Глава 6 - Поздравление с Днем рождения 2 страница
- Я так и понял, - подыграл он, засунув руки в карманы и неуловимо подстраиваясь. - Я просто хотел убедиться.
- Хорошо.
- Ага.
- Спасибо за разъяснение.
- Нет проблем.
Я тяжело сглотнула. Я чувствовала, что он хочет что-то сказать, но не была уверена, что готова это услышать.
- Белла…
- Эдвард, нет.
- Нам нужно поговорить.
- Нет, не нужно.
- То, что произошло... то, что я сделал...
- Это не имеет значения. Все кончено. Разговоры не изменят положение вещей.
- А стоило бы.
- Этого не будет. И у нас есть работа. Просто... давай не будем начинать это снова. Пожалуйста. Я не могу.
Он заколебался, и на мгновение мне стало казаться, что он намеревался настоять на своем, но как раз тогда, когда мой уровень тревоги достиг дискомфортного уровня, он отступил назад и вздохнул.
- Ладно. Конечно. Пока что.
Я кивнула с облегчением. Работать с ним будет сложно. А держаться на расстоянии от него еще сложнее.
- Послушай, просто во избежание недоразумений, мы оба играем, верно? - спросила я. Мне нужно отсоединиться. Я действительно надеялась, что он отпустит меня.
Он смотрел на меня в течение нескольких секунд, и я готова была поклясться, что видела вспышку боли в его глазах. Он сглотнул, и опустил глаза, прежде чем прошептать:
- Абсолютно. Просто два актера... взаимодействуют. Ничего более.
- Точно.
Он выдохнул, и когда посмотрел на меня, в его глазах была злость, но у меня появилось такое ощущение, что он показывал мне лицо, которое, как он знал, мне нужно видеть.
|
|
|
- Я имею в виду, - проговорил он, положив одну руку на стену и наклонившись немного вперед, - я думаю, что это свидетельство моих невероятных актерских способностей, если даже несмотря на то, что ты яйцедробительная мегера, у меня все еще нехилый стояк, когда я притворяюсь, будто увлечен тобой.
Волна облегчения обрушилась на меня.
Спасибо, Эдвард.
Я знала, как обращаться с этим. Это раздражающе, но удобно. Без риска.
- Да, я знаю, что ты имеешь в виду, - ответила я, кивая. - Я, очевидно, заслуживаю «Оскар» за игру, будто по-прежнему хочу тебя, несмотря на все, что ты сделал со мной.
Он какое-то время пристально смотрел на меня и пару раз сглотнул.
- Да уж.
Он взглянул мне в глаза, и я кое-что там увидела. Что-то новое. Предательская дрожь в животе предупреждала меня, чтобы я отвела взгляд, но я не могла. Что бы это ни было, это одновременно и страшно и захватывающе, но прежде чем я смогла попытаться его понять, он моргнул и отстранился.
- Нам лучше вернуться к работе, - тихо проговорил он, отодвинувшись от меня и проводя рукой по волосам.
Я выдохнула, пытаясь очистить свою голову.
- Да. Аро будет интересно, где мы.
Мы пошли к служебному входу, и он посмотрел на меня и улыбнулся.
|
|
|
- Ну, может, я просто дам ему понять, что ты терлась об меня в переулке?
- Конечно, - легко подключилась я. - И сразу после этого я скажу ему, что ты пытался трахнуть меня у стены.
Он усмехнулся.
- Свон, если бы я пытался тебя трахнуть, то сейчас ты бы громко кричала мое имя и восхваляла Иисуса за мой невероятный член. И даже не пытайся это отрицать.
Я и не пыталась. Он знает, когда я лгу. Но я не доставлю ему удовольствие, подтверждая его слова.
- О, Боже, пожалуйста, прекрати говорить о своих мужских деталях, - проговорила я, делая вид, что меня тошнит. - Меня сейчас вырвет.
- О, - сухо проговорил он, - а я все интересовался, почему ты была такой ужасной на вкус. Я думал, что это сигареты.
- Укуси меня, - сказала я, и он усмехнулся.
Отчасти я была рада, что мы вернулись в привычный ритм. Знакомый и безопасный, свободный от всякого для него шанса разбить мое сердце снова.
Другая часть вздыхала и удивлялась, что это все, что есть. Все, что когда-либо у нас будет.
Мы зашли в репетиционный зал, и Аро поднял брови.
- Вы уже уладили ваши разногласия? Выяснили свои границы?
- Ну, - сказал Эдвард, - я выяснил, что Белла примет, когда я посасываю ее губы, но не допустит слишком глубокого вторжения языком, и в ответ она может сделать со мной все что хочет, а не просто ухватиться за мое «хозяйство». О-о, кого я обманываю? Она может полностью обхватить мое «хозяйство». Мое «хозяйство» поприветствует ее руки при любой возможности. В самом деле, если бы вы могли поставить нескольких двуруких, щупающих «хозяйство» в этой сцене, я был бы вам очень признателен.
|
|
|
Сама себе удивляясь, я громко расхохоталась, а Аро, прищурившись, смотрел на нас несколько секунд.
- Что ж... это просто... замечательно, - проговорил он со смущенной улыбкой. - Трудно поверить, что вы та же пара, которая, казалось, была готова убить друг друга пятнадцать минут назад. Тем не менее, благодарю Господа за небольшие милости. Давайте начнем с главной сцены, и я посмотрю, что можно сделать.
Эдвард и я заняли наши стартовые позиции, и он подмигнул мне и жестом показал на свой пах, улыбаясь с намеком.
Я показала ему средний палец и постаралась не смеяться.
Видите, этого Каллена я помню. Того, которого любила. Но и того Каллена, который уехал и сломал меня на миллион кусочков.
Я хотела, чтобы он опять стал высокомерным засранцем, которого я ненавидела, потому что тогда я, по крайней мере, смогла бы защитить себя от него.
А с этим парнем с восхитительной улыбкой, которого хочется обнять и никогда не отпускать?
|
|
|
Я понятия не имела, как с ним обходиться.
..
..
..
Глава 2. Ненавидя его.
Дневник Беллы Свон.
Понедельник, 18 января 2010 года.
Дорогой дневник,
Я снова вижу его во сне. Я не хочу вспоминать. Я стараюсь остановить это, но он все равно пробирается.
И вот он здесь. Под моими руками. Его губы на моей коже. Это идеально и тепло, и он не убежит в этот раз. Я вижу это в его глазах. Он хочет остаться.
Он снимает слой за слоем, раскрываясь мне. Раскрывая его. Раскрывая все, чем мы являемся. Это пугает его.
Я крепко прижимаю его к себе, желая избавить от страха, желая, чтобы он потерялся во мне. Чтобы остался.
Он этого хочет. Я знаю, что хочет. Но он уже утонул в трагедии. Я хочу, чтобы он передумал.
Он внутри меня. Это совершенство. Он это знает. Он говорит мне. Я ему верю.
Я даю ему часть себя, я не могу представить, что отдам кому-то другому. Он берет ее. Говорит мне, насколько ему это дорого. То, что он этого не заслуживает.
Он заслуживает.
Он единственный, кто заслуживает.
Он не может бороться с этим. Это слишком сильно. Слишком правильно. Это является всем.
Впоследствии он плачет. Удерживает меня, не желая меня никогда отпускать.
Но потом я ухожу, думая, что он останется голым. Красивым. Моим. Думая, что это не изменит положение дел.
Но это меняет.
Он одевается. Закрываясь снова. Одеваясь в то, что он знает. Что удобно. Что безопасно.
Он так маскирует слои, что я даже не вижу его, только страдание, которое он оставляет после себя, будто следы на снегу, показывая мне мою боль.
Он отталкивает меня, и я позволяю ему. Его слова должно быть правильны, потому что они у меня в голове, прежде чем он их произносит.
Это я. Это всегда была я.
Я видела то, что хотела видеть. Чувствовала то, что хотела чувствовать. Он играл роль. Носил маску, к которой я хотела прикоснуться. Губы, которые я хотела целовать.
Это моя вина, что он сердится на меня.
Я хочу принять его обратно. Я не могу.
Я хочу, чтобы он был таким, какой он на самом деле. Но он не такой.
Характер сцены меняется, снова и снова, но я не знаю своей роли. У меня нет реплики.
Все кончается, и я злюсь. Он носит лицо, которое я не заслуживаю видеть. Говорит слова, которые я не заслуживаю слышать.
Пожираю его глазами.
Я нахожу мои ноги и встаю на них. Они новые и неустойчивые, но мне все равно, если я упаду.
Я выпрямляюсь и показываю ему. Ему не нравится это.
Мне плевать.
Вот и решение.
Я смотаю этот клубок заново, плотно и непроницаемо. Он не может распутать его снова. Я не позволю.
Он дергает за это. Тест на слабые места.
И не находит.
Я смотрю в его новое лицо, не дрогнув. Его колкости не жалят, они просто раздражают. Я бросаю их в ответ подобно обидным искрам.
Они помогают сжечь мой позор. Они дают мне возможность быть. Сказать слова.
Это наши новые роли. Я скучаю по нашим старым, но они ушли. Исчезли.
Он пытается причинить мне боль.
Я не позволю ему.
Мне трудно сейчас. И все равно.
Он хорошо меня научил.
И это тоже пройдет.
Пока я не вспоминаю, я в порядке. Если я блокирую совершенство, я не тоскую по нему.
Иногда, в моих глазах, он плачущий и уязвимый, и это самое прекрасное, что я когда-либо видела.
Но это была игра.
А он актер.
И очень, очень хороший.
...
...
...
Дневник Беллы Свон
Среда, 3 Марта, 2010
Дорогой дневник,
Что ж, официально заявляю. Я идиотка. Полная, самая настоящая, создающая сама себе проблемы, в высшей степени идиотка.
Я сделала это.
Я сказала «да».
Несмотря на то, что инстинкт самосохранения во мне КРИЧИТ на меня, чтобы я сказала «нет», и хотя, когда я открыла рот, у меня были все намерения сказать «нет», по некоторым причинам (от чего, вероятно, мои гребаные волосы встанут дыбом, если я остановлюсь, чтобы проанализировать это в течение одной секунды), когда мой агент спросил меня, согласна ли я играть главную роль в новой романтической драме с Эдвардом я-могу-убить-его-и-без угрызений-совести-жить-с-этим-потому-что-он-мог-вывести-из-себя-даже-Мать-Терезу Калленом, мой предательский рот сказал «да», вместо «я бы предпочла вырвать свои собственные руки и избить ими себя до смерти».
Так что, теперь я облажалась.
Шикарно, полностью и во всех отношениях (вместо развлечения, где я могла бы иметь член в моей вагине и громкий оргазм) я облажалась.
Я не видела его уже три года. Три года свободы от его постоянных подколок и раздражительности. Свободы от его охренительно великолепного лица и вопросов, как, черт возьми, кто-то настолько привлекательный может быть таким чертовски злым. Три года никакого давления на каждую положительную эмоцию, что у меня была к нему, потому что я знала, что в конечном итоге это только приведет к огромному, кишкискручивающему жестокому разочарованию, чтобы оставить меня сломленной и не подлежащей восстановлению.
Н-да.
Это хорошо не закончится.
Белла.
...
...
...
Понедельник, 10 Мая 2010
Нью-Йорк
Первый день репетиций
Мое сердце колотилось, легкие горели, а нервы покрылись потом во всех самых негламурных местах.
Я вдруг услышала мамин голос в моей голове: «... леди не потеют, Белла, леди сияют».
В таком случае, мама, я сияю как свинья.
По крайней мере, я никогда не утверждала, что я – леди.
Я повторила себе, что «сияю», потому что опаздывала.
Я знала, что это не причина, но это то, что я говорила себе постоянно, потому что, несмотря на мое бахвальство, видимо я все еще испуганная маленькая девочка с отчаянной потребностью в одобрении других людей. По крайней мере, это то, в чем мой психотерапевт / лайф-коучер убедил меня. (п.п.: лайф-коучер помогает определиться с жизненным путем, а потом подталкивает в нужном направлении) И да, я на самом деле благодарна ему за эти перлы оскорбительной мудрости.
Я бежала через дорогу, едва уворачиваясь от безостановочного Нью-Йоркского движения. Несколько таксистов прокляли меня на разных языках.
Я живо махнула им средним пальцем, уверенная, что этот жест означает «пошел ты» во всем мире.
Я посмотрела на часы, когда вошла в театр, и направилась по лестнице в репетиционный зал.
Проклятье.
На пятнадцать минут позже.
Я почти видела усмешку на его лице, и с ужасом осознала, что прежде чем я даже появилась в зале, у меня уже было непреодолимое желание дать ему пощечину.
Черт возьми, почему я не могу прийти вовремя хотя бы один раз? ПОЧЕМУ?
Последнее, что мне нужно, это дать ему оружие для нападения. А он и без того довольно беспощаден.
- Сохраняй хладнокровие, Белла, - прошипела я себе под нос, остановившись перед дверью и попытавшись взять себя в руки. - Ради Бога и твоих жалких остатков здравомыслия, сохраняй... хладнокровие.
Я закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, отчаянно пытаясь успокоиться. Это сейчас я понимала, что «отчаянно пытаясь успокоиться» в значительной степени означало «доводить себя до еще большего безумия», и мысленно пнула себя за то, что я такая идиотка. Потом я начала мысленно фантазировать о том, как пинаю его. Потом на самом деле пинаю его. Потом шлепаю его по заднице... затем кидаюсь на него и трахаю этого мудачину до полусмерти, и, Господи Боже мой, КАКОГО ЧЕРТА Я ДЕЛАЮ?
Я зажмурилась и сжала челюсть, прежде чем удариться лбом о стену с большей силой, чем ожидала.
- Ебаное ой!
Мне хотелось плакать или кричать, или ударить, или поцеловать, и так как я не могла сделать ничего из этих вещей, я топала ногами и про себя кричала, что разочаровалась в себе и в нем, и во всей этой ебаной ситуации, а в первую очередь в том, что согласилась.
Я закончила свою истерику и сползла по стене вниз, на самом деле чувствуя себя так плохо, насколько это вообще возможно для человека.
Дерьмо. Слишком сильно для сохранения моего профессионального самообладания.
Я вся на взводе.
Я рывком открыла дверь и зашла в репетиционный зал, взволнованная и разъяренная, и почувствовала на себе его взгляд еще до того, как увидела его самого.
Смотри на меня сколько хочешь, Членвард, у меня на тебя иммунитет. Персональный иммунитет.
Я осознавала, что, вероятно, выглядела, как сумасшедшая, но в данный момент я была выше этого дерьма.
Я услышала тихий смешок и внезапно испытала желание наброситься на него и вырвать все его ногти, только чтобы услышать его крики.
Игнорируй его, игнорируй его, игнорируй его.
Я в отчаяние сцепила зубы.
Конечно, он пришел вовремя. Он патологически пунктуален. А я всегда опаздывала. И это то, что он во мне ненавидел.
Одна из многих вещей.
Я сопротивлялась желанию осмотреться, чтобы найти его, потому что... ну... это то, что я хотела сделать, и это то, чему я научилась с появлением Эдварда Каллена – подавлять мои природные инстинкты или, по крайней мере, игнорировать их. Вот до чего все дошло между нами. Думаю, я что-то испытывала к нему, когда, по сути, он не предложил мне ничего.
Я направилась к режиссерскому пульту, где наш режиссер, Aро Фриори, тихо беседовал с нашими продюссерами, Кармен и Елеазар Вайнштейн, и нашим театральным менеджером – сестрой Эдварда, Элис.
Эдвард и Элис – это единый комплект. В его контракте прописано, что его сестра работает на всех спектаклях, в которых он участвует, что сбивало меня с толку, учитывая, что они ссорились как кошка и собакой.
Я бы сказала, что Элис его соломка на все случаи жизни, но, конечно, зачем ему это нужно? Ведь ему не нужно никого и ничего, не так ли? Он неуязвимый. Он гребаный тефлон!
Я лишь прикоснулась к нему. Прикоснулась, и больше ничего в моей жизни не было таким же как всегда.
Перестань. Не думай об этом. Не смей!
Я смотрела, как Элис показывала макет декораций, которые мы будем использовать. Она рассказывала им, как будет работать механика сцены.
Они слушали и молча кивали.
Я не против работы с Элис. Она точно знала, что делает, и я всегда чувствовала, что у нее все под контролем. Прежде мы работали вместе. Фактически, миллион лет назад мы были хорошими друзьями, когда я еще думала, что ее брат был рожден от человеческой матери, а не появился из задницы Сатаны.
Они смотрели, как я приближалась к ним.
- Я знаю, знаю. Простите, - пробормотала я, бросив мою сумку на стул и начав копаться в моей репетиционной заначке.
- Все хорошо, caro, - уверил меня Аро с понимающей улыбкой. - Мы все еще обговариваем производственные детали. Успокойся, обустраивайся, выпей кофе, выкури сигарету. Мы начнем минут через двадцать. (п.п.: caro (ит.) – дорогая)
- Супер, - проговорила я, выкапывая мой сценарий, воду, сигареты и карандаш.
- Эй, привет, - сказала Элис и тепло улыбнулась.
- Привет, Эл, - ответила я, стараясь улыбнуться и проваливая попытку.
Моя сумка соскользнула с сиденья и громко плюхнулась на пол.
Я покачала головой и выдохнула, не поддаваясь искушению выкрикнуть парочку отборных ругательств, которые заставили бы покраснеть даже дальнобойщиков.
Я опять услышала смешок и, клянусь всемогущим Богом Оправдывающим Убийства, я, блядь, задушила бы его голыми руками.
Я подняла глаза на Аро, закипая внутри.
Это его вина. Он тот, кто хотел, чтобы мы вместе участвовали в этом спектакле. Он тот, кто убедил меня, что это будет большим шагом в карьере, когда, на самом деле, это станет последним выступлением, которое я сделаю, потому что готова устроить кровавую бойню в любую секунду и буду скрываться в течение всей жизни.
Он дал мне ободряющую улыбку и вернулся к обсуждению.
Смешки позади меня прекратились, и я могла чувствовать взгляд, обжигающий мою кожу.
Я проигнорировала знакомое жжение.
Усмехайся сколько хочешь, ты, раздражающий ублюдок. Твои игры разума уже устарели. Я знаю все твои трюки и готова к ним. Можешь начинать.
Но сначала мне нужна сигарета.
Я стала рыться в моей сумке, отчаянно пытаясь найти зажигалку. Это просто, блядь, невозможно. Мне серьезно необходимо освободить сумку.
Иисус, чего у меня здесь только нет! Клей, бумажные носовые платки, косметика, обезболивающие, ингалятор, старые билеты в кино, маленький флакончик духов, тампоны, ключи, горстка карамелек, игрушечная фигурка одноногого вампира – что за хрень?
- Извините меня, мисс Свон?
Я подняла глаза, чтобы увидеть симпатичного, темноволосого мальчика, протягивающего мне что-то подозрительно похожее на двойную порцию маккиато из зеленых бобов с толстым слоем сливок и шоколадной крошкой.
- Ничего себе, вы выглядите напряженной, - сказал он с правильной долей беспокойства, что сберегло его уши и зубы. - Я Сет. Помощник продюсера. Кофе?
- Привет, Сет, - проговорила я, глядя на него и с сомнением разглядывая картонный стаканчик. - Что это такое, дружище?
- Двойная порция маккиато из зеленых бобов с толстым слоем сливок и шоколадной крошкой, - с гордостью произнес он.
Я кивнула, впечатленная.
- Так я и думала.
- Я ознакомился с предпочтениями и непредпочтениями вашими и мистера Каллена, чтобы предугадывать ваши потребности и тем самым сделать менее напряженной и более благоприятной репетиционную атмосферу.
Благоприятную репетиционную атмосферу? Со мной и Калленом? Ох, бедный заблуждающийся ребенок.
- Угу, - фыркнула я, взяв у него кофе и с подозрением принюхиваясь к нему, в то же время другой рукой продолжив копаться в сточной яме с дерьмом, как я называла свою сумку. - Неужели?
Где, черт возьми, моя зажигалка?
- Да, мэм.
Он залез в карман, достал зажигалку и протянул ее мне с сумасшедше-милой улыбкой.
Я вздохнула и откинула голову назад.
Святой Иисусе. Этот мальчик был послан самим Богом.
Я взяла зажигалку и еле устояла перед искушением обнять его.
Мой психотерапевт говорил, что я слишком объятьелюбивая. На самом деле, его термин звучал как траханьелюбивая, но я могла бы измениться, чтобы почувствовать себя лучше.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 95; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!