Объявление: на правах социальной рекламы 19 страница
– Что за чертовщина тут творится? – спросила я ее.
– Тебя не касается, – буркнула в ответ Ширл. – Ты больше не Хранитель, так что стой в сторонке и не вякай.
Рэйчел так и не поднялась на ноги, но подтянулась ко мне, припадая к земле. Угрожающе. Это она хорошо придумала. Судя по неуверенному виду Ширл, это сработало.
– По приказу Хранителей, я здесь, чтобы взять под стражу Льюиса Левандера Оруэлла. А у тебя и так под ногами почва зыбкая. И лучше тебе не нарываться и не давать нам дополнительный повод явиться еще и за тобой.
С учетом того, что я совсем недавно провалилась в песок, ее слова о «зыбкой почве» можно было бы счесть каламбуром. Но если так, Ширл стоило поработать над своим чувством юмора.
– Что‑то я не врубаюсь, о чем ты вообще толкуешь, – сказала я. – Льюиса здесь нет. Двигайте дальше, ребята. Я тут, между прочим, с копом, а он малый раздражительный, если ты понимаешь, о чем я. Так что если нет желания оказаться за решеткой…
Она метнула в меня огненный шар, прямо как в бейсболе. Он просвистел у самого моего лица, улетел в океан и, столкнувшись с набегавшей волной, обратил ее гребень в пар.
– Я тут с тобой, сучка, шутки шутить не собираюсь, – прорычала Ширл. – У некоторых, может быть, другой подход, они с тобой правильно толковать не умеют, но у меня все просто. Или ты говоришь мне, где он, или, слово тебе даю, следующий шарик прожжет твое брюхо.
Да, похоже, план напугать ее до смерти сработал не так, как я надеялась.
|
|
|
– Я хочу поговорить с Мэрион, – заявила я, дивясь тому, как твердо звучит мой голос.
– Отклоняется. Мэрион занята.
Судя по тому, как это прозвучало, Мэрион, скорее всего, сидела под домашним арестом: слишком много спорила или просто отказалась выполнять приказ.
– Последний шанс! – рявкнула Ширл. – Или ты сдаешь нам Льюиса, или мы просто через тебя переступим.
– Раз так, дай мне поговорить с Полом.
Она зловеще усмехнулась.
– Нечего языком болтать. Пол тут ни при чем: мы находимся на передовой и имеем полное право обороняться всеми наличными средствами, не испрашивая разрешения.
– Против чего обороняться?
Тут Ширл, видать, вспомнила, что не настроена разговаривать, поскольку отвела руку назад и швырнула в меня сгусток плазмы. Я попыталась увернуться, но шар тоже изменил направление движения. Летел он не так быстро, как предыдущий, но это, несомненно, делалось намеренно. Она забавлялась. Сгусток плазмы метался вокруг, пресекая все мои увертки и налетая на меня так, что, шарахаясь и уклоняясь, я, и без того ослабленная, усталая, неуклюжая из‑за боли в ногах, наконец потеряла равновесие и повалилась назад, на песок. Раскаленный шар снизился и завис в нескольких дюймах над моей вздымавшейся и опадавшей грудью. Жара было достаточно, чтобы причинить ожоги третьей степени и опалить лифчик.
|
|
|
Я впилась пальцами в песок, набирая его полные пригоршни в отчаянной попытке не поддаться порыву призвать Дэвида и погубить его ради спасения собственной жизни.
И тут Рэйчел с рычанием метнулась вперед и взмахом когтистой руки отшвырнула шар. Он полетел прямо в Ширл: она увернулась, но кого‑то, судя по дикому воплю боли, им зацепило. Ширл пришлось обернуться, чтобы унять сотворенное ею пламя, Рэйчел схватила меня за руку.
– Беги! – рявкнула она. – Они тебя убьют. Других уже поубивали.
С этими словами она совершила грациозный, кошачий прыжок и обрушилась на Ширл. Та заорала, полыхнул огонь, яркое одеяние Рэйчел вспыхнуло.
Перевернувшись, я поползла к яме, чувствуя под коленями зыбкий песок. О господи, Льюис ослабевал. Тоннель рушился. Песок осыпался на них.
И я ничего не могла поделать!
Над головой снова сверкнула молния, и эта вспышка, отразившись от моря, выхватила из тьмы кольцо Хранителей, смыкавшихся вокруг Рэйчел и Ширл. Шансов на победу у Рэйчел не было: одна, в качестве вольного джинна, она не обладала мощью, достаточной, чтобы совладать со всей этой оравой.
|
|
|
– Эй! – послышался из‑за пары песчаных дюн зычный голос. – Что там за чертовщина? А ну кончайте, ребята!
– На помощь! – заорала я. – На помощь!
Голос этого напыщенного малого, господи, как же я была счастлива его слышать, звучал крайне самонадеянно. Но немного встревоженно.
– Предупреждаю, я вызываю копов. Вам лучше убраться отсюда, пока еще есть возможность.
– Да, идиот, давай, вызывай копов! И «Скорую»! На помощь!
Я увидела бежавшего вдоль берега детектива Родригеса. На плече у него болталось что‑то вроде веревки, но я нутром чуяла, что уже поздно. Уже слишком поздно.
Рэйчел и Ширл, объятые пламенем, катались по песку: огонь, кровь и ярость. Песок подо мной вдруг вздыбился, подняв меня на добрых пять футов, и я съехала с внезапно возникшей дюны.
Пещера рушилась, погребая под собой Льюиса.
– Нет! – закричала я, разрывая руками песок, хотя в этом не было никакого смысла. На раскопку ушли бы часы, и никто не смог бы прожить под завалом столько времени.
Мне оставалось лишь одно. Одно.
– Дэвид! – закричала я. – Дэвид, ты мне нужен!
Связующая нас нить туго натянулась, ожидая команды. Но мне требовалось набрать воздуха. Прошло одно драгоценное мгновение. Два.
|
|
|
– Дэвид…
Родригес резко остановился возле меня и бросил на песок веревку.
– Где яма?
– Ее засыпало, – выдохнула я. – Дэвид, вытащи их, вытащи оттуда Льюиса и Кевина…
Я ощутила, как из меня вытягиваются, выкачиваются остатки силы. Это было так мучительно, что я застонала и схватилась руками за живот. Возникло такое ощущение, будто у меня действительно вырывают внутренности, разматывают кишки и погружают в песок в качестве своего рода биологического спасательного троса.
Поняв, что со спасением запоздал, Родригес выхватил из скрытой под курткой кобуры свою пушку и повернулся к Хранителям, туда, где шла схватка.
– Полиция! – крикнул он. – Не двигаться!
Хранители, понимая, что поступить иначе значит выдать себя, подчинились. Рэйчел развеялась туманом, Ширл осталась, всхлипывая, валяться на песке. Она была жива, но вся избитая и в ожогах. Один из Хранителей опустился рядом с ней на колени и взял ее за руку, чтобы унять боль – вне всякого сомнения, Хранитель Земли. Я ощутила возбуждение эфира: он вливал в ее тело целительную силу.
Связь между мной и Дэвидом растягивалась, становясь все тоньше и тоньше. С трудом заставляя себя не кричать от боли, зажмурившись изо всех сил и прерывисто дыша, я хриплым шепотом выдавила:
– Дэвид, ты добрался до них?
Тонкая связующая нас нить загудела, передавая мощный, концентрированный эмоциональный импульс. Отчаянный посыл любви, словно направленный сквозь непроглядную толщу воды тонущей подводной лодкой.
А из песка наружу вдруг высунулась судорожно пытавшаяся за что‑нибудь уцепиться рука. Я с беззвучным криком уцепилась за нее и потянула, чуть ли не разрывая мышцы.
Из песка появился Льюис: как только его лицо показалось над поверхностью, он резко вобрал в себя воздух, а потом зашелся в кашле, отхаркиваясь и сплевывая.
Льюис мертвой хваткой тащил за собой Кевина, и как только рука парнишки появилась на поверхности, я вцепилась в его запястье, помогая Льюису. Медленно, с натугой, но удалось вытащить сначала всю руку, потом над поверхностью показался изгиб плеча. Песок каскадом осыпался с головы Кевина, однако, в отличие от Льюиса, он не втянул в себя воздух, потому что он вообще не дышал. Выругавшись, я переместилась, ухватила его сзади под мышками и потянула, как портовый грузчик, напрягая каждый мускул своего тела. Наконец удалось полностью вытащить и его. На его рану плотно налип песок: кровь оттуда больше не лилась, но считать это хорошей новостью или, наоборот, наихудшей из всех возможных, я не знала.
Поскольку мертвецы, как известно, кровью не истекают.
Жаркая белая вспышка очередной молнии высветила неподвижное лицо Кевина. Глаза его были закрыты. И он определенно не дышал.
Совместными усилиями с Льюисом мы уложили паренька на спину. Я склонилась над ним, приложив ухо к его рту и носу, прислушалась.
Ничего. Ни слабейшего вздоха.
– Не вздумай тут мне умирать, ты, придурок! – прорычала я, пальцами открывая ему рот. Оттуда пахнуло нечистыми зубами и страхом. Припав к нему губами, я вдохнула в него воздух. Мистической силы во мне не осталось вовсе, наполнить его легкие кислородом с помощью усилия воли я не могла, так что оставалось надеяться лишь на простые человеческие методы вроде искусственного дыхания «рот в рот».
Я прижала ухо к его груди и уловила слабое, трепещущее сердцебиение. Снова вдохнула в него воздух. Подождала. Вдохнула. Подождала. Перед глазами вспыхивали звезды: как бы не вырубиться от напряжения.
Неожиданно его грудь содрогнулась под моей рукой, и он издал собственный вздох.
– Черт возьми! – прохрипел Льюис, и я увидела, что из раны на боку Кевина вновь стала быстрыми толчками вытекать кровь. Я прижала к ней ладони, Льюис наложил свои руки поверх моих, и я ощутила льющуюся каскадом энергию. Жаркую, жгучую, чистую, словно жидкое золото – но даже ее было недостаточно. Недостаточно, чтобы справиться с таким повреждением.
– Мне нужен еще один целитель! – крикнула я людям, стоявшим с поднятыми руками под прицелом Родригеса. – Кто‑нибудь из вас, сюда! Быстрее!
Никто не двинулся. Никто!
Я в отчаянии подняла глаза и в свете очередной вспышки молнии увидела на их лицах нечто ужасное. Человек умирал, а недавним коллегам, товарищам, чья работа заключалась в том, чтобы оберегать человечество, не было до этого никакого дела.
Поблизости от меня из тьмы появились две фигуры. Длинное пальто Дэвида развевалось на океанском ветру, глаза сверкали. Лицо было бледным и напряженным, как будто сохранять свой облик ему удавалось лишь из последних сил, ценой величайших усилий. Рэйчел, избитая, в изорванной одежде, ковыляла рядом с ним, держась за его плечо.
– Помоги! – выдохнула я.
Дэвид упал на колени напротив меня, по ту сторону от неподвижного тела Кевина, и положил руку поверх моей. Кожа его была опаляюще горяча, так что я даже вздрогнула, глаза на долгое мгновение встретились с моими.
Он улыбнулся. Улыбка получилась чудовищно усталая, изможденная, полная невыразимой боли.
– Не забывай меня, – промолвил Дэвид. Я почувствовала искру, проскочившую через его руку в мою, в руку Льюиса. Все, что в нем осталось. Все, что он забрал у Ашана. Тончайший, точечный выброс энергии, вытянутый не из меня, а из тщательно оберегаемой сердцевины, делавшей джинна тем, кем он был.
Подобной той искре жизни, что он заронил в меня, нашему дитя, порожденному соединением наших сил.
В ночи раздался протестующий возглас Рэйчел: высокий, похожий на плачущий стон ангела.
Рана Кевина перестала кровоточить.
Дэвида перекорежило, он почернел, стремительно обращаясь в ифрита. Рэйчел в ужасе отпрянула, увидев, как жуткая, угловатая тень обернулась к ней, словно учуявший добычу лев. О сопротивлении не приходилось и помышлять, она была слишком слаба.
Но словно осознавая это – мог ли он это осознавать? – ифрит вдруг развернулся и устремился на едва различимого в темноте, пребывавшего в виде туманной тени джинна, принадлежавшего кому‑то из Хранителей. Раздался панический крик: ифрит вцепился в добычу и начал кормиться. Рэйчел, чей смертный приговор неожиданно оказался отмененным, не теряя времени, исчезла.
Я осторожно подвигала рукой. Кровь больше не вытекала, хотя рука, конечно, была вся в ней вымазана. Рана выглядела ужасно, и на ее месте обещал образоваться устрашающего вида шрам, который будет порождать немало вопросов, но смерть Кевину уже не грозила.
По крайней мере, от этой раны.
Хранители на появление ифрита в самой их гуще никак не отреагировали, и я не сразу сообразила, что они его просто не видят. Только джинну, или, на худой конец, отставному джинну, вроде меня, было дано видеть, что происходит. Ифрит – Дэвид повалил джинна на песок и, глубоко вонзив в его грудь черные когти, вытягивал из него энергию и жизнь.
Я могла хотеть, чтобы это произошло, но не могла этого допустить. Не могла, если хотела спать по ночам.
– Дэвид, возвращайся в бутылку, – прошептала я, и он тут же истончился и развеялся черным туманом.
Луна проглянула сквозь облака, залив побережье серебристым светом.
– Ладно, спрошу еще раз: что это все, на хрен, значит?
Судя по словам и тону, детектив Родригес задавал этот вопрос уже не в первый раз. Я посмотрела на него, потом на Льюиса, который продолжал заниматься раной Кевина и только пожал плечами.
– Кто все эти люди?
– Держи их на мушке, если кто дернется, стреляй, – сказала я. – Это они пытались убить мальчишку.
Это ему, копу, было понятно.
– Могу я узнать, почему?
– Нет… не совсем. Слушай, я тебе расскажу. Только давай не сейчас, ладно?
Родригес переместился ближе к Кевину: у того выровнялось дыхание, лицо вновь стало обретать цвет. Я встала и поплелась к Хранителям, постепенно оправлявшимся от растерянности и смотревшим на меня, кто больше, кто меньше, с вызовом. Ширл так и лежала. Я взглянула на Хранителя Земли, врачевавшего ее раны. Он не был мне знаком, но выглядел респектабельно, прямо как из «списка пятисот» журнала «Форчун».
– Явитесь за ним снова, будете иметь дело со мной, – решительно заявила я. – Льюис и Кевин под моей защитой. И, честное слово, в следующий раз я не стану отзывать своего джинна. Если вам охота повоевать, пожалуйста. Я готова. Только заранее запаситесь гробами.
Он открыл было рот, но так и закрыл, ничего не сказав. Кивнул двоим своим спутникам, и те подняли Ширл и закрепили в пожарной переноске за плечами самого здоровенного из Хранителей.
– А с ним что? – спросил Хранитель Земли. Голос у него был красивый, с едва уловимым канадским акцентом, а один глаз чуточку косил, что придавало его лицу хитрое выражение. Он кивнул в сторону детектива Родригеса:
– А что с ним?
– Мы не можем оставлять свидетелей.
Я была ошарашена. Неужто он и вправду сказал такое?
Но ведь сказал. На самом деле.
– Только через мой труп! – заявила я. Вид у меня при этом, похоже, был крутой, потому что этот малый аж отступил на шаг.
– Зарубите себе на носу, придурки: Хранители не убивают людей.
Некоторые из них отводили глаза. Но не все, а я вдруг почуяла знакомую дрожь, пробежавшую вдоль хребта. Если я способна увидеть ифрита, не значит ли это, что увижу и Метки Демона? Обычным людям они не видны, но, обладая такой способностью, я могла бы проверить этих ребят и выяснить, не находится ли кто из них под воздействием сил зла. Правда, сомнительно, чтобы все эти ребята, хоть мужского пола, хоть женского, стали с готовностью обнажать передо мной по моей просьбе свою грудь.
Тем временем ко мне подошел Льюис. Он встал рядом, не промолвив ни слова, но, черт возьми, от него так и тянуло силой. Воздух вокруг него дрожал от жара. Он выглядел мрачным, вымотанным, загнанным, но не ослабленным. Ничуть.
И тут, совсем уж неожиданно, пришел в себя Кевин.
– Эй! – прохрипел он, с трудом выталкивая слова. – Если у вас будет драка с этими задницами, я тоже в теме.
Его слова сопровождались попыткой совершить театральный жест, ассоциируемый со злыми волшебниками, но в нынешнем состоянии он получился слабым и неловким.
– Ты лучше отдыхай, парень, – сказала я ему и снова обратилась к Хранителям: – А вы, ребята, чешите отсюда подобру‑поздорову. Больше вам тут делать нечего.
Детектив Родригес подошел, встал по другую сторону от меня и передернул затвор. Звук получился громкий, хорошо различимый даже на фоне ревущего прибоя.
Они могли решить, что я не представляю собой серьезной угрозы. Решить, что не обладающий силой человек с пистолетом и вовсе не опасен, а уж о полумертвом Кевине говорить тем более не стоит. Но на ведущей к пляжу дороге уже мигали, отражаясь в небе, огни и завывали сирены машин.
Подтягивалась кавалерия, а желания вступать в полномасштабную битву, втягивая в нее официальных представителей обычного человеческого мира, у них не было.
– Мы еще увидимся, – сказал Хранитель Земли, удерживая мой взгляд.
– Рассчитываю на это.
Они повернулись, прямо как воинское подразделение, и удалились прочь, во тьму.
Воцарилась тишина, в которой отчетливее слышалось завывание сирен спешащих на место происшествия машин. Только сейчас я начала осознавать, как основательно досталось моим несчастным ногам – чувство было такое, будто мне пришлось протопать по угольям миль этак пять. Вдобавок у меня ныли колени и раскалывалась голова.
Мне просто кричать хотелось: мало того, что я вся была в крови, так еще Дэвид исчез, как будто его никогда не существовало. И я не думала, что на сей раз ему удастся вернуться.
Вот такая у меня, черт побери, вышла пробежка.
Ночь тоже выдалась еще та. Кевина доставили в пункт неотложной помощи, где диагностировали анемию и установили, что он – несмотря на усилия Льюиса и Дэвида – потерял почти четверть объема крови. Его положили под капельницу, и мы долго наблюдали, как донорская кровь вливалась в его вены. Родригес относительно подробностей происшествия не распространялся, прежде всего потому, что сам не больно‑то понимал, что это за катавасия, и не мог объяснить произошедшее, а мы от комментариев воздерживались. Льюис держался рядом со мной, то ли нуждаясь в поддержке, то ли, напротив, чтобы иметь возможность оказать ее мне.
Кое‑как нам удалось отделаться от представителей СМИ, готовивших репортажи о карстовых воронках на пляже и угрозе, которая таится в них для отдыхающих, в первую очередь детей… Но к тому времени, когда я добралась‑таки до дома, мне стало окончательно ясно, что моя жизнь целиком и полностью вышла из‑под контроля. Мало мне было всей этой идиотской ситуации с работой, так тут еще на мою бедную голову и Сара со своим возлюбленным, и Льюис с Кевином, и война между джиннами, и коп из Лас‑Вегаса, который, правда, в итоге оказался классным малым. Ну а в завершение всего этого ноги мои болели черт знает как!
Родригес настоял на том, чтобы зайти и проверить квартиру. Имона с Сарой на виду не было, но дверь в ее спальню была закрыта. Соваться туда я, хм, не стала.
– Ладно, – сказала я, оглядев свою компанию. – Кевин, Льюис, а ну‑ка садитесь, пока не свалились.
Льюис и сам уже садился, но все равно бросил на меня благодарный взгляд. Родригес стоял, прислонившись к двери, сложив руки на груди и хмуро глядя на меня. Кевина так напичкали болеутоляющими, что он должен был валиться с ног, однако, надо же, прошелся по комнате, подметая ковер драными черными краями своих джинсов и озирая обстановку. Ах да – я вспомнила о его величайшем уважении к личным границам. В этом отношении его не изменило даже прикосновение костлявой руки смерти.
Испустив болезненный вздох, я поместила ноги на видавший виды пуфик и позволила себе, впервые за долгие часы, чуточку расслабиться.
– Как я понимаю, у тебя нет на примете местечка, куда можно двинуть? – спросила я, обращаясь к Льюису. Он покачал головой. – Прекрасно. Остаешься здесь. Кевин, ты тоже. Э…
Детектив Родригес поднял брови.
– У меня есть крыша над головой.
Ага, конечно – отель «Белый Фургон».
– Спасибо, – промолвила я.
– За то, что отваливаю?
Он выглядел несколько удивленным.
– За то, что занимаешься тем, чем вовсе не обязан. Причем когда все происходящее выглядит полным бредом.
Он пожал плечами и холодно улыбнулся.
– Ну, я просто отложил некоторые вопросы на потом, вот и все. Но сейчас, честно скажу, предпочел бы выпить и попытаться об этом не думать.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 150; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!