Последнее слово подсудимого Ромберга
В ходе данного процесса, у меня была полная возможность высказаться в свою защиту. С особой благодарностью мы осознаём величайшую возможность предоставленную нам, которой мы воспользовались, которая особо предоставила допрос профессора Айви на данном процессе. Я вижу как сам трибунал, точными вопросами, выяснял факты и к заявлениям сделанным моим защитником мне добавить нечего, потом что они являются правдой.
Последнее слово подсудимого Бекер-Фрейзинга
Господин председатель, господа трибунала: мне также была предоствлена возможность представить все заявления и доказательства требуемые для опровержения обвинений. За это я благодарю трибунал и своего защитника доктора Типпа. Но мне нечего добавить к этому. Так как не относятся к делу, злобные разговоры с которыми внешние круги верят в то, что они должны пробиваться к объективности как к глухим дебрям вердикт этого трибунал должен быть и будет соответствующим ответом. Я гляжу на это с твёрдым убеждением в том, что я никогда не нарушал свой долг к человечеству как врач и как учёный и как солдат своего отечества.
Последнее слово подсудимого Вельца
Мне нечего добавить к заявлению сделанному моим защитником. Я благодарю доктора Вилле за его усилия по моей защите.
Последнее слово подсудимого Шефера
С позволения трибунала, так как я считаю себя совершенно невиновным, мне нечего добавить. Я прошу оправдания, если возможно, даже до вынесения вердикта.
|
|
|
Последнее слово подсудимого Ховена
Мне нечего добавить к вчерашней речи доктора Гавлика. Я на этом моменте хочу поблагодарить своего защитника за значительную помощь предоставленную им мне.
Последнее слово подсудимого Бейгельбека
С позволения трибунала, эксперименты, которое я проводил, я не проводил по своей собственной инициативе, как ни в соответствии с собственными планами, как и не спонтанно. Медицинская часть исполнялась при сведениях и при одобрении моего клинического учителя и гражданского начальника на протяжении более чем десяти лет, я был учеником Эппингера. Во время этих десяти лет, я должен был узнать и уважать его способ мысли и его вышестоящие знания. Мои отношения к нему основывались на глубокой благодарности и трепетной преданности. Если было, что-либо, что он считал правильным и важным, тогда лишь по психологическим причинам, мне было бы сложно поверить в противоположное.
Эксперименты должны были решить проблему спасения человеческой жизни и это должно было быть оправданным. Военный приказ, заставил меня проводить их в атмосфере концентрационного лагеря. Я боролося против него, и внутренне противостоял ему, и пытался изебжать задачи, но я не добился успеха. Таким образом я должен был проводить его.
|
|
|
С позволения трибунала, в вашей оценке этого факта, пожалуйста не упустите учесть то, что это не случилось в мирное время, ни в стране, которая предоставляла своим гражданам индивидуальную свободу решения во всех вопросах, личных и профессиональных, но во время горьких дней самой ужасной войны. То, что я осуществлял, я делал в соответствии с ранее установленным и обозначенным планом. Я не переходил границ своей задачи. Я должен был просить от своих подопытных пройти трудности; они страдали от жажды со всеми её неприятными ощущениями, с её физическими и психическими характеристиками. Это было в характере эксперимента, и этого нельзя было избежать. Однако, я не делал, этого не проинформировав себя сначала об эксперименте по своей собственной системе о том, что им предстояло пройти, как и не ожидал от кого-либо ещё, при том, что я был твёрдо убеждён в том, что я могу принудить кого-либо сделать это добровольно. Неправда говорить, что я мог вынудить кого-либо сделать это, ни психологически, ни репресаллиями, ни угрозой, ни силой оружия. Многие очевидцы согласились с тем, что моё поведение не являлось ни жестоким ни бесчеловечным к каким-либо подопытным за которыми я ухаживал. Среди этих свидетелей даже есть те кого доставили свидетельствовать против меня.
|
|
|
Напоследок, на последней стадии данного процесса, нашёлся один подопытный, который подумал о том, что должен внести драматическую ноту в исскуственно созданную атмосферу. Вам решать, насколько достоверен данный свидетель. Основываясь на ложной интрепретации дилетанта, о на самом деле безобидной медицинской процедуре, в сочетании с неточными воспоминаниями, эмоционально представляются более или менее отрывчатыми и разорванными мои мотивы, предпринимая попытку создать впечатление о моих экспериментах и моей личности.
В противоречие этому, несколько других, кто прибыл из концентрационного лагеря и которые любят правду, нарисовали другую картину, которая раскрывает моё поведение в медицинском смысле, также как с человеческой точки зрения, по крайней мере правильно. В моих экспериментах, не была принесена в жертву ни одна человеческая жизнь, как и ни в результате какого-либо длительного ущерба их здоровью. Мне также кажется, я подтвердил, что я вмешивался за заключенных, постольку поскольку это находилось в моей власти и что я не считал своих подопытных лицами враждебного типа, с которыми можно плохо обращаться, по идеологическим причинам, в чём обвиняюсь.
|
|
|
За более чем 15 лет в качестве врача, я всегда чувствовал сильнейшую ответственность за тех кого мне поручили. Тысячи тех кто являлся моими пациентами подтверждают это. Мои ассисенты и коллеги свидетельствовали об этом. Никогда не было никаких чувств иных чем у человека и врача. Эксперименты, так как они действительно проводились никогда не заходили дальше того, что может оправдать врач. Я считаю себя свободным от вины как врач и как человек.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 127; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!