть останется у вас, а другую в Спорткомитет передать велено». Мы наотрез отказались. Когда прилетели в Москву, нас поддержали и Бесков, и Лобановский: «Вы заслужили эти деньги». И вопрос был снят.
* * *
Врагов у Лобановского тоже хватало. Причем, что любопытно, среди коллег по профессии – хотя обычно в тренерском цехе, хотя бы до определенной меры, срабатывает профессиональная солидарность, и открыто «коучи» воюют друг с другом крайне редко.
Здесь же можно назвать как минимум двух лютых врагов Лобановского – Эдуарда Малофеева и Анатолия Бышовца.
|
|
|
В чем же дело?
Случай с Малофеевым – это взаимосвязь идеологического и личного. Главный тренер минского «Динамо», выигравший (и обошедший как раз Лобановского) чемпионат СССР 1982 года, ввел в эксплуатацию термин «искренний футбол». Прожженный прагматик Лобановский не уставал над этой абстракцией насмехаться. Философия Валерия Васильевича, подразумевавшая наличие, в частности, выездной модели, была полной противоположностью романтическим воззрениям Малофеева.
Во второй половине 70‑х знаменитый обозреватель, главный редактор еженедельника «Футбол‑Хоккей» Лев Филатов выпустил книгу «Наедине с футболом», в которой сравнивал менталитет и методику работы тренеров разных генераций и писал:
«И вот приняло бразды правления очередное тренерское поколение: О.Базилевич, В.Лобановский, Ю.Морозов… Они не просто моложе, они другие. Растянутое на десятилетия самообразование их никак не устраивает. Они спортивно образованны, начитанны, пытливы, критически мыслят. Они тяготеют к научной работе, и некоторые ее ведут. Они считают нормой, например, чтобы команда была снабжена видеозаписывающей аппаратурой, потому что матчи следует разбирать не по памяти, не на пальцах, как когда‑то, а на замедленных кинокадрах, выверяя малейшее движение. Они за интенсивные, научно обоснованные тренировки, за совершенное учебное оборудование, за постоянный врачебный контроль, за железную дисциплину, и порядок решительно во всем. Они вносят в тренерское занятие чистоту и ясность инженерии, практичность медицины, широкую информацию, юридические гарантии, обоснованность и простоту управления и многое другое, что входит в понятие современного стиля работы…
|
|
|
Собственно говоря, после сезона 1975 года, когда киевское «Динамо» под началом 37‑летнего О.Базилевича и 36‑летнего В.Лобановского выиграло Кубок кубков, Суперкубок и чемпионат страны, показав выдающуюся игру, можно говорить о том, что передача «власти » состоялась…
И все же что‑то из романтического опыта старых мастеров уцелеет. Как для нынешних моряков примеры из времен парусного флота. И море останется морем, и игра игрой. Вечно от неясности исхода завтрашнего матча будет перехватывать дыхание у тренера, даже если он избран почетным магистром «мараканского», «уэмблийского » и «лужниковского» университетов. Какие‑то странности у этой профессии останутся. Навсегда. Пока идет футбол».
|
|
|
Филатов почувствовал то, что в силу излишне точного склада ума не захотели увидеть и понять тренеры поколения 70‑х. Которые при всей своей «продвинутости», заслуживавшей в советские времена безусловного уважения, перестали считать игру – игрой.
Те вещи, которые мне в 1993 году говорил Базилевич, наверняка слово в слово повторил бы и Лобановский:
– Из клубной работы я вынес то, о чем большинство тренеров не думают. Они мыслят больше о конкретных тактических установках, а нужно – о стратегии футбола, о его квинтэссенции. Я свое мнение высказывал в прессе и был раскритикован рядом обозревателей. Речь – об исключительно рациональном построении игровых действий, подчиненных только РЕЗУЛЬТАТУ. В общей массе наши тренеры не доросли до такого подхода, они больше рассуждают о некоем абстрактном зрелище, тогда как специалист должен оперировать конкретными категориями.
Я возразил:
– Но, по‑моему, одно с другим вполне совместимо: выдающиеся команды, демонстрируя яркое зрелище, добиваются отменных результатов.
– Да, но все‑таки исходная точка – результат. Когда я играл, то всегда наблюдал за реакцией зрителей. Демонстрируешь каскад финтов, но мажешь – свист. Забиваешь пусть даже неказистый гол – овация. Я играл по бровке, а потому все это прекрасно слышал. Болельщик в глубинном смысле приходит на трибуны за результатом, и только за ним.
Интересно, Олег Петрович, а зачем он вообще тогда приходит? Не проще ли ему было сидеть дома, в мягком кресле, а футбол при этом проходил бы без зрителей, и болельщику сообщали бы только счет? И он, в зависимости от циферок, кричал бы от восторга или ругался последними словами? Ведь, если исходить из вашей логики, не оставляющей никакого пространства для красоты и эстетики, выходит именно так, не правда ли?
Это, впрочем, маленькое лирическое отступление. Мы же вернемся к противостоянию Малофеева и Лобановского. То, что со стороны белоруса оно носило не только профессиональный, но и личный характер, становится ясно из истории, которую мне рассказал Хапсалис. Кстати, ее публикация в 1996 году вызвала крайне нервную реакцию Малофеева: когда спустя пару лет (!) мы столкнулись на трибуне одного из московских стадионов, специалист незамедлительно послал меня на три буквы. На мое изумление – ибо лично о Малофееве ничего плохого я никогда не писал – последовал долгий и малопечатный монолог о том, что говорил в «Спорт‑Экспрессе» Хапсалис. Любые попытки объяснить, что интервью есть интервью, и «кастрировать» слова собеседника журналист не имеет права, были бессмысленны.
А вот что тогда рассказал Хапсалис:
– Для того, чтобы быть большим тренером, кроме таланта надо иметь еще и порядочность. Которой в Малофееве нет ни на йоту. Очень показательной стала история моего ухода из московского «Динамо» (там в этот момент работал Малофеев. – Примеч. И.Р.) в 85‑м.
Он ненавидел Лобановского, киевское «Динамо» и все, что с ними связано. А я не скрывал, что продолжаю переживать за эту команду. За это меня и до прихода Малофеева некоторые игроки недолюбливали. Когда они стали обливать киевлян грязью, я не выдерживал: «Зачем, ребята? Если команда сильнее всех, то на нее смотреть и у нее учиться надо, а не гадости говорить ». Мне такие настроения в актив не заносились.
С приходом же Малофеева антикиевские настроения стали поощряться настолько, что я понял: надолго в этой команде не задержусь. Но способ, которым он решил выжить меня из нее, оказался просто потрясающим. Я тогда разошелся со своей первой женой, и на руках у меня остались два маленьких ребенка. А Малофеев начал писать доносы в Центральный совет «Динамо», будто у меня дома – притон, вечно ошиваются какие‑то иностранцы, происходят немыслимые пьянки…
Зампред «Динамо», порядочный человек, знавший, что это откровенная ложь, один раз все‑таки зашел ко мне и убедился, что я еще не забыл уроки Лобановского по чистоте и порядку. В трехкомнатной квартире не было и пылинки. В отличие от динамовской базы, где в большинстве комнат был такой бардак, за который Лобановский давно бы повыгонял людей из команды.
Я спросил зампреда, кто все это пишет. И у того вырвалось: «Я не хочу тебя поссорить с тренером… Ой, я ничего не говорил!» Но было уже поздно. Пулей выскочил из квартиры, вбежал в помещение клуба. Малофеев сидит, ничего не подозревает, простирает объятия: «О, Сашко, дружок мой, как дела?» А я схватил со стола папье‑маше и размахнулся – ей‑Богу, убить был готов! И тут Иван Мозер мне кричит: «Саша, не надо!» Голос старшего человека меня слегка отрезвил, и я опустил папье‑маше рядом с тем местом, где только что сидел Малофеев. Сам тренер, скрючившись, залез под стол и кричал фальцетом, что выгонит меня из команды. Как будто я после такого собирался в ней оставаться. Пришел домой, написал заявление об уходе, разаттестовался из офицерского состава, сказав, что ухожу из футбола. И уехал в Киев.
Заметьте: полная чаша ненависти к Лобановскому у Малофеева уже была, а ведь история эта относится к 1985 году То есть еще до того момента в мае 86‑го, когда в конфликте двух специалистов наступила кульминация. За считанные недели до старта чемпионата мира в Мексике белорусского специалиста во главе сборной СССР внезапно сменил украинский. Девять лет спустя Малофеев объяснил мне это так:
– Все было проще пареной репы: в сборной было много киевлян, и мне предложили взять вторым тренером Лобановского. Я отказался. После чего игроки скатали в Лужниках 0:0 с Финляндией, и меня быстренько сделали «больным». Отстранили от сборной формулировкой «по состоянию здоровья». Решение принималось на самом высоком уровне.
Малофеев на установках читал стихи и рассказывал притчи. Поэтому прав экс‑полузащитник минского «Динамо» и сборной СССР Сергей Гоцманов, который сказал мне:
– Думаю, просто не могло ничего получиться у Малофеева в сборной, большинство которой составляли киевляне. Отношение к нему у них было разное. Некоторые ребята спокойно переносили «несовместимых» Лобановского в клубе и Малофеева в сборной – Бессонов, Демьяненко, Кузнецов. Но у того же Блохина было свое мнение, свое видение игры, и с Малофеевым они сработаться не могли. И после нулевой ничьей в товарищеском матче с Финляндией Малофеева вызвали в ЦК, где предложили взять в помощники Лобановского (сам факт вызова, как видим, совпадает, но по версии Малофеева он состоялся до игры с финнами, а по версии Гоцманова – после. – Примеч. И.Р.). Малофеев предложение отверг, сказав: «Или я, или он. Этот тандем у нас не пройдет». Потом в Новогорск приехал председатель Госкомспорта и спросил мнение футболистов. Выступил Блохин, сказавший, что не знает, чего Малофеев от них хочет, и не понимает, в какой футбол ему играть. После чего Малофеев был снят.
А вот – фрагмент из никогда не публиковавшегося интервью вашего покорного слуги с Вячеславом Колосковым. Мы общались с тогдашним председателем Управления футбола Госкомспорта СССР и вице‑президентом ФИФА, а впоследствии – президентом РФС в январе 1996 года, и так вышло, что то биографическое интервью так света и не увидело. 16 лет спустя частично компенсирую тот пробел.
Колосков рассказывал:
– Если четырьмя годами ранее, в Испании‑82, я хоть и участвовал во всех обсуждениях самых разных проблем, но старался на первый план не выходить – не было еще должного авторитета в футбольном мире, – то перед Мексикой, прямо скажу, я был более активен. На команду было страшно смотреть, да она и не была никакой командой – люди играли компаниями. Надо было что‑то делать. И ко мне пришла группа киевских динамовцев во главе с Олегом Блохиным. У нас состоялся разговор, из которого я понял: тогдашнему руководству сборной объединить группировки не удастся. Я доложил о происходящем председателю Госкомспорта СССР Марату Грамову, и на коллегии было принято известное всем решение.
– Глядя на откровенно беззубую игру сборной в последние малофеевские месяцы, вам не приходило в голову, что киевляне, может быть, «сплавляют » нелюбимого ими тренера?
– Было похоже на то. И ничего удивительного в этом нет – ведь это общепринятая практика в футболе, что, когда игроки хотят сменить тренера, у команды возникают проблемы с результатом. По‑моему, слово «сплавить» в этом его значении как раз от футбола и пошло. Но какими бы мотивами в тот момент ни руководствовались игроки, выход был один.
– И вернулся Лобановский, который тремя годами ранее, после неудачи в отборочном турнире чемпионата Европы‑84, был изгнан из сборной вместе со своими помощниками Симоняном, Морозовым и Мосягиным с дикой формулировкой: «В будущем не использовать в качестве тренера сборной страны ».
– Та формулировка была решением коллегии Госкомспорта. Я же на той коллегии выступал, и очень резко, в защиту Лобановского и его помощников. Все, кто там был, в том числе сами тренеры, это видели. Меня поддержал только Валентин Сыч – и все. Позиция Управления футбола была прямо противоположна позиции большинства коллегии – мы‑то хорошо помнили, что не вышла наша сборная на «Европу» из‑за нелепого пенальти, который был назначен в наши ворота в Португалии судьей, обслуживавшим по возрасту последний матч в жизни. И назначен за нарушение в нескольких метрах от штрафной. Тот матч мы проиграли – 0:1 и не попали на чемпионат, хотя дома тех же португальцев разгромили – 5:0. Я пытался объяснить все это руководству Госкомспорта, но бесполезно. Было принято абсурдное решение, которое положило начало конфликту между мной и Маратом Грамовым.
Словом, немало врагов нажил себе Лобановский – не только среди тренеров, но и среди высоких чиновников. Тот же Грамов в те годы был более чем влиятельной фигурой. Но Валерий Васильевич, невзирая на имена и должности, на всех уровнях говорил то, что считал нужным. Да и поступал по‑своему. И периодически ему это здорово аукалось.
* * *
А что же Бышовец? Великолепный, кстати, игрок именно киевского, а не какого‑либо другого «Динамо». Недаром Владимир Высоцкий пел (уж насколько правдиво, судить не берусь), что «Фиорентина» предлагала «мильон за Бышовца».
Символично, между прочим, что поколение Бышовца пришло в Киеве как раз на смену поколению Лобановского. И оба были игроками линии атаки, пусть и разных амплуа.
История, как Виктор Маслов убрал из команды одного из ее лидеров Лобановского, а годы спустя Лобановский признал правоту Маслова, опять же стала канонической. И слова Базилевича, сказанные мне, подтверждают истинность этой версии.
– Вы не раз заявляли, что один из ваших учителей – Виктор Маслов. Но ведь именно он выставил вас с Лобановским из «Динамо»? – спросил я его.
– Как тренера я его теперь понимаю. И мы, и отставленный в это же время Войнов не вписывались в его модель игры. Это право тренера – формировать состав команды в соответствии со своим видением футбола.
Исходя из того, что при Маслове киевляне трижды подряд (!) выиграли чемпионат СССР, признание Лобановским правоты предшественника не слишком удивляет. Все‑таки Валерий Васильевич – человек логики, а тут с логикой никак не поспоришь.
Бышовец как раз и стал одной из звезд масловского «Динамо».
Их война, вначале холодная, затем – полномасштабная, началась в 1987 году. Могущественный тренер киевского «Динамо» возглавлял тогда первую сборную СССР, его будущий оппонент – сборную олимпийскую. Возрастных ограничений‑то для участия в Олимпиадах тогда еще не было.
Слышал такую версию. Как‑то раз перед товарищескими матчами, которые команды проводили одновременно, Лобановский на правах «старшего по званию» забрал к себе пятерых игроков сборной Бышовца – при этом твердо пообещав задействовать их в игре. Все они в итоге остались на скамейке запасных, а обескровленная олимпийская команда свой поединок проиграла.
Все это Бышовец и выложил на заседании Спорткомитета СССР, посвященном подготовке страны к Олимпиаде в Сеуле – делу, сами понимаете, государственной важности. К чести Бышовца, надо заметить, что главный тренер национальной команды в том заседании тоже участвовал, то есть критика «прилетела» ему в лицо, а не за глаза. Менее значительные разногласия имелись у них и ранее, но здесь после окончания собрания все вышли в коридор, и Лобановский, глядя Бышовцу в глаза, вроде как сказал: «Ну, теперь все». Анатолий Федорович за ответом в карман не полез: «Ничего, ты переживешь».
Война началась. Зато Бышовец добился от Спорткомитета своего: игроков у него больше не выдергивали. Считанные из них – к примеру, Михайличенко – сыграли за обе команды. 88‑й год получился триумфальным для футбола: серебро Euro, золото Олимпиады. Причем команда Бышовца в финале обыграла Бразилию с будущими суперзвездами: Ромарио, Бебето, Таффарелом. А ее главный тренер до сих пор в качестве примера зависти вспоминает фразу Лобановского о том турнире: мол, Бышовец в Сеуле обыгрывал парикмахеров.
Он, кстати, и унаследовал от Валерия Васильевича сборную СССР. И, резко омолодив команду, начал здорово – вышел в финальный турнир Euro‑92 с первого места из группы не с кем‑нибудь, а с Италией. В первых двух матчах чемпионата Европы в Швеции все шло по плану: ничьи с Германией и Голландией. Но разгром – 0:3 – от немотивированной Шотландии, и сборная СНГ с понурыми головами, зато с отличными премиальными (Бышовец, умевший это как мало кто другой, пробил) отправляется домой. Потом еще будет шесть поражений в шести матчах (три из трех – в отборочных матчах Euro‑2000, остальные – товарищеские), когда на полгода Анатолию Федоровичу доверят сборную России в 98‑м. В том числе проигран будет квалификационный матч в Клеве, установку на который, по рассказу игроков, Бышовец будет делать шепотом. Находясь в полной уверенности, что прослушка включена…
Лобановский к тому моменту был для Бышовца уже оппонентом скорее теоретическим. Сборную Украины‑то к тому моменту тренировал Йожеф Сабо, а Валерий Васильевич возглавлял киевское «Динамо». Бышовцу нужен был Главный Враг, постоянный, и после развала союзного чемпионата эстафету у Лобановского перехватил Вячеслав Колосков. А Юрия Семина, Бориса Игнатьева и многих их коллег Анатолий Федорович воспринимал как неотъемлемую часть «колосковской империи», а значит – все той же круговой поруки, которую во времена СССР возглавлял Лобановский…
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 170; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!