В. Выборка из аргументации защиты
Фрагменты из заключительного обзора от имени подсудимого Гебхардта
………………………………………..
Эксперименты с сульфаниламидом
Из всех медицинских экспериментов формирующих предмет обвинительного заключения, эксперименты по тестированиию сульфаниламидов несомненно наиболее непосредственно связаны с войной. Проблема раневой инфекции является той, которойя, в особенности любая нация ведущая войну должна заниматься в современной войне. Данная проблема является не только одной из важнейших для жизни и здоровья отдельного раненого солдата, но и можеть иметь решающий эффект на стратегическое положение и исход войны ввиду значительных брешей в рядах. Уже первая мировая война показала, что большинство солдат не умирали на самом поле боя и что в большинстве случаев смерть не являлась непосредственным результатом раны, и тяжёлые потери приписывались инфекции полученной при ранении. Этот опыт подтвердился во второй мировой войне и особые условия преобладавшие в России и климатические условия зимы показали даже более наглядно чем в первую мировую войну, что раневая инфекция являлась медицинской и тактической проблемой наивысшего значения для войск и их здоровья. Что касается подробностей, я сошлюсь на заявления данные в показаниях нескольких подсудимых на слушаниях.
Соответственно, также не может быть удивительным, что и в этой войне, предпринимались усилия по лечению раневой инфекции не только хирургическими мерами, но и таким способом который предназначался для предотвращения формирования и распространения бактериальных инфекций или по крайней мере ограничения их в разумных рамках путём использования химических препаратов.
|
|
|
Такие усилия казались наиболее обоснованными, так как война на Востоке не только означала постоянные затраты ресурсов в материалах и личном составе в целом, но также в виду факта, что в особенности снабжение армии и Ваффен-СС медицинскими офицерами и кроме того, подготовленными полевыми хирургами становилось всё сложнее и сложнее. Будь возможно помогать полевым медицинским офицерам на фронте и главным перевязочным станциям надёжными химиотерапевтическими препаратами против бактериальной раневой инфекции, был бы достигнут прогресс огромного значения.
Однако, с другой стороны, невозможно упускать факт, что введение химиотерапевтических препаратов, которые не действовали безопасно, включало определенную опасность для эффективного медицинского ухода за ранеными и соответственно военному потенциалу раненых и соответственно военному потенциалу германского Вермахта и его ударной силы. В своей лекции о химиотерапии произнесённой на первой конференции восточных консультирующих специалистов 18 мая 1943, которую я приобщил в качестве части отчёта о данной конференции. (Гебхардn, Фишер, Оберхойзер 1, экз. Гебхардт, Фишер, Оберхойзер 6). Профессор, доктор Росток ссылался на огромную опасность химиотерапии, т. е. возможность «воспитания небрежных врачей, невнимательных к хирургическому аспекту перевязки ранения, поскольку они могут положиться на химиотерапию».
|
|
|
Данное предупреждение являлось своевременным, так как тогда существовала не только совершенная неопределенность относительно эффектов сульфаниламидов, но также, потому что существовало расхождение во мнениях об эффективности данных препаратов. Доказательствами было ясно показано, что несмотря на подробное наблюдение эффектов сульфаниламидов в мирное и военное время, невозможно было ответить на данный вопрос. Мнения очень сильно разделились. В то время как некоторые были убеждены в эффективности этих препаратов в связи с раневыми инфекциями, и приписывали им чрезвычайно хорошие результаты, у других были мнения о том, что эти химические препараты могли быть дополнением и при их использовании в одиночку, у них не имелось качеств для предотвращения бактериальной инфекции вызванной боевыми ранениями. Относительно подробностей, я сошлюсь на заявления подсудимых Карла Брандта, Хандлозера, Ростока, экземпляры Гебхардта и Фишера 6,7 и 10 представленные мной во время заслушивания доказательств.
|
|
|
В данном отношении, сильно интересует обзор научных дискуссий консультирующих специалистов содержащийся в отчёте о первой конференции Востока 18 и 19 мая 1942. (Гебхардт, Фишер, Оберхойзер 1, экз. Гебхардт, Фишер, Оберхойзер 6). Эти дискуссии, которые проходили до экспериментов включающих предмет обвинительного заключения дают правдивую картину ситуации такой, какой она была тогда в отношении эффективности сульфаниламидов.
В данном отношении мы сможем разграничить между тремя резко определенными группами. В группе, которая отвергала химиотерапевтическое лечение раневой инфекции являлся лидером, гехаймрат, профессор Зауэрбрух[137]. Он категорически озвучивал мнение о том, что эти химические препараты уведут в тень хирургическую работу и приведут к небрежному лечению. Он просил о том, чтобы препараты были критически протестированы, то есть, хирургам опытным в общей хирургии следовало провести тесты.
|
|
|
В другом лагере находились хирурги, которые заявляли о получении чрезвычайно благоприятных результатов в химиотерапевтическом лечении бактериально инфицированных ран. Среди них был доктор Крюгер, берлинский профессор хирургии, который заявлял о том, что он наблюдал благоприятный эффект сульфаниламида в 5000 случаях.
К третьей группе относились хирурги, бактериологи и патологи, которые придерживались взгляда о том, что нельзя сказать ничего определенного пока эффекты и эффективность сульфаниламидов как агентов в борьбе против бактериально инфицированных ранений и дальнейшие тесты в таких чертах не проведены.
Таким образом, можно сказать о том, что после опыта русской зимней кампании 1941-1942, борьба против бактериальных раневых инфекций и вопрос эффективности сульфаниламидов стала военно-медицинской и медико-тактической проблемой первой важности, о которой сильно расходились мнения. Решение данной проблемы было наиболее срочным, так как ответ следовало найти быстро, и с другой стороны, не следует сбрасывать факт о том, что опыты полученные за почти 10 лет войны и мира в клиниках, также как и в лабораториях являлись недостаточными для ответа на данный вопрос.
Приказ о проведении данных экспериментов
Доказательствами показано, что приказ об установлении эффективности сульфаниламидов путём экспериментов на людях был отдан напрямую главой государства и верховным главнокомандующим Вермахта. Приказ Гитлера сначала не передавался Гиммлером Гебхардту, а доктору Гравицу, главному врачу СС и полиции.
Однако, доказательства далее показывают, что возникло другое обстоятельство, которое с точки зрения времени по крайне мере вызвало приказ о проведении экспериментов, а именно, смерть начальника главного управления безопасности Рейха, генерала Ваффен-СС Рейнхарда Гейдриха, который в мае 1942 был убит в Праге. В подробностях я сошлюсь на показания Гебхардта по данному вопросу. Смерть Гейдриха была связана с самими экспериментами, постольку поскольку, тогда, предъявляли обвинения в том, что жизнь Гейдриха можно было спасти, если бы сульфаниламиды, и в особенности определённый препарат сульфаниламида, необходимо было назначать раненому человеку в достаточных количествах. Вся проблема терапии сульфаниламидом снова раскрылась в данном деле, и затем таким же обычным образом глава государства сам отдал приказ о разъяснении путём экспериментов вопроса, который долгое время имел важнейшее значение для сражающихся войск на фронте.
С учётом оценки данных доказательств, не относятся к делу, подробности которые возникли в экспериментах проведённых самим подсудимым Гебхардтом. Вопреки строгому приказу главного врача СС и полиции Гравица, Гебхардт проводил эксперименты не причиняя умышленно пулевые ранения, а вызывая инфекцию при соблюдении всех возможных мер предосторожности.
Далее доказательствами будет показано, что эксперименты начались на 15 рецедивистах, которых приговорили к смерти и которых перевели из концентрационного лагеря Заксенхаузен в Равенсбрюк. В виду факта, что данная часть эксперимента не является предметом обвинительного заключения, нет необходимости вдаваться в этот предмет. Однако, следует иметь в виду, что на конференции 1 июня 1942, на которой условия экспериментов были детально проработаны – подсудимый Гебхардn подробно описал данную конферению и я сошлюсь на это – было понятно, что эксперименты следовало проводить на мужчинах-рецедивистах, которых приговорили к смерти и которых должны были помиловать в случае выживания.
Подготовка экспериментов с сульфаниламидом
Доказательствами было показано, что эксперименты по тестированию эффективности сульфаниламидов проводились на трёх группах. Первая группа включала 15 мужчин (рецедивистов). Данная группа не имеет никакого отношения к обвинениям обвинительного заключения и поэтому является излишним более подробно вникать в данный вопрос.
Вторая группа включала 36 женщин заключенных, которые являлись членами польского движения сопротивления, и которые, по этой причине были приговорены к смерти германским военно-полевым судом в Генерал-губернаторстве. Эта вторая группа подразделялась на 3 подгруппы по 12 подопытных лиц каждая. Что касается частностей в проведении экспериментов, я сошлюсь на показания подсудимых Гебхардта и Фишера. В отличие от первой группы, контактные субстанции использовались для ускорения процесса инфекции. Контактные субстанции помещались в открытые раны вместе с микробами. Стерильное и толчёное стекло и стерильные опилки использовались в качестве контактной субстанции. Эти контактные субстанции смешивались с землей и однородными частицами и должны были воспроизводить для ран условия поля боя, однако, без подверженности в то же время опасностям создаваемым раневой инфекцией от земли и частей одежды.
Таким образом в случае первой группы, в качестве агентов использовались стафилококк, стрептококк и бациллы газовой гангрены. Но утверждение обвинительного заключения о том, что также использовались микробы столбняка не является правильным. Напротив, доказательства подтверждают, что лечение столбняка не находилось в сфере данных экспериментов. Для этого существовала хотя бы такая причина как осознание задолго до этого немецкой военной хирургией, что препараты сульфаниламида не подходят для эффективного предотвращения травматического столбняка. Здесь я сошлюсь на директивы о химиотерапевтическом лечении раневых инфекций, которые были приняты на первой рабочей конференции Востока консультирующими специалистами в мае 1943 (Гебхардт, Фишер, Оберхойзер 1, экз. Гебхардт, Фишер, Оберхойзер 6) – то есть проведение экспериментов с сульфаниламидом вменённых в обвинительном заключении. В данных директивах прямо указывалось на то, что начало травматического столбняка нельзя было предотвратить посредством сульфаниламидов и что обычно назначался антидот столбняка.
Во время представления доказательств, только свидетель, доктор Мачка утверждала, что столбняк действительно использовался в одном единственном случае. Данный свидетель не делала своих собственных наблюдений о болезни, а сделала выводы, основываясь исключительно на патологической картине представленной одной из подопытных согласно своим заявлениям. В виду факта о том, что даже согласно показаниям данного свидетеля бациллы столбняка задействовались только в одном случае, утверждение свидетеля вряд ли следует принимать как подлинное представление фактов, так как если бы это являлось подлинным намерением подсудимого Гебхардта для определения эффекта сульфаниламида на столбняк, одного подопытного точно было бы недостаточно, и потребовалось бы больше экспериментов, перед принятием окончательного решения.
Третья группа включала 24 подопытных, к которым не применяли никакого рода инфекции – в отличие от процедуры, применяемой ко второй группе – но только участвовали в мышечной перевязке. Подсудимые Гебхардт и Фишер дали подробные показания относительно этих новых экспериментальных приготовлений, о том как они происходили, какие соображения следовало учитывать, какую часть играл главный врач СС, доктор Гравиц. В отношении этих подробностей я ссылаюсь на показания подсудимых.
Подопытных лечили сульфаниламидами как описывали подсудимые давая показания. К нескольким лицам не применяли сульфаниламидов, а использовали как контрольных подопытных. Но это не означало, что этих лиц вообще не лечили. Как подтвердили показания, всех подопытных лечили, а именно хирургическими мерами, если сульфаниламиды не подтверждали эффективность против воспаления. По этой причине также и подопытным к которым применялся сульфаниламид, и у которых воспаление не проходило само по себе, предоставлялось непосредственное хирургическое лечение с соблюдением общепризнанных принципов хирургического лечения, в частности разработанных в Германии учителем Гебхардта, профессором, доктором Лексером[138]. Данное прямое хирургическое лечение приводило к шрамам, которые суд увидел на подопытных, допрошенных в качестве свидетелей. Как объяснил профессор, доктор Александер, эксперт представленный обвинением, эти шрамы не являлись результатом бактериологической инфекции, а операций проведённых для устранения данной инфекции. В деле обвинения, четверо подопытных были вызваны для дачи показаний. Дополнительно, обвинение представило серию письменных показаний данных лицами использованными в качестве подопытных. Заявления четырёх свидетелей допрошенных в суде сильно совпали с показаниями данными подсудимыми Гебхардтом, Оберхойзер и Фишером. Лишь по этой причине кажется уместным и достаточным для провозглашения справедливого приговора и установления подлинных фактов, чтобы основывать приговор исключительно на показаниях этих четырёх свидетелей совместно с заявлениями самих подсудимых. Это не только соответствует принципу непосредственных и устных слушаний в суде, преобладающих в современной уголовной процедуре, от которых не следует отходить по причине срочности, но такое руководство делом выглядит подходящим, потому что заявления четырёх свидетелей, совместно с заявлениями подсудимых, можно считать стабильной основой для выводов – помимо, одного пункта, который я разъясню позднее. Кроме того, письменные показания представленные обвинением не только отличаются в важных пунктах от заявлений свидетелей в суде, но являются непоследовательными и противоречащими также и самим себе. Это показано, прежде всего, фактом, что в нескольких письменных показаниях есть утверждения, совершенно очевидно сделанные не под влиянием личных и фактических наблюдений, а ставшие известные этим свидетелям по слухам. Более того, письменные показания, не смогли представить обстоятельств в чётком хронологическом порядке, что породило сомнения во всём деле, так как доказательствами подтверждено, что в концентрационном лагере Равенсбрюк эксперименты очевидно проводились также другими врачами с которыми подсудимые в настоящём деле не имели связи.
Значительные сомнения также существуют относительно заявлений сделанных свидетелем, доктором Мачкой. Обвинение представило два письменных показания данных свидетельницей. При опросе в суде, эта свидетельница не смогла поддержать наиболее инкриминирующие утверждения, которые были в двух письменных показаниях. В таких обстоятельствах, суд должен рассмотреть достаточно ли достоверны такие заявления, чтобы включать их в приговор. Я отвечаю на этот вопрос отрицательно, не только, потому что они опровегают наиболее значимые положения её предыдущих письменных показаний, но и потому, что большая часть её показаний основывалась не на её собственных наблюдениях, но либо на информации полученной от других заключенных или из выводов сделанных ей.
………………………………………..
Г. Документы и показания
Частичный перевод документа НО-228
Экземпляр обвинения 206
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 144; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!