Эксперименты с сульфаниламидом
А. Введение
Подсудимым Карлу Брандту, Хандлозеру, Ростоку, Шрёдеру, Генцкену, Гебхардту, Бломе, Рудольфу Брандту, Мруговски, Поппендику, Бекер-Фрейзингу, Оберхойзер и Фишеру вменялась особая ответственность и соучастие в преступных деяниях включающих эксперименты с сульфаниламидом (пар. 6 (Д) обвинительного заключения). В ходе процесса обвинение отозвало данное обвинение по делам Шрёдера, Бломе и Бекер-Фрейзинга. По данному обвинению были признаны виновными подсудимые Карл Брандт, Хандлозер, Гебхардт, Мруговски, Оберхойзер и Фишер и подсудимые Росток, Генцкен и Поппендик были оправданы. Относительно подсудимого Рудольфа Брандта приговор не содержит ссылки на данное обвинение.
Б. Выборка из аргументации обвинения
Фрагмент из заключительного обзора против подсудимого Гебхардта
………………………………………..
А. Эксперименты с сульфаниламидом.
Эксперименты по тестированию эффективности сульфаниламида при инфекциях проводились в концентрационном лагере Равенсбрюк с 20 июля 1942 по август 1943. Эти эксперименты проводились подсудимыми Гебхардтом, Фишером и Оберхойзер. (НО-228, экз. обв. 206).
Гебхардт лично просил разрешения Гиммлера на проведение экспериментов с сульфаниламидом и их проведение являлось его ответственностью. Он сам проводил изначальные операции.
Подопытные включали 15 мужчин-заключенных концентрационного лагеря, которых использовали во время предварительных экспериментов в июле 1942, и 60 польских женщин, на которых экспериментировали в 5 группах по 12 подопытных каждая.
|
|
|
О цели экспериментов говорилось в предварительном отчёте Гебхардта датированном 29 августа 1942, в котором говорилось:
«По приказу рейхсфюрера СС, 20 июля 1942 я начал в женском концентрационном лагере Равенсбрюк серию клинических экспериментов с целью проанализировать заболевание известное как газовая гангрена, которое не имеет единообразного течения, и тестирования эффективности известных терапевтических медикаментов.
«Кроме того, простые инфекции от травм, которые случаются в военной хирургии также должны быть протестированы, и должно быть испытано новое химиотерапевтическое лечение помимо известных хирургических средств». (НО-2734, экз. обв. 473).
Эксперименты с сульфаниламидом, как и по сути все эксперименты проводимые в данном деле, прямо относились к германским военным усилиям. Союзная пропаганда о «чудо-лекарстве» сульфаниламиде имела значительный эффект на доверие немецких солдат к своим медицинским офицерам. Тяжёлые потери возникли из-за газовой гангрены на русском фронте зимой 1941-42. Теоретическим вопросом, на который должны были ответить эксперименты было то, можно ли хирургически лечить раненых в прифронтовых госпиталях или их следует лечить полевым офицерам с сульфаниламидом и затем переправлять на удалённые позиции в стационарные госпитали для дальнейшего лечения.
|
|
|
Тот же отчёт цитированный выше говорит о том, что подсудимый Фишер был назначен Гебхардтом в качестве своего ассистента; доктор Блюменройтер[131], подчинённый подсудимого Генцкена, предоставлял хирургические инструменты и медикаменты; подсудимый Мруговски предоставил свою лабораторию и сотрудников в распоряжение Гебхардта; доктор Лоллинг[132], главный медик всех концентрационных лагерей, командировал в качестве сотрудников доктор Шидловски[133] и подсудимую Оберхойзер.
Данный предварительный отчёт сам касался ранних экспериментов на 15 мужчинах подопытных для установления степени инфицирования гангреной. Гебхарду помогал институт гигиены Ваффен-СС, который предоставил бактерии и консультировал о методе искусственного возбуждения гангрены. Экспериментальная техника описывалась в отчёте как следующая:
«Целью было внедрить лимфозные культуры в повреждённую мышечную ткань, для её изоляции от атмосферного и гуморального снабжения кислородом и подвергнуть ткань внутреннему давлению. Процедура инфицирования была следующей: продольный разрез в 10 сантиметров над длинной малоберцовой мышцей; после насечки в связке, мышца была завязана на участке размером с монету в пять марок; анемичная перефирийная зона была создана путём инъекции 3 мл адреналина и на участке повреждённой мышцы под связку был внедрён инфекционной материал (марлевая ткань насыщенная бактериями), подкожная жировая ткань и кожа были сшиты» (НО-2734, экз. обв. 473).
|
|
|
В первой серии экспериментов подопытных инфицировали стафиллококом, стрептококком, газовым отёком, бактерией Френкеля и почвой. Результаты инфицирований не посчитали достаточно серьезными и на совещании проведённом в институте гигиены Ваффен-СС изменили бактерию используемую для инфекций. Затем инфицировали шесть дополнительных мужчин-подопытных, но вновь результаты не посчитали достаточно серьезными. После дальнейших консультаций с сотрудниками института гигиены Ваффен-СС, инфицированный материал заменили на древесные опилки. В ходе этих экспериментов подопытных лечили разными типами сульфаниламидов, включая катоксин и марфанил-пробантин, последний сильно рекомендовался медицинской инспекцией армии. Продолжались усилия по увеличению тяжести инфекции гангрены, и отчёт завершался следующим параграфом:
|
|
|
«В настоящее время мы изучаем проблему, почему гангрена в данном случае не развилась полностью. Поэтому, повреждение ткани и исключение мышцы из циркуляции крови должно быть проведено в отдельной операции, и возникший обширный некроз следует инфицировать бактериальным штаммом, который уже прошёл одного человека. Так как это является единственным способом появления чёткой клинической картины гангрены, выводы о химиотерапии могут быть сделаны в связи с хирургическими операциями» [Курсив добавлен] (НО-2734, экз. обв. 473)
Данный отчёт удостоверен как правильная копия подсудимым Поппендиком.
В ревностной защите своих знакомых подсудимых, Гебхардт свидетельствовал о том, что ни институт гигиены Ваффен-СС, ни подсудимый Мруговски не играли никакой роли в этих экспериментах и что инфицированный материал направлялся им Гравицу. Это ясно противоречит его же отчёту цитированному выше.
После завершения предварительных экспериментов на мужчинах-заключенных, эксперименты продолжились на польских женщинах-заключенных. Письменные показания подсудимого Фишера говорят о том, что были проведены три серии экспериментов, каждый включающий 10 лиц, одна с использованием бактериальной культуры и фрагментов древесины, вторая с использованием бактериальной культуры и фрагментов стекла и третья с использованием культуры плюс стекло и дерево. (НО-228, экз. обв. 206). Эти эксперименты проводились в августе месяце 1942. В то время как Фишер говорил об экспериментальных группах по 10 лиц каждая, подсудимый Гебхардт свидетельствовал о том, чтобы группы составлялись по 12 подопытных. 3 сентября 1942, после экспериментов на 36 женщинах, главный врач СС Гравиц посетил Равенсбрюк и проинспектировал подопытных. Он спросил Гебхардта о том сколько смертей случились, и когда было доложено о том, что ни одной, он заявил о том, что эксперименты не соответствуют условиям поля боя. (НО-228, экз. обв. 206). С целью сделать инфекцию тяжелее, была проведена новая серия экспериментов включающая 24 польских женщины-заключенных. В данной серии кровообращение в мышцах нарушалось в районе инфекции перевязыванием мышц. Данная серия привела к очень серьезным инфекциям и случился ряд смертей. (НО-228, экз. обв. 206).
Гебхардт, Фишер и Оберхойзер, все признают, что трое подопытных умерли в результате экспериментов. (НО-228, экз. обв. 206). Однако, другие доказательства подтверждают, что умерли пятеро в качестве прямого результата экспериментов и шесть были казнены путём расстрела позднее.
Четверо польских женщин, которые подверглись этим экспериментам давали показания трибуналу. Большинство из женщин, которых использовали в качестве подопытных участвовали в движении сопротивления. Использовали только здоровых заключенных. Никто из них не являлся добровольцем. Напротив, они протестовали против экспериментов как устно так и письменно. Они заявили о том, что они предпочитают смерть продолжению экспериментов, поскольку они в любом случае умрут. Они свидетельствовали о том, что 74 польских женщины, 1 немка и 1 украинка подверглись экспериментам. Поскольку Гебхардт указал общее количество польских женщин подопытных в экспериментах с сульфаниламидом как 60, дополнительные 16 женщин упомянутые свидетелями могли быть подопытными в экспериментах с костной, мышечной и нервной регенерацией.
Свидетель Кучьмерчук была одной из подопытных в экспериментах с сульфаниламидом. Она является польской гражданкой и поступила в концентрационный лагерь Равенсбрюк осенью 1941. Она была прооперирована в октябре 1942 и в её случае развилась сильная инфекция. Она оставалась в госпитале с октября 1942 до апреля 1943, но её раны ещё не излечились. Её состояние ухудшалось и она была положена в госпиталь 1 сентября 1943. Она покинула госпиталь второй раз в феврале 1944, но её раны не залечились до июня 1944. Она опознала подсудимых Гебхардта, Фишера и Оберхойзер как экспериментировавших на ней. Кучьмерчук пострадала от стойких увечий в результате данного эксперименты и её состояние было описано экспертом доктором Лео Александером[134]. Постоперационный уход за данной женщиной не проводился Гебхардтом и Фишером, а лагерными докторами. По случаю своего второго возвращения в госпиталь в сентябре 1943, Кучмерчук была прооперирована доктором Трейте[135] в попытке излечить глубокую инфекцию.
Эксперт Мачка, которая работала рентгенологом в концентрационном лагере Равенсбрюк во время экспериментов, дала показания о смертях пяти польских подопытных вызванных экспериментами с сульфаниламидом. Вероника Краская приобрела типичный столбняк спустя несколько дней после проведения на ней экспериментальной операции. После короткой болезни она умерла в судорогах вызванных столбняком. Казимира Куровская была искусственно инфицирована бациллами гангрены. Она была здоровой польской девушкой 23 лёт. День за днём её нога чернела и гноилась. За ней ухаживали только первые несколько дней. После этого её забрали в команту 4 госпиталя, в которой она лежала с невыносимой болью и в конце концов умерла. Мачка могла наблюдать данный случай лично и по её мнению немедленная ампутация могла спасти жизнь. Совершенно ясно, что если бы жизни немецкого солдата угрожала инфекция гангрены, немедленно была бы проведена ампутация. В этом эксперименте, в котором предпринималась попытка создать серьезную инфекцию гангрены и проверить эффекты препаратов сульфаниламида, совершенно ясно, почему ногу Куровской не ампутировали. Анила Лефанович была инфицирована газовым отёком. Её нога всё более и более распухала, кровеносные сосуды деформировались, и она умерла от кровотечения. Мачка свидетельствовала о том, что кровеносные сосуды следовало пережать и провести ампутацию для спасения её жизни. Ею полностью пренебрегали первые 2 или 3 дня, София Кичол умерла в похожих обстоятельствах.
Альфреда Прус была инфицирована газовым отёком в тот же день, что и свидетель Кучьмерчук, Кичол и Лефанович. Она была красивой, молодой 21 летней девушкой, студенткой университета. Она оказалась сильнее чем Кичол и Лефанович и по этой причине она прожила на несколько дней дольше. Она страдала от ужасной боли и наконец умерла от кровоизлияния. Кучьмерчук была единственной подопытной выжившей в этой серии экспериментов.
Вряд ли требуется отмечать, что все подопытные страдали от сильной боли и пыток.(НО-876, экз. обв. 225; НО-871, экз. обв. 227; НО-877, экз. обв. 228). Трибунал сам может осмотреть увечья которым подверглись польские свидетели, и фотографии их шрамов представлены в качестве неотъемлимой части протокола. (НО-1079а, б и в, экз. обв. 209; НО-1081а и б, экз. обв. 211; НО-1082а, б и в, экз. обв. 214; НО-1080а-и, экз. обв. 219).
Постоперационный уход за подопытными был полностью неадекватным. (НО-873, экз. обв. 226). Многим из подопытных ни давали не медикаментов ни морфина по приказу подсудимой Оберхойзер. (НО-877, экз. обв. 228). Время от времени им делали перевязки, когда доктора этого хотели. Иногда они ждали 3 дня, иногда 4 дня. Там был ужасный запах гноя. Девушки были вынуждены ухашивать друг за другом. Постоперационный уход, какой и был, осуществлялся лагерными докторами. Свидетель Бруль-Платер свидетельствововала о том, что:
«Моя нога болела; я чувствовала сильную боль, и кровь сочилась из моей ноги. На ночь мы оставались одни без всякого ухода. Я слышала лишь крики знакомых заключенных, и также слышала, что они просили воды. Никто не давал нам ни воды ни постельного белья».
Свидетель Каролевская дала показания о том, что:
«Я находилась в своей палате и заметила знакомым заключенным, что нас прооперировали в очень плохих условиях и оставили в этой палате, и что нам даже не дали возможности восстановиться. Это замечание услышала немецкая медсестра, которая сидела в коридоре, потому что дверь, ведущая из нашей палаты в коридор была открыта. Немецкая медсестра вошла в палату и сказала, чтобы мы встали и оделись. Мы ответили, что не можем выполнить приказ, потому что у нас сильные боли в ногах, и мы не можем идти. Потом немецкая медсестра вошла в нашу палату с доктором Оберхойзер. Доктор Оберхойзер, сказала нам одеться и идти в раздевалку. Мы оделись; и, не в силах идти, мы шли вприпрыжку на одной ноге. После одного прыжка нам приходилось отдыхать. Доктор Оберхойзер не позволяла помогать друг другу. Когда мы вошли вымотанные в операционную, доктор Оберхойзер встала перед нами и сказала нам вернуться, потому что сегодня не будет перевязки. Я не могла идти, но некто, заключенная, которую я не помню, помогла мне вернуться в команту».
Как минимум пять человеческих жизней были принесены в жертву экспериментов с сульфаниламидом, в то время как дополнительные шесть были расстреляны после того как выжили в операции. Все выжившие жертвы страдали от ужасных болей и боролись за жизнь. Несмотря на это, эксперименты даже не были научно успешными. Результаты, о которых докладывалось Гебхардтом и Фишером на третьей конференции консультирующих врачей Вермахта в военно-медицинской академии в Берлине в мае 1943 не были приняты, и медицинские директивы потребовали продолжения использования сульфаниламида. (Гебхардт, Фишер, Оберхойзер 3, экз. Гебхард, Фишер, Оберхойзер 10). Эксперименты с сульфаниламидом являлись совершенно ненужными, поскольку похожие результаты могли быть достигнуты при лечении раневых инфекций немецких солдат обыкновенно возникающих в ходе войны.
Гебхардт серьезно не утверждал, что подопытные являлись добровольцами. Он признал, что он не знал, спрашивали ли женщин. Он свидетельствовал о том, что не интересовался этим. Он оставил это «законным властям». Он не обсуждал вопрос с Гиммлером. Под законными властями, Гебхардт подразумевал Гиммлера, который как он сказал: «имел власть казнить тысячи людей росчерком пера». Однако, Гебхардт, вообще не выказал интереса к моральному или законному характеру такой власти. В одном месте своих показаний, он заявил о том, что подопытные были недобровольцами принужденными к экспериментам государствам. В другом месте, они были «более или менее добровольцами, осуждёнными лицами».
Защита Гебхардта, если её можно назвать таким словом, заключается в том, что польские женщины были приговорены к смерти за участие в движении сопротивления и, что проходя эксперименты, добровольно или иначе, они могли смягчить свои смертные приговоры на наказание меньшей степени, и соответственно хотя бы не казнились. У подопытных здесь не было сделки; их желаниями не интересовались. Гебхардт, опираясь на чистую совесть неназванного человека, сказал о том, что в отношении выживших в экспериментах не приводились в исполнение смертные приговоры. Разумеется, Гебхардт не признал ни ответственности, ни интереса к данному вопросу.
Обвинение указывает на то, что в связи с такой предполагаемой защитой, доказательства в показаниях подопытных трибуналу никогда настолько не соответствовали процессу; они вообще не имели возможности защитить себя от каких бы то ни было преступлений. Их просто арестовывало и допрашивало Гестапо в Польше и направляло в концентрационный лагерь. Их никогда не информировали о том, что их приготовили, или приговорили к смерти. Статья 30 правил и обычаев сухопутной войны, включённых в Гаагскую конвенцию прямо предусматривает, что даже шпиона «нельзя наказывать без предшествующего суда». Предполагаемая защита Гебхардта полностью бесчестна.
Гебхардт, хочет, чтобы трибунал поверил в то, что не будь экспериментов все эти польские девушки погибли бы; этим он представляет доказательства против себя. Нельзя сказать большей правды. Нет никакого запротоколированного подтверждения тому, что этих женщин казнили, если бы они не прошли эксперименты. Свидетель Мачка это живое доказательство обратного. Она была арестована за действия сопротивления 11 сентября 1941, и доставлена в Равенсбрюк 13 сентября. Она бы не была жива сегодня если бы не являлась подопытной. По сути, все польские подопытные прибыли в Равенсбрюк в сентябре 1941. Этих девушек не казнили до августа 1942, когда начались эксперименты. Именно, это удивительно для Гебхардта, согласно его показаниям, что их вообще использовали в течение июля 1942 при экспериментах проводимых на мужчинах. В транспорте было почти 700 польских женщин. (НО-877, экз. обв. 228). Не имеется никаких доказательств достаточного количества о том, что кого-либо казнили, хотя большинство из них не являлись подопытными.
Нет, доказательства показывают без противоречия, что эти польские женщины не могли быть казнены законно. Право на помилование в случаях смертных приговоров возлагалось исключительно на Гитлера распоряжением от 1 февраля 1935, «Reichgezetsblatt», I, страница 74. (НО-3070, экз. обв. 531). 2 мая 1935, Гитлер делегировал право принимать отрицательные решения о помилованиях министру юстиции Рейха. (НО-3071, экз. обв. 532). 30 января 1940, Гитлер делегировал генерал-губернатору оккупированных польских территорий полномочия давать помилование и принимать отрицательные решения по вопросам помилования на оккупированных польских территориях. (НО-3072, экз. обв. 533). По эдикту, датированному 8 марта 1940, «Вестник генерал-губернаторства» I, стр. 99, генерал-губернатор оккупированной Польши приказал относительно применения права на помилование в случае смертных приговоров:
«Применение смертного приговора провозглашается обычным судом, специальный суд или полицейский военно-полевой суд могут проводиться только, при наличии моего решения не использовать право на помилование» [Курсив добавлен] (НО-3073, экз. обв. 534).
Абстрактно предполагая, что все подопытные совершили значительные преступления, при том, что их всех надлежащим образом осудили надлежащим судом, что их законно приговорили к смерти, из вышеизложенных распоряжений явно следует, что эти женщины не могли быть законно казнены до тех пор пока генерал-губернатор оккупированной Польши не решил в каждом случае не использовать право помилования. Нет подтверждения тому, что генерал-губернатор, когда-либо действовал в отношении помилования польских женщин использованных в этих экспериментах или, по этой причине, значительное количество не использовали в экспериментах.
Единственная причина, почему 700 польских женщин были перевезены из Варшавы и Люблина в Равенсбрюк была той, что генерал-губернатор не одобрил казнь. Иначе бы их бы немедленно казнили в Польше. В конце концов, эти женщины, могли оставаться нетронутыми до тех пор пока генерал-губернатор не принял решения. Он никогда этого не делал или сделав это, он мог предоставить помилование.
Письменные показания Шидловски, лагерного врача в Равенсбрюке, показывают, что генерал-губернатор не отказывал в помиловании до начала экспериментов. Он сказал на второй странице оригинала:
«Польские женщины, приговорённые к смерти военно-полевым судом и ожидающие казни, после одобрения генерал-губернатором отбирались для опытов». (НО-508, экз. обв. 224)
Далее, на странице 15 оригинала, он говорил:
«Во время моей служебной поездки в Равенсбрюк, я оценил, что приблизительно 25 женщин были казнены расстрелом. Они были исключительно польскими женщинами, которые уже являлись заключенными, чьи приговоры были одобрены спустя долгое время генерал-губернатором». [Курсив добавлен].
Шидловски находился в Равенсбрюке с декабря 1941 до середины августа 1943. За время долгого периода времени только 25 из более чем 700 польских заключенных были казнены по распоряжению генерал-губернатора. Кто скажет, что большинство из этих 700 польских женщин не выжили бы в войне при том, что они не проходили эксперименты? Разумеется, намерением защиты было подтвердить противоположное весомыми доказательствами. Этого не получилось никакими доказательствами.
Подсудимые Гебхардт, Фишер и Оберхойзер не могут опираться на чистую совесть в том, что польских женщин могли казнить. Даже лагерный доктор Шидловски знал, что генерал-губернатор должен был одобрить казнь. Более того, большое количество из 700 женщин приговорённых к смерти уже на той стадии войны было достаточно для того, любое разумное лицо заметило, что-то неладное.
Более того, неопровержимые доказательства подтверждают, что эксперименты вообще не гарантировали отмену казни. По крайней мере шесть подопытных были казнены после того как выжили в экспериментах. Имена расстрелянных польских девушек это Паяцковская, Ганс, Зелёнка, Раковская, Соболевская и Гутек. (НО-873, экз. обв. 226; НО-861, экз. обв. 232). Это не являлось вопросом эксперимента или казни, а эксперимента и казни.
Вот почему в феврале 1945 была сделана попытка казнить всех подопытных. Им приказали явиться в один блок и оставаться там. Им сообщили, что их переведут в концентрационный лагерь Гросс-Розен[136] уже находившийся в руках союзников. Поэтому, они знали, что их собираются казнить и они взяли другие идентификационные номера и спрятались. Это стало возможным из-за дезорганизации в лагере.
Если рассмотреть позицию защиты лицом к лицу, трибунал может задать вопрос о том, законно ли для военных медиков нации ведущей войну экспериментировать на политических заключенных оккупированной страны приговоренных к смерти, экспериментируя на них таким образом, чтобы они погибли, страдали от мучительной боли, издевательств и постоянной инвалидности – все это без их согласия и при прямой помощи военному потенциалу их противника. Нет верной причины для ограничения такого решения для гражданских заключенных; эксперименты не стали бы хуже если бы проводились на польских или американских военнопленных. Невозможно, серьезно рассматривать правило защиты.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 351; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!