Потенциал революционной идеи в XXI веке: есть ли альтернатива марксизму?
Обосновывается эффективность грамшизма в практике политических преобразований в современности. Предлагается определение грамшизма, а также основных терминов этого идеологического направления: цезаризма, гегемонии, контргегемонии. На их основе раскрывается политическая ситуация во множестве стран и в мире. Приводятся сравнение немарксистских теорий, взгляды исследователей и последователей Антонио Грамши, примеры осуществления революционных преобразований на основе развития культурной контргегемонии в различных странах. Отдельное внимание уделено анализу современного состояния российского общества и готовности населения к радикальным политическим преобразованиям.
Ключевые слова: грамшизм, революционные преобразования, культурный марксизм, гегемония, контргегемония, цезаризм.
M.S. Seurko
Potential of the revolutionary idea in the XXI century: is there an alternative to Marxism?
The article presents gramscism in the practice of a political transformation in modern world. The author gives a definition of gramscism and main terms of this ideological direction: caesarism, hegemony, counter-hegemony. He explains political situation in many countries and in the world. Author compares non-Marxist theories, consider views of researchers and followers of Antonio Gramsci and examples of implementation of revolutionary changes which are based on evolution of cultural counter-hegemony in certaincountries. Special attention is paid to the analysis of the current state of Russian society and readiness of the population for radical political transformations.
Keywords: gramscism, revolutionary transformation, cultural Marxism, hegemony, counter-hegemony, caesarism.
Запрос на революционные преобразования в обществе на сегодняшний день высок лишь среди определённых слоёв населения, которые в терминологии либерализма принято называть средним классом и наиболее конкретное выражение которого можно найти в современном поколении горожан с относительно высоким достатком [6]. Благодаря многочисленным усилиям власти и ангажированным буржуазией и либеральной идеологией гражданским институтам, этот класс становится центральным ориентиром для принятия всех политических решений.
|
|
|
Стоит обратить внимание, что в настоящее время в фокусе внимания media находятся только политические протесты, связанные с этим классом или, точнее, с конструируемыми представлениями о нём. Так, «оппозиционные» митинги, вокруг которых формируется политическая повестка, собирают молодых горожан, частично или полностью свободных от тяжёлого социального опыта и относящих себя к этой еле уловимый для российской действительности социальной прослойке. От этого может создаться иллюзия роста самосознания среднего класса в нашей стране: на самом деле, в этом случае политики имеют дела с симулякром среднего класса, с виртуально сконструированным представлением, в которое готовы поверить представители молодого поколения, зачастую даже не достигшие совершеннолетия.
|
|
|
Однако то обстоятельство, что политические активности имеют дело с симулякром, отнюдь не снижают серьёзности протестной политической активности несуществующего класса. Философ-постмодернист Жан Бодрийяр отмечал, что симулякр — это вовсе не то, что скрывает истину, что это и есть истина [1]. Поэтому на запросы этого класса нужно отвечать в той же степени, как если бы он имел под собою некоторую действительность. Нужно понимать, на что направлен протестный запрос этого класса, с какими идеями он может срезонировать, на какие предложения откликнуться, актуальны ли для этого класса, который на сегодняшний день активно вливается в протестные движения в России и за рубежом, идеалы марксизма-ленинизма? Более того, выражает ли этот класс в своей протестной активности интересы большинства, народа, или же его интересы строго связаны с развитием глобального капитализма, модернизацией в сторону большей дискретности и атомизации социальных институтов, виртуализацией общества и государства, разрушением всяких форм коллективности?
Вполне ясно, что симулякр среднего класса подразумевает последнее. И вне всякого сомнения, эти запросы говорят о необходимости революционных преобразований в обществе, которые не изменят кардинально экономическую и политическую повестку, но потребуют более скорого разрушения институтов модерна, радикального искоренения как архаики, так и рациональности, дальнейшего отдаления страны на периферию глобального либерального мира. При этом, как ни странно, невозможно исключить из этого протестного движения левой повестки, и это тем более верно, что в нём участвуют так или иначе различные левые активисты и организации.
|
|
|
Объяснение этого кроется не только в банальной позиции, что многие левые считают необходимым участвовать почти в любом протестном движении, но и в теоретических положениях европейских и американских марксистов, которые, разочаровавшись в советском и китайском опыте построения социализма, обратились к пересмотру «Капитала». Многие неомарксисты наследуют анализу Л.Д. Троцкого, утверждавшего, что построение социализма в одной стране ни к чему иному не приведёт, кроме как к его последующему разрушению. Так, неомарксист Иммануил Валлерстайн в своих работах утверждает, что социализм в одной стране — это не подлинный социализм, а симулякр, который может только отдалить настоящую победу социализма, а не приблизить её [3, c. 223]. Поэтому для повсеместной победы революции пролетариата необходимо, чтобы прежде осуществился этап реальной глобализации и все страны стали частью единой капиталистической мир-системы. Буржуазия в таком случае станет интернациональной, а низшие классы по всему миру образуют этнически неоднородный мировой пролетариат.
|
|
|
В связи с этим неомарксисты и множество левых движений при всём неприятии буржуазного строя признают необходимость всемирной победы этого строя в глобальном масштабе в соответствии с утверждением К. Маркса о том, что без окончательной победы буржуазии над феодальным сословным обществом невозможно грядущее торжество социализма. Поэтому врагами прогресса для левых становятся национальные государства, и в этом они солидаризуются с либералами, участвуя в «цветных революциях» и массовых протестах, способствующих демонтажу суверенных государств.
Соответственно, и либералы лояльно относятся к такого рода социалистам: в США и европейских странах они имеют влиятельные крупные партии, представительство в парламентах и даже возглавляют государства, хотя это радикальным образом не влияет на политику этих стран. Так, ещё несколько месяцев назад одну из ведущих стран по политическому влиянию в Евросоюзе Францию возглавлял первый секретарь Социалистической партии Франции Франсуа Олланд, однако прославился он только легализацией однополых браков, а отнюдь не социальными преобразованиями.
Ещё более интересный пример такого слияния представляют американские неоконсерваторы, которые изначально придерживались троцкизма. Первые неоконы были представителями 30-х гг., они одобряли участие США в гражданской войне во Вьетнаме для предотвращения победы коммунистов, выступали против разрядки международной напряжённости, настаивали на наращивании конфронтации с СССР. В результате новое поколение неоконсерваторов уже не стало разделять левых взглядов, только продолжило жёсткую внешнеполитическую риторику своих предшественников [5].
Поэтому участие левых движений в протестах «креативного класса» в России является теоретически обоснованной закономерностью – их тактические цели совпадают. Встаёт закономерный вопрос: исчерпывается ли революционный потенциал российского общества только лишь активностью среднего класса? И если да, то в чём причины этого явления?
Среди неомарксистов существует ещё одно направление, которое учитывает опыт марксизма-ленинизма и опирается на теоретические разработки основателя Коммунистической партии Италии Антонио Грамши. Находясь в заключении, он написал свой основной труд «Тюремные тетради», изучив и систематизировав которые, его последователи сформулировали и развили положения его теории. Терминология грамшизма является тем методологическим аппаратом, с помощью которого можно наиболее внятно описать политическую реальность России и других стран.
Революция в грамшизме происходит одновременно в трёх плоскостях: экономической, политической и культурной. Основным понятием, которое вошло в политологический дискурс благодаря А. Грамши, является термин гегемония. Гегемония устанавливает отношения неравенства и господства в сфере культуры, искусства, науки, экспертного сообщества. Гегемония, таким образом, осуществляется через согласие гражданского общества с правящей элитой относительно системы ценностей, которая принимается в этом общества как приемлемая, консенсусная или даже единственно верная. Иные точки зрения маргинализируются или даже считаются попросту преступными [4].
Гегемония базируется, таким образом, не только на силе экономической и политической власти, но и на убеждении. Согласие, более того активное и благожелательное согласие, – вот цель и средство гегемонии.
Согласно Грамши, гегемония и её подрыв – это «молекулярный» процесс, протекающий как невидимое и постепенное изменение мнений и настроений в сознании каждого человека, формирующее «устойчивую коллективную волю» [7, c. 49]. Опираясь на «культурное ядро» общества, гегемония осуществляется не как изречение истины, перворачивающей сознание, но по принципу «вода камень точит». «Молекулярная» агрессия гегемонию происходит через «огромное количество книг, брошюр, журнальных и газетных статей, разговоров и споров, которые без конца повторяются и в своей гигантской совокупности образуют то длительное усилие, из которого рождается коллективная воля определенной степени однородности, той степени, которая необходима, чтобы получилось действие, координированное и одновременное во времени и географическом пространстве» [7, c. 49].
Так длительное усилие было создано в обществе во время перестройки, пока не было сломлено культурное ядро советского общества и не была установлена гегемония. После 1991 года и до сего дня возобладало либеральное мировоззрение, быть коммунистом или патриотом стало считаться чем-то зазорным. Простые люди до сих пор боятся выражать свои политические убеждения: если ты коммунист, значит ты за ГУЛАГ и расстрелы, за очереди и пустые полки в магазинах, за внешнеполитическую изоляцию и т.д.
Те общества, где гегемония победила не до конца, А. Грамши описывает как тип цезаризма. В таких государствах представители власти ещё не до конца интегрированы в западный мир. Такова российская коррупционная клановая автократия, также к этому типу относятся страны постсоветского пространства, монархии Ближнего Востока, в определённой степени Китай. Цезаризм находится в таких условиях, что испытывает давление гегемонии снаружи, со стороны «западных партнёров», и изнутри, со стороны уже упомянутого выше среднего класса. Гегемония подвигает цезаризм идти на уступки и двигаться всё дальше в сторону глобализации и сдачи суверенных интересов государства. Цезаризм, желая сохранить свою власть, сопротивляется этому процессу, но не прямо (прямой отказ, как известно, может быть быстро скорректирован военным вмешательством или же экономическими санкциями), а с помощью trasformismo – игры в модернизацию. Вбирая какие-то элементы западного мира, исламские страны, Китай, Россия, пытаются сохранить политический контроль [4].
При этом гегемония не является, согласно А. Грамши, чем-то фатальным, на что обречены все, но интеллектуал может сделать выбор в пользу коммунизма. Понятие культурного марксизма, как известно, возникло как раз из грамшизма. В 60-70-е гг. в Европе сложилась уникальная ситуация, когда интеллектуальную сферу целиком заняли представители левого политического спектра. В гражданском обществе мораль и коммунизм считались синонимами. Именно с этим были связаны события 1968 года и приход к власти социалиста Франсуа Миттерана.
Более наглядный пример применимости теории Грамши к революционной практике приводит С. Кара-Мурза: успешная стратегия партии Индийский национальный конгресс, основанной на принципах гандизма, по ненасильственному освобождению Индии от колониальной зависимости. Множеством различных «малых дел и слов» партия подготовила почву для сопротивления гегемонии [7, c.51].
Таким образом, можно сделать вывод, что, бросая вызов гегемонии в культурном срезе, коммунисты могут воздействовать на цезаризм и приближать революционный момент. Однако у них – в отличие от интеллектуалов, обслуживающих буржуазию, – нет опоры, кроме использования интересов цезаризма, собственной воли и антилиберальных организаций и общественных институтов.
Но успешная стратегия по сопротивлению гегемонии может осуществляться только на интернациональном уровне. Специалист в области международных отношений Роберт Кокс ввёл термин контргегемония, чтобы обозначить возможность применить рецепты грамшизма в глобальном масштабе. На сегодняшний день, согласно Роберту Коксу, вся система международных отношений обслуживает интересы гегемонии. Для того чтобы противостоять гегемонии, необходим глобальный исторический блок мировых интеллектуалов, выбирающих революцию [4]. При этом, что интересно, критика гегемонии может осуществляться не только на марксистской основе.
Так, философ и теоретик «новых правых» Ален де Бенуа сформулировал контргегемонистский дискурс, который можно обозначить как «грамшизм справа». По своей сути, критика либерализма Алена де Бенуа только дополняет возможную марксисткую критику, она призывает отказаться от таких принципов, как рыночная экономика, коммерциализация культуры, индивидуализм, идеология прав человека, отказ от коллективной идентичности, единообразие глобалистского проекта, уничтожение культур и традиций через навязывание позитивистского или материалистического мировоззрения, культ вещизма, социальное расслоение и т.д. [4]
Все эти концепты, составляющие подоплёку современного мира, должны быть отвергнуты представителями будущей контргегемонии. На основании их критики возможно создание глобального альянса контргегемонистских сил. Контргегемония, таким образом, может быть осуществляться параллельно и в России, и в других странах, став интернациональным движением.
Список использованной литературы
1. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция [Электронный ресурс] / Ж. Бодрийяр – Электрон. версия печат. издания. – Режим доступа: http://lit.lib.ru/k/kachalow_a/simulacres_et_simulation.shtml (дата обращения: 03.12.2017).
2. Валлерстайн И. После либерализма [Электронный ресурс] / И. Валлерстайн. – М.: Изд. «Едиториал УРСС», 2003. – Электрон. версия печат. издания. – Режим доступа: http://socioline.ru/files/5/48/vallerstain_i._-_posle_liberalizma_-_2003.pdf (дата обращения: 03.12.2017).
3. Грамши А. Тюремные тетради [Электронный ресурс] / А. Грамши – Электрон. версия печат. издания. – Режим доступа: https://www.civisbook.ru/files/File/Gramshi,tetradi.pdf (дата обращения: 01.12.2017).
4. Дугин А.Г. Контргегемония [Электронный ресурс] / А.Г. Дугин – Режим доступа: https://www.geopolitica.ru/article/kontrgegemoniya (дата обращения: 29.11.2017).
5. Дугин А.Г. Левые и Запад: неожиданный альянс [Электронный ресурс] / А.Г. Дугин – Режим доступа: https://oko-planet.su/first/106842-adugin-levye-i-zapad-neozhidannyy-alyans.html (дата обращения: 03.12.2017).
6. Дугин А.Г. Средний класс: идеология, семантика, экзистенция [Электронный ресурс] / А.Г. Дугин – Режим доступа: http://evrazia.org/article/2535&c=1 (дата обращения: 03.12.2017).
7. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием [Электронный ресурс] / С.Г. Кара-Мурза – Электрон. версия печат. издания. – Режим доступа: http://rumol.ru/files/library/books/kara-murza/kara-murza-manipul.pdf (дата обращения: 01.12.2017).
Информация об авторе
Сеурко Михаил Сергеевич — филолог, специалист, г. Иркутск; e-mail: mseurko@yandex.ru.
Author
Seurko Mikhail Sergeevich – philologist, specialist, Irkutsk; e-mail: mseurko@yandex.ru.
УДК 338.12.017 (571.53)
ББК 65.011
Тагиев Микаил Исмаилович,
Байкальский государственный университет,
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 240; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!