Правовые позиции Конституционного Суда РФ. 9 страница
Игнорирование правоприменителями материально-правовых оснований заключения под стражу свидетельствует о незаконности выносимых ими процессуальных решений. Материально-правовым основанием для заключения под стражу является совокупность доказательств, которые: во-первых, уличают подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех лет; во-вторых, указывают на необходимость временной изоляции лица от общества в интересах судопроизводства. Анализ положений ст. 108 УПК показывает, что избрание меры пресечения в виде заключения под стражу законодатель напрямую связывает как с процессуальным статусом конкретного лица (подозреваемый, обвиняемый), так и с необходимостью наличия у суда достоверных данных, подтверждающих факт обоснованности его подозрения или обвинения в совершении предусмотренного законом уголовного деяния определенной тяжести. Это правило, апробированное временем. Чтобы не допустить ошибки, судья должен быть уверен, что вина доставленного к нему лица органами предварительного расследования доказана хотя бы по одному эпизоду, необходимые для этого доказательства в уголовном деле имеются, и органы предварительного расследования их не утратят. Принятие решения о заключении обвиняемого под стражу только на основании вменения лицу статьи обвинения недопустимо. Прежде чем принять решение о заключении обвиняемого под стражу, следует проверить правильность и обоснованность квалификации содеянного доставленным к судье лицом. Анализ судебной практики показывает, что квалификация содеянного подозреваемым, обвиняемым органами предварительного расследования зачастую завышается: одно и то же деяние необоснованно квалифицируется сразу по различным статьям уголовного закона. В соответствии с законом заключение под стражу в качестве меры пресечения может быть избрано лишь при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения. Для решения вопроса о содержании под стражей лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое уголовный закон предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех лет, суду надлежит в каждом конкретном случае устанавливать, имеются ли иные обстоятельства, кроме указанных в ч. 1 ст. 108 УПК, свидетельствующие о необходимости изоляции лица от общества. К таким обстоятельствам могут быть отнесены данные о том, что подозреваемый, обвиняемый может скрыться от органов предварительного расследования или суда, фальсифицировать доказательства, оказать давление на потерпевшего, свидетелей и т.п. (п. 4 Постановления Пленума ВС РФ от 05.03.2004 N 1). Анализ практики Европейского суда по правам человека позволяет сделать однозначный вывод: "обоснованность" подозрений - существенный элемент защиты от произвольного лишения свободы. Существование понятия "обоснованное подозрение" заранее предполагает наличие фактов и сведений, способных убедить объективного наблюдателя в том, что лицо могло совершить правонарушение. Порочной является практика, когда органы предварительного расследования в постановлениях об избрании меры пресечения ограничиваются безмотивной констатацией обстоятельств, указанных в ст. 97 УПК, или же их перечислением. Следует признать отсутствие в отечественном юридическом обороте необходимого для этого понятийного аппарата. Вместе с тем таковой в мировой практике давно существует, и решения Европейского суда по правам человека тому свидетельство. Российские судьи в своих решениях часто уклоняются от анализа доказательств, подтверждающих обоснованность заключения лица под стражу, предполагая, что это связано с вопросом о доказанности его вины, что составляет прерогативу судебной инстанции, рассматривающей уголовное дело по существу. Данной проблемы не знают те правоприменители, которые признают существование уровней доказанности вины, достаточных для подозрения, обвинения и осуждения. В силу ч. 2 ст. 77 УПК признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть принято за основание к заключению под стражу только при подтверждении данного обстоятельства другими доказательствами. Самооговор - явление в уголовном процессе достаточно распространенное. Судья, рассматривающий ходатайство органов предварительного расследования о заключении обвиняемого под стражу, продлении срока содержания его под стражей, данное обстоятельство обязан учитывать и при необходимости требовать от следователя (дознавателя) подтверждения обоснованности выдвинутых в отношении конкретного лица подозрений. Пример 1. В отношении Г. избрали меру пресечения в виде заключения под стражу. Вместе с тем из уголовного дела в отношении него следовало, что 17 января 2003 г. на допросе в качестве свидетеля в Тосненском РОВД Ленинградской области Г. заявил, что видел, как его знакомый Ю. по кличке Тайсон задушил потерпевшую "чем-то, похожим на пояс". После этого Г. подвергли административному аресту на 7 суток. Вскоре выяснилось, что Ю. к убийству не причастен, так как в день смерти потерпевшей он находился в местах лишения свободы. 20 января 2003 г. Г. написал явку с повинной, в которой указал, что потерпевшую брючным ремнем задушил его знакомый К., а он в это время удерживал потерпевшую обеими руками. 23 января 2003 г. в отношении Г. была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. 27 марта 2003 г. уголовное дело в отношении него было направлено прокурору Ленинградской области для передачи его в суд. Однако обвинительное заключение утверждено не было, а уголовное дело возвращено для проведения дополнительного расследования для устранения противоречий между показаниями Г. о его причастности к совершению преступления и другими доказательствами, так как из материалов дела следовало, что потерпевшую задушили шнурком толщиной 3 мм, а не брючным ремнем. Хотя данное противоречие устранено не было, уголовное дело в отношении Г. после продления срока содержания под стражей вновь направили в суд. Несмотря на то что Г. от своих показаний в судебном заседании отказался, 23 июля 2003 г. в отношении него был постановлен обвинительный приговор. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, отменив приговор в отношении Г., в кассационном определении указала, что суд первой инстанции, делая вывод о достоверности показаний Г. в стадии предварительного расследования, не учел, что они не только неконкретны, противоречивы и непоследовательны, но и не соответствуют протоколу места происшествия, заключению судебно-медицинского эксперта, другим доказательствам (Определение СК ВС РФ от 11.03.2003 по делу N 33-О03-73 (Архив ВС РФ. 2004)). Неустранимые противоречия по делу в отношении Г. изначально должны были насторожить участников процесса со стороны обвинения при решении вопросов о заключении его под стражу, продлении срока содержания под стражей, предъявлении обвинения, утверждении обвинительного заключения, постановлении обвинительного приговора. Пример 2. Органами предварительного расследования Ш. и Б. обвинялись в том, что избили Ж., причинив легкий вред его здоровью, после чего утопили потерпевшего в реке. В отношении обоих была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, а впоследствии в отношении Ш. и Б. был постановлен обвинительный приговор по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, отменив приговор в отношении обоих осужденных, указала следующее. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях. Из положенных в его основу крайне противоречивых и непоследовательных показаний Ш. следует, что 28 марта 2002 г. он показал, что он и Б. избили потерпевшего, зашли с ним в воду по колено, а после того, как он и Б. "кинули Ж. в воду лицом вниз, я (Ш.) немного подержал его в таком положении". В дальнейшем Ш. от данных показаний отказался. Б. как в стадии предварительного расследования, так и в судебном заседании последовательно показывал, что к утоплению Ж. не причастен. Несмотря на то что факт удержания потерпевшего в воде лицом вниз со стороны Б. органами предварительного расследования и судом установлен не был, следователь в постановлениях о привлечении Ш. и Б. в качестве обвиняемых, суд в обвинительном приговоре указали, что "Ш. и Б. вдвоем удерживали Ж. под водой, пока не произошло его утопление". Согласно ст. 49 Конституции РФ неустранимые сомнения в виновности толкуются в пользу подсудимого (Определение СК ВС РФ от 24.03.2003 N 2-О02-36 (Архив ВС РФ. 2003)). Очевидно также и то, что при таких обстоятельствах не было оснований для заключения Ш. и Б. под стражу, продления в отношении каждого из них данной меры пресечения. Каковы последствия игнорирования судом формально-правовых оснований заключения под стражу? Игнорирование формально-правовых оснований заключения под стражу ведет к нарушению прав человека. Пример. По приговору Промышленного районного суда г. Курска от 24 декабря 2008 г. осуждены Д., П., Х., И. и К. В дополнениях к кассационному представлению государственный обвинитель в качестве одного из доводов в пользу отмены приговора указал на то, что уголовное дело в отношении некоторых из осужденных возбуждено не было. Судебная коллегия по уголовным делам Курского областного суда с данной правовой позицией согласилась и отметила следующее. Органы предварительного расследования с самого начала располагали информацией том, что шестеро человек причастны к совершению тайного хищения чужого имущества из жилища. 4 марта 2008 г. ими возбуждено уголовное дело N 8550 по признакам состава преступления, предусмотренного п. "а" ч. 3 ст. 158 УК, в отношении только троих конкретных лиц: Д., И. и К. По факту совершения преступления уголовное дело не возбуждалось. Не указывалось в резолютивной части постановления о возбуждении уголовного дела также и то, что оно возбуждается в отношении неких иных лиц. Несмотря на это следователь приступил к производству следственных действий в отношении П., Х. и Л., материалы уголовного дела в отношении последнего впоследствии, опять-таки без возбуждения уголовного дела, были выделены в отдельное производство. Учитывая, что обвинительное заключение в отношении П. и Х. составлено без возбуждения уголовного дела, суд первой инстанции был лишен возможности вынести законное и обоснованное решение не только в отношении этих лиц, но и в отношении Д., И. и К., поскольку их действия взаимосвязаны, судебная коллегия по уголовным делам Курского областного суда приговор отменила в полном объеме. Возвращая уголовное дело прокурору для устранения препятствий для его рассмотрения, судебная коллегия отменила также меру пресечения в отношении П. и Х., мотивируя это тем, что уголовное дело в отношении них не возбуждалось (Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Курского областного суда от 05.03.2009 N 22-261/09). Более определенно о недопустимости избрания меры пресечения в отношении подозреваемого, обвиняемого без возбуждения уголовного дела надлежащим образом, т.е. по факту совершения преступления либо в отношении конкретных лиц, судебная коллегия высказалась в частном определении. Приговором Промышленного районного г. Курска от 24 декабря 2008 г. осуждены Д., П., Х., И. и К. Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Курского областного суда от 5 марта 2009 г. вышеуказанное судебное решение отменено, дело направлено прокурору Сеймского административного округа г. Курска для устранения препятствий его рассмотрения в порядке п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК. При рассмотрении дела в кассационном порядке выявлены существенные нарушения уголовно-процессуального закона в ходе досудебного и судебного производства, повлекшие отмену принятого судом решения. По смыслу ст. 146 УПК при наличии повода и основания, предусмотренных ст. 140 УПК, орган дознания, дознаватель или следователь, в пределах своей компетенции, возбуждают уголовное дело, о чем выносится соответствующее постановление. В соответствии с положениями ч. 2 ст. 149 УПК после вынесения постановления о возбуждении уголовного дела в порядке, установленном ст. 146 УПК, следователь приступает к производству следственного действия. Как следует из материалов дела, 4 марта 2008 г. старшим следователем СО-8 при УВД по г. Курску возбуждено уголовное дело N 8550 по признакам состава преступления, предусмотренного п. "а" ч. 3 ст. 158 УК, в отношении конкретных лиц: Д., И. и К., в тот же день оно принято к производству другим следователем того же следственного органа. Последний в нарушение вышеприведенных норм уголовно-процессуального закона, без возбуждения уголовного дела в отношении П. и Х. приступил к производству в отношении них следственных и процессуальных действий. П. и Х. было предъявлено обвинение в совершении тайного хищения чужого имущества с незаконным проникновением в жилище группой лиц по предварительному сговору с Д., И. и К., с причинением значительного ущерба потерпевшей. В отношении П. и Х. было составлено обвинительное заключение, и в порядке ст. 220 УПК уголовное дело направлено прокурору Сеймского административного округа г. Курска. Не проверив должным образом поступившее от следователя уголовное дело, не приняв меры к устранению допущенных органами предварительного расследования нарушений уголовно-процессуального закона, заместитель прокурора Сеймского административного округа г. Курска 24 сентября 2008 г. в порядке ст. 221 УПК принял решение об утверждении обвинительного заключения и направлении уголовного дела в Промышленный районный суд г. Курска для рассмотрения по существу. Также без внимания остались указанные нарушения закона на досудебной стадии уголовного судопроизводства руководителями следственных органов при УВД по Курской области и г. Курску, продлевавших срок предварительного следствия по делу и с согласия которых следователем возбуждались перед судом ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении П. и о продлении ему меры пресечения в виде заключения под стражу до 4, 6 и 7 месяцев соответственно. Формально подошли к разрешению ходатайств следователя об избрании П. меры пресечения в виде заключения под стражу и продлении ему срока содержания под стражей судьи Промышленного районного суда г. Курска. Так, избирая П. меру пресечения в виде заключения под стражу, судья Промышленного районного суда г. Курска в мотивировочной части постановления сослался на то, что уголовное дело N 8550 возбуждено по факту совершения преступления, предусмотренного п. "а" ч. 3 ст. 158 УК, в то время как ни по факту, ни в отношении П. уголовное дело не возбуждалось. Другой судья, трижды продлевая П. срок содержания под стражей до 4, 6 и 7 месяцев, также не проверил, возбуждено ли уголовное дело в отношении лица, длительное время содержащегося под стражей по судебным решениям, ею принятым. По смыслу ст. ст. 46 - 52, 118, 120 и 123 Конституции РФ и корреспондирующих им ст. ст. 6 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод суд как орган правосудия призван обеспечивать в судебном разбирательстве соблюдение требований, необходимых для вынесения правосудного, т.е. законного, обоснованного и справедливого решения по делу. Однако принятое судом первой инстанции судебное решение в отношении Д., П., Х., И. и К. не соответствует таким требованиям. Особое внимание следует обратить на то, что вышеуказанные существенные нарушения уголовно-процессуального закона в ходе досудебного и судебного производства по уголовному делу, допущенные как органами предварительного расследования и прокуратуры, так и судьями Промышленного районного суда г. Курска, повлекли за собой отмену приговора в отношении пяти лиц и привели к тому, что Д. и П., длительное время содержащиеся под стражей, освобождены из-под стражи, при этом мера пресечения в виде заключения под стражей П. отменена, а Д. - изменена на подписку о невыезде и надлежащем поведении. Указанные факты свидетельствуют о небрежности и недобросовестности должностных лиц, осуществлявших свои полномочия по расследованию данного уголовного дела, судей, принимавших решения на досудебной стадии уголовного судопроизводства, а также судьи, вынесшего приговор, что является недопустимым, поскольку нарушает права лиц, осужденных по настоящему делу, а действия судей, кроме того, умаляют не только авторитет судьи при осуществлении правосудия, но и авторитет судебной власти в целом (частное Определение Судебной коллегии по уголовным делам Курского областного суда от 05.03.2009 N 22-261/09). Какова правовая позиция Верховного Суда РФ в части соблюдения судами формальных оснований заключения обвиняемого под стражу? Необходимость строго соблюдения процессуальной формы Верховный Суд РФ продемонстрировал по делу Б. и др. Пример. Судебная коллегия Верховного Суда РФ, рассматривая жалобы обвиняемых Б., Д. и других, указала, что в соответствии со ст. 156 УПК предварительное расследование начинается с момента возбуждения уголовного дела, о чем следователь, дознаватель, орган дознания выносит соответствующее постановление. Из поступивших на рассмотрение кассационной инстанции материалов о продлении срока содержания под стражей Б., Д. и др. видно, что уголовное дело в отношении этих лиц не возбуждалось, поскольку постановления о возбуждении уголовного дела отсутствуют. Их задержание, а затем и заключение под стражу проведены, как видно из материалов, в рамках возбужденного 15 июня 2007 г. уголовного дела в отношении Я., соединенного 28 июня 2008 г. с уголовным делом в отношении Г. Согласно постановлению о привлечении Я. в качестве обвиняемого видно, что заказчиками незаконного прослушивания телефонных переговоров граждан были неустановленные лица, Б., Д. и другие в постановлении не упоминаются. Из постановлений о привлечении в качестве обвиняемых Б., Д. и др. видно, что они обвиняются в даче взяток за незаконное прослушивание телефонных переговоров О., постановления о возбуждении уголовного дела в отношении которого в представленных органами предварительного расследования материалах также нет. Противоречия в важнейших процессуальных документах судом первой инстанции в постановлении не объяснены, им не дана соответствующая оценка. Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении от 18.07.2006 N 343-О, ч. 1 ст. 46, ч. 1 ст. 108, ст. ст. 171 и 172 УПК не предполагают возможность привлечения лица в качестве подозреваемого или обвиняемого и применения в отношении него меры пресечения в связи с подозрением (обвинением), уголовное дело по поводу которого не было возбуждено. Кроме того, по смыслу ч. 3 ст. 7 УПК проведение следственных и процессуальных действий без возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица ведет к признанию юридически ничтожными порождаемых этими действиями и решениями последствий, помимо последствий, оговоренных в законе специально (ч. 2 ст. 157 УПК). С учетом этих обстоятельств суду при рассмотрении ходатайств следователя о заключении под стражу, продлении срока содержания под стражей следовало дать оценку заявлениям адвокатов и участвовавшего в деле прокурора об отсутствии постановлений о возбуждении уголовного дела в отношении Б., Д. и др. Ссылка суда на то, что уголовное дело "возбуждено уполномоченным на то должностным лицом", не дает оснований для вывода о достаточно полном исследовании вопроса о законности заключения обвиняемых под стражу. По изложенным выше мотивам постановление Московского городского суда от 10.09.2008 подлежит отмене. При новом рассмотрении материалов суду следует проверить, решен или нет вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении обвиняемых (Определение СК ВС РФ от 28.10.2008 N 5-О08-216). Обязан ли суд при решении вопроса о заключении обвиняемого под стражу принимать во внимание наличие по делу спора об истечении срока давности? При наличии неразрешенного спора о дате истечения срока давности привлечения обвиняемого к уголовной ответственности заключение его под стражу недопустимо. Пример. В 2000 г. в г. Курске без вести пропали четыре малолетние девочки. В 2009 г. после обнаружения трупов потерпевших к уголовной ответственности привлекли троих мужчин, которым предъявили обвинение в совершении убийства. Суд в удовлетворении ходатайства органов предварительного расследования о заключении их под стражу отказал, мотивируя это истечением срока давности привлечения обвиняемых к уголовной ответственности, так как последние в момент совершения преступления сами являлись несовершеннолетними, в силу же ст. 94 УК сроки давности в отношении них сокращаются наполовину. Согласно п. "г" ч. 1 ст. 78 УК срок давности привлечения к уголовной ответственности за совершение особо тяжкого преступления - 15 лет, половина срока - 7 лет 6 месяцев. В анализируемом примере с момента совершения преступления прошло около 9 лет, следовательно, истек срок давности привлечения обвиняемого к уголовной ответственности.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 100; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!