Глава 33. Мне не оставили выбора

 

Статью о подготовке к празднику Эмьюз зачитала чуть не до дыр.

За ночь преобразилось все! Украшения казались девочке жутковатыми, но решительно никого не смущали. Плафоны уличных фонарей сменили на ухмыляющиеся крутобокие тыквы, а между ними на паутинках‑гирляндах трепетали крылышками летучие мыши, так похожие на настоящих.

Совершенно незнакомые ребята подходили и… поздравляли, заметив синюю форму! Сегодня все вертелось вокруг первокурсников, а им не терпелось войти в большой зал, чтобы выйти оттуда не «новичками», а настоящими «студентами».

Нервничали даже мальчики: они толпились около громадных резных дверей, пытаясь по звуками понять, что же там происходит. Естественно, безуспешно.

Всю первую половину дня Эмьюз, как и все остальные, была предоставлена сама себе. Честно говоря, не столько себе, сколько Урд и Клер. Третьекурсницы под одобрительные хлопки близнецов гоняли девочку вверх‑вниз по лестнице в туфельках Лют. Кто мог подумать, что ходить на каблуках так же трудно, как по канату?

– Такое ощущение, что это не твои ноги… – вздохнула Клер. – Каблуки – это женственно и красиво, а красота требует жертв.

– О! Жертвы будут! – простонала Эмьюз, судорожно цепляясь за перила. – Не смейтесь, а ловите меня! Я чувствую, что в любой момент могу скатиться кувырком!

– Поколения девушек до тебя овладевали этим «тайным знанием», чем ты хуже? – возразила новоявленная учительница. – Разогнись, пожалуйста! Что ж ты скрючилась корягой?

– Пытаюсь удержать равновесие! – Тень взмахнула руками и снова повисла на перилах. – Почему обязательно ступеньки? Неужели по ровному нельзя?

– Если сумеешь так, то с ровной поверхностью вообще никаких проблем не будет, – в сотый раз пояснила девочка с разноцветными волосами. – Меньше разговоров, больше практики.

– Сжалься! – без особой надежды на успех взмолилась Эмьюз.

– Забудь, Варлоу, – сочувствующе покачала головой Урд. – Она тебе еще в волосы тонну железа в шпильках воткнет и размалюет, как клоунессу. Один раз согласилась – терпи. У тебя был шанс вступить в клуб «понимающих женственность несколько иначе, чем разукрашенные куклы на каблуках», но кто‑то решил попробовать. Наслаждайся.

Клер строго взглянула на подругу.

– Когда‑нибудь я доберусь и до тебя, – сообщила она. – Не слушай никого, Эмьюз. Мальчикам нравится, когда ты ухаживаешь за собой.

Что‑то Тень не очень понимала, в чем тут «ухаживание за собой», балансируя на грани падения.

– Шуты! – оживилась Йонсон. – Вы вроде как парни! Колитесь, есть вам разница или нет?

– Ну… да, – смутился Бэн. – Девушка на каблуках – это здорово… Правда, я никогда не думал, что сначала это выглядит так . Похоже на пытку. Хотя брить лицо тоже не особенно приятно. Вдруг у Эмьюз и впрямь какие‑то не такие ноги?

– А ты его бреешь, что ли? Что‑то я не замечал, – неожиданно горячо возразил Дэн. – Зачем издеваться над собой? Только потому, что так принято? Если девушке не нравится ходить на каблуках, никто не должен ее заставлять! И! У Эмьюз отличные ноги!

– Дай пожму твою лапу, брат! – торжествующе воскликнула Урд.

– В любом случае, других туфель нет, – напомнила Клер. – Так что придется учиться, причем быстро.

Спорить с реальностью бессмысленно. И Тень продолжила блуждания туда‑сюда по ступенькам. Стало значительно легче, когда друзья всецело погрузились в спор, перестав обращать на мучения девочки внимание. Третьекурсницы почти договорились провести опрос к следующему номеру «Голоса Юных» на волнующую тему.

– Знаете, а Клер права, – призналась мисс Варлоу. – Просто по полу теперь ходить гораздо приятнее.

– Значит, есть прогресс, – одобрительно улыбнулась та. – Мальчики, вам никуда не надо? Мы собираемся подняться к себе. Пора заниматься прическами, а это не один час.

– Люблю, когда нас начинают гнать в шею вежливо, – подмигнул Бэн. – Намек понял.

Липовые близнецы поднялись и направились к выходу.

– Постойте, – вспомнила Урд. – Вы не в курсе, Блэкли сегодня поют?

– Если концерт и состоится, то только акустический, – грустно сообщил Дэн. – Братья в глубокой депрессии: все их инструменты в городе. Они умудрились арендовать подвал под репетиции, деньги заплатили, а теперь терпят убытки.

– Паршиво, – согласилась она. – Я ни на какой праздник не пойду, если парни не споют, можешь так им и передать.

– Шантаж? – Бэнжамин поднял брови.

– Он самый, – подтвердила Урд. – До вечера!

Время до обеда превратилось в сплошную беготню. Все вокруг страшно нервничали, какие‑то девочки постоянно дергали Клер, колдовавшую над волосами выстроившихся в очередь первокурсниц. По распоряжению ректора запрет на еду в комнатах на сегодня был снят, и карлики‑коридорные путались под ногами с тяжелыми подносами.

Про шпильки Йонсон не шутила. От тяжести железа на голове уставала шея! Клер, конечно, опять рассказала про красоту и необходимость немножко пострадать за нее.

– Потерпи, сейчас привыкнешь. – Би давно подпирала свою тяжелую голову кулаками.

Эмьюз все равно не понимала, зачем ей «корзинка с цветами» на макушке, больше похожая на перекрученные ленты‑пряди, на первый взгляд лишенные всякой логики. Но стоило набросить поверх платья накидку, как неприятные ощущения отступили, оставляя только невообразимую легкость и ослепительную радость.

Для себя Тень решила, что прямо завтра с утра напишет благодарственное письмо Марте Нидлз. Если в первую примерку девочка сомневалась, то теперь пребывала в твердой уверенности, что накидка волшебная! Как иначе объяснить ее удивительные свойства?

Новые ощущения не закончились на каблуках и невообразимой прическе. Ближе к ужину Клер вооружилась набором разных кисточек – от больших и пушистых до самых тоненьких – и принялась за вторую стадию превращения студенток в принцесс. Тут, к счастью, Урд ошиблась. Ничего клоунского в этом не было, правда, руки так и тянулись к лицу.

Тень с удивлением обнаружила, что у Клер есть ресницы, настолько ловко та обращалась со своими хитрыми штучками.

– Мне начинает казаться, что подготовка к празднику гораздо интереснее его самого, – украдкой призналась Би, разглядывая преображенную себя в зеркальце. – Мама бы меня не узнала! А узнала, отругала бы.

– Почему? – изумилась Эмьюз.

– Она не красится… никогда, – сообщила Робин. – И мне не разрешает. Говорит, что еще рано, и вообще, естественную красоту никто не отменял. Хотя до и после – две разные меня получились.

Ожидание подошло к концу, и нарядные ребята потянулись в сторону главного холла. Би незаметно поддерживала подругу под локоть, чтобы та не выглядела курицей на катке. Мимо плавно проплыла Нуо, одетая в длинный халат, расшитый черно‑золотыми птицами под широким атласным поясом. Ее грация поражала воображение. Нуо несла какой‑то темный сверток – нечто похожее держал почти каждый.

В глазах рябило от красочных нарядов и мелькающих улыбок. Эмьюз искала взглядом одну‑единственную знакомую фигуру. Гул счастливых голосов поднимался под потолок и звенел там будоражащей музыкой. Девочки разглядели в толпе близнецов.

– Бэн настоящий франт! – Робин приходилось кричать.

– А как ты узнала, что это именно он?!

Костюмы одинаковых мальчишек разительно отличались: если один выглядел, как беглец с витрины дорогого магазина, то другой напоминал старую куклу.

– У Бэна есть родители, а у Дэна никого нет! – Тень непременно закрыла бы подруге рот, если бы не перспектива перемазаться помадой и испортить той лицо.

– Надеюсь, они нас не слышат! – Мальчишки смотрели в другую сторону.

– Я себя‑то не особенно слышу! – отмахнулась Би.

Что‑то пронеслось над самой девочкиной головой, создавая ветер. Не успела Эмьюз опомниться, как в нескольких шагах появился Клаус: он точно поднялся с пола, поправляя свою привычную одежду.

– Даже подходить как‑то страшно. Рядом с тобой я просто черная клякса! – сообщил он. – Выглядишь потрясающе!

– А я? – с вызовом спросила Робин.

– И ты тоже, – после паузы кивнул вредный мальчишка.

Удар колокола заставил холл разом умолкнуть. Множество глаз устремили взгляды к высоким воротам, причудливый запирающий механизм которых начал свое завораживающее движение. А когда массивные створки распахнулись, море студентов отозвалось шквалом аплодисментов.

Длинных столов больше не было. Их место заняли ряды скамей с мягкой обивкой пяти цветов, соответствовавших каждому из курсов.

– Ты не пойдешь? – удивилась Эмьюз, когда Клаус остановился сразу за дверями.

– Технически я не студент, – признался мальчик. – Постою в сторонке. Не переживай, никуда не денусь.

Откуда‑то вынырнула Эйприл, бледная от волнения, но такая же энергичная, как обычно.

– Я заняла тебе место! – объявила она.

– А для Би? – Тень покосилась на подругу.

– Робин должна сидеть со своей группой, – пояснила староста. – Пойдем. Синяя секция, третий ряд, рядом с Мэй.

Эмьюз отметила, что старшие ребята поверх нарядных костюмов и ослепительных платьев облачились в длинные черные мантии с глубокими капюшонами, подбитые в тон цветов своего курса. И снова Мэйсон без труда нашелся в рядах пятикурсников – его крупную фигуру не заметить мог только слепой – правда, мальчик‑кот очень быстро куда‑то пропал.

Второй удар колокола, согласно статье, возвестил о начале официальной части.

– Прошу всех встать! – своим забавным голосом скомандовал профессор Дарроу.

Студенты в зале и преподаватели за его спиной как один поднялись на ноги. Крадучись, будто исподволь, в душу проникало ощущение единения со всеми этими людьми, рождая странную гордость.

– Господин ректор! – продолжил Дарроу, повернувшись к ребятам боком. – Личный состав ждет вашего слова!

– Начинайте церемонию! – медленно и четко произнес Финн.

Дарроу снова развернулся лицом в зал.

– Господа студенты! Штандарт Университета Шейдивейл принято приветствовать стоя! Смирно! – Тишина сделалась непроницаемой, свет над рядами угас.

Эмьюз готова была поклясться, что слышит биение сердец!

Острый белый луч пронзил полумрак. Боковые двери в зал распахнулись, и Тень поняла, куда пропал ее друг. Мэйсон нес высокий крест, на котором красовалось бархатно‑синее полотнище. Ткань выглядела тяжелой и упругой, она явно была старой, концы‑языки казались подпаленными. Эмьюз прищурилась, стараясь рассмотреть, что за зверь вышит на флаге.

– … это волк? – почти не шевеля губами, спросила Тень.

– … пес, – пояснила Эйприл. – Где ты видела волков в ошейниках?

Дальше мисс Варлоу ничего не видела из‑за спин стоящих впереди.

– Господин ректор! – заговорил Мэйсон. – Позвольте сложить с себя почетные обязанности знаменоносца в связи с переходом на выпускной курс!

– Мэйсон Мотли, вы готовы назвать имя своего преемника? – Несчастную Эмьюз так и подмывало выглянуть в просвет между студентами или хотя бы привстать на цыпочки.

– Да, Сэр! – ответил мальчик‑кот. – Конор Хаулинг Младший!

Конни быстрыми шагами промчался мимо по проходу.

– Конор Хаулинг Младший, принимаете ли вы на себя почетные обязанности знаменоносца? – спросил Финн.

– Да, Сэр! Принимаю, Сэр! – голос парня немного дребезжал.

– Мэйсон Мотли! Своим правом удовлетворяю ваше прошение! Передайте штандарт новому знаменоносцу! – приказал ректор.

Тени оставалось довольствоваться шелестом тяжелой ткани и звуком шагов. Будь она хотя бы чуть повыше ростом, проблема отпала бы сама собой.

– Господа студенты! Вольно! Можете садиться, – скомандовал профессор Дарроу.

Эмьюз радовалась возможности рассмотреть штандарт получше. Косматый зверь в ошейнике точно стоял на задних лапах, а над его головой сияла серебряная звезда с четырьмя острыми краями. Двух девочек, стоявших за спиной Конора, Тень не знала.

Потом слово от студентов взяла Радуга. Она приветливо улыбалась и излучала положительные эмоции. Эмьюз невольно вспомнила об Амбер Лэндвик. Теперь девочка понимала, что ни за что на свете не хотела бы получить от нее напутствие!

– Друзья! – поднявшись на трибуну, заговорила Радуга. – Вы находитесь в самом начале длинного и увлекательного пути. С тех пор, как вы переступили порог университета– стеснительными, немножко напуганными, но выдержавшими вступительные испытания – многое изменилось. Вы повзрослели, даже если сами еще не замечаете этого. Отныне ваш долг– впитывать знания и совершенствоваться в выбранных специальностях, а мы постараемся служить вам достойным примером. Будущее, каким оно станет, зависит от нашего усердия и воли сейчас! От всего сердца хочу пожелать вам удачи! Каждый из вас – маленькая звездочка, и в ваших силах засиять на страницах истории университета Шейдивейл! Стать его гордостью, как это боевое знамя! Я верю, что у вас все получится! Дерзайте!

Зал ответил громом аплодисментов! Студенты хлопали, пока Ирис не вернулась на место. Тень заметила, что ее соседки украдкой хлюпают носами. Может, она тоже заплакала бы, если бы умела. А так грудь просто распирало от невыразимого восторга!

Деканы и профессора факультетов по очереди поднимались на трибуну, откуда каждый обращался к студентам своей специальности, рассказывая о ее роли в том самом будущем, о котором говорила Радуга. Они точно специально старались закончить речь так, чтобы даже самые сдержанные прониклись моментом.

Эмьюз изо всех сил пыталась отстраниться от трогательного действа. Первой выступала мама Британи, декан факультета Психофизической Реконструкции. Строгая сухая женщина с худым бледным лицом внушала слушателям ужас одним своим видом. Она вызывала по одному первокурсников‑реконструкторов и вручала им те самые черные мантии. Затем профессор Аллард уступила место декану факультета Теоретической и Прикладной Мантики, плотному пожилому мужчине с густыми бакенбардами и блестящей лысиной.

– Скоро там мы? – шепотом спросила Эмьюз у своей соседки.

– Последние, – вздохнула Эйприл, прицеливаясь промакнуть глаза кружевным платочком. – Помоги мне, боюсь что‑нибудь размазать.

– Запросто, – согласилась Тень, принимая платочек.

– Везет тебе… – Блестящие от влаги глаза смотрели немного обиженно. – Как бы я хотела не плакать никогда…

Эмьюз больно прикусила язык. Возможно, стоило объяснить, что «никогда» очень страшное слово, и что заплакать ой как не помешало бы– но Тень постеснялась.

– Все, что здесь происходит, так удивительно, – продолжила Эйприл. – Эти мантии, появляющиеся прямо из воздуха, флаг, которому больше тысячи лет…

– Вообще‑то ни из какого воздуха мантии не появляются. – Эмьюз следила взглядом за очередным черным свертком, выплывшим из боковых дверей.

– Еще один скептик? – фыркнула девочка‑мышь. – Думаешь, это какой‑то хитрый трюк, а не волшебство? Все деканы не могут быть фокусниками. Я верю своим глазам. Форма возникает прямо в руках из ниоткуда!

Эмьюз поймала на себе пристальный взгляд. Ректор Финн неподвижно сидел в центре длинного стола, за которым располагались преподаватели. Девочке тут же вспомнился крошечный поезд. Финн приподнял бровь, и следующая мантия описала три круга прямо над лысой макушкой оратора.

– Ты права, Эйприл, – улыбнулась Тень. – Это волшебство.

Би получила мантию в числе студентов своей специальности. Она выглядела спокойной и счастливой. Эмьюз отчаянно завертела головой, стараясь проследить за подругой, чтоб понять, где та сидит, но внимание немедленно привлек мальчик‑дух, покачивавшийся над полом за канатными заграждениями, отделявшими пустое пространство между стенами и рядами скамей.

Дезмонд улыбался и хлопал вместе со всеми, и у него тоже была форменная мантия. Различить цвета курса и факультет на ней мисс Варлоу не могла, но в сердце немедленно поселилась грусть.

– И ты его заметила? – спросила Мэй. – Жалко, да?

– Дезмонд выглядит таким… живым, – вздохнула Тень.

– Говорят, он забавный, – сообщила та. – Я его не понимаю, а вот Мэйсон и Клер вполне. Призракам не положено присутствовать, только Дезмонду Финн разрешает больше, чем всем остальным.

– «Остальным»? – уточнила Эмьюз.

– Здесь в замке духов полно, – пояснила Мэй. – Большинство скрытные и осторожные, не то что Дезмонд.

Наконец, слово взял профессор Дарроу. Он пригладил свой потешный хохолок и откашлялся.

– На самом деле, я готовил длинную проникновенную речь о храбрости и чести, – доверительным тоном признался Дарроу. – Но уверен, что макияж на наших девочках уже достаточно испорчен.

Зал отозвался смехом и одобрительными хлопками.

– Это, конечно, не значит, что мои студенты не такие замечательные, как остальные. – Профессор широко улыбнулся. – Мы просто очень скромные. Многим из вас не единожды представится случай спасти тот мир и покой, который так ценят все остальные. Не ради славы, а просто потому, что кто‑то должен. И оттого, насколько хорошо вы усвоите то, чему господа преподаватели вместе со мной будут учить, напрямую зависит благополучие на этом крошечном по масштабам Вселенной шарике, который называется Земля.

На какие‑то мгновения зал затих, точно собираясь с силами. Еще никому не хлопали так! Эмьюз кожей ощущала этот окрыляющий, головокружительный порыв.

Теренс Дарроу поднял свои коротенькие ручки над головой, и студенты снова смолкли. Профессор вышел из‑за трибуны, нацепил на нос очки и развернул бархатно‑черный свиток.

Волнение достигло предела, когда Эйприл, а за ней Мэй получили свои мантии. В голове колотилась безумная мысль: «Только бы не упасть с проклятых каблуков».

– Варлоу Эмьюз! – объявил профессор.

Девочка резко выдохнула и рывком встала. Как же она надеялась, что со стороны совсем не видно, что коленки дрожат! Тень заметила, как из дверей вынырнула приготовленная для нее форменная мантия и скользнула к Дарроу.

Конор и студентки за ним стояли неподвижно, точно статуи. Когда Эмьюз поравнялась с ними, профессор вытянул руки, ожидая, что черный сверток плавно опустится в открытые ладони. Только мантия упрямо порхала между ним и девочкой.

По залу прокатилась волна легкого ропота. Тут Тень догадалась, что сам Дарроу никакой мантии не видит, а ректор не спешит отдавать ее. Пауза грозила в любой момент превратиться из «просто неловкой» в «чрезвычайно неловкую». Тогда Эмьюз прицелилась и поймала своенравный сверток прямо перед носом у профессора.

Теренс Дарроу рассеянно обернулся на Финна, убедительно изображавшего удивление.

– Дайте хоть руку вам пожать, раз со всем остальным вы и без меня справляетесь, – пошутил профессор.

Когда Эмьюз под аплодисменты вернулась на место, Дарроу заговорил снова.

– Теперь я прошу старост выйти ко мне! – и успевшие нарядиться в мантии ребята поспешили к трибуне.

Они выстроились в ряд лицом к залу. Робин осторожно похлопала по плечу Эйприл, готовую разрыдаться.

– Кое‑что лучше носить с собой, во избежание. – Теренс Дарроу достал из кармана небольшую почти плоскую коробочку. – Господа! Вы честно выполняли обязанности старост. И наверняка успели понять, что помимо всего прочего, это тяжелый труд. Сейчас у вас есть шанс отказаться от полномочий в пользу того, кто, по вашему мнению, справится лучше. Вы принимаете на себя бремя ответственности?

– Принимаю, – спокойно объявила Би. – И перед лицом своих товарищей торжественно клянусь оправдать их доверие!

Ту же фразу повторила и Эйприл, трясясь всем телом и всхлипывая. А за ней по цепочке и остальные.

– В таком случае, – профессор Дарроу открыл свою коробочку, – позвольте вручить вам нагрудные знаки. Носите их с честью!

Старосты подходили по одному, и Дарроу крепил им на новенькие мантии блестящие значки‑ромбики.

«Как Конор, должно быть, гордится своей сестрой», – подумала Тень.

Наконец, на трибуну поднялся сам ректор.

– Господа студенты! Прошу всех встать! Штандарт Университета Шейдивейл принято провожать стоя! Смирно! – приказал он.

И опять Эмьюз видела только спины. Сначала спину мальчика впереди, а потом и спину Конора, скрывшегося вместе со знаменем в темноте за дверьми. Вдруг мисс Варлоу заметила, что скамьи все до единой поднялись в воздух, и проплыли вслед за знаменем прямо над головами ничего не подозревающих ребят. Когда остались только канатные заграждения, из тех же дверей выскользнули сервированные столы в сопровождении обычных скамей и стайки стульев‑пуфиков, бесшумно расположившиеся вдоль стен.

Если церемониальные фразы давались Ректору легко и непринужденно, то заключительная речь явно заставляла Финна нервничать.

– Др‑друзья мои! – начал он. – Я рад в‑видеть всех вас од‑одухотворенными, счастливыми и пол‑полными надежд! Пусть вп‑впереди ждут еще ис‑испытания, уверен, вы об‑обязательно преодолеете их. Глав‑вное без опаски смотрите в небо, что бы оно не су‑улило. Сегодня Зв‑звезды горят для вас!

Зал погрузился в темноту. Студенты подняли головы, а с бархатно‑черного потолка невесомыми искрами полился настоящий звездный дождь! Ребята подставляли ладони мягкому свету, забыв, что команды «вольно» никто не давал. Некоторые особо впечатлительные девочки хлопали и даже повизгивали! Само собой, перемены в обстановке тоже привели первокурсников в восторг.

Вместо светильников на стенах появились многочисленные каменные лица, глаза которых сияли так ярко, что тьма быстро превратилась в пьянящий легкий полумрак, наполненный игривыми бликами.

Удар большого колокола заставил студентов смолкнуть.

– Неофициальную часть вечера, – воспользовавшись моментом, объявил Дарроу, – открывают всеобщие любимцы братья Престон и Прескотт Блэкли!

– Разве они не Бэйн и Бэйл? – спросила Эмьюз у подошедшей Робин.

– Нет, конечно! – улыбнулась та. – Это их «творческие псевдонимы», но администрация университета такие мелочи игнорирует. И… Декан – не конферансье, ему можно.

Пока девочки отвлеклись, юркие карлики успели убрать канаты, отделявшие столы с праздничными лакомствами и напитками, чтобы натянуть заграждения перед воображаемой сценой.

– Добрый вечер, Шейдивейл!! – многократно усиленный эхом крик мгновенно разлетелся по залу.

Пестрые студенты, осыпаемые снопами разноцветных огней и искорками звездного дождя, стремительно собирались у канатных заграждений. В первых рядах Эмьюз заметила макушку Вай.

Из боковых дверей выпорхнула вереница неповоротливых барабанов, а следом карлики вынесли две гитары, почти совсем не похожие на ту, которую брала Урд, и какие‑то черные ящики.

– Где вы взяли инструменты?! – перегнувшись через канат, крикнул Дэн.

– Спасибо, что напомнил, многоуважаемый Шут! – Престон‑Бэйн хлопнул себя по лбу. – Наш концерт был под большим вопросом, пока Сэр Руфус Тангл не согласился помочь! Троекратное «Ура!» в его честь!.. Мне опять подсказывают, что его с нами сегодня нет. Но какая разница? Ура Сэру Руфусу Танглу!!!

Когда одобрительные возгласы стихли, и за ограждения вышли остальные участники группы, Престон ловко перекинул ремень гитары через голову и попросил минутку у почтенной публики для того, чтобы «настроиться».

– А где Клаус? – Робин отчаянно завертела головой. – Вдруг он нас не найдет?

Эмьюз хотела отпустить едкое замечание по поводу «нас», но не успела.

– Найду! – На фоне общего буйства красок мальчишка выглядел мрачнее обычного. – Я не особенно люблю такие мероприятия, но чего не сделаешь ради друзей.

– Сейчас тут будут танцевать, может отойдем? – предложила Би.

– А я хочу посмотреть, как парни играют! – зачем‑то возразила Тень.

Прямо попросить подругу исчезнуть не позволяла совесть, так что девочка постаралась протиснуться поближе к канатам. На короткие мгновения показалось, что Клаус не последует, но, к счастью, мальчик послушно поплелся за ней. Он стоял со скучающим видом, как статуя, вытянув руки по швам.

Первые аккорды толпа встретила оглушительным визгом, заставившим Клауса поморщиться.

– Тебе не нравится музыка?! – с самым невинным видом поинтересовалась Эмьюз.

– Музыка музыкой! – отозвался тот. – Мне не нравятся кривляки и их фанатки!

Он многозначительно кивнул в сторону Вайолет, обливавшейся крупными слезами и подпрыгивавшей на месте.

– Обними меня! – набравшись наглости, попросила Тень.

– Прилюдно?! – смутился Клаус. – Нет!

– Другие обнимаются! – Эмьюз с завистью посмотрела на танцующие пары.

– А я не «другой»! – возразил мальчишка.

– Тогда хоть за руку возьми, что ли! – Настроение пошатнулось.

– Это сколько угодно! – улыбнулся тот.

Из толпы вынырнул Дэн. Он давно развязал галстук и где‑то оставил пиджак. Разгоряченный и счастливый, мальчик направился прямиком к Эмьюз.

– Потанцуем?! – спросил он.

Клаус так стиснул руку девочки, что бедняжка едва не вскрикнула.

– Гуляй вальсом, приятель! – Если бы взглядом можно было убить, Дэниэл уже упал бы замертво. – Эта девушка не танцует!

– Остынь! – Дэн мгновенно посерьезнел. – Я бы разъяснил тебе кое‑что о зельях, если ты забыл, но добром это не кончится! Посему самоустраняюсь, чтобы не расстраивать Леди!

Шут отвесил свой странный поклон, развернулся на каблуках и поспешил прочь, не давая Клаусу возможности испортить все окончательно.

– У тебя от шума голова еще не болит?! – изображая участие, спросил тот.

– Ты прав! Отойдем! – Не хотелось напороться на еще один инцидент в таком духе.

Эмьюз явственно ощутила невидимые, но такие реальные колодки на руках и ногах. Разум требовал высвободиться немедленно, но околдованное сердечко твердило что‑то вроде: «Он в непривычной обстановке, защищается… ревнует. Потерпи!».

– Считаешь, зря я? – почти в самое ухо прошептал Клаус.

– Считаю, что ты груб, – призналась Тень. – Дэн не заслужил. Мне за тебя немного стыдно.

– Чем я могу загладить свою вину? – Вдали от основного движения мальчик вел себя гораздо раскованнее. – Принести что‑нибудь вкусного?

– Хорошо бы, – согласилась мисс Варлоу.

– Стой здесь, никуда не уходи, – попросил он. – Я туда и обратно!

Стоило девочке остаться одной, как что‑то влажное уткнулось в тыльную сторону ее ладони. Эмьюз едва не подпрыгнула от неожиданности.

– Пеппер? – спросила она.

В ответ два алых огонька‑глаза вспыхнули в полумраке и снова погасли. Призрачный пес жалобно заскулил, так, если бы поранил лапу или потерялся… Пэп осторожно потянул девочку за подол зубами.

– Голоден? – не поняла та.

Усилия невидимого зверя сделались настойчивее, а голос жалобнее. Пеппер начал тихонько подвывать. Эмьюз запустила пальцы в призрачный мех.

– Успокойся, мальчик, – попросила она. – Сейчас вернется Клаус… подожди.

Тогда пес извернулся и крепко схватил несговорчивую Тень за запястье. Это нельзя было назвать укусом… но сопротивляться дальше Эмьюз не решилась. Пеппер буквально волок ее через весь зал к выходу.

Потом вниз по широкой лестнице. Если бы не уроки Клер, девочка наверняка упала бы и свернула себе шею. Дальше по коридору, туда, где едва брезжил свет тусклых электрических ламп.

Наконец, убедившись, что свидетелей нет, Пэп проявился целиком, но вел себя как‑то странно… Он с остервенением тряс головой, щелкал зубами и скулил, тер ухо лапой, чесался, заваливаясь на бок, пока на пол не выпала свернутая трубочкой записка. Пес припал на передние лапы и уставился на записку, как на злейшего врага. Он рычал, а шерсть на холке вздымалась языками голубого пламени.

Эмьюз нагнулась и подобрала листок.

– Дело в нем? – спросила она.

К великому удивлению девочки, призрачный зверь кивнул. Одного взгляда в текст хватило, чтобы понять: почерк принадлежит не Гримму! С первых слов послания сердце оборвалось и бессильно повисло сдувшимся шариком.

«Твой друг у меня. Надеюсь, ты будешь благоразумной юной Леди и не станешь вынуждать меня причинять ему вред. Постарайся покинуть замок. Добраться до тебя я не могу, значит, ты придешь сама ради спасения своего приятеля. Моя жизнь меня уже не волнует. Нечего больше терять. Если расскажешь кому‑нибудь или явишься не одна – мальчишка умрет во второй раз и уже наверняка. Я жду тебя. Три года жду… Срок – до рассвета. Пес проводит. Либо мы встречаемся сегодня ночью, либо кровь мальчишки будет и на твой совести тоже. Дедушка Найджи », – перечитывать эту мерзость второй раз не было ни времени, ни необходимости. Кристально‑чистый разум лихорадило.

Пеппер лег на живот, накрыв длинную морду лапами. Казалось, он понимает гораздо больше, чем способен выразить.

– Я пойду, слышишь? – Ноги словно превратились в желе, но стальной решимости это никак не мешало.

Пэп поднял уши и виновато завилял хвостом. В алых глазах читалась горькая вина: мол, прости за дурные вести, но мне не оставили выбора. Эмьюз сделала шаг – каблук сломался, и девочка шлепнулась на четвереньки. За неимением в словарном запасе достаточно плохих слов она просто зарычала, срывая проклятые туфли. Переодеваться некогда, а вот переобуться можно вполне!

Мисс Варлоу опрометью бросилась вперед по коридору в сторону общежитий, пытаясь мысленно отыскать способы преодолеть крепостную стену. Холод обжигал ступни, но по сравнению с бурей внутри он был просто забавной щекоткой.

 

* * *

 

Би старалась затолкать в себя как можно больше конфет с лесным орехом, пока до них не добрался Ирвин. Шоколад плавился в пальцах и наверняка уже красовался на носу и щеках, но остановиться девочка не могла.

– Робин! – Клаус выглядел взволнованным. – Ты подружку свою не видела?

– Которую? У меня их полно! – Она с наслаждением облизала пальцы.

– А интересует меня только одна! – Судя по тону, мальчишка не шутил.

– Что ты ей сделал?! – Би крепко схватила Клауса за грудки. – Душу из тебя вытрясу! Отвечай!!

– Ничего! – Он попытался осторожно отцепить от себя перемазанные шоколадом руки. – Если и сделал, то не ей точно!

– Продолжай! – Робин не спешила отступать.

– Я… нагрубил вашему Дэну, но он сам виноват! Нечего было приставать к Эмьюз!! – выпалил Клаус.

– Дэниэл не умеет «приставать», из них на это способен только Бэн, – со знанием дела сообщила та. – Подозреваю, что случилось.

– Он пригласил ее танцевать! Видел, что я стою рядом, и все равно пригласил! – возмутился мальчишка. – Мало того, что мне пришлось постоять среди пищащих девиц, еще и это! Чего хорошего в орущих под гитарный бой сопляках, вообразивших себя не понять кем?!

– Приревновал, да? – Робин широко улыбнулась. – Братья Блэкли здорово поют, а завидовать плохо и нечему.

Она снова отвернулась к столу, чтобы взять очередную конфету.

– Успокойся. Девочки время от времени уходят… попудрить носик и все такое, а ты сразу поднимаешь шум, – бросила Би. – Где вы расстались?

– На другом конце зала, – виновато признался Клаус.

– И давно ты «в поисках»? – ехидно осведомилась Робин.

– Минут пятнадцать… не засекал. – Он уже чувствовал себя идиотом.

– Эмьюз наверняка сама тебя ищет, – пожала плечами девочка. – Совет: перестань бегать и постой на месте. Если она не найдется – вместе поищем.

Би изо всех сил пыталась заставить себя доверять этому мальчишке. Жестокость и какая‑то старая обида настолько глубоко сидели в нем, что не заметить их могла только околдованная Тень, ничего не понимающая в людях. За годы в пансионе Робин перевидала десятки таких изувеченных жизнью и опознавала их безошибочно даже в толпе, по одному выражению глаз.

– Не боишься растолстеть? – глупо пошутил Клаус.

– Нет, – мотнула головой она и забросила еще конфету в рот. – Разве что сыпью покроюсь, но раз в год можно!

– А как же рождество? – Беседа уже казалась непринужденной.

– Рождество – это дома, а мама мало того, что воинствующая вегетарианка, так еще и поборница здорового образа жизни, в который шоколад, по ее мнению, не вписывается, – вздохнула Би. – Из всех сладостей у нее только печеный чернослив и тыква с медом! Ненавижу мед и чернослив!

– А я люблю и то, и другое, – признался мальчишка.

– Приезжай к нам на рождество, мама сойдет с ума от счастья! – ляпнула, не подумав, она.

– Сама сказала, рождество празднуют дома. – Скорее всего, Клаус заметил досаду. – А у меня есть дедушка.

Нужно было срочно сменить тему.

– Что‑то ты мрачный! Вот, конфетку съешь! – Робин ткнула ничего не подозревающего собеседника сильно подтаявшим сладким шариком в губы.

– Не хочу. – Он предпринял попытку утереться, но только сильнее вымазался.

Нелепость ситуации все‑таки заставила улыбку появиться на серьезном смуглом лице.

– Спасибо. – Мальчишка отвел взгляд.

– За шоколад? – хихикнула Би.

– За то, что никому не рассказала о… том, кто я, – вдруг произнес он.

– Прекрати, – отмахнулась та. – Если кто‑то сначала умирает, потом воскресает под другим именем– значит, на то есть веские причины, которые никого не касаются, в том числе и меня. А раз уж ты так признателен, позволь задать вопрос? Только ответь честно.

– Все, что угодно! – кивнул Клаус.

– Ты ее правда любишь? Вот прямо любишь‑любишь? – Девочка проклинала свою прямоту. – Пойми, ты иногда ведешь себя… как дурак. И ей больно.

– Стоп! – оборвал тот. – Дай ответить. Одной моей тайной больше, одной меньше… Да, я люблю ее. Я… никогда раньше никого не любил.

Робин закашлялась.

– Говоришь, сколько тебе настоящих лет со всеми твоими путешествиями? Девятнадцать? И у тебя не было девушки? – Голубые глазищи уставились на него в полном недоумении.

– Какие девушки! – простонал Клаус. – У меня был и есть дедушка ! Ты, наверное, не представляешь, какой он… беспомощный. Господин Отто не на каждый стул может влезть без стремянки. Заботиться о нем здорово! Я не жалуюсь, не подумай. Просто большую часть времени я провел с дедом, а он не особенно радуется посторонним, когда работает над чем‑нибудь.

– Тогда все ясно, – облегченно вздохнула Би. – Ты не злодей и не гад, а просто нескладеха немного.

– Обласкала! – присвистнул мальчишка. – Еще одно такое заявление, и я стану для тебя персональным злодеем и гадом.

– Кроме шуток, – прищурилась Робин. – Я готова была следить за тобой круглыми сутками и придушить голыми руками, если бы ты попытался… обидеть Эмьюз.

– Вот почему ты постоянно торчишь поблизости, – он криво усмехнулся. – А я уже начал подозревать, что и ты в меня… Даже хотел при случае сказать, что между нами ничего не будет.

Девочка от души расхохоталась! Если задаться целью изобразить человека, менее всех остальных похожего на ее будущего супруга, – выходил Никодемас, он же Клаус.

– Хорошо, что до таких объяснений не дошло! – утирая слезы, смеялась она. – Я знаю свою судьбу. И скоро встречу парня, который станет моим мужем.

– Золотой Чарли? – Слова вырвались сами собой.

Робин остолбенела. Она пребывала в твердой уверенности, что никогда никому не говорила об этом. В школе у девочки не было настолько близких друзей, чтобы делиться чем‑либо. Если посмотреть правде в глаза, тогда у Би не было друзей вообще. Одноклассники издевались над ней и звали «тютей»!

– Что с тобой? – заволновался Клаус. – Подавилась?

– Откуда ты знаешь? – страшным шепотом спросила Робин. – Про Чарли…

– Оно как‑то само… – Мальчишка не понимал, чего ждать.

– Вот теперь бессмысленно отрицать, что мы не просто одноклассники. – Би достала платок и начала деловито оттирать шоколад со щеки Клауса, сокращая дистанцию, чтобы он гарантированно не пропустил ни словечка. – Я не стала бы рассказывать о своей судьбе кому попало. Мы либо друзья, либо, как вариант: ты выведал все под пытками.

– Даже если мы и не были друзьями, – он неловко отстранился, – сейчас наверняка ими стали.

Робин почувствовала, что вот‑вот расплачется. Она обняла вредного мальчишку, как брата.

– Ты хороший, – прошептала Би. – Желаю, чтобы вы… были счастливы!

– Прекрати, я в подвал провалюсь от смущения! – Клаус похлопал девочку по спине. – Тебе того же! Нет? Когда вы познакомитесь‑то?

– Точно не скажу. Знаю, что в первую встречу Чарли будет целиться в меня из старинного ружья, но не убьет! – Любой другой наверняка признал бы ее чокнутой, но Робин неожиданно поверила мальчишке с горячим сердцем, закованным в шипастую броню.

– Бездна романтики. – Плечи Клауса сотрясались в беззвучном смехе.

– Пойдем искать Эмьюз? – предложила она.

– Пора бы… – согласился тот.

 

* * *

 

Тень не верила глазам… Все самые страшные подозрения подтвердились. Как выглядит предательство? У него перемазанные шоколадом щеки и… губы. Оно радостно улыбается, обнимается и держится за руки!

Эмьюз инстинктивно набросила на голову глубокий капюшон.

«У неумения плакать есть свои плюсы», – отметила она про себя. – «Значит, «дедушке Найджи» нечего терять? Как я его понимаю! Невежливо заставлять кого‑то ждать».

Ясно, отчего Гримм боится быть брошенным. Приятного мало. Удивляло непробиваемое спокойствие, граничащее с отрешенностью. Тень точно смотрела на себя со стороны. Возможно, потому, что сокрушаться, рвать на себе волосы и выяснять отношения просто некогда.

Похоже, пришло время на практике подтвердить право носить нашивку «Оказывать помощь обязан». Едва ли смерть больнее предательства.

Соображать стало неожиданно легко. Пеппер не в состоянии пронести девочку сквозь стену, как записку. Эмьюз выяснила это, ударившись лбом в тот момент, когда Пэп рванул сквозь запертую дверь с Тенью на спине. Самый очевидный путь не всегда правильный, но попробовать стоило.

Она напряженно блуждала взглядом по залу, пока не заметила компанию, отделившуюся от остальных. Мальчишки направлялись к выходу в холл. Мисс Варлоу вприпрыжку слетела по лестнице, благо старые добрые ботинки – не дурацкие бесполезные туфельки. Форменный плащ пришелся как раз кстати! В темноте у подножия колонны разглядеть крошечную фигурку удалось бы только тому, кто знал, куда смотреть.

– Оно тяжелое? – Дэн и Бэн буквально атаковали Конора вопросами.

– А сами как думаете? – отозвался тот. – Конечно, тяжелое.

– Ага, даже двух девушек выдают, чтобы было мягко падать от изнеможения! – пошутил Мэйсон. – Не проклинай меня, когда познаешь экстаз парадного шествия! Ты сам этого хотел.

Ото всех мальчишек сразу толку мало. Конни может проболтаться бывшей подружке о том, что встретил Эмьюз. А Мэйс поднимет панику – слишком ответственный. Оставались липовые близнецы.

«Книга! Книга о Шутнике!», – озарение пришлось как нельзя кстати. – «Шутник выбирался из замка. Если его подвиги правда, выход есть».

Тень обогнула колонну, чтобы оказаться у мальчишек за спинами, оторвала угол от записки Дивного, разжевала в склизкий комочек и швырнула его прямо в Дэна. А когда шут обернулся, приложила палец к губам и поманила мальчика к себе.

– Чего замер? – Притаившись в темноте, мисс Варлоу отлично слышала вопрос Конора.

– Думал, все из ботинка вытряхнул… Ошибся, – солгал Дэн. – Я вас догоню.

Стоило друзьям скрыться из виду, как Дэн кошкой скользнул за колонну.

– Почему прячешься? – шепотом спросил он. – И, главное, от кого?

– Ото всех. – Эмьюз нащупала в кармане ту самую палочку из загадочной посылки. – Мне срочно нужно за крепостную стену. Дивный жив и у него заложник. Гримм. Если я не появлюсь до рассвета, заложника убьют.

– Тот парень, что обозвал тебя ведьмой, – вспомнил Дэн. – А если я скажу, что мы не откроем тебе секрет Шутника?

– Достаточно того, что он существует. – Голос Тени приобрел зловещий оттенок.

– Я не дам тебе рисковать собой. – Мальчик попятился. – Мы пойдем к Финну, и пусть он решает.

– Никуда мы не пойдем. Прости. Мне не оставили выбора.

В следующую секунду острие палочки уже указывало Дэниэлу в грудь.

 

Глава 34. Побег

 

– Откуда это у тебя? – Дэн говорил медленно, будто отвлекал злую собаку.

– Не имеет значения, – оборвала Эмьюз. – Важно только, что угроза реальна. Дивный прямо предупредил, какая судьба ждет Гримма, если я впутаю кого‑нибудь.

– Шантажисты и похитители все так себя ведут, было бы странно, если бы дивный просил тебя обратиться за помощью в Орден, – возразил мальчик. – Подумай хорошенько. Ты что, убьешь меня, если я развернусь и попробую убежать? Ты даже пользоваться этой штукой не умеешь. Это не допризменное оружие, спускового крючка у нее нет и кнопки, что характерно, тоже. Ты той стороной ее держишь хоть? В темноте не особенно видно.

– Не трать слова, – фыркнула Тень. – Не выйдет из этого ничего. Я приняла решение. Если бы у дивных оказался кто‑то из твоих друзей, ты уже бежал бы туда!

– Не заметил между вами особой дружбы. – Шут держался спокойно. – Финн комиссованный Танцор, он разберется в ситуации лучше, чем ты. Смирись. Убери палочку, пока нечаянно не натворила бед.

– Дивному нужен не Финн, а я. – Эмьюз вовсе не собиралась объяснять Дэниэлу истинных причин. – Не спорь. Покажи выход из замка, а потом иди жалуйся кому угодно. Устраивает?

– Нет, – покачал головой тот. – Хочешь смерти – выбросись в окно. Ходить далеко не придется. Считай меня кем угодно, но если случится так, что ты пострадаешь, а Гримм этот выживет, я лично исправлю ситуацию и оторву ему голову. В общем, жизнь ты ему не спасешь. Если не дивный, то я прикончу. Реальную помощь тут окажет только ректор. Плюс, без книги ничего не получится, а у меня ее нет. Можешь обыскать, если не веришь.

– Тихо, – приказала Тень.

Компания Дэна как раз возвращалась в зал. Мальчик отступил к кромке тьмы.

– Эй! Ты чего там делаешь? – окликнул друга Бэн.

– Позови его… только его, – прошептала Эмьюз.

– Ничего особенного! Иди куда шел! – с напускной веселостью отозвался шут.

– Никак что‑то задумал? – Бэнжамин сделал остальным знак не ждать его.

– Не приближайся! Уходи! – Дэн повернулся к другу лицом и тут же почувствовал острие палочки у себя между лопаток. – Я хочу побыть один!

– Раскис из‑за нее? – в голосе Бэна не было и тени иронии.

– Даже не представляешь, как ты прав! – перебил тот. – Уходи, Джестер !

Но Бэнжамин не послушал. Он быстрыми шагами направился в закуток между колонной и стеной. Дэн бессильно опустил руки.

– Что тут у тебя?.. – начал было Бэн. – Эмьюз?..

– Замечательно, – процедила Тень. – Стойте и не двигайтесь оба.

– Тычь палочкой в меня одного! – Дэниэл заслонил друга собой. – Раз ты твердо решила вести переговоры «по‑плохому», я тоже. Убьешь меня – значит, ты ничем не лучше дивного. Теперь и у тебя есть заложники. Целых двое! Как ощущения?

– Минуточку, – вмешался второй шут. – Для начала, объясните, что происходит!

– Легко. – Уверенность в собственной правоте таяла на глазах. – Дивный Борджес жив. Он прислал мне письмо с требованием прийти к нему до рассвета, потому что он поймал моего приятеля. Если я не приду или приду, но не одна, – парню конец.

– Кто передал? – поинтересовался Бэн. – Источник надежный? Что за «приятель»? Хотя последний вопрос не в счет.

– Надежней некуда, – вздохнула Эмьюз. – Речь о жизни человека, а вы не хотите помогать.

– Что значит, «не хотите»? – Бэнжамин ловко сдвинул Дэна в сторону. – Во‑первых, другого шанса повторить главный подвиг Великого Шутника не представится. Во‑вторых, у нас даже оружие есть!

– Ты спятил?! – Дэниэл остолбенел.

– Это ты спятил, раз отказываешься помогать Тени! – Последняя фраза прозвучала, как абсолютное доказательство. – Чего ждем? Рассвета? Сочувствую, братишка, но ты тоже с нами. Не хочу, чтобы кто‑то помешал.

Бэн бесцеремонно заломил руку друга за спину.

– А ему не больно? – осторожно спросила Эмьюз.

– Больно, – едко отозвался Дэн. – Но в основном от того, что все предали! От тебя, приятель, я вообще не ожидал!

– Замолчи и топай, – мягко попросил Бэнжамин.

Ребята пересекли холл незамеченными. На самом деле, никому до них просто не было дела. Из зала лилась мелодичная музыка, задевавшая самые нежные струнки души. Мисс Варлоу не желала даже думать о том, что Клаус и Робин скорее всего сейчас… танцуют. Проклятое воображение не преминуло подсунуть яркую картинку, наскоро сляпанную из худших кошмаров!

– Так опозорить честное имя Шутника… – бормотал Дэн. – Использовать его знания во вред! Кто ты после этого?

– Бэн, просто Бэн Арчер. – Он почти волок мальчика вниз по ступенькам от главного входа на одну из узких улочек. – Шутник, между прочим, эти свои знания именно так и использовал. Они со Шпилькой жизнями рисковали не понарошку!

– Комплекс «тепличного цветочка»? Потянуло на подвиги? – выплюнул тот. – Это просто книга! Станешь просить горгулий швырнуть тебя с высоты шпиля на башне четырех ветров?

– Как раз вот этого в книге прямо не было. – Бэнжамин нырнул на узкую дорожку между домами. – А мои комплексы никого не касаются. О своих подумай.

– Не ссорьтесь. – Эмьюз плотнее запахнула полы форменной мантии, больше похожей на просторный халат с капюшоном.

– Никто не ссорится, – подмигнул Бэн.

– Я ссорюсь! – возразил Дэн.

– Ничего, скоро поймешь, что я прав, и успокоишься, – пообещал тот.

Ребята петляли зайцами, пока, наконец, не уперлись в крепостную стену.

– Пообещай, что не сбежишь, мне понадобятся обе руки, – голос Бэнжамина звучал виновато.

– Убегу и оставлю тебя одного? Я не ты… не предатель, – вздохнул Дэн.

Здесь не горели фонари, и безраздельно властвовала тишина. Главное здание осталось позади вместе с беззаботным весельем и вдохновляющими речами. Жизнь выглядела несколько прозаичнее. В закутке между стеной и низким строением, непонятно для чего предназначенным, пахло сыростью и сгнившими досками. Бэн извлек из внутреннего кармана пиджака знакомую книжку.

– Как ты собираешься читать в темноте? – Девочка старалась заполнить тягостное молчание.

– А он не собирается. – Дэниэл отвернулся.

Эмьюз наблюдала, как Бэн сосредоточенно шарил свободной рукой по камням кладки. Тень вспомнила карлика Боба и его потайной ход. Она рассчитывала увидеть что‑то подобное, но снова ошиблась.

– Ты нужна нам, Каменная Дева! – нащупав выпуклый круглый камень, произнес мальчик.

– Надеюсь, не сработает, – пользуясь моментом, вставил Дэн.

Бэнжамин не ответил. Он отступил на шаг и испытующе уставился прямо перед собой. Стена содрогнулась, будто вздохнула, и на уровне лиц ребят открылись ослепительно яркие глаза.

– Кто вы такие, чтобы звать меня вот так? – строго спросил тихий голос.

– Последователи Шутника. – Бэн трясся не то от холода, не то от страха. – Видишь книгу? Мы знаем то, что знал он. Прошу, открой проход нам, как ему.

– Все повторяется … – грустный шепот растворился в зябком осеннем воздухе. – Вы клянетесь держать данное им слово?

– Уже поклялись, когда приняли книгу, – заверил тот.

– Что ж… уговор есть уговор , – согласилась стена. – Вы идете туда на свой страх и риск. Когда вас поймают, обо мне ни слова, так же как я не выдам вас. Впрочем, правила установлены и известны. Прощайте.

Удивительные глаза пропали, точно не существовали вовсе. А от того места, где они были, камни кладки разошлись, как дыра в старой тряпке. Толстая стена расступилась, позволяя пройти на небольшой пятачок, покрытый жухлой травой. Скорее даже не пятачок, а полоску земли, достаточную для пары‑тройки ребят, но слишком узкую для взрослых. За ней же лежал глубокий ров.

– Эмьюз. – Бэн остановил девочку прямо перед лазом. – Проход есть, но новая проблема нуждается в твоем пристальном внимании. Шутнику повезло со временем года больше, чем нам. Ни я, ни Дэн летать не умеем. Ты тоже, верно? Вода наверняка ледяная. Другого варианта нет, сама видишь. Давай вернемся и поищем альтернативное решение? Время уходит.

Второй раз за вечер Тень почувствовала себя обманутой. Бэнжамин вовсе не собирался помогать. Он лишь подыграл бедняжке. Его липовый близнец оказался честнее… Теперь перед девочкой поднялся несложный выбор: сообщить лгуну о Пеппере или отплатить его же монетой.

– Ты прав, вы оба правы. Как можно было забыть про ров?! Похоже, придется все же вернуться к Финну. – Искренняя досада и видимое смирение сделали свое дело.

– Да Бог с ним! Не хочешь Финна, можно найти твоего приятеля Клауса, и Волчара нам поможет. Он старший. Обязательно посоветует что‑нибудь дельное, – оживился Бэн. – И одеться потеплее не помешало бы. Ты не замерзла еще?

– Нет. – Тень не чувствовала ни холода, ни страха, только раскаленную злость и стальную решимость.

Эмьюз затолкала палочку поглубже в голенище туго зашнурованного ботинка. С мрачной радостью девочка ощутила на тыльной стороне ладони влажное дыхание призрачной гончей. Но Дэн все еще казался потрясенным, едва ли он поверил так быстро.

– Что с проходом? – выпрямившись, спросила Эмьюз.

– Не знаю, – признался Бэнжамин. – Сам закроется. Кто‑то может остаться и покараулить его. Пойдем.

– «Кто‑то» – это я? – подал голос Дэниэл. – Не желаешь извиниться?

– Считай, что тебя разыграли, – виновато улыбнулся тот. – Не я при первом удобном случае наговорил тебе неприятных вещей. Заметь.

– За дело, – возразил шут.

– Странно, что ты сам не вспомнил про ров, – пожал плечами Бэн.

– Я не очень хорошо соображаю, когда в меня тычут оружием…

Мальчишки достаточно крепко отвлеклись друг на друга, чтобы забыть о Тени. Они‑то успели поверить, что победили. «Сейчас или никогда», – пронеслось в голове. Эмьюз нащупала ошейник невидимого пса.

– Прощайте, мальчики! – крикнула она, вскакивая волшебному зверю на спину.

Пэп только того и ждал. Он молнией сорвался с места, проявившись в считанные секунды, и одним большим прыжком перемахнул через ров. Тень зажмурилась и мертвой хваткой вцепилась в косматую невесомую шерсть.

– Эмьюз!! – Шуты миновали пролом и растерянно замерли у кромки обрыва.

Накатившее было облегчение сменилось немым ужасом, когда стена за ними зашевелилась, отсекая путь назад! Остановить движение неумолимых камней мальчишки не могли, сколько не пытались. Когда щель сделалась совсем крошечной, в нее прошмыгнуло что‑то маленькое и пушистое.

– Мэйсон! – Дэн бесцеремонно подобрал кота за шкирку. – Догадался уже, что дело дрянь?

– О чем вы думали?! – зашипел тот.

– Думать некогда! – оборвал шут. – Приготовься, дружок. Ты ее остановишь!

Мальчик размахнулся и со всей силы швырнул зверька на противоположную сторону! Щуплое тельце плюхнулось на землю и кубарем покатилось по траве.

Когда Мэйсон снова оказался на ногах, он яростно хлестал себя хвостом по бокам и прижимал уши, но, тем не менее, бросился туда, где маячил голубоватым пятнышком призрачный пес.

– У него получится? – Бэн присел на корточки. – Вдруг Мэйс их потеряет?

– А есть еще варианты? – Дэн опустился рядом.

Дыхание, покидая грудь, превращалось в пар. Выть от бессилия, равно как и метаться в гневе – бесполезная трата времени и энергии.

– Я бы беспокоился не об этом, – признался Дэниэл. – Сейчас скажу запрещенное слово на букву «с». Да, брат, мне страшно , что будет, когда Мэйсон их догонит. Карманный тигр не лучшая кандидатура в защитники. Возможно, мы больше не увидим его… живым.

– Ты слишком… спокоен. – Бэн с опаской покосился на друга.

– Нет, я не спятил. – Дэн скривил синие губы в улыбке, больше похожей на гримасу умирающего в муках. – Стараюсь трезво смотреть на вещи. Откуда она взяла ту проклятую тварь?

– Оттуда же, откуда и оружие! – Бэнжамин схватился за голову. – Мы пропали, понимаешь? Теперь и тебя, и меня, и Мэйса выгонят из университета взашей!

– Заткнись, – попросил мальчик. – Послушай, что ты несешь! Мне ей‑ей кажется, отчисление – самая маленькая из наших проблем. Выкинь лучше дурацкую книгу в ров.

– И не подумаю! – Бэн подобрал кожаный блокнот с земли и прижал к груди. – Мы уже подвели Шутника! Теперь осталось только вышвырнуть память о нем на помойку! Нет. Мы перенесем все, не нарушив слова, которое Шутник дал. Сами виноваты. Я виноват.

– Ладно тебе! Хитрый план обманул даже меня! – Попытка ободрить с треском провалилась.

Налетел неприятный ветер, пробиравший до костей.

– Может, горгульи хоть что‑то заметили? – Слабенькая надежда робко заворочалась под ребрами.

– Если каменная тетка следует уговору, они смотрели в другую сторону, – вздохнул Дэн. – А на нас им наплевать, пока мы не пробуем «пробраться в замок». Тупые глыбы. Околеваем от холода или привлекаем к себе внимание?

– Своевременный вопрос. – Бэн застегнул пиджак на все пуговицы. – Околеваем пока. Я верю, что Мэйсон вернется и Варлоу с ним. Гляди, эта парочка еще и лавры заслуженные получит за уничтожение дивного! Кто‑нибудь нас хватится. Урд точно потеряет своего кота. Вот кто размажет нас по мостовой, если Мэйс пострадает.

– Пострадает… Оптимист! – хмыкнул тот.

Тишина жадно впивалась в сердце злорадным звоном. Тревожные мысли будоражили сознание.

– Не молчи. – Бэнжамин толкнул друга в бок. – Мне жаль, что так получилось. Я идиот. Лучше бы мне не комедию ломать, а прямо поддержать тебя тогда. Она бы все равно не убила нас. Случайно это почти невозможно.

– Я одного не понимаю, – произнес Дэн, – зачем нам тайный пароль «Джестер », если ты все равно не послушался? Знаешь, возьму я всю вину, наверное, на себя. Твоя мать и так меня ненавидит лютой ненавистью, а отец простит. Никто не удивится, что я опять «плохо повлиял». Они от отчисления тебя спасут, а я выкарабкаюсь как‑нибудь. Не в первый раз.

– Никогда! – Бэн закашлялся. – Про «цветочек» ты в точку попал. Правда штука гадкая. Я может и вырос с папой и мамой (подвигами беспризорной жизни похвастать не могу), но не слюнтяй и не трус! И точно не предатель. Не надо пытаться меня «облагодетельствовать»! Хочешь начистоту? Меня достали твои пассы в сторону нашей разницы происхождения! У тебя тоже была мать! Не из воздуха же ты появился! Я не виноват, что тебя бросили! Не виноват! Чего кулаки сжал? Треснешь меня? Вперед!

Бэнжамин достал из кармана книгу и открыл. Знакомая вязь ровного мелкого почерка по шершавой бумаге – маленький секрет, принадлежавший только им.

– Ты мой брат, а я твой! И оба мы Шутники. – Бэн перевернул несколько страниц, и вот уже на липовых близнецов смотрел изученный до мелочей портрет.

Слова застряли в горле…

– Ну чего ты? Не реви! Прям как девчонка! – Он снова убрал книгу.

– Первая ссора. Я знал, что она будет… когда‑нибудь. – Дэн утер лицо рукавом. – Почему раньше не сказал? Зачем терпел? Я выглядел хвастуном? Чем тут хвастать?.. Дай мне пинка, если я еще раз что‑то такое отколю.

– Всегда пожалуйста, – согласился Бэн. – Пора применить знания основ защиты аркана. Не нравится мне перспектива умереть от простуды.

– У меня по защите слабенькая троечка, но даже я понимаю, что две сферы тут не поместятся. – У Дэниэла отчетливо стучали зубы.

– Не прибедняйся, это же азы! – Он ожесточенно тер замерзшие уши. – Подумай о хорошем. Варлоу вернется. Ты не хуже меня знаешь, что лекарство дня нее обязательно найдут. Она же Тень. Там твоя пассия и думать про пернатого товарища забудет. А тут ты!

– Отвали! – Сил злиться или что‑то отрицать не осталось.

Две крошечные сферы качнулись легкими облачками теплого золота. К сожалению, они не спасали от невыносимого ожидания, сравнимого разве что с последней ночью приговоренного к смерти.

Мальчишки сидели на корточках, сосредоточенно всматриваясь в полоску огней вдали.

 

* * *

 

Руф откровенно бездельничал. Он играл сам с собой в крестики‑нолики и в линейки, изводил бумагу и ждал возвращения Натана. Переправить детишкам инструменты – золотая идея. Душа просила прикоснуться к празднику хоть краешком.

За стенкой упорно работали наблюдатели. В их комнатах висел тяжелый запах сигаретного дыма и крепкого кофе. Люди не уходили домой, для кого‑то шли уже третьи сутки на работе. Руфус жалел бедняг, но ничем не мог им помочь. Он ровным счетом ничего не понимал в показаниях станционной техники и даже не умел варить кофе. Оставалось только закрывать глаза на засыпанные пеплом столы и клубы едкого сизого дыма. А уже в соседнем доме ничего не подозревающие люди раздавали конфеты ряженым ребятишкам.

Руф рывком поднялся из кресла. Он честно собрался отправить себя патрулировать город, чтобы принести хоть какую‑то пользу, когда двери в кабинет открылись, и на пороге показалась знакомая фигурка.

– Доброй ночи, Сэр. – Алиса двигалась чересчур плавно, и нездоровый блеск в глазах выглядел знакомым.

– Доброй. – Руфус внимательно наблюдал, как женщина прошла к столу и с интересом заглянула в изрисованные им бумажки.

– А я работала, – наконец, призналась она, тряхнув головой. – И знаете что? Этот Борджес оказал нам услугу, в некотором смысле.

– Каким образом? – проглотив упрек, уточнил он.

– А самым простым. – Алиса уселась на крышку стола, закинув ногу на ногу. – Если бы вы не заподозрили дивного в смерти последней мадам, мы еще нескоро бы узнали, что она на самом деле за фрукт. Только послушайте! Соломенная вдовушка, унаследовала от старичка мужа дом и неплохое состояние, устроила в подвале настоящую лабораторию. Мадам производила наркотики в промышленных масштабах! А мы головы ломали, откуда отрава по округе расползается. И опять бы не нашли ничего, если бы кто‑то заботливо не воткнул нож по самую рукоять в маскирующую стенку. Чувство юмора у дивного тоже весьма и весьма. Он оставил записку в лаборатории на столе. Одну строчку: «Получите и распишитесь. Цветов, конфет и благодарностей не надо. Найджел Борджес».

– Значит, аптека ему, скорее всего, ни к чему, – подытожил Тангл.

– Мне отчего‑то кажется, что остальные его жертвы тоже личности мрачные. – Раскованность собеседницы немало смущала.

– Вы никак ему симпатизируете? – нахмурился Руфус. – Что за детский сад? Мрачные, не мрачные, но до встречи с Борджесом все они были живы. Убивать без суда и следствия…

– …прерогатива Ордена, – издевательски вставила она.

Желание спорить возникло и мгновенно потухло. Сквозь въевшийся намертво табачный запах пробилось кое‑что совсем другое.

– Вы… пьяны? – Руф пристально посмотрел женщине в лицо.

– Пьяна, – кивнула та. – Имею право! У меня нерабочее время и… день рождения! Мне стукнуло… тридцать пять!

– Правда? – Он мысленно пытался прикинуть, сколько Алисе нужно, чтобы так «расслабиться».

– Нет! Неправда! Сорок два! – Женщина соскочила на пол, такая маленькая и трогательная, как взъерошенный воробей. – Довольны, господин бессмертный ?

– Зачем вы так? – В сердце на цыпочках прокралась жалость. – Я не это имел в виду.

– А я это! – Плечи Алисы вздрагивали.

– Идите домой, – попросил Тангл.

– Заботитесь о моей репутации?

Руфус всегда считал ядовитый сарказм защитной реакцией слабого. Стоило ответить, но мисс Маршал не позволила.

– Не трудитесь! – фыркнула она. – Дома пусто и тоскливо. Там никто не ждет.

– А тут? – Он просто не успел прикусить язык.

– А тут вы. – Сарказм растворился, оставив только честность пьяного сознания.

– Я могу быть и там, – сказал и покраснел. – В смысле… провожу вас.

Руф хотел продолжить мысль, но слова в панике разбегались под теплым взглядом несчастной Алисы. «Успокоились!», – приказал себе Тангл. – «Ты – Рыцарь Призмы, в конце концов! Проводил девушку до дома, попрощался и ушел. Ничего сложного. Тем более что девушке этой в ее состоянии все равно, ты рядом с ней или любой другой малознакомый мужчина».

– Вы? Проводите? Увольте! Никаких полетов. Не желаю, чтобы меня стошнило при вас, – рассмеялась мисс Маршал.

– Вообще‑то у меня есть две ноги, – шутливо возразил Руфус. – И по свидетельствам очевидцев, я неплохо с ними управляюсь.

– Раз так, идемте, – согласилась Алиса.

Возможно, стоило предупредить кого‑нибудь или оставить Натану записку, только Тангл в принципе не собирался задерживаться. Руф уговаривал себя, что в глазах спутницы нет ничего, кроме пьяного блеска, а легкое головокружение и бешеная дробь в его груди – симптомы отравления гадким сигаретным дымом.

И зачем только Руфус спросил, как далеко находится ее дом? Вместо ответа Алиса погрузилась в рассказы о своей жизни, начиная с самого детства, и несправедливости мира в целом. Оборвать поток откровений не позволяла совесть. Как болванчик из фарфора, Сэр Тангл кивал в нужных местах и старался сохранять осмысленное выражение лица. А сердце сжималось все больнее и больнее от вереницы подробностей такой банальной истории самой невезучей женщины. Если бы Руф мог заткнуть уши!

– Так вы не «мисс»? – Он надеялся, что на ветру из бедняжки улетучится хмель.

– Нет и да, – призналась та. – От первого экс‑мужа осталась фамилия. Ему нужен был только мой статус, а я «бесполезный довесок». Разошлись мирно. Я просто купила поганцу билет в один конец на Звездный Экспресс отсюда до станции «никогда не возвращайся», и мы больше не виделись. Мораль – не доверяйте изгоям. А второе замужество развалилось еще до свадьбы… Женишок узнал, что я не способна иметь детей, и устроил скандал. Забрал обручальное кольцо и громко хлопнул дверью.

Алиса запнулась. Она бросила на своего спутника виноватый взгляд. Руф остановился. Он чувствовал, что бедняжка просто переложила груз обид со своей души на него. И с этим предстояло теперь как‑то жить дальше. Судьба этой конкретной женщины отчего‑то волновала едва ли не больше собственной.

– …простите, простите меня, Сэр! – Шепот струйкой пара разбился о плотную ткань формы. – Простите мне пьяный бред. Я не должна была. Теперь сама себе противна.

– Зря. – Руфус обвел взглядом фасады ухоженных домов. – Вам просто встречались глупцы, не способные понять, какое сокровище попало к ним в руки.

Где уж Руф вычитал эту фразу, сейчас не имело значения. Она звучало в унисон с его собственными чувствами.

Алиса бесшумно отворила калитку в низеньком заборчике.

– Пришли. – Посыпанная мелкими камешками дорожка манила к уюту теплого дома.

Казалось, миссия выполнена, чего еще‑то? Только ноги не желали нести обратно в прокуренную призматическую подстанцию. Да и сама хозяйка не спешила прощаться.

– Оставайтесь, – вдруг попросила она. – Что сегодня может случиться? Ориентировки на мальчика разосланы давно, наблюдатели прочесывают город. От улицы к улице ходят ряженые. Один шанс из тысячи, что дивный Борджес объявится именно сегодня. В конце концов, вас всегда смогут найти. Неужели я этого не стою?

Алиса поймала его руку и мягко потянула к себе. Разум тонул в волнах странного жара, но упорно продолжал сопротивляться.

– Вы стоите большего, – Руфус без труда высвободился, – но я не хочу, чтобы завтра кто‑то жалел еще и об этом.

Он понятия не имел, что несет и как станет выкручиваться дальше.

– Рядом с вами тяжело оставаться честным человеком. – Руф наглухо завяз в паутине собственных слов. – Но я попытаюсь. Я не смею злоупотреблять вашим… вашей доверчивостью. Поймите меня правильно. До встречи, Алиса.

Чтобы не усугублять положение, Тангл просто поднялся в воздух. Несчастная мисс Маршал уже не могла его видеть, хоть Руфус всего‑навсего покачивался в полуметре над тем местом, где пропал для нее. Как сонная, Алиса медленно развернулась и побрела к дому. С каждым ее шажком Руф ощущал невыносимую звериную тоску. Он не понимал, как получилось, что оставшись «честным человеком», выглядишь в собственных глазах последним скотом!

Тем временем мисс Маршал достала ключи. Она долго перебирала их пальцами и вдруг – заплакала. Вместо того чтобы улететь прочь, как планировал, Руфус опустился у бедняжки за спиной.

– Алиса, не нужно… – Он развернул женщину к себе.

– Вы не бросили меня? – На ресницах дрожали крупные слезы.

– …не смог.

Вернулось вязкое ощущение неуверенности. Требовалось срочно сказать что‑нибудь особенное или даже сделать, но что и как ? Ответы на эти вопросы Руфус знал всегда, но решимость отказала. Кроме того, все знания ограничивались пустыми фантазиями о недосягаемом, как безразличные звезды, предмете обожания.

Последняя мысль, посетившая чумную затуманенную голову, звучала примерно так: «Я пропал».

 

* * *

 

Ездить верхом оказалось невообразимо трудно! Спина Пеппера то выгибалась дугой, то вытягивалась в струну. Эмьюз боялась, что слетит на одном из поворотов и расшибется о кладку мостовой прежде, чем сможет распорядиться своей жизнью с большей пользой.

Тени казалось, что она сошла с ума. В свисте ветра в ушах чудился счастливый детский смех и одобрительные возгласы.

Эмьюз потеряла счет времени, когда призрачный пес резко остановился. Тут‑то девочка и не удержалась на нем. Она перелетела через голову Пеппера и кувырком прокатилась по холодной земле.

– Не ушиблась, голуба моя? – участливо поинтересовался незнакомый голос.

– Нет. – Клочья шерсти из загривка призрачной гончей растворились в воздухе без следа.

– Послушная девочка, порадовала старика.

Тень подняла голову. В нескольких метрах, подпирая спиной ствол массивного дерева, стоял невысокий человек. Он совершенно не походил на газетную фотографию. Если там Борджес больше напоминал обрюзгшего бездомного, то на самом деле его можно было даже назвать «благообразным»: пусть больным, но не опустившимся. Гладко выбритое лицо, вязаный свитер с высоким горлом, наглаженные брюки, начищенные до блеска ботинки и кожаная куртка. Правой рукой дивный придерживал небольшую тележку, в которой сидел крепко связанный Гримм. Конструкция балансировала перед началом крутого спуска, куда ныряла холодная утоптанная дорожка.

– Поднимайся, – предложил Борджес. – Нам уже пора идти, а другу твоему «ехать».

– Вы что, столкнете его? – Эмьюз нащупала палочку.

– Столкну, нужно же чем‑то занять пса. – Пеппер поравнялся с девочкой.

Он выглядел по‑настоящему страшно: алые глаза пылали, сквозь оскаленные зубы вырывался приглушенный рык, а шерсть на спине вздымалась языками голубого пламени.

– Даже не думай, приятель, – улыбнулся дивный.

Гримм слабенько мычал, а по его щекам текли слезы.

– Успокойся, я обещал, что у тебя все будет хорошо, если наша Леди не наделает глупостей. – Утрированно‑ласковая манера Борджеса откровенно бесила. – Я бы вынул кляп, чтобы ты мог успокоить свою собачку, но с ним ты хотя бы рыдаешь молча.

– Отойдите от спуска вместе с тележкой, – приказала Тень, указывая острием палочки прямо в дивного.

– Неожиданно… – Борджес почесал за ухом свободной рукой. – Послушай, звезда моя, я уже видел, на что способны поделки этого мастера. И от меня, и от мальчика даже мокрого места не останется, и парку мало не покажется. Гримм, твоя подружка решила сама тебя убить.

Бедняга завизжал. Возможно, знай Эмьюз, что такое смерть, так же хорошо, как Гримм, она понимала бы, почему тот в страхе растерял остатки мужества.

– Повторяю, – в голосе появились металлические нотки, – отойдите от спуска вместе с тележкой. При чем тут Гримм? Оставьте его в покое. Мне тоже роль случайной жертвы не нравится. Отдайте мне тележку и проваливайте на все четыре стороны.

– А если так? – В руке у Борджеса сверкнул короткий нож.

Лезвие уперлось заложнику под подбородок.

– Тогда я к своему требованию прибавлю еще и «уберите оружие». – Ее мучило непреодолимое желание без всяких выкрутасов подойти и воткнуть дивному палочку прямо в глаз насколько бы она туда поместилась.

– Подумай лучше… – Ленивая темная капля скользнула по лезвию.

– Вам того же. – Эмьюз почувствовала, как отполированное дерево слегка загудело под пальцами.

– Кому‑то, похоже, все равно, что будет с мальчишкой… – От ледяного взгляда Тени по спине Найджела пробежали мурашки. – Зачем тогда пришла?

На какие‑то секунды Борджесу показалось, что он смотрит в совсем другое лицо. Эти спокойные огоньки в глазах, эта уверенность в своей правоте и непогрешимости, в праве распоряжаться чужими жизнями… Не будь Коллоу древним, Найджел решил бы, что эта девчонка ему родня.

«Все Тени одинаковы», – подумал он. – «Нежить. Хуже нелюдей… Поэтому они убили сначала Помону, потом Диану. За непохожесть».

– Вы ошибаетесь. – Сейчас Эмьюз верила своим словам, как никогда.

– Ой, ли! – Найджел сорвал с Гримма черную повязку и с силой развернул его к девочке. – Посмотри. Она врет и не краснеет.

Несчастный крепко зажмурился и замотал головой, почувствовав, что никакого лезвия нет.

– Смотри, третий раз повторять не стану, – попросил дивный.

Гримм открыл глаза. Светлые брови парня поползли вверх. Казалось, он лишился рассудка от ужаса. Слезы с новой силой хлынули по щекам.

– Не бойся… все уладится. – Эмьюз взглянула на Пеппера.

Пес жалобно заскулил.

– Вернемся к первоначальному плану? – предложил дивный. – Я меняю мальчишку на тебя, и ты начинаешь упорно надеяться, что другие Тени тебя спасут. Обещаю, что скучать со мной не придется. Я постараюсь разнообразить твой досуг историями из прошлого. Все еще считаешь себя случайной жертвой? Положи палочку на землю, пожалуйста.

Секунды тянулись чудовищно медленно. Пусть Эмьюз все заранее решила, но сдаваться вот так не позволяла так некстати вылезшая гордость. Орин бессмысленной безделушкой болтался на цепочке, безжизненный и безразличный. Да и сам Борджес не выглядел угрозой.

Тень нагнулась и положила глупый кусочек дерева себе под ноги.

– Вы довольны? – выпрямившись, спросила она.

– Сразу бы так. – Дивный утер со лба воображаемый пот рукавом. – Упс…

В следующее мгновение Борджес пропал и появился прямо у Эмьюз за спиной, ловко вывернув бедняжке руку, а тележка с несчастным Гриммом покатилась под гору.

– Беги! Спасай его! – приказала Тень замершему в нерешительности псу.

Пеппер, конечно, не умел говорить, но в широко распахнутых собачьих глазах явственно читалось одно‑единственное слово: «прости». Мир завертелся, превращаясь в тошнотворный хоровод цветных пятен, увлекая девочку неизвестно куда от проклятого холма.

Когда стук колес по кочкам стих, оборвавшись глухим ударом, на дорогу осторожно выбрался тощий полосатый кот. Он воровато озирался и принюхивался, прижимаясь к самой земле. Убедившись, что все закончилось, зверек в два прыжка добрался до одиноко лежащей палочки, подобрал ее зубами и со всех ног бросился прочь.

 

* * *

 

В здании призматической подстанции царило нездоровое оживление. Изможденные люди шарахались от комнаты к комнате. Изуродованные усталостью, они походили на бледные привидения в клубах сизого дыма.

– Господин… – Немолодой наблюдатель закашлялся.

– Где Сэр Тангл? – Спокойно поинтересовался Натан.

– Я думал, вы знаете. – Мужчина достал носовой платок. – Мы засекли дивного Борджеса. Минуту назад он воспользовался способностью к переходу. Конечная точка рассчитывается. Подождете результата здесь или пойдете со мной в аппаратную?

– Здесь, – коротко ответил он.

Натан толкнул плечом дверь кабинета, и первое, что бросилось в глаза среди изрисованных бумаг на столе, – забытое карманное зеркальце.

Тут‑то в голове и поселилась шальная идея нарушить приказ хозяина и прикончить дивного Борджеса самостоятельно. Причин тому было ровно две. Во‑первых, Руфус определенно испытывал к дивному некое подобие сыновней любви, а сам Натан успел привязаться к забавному мальчишке настолько, что считал нужным щадить его чувства. Во‑вторых, даже мысль о подчинении Коллоу теперь вызывала отвращение.

Новую жизнь неизменно отравляла обида. В ней не было гнева, только боль. Прятаться от этого бесконечно – не выход. Натан мечтал однажды открыто спросить своего господина: зачем? В те первые годы после возвращения казалось, родной отец не заботился бы так, как Коллоу. Долгие беседы отогревали душу, заставляя поверить в наличие будущего, в принципе. И он верил, а над ним просто издевались.

Весь из себя благородный Танцор с радостью принял в качестве благодарности за спасение «вечную преданность». Тратил свое драгоценное время, чтобы воспитать из упыря человека. Дешевый цирк. Как мог Натан убедить себя, что жажда крови пропала исключительно по воле Коллоу? Как же он был слеп!

Сэр Джулиус пичкал поучительными историями о доброте и человечности, а восхищенный слушатель только ниц перед ним не падал. Для полноты картины оставалось признаться себе, что на самом деле всегда нуждался в лидере, примере, эталоне. А кто подойдет на эту роль лучше, чем настоящий Рыцарь Призмы? Коллоу быстро стал для Натана едва ли не богом! Его фанатичное служение Ордену вызывало уважение.

Поколения Теней сменяли друг друга. Бессчетные смерти вокруг него, а он точно заговоренный! Нет, хозяин вовсе не был трусом. Скорее наоборот… безрассудным храбрецом. Лез во все дела, которые считал опасными для тех, кому они поручены. Из‑за этой своей особенности Сэр Джулиус даже имел весьма неприятный разговор с Мастером Тени – Симадзу Наоко. То была крошечная женщина с тихим голосом, похожим на шепот ветра, но каждое произнесенное ей слово врезалось в сознание. Перед встречами с этой Леди сам Коллоу нервничал, как мальчишка. Натан искренне жалел господина, но ничем не мог ему помочь. Чем поможешь стоя под дверью с другой стороны? «Орден – это не ты, и не я, и даже не Магистр», – строго сказала она. – «Орден – многоликое и единое «мы ». Семья , где у каждого своя роль и место. Думаешь, я не способна выполнить любое задание из тех, что даю Теням? Способна, и поэтому нахожусь здесь. А еще потому, что умею не мешать другим набивать свои шишки, становясь мудрее».

Натан имел странную привычку коллекционировать наставления, казавшиеся ему полезными. Он с ученическим усердием выписывал цитаты из прочитанных книг. На что Сэр Джулиус только смеялся: «Кем‑то подобранные слова, конечно, очень сильно экономят время, но пока ты сам не дойдешь до их смысла, они так и останутся словами. Запиши, пока не забыл».

Воспоминания незаметно сделались теплыми. Тогда отношения между Танцором и связным даже можно было назвать дружескими. «Почему тот доблестный Рыцарь, рисковавший головой ради спасения чужих жизней, поступил настолько подло?» – Вопрос не находил ответа. – «Еще и с кем! С тем, кто за него готов был…»

Натан стиснул зубы. Подсознательно он искал своему хозяину оправдание. Любое! Пусть даже самое абсурдное. Навроде того, что Коллоу, обладая знаниями, решил применить их просто так, для забавы или из любопытства. Но какая здесь забава? Это почти то же самое, что долго приручать дикого зверя, чтобы потом привязать к его хвосту шлейф из консервных банок и смотреть, как он станет с ними мучиться.

Память сделала свое дело. Натан оказался готов махнуть рукой и простить Сэру Коллоу все скопом.

В дверь кабинета постучали. Он хотел верить, что в коридоре окажется Руфус Тангл, но стал бы тот стучать?

Наблюдатель развернул на столе голубоватую карту Шейдивейл, на которой наскоро нацарапанной карандашом стежкой пунктира проступал путь из одной условной точки в другую.

– Погрешность почти ничтожная, – с гордостью объявил мужчина. – Дивный словно изменил тактику. Мол, я больше не прячусь.

– Продолжайте наблюдение, – единственное адекватное распоряжение в подобной ситуации. – Фиксируйте любые перемещения всех живых существ в этом квадрате.

– Существ, предположительно являющихся людьми? – уточнил инженер.

– Всех живых – значит «всех» «живых». Что непонятно? – Натан сосредоточенно изучал карту. – Дивный Борджес на наше несчастье аниморф. Вы ориентировку не читали?..

Он запнулся. Делиться собственными обидами с другими – редко недостойное занятие. А сейчас Натан поступал именно так. Взял и нагрубил человеку, потратившему не одни сутки, таращась в экран и читая запутанные вереницы значков, от которых без всякого «груза ответственности» мозги закипят и выльются через уши.

– Простите, – оторвав взгляд от бледного пунктира, попросил Натан. – Вы проделали очень сложную работу. Осталось немного.

– Не я один. – Наблюдатель устало улыбнулся. – Вы ведь возьмете этого Борджеса?

– Живым или мертвым. – Он знал, что собеседник не видит лица в черноте под капюшоном, но изо всех сил старался вселить в изможденного человека уверенность. – Сэр Тангл ничего не просил передать своему связному, когда уходил?

– Нет, – покачал головой инженер. – С ним была женщина‑следователь. Я могу попробовать поднять показания за последние часы и посмотреть, куда они направились. Кроме Сэра Танцора и той дамочки тут только мои люди, а они никуда не отлучались. Значит, единственные покинувшие здание – женщина‑следователь и ваш … не знаю, как правильно называются отношения между вами… но на это потребуется время.

– Не нужно, – возразил Натан. – У вас и без того полно забот. Тут я, пожалуй, справлюсь сам.

– Вам пояснения по карте нужны? – Наблюдатель обернулся на пороге.

– Все предельно ясно. – Зачем кому‑то знать, что Шейдивейл для него родной город?

Зеркальце Алисы не принимало вызовов. Призвав на помощь логику, из всего многообразия причин визита мисс Маршал Натан выделил наиболее вероятную: полиция получила новые сведения по последним убийствам, что потребовало внимания представителя Ордена. Значит, Руфус вполне мог отправиться в участок. Если и искать его где‑то, то только там.

Не теряя времени, Натан свернул карту и спрятал во внутренний карман плаща. Путешествие в вихре цветных брызг длиной в несколько секунд – и вот он уже стоял перед входом в невысокое каменное здание. Шейдивейл не менялся никогда: появлялись новые вывески, как весной молодые листья, а город оставался прежним. Узнаваемые улочки и скверы – кто угодно здесь почувствует себя юным.

Дежурный сонными глазами пробежал по фигуре визитера и предоставленным документам.

– К кому? – сухо спросил он.

– К мисс Алисе Маршал, – сообщил Натан.

– Мисс уже давно дома, – с некоторой завистью ответил дежурный. – Что‑нибудь передать?

– А где находится ее дом? – Решение не привлекать Сэра Тангла не продержалось долго.

– Откуда мне знать, – пожал плечами мужчина. – Нет у меня полномочий раздавать адреса своего начальства. Приходите завтра.

– Ну так оторвите себя от стула и найдите мне адрес. – Натан молниеносным движением просунул руку в окошко, схватил несговорчивого товарища за галстук и потянул на себя. – Ни о каком «завтра» не может быть и речи. Дивные не станут ждать.

Как ни жаль, но на доброжелательные беседы действительно не было времени.

– Сию минуту все исполню, если отпустите. – Прижатый щекой к холодному стеклу дежурный испуганно косился на сурового визитера.

– Простите мне грубость, дело не терпит отлагательства. – Натан поправил завернувшийся рукав. – Поспешите, пожалуйста.

«Откуда он такой взялся? Сначала за грудки, потом прощения просить», – проворчал мужчина, удаляясь вглубь коридора.

Дежурный действительно обернулся в мгновение ока. Минуты не прошло, как тот уже протягивал квадратную бумажку с размашистыми каракулями на ней.

– Далековато, – позволил себе вставить он. – Учитывая спешку.

Натан не ответил. Пятачок перед окошком дежурного опустел, и только клочок бумаги плавно опустился на пол. Пусть пользоваться способностями к переходу в учреждениях, да еще и посредине разговора невежливо, но ничего не поделаешь.

Фонари горели едва‑едва. И тут Натан ощущал свою вину. Подстанции необходимо больше энергии для усиленного наблюдения. А где ее брать? Не у жителей и больниц, конечно.

Низенький заборчик трогательно белел в густом сумраке. Потеплело, и на город опустился легкий туман, отчего рассеянный свет казался волшебным. Эндрю Натаниэль Ардэн потянул носом терпкий осенний воздух. В такие ночи непременно посещала такая человеческая грусть, невесомая и прозрачная, как ткань влажной дымки. Он легко преодолел смешную преграду и зашагал по дорожке к парадной двери.

Натан уже собирался постучать, когда сердце заныло так знакомо и тоскливо. «Ну что это даст? Зачем мешать? Думаешь, тебе кто‑то откроет?» – тихонько спросил внутренний голос. – «Нет, ты, разумеется, можешь просочиться сквозь двери и уж точно влезть там, где без тебя все хорошо».

Даже тогда, когда душа Натана была черна, как первородная тьма, в ней оставался единственный лучик веры – веры в любовь . Возможно, именно это, помимо надежды на возвращение, позволило сохранить человеческий облик в годы, о которых вспоминать без стыда не позволяла совесть.

Он легко оторвался от земли.

За слепыми окнами стояла теплая немая темнота. Натан стащил перчатку и осторожно провел кончиками пальцев по гладкому стеклу. Теперь он точно знал, что Руфус там. А прежде, чем след отпечатка растаял, связной пропал, оставив своего будущего хозяина наедине с его простыми человеческими слабостями.

 

Глава 35. Рассвет

 

В сухом подвале пахло больницей. Эмьюз молча наблюдала, как дивный перекладывал какие‑то склянки из ящиков стола в сумку, очень похожую на дамскую. Он что‑то бормотал себе под нос, даже жестикулировал.

– Вы разве не собираетесь меня убивать? – ядовито осведомилась Тень.

– Не сейчас, – с улыбкой отозвался Борджес. – У нас с тобой еще море времени. Хоть и мелкое оно… это море.

Он будто обсуждал погоду за чашкой приторно‑сладкого чая с хорошей знакомой. Совсем не таким девочка себе представляла пленение теми самыми дивными, которых все так боятся. Борджес даже оставил Тени иллюзию свободы: ни пут, ни замков. Если бы Эмьюз не видела, как тот поступил с Гриммом, едва ли поверила бы, что человек перед ней – преступник.

Вдруг Найджел поднял голову, и его улыбка сделалась зловещей.

– К нам гости, и точно по расписанию. – Дивный подобрал с пола странную конструкцию, похожую на крест, и растворился в воздухе.

Прежде, чем девочка опомнилась, со стороны лестницы в подвал донеслись тихие шаги. В тусклом свете единственной лампы Эмьюз без труда узнала Натана в его длинном сером плаще с глубоким капюшоном.

– Сзади! – только и успела произнести Тень.

Мгновения растянулись. Мисс Варлоу в мельчайших деталях смогла рассмотреть ужасную в своей простоте картину. Щелчок спускового крючка, свист и удар…

Натан пошатнулся и рухнул, как подкошенный. Из его спины между лопаток торчал деревянный кол в два пальца толщиной!

– Ничего не понимаю… – Борджес бросил свое оружие и сбежал по ступенькам.

– Он что? Мертв? – пролепетала Эмьюз.

– Нежить нельзя убить, такие, как он, давно мертвы, – только в голосе дивного не было особой уверенности.

Найджел опустился на одно колено перед бездыханным телом.

– Почему ты не рассыпался туманом? – спросил он у Натана, не способного ни услышать, ни ответить. – Не увернулся?

Борджес попытался перевернуть убитого лицом вверх.

– Теплый… он не должен быть теплым… – Дивный отдернул руку, точно от раскаленного металла. – Как же так?!

По полу расползалась темная лужа. Собравшись с духом, Найджел все же перевернул тело, насколько это было возможно. Тьма под капюшоном развеялась, а сам он бессмысленной тряпкой сполз вниз.

– Это ошибка… – повторял Борджес, глядя в широко распахнутые голубые глаза, на застывшую гримасу ужаса и удивления на бледном мертвом лице. – Ошибка…

Он буквально подскочил на ноги и попятился, кураж развеялся в момент! Голос Дайны в голове молчал. А пояснение очень пригодилось бы… «Неужели Коллоу прислал кого‑то другого по мою душу?» – Липкая кровь на руках словно жгла! – «Если этот несчастный только приманка, я был бы уже как он! Лживый подлец… Никакой бедняга не вампир!» Знай Борджес это сразу – просто сбежал бы вместе с девчонкой. Разве связной виноват, что его господин чудовище?

– Подвела тебя репутация, – справившись с потрясением, посетовал дивный. – Не корчил бы из себя нежить, остался бы невредим.

– Что‑то, по‑моему, вам тяжко убивать тех, кто ни при чем… – Эмьюз не понимала, как можно одновременно жалеть и жертву, и преступника, но ничего не могла с собой поделать.

– Редкая проницательность, – хмыкнул Найджел, перекидывая сумку через плечо. – Но на результат это никак не влияет.

– А из‑за карлика вы так же сожалели? – Жалость не продержалась долго.

– Коротышка жив, хоть и не вполне здоров. Скоро встретитесь. – Борджес вытер ладони о брюки и предложил Тени руку. – Хочешь оттянуть момент истины– идем со мной. Сейчас здесь станет слишком людно.

– Выбор небогат. – Эмьюз поднялась с колен.

Поражала размеренность течения собственных мыслей. Состояние чем‑то напоминало транс: девочка прекрасно понимала суть происходящего, но только эта самая суть не трогала никак. Вместе с Борджесом Тень исчезала и появлялась в разных местах: площади, парки, незнакомые улицы – дивный как будто бы путал след. Наконец беспорядочное мельтешение остановилось на пустом перекрестке. Унылый район, тянувшийся во все стороны, выглядел заброшенным: обрюзгшие дома с разбитыми стеклами, непохожие на жилые, кучи хлама, сломанные ящики, ни намека на фонари.

Борджес шел вперед, не останавливаясь ни на секунду. Здание, выплывшее из тумана в тупике, поднималось вверх на несколько этажей, из него щупальцами тянулись толстые ободранные трубы. В серых стенах не было ни единого окна, пусть и самого крошечного, только ворота, кое‑где проржавевшие насквозь.

Дивный прибавил шаг. Он протиснулся за них в холодный темный коридор, по которому беспрепятственно расползался уличный туман.

– Флагра, – и на ладони Борджеса качнулось белое пламя.

Под ногами хрустела штукатурка и мелкие осколки стекла, попавшие сюда невесть откуда. Свет выхватывал унылые кафельные стены боковых комнат. Запустение и упадок свидетельствовали о том, что эти помещения необитаемы.

Пол закончился, как оборвался. Сетчатая железная лестница, уводившая в бездну, не внушала доверия, но дивный подтолкнул заложницу вперед. Перила шатались, а вся конструкция опасно кряхтела и стонала. Огонек плясал на многочисленных тросах, болтавшихся то тут, то там. Вдруг ступенька скрежетнула прямо под ногой Эмьюз и… переломилась.

Девочка взмахнула руками, потеряв равновесие, но вместо того, чтобы рухнуть вниз, оказалась прижатой к кожаной куртке. Волшебный свет погас. В кромешной тьме самой верной связью с реальностью оставалось осязание. Подошвы не касались лестницы, а глаза не находили, за что зацепиться. Тень точно зависла в бесконечной пустоте, холодной и глухой.

– Держись за меня. – Борджес перенес девочку через сломанную ступеньку и снова зажег огонь.

– Это же настоящая ловушка, как отсюда выбираться? – прошептала Эмьюз.

– Не переживай. Ни тебе, ни мне отсюда «выбираться» не придется, – заверил дивный. – Дождемся только твоего спасителя, и все закончится.

– Почему нельзя было переместиться прямо вниз? – поинтересовалась она.

– Слишком глубоко, Призма не дотягивается лучами, – охотно пояснил тот. – Считай, это мой персональный маленький ад. Доберемся, и я еще обрушу лестницу, чтобы наверняка.

Когда Эмьюз уже приноровилась к шатким ступеням, спуск закончился. Девочка посмотрела вверх – но не увидела ничего, кроме черноты.

Из квадратной комнатки вел ровно один коридор. Борджес вручил девочке свечу и спички, затем грубо втолкнул в одну из боковых дверей.

– Зачем запирать? – услышав щелчки в замке с обратной стороны, громко спросила Тень.

– Не желаю, чтобы ты за мной ходила по пятам, – ответил тот и поспешил куда‑то дальше по коридору.

Мисс Варлоу прислонилась к тяжелой двери и зажмурилась. «Что закрыты глаза, что нет… никакой разницы». Волна немого ужаса настигла только сейчас. Заплаканный Гримм, мертвый Натан, кровь – осознание собственной невообразимой глупости грозило прикончить девочку безо всякого участия дивного.

В нескольких шагах что‑то заворочалось в темноте. Эмьюз чиркнула спичкой и зажгла свечу.

– Иеремая!

Карлик сидел прямо на полу, вытянув ноги. Его левая кисть была замотана тряпкой в бурых пятнах.

– Иеремая, ты меня слышишь? – Несчастный поднял голову, но взгляд его ничего не выражал.

Худой бледный карлик бессмысленно вращал глазами.

– Ты как ледышка! – Эмьюз стащила форменную мантию и свернула вчетверо.

Перенести Иеремаю на подстилку оказалось совсем не сложно. Несчастный бредил. Ему чудилось, что вовсе не Тень возится с ним, а его любимая, его Роззи. Иеремая старался поймать ее здоровой рукой, но непослушные пальцы беспомощно хватали воздух. Карлик то глупо улыбался, то принимался хохотать, то бормотал бессвязную чушь.

– Я посмотрю. – Эмьюз потянулась к испачканной тряпке.

– Нет!!! – вскрикнул бедняга и попытался отползти, но бессильно завалился на левый бок и застонал.

– Что он с тобой сделал? – Девочка снова усадила Иеремаю ровно.

– Моя жизнь… нет больше… никогда больше… закончилось… не смогу работать, – бормотал карлик. – Свадьбы… нашей свадьбы никогда не будет.

– «Нашей» уж точно. – Тень легонько пошлепала беднягу по щекам. – Я Эмьюз Варлоу. Понимаешь?

– … не смогу работать… калека теперь… убей меня… – Иеремая смотрел куда‑то девочке за спину.

Сколько она его ни тормошила, сколько ни уговаривала – все без толку! Если Тень и испугалась поначалу, то теперь, когда появился кто‑то остро нуждавшийся в ее помощи, страх сжался в комок и забился в дальний угол. Такой маленький Иеремая сохранял мужество. Пусть он бредил и пребывал в отчаянии, но хотя бы не рыдал, как Гримм.

Эмьюз вынула из прически длинную гнутую шпильку и направилась к двери. Повторить фокус Клауса, конечно же, не удалось: упрямый замок не слушался. Тогда девочка решила испортить механизм, затолкав в него как можно больше кривых железок. Если Борджес не сможет попасть внутрь, он не причинит заложникам вреда, а наставник или Финн непременно придут и освободят их. Близнецы наверняка уже успели все рассказать.

Тени пришлось расшнуровать ботинок и забивать последние шпильки в замочную скважину подошвой. Благо, дивный ничего не услышал бы, поскольку сам возился с лестницей. По ужасающему скрежету и грохоту девочка догадалась, что единственный путь наверх отрезан.

Оставалось утешать Иеремаю и дисциплинированно ждать освобождения.

 

* * *

 

– Я что‑то вижу! – Бэн вскочил на ноги, разрушая хрупкую сферу. – Это Мэйсон… но один.

Кот достиг кромки рва, выплюнул палочку и принял человеческий облик.

– Что произошло? Где Эмьюз? – не скрывая волнения, спросил Дэн.

– Он… он забрал ее, а какого‑то парня пустил под откос связанным в тележке! Похоже, тот тип разбился, я не проверял! – Мэйсон буквально трясся, переводя дыхание.

– А ты? Что сделал ты?! – почти прорычал шут.

– А что я мог против вооруженного дивного?! – Мальчик‑кот подобрал палочку и спрятал во внутренний карман пиджака.

– И чем же он был вооружен? – не унимался Дэн.

– Ножом. – Голос Мэйсона дребезжал.

– Ах, ножом! Поганая ты сволочь и жалкий трус!! – Вторая сфера лопнула мыльным пузырем.

Дэниэл пылал решимостью преодолеть ров и во что бы то ни стало вколотить в не оправдавшего надежд кота хоть сколько‑нибудь чести. Бэн с трудом повалил друга и уселся сверху.

– Уймись! – попросил он. – Пусть расскажет все.

– Отпусти! Отпусти, и я убью гада! Сам он дивный ! – Дэн изо всех сил упирался ногами в крепостную стену и царапал твердую, как камень, землю. – Он ее не спас!

– Что я мог?! – оторопевший Мэйсон испуганно хлопал глазами. – Кинуться на бандита с голыми руками?!

– И кинуться! И сдохнуть ты должен был, чтобы у Эмьюз появился шанс! – ревел шут. – Трус!! Ты не парень! Ты – мокрица! Амеба!

Дэн извивался змеей, стараясь вырваться из цепких рук Бэна, осыпая несчастного кота проклятьями и бранью, не стесняясь в выражениях.

Вдруг откуда‑то с неба на ребят обрушился леденящий душу крик. Мэйсон упал на колени и закрыл голову руками, а липовые близнецы вжались в стену. Горгульи‑стражницы, хлопая громадными крыльями, медленно опускались к месту событий. Их черные тела поблескивали, а хищные когти внушали ужас.

– Что ты там про Шутника говорил? – Бэн почти не шевелил губами.

– Не поминай его при них! – зашипел Дэн. – Горгульи не особенно разбираются в людях, могут принять нас за него.

Первая бестия подхватила Мэйсона, как пушинку, и взмыла с ним ввысь. Вторая замерла в нерешительности, она переводила взгляд с одного мальчика на другого и щелкала зубастым клювом.

– Это ж надо было так влипнуть… – Бэнжамин не сводил с горгульи глаз. – Если бы кто‑то помалкивал, ничего бы не произошло.

– Я все равно с ним поквитаюсь, всегда знал, что кошка животное подлое, – отрезал шут.

– Конечно, если каменные красавицы не угробят нас раньше. – Бэн несколькими шажками приблизился к другу вплотную. – Проход, дева… Понимаешь, куда я клоню?

– Нет пока, – признался Дэн.

– Мэйс никакого слова никому не давал, – пояснил тот. – Расскажет все, как было.

– А мы объявим его психом, – зло ухмыльнулся он. – Главное, складно врать. Вспоминай, чем открестился наш «Великий и Незабвенный», и поступай так же.

Тем временем, первая горгулья вернулась налегке. Грузные твари переглянулись.

– Студенты. Два шага веред, – прокаркала правая.

– Да‑да, конечно. – Бэн поднял руки и приблизился к краю.

Горгулья подхватила его и оторвала от земли.

– Не бойся, Дэн! – крикнул мальчик. – Меня мать так бережно не носила!

– Лишь бы опустила она тебя не как мешок с картошкой. – Шут зажмурился и шагнул к кромке рва.

В глубине души каждый из близнецов мечтал совершить подобный полет над университетским комплексом. Если бы не предшествовавшие обстоятельства, мальчишки назвали бы этот день самым счастливым в жизни. Радоваться в полную силу мешала тревога о судьбе подруги, но даже так одинаковый восторг сиял на лицах шутов, проносившихся над крышами домов.

Пусть камням неведомы эмоции, только горгульи словно играли в салки: они выписывали замысловатые пируэты, лавируя в потоках воздуха, огибали башни и чуть касались друг друга кончиками крыльев.

Пункт назначения не удивил. У распахнутого настежь окна своей комнаты стоял сам господин ректор. Он помог нарушителям перебраться внутрь и приказал ждать.

– У горгулий морды выразительнее, – поежился Бэн. – Как думаешь, он зол? Мэйс уже раскололся?

– Это ж Танцор! Чего ты хочешь? Они привыкли работать, когда все кругом плохо. – Дэн с нескрываемым интересом рассматривал комнату, в которой раньше никогда не доводилось бывать, и едва ли еще случай представится. – Сэр Финн наверняка в бешенстве. Странно, что нас не разделили.

– А зачем? Нам же не нужно договариваться об общих показаниях, мы же ничего не скрываем . – Бэнжамин делал такие явные акценты, что Дэниэл быстро прикусил язык. – Наш ректор прямо аскет. Интересно, окно можно закрыть или пусть сквозняк гуляет?

– Пускай, – отмахнулся Дэн. – Мне не жалко.

– Ш‑ш! – Бэн на цыпочках прокрался к двери. – Кажется, я знаю, что там по ту сторону! Кабинет!

– Да ты, брат, гений. – Шут попытался устроиться в потертом кресле, но последнее ловко столкнуло его с себя на пол. – Ясно! Больше не буду!

Бэнжамин припал к замочной скважине.

– Видишь что‑нибудь? – шепотом спросил Дэн.

– Одни перила и противоположную стену, – признался тот. – Молчание мне что‑то подозрительно.

– Ну да, нас оставили на съедение монстру, а сами разбежались, – хихикнул он. – Вот почему никто никогда в комнате ректора не был. Точно! Тут живет злая хока.

– Злая кто? – Бэн даже обернулся.

– Никто, слушай лучше! – оборвал друга шут. – Надеюсь, Мэйсона пытают.

– Нет, Мэйс сам наплел сто узлов, и теперь там решают, как «пытать» нас. – Ирония помогала справиться с дрожью в коленях. – О! Зашевелились…

Тишину нарушил шумный вздох кого‑то очень большого, затем подкованные сапоги зашагали по каменному полу.

– Я под‑двел вас, Сэр, – подал голос ректор. – Неп‑непостижимым образом четв‑веро студентов оказ‑оказались за пределами комплекса и Леди Варлоу в их числе. Глав‑главный свидетель сейчас в Го‑оспитальном Корпусе, он сл‑слишком потрясен. Все, что уд‑удалось понять, что у детей была какая‑то кни‑ига, из которой те и узнали сп‑способ выбраться за стены.

Близнецы затаили дыхание.

– Я осведомлен лучше вас, – перебил другой незнакомый голос. – Позвольте мне самому поговорить со свидетелем. А вы найдите Клауса Раббе, и пусть он ждет меня в холле.

– Буд‑будет исполнено, Сэр. – Суровый некто удалился.

Ребята едва успели отскочить, когда Финн распахнул дверь.

– А теп‑теперь пришел ваш че‑еред. – В глазах ректора приплясывали ломаные молнии. – На выход!

– Кто это был, профессор? – осторожно спросил Дэн, спускаясь по узкой лестнице.

– Вас это не ка‑асается, мол‑молодой человек, но для пол‑полной картины мира отв‑вечу. – Финн запер свою комнату на ключ. – Мастер Тени Сэр Джулиус Коллоу. Уяснили, нас‑насколько все серьезно?

– Куда уж понятнее… – пробормотал Бэн.

Ректор неторопливо устроился в кресле у камина. Рыжие всполохи играли на шкатулке и двух крошечных сахарных человечках, задумчиво сидевших на палочке, принадлежавшей Эмьюз.

– Кн‑книгу! – Финн требовательно протянул руку.

– Никакая это не книга, Сэр, – возразил Дэн. – Это шутка. Там страницы все пустые! Сами посмотрите. Я поскользнулся, упал… на стене что‑то нажалось само собой, и получился проход.

– И сн‑снова она… – Ректор презрительно взял тонкий томик двумя пальцами. – Пож‑жалуй, я ост‑оставлю вашу шу‑утку у себя.

– Вы не можете! – запротестовал Бэн. – Я платил за нее деньги! Записная книжка моя.

– В‑ваша? – Финн открыл первую страницу и провел указательным пальцем по внутренней стороне обложки.

Липовые близнецы не сумели скрыть удивления, когда на бумаге проступил символ, которого они никогда раньше не замечали.

– Ум‑у меня своя версия. – Ректор нахмурился. – Как зн‑знал, что по‑хорошему вы нич‑ничего не расскажите. Видел я ваш‑вашу книжку лет чет‑тырнадцать назад у одного студента. Может, ст‑страницы там и пустые, но корень зла в ней. Вы сл‑слово в слово мне сейчас его по‑овторяете. И метка моя целехонька. Эту штуку вам пе‑ередал Руфус Тангл, которого как раз чет‑четырнадцать лет назад тут звали «Баламутом»? Не выг‑выгораживайте его. Возможно, Тангл всту‑упил в сговор с дивными. Я же не сп‑спрашиваю, как эта штука работает. Простой вопрос – простой ответ.

– Ладно, – Бэнжамин отвел взгляд, – только не отчисляйте нас.

– Не тор‑торгуйтесь, пожалуйста, – покачал головой тот. – Меня тоже «от‑отчислят», если Эмьюз спасти не удастся. Слу‑ушаю, мистер Арчер.

– Ничего про Тангла мы не знаем, – доверительным тоном сообщил Бэн. – Книгу нашли в библиотеке, когда готовились к своей первой сессии. Там и вправду ничего нет, но было так здорово чудачиться…

– Пол‑получается, это со‑обственность университета, – подытожил Финн. – Значит, ос‑останется у меня. А вы пока св‑свободны. И еще… не соз‑здавайте паники. Найдите Клауса Раббе и нап‑направьте в холл. По‑осле идите в госпитальный корпус, пусть мисс Гейл в‑вас посмотрит.

Возвращаться в шумную суету праздника, где ничего не подозревающие студенты танцуют и веселятся, казалось дико, но приказ есть приказ.

 

* * *

 

Взбудораженный мальчишка не мог ни сидеть, ни лежать. Он поминутно вскакивал и порывался бродить по палате.

– Успокойся, Мэйсон, – уговаривала его фельдшерица. – Что бы там ни случилось, оно позади. Ты в безопасности.

– Но Эмьюз нет… Дэн прав, я просто трус! – Мальчишка обхватил свою круглую, как тыква, голову руками.

– Оставьте нас, мисс, – попросил Коллоу.

– Седативный препарат пока не подействовал. – Женщина выпрямилась. – Я не в силах запретить вам допрос, но будьте снисходительны.

– Буду, – пообещал Джулиус.

Он проводил фельдшерицу взглядом и, убедившись, что никто не мешает, заговорил снова:

– Мэйсон, да? – Мальчишка боялся поднять взгляд.

– Да, Сэр, – выдохнул он. – Мэйсон Мотли, Сэр. Я не псих, я видел глаза в стене.

– Давай пока забудем про стены и глаза. Что произошло потом? – Коллоу сел на соседнюю кровать.

– Из воздуха появилась собака, Эмьюз… она запрыгнула на нее и ускакала! – «не‑псих» задрожал.

– Хочешь, я быстро вылечу тебя от страха? – Джулиус протянул руку и потрепал несчастного по плечу.

– А это возможно, Сэр? – Мэйсон с опаской покосился на невесомую ткань, скрывавшую лицо.

– Экво анимо! – Мальчишка дернулся и застыл. – Легче?

– Да, Сэр, – признался тот. – Вы мне не верите про глаза в стене?

– Верю. – Коллоу развеял маску. – Более того, хочу попросить тебя навсегда забыть об увиденном. Эта тайна принадлежит Ордену.

– А откуда Дэн и Бэн узнали вашу тайну? – Мэйсон посерьезнел.

– Это ты у них спросишь, – покачал головой Джулиус. – Чем скорее ты изложишь суть произошедшего, тем скорее мы спасем Эмьюз.

На самом деле Коллоу сделал все, зачем пришел. Есть клятвы, нарушение которых чревато гораздо более серьезными последствиями, чем смерть непосвященного Танцора. Но чтобы не привлекать внимания, стоило выслушать мальчишку, так или иначе. Кроме того, Джулиус свято верил, что Варлоу в полной безопасности, пока Борджес ждет его.

К чему искать виноватых, когда истинный оракул сказала свое веское слово, заранее перечеркнув все усилия, призванные удержать Эмьюз от неприятностей? Судьба – страшная вещь, особенно если в нее вмешиваются.

Мистер Мотли должен был вот‑вот уснуть, слишком крепко, чтобы рассказать кому‑нибудь об увиденном, пока не придумается официальный повод очистить несчастному память.

– Дэн Кросс перекинул меня через ров, – начал Мэйсон.

– И как же? – улыбнулся Джулиус.

Студент выглядел весьма и весьма упитанным.

– Я аниморф, Сэр, – признался тот. – В облике кота худой и легкий.

«Метание мелких хищников через водные преграды – отличный спорт», – иронически отметил внутренний голос.

– Ребята ждали, что я… спасу девочку. – Мэйсон отвернулся. – Но что я мог? Я не герой…

– Дивный был один? – оборвал Коллоу.

– Один, но вооруженный ножом, – пояснил «не‑псих».

Джулиус невольно провел рукой по горлу. Благодаря Никс от раны не осталось и следа.

– Эмьюз казалась такой бесстрашной, – продолжил тот. – Она угрожала дивному палочкой и требовала отпустить заложника.

– Какого заложника? – Коллоу больно прикусил щеку.

– Парня. Хозяина собаки. – Мэйсон стал отвечать с длинными паузами. – Его сбросили… столкнули с обрыва… С пригорка.

«Ну и размазало же тебя, приятель», – Джулиус помог мальчишке лечь.

– Вы ее спасете, правда? – почти сквозь сон спросил он.

– Обязательно, – пообещал Коллоу, но бедняга уже отключился.

Джулиус поднялся в воздух: объяснения с фельдшерицей никак не вписывались в планы. Едва ли та оценит применение к подростку столь радикальных методов успокоения еще и в сочетании с традиционными. Естественно, девица догадается, что произошло.

Он незаметно выскользнул из палаты, пронесся по коридору, пересек открытое пространство перед ординаторской и вылетел на улицу. Краем глаза Джулиус заметил еще двоих парней, понуро плетущихся в сторону Госпитального по главной улице, но был слишком высоко, чтобы рассмотреть их.

В холле дисциплинированно ждал Клаус. По изумленному выражению на остром смуглом лице Коллоу догадался, что Финн ничего никому не сказал.

– Что происходит, Сэр? – прямо спросил мальчишка.

– Мой связной погиб, и я нуждаюсь в твоих услугах, – сухо отозвался он. – Считай это последней проверкой на профпригодность.

– Как «погиб»? – Клаус вздрогнул. – Я видел его пару часов назад.

– И Эмьюз ты тоже видел? – не удержался тот.

– Что с ней? – Изумление сменилось ужасом.

– Некогда, – отрезал Коллоу. – Мне нужно попасть на призматическую подстанцию.

– Проводите меня за стену, тут слепое пятно не позволит. – Мальчишка быстрыми шагами направился к выходу.

– Разве пятно еще здесь? – В такие моменты он чувствовал себя беспомощным. – Я распорядился убрать его.

– Пока да, Сэр, – подтвердил Клаус.

Понятливость мальчишки радовала. Обернувшись вороном, он сорвался прямо с порога. Невидимый Джулиус скользил рядом, чтобы горгульи не приняли Клауса за нарушителя. Сразу за рвом птица камнем упала в жухлую траву.

– На призматическую подстанцию? – уточнил потенциальный связной, внимательно осматриваясь, словно выбирая направление.

– Без фокусов, – предупредил Коллоу.

– Как прикажете. – Мальчишка явно нашел, что искал.

Досчитав до пяти, он схватил Джулиуса за руку, и цветные пятна завертелись сумасшедшим калейдоскопом.

В помещении подстанции Коллоу призвал маску – не столько повинуясь общепринятому служебному этикету, сколько из‑за зловонного дыма, от которого натурально слезились глаза.

– Не отставай. – Вручив мальчишке свой плащ, Джулиус направился вглубь здания.

– Вы не сказали, что с Эмьюз!! – Клаус схватил его за рукав формы.

Сэр Коллоу развернулся на каблуках.

– А теперь все то же самое, но без фанатизма. – Щенка предстояло перво‑наперво научить манерам. – Вторая попытка хватать меня приятной не окажется.

– Учту. – Черные глаза смотрели не мигая. – Вы не просто так спросили меня о Леди Варлоу? С ней все в порядке?

– Не просто так, – кивнул Джулиус. – Не волочи мой плащ по полу, пожалуйста. Я планирую его еще надевать некоторое количество раз. Если бы ты не задавал вопросов, а молча шел за мной, уже знал бы больше.

Сочтя ответ исчерпывающим, Сэр Коллоу направился дальше по коридору, туда, где за распахнутой настежь тяжелой металлической дверью приглушенно гудела станционная техника.

– Спасибо, что откликнулись так быстро. – Бледный Наблюдатель потушил сигарету и протянул руку для приветствия.

– Это вы подняли тревогу? – ответив на дружественный жест, поинтересовался Коллоу.

– Да, Сэр, – подтвердил тот. – Мы следили за порученным нам квадратом и первыми зафиксировали гибель связного, служившего Сэру Руфусу Танглу. Где сейчас дивный, пока сказать невозможно.

– В чем причина? – Джулиус одернул Клауса, потянувшегося к рубильнику, призывно торчащему из стены.

– Подозреваю, что вы не поймете, но все равно покажу, – пожал плечами инженер. – Чтобы сомнений в нашей компетентности не осталось.

Пропустив первую часть реплики наблюдателя мимо ушей, Коллоу последовал за ним вглубь аппаратной. В окружении техники внук хитрого гоблина явно чувствовал себя, как рыба в воде. Он с достоинством оруженосца вышагивал за своим будущим господином, не обращая внимания на любопытные взгляды младших инженеров.

– Это главный экран, – без особой необходимости пояснил наблюдатель. – Он показывает всю территорию долины. Яркие пятнышки – точки входа, а более тусклые – либо точки выхода, либо «призменные зайчики».

Клаус нервно хрюкнул в кулак.

– И ничего смешного, молодой человек, – обиделся инженер. – Дивный применил против нас технику «каскада звезд». Многократно перемещаясь по одной и той же траектории со случайным вектором смещения. Это сильно затрудняет расчет его конечного пункта назначения, но к утру все данные будут у вас.

– Учись, – игнорируя реплику наблюдателя, произнес Джулиус, обращаясь к мальчишке. – Вот так у нас выигрывают время.

Он протянул руку и ткнул пальцем в один из квадратов в сетке картинки на мониторе.

– Ничего руками не трогать! – попытался возразить инженер, но Танцор просто сдвинул его в сторону, пока умная техника выполняла масштабирование.

– Вот это – Борджес, – продолжил Коллоу тоном заправского лектора, указывая на чуть смазанную черточку. – А бледное пятнышко рядом – Эмьюз.

Мальчишка ошалевшими глазами таращился на бело‑голубые штрихи.

– Мы не будем мешать. – Джулиус осторожно подтолкнул его в сторону выхода. – Трех часов на все расчеты более чем достаточно.

«Такой умный – сам бы посчитал», – буркнул инженер в спины удаляющимся визитерам.

Как только дверь аппаратной осталась позади, Клаус остановился и крепко ударил кулаком в стену.

– Меньше эмоций. – Джулиус толкнул плечом дверь кабинета с наскоро прилепленной бумажкой «Сэр Р. Тангл. Без стука не входить».

– Как она там очутилась? – пробормотал мальчишка.

– Уже к обеду Эмьюз сама нам все расскажет. – Тон Танцора смягчился. – Есть соображения по поводу?

– Нет, – но Коллоу успел почувствовать ложь.

Городская полиция наверняка уже прочесывала оба места появления дивного, только с визитом туда предстояло подождать. Полчаса ничего не решат.

– А если правду? – Джулиус приоткрыл форточку и с наслаждением вдохнул такой сладкий чистый воздух.

– Это не существенно, Сэр, – замялся Клаус. – И, скорее, из области эмоций.

– Хочешь служить мне – доверяй, – попросил он. – Не во всем, конечно.

Во внутреннем кармане формы лежала карта Натана, густо заляпанная кровью. Джулиус, как мог, оттягивал момент встречи с Танглом, пусть и не отдавал себе в этом отчета. Он жаждал растолковать глупому сопляку, что не следовало лезть туда, в чем ничего не понимаешь. Тело Натана – шедевр. Воплощение всех самых смелых идей Счастливчика. И что теперь? Оно разрушено криворукими недоучками! Сломано и погублено! Одного взгляда на труп хватило, чтобы понять, из‑за чего такая смерть вообще стала возможной.

Инженер уверен, что первым узнал о гибели связного. Наивно. Джулиус прекрасно запомнил, как рассыпалась прахом одна из статуэток за стеклянными створками шкафа, в тот самый миг, когда душа Натана рассталась с телом. Как Коллоу и предполагал, несчастный не продержался долго, потеряв часть своих способностей. Недалекие благодетели хуже дивных.

А все это время смущенный парень вещал о такой незначительной последней размолвке с очарованной Тенью.

– Достаточно, – оборвал Джулиус. – Это может показаться странным, но я понимаю твои чувства.

– Не уверен, – честно признался тот.

– Я еще ни разу не обманул тебя, даже не пытался, – улыбнулся он, развеивая маску.

– Если бы я не отходил от Эмьюз, она была бы сейчас в безопасности. – В голосе Клауса явственно проступало отчаянье. – А если ее не спасут, я… наверное, умру.

– Эй! – Коллоу звонко щелкнул пальцами. – Гони подальше такие мысли. Во‑первых, я здесь не элемент интерьера. Во‑вторых, один мертвый связной у меня уже есть.

Мальчишка часто заморгал и отвернулся.

– Тот наблюдатель, похоже, понятия не имел, с кем разговаривает. – Не самая удачная попытка сменить тему.

– Ему и незачем, – спокойно отозвался Джулиус.

– Но вы могли заставить его подавиться своими словами, – удивился Клаус. – Достаточно было просто назваться.

– И что? – Коллоу внимательно смотрел вниз. – Какой смысл? Сам я прекрасно знаю, кем являюсь, а тыкать это в нос всем и каждому… мелко, что ли.

На дороге появились три фигуры. Танцора Джулиус узнал сразу, а вот крашеная девица и блондинистый парень, которого буквально несли, знакомыми не выглядели.

– Похоже, к нам в руки плывут факты, – мрачно пошутил Коллоу и закрыл окно.

 

* * *

 

Иеремая постепенно приходил в себя. Но чем сильнее прояснялся его разум, тем острее болела забинтованная кисть.

– Как глупо, мисс! – выслушав историю Эмьюз, с чувством произнес он. – Опрометчиво и… неправильно! Вы казались благоразумной особой. Вы же девочка! Вам не положено никого спасать.

– Я – Тень. – Восковые слезы свечи прозрачными капельками стекали почти до пола и затвердевали белыми гроздьями.

– Вы умеете летать или проходить сквозь запертые двери? – карлик поморщился. – Вы просто девочка.

Иеремая поднялся на ноги, помогая себе здоровой рукой.

– Когда дивный вернется, вы потушите свет, а я брошусь ему под ноги, – прошептал он. – А пока человек потеряет время, избавляясь от меня, вы сможете убежать. Это ужасное место. Лишенное всякой жизни.

– Борджес не вернется, я испортила запирающий механизм.

Но сказать хотелось не это. Странное чувство: крошечный Иеремая производил впечатление забавной игрушки, а оказался мужчиной. Он был немногим выше сидящей на полу Эмьюз, только большие синие глаза горели нешуточной решимостью.

– Кроме того, бежать некуда, – добавила Тень. – Дивный обрушил лестницу, по которой мы сюда спускались.

– Неприятная новость. – Карлик прошелся до двери и внимательно осмотрел замочную скважину. – Умно, мисс. Надеюсь, из этого что‑нибудь получится.

На лбу Иеремаи то и дело выступал пот. Коротышка не жаловался, но Эмьюз кожей чувствовала его страдания.

– Потрясающее платье, – усаживаясь обратно на свернутую мантию, улыбнулся карлик.

– Спасибо, – щеки девочки порозовели, – я не успела поблагодарить портниху.

– Еще успеете, мисс, – заверил он. – Как вы выбрались за крепостную стену?

– Сама. – Впутывать шутов не хотелось: они честно пытались ей помешать, значит, не виноваты. – Видела, как карлик открывал проход внутри замка, и нашла такой же в крепостной стене.

– Карлик? – переспросил Иеремая. – И какой же? Не переживайте, я его не выдам. И вас. Да меня никто и не спросит.

– Боб… «Боб‑что‑то‑там», – ложь выглядела нелепой.

– Боббертиджис… маленькая рыжая головная боль, – нахмурился коротышка. – Этот мог. Нам просто так не положено бродить по замку, а в секретные туннели никого не посылают. Я уж подумал, что вы пытаетесь меня обмануть.

Тут пришлось поведать обстоятельства, при которых Эмьюз встретила того самого Боба, попутно избавляя прическу от последних шпилек. История немало повеселила Иеремаю, позволив на время отвлечься. Но вскоре карлик перестал отвечать: он лежал на боку, стиснув зубы, и таращился в темноту, куда не дотягивался робкий огонек свечи.

– Совсем плохо? – Девочка утерла пот с горячего лба коротышки.

– Терпимо. – Ответ доверия не внушал.

– Нас скоро спасут. – Эмьюз готова была повторять эти слова сколько угодно, как заклинание.

– Мне бы вашу уверенность. – Иеремая смежил веки.

Тень стащила с себя переливающуюся накидку и бережно укутала карлика. Девочка надеялась, что чары этой вещи помогут ему ждать.

За дверью раздались шаги. Борджес попытался вставить ключ в замочную скважину, но потерпел неудачу.

– Поздравляю, милочка, ты угробила замок! – крикнул дивный. – Нравится смотреть, как коротышка корчится от боли?

– Он в порядке! – отозвалась Эмьюз.

– Ну да, ну да… – Борджес все еще пытался воспользоваться ключом, но безуспешно. – Я думал, он один легко отделается. Второй раз ты, помогая, вредишь только. Его рана гниет, скоро поднимется жар.

Девочка приблизилась к двери вплотную.

– Что вы с ним сделали? – спросила она.

– Назовем это освобождением по частям. – Дивный подозрительно затих. – Я тогда думал, что нам с тобой встретиться не суждено, а очень хотелось найти предлог пригласить в свою скромную обитель одного джентльмена.

– И кого же? – осведомилась Тень.

– Джулиуса Коллоу. У меня столько всего есть ему сказать, – сообщил раздосадованный Найджел.

– В таком случае, у вас действительно нет шансов, – как можно более ядовито ответила Эмьюз.

Она не знала, что Танцорам положено делать с дивными, но такой, как Борджес, явно проигрывал любому из них.

– С чего вы взяли, что он придет? – Тишина за дверью девочке совсем не нравилась.

– Чутье. – Найджел понимал, что избавиться от преграды вовремя не получится, полагаясь исключительно на грубую силу: быть погребенным глубоко под землей – не самая приятная перспектива. – А ты так в него веришь?

– Допустим. – Эмьюз приложила ухо к холодному дереву.

– Если бы не Коллоу, ничего бы этого не случилось, – неожиданно тоскливо вздохнул дивный.

– В каком смысле? – Причин верить преступнику не было, но выслушать его это никак не мешало.

– Он вынудил меня… убить хорошего человека. – Голос Борджеса словно туман просачивался в комнату.

– Разве те, кого вы лишили жизни сейчас, «плохие люди»? – Жалость вернулась новой волной.

Найджел взглянул на часы. Рассвет неумолимо приближался, а с ним и смерть, так или иначе.

– Один отравил свою старуху‑мать, чтобы получить наследство, другой – педофил. Ты не представляешь, что это, и слава Богу. Объяснять не стану.

В искалеченной памяти Найджела всплыл просторный зал с грунтовым полом, где в горячем воздухе пахло пылью и кровью. Дивные и Тени… яркие всполохи и крики. Тот тип отлично держался и вышел бы из боя невредимым, если бы… Если бы его жизнь уже не выменяли на жизнь Дианы. Нож между ребер, в спину. Потом удар в грудь, но его нанес кто‑то другой. Борджес не видел лица ненавистной твари, когда она потеряла то, что отняла у него.

– Все получают по заслугам, – спокойно продолжил Найджел. – И я получу уже очень скоро. Только Коллоу – нет.

– А Иеремая? Почему страдает он? – Карлик тихо стонал, сжавшись в комок.

– Это война, детка, – усмехнулся дивный. – Всегда кто‑то страдает. Он мне не понадобился бы, если бы твоя подружка не выручила бы тебя там у парка. Я бы завез вас к черту на рога, отпустил бы ее на все четыре стороны, а с тобой закрыл баланс неоконченных дел.

– Какая подружка? – События последнего месяца пестрой каруселью проносились перед глазами.

– Умница‑студентка, у которой студенческий билет всегда с собой, – пояснил Борджес. – Не хотелось ее пугать. Уж слишком на мою Диану похожа. А так отвез вас к университету, и все.

У Эмьюз кровь похолодела в жилах. Девочка дала себе слово, что расцелует Ирис, если выберется живой.

– Потом помешал смурной парнишка с кинжалом. – Стоны карлика долетали даже через наглухо закрытую дверь. – Пока он строил из себя важную птицу, я прихватил коротышку и был таков. Нужен же запасной вариант на случай, если все остальное не сработает. Собственно, план «б» начал действовать, когда я заметил одну занятную псину, вечно снующую около замка. И хозяина ее сразу признал. Мы виделись в тот день, когда я решил сделать тебе маленький подарочек.

– Значит, это вас Гримм видел в окне! – Тень разрывалась между желанием продолжать разговор и необходимостью немедленно вернуться к Иеремае.

– Меня, – подтвердил Найджел. – Изловить мальчишку получилось несложно. Труднее оказалось с его собакой найти общий язык. И вот – ты здесь.

Борджес все говорил что‑то тихим убаюкивающим голосом, но слушать его уже было некому.

Несчастный карлик будто закипал. Он не открывал глаз и не переставая подвывал сквозь крепко сжатые зубы.

– Что?! Коротышке таки‑поплохело?! – крикнул Найджел, сложив руки рупором. – Впусти меня, и я его подлечу!

– Как?! Добьете?! – Иеремая часто дышал, а по его телу пробегали мелкие судороги.

– Нет! – Дивный предпринял новую попытку воспользоваться ключом. – Поставлю укол и обработаю рану! Соображай активней, детка!

– Не зовите меня «деткой»!!! – Тень всерьез боялась, что карлик умрет у нее на руках. – Для вас я – Леди Эмьюз Варлоу!

– Помоги открыть эту чертову дверь, Леди! – Найджел снова посмотрел на часы.

По ту сторону девочка пыталась освободить замочную скважину от непонятных гнутых железок, а он снова и снова думал о ее судьбе и… своей. Нелепо. Что потеряет Коллоу с ее смертью? Ничего! Его черствая душонка не заметит утраты.

«Не лучше ли рассказать глупышке всю правду о негодяе, и пусть он не видит ничего, кроме презрения, в ее глазах? О том, как тот чужими руками убирал людей, мешавших его планам. Вдруг и саму Бонмонт тоже вынудил он? Вынудил убить Помону! Как? Тогда все шептались о его намерениях на ее счет. Наставник и подопечная – неслыханно. Только Коллоу тогда уже был Мастером. А потом у Бонмонт появился муж, и ее подозрительно быстро и тихо комиссовали. Что мне делать?» – Где‑то на грани слуха… в его собственной голове маячил отзвук безутешных рыданий. – «Девочка моя, доченька… почему ты плачешь? Как мне поступить?»

– Ничего не получается!! – Эмьюз бессильно опустила руки.

– Возьми коротышку и забейся вместе с ним в самый дальний угол. – Найджел достал палочку. – Дай мне сигнал, когда будешь готова.

Тень бережно подобрала несчастного Иеремаю вместе с мантией, стараясь не потревожить замотанную кисть.

– Мы готовы!!!

И прогремел взрыв. Дверь со свистом пролетела через всю комнату в клубах дыма и языках пламени, ударилась о противоположную стену и рухнула точно на то место, где раньше лежал карлик. Свеча погасла.

– Флагра. – В проломе появился Борджес.

Дивный нес пыльную бутылку. Эмьюз положила карлика на пол и отступила на шаг.

– Терпи, боец, реконструкторы тебя восстановят. – Найджел не верил, что сделал такое с беспомощным человечком, но тогда казалось, будто другого способа выманить Коллоу просто нет.

Тень уже видела, как ставят уколы. Только вся жидкость из шприца перешла в вену, Иеремая успокоился, точно уснул. Он дышал бесшумно и ровно, а симпатичное личико ничего не выражало.

– Помогло? – с надеждой спросила девочка.

– В каком‑то смысле да, – кивнул дивный. – По крайней мере, боли коротышка не чувствует. Отвернись‑ка лучше, Леди, я рану промою.

– Чем? – Эмьюз послушно уставилась в стену.

– Это, – Найджел открыл бутылку, – виски. Горит, значит, для дезинфекции сгодится. Ничего другого все равно нет.

Комнату наполнил запах крепкого алкоголя. Старую повязку Борджес выбросил, а под новую приспособил свой носовой платок. Тень все же рискнула взглянуть на изуродованную руку Иеремаи и успела крепко пожалеть об этом. Она старалась не думать об увиденном, чтобы тошнота не вернулась.

– Поработала сиделкой – и будет. – Найджел поднялся с колен. – Я обещал занимательные истории из далекого прошлого. Вот их черед и настал. Не жажду умереть тут.

Дивный предложил девочке руку, и, как ни странно, Эмьюз согласилась. Найджел вел ее длинным темным коридором в последнюю тупиковую комнату. Мебелью здесь служили старые ящики, а светильником надтреснутая масляная лампа.

– Я злодей? – неожиданно поинтересовался Борджес.

– Да, – искренне отозвалась Эмьюз.

– Почему? – Найджел набросил свою куртку девочке на плечи.

– Вы дивный и убивали людей. – Она продела порядком замерзшие руки в рукава.

– Хорошо. А кто такие «дивные»?

Вопрос застал врасплох. Сначала Тень хотела пересказать сюжет нехитрого спектакля липовых близнецов, потом попыталась вспомнить, что на эту тему говорила тетка, но в итоге так ничего вразумительного не нашла.

– Не знаю, – наконец призналась она.

– Так и думал. – Борджес пододвинул себе ящик. – Суету пыльной эпохи послушать, конечно, можно. Как сказку на ночь. Мы живем сейчас. Дивные – все, кто противостоит усилиям Танцоров поддерживать в мире порядок и стабильность. Тут я не с ними. Я честно служил Ордену. И у меня тоже была маленькая девочка. Она любила атласные ленты, грустных кукол и гладить пони.

Глаза Найджела сделались влажными.

– Возможно, где‑то далеко живы твои родители, только если вы встретитесь, пройдете друг мимо друга, не узнав… – Начав говорить, он уже не мог остановиться. – Так происходит со всеми Тенями, память о них выкорчевывают без остатка. Это неизбежно и необходимо. Разве можно сделать для своего ребенка что‑то большее, чем подарить бессмертие? Орден дал моей девочке новое имя. Из Дианы Томсон‑Борджес она превратилась в Дайну Уиквилд. А потом один Танцор вдруг вернул ее мне и даже позволил служить при дочери связным. С условием, что ни одна живая душа никогда не услышит от меня правды.

Бедняжка Эмьюз, не раздумывая, променяла бы свое сомнительное бессмертие на любящую семью. Только кто бы ее спрашивал!

– Предупредить меня было некому, – продолжил Борджес. – Я крепко попал на крючок. Причиной всех моих несчастий стал тот самый благодетель. Знаешь, милочка, я и впрямь дивный. Напал на Танцора…

Он запнулся. Рыдания в голове стали невыносимыми! Необъяснимая ненависть наполнила душу, требуя немедленного возмездия. «Перед кем ты распинаешься? Эта козявка не понимает ни слова из сказанного тобой! А хуже всего, что она тебе не верит. С чего бы? Вырастет вторая Бонмонт или даже второй Коллоу! Убей сейчас – спаси тех, кто обязательно пострадает от нее!!» – никогда собственные мысли так не пугали. Пальцы сами собой нащупали рукоятку ножа, а глупая девчонка смирно ждала продолжения истории. Кроткая и послушная, как овечка. Хотя… какие уж тут овечки?! Тут просто волчонок еще несмышленый. Дайте срок, и из нее воспитают чудовище.

– Ваша жизнь – это ваша жизнь. – Эмьюз нарушила тягостную тишину. – Почему я?

– Месть, детка. – Лицо Борджеса неожиданно преобразилось, потеряв всякие эмоции. – Тебя за Диану.

– Неравноценно получается. – То, что казалось самоубийством, превратилось в фарс. – Я этого Коллоу встречала раз или два. Глупо как‑то.

– Что‑то ты шибко смелая, – усмехнулся Найджел. – Умирать больно.

– Больнее, чем сейчас, не будет. – Тень сжала кулаки, и ногти немедленно впились в кожу.

– Проверим? – Хищно блеснуло короткое лезвие.

– Да пожалуйста!! – Она демонстративно протянула вперед открытые ладони. – Режьте! Надоело уже. Боитесь куртку испортить – так я ее сейчас сниму! Ну?!

– А что стряслось‑то? – Ненависть отступила так же внезапно, как и нахлынула.

Он смотрел на Эмьюз и видел маленькую Диану, оставшуюся без кавалера на рождественском балу.

– Вы действительно хотите знать? – удивилась Тень.

– Не трать время, рассказывай, – попросил Найджел, стараясь удержать зыбкий мираж счастливого прошлого.

– Хорошо, – согласилась та.

Пускай нелепо, пускай бессмысленно, но слова сами рвались наружу. Скорее всего, при любых других обстоятельствах Эмьюз ни за что не открылась бы чужому человеку, но дивный Борджес больше не был таковым. Словно кто‑то неведомый дернул рычаг рубильника где‑то в мозгу. Как бы дико это ни звучало, но девочка… надеялась получить совет от человека с усталыми глазами, трижды пытавшегося убить ее и один раз спасшего ей жизнь.

 

* * *

 

– Это совершенно ненормальный тип. – Белобрысый парень достаточно быстро пришел в себя.

– Ценная информация, – процедил Джулиус, рассматривая здоровую ссадину на виске свидетеля.

– Мальчик ударился головой, будьте повежливее! – Крашеная дамочка зверем уставилась на незнакомого Танцора. – Вы вообще имеете право его допрашивать?

– Алиса… мисс Маршал… – промямлил Тангл.

– Что? – вскинулась та. – Следствие веду я, а Орден представляете вы. Верно? Зачем здесь тогда двое посторонних?

От не в меру эмоциональной Алисы разило дешевой выпивкой, вернее, тем неповторимым запахом, который появляется после.

– В таком случае, заранее извиняюсь. – Коллоу сдержанно поклонился, а буквально в следующую секунду довольно грубо выставил дамочку в коридор без всяких объяснений.

– Сэр, мисс Маршал специалист, и вы… – начал Руфус.

– На твоем месте я сто раз подумал бы, прежде чем открыть рот, – сухо перебил он. – Надеюсь, мы друг друга поняли?

Руф был готов провалиться сквозь землю немедленно. Новость о гибели Натана и побеге Эмьюз поставили жирный крест на самооценке. Так прошляпить все и сразу способен только конченый неудачник, но не вступиться за Алису Руфус не мог.

– Теперь по существу. – Коллоу развернулся к белобрысому парню. – В чем выражалась «ненормальность»?

– Когда дивный считал, что его никто не слышит, разговаривал сам с собой, – сообщил тот. – И вообще вел себя так, как будто не один. Я решил, что с ним общается дух, но ничего такого не почувствовал. К несуществующему собеседнику дивный обращался «моя девочка». Это ненормально.

– Допустим. – В памяти всплыл тот сон, который удалось подсмотреть с помощью Сириуса. – Что если подробнее вернуться к описанию места, где Борджес тебя держал? Ты смотрящий в ночь, значит, у тебя есть собака. Она не может показать дорогу туда?

– Пеппер мог бы , – признался Гримм. – Только Сэр Тангл наложил на него сильную обездвиживающую чару.

«Вредитель», – саркастически отметил внутренний голос.

– Пес напал на нас, когда мы хотели приблизиться к его хозяину, – пользуясь паузой, попытался оправдаться Руф. – Я действовал по инструкции…

– … где не надо. – Ситуация начала казаться в известной степени комичной.

– Скажите, Сэр, Эмьюз – Тень? – набравшись наглости, спросил парень.

– Да. – Белобрысый тип нравился меньше и меньше. – А вы знакомы?

– Мы друзья.

На лице Клауса не дрогнул ни единый мускул, но Джулиус и без этого прекрасно заметил желание потенциального связного свернуть студенту‑теологу шею.

– Помоги нам спасти свою подругу. – На полноценную вдохновенную речь пришлось бы потратить уйму времени, так что Коллоу вложил все необходимые чувства в одну‑единственную фразу.

– Что я могу? – Парень опустил голову. – Я ношу повязку.

– Пригодится все: направление, посторонние звуки, любая мелочь, – нашелся Руфус.

– Звуки? – Гримм наморщил лоб. – Мне казалось, что в комнате кто‑то тихонько скулил. Жалобно так.

– Раненый карлик, – подтвердил Джулиус. – Еще.

– С направлением… сложнее, – Белобрысый мальчишка умолк. – Я всего восемь месяцев «вынужденный слепой». Ориентируюсь плохо. Хотя… Там была лестница. Не обычная, а ржавая и шаткая. И спускаться по ней пришлось очень долго, почти бесконечно долго. Я надеялся воспользоваться зеркальцем, но оно не работало. Наверх дивный тащил меня на себе, потому что успел связать. А до места «обмена» добрались, кажется, с кристаллом поиска пути. Или чем‑то похожим.

Последние предложения Коллоу пропустил мимо ушей.

– Клаус, проводи Гримма в коридор, пусть кто‑нибудь осмотрит его, – распорядился он. – Только открывай очень осторожно, чтобы не причинить неудобств мисс следователю.

За дверью спешно застучали каблучки.

– Плащ оставь тут, – добавил Джулиус, передавая белобрысого мальчишку в руки потенциального связного. – И не уходи далеко.

– Конечно, Сэр.

Руфус попытался тоже бочком проскользнуть к выходу, но Коллоу не позволил. Он запер кабинет изнутри и развернулся к Танглу лицом.

– Бестолочь, – обидное слово вырвалось из груди низким рыком.

– Вы правы, Сэр. – Рядом с Мастером Тени Руф выглядел коротышкой.

Джулиус не ответил. Он крепко взял Тангла за горло и приподнял так, чтобы тот едва‑едва мог встать на носочки. Технически обвинить мальчишку не в чем. Натан – действовал свободно. Отсутствие в координационном центре, когда объявился дивный? Тангл скажет, что «занимался расследованием». А свидетельница у него есть, и еще найдутся. Чтобы проверять серьезно такую ерунду, нужно быть параноиком. Коллоу знал, что, несмотря на все промахи, Руф талантливый парень, но сейчас это мало волновало.

– Без шрама он здорово смотрится… в гробу. Доволен? – Сказав все, что хотел, Джулиус просто рассеялся невесомой тьмой.

Не удержавшись на ногах, уничтоженный Руфус плюхнулся на четвереньки. Оставаться и созерцать муки совести не позволяло время, так что Коллоу просто материализовался в коридоре.

– Где Сэр Тангл? – осторожно поинтересовался Клаус.

– Ему нужно побыть одному, – отозвался он. – Нас ждет работа. Иди за мной.

Снова зал, наполненный мягким гудением. Занятые расчетами сотрудники подчеркнуто не обращали внимания на непрошеных гостей. У большого экрана Джулиус остановился.

– Мы сейчас находимся примерно здесь, – он указал на один из квадратов в нижнем правом углу, – а попасть нужно вот сюда…

Поставив на прохладную поверхность сразу все пять пальцев, Коллоу легко сместил картинку.

– Вы опять самовольно трогаете приборы? – Знакомый инженер выскочил, как чертик из коробочки. – Что вы собираетесь там смотреть? Это буферная зона перед границей возврата. Там пусто.

– Это наше дело, – осадил любопытствующего он.

– Для вас наладить коридор? – исключительно из вежливости осведомился наблюдатель.

Прежде, чем Джулиус успел произнести свою реплику, Клаус уже ответил «нет». Суровый мальчишка без лишних слов зашагал к выходу из здания. Сварливый и агрессивный щенок с умными глазами определенно нравился, только его предстояло научить выживать. Коллоу не желал бы внуку хитрого гоблина судьбы Натана.

– Один вопрос, – если Клаус и волновался, то ничем не выдавал своих эмоций, – что там будет?

– Центр исследования призматической энергии, закрытый за ненадобностью, – честно ответил Джулиус. – Спроектирован для определенного вида исследований, работы в той области закончены. Содержать его дорого, а уничтожить жалко. Там остовы зданий.

– Слишком много информации, Сэр. – Мальчишка явно не был одет для путешествия, но этот факт его не трогал никак. – Мне требовались сведения только о качестве возможных препятствий.

Головокружительный полет в вихре ярких пятен продолжался меньше, чем предполагал Коллоу. Он не понимал политики Совета в отношении отслуживших объектов, но и без того слишком злоупотреблял правом голоса, чтобы настаивать на чем‑либо настолько незначительном.

Безликие облезшие стены – старый шрам на теле долины. Джулиус ненавидел подобные места до отвращения. Если такой была жизнь допризменной эпохи, будь благословен Очевидец!

Туман заметно поредел. Серое небо на востоке предвещало скорый восход. Тишина звенела в ушах.

– Что мне делать? – Самообладание мальчишки дало трещину, сквозь которую отчетливо проступал страх.

– Запрещать кому‑либо спускаться за мной, – пояснил Коллоу.

– Так никого же нет! – возразил Клаус.

– Скоро будут, – заверил Джулиус.

Растерянный парнишка бессильно смотрел в спину удаляющемуся Танцору.

– Удачи, Сэр!! – крикнул он.

– Это мне не понадобится, – не оборачиваясь, ответил тот.

«Никс наверняка оценила бы картину», – слепое мертвое здание приближалось. Тяжелые ржавые ворота обиженно завизжали, открывая проход в пыльную темноту.

Звук шагов разлетался звонким эхом. Живое сердце птицей трепетало в груди. Джулиус ходил по этим коридорам когда‑то давно. Память дорисовывала очертания несуществующих предметов и людей. Глазки‑шпионы соскользнули с его ладоней и скрылись во тьме. Так некстати очнулась тревога.

Сейчас задача стояла не столько уничтожить дивного, сколько вернуть Варлоу целой и невредимой. От мыслей об этом тревога только нарастала, а не думать вообще Коллоу не умел. Борджес должен знать, что его «главный враг» приближается, чтобы оценить всю бессмысленность своего положения. В глубине души Джулиус надеялся, что Борджес отступился. Покалечить карлика – одно, но убить ребенка – совсем другое. Найджел хорошо служил Ордену, не сойди он с ума после смерти Уиквилд. Только за это стоило дать ему шанс сдаться добровольно и сохранить лицо, даже если не брать в расчет требования протокола.

«Я не чудовище», – сказал себе Коллоу, отрываясь от пола перед ямой, где внизу угадывались останки лестницы.

За проломом в боковой стене глазки‑шпионы обнаружили лежащего на полу карлика. Несчастный дышал спокойно и ровно, а рядом с ним стояла полупустая бутылка виски.

Впереди оставалась последняя тупиковая комната с распахнутой дверью. Найджел рывком поднялся на ноги и ловко отшвырнул ящик, на котором сидел. Он протянул руку туда, куда Джулиус не мог достать взглядом, и дернул к себе Эмьюз.

Идея с «шансом для Дивного» лопнула, как мыльный пузырь. От сердца по венам во все концы прокатилась волна колючего холода. Коллоу мог поклясться, что остановил время, только Борджес словно не почувствовал этого!

– Испугался? – участливо поинтересовался дивный, приставляя знакомое лезвие к горлу девочки. – Настолько тебя ненавижу, что не остановлюсь, хоть тресни. Зверь! Ты пришел! Значит, я прав, и даже тварям есть, что терять.

Варлоу смотрела прямо перед собой широко распахнутыми глазами, но в них не было и тени страха, только необъяснимое бесконечное изумление.

– Теперь‑то ты выслушаешь мое последнее слово, – продолжал Борджес. – Проглотил язык? Молчишь… Рассказывай кому угодно, что я дивный, но мы‑то знаем, в чем дело. Это моя маленькая месть. Эмьюз – славная девочка. И вот что я решил. Убей себя, и я ее отпущу. Клянусь памятью Дианы! Ты ведь можешь! Один только ты. Давай! Меня все равно прикончат. Даже сопротивляться не стану.

Найджел больше не слышал голоса в голове, его заглушал стук крови в висках.

– Понимаю твою привязанность, – улыбнулся он. – Такая Леди растопит любое сердце. Я бы попросил ее заткнуть ушки, но мы не хотим, чтобы Эмьюз порезалась. Гадко, на мой вкус… Но мы с тобой люди разные. Рассчитывал, что лет через десять не та, так эта скажет «да»?

Тут Джулиус ощутил, что буквально сатанеет! Слепящая ярость подсказала единственно верный выход.

– Ну и кретин же ты, Найджи! – Коллоу развеял маску и рассмеялся. – В твоей лысеющей голове, похоже, совсем мозгов не осталось. Правильно! Столько пить! Не допускаешь мысли, что единственная причина, по которой я здесь, – желание лично убедиться, что ты сдохнешь?

Борджес побледнел.

– Примерно двадцать процентов Теней не доживает до Посвящения, так или иначе. – Джулиус старался не смотреть девочке в глаза. – А эта… такая же дефектная , как и твоя драгоценная Дайна. Если страшно – кричи, потому что сейчас все закончится. Прощай, взбесившаяся пешка.

Чувства умерли, отдавая все на откуп доведенным до совершенства умениям. Требовалось действовать быстро, чтобы дивный не успел опомниться, но в то же время не слишком быстро, чтобы сам Джулиус смог остановиться, если план не сработает. Хотя другого плана не было.

Тело Эмьюз словно окостенело! Она с ужасом наблюдала, как пальцы «чудовища» деформируются… вытягиваются, превращаясь в тошнотворные толстые когти, напитанные ядовито‑зеленым сиянием. Секунды хватило, чтобы осознать, что ее вот‑вот пришпилят к несчастному Найджелу, как бабочку! Девочка зажмурилась.

Эмьюз ощутила удар, но не тот, какого ждала. Борджес с силой отшвырнул ее в сторону, прежде чем отвратительные когти пронзили его насквозь! Тихонько звякнул нож, выскользнувший из руки дивного.

Сообразив, что жива, девочка вскочила на ноги. Росарио не ошиблась: Коллоу действительно был чудовищем ! Хладнокровным, безжалостным зверем лишенным всего человеческого! Он с безразличием мясника смотрел на обмякшее мертвое тело и… улыбался.

Слова потерялись. Эмьюз принялась пинать, колотить и царапать безупречно‑черную форму. Мерзкие когти пропали, позволив Борджесу рухнуть на пол, а сам зверь вдруг развернулся и обнял девочку крепко‑крепко.

Казалось, руки убийцы выкованы из стали! Все попытки высвободиться сошли на нет. То, что раньше выглядело болью, теперь представлялось нелепой глупостью. Новый горький опыт в корне изменил представление о «боли» вообще! Если бы кто‑то по‑живому вырвал девочке сердце, она бы не заметила разницы в ощущениях.

Джулиус понял, что победил и проиграл одномоментно. Оправдания застревали в горле, мешая дышать. Никто не станет их слушать, пока память пульсирует открытой раной. Глазам верят охотнее, чем чужим словам.

Он поднял бедняжку и понес прочь от распластанного тела.

Колючие искорки окружили душным облаком, увлекая вверх. Мимо спутанных тросов, подальше от проклятого места.

Опустив девочку перед началом последнего коридора, Коллоу нырнул обратно в темноту. Как Эмьюз мечтала, чтобы он остался там навсегда! Она со всех ног бросилась прочь, стараясь обогнать свои мысли.

Серая улица окрасилась алым. Кровавое солнце успело показаться из‑за горизонта и медленно карабкалось по небосклону. Эмьюз заслонила успевшие привыкнуть к скудному освещению глаза.

Внезапно на бедняжку обрушился шум голосов. Танцоры, люди… все вертелось и сливалось в однообразный монотонный гул. Тангл и Клаус тоже были здесь, и господин ректор, и профессор Дарроу, даже Орин снова грел своим спокойным теплом. Только где все они были, когда окончательно пала пелена, приукрашивающая реальность?

Девочка попробовала спросить, что с Гриммом, но только шевелила губами. Тут шум в голове достиг пика, и сознание покинуло, растворившись в бесцветной пустоте.

 

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 91; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!