СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
О народе можно говорить в ситуации сознательной консолидации представителей некоторой этнической группы по одному из оснований идентичности. Традиционно одним из ключевых элементов этнической идентичности является территория проживания группы, и соответственно в буквальном своем значении категория "разделенный народ" означает нарушение гармонии и единства заданного дуализма "крови" и "почвы". Соответственно разделение территории и проживающей на ней этнической группы чисто эмоционально (ввиду широко распространенного интуитивного примордиализма) воспринимается как нарушение заданного исторического порядка.
Ключевые слова: проблемы, политика, народ, нация, коррупция, современная политика.
M.S. Ronzhina
CONTEMPORARY POLITICAL PROBLEMS
The people can say in a situation conscious of consolidation of representatives of certain ethnic groups on one of the grounds of identity. Traditionally, one of the key elements of ethnic identity is the territory of residence of the group, and accordingly, in its literal meaning, the category of "divided people" means violation of harmony and unity of the given dualism of "blood" and "soil". Accordingly, the division of the territory and the ethnic group living on it is purely emotional (in view of the widespread intuitive primordialism) is perceived as a violation of a given historical order.
Keywords: problems, politics, people, nation, corruption, modern politics.
Проблема политического разделения нации. Существующая сегодня в отечественной политологии путаница в понимании смыслового наполнения субъектов разделения – этноса, народа и нации – обусловлена, с одной стороны, тем, что в западной традиции категория «nation» универсальна и употребляется одновременно для обозначения народа, нации и народности. С другой стороны, неопределенность трактовки обусловлена конституционным утверждением в качестве носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации ее многонационального народа. Хотя законодательное закрепление пустого понятия (народ не может быть многонациональным) объясняется стремлением разработчиков Конституции 1993 года избежать ошибок в «национальном вопросе», подобных тем, которые привели к распаду СССР, и даже способствовать складыванию российской гражданской общности, существование в правовом поле подобного неологизма заметно усложняет понимание различия в определении категорий нации и народ и способствует замене политического смысла категории нация этническим.
|
|
|
Однако существует четкая демаркация категорий этно-национального дискурса: этнос (совпадающий по смыслу с категорией национальность) представляется совокупностью объективных черт и характеристик, которые, будучи способными объединить определенный кластер людей, лишь потенциально возможны. В том числе, лишь возможным представляется осознание представителями этноса своей разделенности: несмотря на фактическую разделенность, стремление к объединению отсутствует у монголов, историческая территория проживания которых разделена между Монголией, Автономным районом Внутренняя Монголия КНР и Китаем), саамов (исторически проживающих на современных территориях России, Норвегии, Финляндии и Швеции), шведов (традиционно проживающих в Швеции, и на землях Аландских островов), практически отсутствуют идеи воссоединения у басков Франции.
|
|
|
Однако существуют минимум два довольно мощных контраргумента однозначного «закрепления» конкретной территории за некоторой этнической группой: невозможность тотальной эндогамии представителей группы (то есть отсутствие достоверного доказательства сохранения черт этнической группы), и, что гораздо важнее, невозможности определить «нижнюю точку» исторической «принадлежности» территории. Кроме того, сегодня постановка вопроса об обоснованности территориальных претензий возможна лишь в форме соответствующих претензий общественных движений, строящихся на принципе не этнической гомогенности, но сознательного выбора исторической и политической идентичности ее представителями.
|
|
|
Представляется, что именно поэтому в большинстве случае разделения можно говорить о разделении нации. Нации, по словам В. Межуева, как государственной, социальной, культурной принадлежность индивида, а не его антропологической и этнической определенности. То есть принадлежность к нации основана на сознательном самоассоциировании с определенной социальной, культурно-исторической и, прежде всего политической общностью, и фактически лишена идеи об общности физиологических качеств. В подавляющем большинстве случаев можно говорить именно о разделении нации, а не народа ввиду того, что актуализация необходимости решения проблемы разделения очевидно свидетельствует об актуализации идентичности. Осознание разделенности – прерогатива народа, но в случае актуализации политических претензий (стремление к суверенитету и объединению) необходимо говорить исключительно о нации (вопрос в том, насколько она гомогенна по своему этническому составу, вторичен). Надо отметить, кстати, что в эпоху феодализма легитимность разделения не подвергалась сомнению – территория и проживающее население традиционно рассматривали монархическими династиями в качестве своей собственности. Утверждение идеи принадлежности права управления территорией народу на ней проживающему произошло лишь после трех «разделов Польши» и собственно возникновения соответствующего политического движения под руководством А.Т.Б. Костюшко.
|
|
|
Говоря предметно, решение проблемы разделения надо искать не в историческом обосновании претензий на конкретную территорию, но в констатации политической самоорганизации представителей разделенного целого, и апеллировать к предоставлению прав политической нации (которая, может основываться как на принципе этнического, так и гражданского единства). Целесообразно вообще отказаться от широкой эксплуатации категории «разделенный народ» (фактически предельно узкой и обоснованно употребляемой в отношении весьма небольшого количества исторических прецедентов).
В большинстве же случаев – если речь идет о несоответствии номинальных границ фактическим – необходимо говорить о разделенной нации и политическом самоопределении, а не пытаться спекулировать на исторической мифологии.
Политические аспекты имиджа мегаполиса. В условиях информационной глобализации и, соответственно, качественно нового уровня коммуникации и восприятия окружающей действительности, особую значимость приобретает имидж участников отношений (политических, экономических, хозяйственных, иных). Причем на уровне мирового политического процесса имидж становится ключевым фактором позиционирования не только для политических деятелей, но и для властных институтов, организаций, государств, регионов, мегаполисов. Мегаполис можно определить как конгломерат главного города с ближней и дальней пригородной периферией; объединенную высококонцентрированную и широкомасштабную урбанизированную среду.
Определяющей черной мегаполиса является не только его размер или численность населения, но и его роль своеобразного «узла» глобальной экономики, «центра притяжения» и «двигателя» всего региона, концентрирующего финансовые, административные, инновационные, технологические, культурно-просветительские функции. Мегаполис выступает самостоятельным актером мирового политического процесса, конструирующего собственную властную систему, в том числе, посредством влияния на информационную среду, рекрутингу наиболее динамичного населения региона и т.п.
Имидж Москвы, при слабом информационном присутствии за рубежом других регионов (за редким исключением как Санкт-Петербург, Сочи и ряд других) является важнейшим компонентом имиджа всей страны. Самый простой контент-анализ зарубежной прессы демонстрирует повсеместно распространенное тождество таких понятий как «Россия», «Москва», «Кремль», что является очень показательным примером.
Городские власти уделяют большое внимание формированию позитивного имиджа столицы, маркетинговым мероприятиям по повышению его привлекательности для туристов, бизнеса и потенциальных рабочих. Одним из первых шагов стало одобрение столичными властями 18 июля 2006 года проекта постановления «О комплексной целевой среднесрочной программе повышения международного авторитета и формирования положительного образа города Москвы на 2007-2009 годы». Намечено продвигать Москву как город, «благоприятный для международного сотрудничества и инвестиций», «мегаполис-пилот, успешно находящий решения самых сложных городских проблем».
Москва является и самостоятельным участником международных отношений. Столичные власти активно «играют» на политическом пространстве СНГ, выступая участниками в миротворческих переговорах (Южная Осетия, Абхазия), материально поддерживая соотечественников и русскоговорящих граждан соседних государств, развивая гуманитарные и культурно-просветительские проекты.
Политическая коррупция. Интенсивность эксплуатации коррупционного дискурса в политической повестке дня современной России и принятие многочисленных антикоррупционных программ определяют актуальность изучения проблем коррупции в категориях политической науки.
На протяжении всего периода со времени распада Советского Союза в научном сообществе не утихает дискуссия относительно сущности политических транзитов постсоветских государств от авторитарного правления. И если в начале пути цель определялась довольно четко – демократия, то с течением времени она все больше покрывалась туманом сложных концептов. В итоге, дошло до того, что «конечной станцией» демократического транзита для большинства бывших советских республик была определена чуть ли не диктатура.
Естественной реакцией на такое положение вещей стала идея о том, что транзитологическая парадигма себя исчерпала.
Политическая коррупция – сложный комплекс политических явлений и процессов, описывающий теневое взаимодействие государства и частного сектора, во многом определяющее трансформацию политического режима. В общем виде, коррупция – это злоупотребление государственной властью ради частной выгоды.
В данном случае коррупция рассматривается как политический институт – устойчивый тип политического поведения, выражающийся в определенной системе коллективных действий. Коррупция как политический институт задает «правила игры» для властных элит, определяет рамки взаимодействия государства и групп интересов.
Политическая коррупция представляет собой механизм распределения экономических, административных, информационных ресурсов между властными элитами и другими структурами общества.
Формами политической коррупции являются: (1) административная коррупция; (2) электоральная коррупция; (3) клиентелизм; (4) «захват государства»; (5) «захват бизнеса».
Проявления коррупции в той или иной степени свойственны всем странам. В Российской Федерации и новых независимых государствах Евразии, находящихся в состоянии политического и экономического транзита, коррупция приобрела системные формы, и оказывает серьезное влияние на характер политических изменений. По индексу восприятия коррупции, опубликованному в докладе Transparency International за 2008 год почти все постсоветские государства имеют очень плохие показатели. При этом внимание исследователей и «борцов с коррупцией» обращено, прежде всего, на административную коррупцию – злоупотребления чиновниками своим официальным положением.
Изучение динамики политического процесса в РФ и других странах евразийского региона позволяет выделить еще одну разновидность коррупции –«захват бизнеса». Властные элиты стремятся обеспечить теневой контроль над экономикой с целью перераспределения ресурсов в свою пользу и установления на этой основе равновесия политического режима.
Формальные институты позволяют достичь некоторого уровня демократической легитимности постсоветских режимов, в то время как политическая коррупция способствует реализации стратегии исключения из политического процесса внешних актеров, достижению гибкости при принятии решений и снижению неопределенности политических и экономических взаимодействий.
Дальнейшее влияния коррупции на политический процесс будет зависеть от того, насколько она позволит сохранить стабильность постсоветских режимов и распределение ресурсов между основными актерами.
Список литературы
1. В.М. Межуев. Идея национального государства в исторической перспективе // Полис, № 5-6, 2006.
2. И. Валлерстайн. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М., Логос-Альтера, Ecce Homo, 2008.
3. Галумов Э. А. Международный имидж современной России: (Политологический анализ): дис. на соиск. учен. степ. док. полит. наук: 23.00.04. – М., 2008.
4. Тимофеева Л.Н. Репутационный капитал России / выступление на конференции "Современный образ России: перспективы развития", МГУ им. М.В. Ломоносова, 31.01.2008
5. Гельман В.Я. (2007) Из огня да в полымя? (Динамика постсоветских режимов в сравнительной перспективе). – Полис, № 2.
6. Мельвиль А.Ю. (2008) О траекториях посткоммунистических трансформаций. –
7. Фонд ИНДЕМ. (2008) Разнообразие стран и разнообразие коррупции. (Анализ сравнительных исследований). Аналитический доклад. М.
8. Transparency International. (2007) Annual Report.
9. The World Bank. (2006) Anticorruption in Transition 3.Who is Succeeding and Why?
Информация об авторе: Ронжина Маргарита Сергеевна — студентка 4 курса Иркутского областного колледжа культуры, г. Иркутск; e-mail: margarita_ronzhina@rambler.ru.
Author: Ronzhina Margarita Sergeevna – 4th year student of Irkutsk regional College of culture, Irkutsk; e-mail: margarita_ronzhina@rambler.ru
УДК 327.5
М. С. Сеурко
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 274; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!