Мир прошел долгий путь со времени Линн Минмей и Дженис Эм. 8 страница
– Да-да, разумеется, – ответил Эмерсон. – Хорошо, проводите их сюда. – Он посмотрел на Дану. – Мы продолжим разговор позже.
Дана кивнула и проскользнула в заднюю дверь, ведущую в «студию» Боуи. Спустя полминуты в сопровождении экономки появились Фредерикс и Сатори.
– Извините, что безпокою вас в выходной день, сэр, – начал Фредерикс, теребя широкополую шляпу в бледных костлявых руках. – Но мы здесь по просьбе генерала Альдершота.
Хотя на них была гражданская одежда, но военных в них сразу выдавала характерная осанка. Алану Фредериксу было около тридцати лет, он был высоким и тощим, с мягкими светлыми волосами, заправленными за оттопыренные уши. Нова Сатори была не сильно старше Даны, но весь её вид дышал зрелостью и целеустремлённостью. Её лицо было в форме сердца, глаза – тёмные и пронзительные, губы яркие и чувственные. Её иссиня-чёрные волосы были такой длины, что ей, прежде чем присесть в предложенное кресло, пришлось отвести их в сторону. В волосах была закреплена техно-лента, напоминающая своеобразную аудиогарнитуру – по японской моде.
– Можем ли мы говорить здесь, господин генерал, или нам будет удобней снаружи? – спросила Сатори.
Эмерсон понял намёк и фыкнул:
– Единственные жучки в этом доме имеют по восемь ножек, лейтенант. Можете говорить без опасения что вас подслушивают или записывают.
Сатори натянуто улыбнулась.
– Сэр, генерал Альдершот желает передать вам, что игра продвигается согласно плану, и он хочет знать о роли, которую вы хотите играть.
|
|
|
Эмерсон устало вздохнул. Условные фразы, конспирация, тайные знаки… И почему им так не нравится выражаться проще?
– Лейтенант, как я уже говорил генералу в той забегаловке, мне совершенно не интересно принимать какое-либо участие в «игре». Насколько я понимаю, на поле и без меня участников полным-полно.
Фредерикс разочарованно вздохнул.
– Тогда позвольте поинтересоваться: Вы даже не рассматриваете место на скамейке запасных или консультанта?
– С каких это пор моё благословение стало так важно? – вскочил на ноги Эмерсон. – Если генерал и остальные его… «игроки»… считают, что могут выиграть – то вперёд и с песней. Но я думаю, что вы все недооцениваете противника. Не надо думать, что, отрезав голову, вы можете парализовать остальные части зверя. Ваши оппоненты привыкли думать на ногах и принимать ответственные решения прямо на поле. Вместо того, чтобы сбивать вершки, они будут копать корешки, и вы обнаружите, что заварили самую настоящую адскую кашу. Вы можете так и передать Альдершоту. Более того, я не уверен, что эта «игра» будет пользоваться народной поддержкой. У генерала может оказаться гораздо меньше болельщиков, чем он ожидает.
|
|
|
– Игра может пройти с большей поддержкой, если мы сможет предоставить СМИ некоторые «интересные» материалы на ключевых игроков противоположной стороны. – Фредерикс явно оскорбился.
Эмерсон смотрел на Фредерикса сверху вниз:
– К чему вообще этот визит? Альдершот ждёт, что я донесу на него, или хочет сделать из меня своего шпиона?
– Пожалуйста, не поймите нас неправильно, сэр, – обратилась к нему Сатори умиротворяющим голосом. – Генерал Альдершот думает о Вашем интересе.
– Объясните, лейтенант.
– Он думает выйти из игры, – пояснил Фредерикс. – Это может быть демонстративным политическим жестом, чтобы обеспечить… выживаемость, скажем так, независимо от того, какая сторона выиграет.
Эмерсон пронзил его взглядом:
– Вы те, кто уже поставил меня в центр. Вы мне не нужны, и вы не должны вовлекать меня. Теперь, тем меньше мы скажем теперь, тем лучше для всех нас.
Сатори и Фредерикс медленно поднялись со своих кресел.
– Спасибо, что уделили нам время, министр Эмерсон, – сказала Сатори, смотря в сторону. – Ещё одно, последнее: могли бы Вы передать приглашение на игру Зентрейди с фабричного спутника?
Эмерсон недобро посмотрел на неё:
|
|
|
– Альдершот сможет сделать это сам.
– Разумеется, сэр, – кивнул Фредерикс. – Но сегодня в пять утра по местному времени Зентрейди прекратили все контакты со «Свободой», ЛИХИСой и базой «Фоккер».
В то время, как лавки лапши, ларьки тофу и прилавки зеленщиков из сотенгаи[32] Токио до сих пор достаточно успешно вели свои дела, большинство поверхностных обитателей, у которых не было времени для сложных обменов любезностями, неизбежно сопровождавших покупки в подобных заведениях, просто затоваривались во множестве городских торговых автоматов. Торговые машины не чувствуют себя обязанными расспросить тебя о твоём здоровье, или обсудить погоду, и не будут составлять о тебе какое-то своё предвзятое мнение, поскольку ничего не понимают в вещах, которые ты хочешь там приобрести.
Вернувшаяся на Поверхность, Миса сидела напротив длинного ряда машин на солнечных батареях, продающих всё – от обручальных колец до замороженной говядины, по очереди рекламируя каждую позицию списка замысловатыми цветными символами кандзи[33]: свежие цветы, рис, виски, гамбургеры, голодиски с порно, музыкальные и видеодиски, программное обеспечение, интерфейсные очки, запчасти, аккумуляторы, визитные карточки, камеры, нижнее белье, и даже объявления о сдаче/найме жилья и знакомствах.
|
|
|
Здесь не переглядывались над тарелками с «массажной говядиной»[34] «успешные женщины» и биржевые торговцы – но рабочий класс, уткнувшийся в водоросли, маси-суши[35] и липкие рисовые лепёшки, и обсуждающий последние новости бейсубору[36], не танец дзюита-маи[37] или представления кабуки[38], но фокусы и борьбу роботов-сумоистов, не кинетические скульптуры или рифлёные изделия из стекла, но пластиковые палочки для еды и плошки в «народном стиле».
Пристроившись на кованой лавочке, грызя хрустящие овощи, которые она прикупила в баре якитори[39], она ждала появления Сенсуса. Это было его идея встретиться: он убеждал её, что им надо поговорить, но он, как обычно, опаздывал.
Прошло десять дней с тех пор, как она ушла из квартиры, и ей приходилось признать, что она по нему немного соскучилась. Но прежде, чем она вернётся, он должен будет пообещать соблюдать некоторые основные правила. Она составила список требований, который через него она хотела передать Дисконту и Хонго, первое место в котором было обязательство прекратить корпоративное пиратство, особенно попытки проникнуть в ОИРП – потому что она имела крайне нехорошие предчувствия насчёт этого. Далее следовали вещи, которые раньше делала только она, и в которых эта троица должна была начать принимать участие, а именно готовка и уборка, чтоб она больше не чувствовала себя словно домашняя прислуга или робот-уборщик. Что касается денег, то для подкованных в информатике и кибернетике ребят не было проблем сводить концы с концами. Например, ремонт компьютеров-наладонников «современной молодежи», с которыми те не расставались – испросив, конечно, благословления Синто[40]. Или как насчёт написания программ, создания ВР[41]-игр, или работы на одну из их корпораций-жертв[42]? Разве это не искупит хотя бы некоторые их действия в прошлом?
Насчёт Хонго она знала, что он пытается отомстить Занду за своё увольнение. Но Занд всё равно постоянно выигрывает, разве не так? Так почему бы Хонго просто не погасить свой гнев и мирно-спокойно жить дальше? Одним из полезнейших навыков, который ты усваивал в общинном доме, было быстрое избавление от гнева. Если ты этого не умел, то у тебя не получалось ни с кем работать, потому что ты начинаешь слишком заморачиваться соседством с людьми, с которыми ты или подрался, или поругался, или который донёс на тебя воспитателю. Ты быстро осваивал способность быть не настолько привязанным к имуществу или друзьям, чтоб всё это мешало тебе жить собственной жизнью.
В этом и состояла основная проблема поколения рубежа веков, пережившего Армагеддон, поколения, которое составляло большинство «современной молодёжи». Они росли в то время времена, когда у тебя было всё и вся. «Взрыв» Роботек-технологий дал новые рабочие места, технические приспособления, комфорт и достаточно денег, чтоб ни в чём не нуждаться. Но потом, когда случился Дождь, то им словно выбили почву из-под ног, и теперь они расходовали свои силы в тщетных попытках вернуть то, что у них было в их юности.
Миса откусила хрустящий цукини[43] и поглядела на завод быстровозводимых конструкций, который занимал помещения здания «Номура билдинг»[44], жертва Войны Роботек. Как и «Сумитомо»[45], «Кейо Плаза»[46], Касумигасэки[47], «SuperDryHall»[48], Токийской Башней[49], Обелиск погибших душ Хиросимы[50]… И многие сотни тысяч других зданий, которые были построены перед Пришествием, только для того чтоб быть стёртыми Дождём. И с ними разрушились не только стекло и железобетон, но мир, который не мог быть воссоздан.
Хотя, так или иначе, новый мир, казалось, полностью соответствовал японской психике, с обожанием мимолетной красоты и смирением с гибелью, и тревогами по поводу утрат культурных и духовных ценностей.
– Мико! – позвал знакомый голос.
Голова Сенсуса внезапно возникла между ней и Солнцем, его широкая белозубая улыбка нависла над Мисой.
– Не называй меня так, – буркнула она.
– Да ладно тебе. – Он был одет в мешковатые шорты цвета хаки и красно-белую рубашку РОА, выпущенную лет двадцать назад. Ухмылка его не дрогнула, когда он присел рядом с ней, но его глаза бегали вокруг, словно в поисках чего-то или кого-то.
– О чём хотел поговорить?
– О твоём возвращении. Я скучаю по тебе, – сказал он.
Она осадила его насмешкой:
– Ты скучаешь по мне, и при этом опаздываешь на 20 минут.
– Я сбился с времени.
– Ну да, ну да.
– Нет, на самом деле. Но ведь главное, что я здесь, верно? И я хочу сказать тебе, что там кое-что изменится.
Она старалась говорить безразличным тоном:
– И что же?
Сенсус снова повёл взглядом. Он определённо просматривал толпу в баре якитори за её спиной.
– Во-первых, ты можешь забрать все свои деньги обратно.
– Сенсус, дело не в деньг…
– Нет, ты в самом деле можешь, – он понизил голос до шёпота. – Мы влезли туда, Эм. Покупатель уже нашёлся. У тебя будет достаточно денег, чтоб купить хоть десять тех браслетов, который ты так хотела.
– Мне не нужны десять браслетов, – угрюмо взглянула она на него.
– Тогда купи такое же кольцо к браслету. Всё, что захочешь, – он потянулся к её руке. – Я хочу, чтоб ты вернулась. Я ужасно скучаю по тебе.
Она подавила желание потянуться ему навстречу.
– Я тоже скучаю по тебе, – произнесла она. – Но нам сперва надо договориться о нескольких…
– Погоди, – сказал он вдруг, прижав палец к её губам.
Его глаза теперь были устремлены куда-то слева от скамейки. Миса обернулась и проследила его взгляд до высокого, хорошо сложенного японца, одетого в костюм ещё старше РОАвской рубашки Сенсуса. Короткие волосы мужчины, чисто выбритое лицо и развязанные манеры выдавали в нём якудза.
– Мне нужно уладить одно дело, – сказал Сенсус, поднимаясь на ноги. – Я на пять минут.
– То есть, сейчас вы спутались с борёкудан[51]? – С мафией, по всем намерениям и целям.
Сенсус раздражённо шикнул на неё.
– Ничего криминального, – сказал он уже спокойней. У этой «семьи» большой законный бизнес. К тому же, это только одиночная продажа. Просто чтоб возместить наши потери.
– Которых бы у вас не было, если бы вы не полезли в ОИРП, – сказала она, произнеся шёпотом последнее слово. – Ах, и как любезно и внимательно с твоей стороны: смог уделить мне время из своего напряжённого графика...
– Эм, ты не понимаешь… – пристыжено проговорил он, очевидно, разрываясь между желанием успокоить её, и передать накопитель с информацией, который наверняка был у него с собой. – Это всего-то разовая продажа...
Но для слов было уже поздно. Миса спешила прочь от него, лавируя между торговыми автоматами, тут же затерявшись в толпе, крутящейся вокруг забегаловок Оме-Кайдо[52] в этот обеденный час. Но в конечном автомате что-то привлекло её внимание и заставило её остановиться. Она сделала несколько шагов назад, и скрылась в кабинке одного из терминалов, специализированных на объявлениях о сдаче общедоступных квартир и комнат.
Располагающийся большей своей частью под землёй, объект, внутри которого размещался ОИРП располагался к северу от Императорского Центра района Бункё-ку[53], на участке, который когда-то занимал парк развлечений Коракуэн[54], как будто в подражание fin de siècle[55] бейсбольной команды«Гиганты Ёмиури». Рядом, часто посещаемый сотрудниками учреждения, располагались реконструированные сады Коисикава[56] эпохи Эдо – место спокойствия и отдохновения, где летом даже можно было наслаждаться вездесущим «скррр-скррр-скррр» цикад.
Ёко Нитаби, начальница службы безопасности ОИРП и доверенный член внутреннего круга Занда, сделала своей привычкой посещать Коисикаву минимум раз в неделю: как правило, или в обеденный, или в медитационный перерывы. Тем самым создавая маскировку, которая, как она надеялась, сослужит ей хорошую службу, когда для неё настанет время выполнить свой долг перед семьёй Симада, взявших её из общинного дома, когда ей едва исполнилось восемь лет.
И теперь время настало.
И хотя Нитаби казалось, как обычно отправилась в свою обеденную прогулку, она целенаправленно направилась к одному из садовых модемов, оборудованных видеофоном. Её воспитание в семье Симада состояло из интенсивных тренировок в тактике борёкудан – «тайный преступник» – с упором на интеллектуальные предметы. В частности, кибернетики, в соответствии с наклонностями, описанными в её личном гороскопе. Хончо[57] Кэн-сан предсказал раньше, что Ёко когда-нибудь вознесётся на должность начальника службы безопасности для всей организации Симада. Но Ёко, в дополнение к своим, казалось бы, врожденным навыкам хакера, имела и продемонстрировала такие замечательные способности к двуличию, что было решено, что она вернётся в военно-промышленный мир как «спящий» агент или «крот». Для облегчения этой задачи она носила модные «фишки» и сделала себе несколько татуировок. Достаточно, чтобы убедить кого угодно, что она танцевала в ритме «современной молодежи». Приёмный отец, Кэн Симада, постановил, что Ёко должна снова родиться в миру якудзой или, ежели возникнет такая возможность, сотрудником Тайной Полиции Японии.
По воле Семьи она побывала на многих должностях в коридорах власти, но от неё никогда не требовали совершать акты шпионажа или красть информацию о своих работодателях. Все эти должности просто показывали её добросовестное служение системе. Её проникновение в ОИРП считалось очень большой удачей. Тем более, когда Занд завербовал её в своё «тайное общество». Тем не менее, Симада пока воздерживались от каких-либо просьб или указаний. Решение, если и когда она перейдёт к действиям, они оставили на Ёко.
Она служила Занду верой и правдой на протяжении семи лет, и он доверял ей. Именно Ёко сделала так, чтоб никто не смог проследить связь между Джайлесом, Петри и ОИРП. Именно она рекомендовала определённые мероприятия в области безопасности к некоторым из сотрудников объекта, что способствовало повышению дисциплины у других, которые не соблюдали должным образом повышенных требований Занда.
Мероприятия, которым была подвергнута и сама Ёко. Все сотрудники регулярно сканировались на входе и выходе из учреждения, и периодически проверялись аналитиками – машинными и людьми. А для членов «тайного общества» были свои ритуалы: подписи кровью на тайной клятве, медитации на Формирования, и совместные глотания лепестков Цветка Жизни, которых полевые агенты Занда собирали в отдалённых районах Африки и Южных Земель.
Ёко делала всё это, никогда не давая Занду ни малейшего повода для подозрений, и терпя неприятные процедуры на протяжении многих лет, чтобы ему были известны её личные рутинные дела, и чтоб тем самым лучше использовать свою очевидную предсказуемость когда-нибудь в будущем. Одной из таких рутин были еженедельные разговоры по видеофону с контактным агентом Симады, которая изображала мать Ёко. Другой – посещения садов Коисикавы, а также пользование видеофоном для всякой ерунды время от времени. Ёко уже забыла, как давно с неё сняли наблюдение оперативники Занда, которые, несомненно, прослеживали звонки и могли вычленять двойной смысл из бесед разговаривающих.
За неделю, прошедшую после известия Занда о появлении Мастеров, Ёко особо внимательно следовала своей рутине. Однако она сделала одно важное изменение: когда она общалась со своей «мамой», она пожаловалась, что из-за летней прохлады её самочувствие совсем не «тип-топ». Сигнал Семье, что вскоре им следует кое-что ожидать от неё через одного занимающимся законным бизнесом члена Семьи.
Это «что-то» было оптическим диском, содержащим сообщение Занда о Мастерах, зашифрованное в казалось бы безобидном аудио/видеообъявлении, который Ёко хотела переслать в одно из столь же безобидных агентств в Токио. Богачи города заплатят любую сумму за такую новость, только лишь чтоб в числе первых разбежаться по норам, пока новый аннигилирующий Дождь не обрушился на Землю. Возврат долгов был рядом с точкой. Гири был точкой.
Долг.
Ёко приняла меры предосторожности. Она сделала контрольный (и отслеженный) звонок «маме», которой рассказала о своём «неважном самочувствии», и посоветовалась с несколькими сотрудниками ОИРП касаемо музыкальной и видеоподборки для своего объявления. Она также не шла в парк, пока жара не спала: когда кто-то страдает от перепадов температуры, то можно ожидать, что именно сейчас он рискнёт на прогулку.
Полдень.
В это время Занд привычно спускается вниз поспать часик-другой.
В объявлении, вместе с видео и саундтреком от Линн-Минмей, было указано, что она ищет соседа по комнате, чтобы разделить арендную плату за квартиру. Электронное объявление, конечно, никогда не понадобится. Получив сигнал, агенты Семьи немедленно примут её объявление и передадут на дешифровку.
Чувствуя возбуждённое удовлетворение, Ёко сосредоточилась на процедуре, устроившись за клавиатурой терминала свободной связной будки Коисикавы. Она набрала электронный адрес агентства по недвижимости, зашла в раздел объявлений, зашла под своим логином и идентификационным номером, и стала ждать дальнейших указаний системы.
К тому времени, когда приглашение к передаче вспыхнуло на экране, она уже вложила диск в прорезь и держала палец на кнопке отправки. Но внезапный шум заставил её обернуться к раздвижной двери на стенде, а в следующий момент пухлая туша Нага Фортуны, «домашнего любимца» Занда, втиснулась в небольшое пространство и прижала нож с коротким лезвием к её нижней челюсти.
– Диск, – сказал он шёпотом, тон которого обещал пагубные последствия в случае её отказа.
Но Ёко не собиралась так легко сдаваться. Она ударила Фортуну коленом в пах, и ударила локтем по панели терминала, намереваясь попасть по кнопке отправки. Теряя равновесие, она чувствовала, как её локоть скользит по клавиатуре, и в ответ терминал недовольно жужжит, а экран хаотично расцвечивается значками компьютерного кода.
Миса стоял в кабинке, ожидая диска с предложениями своих новых соседств по комнате. В будке был монитор и считыватель, но она всё же решилась и потратила едва ли не последние деньги именно на диск, и теперь придется просить разрешения у какого-нибудь друга воспользоваться его компьютером. С чувством, с толком, с расстановкой она хотела рассмотреть и выбрать наиболее подходящие для неё варианты.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 126; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!