Поздняя любовь Ивана Ивановича 4 страница
- Вам выходить, скорее просыпайтесь, - проводница склонилась над Настей. Поезд, замедляя ход, подходил к полустанку. Быстро набросив пальто и сняв сумку, девушка направилась к выходу.
- Я вас провожу, - Виктор бросился вслед за Настей, подхватив багаж, спустился на перрон.
- Стоим всего минуту, - предупредила проводница.
Выйдя из вагона, попутчица сразу же попала в объятия пожилого мужчины. Наверное, отец встречает, - подумал Виктор, передавая ему сумку.
- Настя... - он наконец решился расспросить ее, но в это время раздался гудок, лязгнули сцепы, поезд тронулся.
- Пассажир, поднимайтесь скорее, - перечеркнула последнюю надежду проводница.
Виктор вскочил на подножку...
***
- Что-то ты хмурной какой-то, не заболел ли? Или неприятности какие? В гости с таким настроением не ездят. Ну да ладно, поехали скорее, ребята ждут тебя не дождутся. И чем ты их взял? Когда телеграмму твою получили - обрадовались как дети, - суетился брат.
- Миша, я к тебе всего на денек, второго утром я должен уехать.
- Да что стряслось-то? Уж не влюбился ли ты?
- Похоже, - ответил Виктор, - пришла, ушла, исчезла, как привидение, как мираж какой-то. А найти ее я должен обязательно. И единственный, пока, шанс - возвращаться второго.
Всю обратную дорогу Виктор переживал, а вдруг Настя передумает или обстоятельства так сложатся, что она вынуждена будет отложить отъезд. Тогда придется надеяться лишь на случайную встречу, или искать ее через справочное бюро. А ведь без фамилии, года рождения, рода занятий, с одним только именем, пусть и редким, в справочном полумиллионного города заявление вряд ли примут.
|
|
|
Поезд, замедляя ход, входил в последний перед полустанком поворот. Потянулся перрон. Сердце Виктора, стоявшего в нетерпении у открытой двери вагона, бешено колотилось, готовое вырваться из груди. Он пристально вглядывался в мелькавшие перед ним силуэты ожидавших посадки пассажиров, в надежде увидеть знакомую фигурку очаровавшей его незнакомки.
***
Город Виктора и Настю встретил пасмурной, прохладной погодой. Накрапывал мелкий дождик, а согласно примете, дождь в день приезда к счастью.
Was ist das “ Pososchok ”?
Ох и тяжелыми были девяностые годы прошлого века для россиян. Окончательно же «добил» народ дефолт 1998 года. Еле-еле, но все-таки тогда выжили. В нулевые стало полегче. Что-то, где-то и как-то «поустаканилось», стало вставать на свои, уже новые, места. Зашевелились наши предприимчивые соотечественники, оживились и иностранцы со своими инвестициями, пусть и небольшими (опасались), но все же какое ни есть, а подспорье нам горемыкам. Нашлись, а кое- где в России и появились, серьезные бизнесмены с Запада. Вот и в соседней области заработало крупнейшее (поговаривали - третье в мире) лесоперерабатывающее предприятие. Рассчитали швейцарцы с немцами точно: железная дорога есть, речка судоходная - тоже, а главное - лесных массивов - немерено. В начале они циркулем 150-километровую зону очертили, затем к радиусу еще 50 километров добавили. А на перспективу на все 300 километров замахнулись. Попал и наш район в круг их интересов.
|
|
|
Приехал в наше местечко один из руководителей этого предприятия - немец по национальности. Нужно же было налаживать связи с нашими лесозаготовителями. Мы ему совещание предпринимателей подготовили. Человек сто таковых на нем оказалось. Главный вопрос - естественно, финансовый. Не без скрипа, но одолели его, определились с договорами. Остальные, мелочные проблемы - постановили решать в рабочем порядке. Ну, а чтобы закрепить достигнутые результаты, организовали банкет. Ведь у нас, у русских, даже самые маленькие вопросы без «устаканивания» не решаются. А тут такой размах, сердце замирает!
Желающих выступить с тостом было много, пришлось ограничиться десятью, ибо шумовой фон настолько вырос (пили-то водочку родимую), что ораторов попросту не стало слышно. Немец хоть и пригублял по чуть-чуть, но тоже «дозочку» схватил приличную, он же не привычен к такому «водковозлиянию».
|
|
|
Потихонечку-полегонечку начал он собираться восвояси, ведь ему предстоял еще 150-километровый марш-бросок до дому, куда хотел бы он вернуться трезвым. Да ведь на дорогах наших не поспишь, чтобы хмель изгнать. А отсюда вывод — пить надо меньше и вовремя «смыться».
Когда же в обоих концах застолья «всхлипнули» гармошки, он окончательно понял, что здесь ему делать больше нечего. На прощание попросил слова, жестом показал - всем налить (уже обрусел). «Бросил» две-три фразы про дружбу-фройндшафт и сотрудничество, и пригубил.
- У нас так за это не пьют, нужно до дна, чтобы и обиду не оставлять, и чтобы все сбылось, что мы тут нарешали, - выразил общее мнение один из предпринимателей. Когда немцу перевели, он согласно закивал головой и допил. Закусил виноградинкой и ретировался к выходу.
За столами возникла мимолетная пауза. Мертвая тишина в зале. На лицах лесозаготовителей выразилось недоумение: как так, гулянье в самом разгаре, а виновник торжества покидает банкет? Это же не в наших правилах! «Тамада»-глава районной администрации, пояснил, что гостя ждут неотложные дела и ему необходимо срочно уезжать, так что, задерживать не будем - обстоятельства выше нас.
|
|
|
Поняв, что иностранец для них уже «отрезанный ломоть» и его не вернешь, начали потихонечку звенеть рюмашками.
- А посошок? - неожиданно раздался чей-то отчаянный крик.
-Да, да, посошок, посошок!… - загалдели все, - иначе хорошей дороги не будет.
- Was ist das “Pososchok”? - спросил у толмача немец, уже взявшийся было за дверную ручку. Долго, как показалось хозяевам застолья, очень долго, втолковывал переводчик иностранцу смысл посошка. А в это время ребятки не дремали и сообразили блюдечко с голубой каемочкой, куда поставили наполненную до краев рюмку водки и положили дольку апельсина. В спешном порядке доставили «посошок» к выходу, жестами показав гостю, что пить надо до дна: традиции и обычаи, дескать, у нас такие.
Выпил, а куда деться, ведь все равно не отвяжутся, пока не дожмут. Передернулся - встряхнулся, зажевал фруктом…
До машины немца сопровождали под ручки.
2010 год.
Поздняя любовь Ивана Ивановича
Спиленная ель-вековуха пошла не в просвет между деревьями, куда пытались направить ее вальщик с помощником, а зацепилась за крону стоявшей впереди ели-сестренки, затем стала скользить по ее ветвям, приобретая при этом вращательное движение, с молниеносной отдачей назад. Падающее дерево всей своей мощью ударило торцевой частью по вальщику.
Очнулся Иван Иванович в поселковом медпункте, куда он был незамедлительно доставлен на лесопунктовском автобусе. Фельдшерица была категорична: «Я ему помочь ничем не могу, нужна операция, и, может быть, даже не одна. А ее, как известно должно быть вам делают в больнице. Нужно бы доставить его в райцентр, но травмированный лесоруб по нашим ухабистым дорогам не транспортабелен, тем более, что вы и так его уже чуть не угробили, везя из делянок по лежневке. Выход один - циалистов и здесь, на месте, принять необходимое решение».
А решение прибывших эскулапов было единственно-верным - вертолетом санитарной авиации доставить пострадавшего от несчастного случая прямиком в областную больницу.
Более полугода провалялся Самохин в палате для «самых-самых», перенес несколько операций. Затем потихонечку пошел на поправку. Все эти дни возле него неизменно мыкала горюшко его верная супруга Мария, к тому времени вышедшая на пенсию, ставшая здесь и сиделкой, и санитаркой, и отчасти даже медицинской сестрой при нем. Скорее всего именно этот фактор и решил стоявшую перед Иваном Ивановичем дилемму в пользу жизни.
А когда Самохин потихонечку стал ходить, комиссия вывела его на вторую группу и из больницы выписала. Дома и стены помогают, да еще при таком-то уходе. В общем, через год вторая группа была заменена на третью, которая давала право на легкий труд. Иван Иванович устроился сторожем на складах ОРС-а. Пока Самохины проживались в областном центре, ведение домашнего хозяйства полностью взяли в свои руки их сын с невесткой. Мария теперь осталась как бы и не у дел: двух хозяек у одной печи не бывает. Лишенная всяких забот и хлопот, точнее выбитая из привычного образа жизни, она как-то сразу начала сдавать. Стали привязываться разные болезни и через год, совершенно спокойно, без нытья и стонанья, она отошла в мир иной.
Иван Иванович дома также не находил себе места. И рад бы что-то сделать по хозяйству, да сомнения возникали, а вдруг да не понравится это молодым, они ведь теперь всем заправляли. И стал отец в своем-то доме чувствовать себя чужим, чуть ли не иждивенцем-нахлебником. Жизнь такая тянулась почти два с половиной года, пока по весне не подвернулась стоящая и раза в два более оплачиваемая работа сторожем в лесосеке у местного, набравшего неплохие обороты, предпринимателя Васильева, выигравшего лесной аукцион и вставшего в этих кварталах надолго.
Поселковые парни и мужики довольны, наконец-то и им нашлась подходящая работа. «Соскучившись» по деньгам, вкалывали так, что даже хозяин-предприниматель удивлялся. Со временем не считались, перекуривали редко, да и в котлопункте за обедом не засиживались. А уж когда получили первую, огромную по их меркам зарплату, совсем «озверели», работая на износ. К концу дня еле-еле ноги таскали. Но с утра, как заведенные, снова рвались в лесосеку. Иные даже ночевать здесь оставались, в обогревательных домиках места хватало. А и действительно, что дома-то делать? Там жены-хозяюшки без дела не сидели и без мужней поддержки легко справлялись со всеми бытовыми проблемами: и дети обихожены, и скотина прибрана, и на огороде полный порядок. А ради только ужина да сна, никакого резона ежедневно ездить в поселок не было. Одно плохо - от смертельно устававших на работе мужей, их половинки ласки почти не видели, а иные из них по праву считали не соизмеримой компенсацию заработанными рублями любовных утех. Что ж, каждому свое, как говорится!
***
Делянки Васильева располагались километрах в десяти от поселка, неподалеку от Моисеева озера. Главное же для Самохина - не надо было тяготиться безделием в своем доме. На лесосеке ночью - он сторож, а днем помогал поварихе, исполнял легкие, но нужные работы по заданию мастера. Времени хватало и на рыбалку, благо озеро всего-то в 300 метрах от его жилой будки, и на охоту. Да ведь и грибы-ягоды в хозяйстве тоже неплохое подспорье. Домой в поселок он теперь приезжал редко, всякий раз привозя дары леса, а повидав родственников, да попарившись в баньке, тут же торопился обратно. А на самом берегу озера сварганил себе шалашик, где в теплые ночи любил подремать у костерка. Сторожевую же службу в это время нес верный кобелек Тобик, которого Иван Иванович привязывал к крылечку полевой столовой. Все тихо-спокойно - Тобик отдыхает, если почует что-то неладное - лаем своим зовет хозяина на «рабочее место». Лето и осень пролетели незаметно. Зима навеяла было тоску, но и тут Самохин не сплоховал: выпросил у предпринимателя аккумулятор, а это и свет в его домике-жилище, и действующий радиоприемник, настроенный на волну «Маяка».
Баловался и чтением, поселковая библиотека еще функционировала нормально. В феврале-марте загуляли на своих свадьбах зайчишки-беляки, одуревшие от первых лучей солнца. Стреляй - не хочу, весь поселок можно зайчатиной обеспечить. Наступившая весна еще более встрепенула «новоявленного Робинзона». Небесное светило радовало своим теплом, отогревало прозябшее за долгую зиму тело. Гуси, утки на озере частые гости - бей сколько хочешь. Отличная рыбалка на своих прикормленных местах. Не жизнь, а малина, сплошной кайф. Только успевай радоваться.
Как-то поутру чистит рыбу Иван Иванович возле своего шалашика. В котелке уже водичка закипела, картошечка для ухи варится. Вкуснятиной приятной от специй напахивает, аж слюнки потекли. Послышались всплески на озере. Глянул Самохин - лодка прямиком к нему причаливает. За веслами - родственница его дальняя, Спиридониха из Завьяловского починка, что на той стороне озера на крутом бережку возвышается. По прямой до него отсюда с километр будет, а если по берегу идти, в обход топать, то верст восемь наберется.
- Ну, присаживайся к столику, Настя, сейчас ухи с тобой сладенькой похлебаем, посудачим о житье-бытье нашем, если не спешишь, конечно. Куда путь-дорожку держишь?
- А вот до тебя я и направилась, дельце к тебе одно есть.
- Давай ешь-ешь, о деле потом поговорим, на сытый желудок.
- Да одно другому не мешает. Вопрос-то в общем деликатный, тебя напрямую касающийся.
- А я что-то не так сделал? Что случилось-то?
- Неладно ты Ваня живешь. Не обижайся только и не перебивай. Выскажу тебе все, а там уж ты рассуждать будешь Бобылем ты Иванушко живешь, сам себя что ни есть обихаживаешь. А ведь без бабьего-то за тобой ухода, опустился ты. Глянь-ка на себя - бомж-бомжом. Ты сам-то, я понимаю, всем доволен. А со стороны бы поглядел на себя — ахнул бы. Ты, поди, и в зеркало-то не глядишься?
- Ну, уж слишком ты Настюшка наехала. Какой я бомж? У меня все есть, что мне нужно. Я не пью, не курю. Деньги в банке на счете лежат - не на что мне их тратить.
- Не перебивай меня! Скажу тебе, Ванюшечка, прямо: жениться тебе надо и жить домом, а не в будке обогревательной околачиваться. Есть у нас на починке Лена Судакова. Ей 32 года. Живет в своем доме одна, мужа - алкаша уж два года как выгнала. Разведена, детей нет, не завела из-за его непробудных пьянок. Работает почтальоном на семь деревень. Гляжу на вас обоих, и сердце кровью обливается. И тебя жалко, и ее. И ведь пара бы хорошая получилась, не раз я уж это прикидывала. Ты уж, Ванюша, извини меня, но я все продумала. Жить бы вы стали у нее. На работу и с работы ты на лодке, а зимой тропинку набьешь, с километр тут всего-то и будет.
- Мне ведь, Настя, за 60, она мне в дочки годится. Засмеют же люди. - Не засмеют, а, наоборот, поймут вас правильно. А потом еще и завидовать будут. Ты ведь на все руки мастер: и домишко ее подправишь, и пристройки подновишь. Всю мужскую работу она на себе тащит. Жалко бабу. А в делах и заботах и жить-то вам веселее будет. Я тебя, Ванюшечка, с ответом торопить не стану, время еще не ушло. А пока ее буду исподволь готовить, она ведь пока о моей задумке-то ничего не знает. А собой она неплоха: и личиком, и телом. Росточком как раз под тебя будет. Аккуратная всегда, чистюля, каких еще поискать надо. А возраст, Ваня, не помеха. Что-то мне кажется, что все у вас хорошо будет.
- Давай сделаем так: мне завтра надо на поселок сбегать, дела кое-какие поднакопились. Подговорю ее мне компанию составить, тоже, поди-ка, какая потреба у нее там есть. В это же время мы на лодке к тебе приплывем. Ты ушицей нас угостишь, а сам к ней поприглядишься. Ей я пока ничего не скажу, чтобы не смущать заранее. А когда мы обратно из поселка вернемся, чайком нас угостишь, разговором каким-либо подзадержишь. А перед отплытием ты мне свой резон и скажешь, на ушко шепнешь, что мне делать: или готовить ее для тебя, или, коль не приглянется, не тревожить, не бередить ей душу. Сценарий, разработанный Спиридонихой, удался на славу. За ухой разговор потек как-то складно, почти по-семейному. Да и Самохин роль свою сыграл отменно. Елена, судя по всему, так ни о чем и не догадалась. Понравилась она ему с первых же минут знакомства, разговор вела как с давним другом легко и непринужденно. На приглашение-закидушку, приезжать к нему в любое, удобное для нее время, шутя ответила: « А что, я баба бедовая, я и средь ночи смогу к Вам приплыть. Чем только угощать будете?».
- Угощение добыть - не проблема, только дайте, Лена, знать, когда Вас ждать - ожидать.
- Похоже вы про меня-то совсем забыли, чать лишняя я тут? - прикинулась обиженной Спиридониха.
Когда под вечер провожал гостей Иван Иванович, он заметил, что нет-нет да и бросала на него украдкой изучающий взгляд Елена.
- Ох, и хороша баба, - шепнул Иван на прощание Насте, - действуй!
***
- Знать не так уж я и плох, - размышлял позднее Самохин, - положила на меня глаз Лена-Елена, приглядывалась, что-то для себя решая. Теперь дело все за родственницей, а она баба в житейских делах опытная — не подведет. После знакомства сам не свой стал Иван Иванович, с тревогой ожидал резона с того берега озера. Лена понравилась ему, все думы теперь были только о ней. В напряженном ожидании прошел день, затем другой еще, и еще… Сколько ни вглядывался в озерную даль Самохин - лодки не было видно. И радостное ожидание вдруг сменилось хандрой, горькой и тяжелой.
- Знать не судьба, - размышлял он, - ишь, раскатал губищу на молодицу, теперь сворачивай ее обратно. Не решилась, видимо, со стариком свою судьбу увязывать. Женщины — они мудрые, далеко вперед свою жизнь просматривают и соответствующие планы строят. Может мне и жить-то лет пять осталось, а потом что? Опять ей в бобылках ходить? Она это прекрасно понимает. А кратковременное, мимолетное счастье ее может устроить? Вряд ли. Потому и нет ответа из-за озера.
- А не попариться ли мне в баньке? Не развеять ли в ней, родимой, печаль-тоску. Баня от всех недугов хороша, в том числе и от житейских неурядиц спасает-лечит. Заодно и сынка с молодицей проведаю, - размышлял Иван Иванович, - продуктами запасусь.
С утра, сдав мастеру базу в целости и сохранности и пообещав к вечеру вернуться, окинув взглядом озеро, Самохин с груженым лесовозом отбыл в поселок. День пролетел незаметно, правда и сделано было немало. Даже в библиотеку успел сходить, взял несколько легко читаемых детективов - надо же чем-то вытравлять свое горюшко.
После жаркой доброй баньки в хорошем настроении с попутным бензовозом вернулся Иван Иванович в лесосеку. Возле котлопункта его остановила повариха и, хитро поглядывая, с усмешечкой, дескать, знаю-знаю какой ты шалунишка, тихонечко прошептала: «Там, в шалаше, тебя краля- красавица ожидает. Просила о ее приезде никому не говорить, во избежание различных слухов». Краска мгновенно залила лицо Самохина: «А и правда, Маша, ты никому о ней не говори, вопрос весьма деликатный и для меня очень серьезный».
- Я-то смолчу, да ведь, Иванушко, шила в мешке не утаишь. К тому же и не резон тебе с нею прятаться — чать не маленькие. Если уж решился на такое, так бери быка за рога сразу — живи с ней домом-семьей. А то, ей Богу, жалко, порой, на тебя смотреть бывает, этак и в бомжи не долго скатиться.
Опрометью бросился Самохин на берег озера. А сердце стучит-колотится в ожидании резона.
- С чем же приехала Лена-Елена? - размышлял Иван Иванович. - С плохой для меня вестью вряд ли бы она сама приплыла, скорее всего послала бы Спиридониху. Значит, дело на мази. Ай да Настя-Настюшка, хорошей ты свахой оказалась.
- Хорош хозяин, нечего сказать, я к нему в гости, а он от меня на поселок убежал. Испугался, что ли?
- Да нет, в баньке давно не парился, решил душу отвести. Да и заждался я тебя, ведь обещала приехать хоть в ночь-за полночь. Так ведь было-то? Или пошутила тогда перед отъездом? - Нет, не шутила я тогда, Иван. Ты мне сразу приглянулся. А Спиридониха уже в лодке начала меня обрабатывать. Все про тебя рассказала. Уж так она тебя расхваливала, так расхваливала — прямо до небес вознесла. А потом как бы и предложение от тебя сделала. Я вот несколько дней подумала, да и решилась приехать к тебе. Не осуждаешь?
- Что ты, Лена, что ты. Я, наоборот, рад твоему приезду, помолодел даже, - засмеялся Самохин.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 188; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!