Даже со стратегически важными данными, что дал ему Эдвардс, уничтожить «Фарраго» будет непросто.
И проблема посещения Тироли. Безусловно, вне своих владений Регент подвергнет себя немалой опасности, и всё же это легковерное существо, Эдвардс, кажется, предполагал, что всё будет нормально. Быть может, есть другой способ… И Регент остановился так внезапно, что несчастный советник натолкнулся на него.
Регент небрежным движением отбросил советника в сторону (не смертельно), и взволнованно заговорил с сопровождающими его Учёными.
– ЯМЫ ПРОИСХОЖДЕНИЯ МОЕЙ ЖЕНЫ, ЗДЕСЬ, НА ОПТЕРЕ, ЕЩЁ ФУНКЦИОНАЛЬНЫ? ЧТО ВЫ ТАМ БЛЕЕТЕ? ЛАДНО, ВЫЯСНЯЙТЕ! ЕСЛИ ОНИ НЕ ГОТОВЫ, ПОДГОТОВЬТЕ ИХ К ПРОЕКТУ МОНУМЕНТАЛЬНЫХ РАЗМЕРОВ! ВОЗЬМИТЕ РАБОЧИХ, ТЕХНИКОВ И УЧЁНЫХ С ДРУГИХ ПРОЕКТОВ, ДАЙТЕ ИМ СОБСТВЕННЫЙ ЗВЕЗДОЛЁТ В СЛУЧАЕ НЕОБХОДИМОСТИ! …О, КАКАЯ ШУТКА С ПРОКЛЯТЫМИ ЛЮДЬМИ! – вскричал Регент.
Значит, Регис думает, что я потерял чувство юмора, когда решил не меняться, а?
Бурак запер люк и проскользнул на место перед клеткой Теслы. Снаружи в проходе на страже стояло несколько карбарранцев, но к ним присоединились друзья для своего рода победного банкета, и никто не был очень ... очень «бдителен», как называли это Люди.
Тесла ничего не говорил, только сидел, напоминая огромного Будду. Бурак запустил руку в складки своего халата, отведя глаза и поникнув рогами.
Он достал три люминесцирующие сферы, зелёные, словно разбивающаяся волна, словно литое зелёное стекло. Увидев их, Тесла чуть не испортил свою позу гуру и потянулся к ним, хотя знал, что он может получить болезненный электрический удар, как только прикоснётся к прутьям.
|
|
|
– Плод Цветка Жизни, выращенного на Карбарре, – сказал Бурак.
– Так. – Тесла сидел и рассматривал три Плода.
Среди многих культур, Инвидов в том числе, ходили свои легенды об употреблении Плода Цветка. В них говорилось, что употребление Плодов от всех миров, затронутых Хэйдоном – кстати, с тех миров, с которых происходили Хранители – может принести некое великое просветление тому, кто употребил их.
Тесла провёл большую часть жизни, погружённый в изучение этих оккультных знаний, и был убеждён, что верования и легенды имели под собой строгое научное обоснование.
– Дай их мне, – сказал он, – И принеси мне плоды с остальных миров Хэйдона, других миров Хранителей.
– Я не доверяю тебе, – сказал Бурак.
– Другого я и не жду, – бросил в ответ Тесла. – Почему ты думаешь, что мира так легко добиться?
Бурак ударил кулаком по палубе.
– Прекрати говорить об этом! Ты сможешь снять проклятье с Перайтона или нет?
Тесла видел выпуклость за верёвочным поясом одежд Бурака, и знал, что там был пистолет, знал, какой будет его судьба, если он не сможет убедить Бурака прямо здесь и сейчас.
|
|
|
– Могу. Но тебе придётся помогать мне. Доверяй мне. И я помогу тебе спасти твою семью, Бурак, и твою планету, и всё, что ты потерял. Поскольку из всех ты один обречён быть Спасителем Перайтона.
Бурак долго сидел, дрожа, и смотря в палубу. Потом его рога пошли вниз: он кивнул головой, соглашаясь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Почему Джонатан покинул меня? Почему букет Лисы упал прямо мне в руки, но всё пошло не так, как должно быть?
А всё так красиво начиналось…
Дневник Линн-Минмей
Карбарранцы бросились готовить Хранителей к следующему шагу в их войне с той же самой энергией, которую «медведи» продемонстрировали в уничтожении гарнизона Инвидов.
К сожалению, большая часть индустриальной зоны столицы была снесена. Были мастерские, способные к восстановлению большинства поврежденных «ТрансТеков» и танков, и самого космического корабля. «Фарраго» мог быть доведён до полной боеготовности, но в ближайшее время новых машин нельзя было ожидать.
Некоторые Хранители утверждали, что будет лучше пождать и построить новые военные машины и, возможно, даже построить больше космических кораблей, но Рик и Лиса, среди других, утверждали, что за это время Праксис понесёт большие потери, и решение направиться на родину амазонок было единодушным – кроме упрямого сопротивления Бурака.
|
|
|
Голосование было одной из немногих вещей, в которых Рик и Лиса действительно соглашались. Хотя машины можно было восстановить, но места погибших пилотов некому было занять. Они не обсуждали это до самой ночи, но, когда они оказались в их каюте, Рик сказал:
– Я возвращаюсь к «Черепам», Лиса. Они нуждаются во мне. И мы ведь не можем укомплектовать каждый «ТТ».
Она перевернулась на бок и долгим взглядом всмотрелась в него.
– Я так желаю, чтобы было хоть что-то, что я могла сказать, чтобы остановить тебя. Но ведь такого нет, да?
Он покачал головой. Она легла на спину, и они некоторое время молчали и смотрели в потолок.
– Ты просто проклятый безбашенный лётчик, чья жизнь так дорога для меня, – сказала она наконец, и он услышал слёзы в её голосе. – Мне так больно, Рик…
Он потянулся, чтобы взять её за руку, но она убрала её. Она лежала и думала, смогла ли она каким-то образом изменить обстоятельства так, чтобы не терзаться переживаниями снова.
Джонатан Вольфф возвратился в свою каюту спустя 21 час непрерывных встреч, инструктажей, консультаций, боевой учёбы и планирования. Он забыл, каково это чувствовать себя в кровати.
|
|
|
Но как только он лёг, его глаза остановились на маленьком медальоне на прикроватной тумбочке. Такой тип медальона был популярен среди личного состава РЭК: многие носили его как подарок «на память». Он взял его и активировал: небольшой, имеющий форму сердца медальон открылся, подобно триптиху.
Крошечная голограмма Минмей повисла в пустом воздухе.
– Я надеюсь, что это поможет тебе ощущать мою близость, Джонатан, как я чувствую её к тебе, и всегда буду чувствовать. Возвращайся ко мне целым и невредимым, мой дорогой. Я буду ждать тебя, сколько потребуется.
– Очень любезно с Вашей со стороны, что Вы вызвались быть нашим гидом, – сказал Кейблл, пока карбарранский аэровагон плыл сквозь пронизанный солнечным светом воздух.
– О, мы любим ходить к памятнику, – ответила Криста, и Лрон, сидящий за рулями, кивнул, соглашаясь. В стороне Рем и Дардо оторвались от игры, которой сын Лрона пытался научить нового товарища.
– И какого возраста памятник? – спросил Рем.
– Много столетий, – грохнул Лрон. – Никто точно не знает. История говорит, что он был установлен сразу после того, как Хэйдон посетил Карбарру, а это было очень-очень давно.
Аэровагон начал спускаться, и приземлился на вершину одной из самых высоких гор, окружающих город. Рем переспросил, достаточно ли тепло оделся Кейблл. Старый мудрец заверил его, что всё в порядке.
Лрон и Криста шли впереди, до открытого павильона, вырезанного прямо из толщи скалы. Там, в центре пола площадью в пару акров, стояла колоссальная статуя около трёхсот метров высотой.
Она изображала Хэйдона. Статуя была вырезана карбарранцами и, хотя время и погода разрушительно подействовали на неё, фигура, казалось, была гуманоидным мужчиной, носящим ниспадающие одежды, с осанкой благородства и мудрости.
– Именно Хэйдон научил наших предков тайнам секитона, – рассказывала на ходу Криста. – Так же, как он вдохнул жизнь в кристаллы Сферис и создал народ Бэлдана, и установил декретом, что Праксис должна быть сугубо женской планетой.
– И Хэйдон научил гаруданцев, как думать, – сказал Дардо, рассказывая свои школьные уроки. – И некоторые даже говорят, что он дал Цветок Жизни Инвидам!
Кейблл уже знал это всё, но он изобразил впечатлёние от эрудиции Дардо – Криста и Лрон так гордились своим детёнышем, в конце концов.
Рем стоял, глядя на каменное лицо, теперь стёртое до неузнаваемости. Хэйдон, одна из великих загадок Галактики, очаровывал его так же, как Хэйдон очаровывал других. Откуда пришёл этот чудотворец? Что побудило его сотворить Золотой Век в этом Секторе, путешествуя среди миров Локальной группы и творя своё волшебство?
Рем всегда клялся, что, если он когда-нибудь сможет, то он будет путешествовать среди звёзд, пока не узнает. И теперь, когда настало время, Рем смотрел на гладкий лик статуи, желая, чтобы она могла заговорить с ним. Он снова поклялся себе в тот момент, что прежде, чем его путешествия закончатся, он узнает, какое лицо было когда-то на памятнике.
– «Красная тревога», – прошептал один технарь эскадрильи «Призраки» другому. – Свали с дороги Старика!
Второй техник кивнул и принял вид чрезвычайной занятости, когда Эдвардс прошёл из своего офиса с убийственным выражением на лице.
Хранители одержали убедительную победу на Карбарре! Эдвардс пытался скрыть ярость, но у него не сильно получалось. Ситуация ухудшалась ещё тем, что когда он позвонил Минмей, её в клубе не оказалось. И, похоже, никто не знал, где она может быть.
И это после того, как он сидел каждую ночь за круглым столиком, чтобы слушать, что она поет, щедро угощал её, прослеживал, чтобы Совет прислушивался к ней и чтоб её «Служебный клуб» стал популярен. И всё равно каждый раз, когда он думал, что он заставил её забыть своего Вольффа, она снова упоминала имя этого полудурка.
Эдвардс остановился на полушаге. Он внезапно догадался, где она может быть.
Как и ожидалось, он нашёл её именно там. Она просматривала алфавитные перечни раненых и погибших. Имена озвучивались и прописывались по широковещательной связи крепости, но множество людей не могло ждать. У стендов была настоящая давка из желающих проверить, не оказалось ли в списках близких им людей.
Когда генерал подошёл и остановился позади неё, Минмей обернулась с улыбкой на тысячу ватт на лице.
– О, господин генерал! Его здесь нет! Джонатана нет в списках, так что с ним всё в порядке!
Эдвардсу пришлось изобразить улыбку. Да, Вольфф пережил Карбарру, но Хранители скоро отправятся на Праксис, и Регент знает об этом.
– Да, он везучий человек. – Он показал ей, что он принес для неё.
– О, они прекрасны! – Минмей взяла букет и поднесла к лицу, принюхиваясь к сладким, экзотическим инопланетным ароматам. Она была восхищена, и обрадована хорошими новостями о Джонатане… И даже при том, что он мог быть холодным, иногда даже почти жестоким, Эдвардс был реальной помощью, и был рядом всякий раз, когда она нуждалась в ком-то, чтобы слушать и поддержать её.
Не прерывая движения, Минмей положила свободную руку вокруг его шеи и быстро поцеловала его в губы. Потом побежала на репетицию.
Эдвардс смотрел, как она уходила, размышляя о дне, когда он утешит её от горя по смерти Джонатана Вольффа.
Когда Эдвардс вернулся в свою штаб-квартиру, он был в явно лучшем настроении, но не особо долго. С мрачным видом вошёл Адамс и подал доклад.
– Люди внутренней безопасности сняли это с «жучка», который мы встроили в личный приёмопередатчик Ланга, – сообщил адъютант. – Это пришло сегодня утром, перед тем, как Тирольская база потеряла связь с Карбаррой.
«– Генерал Хантер, я не против постройки большего количества звездолётов. КСК-3 ещё долго не будет готова к возвращению на Землю, и нам бы могла очень пригодиться эта армада, на которой так настаивает генерал Эдвардс. Но я должен сказать Вам по секрету, что у меня сомнения относительно настоящих побуждений Эдвардса.
Лицо Рика на другой половине экрана выглядело вытянутым и утомлённым.
– Уточните, пожалуйста, доктор.
– Эдвардс наверняка имеет собственные цели. Я считаю, что попытка переворота станет весьма вероятной в тот момент, когда армада будет готова.
Рик задумался.
– Если миры других Хранителей могут быть освобождены так же быстро, как Карбарра, мы вернёмся прежде, чем армада будет готова, доктор. И у нас будет множество союзников-Хранителей, чтобы быть уверенными, что Эдвардсу будет нанесено поражение. Но после того, что мы увидели, я более чем когда-либо убеждён, что Инвиды должны быть изгнаны с планет, которые они оккупировали.
Ланг кивнул.
– Я согласен с Вами, адмирал, но я хочу, чтобы Вы знали о серьёзности ситуации здесь.»
Адамс остановил запись.
– Что мы будем делать, сэр?
Эдвардс откинулся назад.
– В настоящее время, ничего. Нам нужен Ланг, чтобы построить флот и довести КСК-3 до полностью работоспособного состояния. И как только Хранители появятся на Праксис... – Он позволил себе тонко улыбнуться. – Как только они исчезнут, РЭК будет принадлежать мне полностью.
Вернувшись в Трасиаль, Рем удивился, обнаружив, что на площадке его ожидает Дженис Эм.
Они почти не встречались в течение Карбарранской кампании. Теперь же она взяла его за руку и сказала:
– Я думала, что мы друзья, Рем. Я сделала что-то, чем обидела тебя?
Он нахмурился. Мотивацию Людей иногда было очень трудно понять.
– Конечно нет! Почему ты говоришь такое?
– Я начала думать, что та мужеподобная девочка-тяжелоатлет гораздо больше интересует тебя, – надула губки она.
Он понял, что она говорила о Гнее.
– Хмм? Гнея и я – друзья, мы многое испытали во время той разведывательной операции. – Он провёл много времени, разговаривая с молодой амазонкой, узнавая о её жизни и её мире.
Дженис теперь взяла обе его руки в свои. – Если ты желаешь, чтобы я отошла в сторону, только скажи, и всё!
Он в замешательстве покачал головой.
– Что? Нет, нет, я …
Дженис внезапно оказалась в его руках со счастливым смехом.
– О, я так счастлива! Ты стал таким важным для меня, знаешь ли!
Это было такое замечательное чувство, ощущать её руки вокруг него, её губы напротив его щёк, шеи, губ... Очень щекотно, но просто потрясающе.
– Давай пойдём куда-нибудь и останемся одни, – лукаво шепнула она и потащила его за руку.
Он уступил.
– И ты можешь рассказать мне, как ты слетал к памятнику, – щебетала Дженис, – И что Лрон и Криста говорили об этом «Хэйдоне»? И Кейблл? Как он отреагировал?
И почему она спрашивала о Хэйдоне и о прочих вещах, когда она наконец-то встретилась с Рэмом? Но Дженис чувствовала что-то озадачивающее, что-то, что заставляло её интересоваться этим предметом, Кейбллом, и планами Хранителей. И было что-то необычное в самом Реме, что возбуждало её и заставляло её хотеть быть с ним и знать всё о нём.
«Быть может, это и есть любовь», – пожала она плечами про себя.
На Праксис, Регис высоко взметнула руки, отбросила назад голову и вскричала:
– УСЛЫШЬТЕ МЕНЯ, О ДЕТИ МОИ!
Везде, где они находились, и независимо от того, что они делали, половина её рода замерла, прислушиваясь к ней.
Как никто из созданий её мужа не мог подслушать её ментальную связь, так ни одно дитя Регис не испытывало никакой преданности к нему.
Она выглядела более человекообразной, чем «хэйдонит», хотя она и была ростом с её супруга – около шести метров высотой. И всё же в ней было нечто эфирное, нечто инородное, что было видно в её глазах цвета кобальта. Стройная и безволосая, она носила балахон до пола и необычные пятипалые перчатки с кисточками. Четыре изумрудно-зелёных датчика-скарабея, подобно блестящим брошам или восточным маскам, украшали стоячий воротник её одежды и шею.
– УСЛЫШЬТЕ МЕНЯ! – вскричала она снова. – МОИ ИССЛЕДОВАНИЯ ГОВОРЯТ МНЕ, ЧТО ОТВЕТ, КОТОРЫЙ Я ИЩУ, ДОЛЖЕН БЫТЬ НАЙДЕН НА ХЭЙДОНЕ-IV! И ТАМ, НАКОНЕЦ, Я УЗНАЮ, КУДА УШЛИ МАСТЕРА РОБОТЕК, И ЧТО ПРОИЗОШЛО С ПОСЛЕДНЕЙ МАТРИЦЕЙ ПРОТОКУЛЬТУРЫ, СОКРОВИЩЕМ, КОТОРОЕ МЫ ДОЛЖНЫ ПОЛУЧИТЬ, ЧТОБЫ ВЫПОЛНИТЬ МОЮ БОЛЬШУЮ РАБОТУ!
Век лишений и конфликтов подходил к концу. Таясь в её мыслях, словно горячие угли под слоем пепла, тлели воспоминания о той давней ночи в райских Садах Цветка, которой когда-то была Оптера.
Там она, наконец, поддалась эмоциональным искушениям, и соблазнилась интеллектом и формой Зора – и отдала ему и себя, и тайны Цветка.
И была застигнута в этом процессе Регентом, который неуклонно падал всё ниже и ниже по нисходящей спирали эволюции. Но скоро все эти мучительные воспоминания и преступления останутся позади неё и её Детей.
– БУДЬТЕ ГОТОВЫ, ДЕТИ МОИ! СОБЕРИТЕСЬ И ПРИГОТОВЬТЕСЬ, ПОСКОЛЬКУ МЫ ПОКИДАЕМ ЭТУ ПЛАНЕТУ И ИДЁМ НА ХЭЙДОН-IV!
В Ямах Происхождения, оставленных на Оптере его женой, Регент глядел в клонирующий чан. Продвижение проекта не проходило без своих проблем: его рабочие-биогенетики были менее опытны, чем у Регис, и были вынуждены начать всё заново после первой неудачной попытки.
Но теперь дело шло на лад. Рабочие использовали наилучшее яйцо, которое смогли найти, и осторожно извлекли его, содержащего самое совершенное творение плазмы Инвидов, из когтеобразных захватов.
Регент пристально вглядывался в чан, как в аквариум. То, что там плавало, вовсе не было обычным клоном-Инвидом. У него был капюшон, как у кобры, и ряд похожих на глаза сенсоров.
Это был новый Регент, ложный, полностью повторяющий его самого.
– Я ДОВОЛЕН, – наконец, сказал Регент. – УБЕДИТЕСЬ, ЧТО ОН БУДЕТ ГОТОВ К ТОМУ МОМЕНТУ, КАК Я СОКРУШУ ХРАНИТЕЛЕЙ.
Карен нашла Джека на одной из тренировочных площадок, которые Хранители организовали рядом с их временным лагерем. Она предвкушала, как будет дразнить его за маньяческую тягу к учёбе, но её лицо изменилось, когда она увидела, что он был не один.
На полосе тира рядом с ним была Бела и показывала ему, как обращаться с праксианским арбалетом. Он наступил ногой на «стремя» и взвёл его специальным рычагом, приложил к плечу, и стрела воткнулась сантиметрах в 30 от центра мишени, стоящей в 20 шагах от них.
– А, Карен Пенн, – улыбнулась Бела. – Ты как-то расспрашивала меня о нашем оружии. Теперь ты видишь, что оно такое простое и лёгкое в обращении, что с ними может справиться даже мужчина. Джек делает замечательные успехи. Ты хочешь попробовать? – Бела дружески хлопнула Джека по плечу и по-сестрински приобняла его. Она была на голову выше его.
Карен не делала никаких усилий, чтоб сдержать ледяной тон голоса:
– Нет, спасибо. Лейтенант Бейкер, я здесь только для того, чтоб сообщить, что Ваше прошение было удовлетворено. Вы опять назначены на аэротанк, в подразделение «Волчья стая».
– Ого! Это же круто! – Он знал стиль Джонатана Вольффа, и решил для себя, что он хочет служить именно под его началом. – А ты получила, что хотела?
Она смотрела на его ухмылку и чувствовала, словно привязана к нему ремнём. Он даже не догадывался, что она запала на него.
– Да. Я перехожу в штаб ОНГ Гранта с завтрашнего утра.
– Замечательно! Поздравляю! Давай отметим! Бела, хочешь с нами?
Карен замотала головой:
– Нет. Я уверена, что у вас двоих есть чем заняться. И я не хотела бы злоупотребить вашим временем.
Джек смотрел, как она деревянной походкой уходит прочь и, изумлённый, обратился к Беле:
– Бела, я что-то не так сказал? Я так и не понял, что сейчас произошло.
Бела пожала плечами и взвела тетиву арбалета одним быстрым сильным движением.
– Лично я часто нахожу совершено невозможным понять ваш вид.
Наконец, после нескольких недель выматывающей подготовки и суеты, учёбы, ремонта, переоборудования, перевооружения и реорганизации, «Фарраго» был готов к взлёту.
Первоначальный план относительно карбарранских звездолётов и армии пришлось оставить. Инвиды вывели из строя все карбарранские корабли. А новые, пока что только на чертёжных досках, не будут готовы в металле ещё много месяцев.
– Новые поточные линии для производства «ТрансТеков» и других машин будут полностью рабочими через шесть недель, – уверили инженеры-карбарранцы Хранителей. – К тому моменту, когда вы освободите женщин Праксис, мы будем готовы помочь им стать армией.
Говорили, что гарнизон Инвидов на Праксис был намного меньше, чем на Карбарре, и Хранители надеялись на кратковременную кампанию. Карбарранцы разразились приветственными криками, когда корабль Хранителей взлетел и направился в открытый клин купола. Лиса смотрела сверху на планету и думала, что, несмотря на боль и потери, что несла с собой война, вид освобожденной планеты, и свободные жители давали ей какое-то оправдание.
И всё же она прошептала тихую молитву, чтобы всё самое плохое уже миновало.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
В некотором смысле, основная мысль, которую я приводил как контраргумент в споре с остальными, заключалась в том, что на Хранителей ставится слишком многое: они должны будут броситься в самый центр Формирования и нести весь риск, и надеяться, что их авантюра не закончится одной ужасной трагедией.
И всё же, в Хранителях есть ещё одно добавленное измерение – ведь большинство разновидностей с «Фарраго» – из Миров Хэйдона. Я надеюсь, что это вызовет только самые мягкие проявления Формирований Протокультуры.
Доктор Эмиль Ланг. «Новый Завет»
На сей раз, «Фарраго» прибыл, готовый к неприятностям, образно говоря, «держа палец на спусковом крючке». Корабль вышел из гиперпространства в солнечной системе Праксис ещё дальше, чем от Карбарры, поскольку Лиса хотела держать ситуацию под контролем заранее, если начнётся какая-либо стрельба.
Не сталкиваясь ни с каким противодействием – фактически, не обнаружив никаких признаков, что Инвиды заметили прибытие корабля – Лиса вела корабль к планете на максимальной скорости, надеясь в полной мере воспользоваться элементом неожиданности. «ТрансТеки» вылетели из доков, чтобы обнаружить и блокировать любую вражескую атаку, ударные силы приготовились выдвинуться по первой команде. Корабль направлялся к планете, и до сих пор не было никаких признаков противника.
– В воздухе ничего, на земле ничего, никаких радиосигналов, никаких источников энергии – вообще ничего, – сообщил офицер-техник с ОНГ. – Капитан Хантер, если они притворяются мёртвыми, то они делают это удивительно убедительно. По мне выглядит так, словно дома никого нет.
– Самая старая уловка в мире, – услышала Лиса тихое бормотание Джонатана Вольффа по командирской сети. А вдруг, Вольфф ошибается? Она научилась быть готовой ко всяким неожиданностям в этой войне и, конечно, приземление без противодействия будет наибольшей неожиданностью из всех.
Она осторожно подвела корабль ближе, но не слишком, оставаясь вне орбиты наиболее удалённой из двух маленьких лун Праксис. Следующий шаг был предсказуем, но это вызывало у неё личную острую боль сожаления.
– «Большой Череп», нам необходимо провести разведку. Подберите людей, и скажите им быть наготове.
– Принял, – ответил Макс Стерлинг.
Для Лисы оказалось маленькой неожиданностью, что Рик, вернувшись на действительную службу в своё старое подразделение, не попытался занять какой-либо командный пост. Но «Черепы», подобно «спецназу» или старой швейцарской гвардии, не позволяли «табелю о рангах» или занимаемой должности определять, кто будет командовать.
Командовать могли те, кто имел больше опыта в обращении с данными машинами, кто лучше знал текущую ситуацию и тактику, имел лучший послужной список и так далее. И прямо сейчас, Рик Хантер, адмирал он или нет, был далеко от вершины этого списка. Поэтому он проглотил свою гордость, и занял место ведомого у молодого лейтенанта, который был ещё в средней школе, когда Рик Хантер в своё время был «Большим Черепом».
Однако, не было никаких причин, по которым Рик не мог участвовать в операции. Учитывая поредевшие ряды «Черепов», Макс предпочитал подтягивать ветеранов именно в таких вылетах.
В подразделении Макса несколько «Альф», и Рик среди них – сломали строй и состыковались «хвост к носу» с мощными «Бетами», сформировав единые машины со значительно увеличенным диапазоном и огневой мощью. Платой за это стала ухудшившаяся манёвренность и невозможность мехаморфозы.
Состыкованные «Альфы-Беты» улетели вперёд для прохода над Праксис. Остальные «Альфы», «Беты» и «Логаны» под командованием Мирии отошли назад для охраны «Фарраго». Командовал разведгруппой, конечно, Макс.
Задание струилось чередой напряжённых минут. Но с поверхности планеты было нечего докладывать – ни движения, ни радиопередач.
«Черепы» израсходовали почти всё топливо к тому моменту, как завершили проход на низкой орбите, и «Фарраго» снизился, чтобы встретить их. Лиса отозвала разведкоманду обратно на борт, чтобы дозаправить и перевооружить их, поскольку на сей раз разведчикам предстояло приземлиться на поверхность, вместе с десантным «челноком».
Несколько позже, «Робовоины» шагали по пустынным улицам пригорода из селений Праксис. Группа аэротанков Вольффа, с Джеком Бейкером среди них, проверяла один из наибольших городов на Праксис – довольно крупный портовый город даже по меркам Земли – квартал за кварталом, дом за домом, с целью пригодности использования его в качестве оперативной базы. Технические бригады, прибывшие на «челноке», клялись, что ни на поверхности планеты, ни под ней не осталось никаких созданий выше естественной эволюции дикой природы. Наличествовало множество признаков деятельности Инвидов, но укрепления и временные Ульи были покинуты.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 147; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!