Фрагмент допроса подсудимого Розе обвинением
………………………………………..
Макхэни: Вернёмся к экспериментам с малярией. Какой контакт с Шиллингом у вас был в 1941?
Розе: Во время допроса защитником я сказал о том, что в 1941 я видел отчёты о работе Шиллинга с малярией в Италии от имени итальянского правительства и при поддержке министерства внутренних дел Рейха; затем, либо в конце 1941 или начале 1942, я выдвинул мнение, письменное мнение, о применении, которое профессор Шиллинг направил государственному секретарю Конти, или даже в министерство внутренних дел. Затем я лично увидел профессора Шиллинга в 1941. Я не уверен был ли он тогда в Германии, но я не могу отрицать этого под присягой, потому что это было 6 лет назад.
Макхэни: Вы снабжали его каким-либо материалом пока он работал в Италии?
Розе: Нет, ничем.
Макхэни: Кем была госпожа фон Фалькенберг?
Розе: Вы имеете в виду госпожу фон Фалькенхайн?
Макхэни: Нет, я говорю о госпоже Фалькенберг.
Розе: Я не знаю никакой госпожи фон Фалькенберг.
Макхэни: Вы уверены в том, что не снабжали Шиллинга материалом в 1941.
Розе: Я не могу вспомнить. Это могло делаться моим отделением без моего уведомления. Тогда, конечно, я принимаю за это ответственность, но я не знал об этом до сих пор. Мои помощники ничего мне не говорили об этом, если это случалось. Если вы можете подтвердить, что это случалось, я конечно, признаю за это ответственность, даже если это делалось без моего ведома.
|
|
|
Макхэни: Что же, это не ужасно важно, но давайте посмотрим на документ НО-1756. Между прочим, когда был случай предоставления материала Шиллинга, после создания его института в Дахау?
Розе: Прощу прощения, я не понял вопроса.
Макхэни: Когда вы передавали Шиллингу материал, после его отъезда в Дахау?
Розе: Я не могу дать вам никакой информации об этом. Я должен опираться на показания моей помощницы, фон Фалькенхайн, и моя секретарша Блок, показала здесь, что это было в конце 1941, но я полагаю, что она ошиблась в этом, поскольку госпожа фон Фалькенхайн свидетельствовала о том, что данный материал передавался в 1942. Я думаю более вероятно последнее.
Макхэни: Документ НО-1756 будет отмечен для идентификации как экземпляр обвинения 486.
Разве госпожа фон Фалькенберг не упоминала ваше письмо Шиллингу датированное 3 февраля 1941?
Розе: Нет. В немецкой копии документа, который вы мне показали, говорится о госпоже фон Фалькенхайн.
Макхэни: Это ошибка в английском переводе.
Розе: Госпожа фон Фалькенхайн являлась помощницей в моём отделении. Она ранее работала с профессором Шиллингом. Она дала письменные показания. Поскольку у меня есть письмо я могу дать вам некоторую информацию о предмете. Профессор Шиллинг хотел иметь серологическую реакцию в малярии, так называемую реакцию Анри; то есть реакцию проводимую для диагностики малярии. Также как и в реакции антигена, в этой реакции использовалась селезёнка умерших лиц. Профессор Шиллинг видимо написал мне, для того, чтобы узнать могу ли я, как глава тропического медицинского отделения найти селезёнку из тела умершего от малярии. Я ответил, сказав, что такой материал вряд ли будет доступен в Берлине. Малярия была очень редка в Берлине и соответственно смерти от малярии были очень редкими. Единственные случаи такого типа происходили в психиатрических больницах при лечении паралича. Известно, что первая работа Вагнера-Яуррега показала, что при лечении малярией паралича случается смерть, также как и смерть от последующей операции, и такие смерти от малярии, конечно, случались в берлинских психиатрических больницах. Насколько я помню этот вопрос, мои помощники связывались с различными патологическими институтами в Берлине и просили, чтобы при вскрытии, селезёнка сохранялась, для того, чтобы направлять её профессору Шиллингу. Об этом было письмо.
|
|
|
Макхэни: Вы, когда-либо снабжали его?
Розе: Насколько помню, в течение нескольких месяцев, один или два таких случая было и материал направлялся Шиллингу, но я точно не могу сегодня сказать.
|
|
|
Макхэни: Что же, теперь вы в состоянии ответить на мой вопрос заданный ранее о том предоставляли ли вы ему материал в 1941; это правильно?
Розе: Прошу прощения. Я не понял вопроса.
Макхэни: Я сказал, что теперь вы желаете уточнить ответ данный мне несколько минут назад, перед тем как вы посмотрели на письмо, о том, что вы не предоставляли материал в 1941. Теперь, посмотрев письмо, вы скажете о факте, что предоставляли.
Розе: Да. Извиняюсь. Моё внимание целиком было занято вопросом штаммов малярийных паразитов и комаров. Я не думал о переговорах между Шиллингом и патологическим институтом в Берлине.
Макхэни: Вернёмся к тому, что мы обсуждали. Вы говорили о том, что хотя госпожа Блок сказала о том, что малярийные яйца поставлялись Шиллингу в последней части 1941, вы думаете, что вероятно это было в 1942?
Розе: Да. Я так сказал. Вероятно я могу себя поправить. Когда вы говорите о малярийный яйцах вы имеете в виду яйца малярийных комаров. Не существует малярийных яиц.
Макхэни: Да, правильно.
Розе: Я готов согласиться с тем, что фон Фалькенхайн и Блок думали по-разному. Я думаю, что фон Фалькенхайн была права и это было в 1942.
|
|
|
Макхэни: Вы знали об этом перед отправкой?
Розе: Я не помню. Я так не думаю. Насколько помню, меня проинформировала об этом госпожа фон Фалькенхайн, после того как мне дали письмо от профессора Шиллинга о том, чтобы комаров доставили в Дахау.
Макхэни: Вы потом отдали приказ о том, чтобы больше материал не отправлялся Шиллингу; правильно?
Розе: Я не принимал точного приказа. Я сказал, что поскольку мы сами используем настолько много комаров, я не хочу отправки другого материала господину Шиллингу, потому что я не был убеждён в научной ценности его работы. Но госпожа фон Фалькенхайн в своих показаниях говорит, что была дальнейшая переписка с госпожей Ланге. Я не смог найти этой переписки и не смог полностью выяснить вопрос. Я должен полностью полагаться на свою помощницу в данном отношении и я не могу ответить согласно моим сведениям. В нашем первом разговоре о предмете, когда я рассказал вам о том, что Шиллинг получал от нас яйца малярийных комаров, о чём вы сейчас не знали, я не сказал вам о том, что у него были штаммы малярии от другого отделения. Я не знал этого тогда. Я узнал об этом недавно от госпожи фон Фалькенхайн. Этого не было в письменных показаниях. Видимо она опасалась определенных возражений и направила письмо об этом моему защитнику. Я не настолько боязлив. Я не боюсь говорить вам об этом.
Макхэни: Другими словами вы снабжали Шиллинга штаммом Розе?
Розе: Нет. Как я сказал в допросе защитой, штамм Розе не мог поступать из моего отделения, потому что у нас не было штамма Розе. Откуда этот штамм Розе пришёл, для меня загадка. Я не знаю никакого штамма Розе в литературе о малярии. Но я не думаю, что есть какой-то смысл спорить об этом названии. Информация которую дала госпожа фон Фалькенхайн, которой я полностью верю, в том что штамм малярии направлялся – этого совершенно достаточно – неважно, назывался он Розе или по-другому.
Макхэни: Ваша свидетельница, госпожа Блок, насколько я помню свидетельствовала о том, что у вас не было переписки с Шиллингом в 1942 и 1943. Это верно?
Розе: Так сказала госпожа Блок. Я сам не буду настолько уверен в своих показаниях если вы зададите такой же вопрос. Я скажу, что не смогу чётко ответить на этот вопрос. Я знаю лишь одно, что я никогда не переписывался с профессором Шиллингом по предмету его работы. Обменивались ли Шиллинг и я письмами за эти годы мне неизвестно, поскольку у меня нет материалов. Относительно какой-либо информации о такой нечастой переписке и о том писал ли он некие письма 5 или 6 лет назад, он говорил: «Мне лучше посмотреть это в своих материалах». К сожалению, я так не могу сделать, вероятно вы будете любезны, если копии такого письма будут мне предоставлены. У вас есть мои материалы и вам они доступны гораздо проще чем мне. Например, я пытался найти моё мнение по вопросу малярии 1941 года. Оно было в том же архиве из которого вы взяли протокол заседания по тифу 29 декабря 1941 в министерстве внутренних дел.
Макхэни: Господин профессор, вы переоцениваете обвинение, но мы не будем на этом задерживаться. Итак, ваша память достаточна хороша, чтобы рассказать нам о том сколько вы продолжали готовить Шиллингу материал для экспериментов в Дахау? Вы говорите, что в течение 1942 сказали больше не посылать. Вам это ясно?
Розе: Да, я думаю я могу достоверно помнить.
Макхэни: Что же, когда штамм малярии был передан?
………………………………………..
Розе: Я не знаю. Госпожа фон Фалькенхайн просто сказала мне о том, что штамм малярии был передан Шиллингу. Я не знаю, когда. Она не упоминала это в своём письме доктору Фрицу.
Макхэни: Посмотрим на документ НО-1752. Он будет помечен как экземпляр обвинения 487. Професссор, предлагаю прочитать вслух?
Розе:
«Профессор Клаус Шиллинг
Дахау, 4 апреля 1942
3 К, госпиталь для заключенных
Профессору, доктору Розе
Берлин, Форерштрассе 2
Институт Роберта Коха
Дорогой коллега:
«Я подкожно вакцинировал лицо спороцидами из слюнных желез самок малярийных комаров направленных мне вами. Для второй вакцинации у меня не было материала спороцидов, потому что я ещё не располагаю штаммом Розе в малярийных комарах. Если бы вы могли направить мне немного малярийных комаров инфицированных штаммом Розе в течении нескольких дней (в последней поставке 2 из 10 комаров были инфицированы), я бы смог продолжить данный эксперимент и естественно был бы крайне благодарен вам за эту новую поддержку моей работы.
«Разведение комаров и эксперименты проходят удовлетворительно; сейчас я работаю с третичным штаммами. Остаюсь с сердчеными приветствиями и
Хайль Гитлер!
Ваш преданный
[Подписано] Клаус Шиллинг»
Макхэни: Шиллинг видимо думал о том, что есть «штамм Розе»
Розе: Да.На это указано в письме. Это проясняет вопрос. Он должно быть переименовал этот штамм, который прибыл из моего отделения и назвал его Розе. Это очень необычно. Обычно маляриолог не делает такого.
Макхэни: Это ваша инициалы внизу письма «L. g. РО 17/4»?
Розе: Да, это указывает на то, что 13 днями после отправления письма, 12 дней после его поступления в институт Роберта Коха, я его видел. Есть также пометка «Урегулировать ЭФФ». То есть Эрне фон Фалькенхайн 17 апреля 1942. Я узнал, что несмотря на мои инструкции отделению, госпожа фон Фалькенхайн всё ещё направляла комаров своему старому шефу хотя она и отрицает это теперь; но я хочу, подчеркнуть, что я являюсь ответственным за то, что делала госпожа фон Фалькенхайн даже если она мне не говорила об этом.
Макхэни: Что же, вы видели письмо от 17 апреля 1942. Вы подтверждали свои инструкции о том, чтобы материал больше не отправлялся Шиллингу?
Розе: Сейчас я этого не могу сказать. Это совершенно возможно. Даже не точно, что я находился в институте Роберта Коха, когда увидел это письмо. Более похоже, что госпожа Блок принесла это письмо мне домой где в целом такие вещи и решались. И, из факта того, что с ним разбирались 10 дней спустя, вы можете увидеть, что такие письма раскрывались моей секретаршей.
Макхэни: Я думал нам следует быть более великодушными к госпоже Блок и предположить, что она не видела письма, поскольку она так уверенно сказала о том, что у вас не было переписки с Шиллингом за эти годы.
Вы, когда-либо направляли Шиллингу яйца atroparvus?
Розе: Да. Такого типа яйца малярийных комаров он получал от нас. В качестве типа малярийных комаров у меня в лаборатории были яйца maculipenis atroparvus.
Макхэни: Предположим, я представлю вам документ НО-1753. Он будет отмечен как экземпляр обвинения 488. Это ещё одно письмо от Шиллинга. Оно датировано годом позже – 5 июля 1943, уведомляющее «с удовлетворением получил ваше письмо от 30 июня и партию яиц atroparvus».
Профессор, я также хочу обратить ваше внимание, на последний параграф письма где говорится: «Пожалуйста передайте госпоже Ланге, которая видимо обращается со своим потомством очень умело и с большим успехом чем заключенный Август, мою лучшую благодарность за её затруднения».
Вы помните христианское имя свидетеля Вивега?
Розе: Нет, извиняюсь, я не помню имени этого человека.
Макхэни: Если вы посмотрите в протоколе то найдете его имя Август.
Итак, доктор, видимо они полностью игнорировали ваши приказы предыдущего года о неотправке материала Шиллингу. Видимо ветер подул в другую сторону. Это так?
Розе: Я уже прямо заявлял, что моим приказом было не отправлять материал Шиллингу, так как у нас самих было немного материала. Это не означает, что у меня есть какие-либо сомнения в способе которым Шиллинг проводил свою работу. Совершенно возможно, что когда мы снова имели достаточно яйц комаров, мы снова давали их Шиллингу. У меня очень сложное положение. Мне сложно давать показания по памяти. Вы снова видите, что здесь снова вопросом, видимо занималась госпожа Ланге и сам Шиллинг написал мне снова.
Макхэни: Что же, профессор, я не так это прочёл. Первая строка говорит о вашем письме от 30-го июня.
Розе: Что же, возможно я написал Шиллингу.
Макхэни: Госпожа Блок страдает плохой памятью о вашей переписке с Шиллингом в 1943, также как и в 1942, не так ли?
Розе: Да, я достаточно удивлён, потому что следует полагать, что секретарша помнит такие вещи лучше, но, конечно, возможно сделать ошибки если нет доступа к материалам. Я сказал вам, что я не могу давать показания с уверенностью о подробностях, потому что у меня была слишком большая переписка.
Макхэни: Что же, невозможно, чтобы вы поставляли ему материал в 1944?
Розе: Я считаю это совершенно невозможным. У нас есть показания госпожи фон Фалькенхайн о том, что отделение терапии лихорадки никогда не давало ему никакого материала и о том, что тогда, у меня больше не было кабинета в Берлине. Однако, я снова должен положиться на госпожу фон Фалькенхайн. Я сам находился в Пфаффенроде с месяц как наибольшее, и вызывался раз или два на длинные расстояния.
Макхэни: Я приобщаю документ НО-1755. Он будет помечен как экземпляр обвинения 489» Это ответ от Шиллинга, датированный 27 июля 1943. Это письмо говорит о поставках яиц Шиллингу, не так ли?
Розе: Видимо, да. Должно быть было достаточно яиц комаров, и мы смогли дать ему их.
Макхэни: Сейчас небольшой перерыв; правильно?
Фриц: Господин председательствующий, я прошу, чтобы фотокопию показали свидетелю Розе. Не невозможно, чтобы это было написано помощником с инициалом «Р». Я знаю подпись профессора Розе, и я думаю «Р» выглядит по-другому. Вероятно, ему следует показать фотокопию.
Председательствующий: Покажите фотокопию свидетелю.
Розе: Я должен сказать, что я вообще не понимаю эту подпись. Когда я подписывал письмо я подписывался своим именем, но я не думаю, что это очень важно.
………………………………………..
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 130; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!