Новое евангелие – «Моя борьба» 13 страница

Еще одна разница между Сталиным и Гитлером была в идеологических основах установленных ими режимов. В относительно мононациональной Германии нацисты могли себе позволить строить свою политику на тезисе об «избранности» германской нации. В многонациональ­ном Советском Союзе стабильной могла быть только та диктатура, которая опиралась на классовый признак раз­деления общества, а не национально-расовый. Гитлер сделал «врагами народа» и изгоями прежде всего евреев и иных эмигрантов. Большинство же тех, кто поддержи­вал социал-демократов и коммунистов, либо были вы­нуждены покинуть Германию, либо были «перевоспита­ны» пропагандой и репрессивными органами. Поэтому число казненных антифашистов исчислялось десятками тысяч, а не миллионами, как это было в СССР в отноше­нии тех, кого сочли противниками коммунизма или про­тивниками сталинской линии в партии, причем массо­вый террор начался еще в 1918 году, задолго до прихода Сталина к власти. Так или иначе, действия большевиков ущемили интересы десятков миллионов людей, и репрес­сиям подверглись представители самых разных слоев об­щества. Поэтому тех, кто досадовал на Сталина, в СССР было гораздо больше, чем в Германии — ненавистников Гитлера. Ведь фюрер, устранив Рема и его ближайшее ок­ружение, не стал проводить в партии кровавую чистку. Не сажал в тюрьмы и лагеря рядовых коммунистов и со­циал-демократов. Вплоть до 20 июля 1944 года вообще не трогал вермахт. Не расстреливал и не сажал без самой крайней на то нужды ни фабрикантов, ни помещиков, ни пролетариев, ни крестьян. И в результате обеспечил морально-политическое единство германского народа накануне войны и искреннюю любовь миллионов, не ве­дающих толком ни того, что творят сами, ни того, что во­обще творится в Рейхе Гитлером и его партией. Ибо ин­формация тщательно фильтровалась министерством про­паганды, а «окончательное решение еврейского вопроса» (Endloesung) проходило в условиях глубокой тайны.

Массам Гитлер представлялся вождем, никогда не ве­давшим сомнений на избранном раз и навсегда пути к ве­личию Германии. Только люди из ближайшего окружения отмечали некую двойственность его характера и глубоко скрытую рефлексию. Однако фюрер умел подавлять соб­ственные эмоции и на людях всегда демонстрировал аб­солютную уверенность в правоте собственных решений, заражая этой уверенностью собеседников. Вот что, на­пример, писал Иоахим фон Риббентроп в Нюрнбергской тюрьме в ожидании сурового приговора: «Верность Адольфа Гитлера людям, которые однажды что-либо сде­лали для него, порой граничила с невероятным. С другой стороны, он мог быть непостижимо недоверчивым. Но всего легче он поддавался влиянию, даже нашептыва­нию тех людей, которые умели ловко вводить его в за­блуждение и выставлять напоказ менее привлекательные стороны его характера. Он мог даже сознательно оскор­бить человека. В этом проявилась известная двойствен­ность натуры, которую я так и не смог понять до конца. Принцип «разделяй и властвуй» был доведен им до такой степени, что не только возникали межведомственные трудности, но и почти все его сотрудники оказались во­влеченными в тяжелые внутренние конфликты... Он мог приходить в слепую ярость и не всегда умел владеть со­бой...

Доминирующий характер личности Адольфа Гитлера проявлялся как на больших народных митингах, так и в общении с политиками, военными, иностранцами, а также в более тесном кругу и в личных беседах... Однаж­ды болгарский царь Борис сказал мне, что от Гитлера ис­ходит такая сила и уверенность, что он каждый раз черпа­ет их на много месяцев вперед. Так происходило со все­ми, кто имел с ним дело. Гитлер производил впечатление не только на Ллойд Джорджа, но и на Чемберлена и Дала-дье. Его вера в себя и твердость воли в сочетании с гени­альным, понятным и простым способом выражаться ощущались многими людьми, вовлекая их в его русло (в предсмертном письме жене, написанном 3 октября 1946 года, сразу после оглашения приговора, Риббентроп сетовал: «Мой коронный свидетель Адольф Гитлер ока­зался мертв. Если бы он мог дать показания, приговор развалился бы. Но я должен теперь примириться с судь­бой одного из ближайших приверженцев столь могучей, но демонической личности... («Демонизмом» Гитлера его министр иностранных дел, даже стоя под виселицей, пы­тался оправдать свое соучастие в преступлениях против человечества. И не он один. Хотя, конечно, необходимо признать, что преступления Гитлера несоизмеримы с преступлениями его соратников — Геринга, Гиммлера, Кейтеля, Риббентропа, Гесса, Бормана, Геббельса и др. Именно фюрер сколотил их в одну шайку и бросил в по­ход за мировое господство. Без него они имели все шан­сы остаться рядовыми обывателями. — Б. С.) На крупных митингах мне приходилось повсеместно быть свидетелем того, как его слова приводили массы в движение, вызыва­ли восторг, гнев, трогали людей до слез. По воздействию на людей и массы личность этого человека — один из ве­личайших феноменов.

Адольф Гитлер был обожаем миллионами и все же был одинок. Я никогда не мог сблизиться с ним и не видывал никого другого, кому бы это удалось. Единственным ис­ключением был Герман Геринг. Тот мог добиваться у Гит­лера очень многого. Я не имею в виду последние два года, когда Гитлер изменил отношение к нему из-за несостоя­тельности люфтваффе. Ранее же фюрер всегда отзывался о нем с величайшим уважением. Он часто называл Герин­га «великим немцем»... Кроме Геринга довольно близки к фюреру были, пожалуй, еще Гесс и Тодт.

Судить о характере такого гениального существа, как Адольф Гитлер, очень трудно. Его нельзя мерить обычной меркой (беда всех великих людей в том, что они верят, будто их будут оценивать по другим правилам, в отличие от людей невеликих. А если посмотреть на великого чело­века в свете критериев, применимых к обыкновенным людям, то нередко гений предстает личностью весьма не­приглядной, а порой вообще внушает отвращение и ужас. — Б. С.). Он был убежден в своей роли мессии, считал себя предназначенным самим Провидением сде­лать Германию великой. Он обладал несгибаемой волей и немыслимой энергией в достижении своих целей. Его интеллект был огромен, а способность схватывать все на лету — ошеломляюща. Мир его представлений и фан­тазий всегда был отмечен крупными историческими пер­спективами и параллелями. Образцом ему служил Фрид­рих Великий. Несмотря на всю свою фантазию, он все-таки был в достаточной степени реалистом, чтобы трезво оценивать положение. Но, принимая крупные решения, он ощущал себя исполнителем предначертанной Все­вышним судьбы. Однажды он сказал мне, что каждый раз перед крупным решением к нему внезапно приходит аб­солютная уверенность и тогда он совершенно точно зна­ет: его долг — сделать именно это.

Нет никакого сомнения в том, что Адольф Гитлер имел в жизни только одну цель: служить германскому народу. Об этом говорит весь его жизненный путь, начиная с юности, его участие в качестве неизвестного солдата в мировой войне и его деятельность как политика и фю­рера германского народа. Он жил совершенно самоотвер­женно, жертвовал своим здоровьем и до последнего мгновения не думал ни о чем, кроме как о будущем своей нации. Это служило путеводной нитью его мыслей и дей­ствий. На это были направлены его важнейшие внешне­политические решения. Он думал надежно обеспечить германское будущее только тем способом, который счи­тал приемлемым для себя. Тот факт, что он потерпел по­ражение, фюрер, говоря со мной, назвал судьбой. Почему именно он потерпел поражение — решит история».

Читая этот панегирик Гитлеру, надо полагать впол­не искренний (перед лицом смерти люди обычно сохра­няют объективность), следует помнить, что мессианское стремление Гитлера обошлось в миллионы жертв и нем­цам, и их противникам и принесло гибель тогдашнему Германскому государству. В своем стремлении к величию германского народа фюрер преступил все законы обще­человеческой морали и осуществил один из масштабных геноцидов в истории.

В первые годы после прихода к власти Гитлер много ез­дил по стране и не избегал общения с массами. Позднее, в период непосредственной подготовки к войне и в воен­ные годы, он перемещался главным образом между Бер­лином и своими ставками, почти не появляясь публично. О порядке перемещений Гитлера по территории Рейха поведал в советском плену бывший начальник его лич­ной охраны Ганс Раттенхубер: «Специальный поезд Гит­лера состоял из 15 вагонов... Вагон Гитлера был довольно просторным. Начиная с 1942 года Гитлер в нем обедал во время поездок, тогда как раньше он обычно ходил на обед в салон-вагон.

В вагоне кроме купе Гитлера имелись также купе для личного адъютанта, для адъютанта вооруженных сил и личного слуги — штурмбаннфюрера Линге. Было также учтено особое пристрастие Гитлера часто принимать теп­лую ванну (он всегда принимал ее, по словам Раттенхубера, после публичных выступлений, когда был потный и разгоряченный. — Б. С.), для этой цели в его вагоне бы­ло оборудовано специальное помещение. Одно купе в ва­гоне было оборудовано для него в виде небольшого слу­жебного кабинета...

Маршрут держался в строжайшем секрете и составлял­ся таким образом, что нельзя было понять, когда Гитлер будет пользоваться поездом. Гостям приход Гитлера объ­являлся примерно за час до этого. Зачастую Гитлер вмес­те с охраной входил и выходил из поезда с другого вокза­ла, нежели гости. В ночное время все вагоны были запер­ты, за исключением вагона охраны. Железнодорожные станции были закрыты, чтобы посторонние лица не мог­ли туда пройти.

Впереди спецпоезда на определенной дистанции дви­гался дополнительный поезд.

Если поездка совершалась официально и ожидались встречи с публикой, то железнодорожное начальство зара­нее заботилось о правильном размещении встречающих...

Гитлер пользовался автомашинами только следующих типов: «мерседес-бенц», открытая и лимузин с мотором мощностью в 150 лошадиных сил, а также вездеход марки «Штейер». Все машины Гитлера были бронированы и снабжены специальными непробиваемыми стеклами... Фары-прожектора были исключительно сильные, так что ослепляли все встречные машины, исключая, таким об­разом, возможность обстрела со стороны последних. Кроме того, в машине имелись несколько небольших, уп­равляемых вручную сверхсильных фонарей, позволяв­ших освещать все пространство вокруг машины. Сзади машины был также установлен сильный прожектор, спо­собный ослепить все машины, пытавшиеся нагнать ма­шины Гитлера...

Характерно, что Гитлер редко ездил со скоростью свы­ше 90 километров в час, автомобильные прогулки он лю­бил, так как при этом отдыхал.

Следует различать секретные поездки Гитлера, когда это тщательно скрывалось от посторонних, и официаль­ные, когда о поездке Гитлера население знало.

При секретных поездках Гитлера сопровождающим его лицам сообщалось лишь время отъезда, цель поезд­ки была известна лишь Гитлеру. Нередко в таких случа­ях, уже после выезда, Гитлер сам лично намечал марш­рут на карте.

Во время секретных поездок Гитлера светящаяся над­пись на машине сопровождения «Полиция, обгон запре­щен» закрывалась специальным щитом.

Во время езды обгон колонны посторонними машина­ми не допускался. Автомашинам, пытавшимся обогнать колонну, загораживали путь автомобили сопровожде­ния...

Женщин в автомобильные поездки Гитлер не брал.

Особые охранные мероприятия надлежало проводить при официальных поездках, так как маршрут был извес­тен за несколько дней и население собиралось для встре­чи Гитлера.

В таких случаях за несколько дней чиновниками криминальной полиции бралась под наблюдение вся трасса...

Устройство громкоговорителей было разрешено лишь специальной команде штурмовиков. Вывешивание ло­зунгов, украшений и сооружение трибуны осуществля­лись под наблюдением сотрудников областного руковод­ства НСДАП...

Если по пути нужно было проехать парк, то в таком случае в нем всегда можно было найти полицейских чи­новников с собаками...

Самолет Гитлера — четырехмоторный типа «Кондор», фирмы «Фокке-Вульф»... Мы никогда не летали выше 4,5 тысячи метров, так как Гитлер плохо себя чувствовал на высоте...

«Кондор» Гитлера имел специальное устройство, поз­волявшее последнему в случае опасности путем нажатия кнопки открывать под собою в кабине люк, в результате вместе с сиденьем, на котором Гитлер был заранее укреп­лен ремнями, он мог вывалиться из самолета, после чего автоматически раскрывался парашют...

До 1938 года Гитлер часто совершал пешие прогулки в гражданском платье. Особенно часто это имело место во время его пребывания в Берхтесгадене. Эти прогулки, как правило, совершались в сопровождении двух сотруд­ников охраны, которые шли на некотором расстоянии от Гитлера... Подобные прогулки совершались в особой тайне и по разным маршрутам, что помогало предотвра­тить возможность покушения. После 1939 года он уже больше не ходил пешком и гулял только в своем специ­ально огороженном и обеспеченном надежной охраной парке в Берхтесгадене».

Как можно убедиться из показаний Раттенхубера, на­чиная с конца 30-х годов постепенно нарастало одиноче­ство Гитлера и сокращался круг его общения. Даже обе­дать в поездках он предпочитал уже не в вагоне-салоне, а в собственном купе, один или с очень малым числом со­трапезников. И полностью прекратил «хождение в на­род», а в войну резко сократил число публичных выступ­лений. И общение ограничивалось уже строго определен­ным кругом людей. Тут было две причины. С одной стороны, подготовка и ведение войны уже не оставляли у него свободного времени от совещаний и докладов под­чиненных. С другой стороны, как и всякий диктатор, Гит­лер со временем уверовал в свое полное превосходство над окружающими. Он стал самодостаточным в своих собственных идеях и более не нуждался ни в чьем одоб­рении.

 

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 129; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!