Новое евангелие – «Моя борьба» 9 страница
Позднее у Гитлера появились проблемы с сердцем, связанные с расширением левого желудочка, шумами в аорте и перепадами кровяного давления. В 1937 году он испытывает серьезный страх, что внезапно умрет от инфаркта, не успев совершить все задуманное. А Еве Браун с грустью говорит, что скоро ей придется привыкать жить без него. 5 ноября 1937 года он составил политическое завещание, а 2 мая 1938 года добавил к нему частное завещание. Но на самом деле никакого серьезного сердечного заболевания у фюрера не было, и его страхи и боли носили невротический характер и были вызваны нервным перенапряжением.
По свидетельству Шпеера, в 1937—1938 годах, давая ему поручения по проектированию новых зданий, Гитлер нередко присовокуплял: «Уж и не знаю, сколько я проживу. Возможно, большинство этих зданий (которые предполагалось возвести в 1945—1950 годах. — Б. С.) будет достроено, когда меня уже не будет...» И не раз повторял: «У меня немного остается времени... Мне недолго осталось жить. Я всегда мечтал оставить себе время для собственных замыслов. Их я должен осуществить сам. Из всех моих возможных преемников ни один не наделен достаточной энергией, чтобы преодолеть неизбежно возникающие при этом кризисы. Словом, мои намерения должны быть осуществлены, покуда позволяет здоровье, которое с каждым днем становится все хуже». И не раз повторял Шпееру по поводу генерального плана реконструкции Берлина: «Знаете, моя единственная мечта — дожить до того дня, кода все это будет завершено. В 1950 году мы устроим всемирную выставку. До тех пор наши здания будут пустовать, а потом мы используем их как выставочные павильоны. И пригласим к себе в гости весь мир!» Похоже, что здесь Гитлер мечтал, ведь в тот момент он уже хорошо знал, что до 1950 года наверняка развяжет мировую войну и далеко не факт, что доживет до ее счастливого исхода. В любом случае сроки завершения строительства придется переносить. И все-таки фюрер надеялся на победу, после которой пригласит на премьеру Нового Берлина весь мир, который к тому времени рассчитывал подчинить своей воле.
|
|
|
В молодости Гитлер был неплохим лыжником, но уже после Первой мировой войны практически никогда не предпринимал лыжных прогулок. Да и спортом вообще не занимался. На это просто не было времени, да, наверное, и желания.
В январе 1940 года Гитлер прошел новое врачебное обследование. Анализы мочи и крови были нормальные, реакция Вассермана (на сифилис) — отрицательная. Однако кровяное давление оказалось значительно повышенным — 140/100, а пульс (72) — немного учащенный. Практически фюрер здоров, но уже в конце 1940 года мнительный Гитлер настаивает на новом обследовании. На этот раз было обнаружено немного белка в моче и другие незначительные отклонения в анализах. Гитлер был практически здоров.
|
|
|
Из прочих мелких недугов можно отметить, что в 1941 году у Гитлера появились отеки в области икроножных мышц. Морель прописал корамин и кардиазол, чтобы воздействовать на центры мозга, отвечающие за кровообращение и дыхание, а также на нервные окончания кровеносных сосудов. Сделанная 14 августа 1941 года электрокардиограмма показала быстро прогрессирующий коронарный склероз. К этому добавились расстройство желудка, тошнота, озноб и приступы слабости. По всей видимости, эти симптомы развивались на нервной почве в связи с первым кризисом германского наступления в России. Тогда блицкриг впервые забуксовал, вермахт уже не мог наступать на всех направлениях, и Гитлер должен был решать мучительную дилемму — наступать ли в первую очередь на Москву или на Киев и Ленинград.
По мере того как германская армия терпела поражения, у Гитлера учащались приступы различных болезней. Весной 1942 года фюрер начинает жаловаться на сильные головные боли и на то, что впервые в жизни его начинает подводить память, которой он всегда гордился. Возможно, это было связано с недавно пережитым духовным и физическим напряжением, связанным с поражением под Москвой. Тогда Гитлеру удалось своим «стоп-приказом» преодолеть кризис, но с большой потерей нервных клеток.
|
|
|
4 июля 1942 года, в самом начале генерального наступления вермахта на юге, Гитлер, хотя и выглядит бодрым и здоровым, жалуется на то, что смерть его близка, а поскольку «в могилу с собой ничего не заберешь», предлагает нести расходы по содержанию ставки из собственных средств. Возможно, депрессия была связана с неуверенностью в успехе наступления. Затем, по мере продвижения германских войск к Дону и Волге, самочувствие Гитлера улучшилось, но, после того как окруженная в Сталинграде 6-я армия Паулюса капитулировала, Гитлер опять заболел, причем нервные переживания усугубились гриппом, подхваченным в феврале 1943 года в ставке в Виннице (объект «Вервольф»).
Теперь у Гитлера возобновились тики левой ноги и левой руки. Фюрер сутулится, его лицо становится одутловатым и покрывается красными пятнами, появляются нарушения координации движений, он становится более возбудимым и раздражительным. Будешь раздражительным после Сталинграда и Эль-Аламейна! У фюрера также постоянно нарастает сознание, что он очень болен, тем более что постоянно читает медицинскую литературу. А это, как известно еще со времен Джером К. Джерома, способствует тому, что человек находит у себя симптомы всех существующих болезней, за исключением воспаления коленной чашечки.
|
|
|
Как замечает В. Мазер, «с течением времени Гитлер начинает разбираться в лекарствах и тонкостях заболеваний не хуже, чем его врач. Время от времени он пытается посадить Мореля в лужу, что ему порой удается, так как у врача плохая память. Он не всегда способен ответить на вопросы, которые задает недоверчивый Гитлер. В целом фюрер выполняет указания своего врача, который к этому времени уже становится вполне влиятельным человеком и к тому же приобретает в собственность несколько фармацевтических предприятий. Но прописанные Морелем медикаменты Гитлер принимает, как правило, только тогда, когда точно знает, какое воздействие на организм они оказывают». И далее Мазер приводит рассказ секретарши Гитлера Кристы Шредер: «Однажды Морель воскликнул: «Мой фюрер, я же взял на себя ответственность за ваше здоровье. Что будет, если с вами что-нибудь случится?» Гитлер пронзил его взглядом, в котором горел демонический блеск. Подчеркивая каждое слово, каждый слог, он ответил: «Морель, если со мной что-нибудь случится, то ваша жизнь ничего не будет стоить!» И Мазер приходит к закономерному выводу: «Несмотря на все старания Мореля, Гитлер был убежден, что лишь он сам может распоряжаться своим здоровьем».
Тем не менее Морель оставался с фюрером и почти до самого конца сохранил его доверие. 21 апреля 1945 года Гитлер отправил Мореля на юг, сделав запас прописанных им медикаментов, чтобы продержаться до совсем уже близкой смерти. Морель не раз жаловался, что очень трудно быть личным врачом фюрера, который имеет обыкновение сам предписывать медикам, что им нужно делать.
Можно сказать, что последние 6—7 лет своей жизни Гитлер сидит на таблетках и витаминах. Помимо перечисленных, в 1942-1944 годах он принимал витамины А и D и содержащий глюкозу препарат интелан. Все это для возбуждения аппетита, снятия усталости и повышения сопротивляемости организма. Для стимуляции пищеварения фюрер принимает эвфлат, для восполнения недостатка фосфора и стимуляции гладких мышц — тонофосфан, для снятия депрессий — простакрин и некоторые другие лекарства.
В феврале 1944 года Гитлер начал жаловаться на острую боль в правом глазу. Примерно две недели он видел все как в тумане. К тому времени Восточный фронт трещал по всем швам, немецко-итальянские войска в Северной Африке давно капитулировали, союзники вели наступление в Италии и вот-вот должны были высадиться во Франции. Морель пригласил директора клиники Берлинского университета офтальмолога Вальтера. Лелейна, который обнаружил кровоизлияние в правом глазу и его значительное помутнение, но не нашел никаких патологических изменений глазного дна. Лелейн констатировал, что повышенное кровяное давление не носит у Гитлера патологического характера. Он рекомендовал облучение больного глаза и прописал глазные капли. Вскоре зрение нормализовалось. Лелейн пришел к выводу, что болезни глаз у Гитлера носят психогенный характер. Он посоветовал Морелю беречь Гитлера от волнений и побудить его читать на ночь легкую литературу, вроде любимых фюрером индейских романов Карла Мая. С учетом критического положения на фронтах все эти пожелания относились к области чистой теории. Да и спать в последний год жизни ему порой приходилось по два-три часа в сутки.
Лелейн выписал Гитлеру новые очки с двойными стеклами с разными диоптриями, что было тогда большой редкостью. В верхней части на левом глазу стояло простое стекло, а на правом — +1,5 диоптрии. Нижние стекла, предназначенные для чтения, на левом глазу имели +3,0, а на правом — +4,0 диоптрии. Это означало отнюдь не катастрофическое ухудшение зрения. Для возраста Гитлера (55 лет) такие показатели являются вполне обычными. Поэтому встречающиеся порой утверждения, будто Гитлер в последние годы жизни почти ничего не видел, являются поэтическим преувеличением.
Покушение 20 июля 1944 года самым негативным образом повлияло на здоровье Гитлера, хотя видимые повреждения были довольно незначительными. В кожу впилось множество заноз от дубового стола, который спас жизнь Гитлеру при взрыве бомбы Штауффенберга. Только из кожи ног их извлекли более ста. На лице было несколько легких порезов, от которых на лбу остался шрам. Несколько кровоподтеков появилось на руках. Правая рука была вывихнута, но ее без труда вправили. Волосы на затылке были опалены. Хотя были повреждены обе барабанные перепонки и на время Гитлер оглох на правое ухо, вскоре слух восстановился. Гитлер также получил легкую контузию, в результате которой появилась дрожь во всей левой половине тела. Как следствие контузии, Гитлера мучили головные боли.
В сентябре 1944 года ко всем напастям фюрера добавилась желтуха. А 17 сентября Гитлер слег с сердечным приступом. Сказалась катастрофа на Западном фронте у Фалеза и на Восточном фронте — в Белоруссии и Румынии. 24 сентября Гитлеру сделали электрокардиограмму. Она зафиксировала коронарные изменения в коронарных сосудах, нарушенную нервную проводимость и гипертрофию левого желудочка. Но инфаркта ЭКГ не зафиксировала. Изучив электрокардиограмму, директор Института исследования сердца в Бад-Наухейме профессор Карл Вебер посоветовал фюреру больше беречь себя. Но наверное, уже догадывался, что беречь себя Гитлеру придется не слишком долго.
Осенью 1944 года в довершение всех недугов Гитлер перенес гайморит и операцию по удалению полипов в носовой полости, которую сделал профессор фон Айкен.
У Гитлера были очень плохие зубы. К 56 годам отпущенной ему земной жизни у фюрера из 17 зубов верхней челюсти 9 были золотыми или фарфоровыми, в том числе все резцы, оба клыка и три коренных зуба. Они были соединены золотым мостом, который крепился ко вторым резцам слева и справа. На нижней челюсти фюрера из 15 зубов 9 были искусственными. Позднее все эти данные были использованы при опознании сильно обгоревшего трупа.
С 28 по 30 сентября 1944 года у Гитлера были сильные спазмы желудка, и он потерял в весе три килограмма. 1 октября фюрера обследовал Эрвин Гизинг. Во время осмотра с Гитлером случился короткий обморок. Вскоре после окончания войны Гизинг вспоминал, как проходил осмотр: «Гитлер откинул одеяло и задрал ночную рубашку, чтобы я мог осмотреть тело... У него был слегка вздутый живот. При аускультации был явно заметен метеоризм (скопление газов в кишечнике). Болевых ощущений в животе при нажатии пальцем не было. Не было боли и в правой половине верхней части брюшины и в области желчного пузыря. С помощью иглы я проверил рефлексы диафрагмы... которые показались мне очень отчетливо выраженными. Затем я попросил у Гитлера разрешение провести контрольное неврологическое обследование... Он согласился. Я снова накрыл живот рубашкой и откинул одеяло с ног... Аномалий половых органов я не заметил. Рефлексы Бабинского, Гордона, Россолимо и Оппенгейма — отрицательные. Тест Ромберга я не проводил, так как больной лежал в постели... исходя из прежних данных, он, вероятно, также дал бы отрицательный результат. Потом я попросил Гитлера снять рубашку, что он и сделал с помощью моей и камердинера Линге. Мне бросилось в глаза, что кожа тела была белого цвета и очень сухая. Даже под мышками не было никаких следов потообразования. Рефлексы трицепса и предплечья были с обеих сторон хорошо выражены, спастические рефлексы верхних конечностей (Лери, Мейера и Вар-тенберга) — отрицательные. Адиадохокинез не наблюдался. Отсутствовали также прочие симптомы мозжечка. При проверке лицевого рефлекса путем постукивания по околоушной железе возникали легкие сокращения, как при феномене Хвостеке. Рефлексы Кернига и Лазега были безусловно негативными, никаких признаков закрепощения шеи. Голова свободно поворачивалась во всех направлениях. В мускулатуре плеча наблюдалась некоторая ригидность при быстрых движениях, сгибаниях и разгибаниях руки... Гитлер следил за этим неврологическим обследованием с большим интересом и затем скачал мне: «Если не считать излишней нервной возбудимости, то у меня совершенно здоровая нервная система, ия надеюсь, что скоро все пройдет. Спазмы кишечника уже стали меньше. Морелю вчера и позавчера с помощью клизмы из ромашки удалось вызвать стул, а после вас он сделает мне еще одну клизму... Мне в последние три дня почти не хотелось есть, так что кишечник у меня сейчас практически пустой». Линге и я помогли Гитлеру надеть ночную рубашку. Потом Гитлер сказал: «Давайте за разговорами не забывать о лечении. Взгляните еще раз на мой мое и давайте это кокаиновое зелье. Гортань у меня уже стала лучше, но я все еще хриплю». Затем он лег, и я обработал 10-процентным раствором кокаина левую ноздрю. После этого я еще раз осмотрел уши и горло. Спустя несколько секунд Гитлер сказал: «У меня теперь голова такая ясная и я чувствую себя так хорошо, что скоро уже смогу встать. Я просто ослабел от спазмов в кишечнике и оттого, что мало ем». Еще через несколько секунд я заметил, что Гитлер закрыл глаза и порозовевшая перед этим кожа лица вновь стала бледной. Я взял его за руку, чтобы пощупать пульс, который был учащенным, слабого наполнения. Частота пульса составляла примерно 90, но он был, как мне показалось, значительно слабее обычного. Я спросил Гитлера, как он себя чувствует, но не получил ответа. Очевидно, наступил легкий обморок, и Гитлер меня не слышал. Линге направился к двери маленькой комнаты и начал стучать в нее... Должно быть, я оставался наедине с Гитлером всего несколько секунд, потому что, когда Линге вернулся, я все еще обрабатывал кокаином левую ноздрю... Вернувшись, Линге встал у торца кровати и спросил, долго ли мне еще осталось. Очнувшись от своих мыслей, я сказал: «Сейчас закончу». В этот момент лицо Гитлера стало еще бледнее, у него появились легкие судорожные сокращения лицевых мышц, и он подтянул обе ноги. Когда Линге увидел это, он сказал: «У фюрера опять спазм кишечника, оставьте его в покое. Сейчас ему надо спать». Затем мы тихонько собрали инструменты и быстро вышли из спальни Гитлера».
Еще несколько дней Гитлер был очень слаб. Гизинг и министр здравоохранения Карл Брандт, прежде являвшийся личным врачом фюрера, сочли, что все дело в антигазовых пилюлях, прописанных Морелем. Однако Гитлер делает выбор в пользу Мореля. После 7 октября Гизинга больше не вызывали к фюреру, равно как и Брандта. Вместо них Гитлер берет в помощь Морелю молодого хирурга-ортопеда Людвига Штумпфеггера, убежденного нациста. Он прибыл в «Вольфшанце» 31 октября 1944 года. Вскоре Гитлеру стало лучше. Сыграли ли здесь свою роль методы лечения, предложенные новым доктором, или главным было то, что к тому времени положение на фронтах стабилизировалось, а Гитлер загорелся идеей генерального наступления в Арденнах? Боюсь, что военно-политические, а не чисто медицинские обстоятельства определили ход болезни Гитлера. 20 ноября 1944 года он навсегда покинул свою восточнопрусскую ставку и переехал в Берлин, где стал работать над планом Арденнской операции. А 10 декабря он переехал в ставку «Адлерхорст», чтобы непосредственно руководить наступлением. Впрочем, как признает В. Мазер, даже в состоянии тяжелой болезни Гитлер «слишком недоверчив и не выпускает ситуации из-под контроля. Он пристально смотрит за тем, чтобы на фронтах ничего не происходило без его ведома и тем более против его воли».
Есть еще довольно убедительные свидетельства, что хлопоты, связанные с подготовкой наступления, и первые успехи германских войск в Арденнах благотворно сказались на состоянии здоровья Гитлера. Доктор фон Айкен, встретивший Гитлера в «Адлерхорсте» 30 декабря 1944 года, поразился перемене, происшедшей с ним. Его состояние нельзя было сравнить с тем, что было месяцем раньше: теперь Гитлер говорит вполне нормально, он выглядит полным сил и уверенным в себе человеком. Правда, ему с трудом удается держаться прямо из-за проблем с позвоночником. Лицо у фюрера сероватого оттенка. Когда он хочет сесть, то не может сам, без посторонней помощи, придвинуть стул. Походка у него шаркающая, а яркий свет режет глаза. Но дух его в тот момент пребывал на подъеме, хотя и продолжался этот прилив бодрости очень недолго.
Конечная неудача арденнского наступления и прорыв Красной Армией немецкого фронта на Висле привели Гитлера к душевному упадку. Доктор Гизинг увидел Гитлера в середине февраля 1945 года (а они не виделись с октября 1944-го) и так передал свои впечатления: «Он показался мне постаревшим и еще более сутулым, чем прежде. Лицо у него было неизменно бледным, а под глазами были большие мешки. Речь у него была хотя и ясной, но очень тихой. Мне сразу же бросилась в глаза сильная дрожь левой руки, которая сразу же усиливалась, если рука не имела опоры. Поэтому Гитлер все время клал руку на стол или опирался ею на скамейку... У меня сложилось впечатление, что он был рассеян и не мог сосредоточиться. У него был абсолютно изможденный и отсутствующий вид. Руки у него были тоже очень бледными, с синевой под ногтями».
Молодой офицер Генштаба ротмистр Герхард Больдт, впервые попавший на совещание у фюрера в начале февраля 1945 года, был поражен его видом: «Сильно согнувшись и шаркая ногами, он идет мне навстречу. Он протягивает мне руку и смотрит на меня необычайным, пронизывающим взглядом. Его рукопожатие вяло и слабо, в нем не чувствуется силы. У него слегка трясется голова. Это стало заметнее для меня позднее, когда у меня было больше возможностей наблюдать за ним. Левая рука его висит как плеть, она сильно дрожит. Глаза его сверкают не поддающимся описанию огнем, взгляд почти страшен, неестественен. Лицо и мешки под глазами свидетельствуют о полном изнеможении. Он передвигается как старик. Это не тот излучающий энергию Гитлер, каким его знал германский народ в прежние годы и каким все еще изображает его Геббельс в своей пропаганде. Медленно волоча ноги, он в сопровождении Бормана подходит к письменному столу и садится перед картами Генштаба...»
Также другой офицер Генштаба, пожелавший остаться анонимным, вспоминал, как впервые после шестилетнего перерыва увидел Гитлера на совещании в бункере рейхсканцелярии 25 марта 1945 года и был просто потрясен происшедшими в нем переменами: «Я до этого только дважды мельком видел Гитлера: во время торжественной церемонии у памятника павшим в 1937 году и на параде по случаю его дня рождения в 1939 году. Тогдашнего Гитлера невозможно было даже сравнить с той развалиной, которой меня представили 25 марта 1945 года и которая устало протянула мне слабую, дрожащую руку... Его физическое состояние было ужасным. Он лишь медленно и с трудом смог дойти из жилых комнат бункера в зал заседаний, наклонив вперед верхнюю часть туловища и волоча ноги. Он постоянно терял равновесие. Если ему приходилось останавливаться на этом коротком пути в 20—30 метров, то он вынужден был либо садиться на одну из скамеек, которые были специально поставлены вдоль стен, либо держаться за своего собеседника... Глаза были налиты кровью... Из уголков рта постоянно капала слюна. Это была ужасающая и жалкая картина... В духовном отношении Гитлер был по сравнению с физическим состоянием значительно свежее. Правда, порой у него была заметна усталость, но он все еще часто демонстрировал свою достойную удивления память... Из множества сообщений, которые поступали к нему из самых разных источников и зачастую противоречили друг другу, он отбирал самое существенное, каким-то чутьем распознавал грозящие опасности и реагировал на них».
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 136; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!