ГЛАВА I. КРЕСТЬЯНСКАЯ СЕМЬЯ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ И ЗАВОЛЖЬЯ В МИГРАЦИОННЫХ И ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ ПРОЦЕССАХ

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ

САМАРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

КАФЕДРА РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ

На правах рукописи

 

 

Ларичев Андрей Александрович

Крестьянская семья в истории освоения и развития Среднего Поволжья (XVIII – первая треть XX вв.)

 

07.00.02 – Отечественная история

Диссертация на соискание ученой степени кандидат исторических наук

 

Научный руководитель

доктор исторических наук, профессор

Юрий Николаевич Смирнов

 

Самара – 2004

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

Крестьянская семья в истории освоения и развития Среднего Поволжья (XVIII – первая треть XX вв.) 3

ОГЛАВЛЕНИЕ_ 4

ВВЕДЕНИЕ_ 7

ГЛАВА I. КРЕСТЬЯНСКАЯ СЕМЬЯ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ И ЗАВОЛЖЬЯ В МИГРАЦИОННЫХ И ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ ПРОЦЕССАХ 57

§ 1. ПЕРЕСЕЛЕНИЯ КРЕСТЬЯН И ИХ ОТРАЖЕНИЕ В ГЕНЕАЛОГИИ 57

§ 2. СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СЕМЕЙ В XVIII – ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX ВВ. 78

ГЛАВА II. ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ, БЫТОВОЙ И КУЛЬТУРНЫЙ УКЛАД КРЕСТЬЯНСКОЙ СЕМЬИ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ И ЗАВОЛЖЬЯ_ 238

§ 1. УСЛОВИЯ И СКЛАДЫВАНИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СЕМЕЙ В XVIII – XIX ВВ. 238

§ 2. ВОЗДЕЙСТВИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПЕРЕМЕН КОНЦА XIX – НАЧАЛА XX ВВ. НА КРЕСТЬЯНСКОЕ ХОЗЯЙСТВО_ 263

§ 3. БЫТ, НРАВЫ И КУЛЬТУРА ТРАДИЦИОННОЙ КРЕСТЬЯНСКОЙ СЕМЬИ_ 286

ЗАКЛЮЧЕНИЕ_ 317

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 323

I. ИСТОЧНИКИ_ 323

1. АРХИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ_ 323

2. ОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ_ 325

3. ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ_ 329

II. ЛИТЕРАТУРА_ 330

Приложения_ 355

Приложение № 1. Генеральная, учиненная ис переписных книг, о числе мужеска полу душ табель. В нынешнем 1738 г. по переписным из городов ведомостям показано_ 355

Приложение № 2. Численность населения Симбирской губернии по V ревизии_ 358

Приложение № 3. Дворовладельцы деревни Баландино (Березовка тож) Натальинской волости (позже Троицкой волости), 1869 год_ 359

Приложение № 4. Семья государственного крестьянина села Александровка Матвеевской волости Николаевского уезда Самарской губернии по X ревизии_ 363

Приложение № 7. Торговые цены на хлеб (за четверть) в Самарской губернии в 60-е гг. XIX в. (от и до): 364

Приложение № 8. Ведомость о торговых ценах на хлеб и другие продукты хлебопашества по Бугурусланскому уезду Самарской губернии за 1880 год 365

Приложение № 10. Приговор о счете задолженности по ссудам, полученным по случаю неурожая хлебов в 1891 и 1892 гг., подписанный 14 декабря 1894 года. 366

Приложение № 11. Дворовладельцы села Баландино Троицкой волости, 1891 год_ 368

Приложение № 14. Сосновка 8 февраля 1937 год_ 371

Приложение № 6. Количество земельной площади у рода Анисимовых 247

Приложение № 6. Количество земельной площади у рода Анисимовых 165

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

На протяжении длительного времени ведущим сословием и создателем материальных и духовных ценностей российского общества оставалось крестьянство. Его основной социальной и хозяйственной единицей являлась семья. Россия дольше, чем какая-либо другая страна, держалась крепостью родового начала, на семейных, родственных отношениях и традициях покоилась жизнь государства и общества. Можно привести слова В.О.Ключевского: “Изучая дедов, узнаем внуков, то есть, изучая предков, узнаем самих себя. Без знания истории мы должны признать себя случайностями, не знающими, как и зачем мы пришли в мир, как и для чего в нем живем, как и к чему должны стремиться”[1].

Создание объективной картины истории страны, ее регионов, включая Среднее Поволжье и Заволжье во второй половине XVIII – начале XX вв. невозможно без изучения крестьянских семей и их деятельности, сыгравших важную роль в экономическом и культурном развитии. Необходимость такого изучения на современном этапе развития исторической науки обусловлена стремлением расширить понимание происходивших и происходящих социальных процессов в российской деревне, глубже изучить крестьянство и сельское население России.

Люди, как известно, являются одновременно и субъектом, и объектом исторических процессов. Творя историю, они в то же время испытывают на себе ее непосредственное воздействие. Положение семьи в хозяйственной и политической структуре общества свидетельствует об устойчивости и изменчивости социальной, экономической и культурной сфер, в которые она включена. Новые условия вызывают глубокие изменения, заключающиеся в полной или частичной утрате связей семьи с привычной социальной средой.

На основе истории семьи становится возможным раскрыть хозяйственные возможности отдельного крестьянского двора и налагавшееся на него тягло. Без учета рабочих возможностей дворов, то есть без семейной демографии, нельзя судить об имущественной дифференциации, интенсивности развития сельского хозяйства, о посильности несения повинностей, о минимальной или оптимальной численности семьи, способной поддержать уровень и объем сельскохозяйственного производства в определенных условиях земельного обеспечения и хозяйствования, и, наконец, об утилизации избыточной рабочей силы как самими крестьянами, так и другими землевладельцами и предпринимателями.

Через изучение семей возможно глубже познать историю общества, так как память о прошлом каждой семьи может дать уникальный материал, часто не отраженный в других источниках. При помощи генеалогии, если под ее содержанием подразумевать не только составление родословных, но и деятельность, жизнеописание каждого поколения и его представителей, можно расширить поле исследования важнейших этапов развития страны.

Разработка генеалогических данных необходима для исследования таких важнейших вопросов как генезис крестьянской семьи, процесс ее сложения и дальнейшего типологического развития, структура и состав семей, их родственные отношения, стабильность или подвижность социального статуса, а также поставить вопрос об общности развития крестьянских семей различных регионов России.

Изучение родословных крестьян позволяет раскрыть различные аспекты их хозяйственной деятельности, историю заселения деревень, развитие экономической деятельности, устройство быта и хозяйства, культуру. Вместе с этим изучение крестьянских родословных дает яркий и богатый материал, позволяющий более полно исследовать как отдельные семьи, так и их отдельных представителей.

Таким образом, объектом исследования стала крестьянская семья и ее связь с хозяйственным освоением новых земель. Предметом явились особенности русских крестьянских семей Среднего Поволжья, а конкретное историко-генеалогическое исследование проводится на примере рода Анисимовых.

Целью исследования является изучение русских крестьянских семей на территории Среднего Поволжья, их роли и участия в истории освоения и развития этого региона.

В соответствии с целью сформулированы конкретные научно-познавательные задачи:

 на фоне истории крестьянского заселения Среднего Поволжья провести генеалогическое исследование семей, переселившихся в этот край;

 выявить социально-демографические характеристики семей и их типологию за XVIII – первую треть XX вв.;

 рассмотреть хозяйственную деятельность крестьянских семей Среднего Поволжья в XVIII – XIX вв.;

 оценить воздействие социально-экономических перемен на крестьянское хозяйство в конце XIX – начале XX вв.;

 осветить быт, развитие материальной и духовной культуры крестьянских семей Среднего Поволжья.

Территориальные рамки исследования охватывают три губернии Среднего Поволжья (по административному делению второй половины XIX в.): Самарскую, Симбирскую и Саратовскую. Для этих губерний общими были особенности заселения и хозяйственного освоения, культурные традиции, многонациональный состав населения. Особое внимание уделялось местам жительства представителей рода Анисимовых, прежде всего, селу Баландино Троицкой волости Бугурусланского уезда Самарской губернии. В ходе административных преобразований XX в. эти территории составили Самарскую, Ульяновскую, Саратовскую области, часть Пензенской и Оренбургской областей, а также республики Татарстан.

Хронологическиеграницы исследования связаны с данными 1719 г. (когда началась I ревизия) и 1926 г. (когда была проведена Первая Всесоюзная перепись населения СССР). Таким образом, нижней хронологической гранью стал период петровских реформ и перехода к освоению левобережной части Среднего Поволжья в начале XVIII в. Верхняя грань определена кануном “Великого перелома” рубежа 1920-30-х гг.

Несмотря на важное значение крестьянского сословия, исследований по истории семей как в России, так и в Среднем Поволжье еще очень мало. Проблемам данного исследования посвящена литература, опубликованная как в XIX, так и в XX в. В ней выделяются общие работы по истории крестьянства, его социальной истории и хозяйственной деятельности, посвященные крестьянским родословным и истории крестьянских семей. Интерес представляет литература этнографического и источниковедческого характера, а также по другим смежным проблемам, близким к теме диссертации.

Изучение истории крестьянских семей является сравнительно новым направлением в отечественной историографии, поэтому методика генеалогических исследований разрабатывалась и развивалась в исследованиях по дворянским родословным, опубликованных в XIX и в XX вв. Составление родословных схем и родословных росписей в справочниках “Российская родословная книга” П.В.Долгорукова[2] и “Дворянские роды Российской империи” под редакцией С.В.Думина[3] являются практическими примерами для составления таких родословных и легенд к ним не только в применении к дворянству.

Заслуживает внимания вышедший в 1886 г. справочник по истории родов русского дворянства П.Н.Петрова. Говоря о необходимости исследовать генеалогию, он указывал на “великую роль родов в истории”. Ценным методическим указанием является предложение П.Н.Петрова начинать изучение семей с выяснения их происхождения и времени образования[4].

На рубеже XIX – XX вв. вышел курс лекций по генеалогии Л.М.Савёлова, который считал, что надо изучать историю семей независимо от их социального положения[5]. Однако практически и в начале XX в. продолжали публиковаться только работы, посвященные дворянским родам.

Л.М.Савёлов попытался также развить методику работы с родословными. Если по исследуемой фамилии не было достаточного количества необходимых материалов, он рекомендовал применять восходящие родословные, поскольку легче прослеживать родство от более близких к нам по времени лиц к менее известным предкам.

Единственным опытом крестьянской генеалогии в XIX – начале XX вв. были работы Н.Г.Устрялова и Д.Ф.Кобеко о крестьянах Строгановых, да и то лишь потому, что они представляли собой одну из линий известного рода “именитых людей”, возведенных в XVIII в. в баронское достоинство[6]. Таким образом, до XX в. крестьянские родословные почти совсем не разрабатывались за исключением таких семей, которые стали известными промышленниками, купцами или получили дворянское достоинство.

Дореволюционная историческая литература не считала задачу изучения процесса развития крестьянской семьи важной. Тем не менее, в ней решались вопросы о типологии крестьянской семьи. Как считает В.А.Александров, “в историографии второй половины XIX в. не возникало сомнения в том, что бытовавшие, вплоть до XIX в., большесемейные формы есть не что иное, как архаические пережитки патриархальной семейной общины. Для этого периода было характерно общее убеждение в неизменности и господстве большесемейной формы быта русского крестьянства”[7]. Оно подкреплялось этнографическими наблюдениями второй половины XIX в.

Отечественная историография советского периода до 1960-х гг. недооценивала роль генеалогии и истории семей в историческом исследовании. В 1920-1930‑е гг. работ по генеалогии крестьянских семей не было. В 30‑40‑е гг. практически единственным историком, который систематически занимался генеалогическими исследованиями был С.Б.Веселовский. Он развивал и продолжал методику, разработанную учеными предшествующего поколения, которые видели свою цель в изложении истории рода[8].

В конце 1930-х – 1940-е гг. С.Б.Веселовским впервые в советской исторической литературе были признаны перспективными исследования генеалогии крестьян, цель которых он также видел в изложении истории семей. В 1939 г. в своих лекциях С.Б.Веселовский говорил, что “генеалогия может существенно помочь при исследовании вопросов истории крестьянства. Однако эта задача была поставлена лишь в плане пожелания”[9].

В 1950-1960-е гг. о генеалогии писали преимущественно в негативном плане, поскольку считалось, что генеалогия – это буржуазная наука, которой нет места в советской историографии[10]. Тем не менее, А.А.Введенский первым внес практический вклад советской исторической науки в изучение генеалогии крестьянских семей в своем исследовании о роде Строгановых[11].

Таким образом, до середины 1960-х гг. появлялись единичные работы по генеалогии. В советской историографии господствовали исследования по социально-экономическим проблемам истории крестьянства, а генеалогические исследования почти не проводились. Авторы в большинстве своем, если и рассматривали проблемы генеалогии, то применительно к отечественной истории XIV-XVI вв., то есть времени феодальной раздробленности, образования и развития единого Российского централизованного государства, почти не касаясь последующих эпох.

Только с середины 1960-х гг. начали выходить статьи на основе актового материала, посвященные зарождению и складыванию крестьянских родов в XVI – XVII вв., где отчетливо проявилась тенденция к прослеживанию судеб отдельных родов и семей на протяжении нескольких поколений в контексте региональной истории, к выяснению их происхождения, к установлению социального статуса родоначальников и их последующих потомков. Среди этих работ можно назвать статью Н.П.Воскобойниковой, вместе с которой был опубликован архив крестьянской семьи Артемьевых-Хлызовых[12]. Под “архивом” в данном случае подразумеваются от двух-трех до нескольких десятков актов, относящихся к одной семье. Также необходимо отметить статьи Н.Е.Носова, А.А.Амосова и Б.Н.Морозова, посвященные крестьянским семьям XVI в.[13]

В 60-е гг. XX в. в этнографической литературе обсуждалась проблема существования малой и большой семей. В этнографическом издании “Народы мира”, как и в дореволюционной историографии, характерной чертой русского народного быта отмечается длительное сохранение большой семьи[14]. Однако следует отметить, что в этом издании уже делались попытки проследить особенности состояния семейного строя в разных регионах европейской части России и у разных групп крестьян. В частности, отмечалось преобладание в промыслово развитых районах малых семей, которые в первой четверти XIX в. разрастались в неразделенные, и широкое распространение вплоть до реформы 1861 г. большой семьи в среде барщинного крестьянства, особенно в черноземной полосе.

Вполне вероятно, что именно в силу традиционно определившегося взгляда на большесемейные формы как на архаические и достаточно широко распространенные пережитки в сельском быту вопрос о типах семьи у русского населения в позднефеодальной России в общетеоретическом отношении, помимо М.О.Косвена, никем не затрагивался до середины 60‑х гг. XX в.

До 1980 г. в отечественной литературе прочно удерживалось мнение, согласно которому вплоть до реформы 1861 г. в России основной формой крестьянской семьи была “большая семья” в разных ее вариантах, своего рода семейная община. Подробный историографический анализ этой проблемы был проведен М.О.Косвеном, который также считал, что малая семья, как форма, “хотя и имевшая место, являлась все же эпизодической, тем более что выдел мог произойти только с согласия семьи, в особенности – ее главы”[15].

В целом, исследование в 1960-е гг. истории крестьянской семьи ограничивалось изучением экономических процессов в деревне, расслоения общины. Изучение крестьянства шло без анализа влияния на его развитие родственных связей, без учета происхождения того или иного рода и его истории. Большинство работ было посвящено истории крестьянских семей на территории Европейского Севера и Сибири и лишь для периода XIV – начала XVIII вв.

Только в 1970-1980-е гг. стало выходить много статей, посвященных историографии, задачам и возможностям генеалогии, основного круга ее источников, связям генеалогии с другими вспомогательными историческими дисциплинами[16]. Важным историографическим событием этого периода стало появление в 1977 г. сборника статей “История и генеалогия. С.Б.Веселовский и проблемы историко-генеалогических исследований”. В этом сборнике нашло отражение расширение генеалогических объектов за счет обращения к таким социальным слоям и классам, как купечество и буржуазия, крестьянство и рабочие[17].

С этого времени в отечественной историографии проблема изучения крестьянских семей стала приобретать самостоятельное значение. Исследованию этих семей и их родословных стало уделяться больше внимания. В работах З.Я.Бояршиновой, Е.Н.Баклановой, М.М.Громыко, В.А.Александрова и др. рассматривались состав и структура семей Сибири и Европейской части России, в результате чего крестьянские семьи этих двух регионов оказались наиболее изученными.

Одной из первых проблему крестьянской семьи в истории определенного региона стала изучать З.Я.Бояршинова. В статье, посвященной крестьянской семье Западной Сибири феодального периода, З.Я.Бояршинова убедительно показала зависимость типа крестьянской семьи от уровня сельскохозяйственных технологий, повинностей и налогов. Ею были рассмотрены малые и неразделенные семьи, даны их характеристики, условия возникновения и развития. В итоге Бояршинова приходит к выводу, что в Сибири при учете всех условий лучшие перспективы для существования и развития имели большие неразделенные семьи со значительным количеством работников. Генеалогические данные используются в этой работе для решения вопроса об оптимальном размере крестьянской семьи в феодальной Сибири как производственной единицы[18].

Анализу крестьянского двора и его хозяйства посвящена монография Е.Н.Баклановой “Крестьянский двор и община на русском Севере”. Ею были установлены взаимосвязи между семейным составом двора и его хозяйственными возможностями, между числом работников и величиной крестьянского надела[19].

Работа М.М.Громыко показала, что только на основе широкого круга разнородных и разновременных источников (ревизских сказок, первичных материалов ревизий, метрических книг, посемейных списков, переписных книг, исповедных росписей и др.), их изучения и сопоставления, можно написать достоверную историю крестьянского рода. Как считает М.М.Громыко, “генеалогические данные в сочетании со статистическими дают основу для исследования крестьянской семьи как малой социальной группы, а изучение генеалогии крестьянских семей может дать важные сведения для решения различных проблем истории крестьянства”[20]. По ее мнению, изучение истории крестьянских семей может дать важные сведения для исследования колонизации окраин, ранней истории многих ныне существующих населенных пунктов, выявления мест выхода переселенцев и внутренних миграционных путей, датировки основания и роста этих поселений, специфики структуры семьи на разных этапах заселения, родственных связей с коренным населением, сроков привыкания к новой обстановке, соотношения естественного и механического прироста и др.

При изучении колонизации Енисейского края в XVII – начале XVIII вв. В.А.Александров показал связь между типом семьи и переселением крестьян, а также проследил историю сложения семьи и эволюцию ее форм, связанных с разными формами хозяйственной деятельности. Он пришел к выводу, что неразделенные семьи были господствующим типом семьи в районах рискованного земледелия[21].

Большое значение имеет статья В.А.Александрова о типологии русской крестьянской семьи. В ней проводится исследование ее двух основных типов: малой и неразделенной. Был сделан вывод, что эти два типа существовали в XVIII – XIX вв. одновременно друг с другом, хотя в разное время их доля по отношению друг к другу была различной. С точки зрения В.А.Александрова, в любом случае неразделенная семья базировалась на основе малой семьи. В России крестьяне отдавали предпочтение большой неразделенной семье с несколькими взрослыми работниками мужского пола, поскольку легче было обрабатывать землю, отбывать повинности и платить налоги[22].

Состояние и развитие семьи, а также различие ее типов, зависевших от характера заселения и социально-экономического развития отдельных районов Западной Сибири в XVIII – первой половине XIX в., были прослежены в работах Н.А.Миненко[23]. Статья Н.П.Воскобойниковой представила опыт изучения истории определенной территории – черносошного Севера XVII в. – через исследование истории жившего здесь крестьянского рода Щепоткиных[24].

И.В.Власова, исследуя структуру и численность крестьянских семей Сибири, пришла к выводу, что тип семьи зависел от процесса переселения и заселения новых территорий, их хозяйственного освоения и дальнейшего экономического развития. Развитие крестьянской семьи шло от образования малых семей в период переселения к постепенному разрастанию и превращению в неразделенные семьи в период хозяйственного освоения новых земель, а затем в результате деления последних в период дальнейшего экономического развития региона – к вторичному распространению малых семей[25].

Вопрос об эволюции типов крестьянских семей Поволжья и их структуры поднимался в статье А.А.Столярова[26]. На архивном материале XVI-XIX вв. автор исследовал типы русских сельских семей, приблизительную величину их удельного веса в разные исторические периоды, а также наиболее общие закономерности и характер их развития. Однако изучению подверглись только крестьянские семьи Казанской губернии.

В качестве сопоставительного материала представляет интерес изучение проблем истории башкирских деревень, башкирской семьи и ее типов[27], а также исследование генеалогии московского купечества А.И.Аксеновым. В работах последнего описываются универсальные методы изучения родословных, среди которых большое значение придается методам идентификации лиц[28].

В теоретическом плане очень важной работой является статья О.А.Ганцкой. В ней даны общие представления о семье как системе с присущими ей функциями, на основе структурных признаков выделены различные типы семей. При типологизации О.А.Ганцкая учитывала сразу несколько признаков: количество детей, поколений, брачных пар, возраст членов семьи, социальный и этнический состав и др. Для более точной типологизации “нередко требуется привлечение дополнительных конкретных данных о специфике хозяйства, праве собственности, наследовании, о стабильности семьи и т.п.” Впрочем, как считает О.А.Ганцкая, “сколь точным ни было бы следование тем или иным принципам типологизации семьи, границы между некоторыми ее типами и подтипами остаются условиями”[29].

В 90-е гг. XX в. – начале XXI в. количество публикаций по истории крестьянских семей существенно увеличилось, расширилась тематика исследований. М.Ф.Прохоров провел историко-демографический анализ семей крепостных крестьян на примере Покровской вотчины Нарышкиных на протяжении 250 лет. Он изучил и сделал всесторонний анализ структуры и состава этих семей. Такого рода исследования дают более точные и детальные знания о семьях и их истории[30]. Схожие исследования провели М.Г.Кротов, изучая генеалогию крепостного крестьянства на материалах сельца Захарова[31], и Н.Ф.Филатов, рассматривая нижегородские бобыльско-крестьянские роды XVII в.[32] В числе немногих работ, направленных непосредственно на изучение крестьянской генеалогии, вышла статья М.Б.Петриченко, посвященная трехсотлетней истории одной семьи[33].

В изучение рассматриваемой тематики включились и зарубежные ученые. Проблему взаимосвязи между типологией семьи и ее благосостоянием (доход, количество земли) исследует Р.Джонсон. Он пришел к выводу, что семьи центральных губерний России состояли из нескольких поколений и насчитывали до 11 человек. Также Р.Джонсон считает, что крестьянское хозяйство должно было иметь определенное число работников. Если оно опускалось ниже минимального размера, то хозяйство уже не могло быть жизнеспособным. Таким образом, по мнению Р.Джонсона, благосостояние и жизнеспособность семьи напрямую зависели от ее состава и структуры[34].

Важным историографическим событием этого периода стало появление в 1994 г. сборника статей “Генеалогические исследования”. В нем нашли свое решение многие вопросы истории отдельных родов и актуальные историографические и источниковедческие вопросы генеалогии[35].

Одной из последних работ по теории генеалогии следует назвать статью Е.В.Пчелова, которая дает представления о важнейших понятиях этой дисциплины. Тем самым, данная статья представляет собой продолжение теоретических статей 70‑80‑х гг. XX в.[36] В монографии М.Е.Бычковой обобщаются современные методы работы генеалогов, в том числе опыт зарубежных ученых, объясняются законы и термины этой науки, уделяется внимание изучению и степени разработанности родословных крестьянских, купеческих, рабочих семей[37].

Особую проблему составляет вопрос о происхождении фамилий у крестьян-переселенцев. Одно из последних исследований – статья В.М.Щербинина о времени происхождения фамилий у русских крестьян. Сам автор придерживается того мнения, что фамилии у крестьян стали возникать еще в XVIII в.[38]

В конце XX – начала XXI вв. вышло большое количество работ, опубликованных в научных сборниках, посвященных изучению русских и нерусских крестьянских семей, в том числе Среднего Поволжья. В них раскрываются различные вопросы, связанные с типологией, составом и структурой крестьянских семей русских, марийцев, мордвы, чувашей. В сборниках затрагивается ряд других вопросов истории крестьянства[39].

Следует указать на статью “Двадцать семь Иванов Анисимовых”. Она посвящена краткому описанию истории рода Анисимовых на всем протяжении времени его существования. Имеются и другие статьи[40].

Таким образом, период 1990-х гг. – начала XXI в. характеризуется увеличением исследований по генеалогии крестьян, в том числе по отдельным крестьянским семьям, их типологии. Генеалогические исследования стали включать не только реконструкцию родословных, но и решение многих вопросов крестьянского хозяйства и быта, связанных с типом семьи. Появились работы популяризаторского характера с целью привлечь людей к изучению своих семей, в связи с чем появились любительские генеалогические исследования. Тогда же возобновили работу генеалогические общества, существовавшие на рубеже XIX–XX вв., и стали публиковать свои периодические издания.

История семей отдельных категорий крестьян и национальностей, история сел как на территории Среднего Поволжья, так и других регионов, являются предметом изучения в диссертационных исследованиях с 1970-х гг. Это работы Е.В.Михайличенко, Л.И.Зориной, И.К.Загидуллина, С.С.Крюковой, С.Д.Николаева, О.И.Марискина, А.В.Бирюкова, А.И.Егуновой, Р.Б.Кончакова, П.П.Фокина, В.Е.Малязева, С.В.Орлова, Гаджиевой М.И.[41]

Помимо исследований по генеалогии и типологии семей тематика данной диссертации нашла отражение в работах, посвященных различным проблемам социальной истории крестьянства, сельского хозяйства, землевладения, повседневности и др.

Из дореволюционных работ отметим, что еще в начале XIX в. к сравнительному анализу цифровых данных ревизских сказок 4, 5 и 6‑й ревизий обращался К.Ф.Герман, параллельно проводя еще анализ формуляров ревизских сказок и метрических книг. Предлагаемые К.Ф.Германом выводы были далеки от научных. Его работа в целом представляла собой восхваление успехов официальной статистики в конце XVIII – начале XIX вв. Тем не менее, исследование полезно тем, что дает сводные данные по разным категориям крестьян сразу по трем ревизиям на рубеже XVIII-XIX вв. как по России в целом, так и по отдельным губерниям[42].

Новый уровень российской статистики отразила вышедшая в 1886 г. в журнале “Северный вестник” статья члена Центрального Статистического Комитета И.М.Красноперова, посвященная переделу общинных земель в Бугурусланском уезде Самарской губернии[43]. Целью статьи стало выяснение того, по каким причинам крестьяне делили землю, какие принципы они в это закладывали. Статья ценна фактическим и цифровым материалом, анализом положения дел в конкретных общинах на местах. Этот цифровой материал уже сложно найти в архивных источниках, но он подтверждается теми документами, которые сохранились в Государственном архиве Самарской области. Однако автор взял не все общины, а выборочно, в основном волостные центры, что повлекло за собой не совсем полное отражение процесса передела земель, как очень важного явления в крестьянской жизни, тесно связанного с количеством работников в семье.

Различные проблемы истории крестьянства второй половины XVIII в. рассматривались в классической работе В.И.Семевского, в том числе вопросы общинной жизни, землевладения, обычного права, переселения на окраины, семейных отношений и др. В.И.Семевский исследовал все категории крестьян: помещичьих, дворцовых, экономических, государственных[44].

В исследованиях второй половины XIX – начала XX вв. по истории крестьян и сельской общины в основном поднимались вопросы правовых норм семейной жизни в связи с характеристикой системы землепользования, общественных крестьянских организаций, а также обязанностей, лежавших на крестьянах по отношению к государству и владельцу. Сведения же по семейной организации являлись в них лишь сопутствующими.

Представляют интерес статьи П.И.Иванова, в которых он характеризует поземельную крестьянскую организацию в XVII в. и основы крестьянского землевладения в северных уездах[45]. П.А.Соколовский, исследуя земледельческое население России и проблему родства между населением двора, пришел к выводу, что обитатели одного двора связаны “в громадном большинстве случаев общим происхождением. Кажущееся неродственным на первый взгляд население двора было связано родством либо свойством”[46].

Вопросу миграции населения в XVIII – начале XX вв. и переселенческой политике правительства посвящено множество работ. Г.И.Перетяткович и А.А.Гераклитов рассматривали историю колонизации Поволжья в XVI – XVIII вв.[47]

Проблемы переселения, взаимоотношения русских крестьян-переселенцев с коренными жителями Среднего Поволжья были изучены А.А.Преображенским. Автор считал, что заселение новых территорий русскими крестьянами проходило мирно. Это объясняется, по мнению А.А.Преображенского, “наличием значительного колонизационного фонда земель, совместимостью встречавшихся здесь социальных структур и общими методами хозяйствования”[48].

Уже в советское время в работах А.Г.Рашина, С.И.Брука, В.М.Кабузана, Я.Е.Водарского нашли свое решение вопросы миграции и демографии населения России[49]. Монография Я.Е.Водарского была посвящена изучению взаимосвязи социально-экономического развития и населения России во второй половине XVII – начале XVIII вв.[50] Водарский обращается к решению целого спектра вопросов: численности населения в губерниях и уездах, численности дворов и их средней населенности и др. Однако все упомянутые советские историки-демографы в своих исследованиях использовали обобщенные итоговые данные, которые никак не могут отразить конкретное состояние крестьянских семей в том или ином уезде или губернии.

Изучению быта крестьян и их сельскохозяйственного труда за XVIII в. посвящен современный фундаментальный труд Л.В.Милова. В монографии особое внимание обращается на раскрытие роли природно-климатического фактора в развитие сельского хозяйства. Ценность и значимость ее тем высока, что здесь даются обстоятельные очерки обо всех сторонах жизни и быта великорусской деревни в XVIII в.[51]

Этнографами и историками в отдельных работах последних десятилетий подвергаются изучению и такие стороны жизни семей как обычное право[52], распределение функций и обязанностей между ее членами[53], питание и здоровье[54], праздники и развлечения[55].

Обобщающим исследованием по социальной истории России XVIII – начала XX вв. стала фундаментальная работа Б.Н.Миронова. На макроуровне подвергается исследованию и анализу широкий круг проблем: географическая среда и колонизация, демографические проблемы и переход от традиционной к современной модели воспроизводства населения, развитие малой семьи и демократизация внутрисемейных отношений, социальная структура и социальная мобильность населения, правосознание и др. Автором привлекались многочисленные источники, использовались понятийный аппарат и подходы современной социальной науки, опыт зарубежной, в первую очередь, американской историографии[56].

Вопросы заселения Самарского края, его освоения, сельскохозяйственного производства, статистики, хозяйства крестьян, положение крестьянства, быта и культуры XVIII-XIX вв. подробно освещаются в статьях современных историков Поволжья Л.М.Артамоновой, Ю.Н.Смирнова, Т.И.Ведерниковой[57]. Землевладение, землепользование, общественная жизнь, развитие хозяйства, промыслов в XIX – начале XX вв. на этой территории отражены во многих исследованиях[58]. Важным вкладом в изучение истории крестьянства Среднего Поволжья и его менталитета стали работы П.С.Кабытова[59].

Значительный интерес вызвал ход столыпинской аграрной реформы в Среднем Поволжье. Исследователи большое внимание уделяли различным аспектам реализации этой реформы и ее итогам, отношению крестьян к ней[60].

По периоду военного коммунизма и 1920-х гг. разработке подверглись многие проблемы. Среди них такие, как развитие крестьянского хозяйства в условиях военного коммунизма[61], взаимоотношения крестьян и советской власти в период гражданской войны[62], голод 1921-1922 гг.[63], условия хозяйствования крестьян в период нэпа[64].

В качестве обобщающих работ по истории Самарской, Симбирской и Саратовской губерний использовались труды самарских[65], саратовских[66], ульяновских[67] и оренбургских[68] краеведов.

Важное место среди работ по истории крестьянства занимает ежегодник “Крестьяноведение”. Эти сборники посвящены аграрным реформам в России, проблемам истории и современности крестьянства и сельского мира, вопросам производственной деятельности современного российского и западного крестьянина, структуре, отношениям внутри себя и отношениям с внешним миром (природой, городом, властью), их судьбам в индустриальную и постиндустриальную эпохи, культурного уровня и быта. Особое внимание уделяется теоретическому осмыслению всего комплекса перечисленных выше проблем. В ежегодниках представлены работы как отечественных, так и зарубежных историков-крестьяноведов[69].

Работы зарубежных ученых, разрабатывающих проблемы истории крестьянства опубликованы в хрестоматии “Великий незнакомец”. Здесь представлены работы Т.Шанина, Р.Дюмона, Г.Робинсона, Д.Торнера и др., а также В.П.Данилова. Здесь же опубликованы работы выдающихся русских экономистов – представителей организационно-производственной школы А.В.Чаянова, А.Н.Челинцева, Н.П.Макарова[70].

Большой вклад в разработку проблем истории крестьянства и историографических вопросов внес теоретический семинар “Современные концепции аграрного развития” под руководством В.П.Данилова и Т.Шанина. В обсуждении участвовали ведущие российские специалисты в области истории, экономики, социологии крестьянства и аграрных отношений. В ходе работы семинара рассматривались крестьяноведческие исследования и идеи современных английских и американских ученых: Т.Шанина, Дж.Скотта, Э.Вульфа, М.Левина, Г.Хантера, Ш.Мерля, Д.Филда, О.Вебера, Р.Дэвиса и др. Материалы семинара публиковались в журнале “Отечественная история” с 1992 по 1998 гг.[71]

Зарубежные историки много внимания уделяют разработке социальной истории семьи. Так, в центре внимания Р.Зидера оказались ключевые проблемы социальной истории семьи Западной и Центральной Европы XIX-XX вв. Зидером исследованы важнейшие тенденции исторического развития семьи (отделение в пространстве и времени семейной жизни и производственного труда, крушение патриархальной традиции и расширение автономии семьи, эволюция системы отношений семьи и общества) и многие аспекты семейной жизни (выбор супруга, брачное поведение, воспитание детей, отношение к старости). Дана типология исторических видов семьи. При этом изменения семьи Р.Зидер ставит в зависимость не только от социально-экономических, но и от политических факторов[72].

Большое значение имеет литература источниковедческого характера, вышедшая в советское и современное время. Статья И.И.Глуховской дает краткую характеристику тех источников, в которых можно почерпнуть информацию о непривилегированных слоях населения, в первую очередь о крестьянах[73].

Привлекалась книга С.И.Антоновой, где охарактеризованы статистические источники по российской истории. В ней наиболее полно представлены и критически разобраны все источники этого вида, накопленные за период с 1860-х гг. по начало XX в., а также работы, в которых они были использованы[74].

Ревизским сказкам посвящены работы Е.П.Подъяпольской и Н.Л.Юрченко. В них дается всесторонняя оценка этому источнику, определяется широкий круг вопросов, который возможно исследовать на их основе, в том числе и семейный состав крестьян[75].

Статьи К.Б.Литвака и М.В.Борисенко представляют источниковедческий анализ данных всероссийской переписи 1897 г. В этих работах раскрываются информативные возможности переписи для исследований истории крестьянских семей, хотя, по убеждению М.В.Борисенко, это очень сложная работа из-за уничтожения первичных переписных листов[76].

О церковных статических источниках существует исследование С.Н.Романовой, в котором дается их классификация[77]. Метрическим книгам посвящены работы Д.Н. и И.А.Антоновых[78], Х.Э.Палли[79].

Большое значение имеет статья Г.А.Алексейченко о приговорах сельских сходов. В ней дается внутренняя и внешняя критика приговоров, методологические указания их практического применения в исторических исследованиях. Ценность этой статьи тем более высока, что она является единственной работой по анализу приговоров как источника по истории и социально-экономическому состоянию крестьянской общины в целом и крестьянской семьи в отдельности[80].

Представляет ценность работа Л.И.Панина, в которой привлекается внимание к такому источнику как “Списки населенных мест”. В ней, излагается история возникновения “Списков” и дается критический анализ их состава и содержания[81]. Статья В.Н.Рыхлякова посвящена описанию источников, которые могут дать генеалогическую информацию после 1917 г.[82]

Таким образом, исследования по истории населения России, истории крестьянства и сельского хозяйства содержат немало материала о крестьянской семье. Тем не менее, история, генеалогия, типология русских крестьянских семей Среднего Поволжья, их роль и значение в освоении края изучены крайне фрагментарно. Их структура и формы, особенности быта и хозяйства до настоящего времени остаются мало исследованными. Поэтому данная тема представляется актуальной и перспективной для изучения в диссертационной работе.

Важным этапом в изучении истории крестьянских семей является выявление источниковой базы и анализ источников, в которых находится информация по выбранной теме исследования. Суть архивной эвристики проблемы заключается в том, чтобы найти при отсутствии персонального крестьянского фонда нужные сведения в материалах иных фондообразователей. Многие документы были выявлены и введены в научный оборот впервые.

Источники по выбранной теме многочисленны и различны по видам, типам и содержанию. Их объем и разновидности практически не ограничены. К их числу может быть отнесен любой памятник (письменный, архитектурный, археологический, предметы искусства), содержащий сведения о семье или биографические сведения об отдельном лице.

Источники, прослеживаемые на протяжении смены ряда поколений, позволяют раскрыть существенные аспекты исторической демографии, географическую и социальную динамику различных общественных слоев, развитие исторического процесса в целом. Основным моментом генеалогического исследования является отнесение определенного круга фактов к жизни и деятельности конкретного лица, семьи, рода.

Крестьянские семьи не вели своей родословной и дневников о повседневной трудовой жизни, мало заботились о сохранности документов, поскольку подавляющее большинство из их членов были неграмотны, а суровая повседневность не оставляла на это время. В архивах отсутствуют личные фонды крестьян за дореволюционное время. Из этого следует, что жизнь крестьянских семей, их демография и генеалогия нашли отражение практически только в документах государственного, либо вотчинного происхождения. Тем самым, исследователь, изучающий историю крестьянских семей, располагает неизмеримо меньшим корпусом источников, чем специалист, исследующий дворянские роды. При обращении к данным по истории крестьянских семей, встает целый комплекс сложнейших вопросов относительно репрезентативности источников, их достоверности, качественной однородности и сопоставимости.

Использованные и обнаруженные источники были разделены на следующие виды:

 Законодательные акты.

 Статистические источники.

 Делопроизводственная документация.

 Документы личного и семейного происхождения (воспоминания, родословные схемы).

 Периодическая печать.

Также были использованы следующие типы источников:

1. Вещественные.

2. Фотодокументы.

3. Фонодокументы.

Законодательные акты в данной диссертации представлены указами, изданными в XVIII – начале XX вв. Они регламентируют переселение крестьян на окраины Российской империи и их материальную и земельную обеспеченность. Использованные документы были опубликованы в Полном собрании законов Российской империи.

Наиболее важными по теме исследования являются статистические источники. В первую очередь, это данные переписей населения и сельскохозяйственные переписи. Главное их значение состоит в том, что они представляют массовые данные, а также помогают выявить закономерности, явлений и процессов. По крестьянской генеалогии массовые источники появляются с XVIII в. (ревизские сказки, метрические книги).

Массовые источники – это такая совокупность однородных документальных материалов, изучение которых дает возможность восстановить родословную выбранного генеалогического объекта. Эти источники раскрывают существенные аспекты исторической демографии, географическую и социальную динамику различных общественных слоев.

Сведения о крестьянских семьях Среднего Поволжья XVIII в., которые содержатся в материалах 1, 2 и 3-й ревизий, были изучены в Ф. 350 (Ландратские книги и ревизские сказки) Российского Государственного архива древних актов (РГАДА). Этот фонд содержит ревизские сказки и переписные книги не по всем уездам. Различные категории крестьян также представлены не одинаково полно по разным уездам. Сведения по Симбирскому и Самарскому уездам – наиболее полные и имеются за все 3 ревизии. Сведения о крестьянских семьях Саратовского уезда имеются только по III ревизии. Кроме того, значительно поздняя стабилизация фамилий затрудняет пользование материалами ревизий.

Сведения о крестьянских семьях Среднего Поволжья второй половины XIX в. содержатся в материалах 5-10-й ревизий. В Ф. 150 Государственного архива Самарской области находятся материалы 7-10-й ревизий. Они представлены крайне неравномерно и неполно по уездам Самарской, Симбирской, Саратовской и Оренбургской губерний, а потому дают весьма отрывочные сведения о крестьянских семьях.

Помимо самих ревизских сказок были изучены предварительные сводные данные I ревизии по категориям населения Казанской губернии 1721 г.[83] В этом источнике представлены крестьяне всех категорий по уездам. Однако цифры являются только предварительными, а потому неполными и неточными. Они очень сильно отличаются от тех цифр, которые были представлены в “Генеральной табели” от 1721 г.

“Генеральная табель” I ревизии позволяет достаточно полно изучить данные об общей численности и сословном составе населения России первой четверти XVIII в., а также географию его размещения вплоть до поуездного деления. Этот источник был составлен в Кабинете министров Анны Иоанновны в 1738 г. на основании данных первой ревизии 1718-1727 гг., в связи с подготовкой очередной переписи окладного населения[84].

Помимо этих источников в Российском Государственном архиве древних актов хранится еще ряд сводных документов, раскрывающих вопросы численности населения, семей, дворов, и средней численности семей по I ревизии. Их можно разделить на 4 группы.

Первая группа сводных источников представляет собой поуездные перечневые выписки из переписных книг[85]. Не все переписные выписки содержат одинаковое перечисление категорий населения, но во всех имеются поуездные итоги крестьян, бобылей, задворных и деловых людей, принадлежавших помещикам, вотчинникам, патриарху, архиереям, монастырям и церквам. Датировать составление этого источника можно только приблизительно началом XVIII в., вероятнее всего вторым или началом третьего десятилетия (но не позднее 1722 г.).

Вторая группа источников объединяет восемь погубернских ведомостей и общую сводную ведомость. В погубернских ведомостях приведены поуездные итоги. Сводная итоговая ведомость содержит общие итоги дворов и людей по всем губерниям и группам населения. Датируется источник 1717 годом[86].

Третья группа сводных источников представляет собой табели (таблицы) с поуездными итогами. Составление ее датируется 1721 г. [87]

Четвертую группу составляют сводные источники, касающиеся только района Среднего Поволжья. Эти источники касаются периода до начала проведения I ревизии и дают информацию только о числе дворов. Это сведения из сметных списков, имеющиеся в наказе казанскому губернатору 1697 г. и в справке, составленной в 1701 г.[88]; справки, составленные в 1714 г. по случаю выделения Нижегородской губернии из Казанской[89].

Ревизские сказки I – X ревизий содержат полную информацию по истории крестьянских семей, так как предоставляют широкие биографические данные о конкретном человеке. Они позволяют установить следующие сведения: сословную принадлежность лица, подающего сказку; возраст, фамилию, имя, отчество и место рождения, место постоянного жительства, наличие детей мужского и женского пола (кроме 1-2 и 6 ревизий) с указанием времени и места их рождения; родственников и работных людей с указанием их фамилий, имен, возраста, сословной принадлежности и степень их родства к главе семьи; фиксировались изменения в составе семьи (рождение, смерть, побеги, сдача в рекруты, переселение и пр.).

С введением Петром I подушной подати налоговые органы при учете тяглого населения стали интересоваться не количеством дворов, а численностью мужского населения и уже при первой ревизии 1719 г. дворы не учитывались вовсе, хотя генеалогической информации значительно стало больше. Это делает очень сложным подсчет средней населенности дворов. Однако по частным данным можно судить об уровне населенности крестьянских дворов в отдельных уездах.

Первым двум ревизиям присущ еще один недостаток. Своим предметом они имели учет населения для сбора податей и рекрутского набора, а потому отражают только мужское население. Между тем, ревизские сказки являются единственным наиболее полным и систематизированным источником для изучения истории крестьянской семьи.

Материалы ревизий являются основными источниками для изучения миграционных потоков в России в XVIII – середине XIX вв. О переселенцах в Южное Приуралье сохранились данные II – IV ревизий, которые показывают численность и этнический состав мигрантов, прибывших сюда в 40-70-х гг. XVIII в. Помимо этого, такие данные содержатся в окладных книгах V-IX ревизий.

С 80-х гг. XVIII в. данные о миграционном движении, причем более полные по сравнению с предыдущим периодом, сохранились в погубернских и общероссийских окладных книгах Казенных палат, а с 1804 г. – также в губернаторских отчетах. Однако сведения о переселенцах появляются в них только в тех случаях, когда абсолютное число мигрантов было значительным.

Документы о переселении крестьян в Оренбургскую губернию и наделении землей крестьян-переселенцев хранятся в фондах Оренбургского губернского правления и канцелярии Оренбургского гражданского губернатора Центрального Государственного исторического архива республики Башкортостан (ЦГИА РБ).

Первичные материалы ревизий, переписей, которые содержат сразу большую и довольно многогранную информацию о крестьянской семье и дворе, наиболее полно могут их охарактеризовать только в сочетании с другими сведениями. Дополнением к ним при изучении семей служат церковные метрические книги.

Метрические книги велись до 1918 г., представляя собой “совокупность актов культовой регистрации, удостоверяющих события крещения (рождения), венчания (брака), погребения (смерти) конкретных лиц, в виде хронологических записей в книжной форме”[90]. Метрические книги разделяются на три части: “О рожденных”, “О бракосочетавшихся” и “Об умерших” и имеют следующие данные.

– В первой части “О рожденных” метрические книги имеют следующие данные: даты рождения и крещения какого-либо лица; имена, отчества и фамилии родителей и восприемников (крестных отца и матери); место жительства родителей и восприемников и их сословную принадлежность. Специально оговаривался момент, если ребенок был незаконнорожденным, а также факты усыновления с указанием даты усыновления, имен, отчеств и фамилии усыновителей и места их жительства. В эту же часть вносились и присоединенные к православию из других конфессий христианства и из старообрядческих сект.

– Во второй части “О бракосочетавшихся” метрических книг содержатся сведения о дате бракосочетания; именах, отчествах и фамилиях бракосочетавшихся; месте жительства; сословной принадлежности и возрасте бракосочетавшихся; какой по счету брак. Если брак расторгался, указывалась дата его расторжения и причина.

– В третьей части “Об умерших” содержатся даты смерти и погребения; имя умершего; если это ребенок, указывается имя отца; сословная принадлежность умершего и его возраст; причина смерти и место погребения.

По точности данные метрических книг превосходят аналогичные известия ревизских сказок. Поэтому переписчики для уточнения данных, которые говорили крестьяне, обращались к метрическим книгам и делали соответствующие записи. Подобные обращения были очень важны, так как даже в 80‑е гг. XIX в. еще пользовались материалами X ревизии. В свою очередь метрические записи, фиксирующие в хронологической последовательности акты гражданского состояния человека, лишены той пофамильной динамичности, какая присуща ревизским сказкам.

Но, несмотря на высокую информативность, данные метрических книг нужно изучать в совокупности с другими статистическими и демографическими источниками: ревизскими сказками, материалами переписей, исповедными росписями. Использование всего комплекса этих источников открывает большие научные перспективы в области изучения крестьянских семей.

Немаловажным источником по учету численности и составу православного населения являются исповедные книги. Они заполняют информационный пробел ревизских сказок и метрических книг. Исповедные книги учитывали по всему церковному приходу мужское и женское население. В них указывались название населенного пункта, социальный разряд населения, для крестьян (помещичьи, экономические, дворцовые и пр.), поименный состав жителей каждого двора, их возраст, степень родства и т.д. Для главы семьи в исповедных книгах указывалось имя, отчество, фамилия и возраст; для жен – имя, отчество и возраст; для остальных – степень родства, имя и возраст. Обязательно оговаривалось вдовство.

Ценнейшим статистическим источником является Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Сведения этой переписи использовались только лишь в плане суммарной характеристики населения по губерниям в целом, что удовлетворить исследователя конкретных крестьянских семей, разумеется, не может. Ситуация усложняется тем фактом, что после опубликования сводных итогов обследования первичные переписные листы, заполненные на каждого жителя империи, были уничтожены. Первичные переписные листы по исследуемым губерниям также не сохранились. По опубликованным сводным итогам невозможно установить и проверить точное число семей с тем или иным количеством людей, их хозяйственную обеспеченность, а также достоверно установить типы семей, как раз по причине отсутствия первичных переписных листов. Поэтому сделанные выводы по этим показателям на основе опубликованных тетрадей могут быть в некоторой степени неточными[91].

Данные переписи 1897 г. значительно шире сведений метрических книг или ревизского учета. Причем специфика данного источника заключается в наличии в нем информации о людях в системе их родственных и хозяйственных связей. Это дает любопытный, но несколько противоречивый материал. Каждый переписной лист заключает в себе сведения не об отдельном человеке и даже не о семье, а о “домохозяйстве”, что является более широким понятием. В домашнее хозяйство дополнительно входили зависящие от домохозяина неродственные лица – работники, гости, приживальщики и т.д. Однако отсутствуют данные о хозяйственной и материальной обеспеченности семей или об индивидуальных особенностях семейного быта.

Тем не менее, фиксация пофамильного состава сельских жителей позволяет вычленить собственно семью крестьян. Указание полного имени, степени родства, возраста и семейного положения определяют точную внутрисемейную структуру и межсемейные связи. В общем перечне домохозяйств поселения различимы большие и малые семьи взрослых отделившихся детей (хотя дочерей в замужестве выявить труднее).

В данных переписи 1897 г. встречаются неточности, особенно в пунктах о дате и месте рождения, занятиях, приносящих доход. Это связано с тем, что сбор сведений проходил в форме устного опроса респондентов, а человек вполне мог забыть или не помнить некоторые сведения. Часто крестьяне сознательно искажали факты своей биографии. Тем не менее, неточные данные вполне поддаются проверке и исправлению с помощью привлечения других источников статистического (метрические книги, клировые ведомости) и экономического (поземельные и окладные книги) характера.

Наряду с опубликованными тетрадями о результатах переписи 1897 г. было использовано издание “Населенные места Российской империи в 500 и более жителей… по данным первой всеобщей переписи населения 1897 г.” Оно значительно помогает решить некоторые вопросы, так как история семьи неразрывно связана с историей села, где она проживала. В первую очередь это сколько жителей населяло тот или иной населенный пункт с указанием числа людей мужского и женского пола и число жителей преобладающих вероисповеданий. Этим данным можно доверять, так как “материалом для составления списка населенных мест Российской империи с населением в 500 и более жителей послужили главным образом переписные данные, из которых была взята точная и проверенная цифра наличного населения каждого населенного пункта”[92].

Переписи, проведенные в советское время, в основном представлены архивными материалами и хранятся в Российском Государственном архиве экономики (РГАЭ), но доступ к ним ограничен. Тем не менее, переписи 1920, 1923 и 1926 гг. были опубликованы, что очень сильно облегчило задачу их исследования. Результаты переписей были опубликованы как Центральным Статистическим Управлением, так и местными статистическими бюро.

Всероссийская перепись сельского населения 28 августа 1920 г. дает точно такую же информацию, что и Первая всероссийская перепись населения 1897 г. Она была первой советской переписью населения. Структура опубликованных данных та же, что при публикации материалов переписи 1897 г. Это дает возможность сопоставлять данные за разные периоды времени – конец XIX в. и начало 1920-х гг. Результаты переписи были опубликованы как в Москве, так и в губерниях[93].

Перепись 1920 г. отразила наличное и временно отсутствующее население. Помимо этого были получены данные относительно семьи, хозяйства, количества скота, уровня образования и др. Полученные цифры можно считать верными, так как перепись проводилась по старой методике и во многом по старой программе.

Перепись городского населения 15 марта 1923 г. для данного исследования не имеет такого большого значения, как перепись 1920 г. Однако в статистических сборниках с результатами этой переписи представлены данные и по сельскому населению. Они даны по состоянию на 15 марта 1923 г.[94]

Полученные и опубликованные здесь цифры относительно сельского населения являются крайне неточными, приблизительными, а в ряде случаев и мало правдоподобными. Обращаясь к данным по сельскому населению на основе статистических ежегодников 1924 и 1925 гг., надо быть очень осторожным. В данном исследовании информация из них почти не использовалась, так как предварительные результаты переписи 1920 г. оказались более точными.

Наиболее полной и информативной переписью является Всесоюзная перепись населения 1926 г. Ее предварительные и краткие итоги были опубликованы в 13 выпусках в течение трех лет, а окончательные и полные – в 56 томах – к 1933 г. Помимо нее нас также интересует Всероссийская перепись 1920 г., которая охватила только сельское население, а потому для данной темы она является очень ценной.

Результаты всесоюзной переписи населения 1926 г. были использованы в виде опубликованных таблиц[95]. Это – суммарные данные численности населения, общего числа домохозяйств, среднего числа человек в них, количества семей русских крестьян, числа грамотных крестьян и другие показатели по губерниям СССР. Опубликованные цифры можно считать объективными, но они информативно значительно беднее, чем результаты переписи 1897 г. или даже переписи 1920 г.

Главным недостатком демографических статистических источников является то, что слабо отражают социально-экономическую жизнь семьи. Поэтому неизбежно возникает задача сбора отдельных фактов об одной и той же семье в разных документах, различных по типу и разделенных во времени.

Также еще можно выделить следующие группы демографических источников:

1) Документы административного учета населения XVIII – начала XX вв. (регистрационные книги для записи крестьян деревни, книги о разделе крестьян).

2) Документы полицейского учета конца XVII – начала XX вв. (проезжая грамота, паспорт, вид на жительство, паспортная книга, книга записи паспортов и др.).

3) Документы о переселении населения середины XIX – начала XX вв. (списки переселенцев, прошения или ходатайства о переселении, акты о смерти переселенцев, увольнительные свидетельства, посемейные списки, книги водворения, карточки переселенцев, вопросные листы для сухопутных переселенцев).

Наиболее важными статистическими источниками, дающими экономические сведения по второй половине XVIII – первой половине XIX вв., служат материалы Генерального межевания и Экономические примечания к Генеральному межеванию. В Государственном архиве Самарской области – это фонд 388 “Самарская губернская чертежная”. В Российском Государственном архиве древних актов они составляют несколько фондов. Материалы Генерального и Специального межеваний по Самарской губернии – Ф. 1334, по Саратовской губернии – Ф. 1335, по Симбирской губернии – Ф. 1336. Экономические примечания к планам Генерального межевания по всем губерниям составляют Ф. 1355.

В этих материалах заключается перечень всех населенных и ненаселенных дач в уезде с обозначением числа дворов, числа душ, количества земли усадебной, пахотной, сенокосной, лесу и неудобной. Кроме того, приводятся некоторые сведения о положении селений и промыслах жителей, а относительно помещичьих имений почти всегда отмечено, на барщине они или на оброке. Результаты Генерального межевания дают полный материал для статистики землевладения во второй половине XVIII – первой половине XIX вв. По каждой губернии, уезду, населенному пункту, даче имеются подробные планы.

Одними из важнейших и интереснейших статистических источников, которые раскрывают хозяйственное состояние семьи являются “Поземельные книги”. Их существенным достоинством является то, что по ним можно восстановить дворовладельцев села, их фамилии, имена, отчества, количество владенной земли, у некоторых социальный статус. Перед описанием земельной собственности всегда даются сведения о населенном пункте (деревня, село, селение), оговаривается владелец (государственное, помещичье), указывается прежний владелец населенного пункта, если он был помещичьим[96].

В материалах о переходе земельных имуществ зафиксированы смены владельцев земельных участков. Такого рода документы дает сведения о бывшем и настоящем владельце участка, его площади и стоимости, а также каким образом он перешел к другому владельцу (с торгов, по завещанию, передача права владения). Он несет сведения о материальном положении семей и целых ветвей рода. Имеются дополнительные, конкретизирующие сведения о сельских населенных пунктах. На основе этого типа источников прослеживается история жизни семей и их материальное благополучие, а также само развитие землевладения и землепользования[97].

Немаловажное значение для исследования крестьянских семей имеют “Приложениях к трудам редакционных комиссий для составления Уложения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости”, в котором содержится интересная информация о крепостной деревне середины XIX в. с численности населения в населенных пунктах. Эта информация была собрана в ходе подготовки к крестьянской реформы 1861 г. и издана в виде статистических материалов. В “Приложениях…” перечислены имения (села, деревни, волости с населением свыше 100 душ) с указанием их владельцев по данным последней X ревизии (1858)[98].

Данные в этих “Приложениях…” сгруппированы по алфавиту: губернии, внутри губерний по уезду. Внутри уезда перечень помещиков не всегда придерживался алфавитному принципу. Приводятся данные о количестве крестьянских дворов в имениях, душ, десятин земли (удобной и неудобной для землепользования), величине оброка и прочие повинности крестьян.

При исследовании крестьянского сословия и крестьянского хозяйства второй половины XIX в. очень ценным источником являются статистические сведения подворной земской переписи, опубликованные в 80-90-х гг. XIX в. По Самарской губернии первые семь томов посвящены крестьянскому и сельскому хозяйству уездов Самарской губернии. Восьмой том сводный по всем уездам и губернии в целом. В сборниках содержатся очень подробные сведения, освещающие с точки зрения статистики все стороны сельского хозяйства после аграрных реформ 60-х гг. XIX в., сгруппированные в комбинационные таблицы[99].

Подобный статистический сборник был использован при изучении Саратовской губернии[100]. В нем также представлен итог подворной земской переписи, проведенной в 1880-е гг. Подворная перепись по Саратовской губернии представляет каждый двор в сочетании с грамотностью, рабочим и половым составом, постройками, инвентарем, наделом, арендой, посевом, промысловыми занятиями семьи, денежными средствами и пр. Подворная форма статистического материала дает возможность детального анализа: она позволяет разделить разнородные элементы на отдельные экономически и культурно однородные группы, выяснить жизнь, потребности, нужды, интересы таких групп, указать на взаимное соотношение и их происхождение, а также на роль тех факторов, которые влияют на это.

Составители сборника указывали на высокую точность подворной переписи, так как “точных данных о возрастном составе населения, о грамотности, о заработках, о промысловых занятиях, об инвентаре, об аренде угодий, о числе семей бездомовых, незанимающихся хозяйством, лишенных скота и земли и т.п. никакое учреждение не имеет и собрать их можно только путем непосредственной переписи каждого двора”[101]. В 1880-х гг. собранные сведения были проверены и дополнены под руководством Г.Ершова, составив отдельные издания[102].

Помимо земской подворной переписи для второй половины XIX в. существуют демографические статистические источники. Они были опубликованы Центральным статистическим комитетом (ЦСК) Министерства внутренних дел в “Статистических таблицах Российской империи”[103] за 1858 г. и в “Статистическом временнике Российской империи”[104] за 1867 г. Эти данные полицейского учета менее точны, чем ревизские материалы и земская статистика.

Различные данные сельскохозяйственной статистики делают возможным более подробно и точно исследовать экономические показатели, возможности и приоритеты как отдельных крестьянских хозяйств и уездов, так и губерний в целом. К ним также можно отнести статистику цен на зерно, статистику посевов и др.

Большое значение среди статистических источников имеют “Списки населенных мест”, которые фиксируют размещение наличного населения на определенной территории по местам его расселения. Основное достоинство этого источника заключается в том, что он позволяет изучать размещение населения не в общих чертах (на основании показателей плотности населения), а по отдельным населенным пунктам, максимально приблизив это изучение к реальной действительности.

Непосредственно списки населенных мест располагаются в виде таблиц, из которых для данного исследования можно узнать все наименования населенного пункта, топографическое положение населенного места (название реки или озера, около которого расположен данный пункт), расстояние в верстах от уездного города и становой квартиры, число дворов в селении, число жителей с разделением по полу, достопримечательные места населенного пункта: базар, ярмарка, кладбище, церковь, школа. Информация о точном географическом положении населенных пунктов позволяет восстанавливать местонахождения всех населенных пунктов какого-либо уезда или волости[105].

Указание в “Списках населенных мест” числа дворов в селениях позволяет вычислить среднюю населенность двора и еще целый ряд других величин. К сожалению, в изданиях конца XIX – начала XX вв. этот пункт отсутствует, что значительно затрудняет сравнительно-исторический анализ.

Ценным источником являются крестьянские наказы в Уложенную комиссию, который, к сожалению, до сих пор в полной мере не используется в историческом краеведении. Крестьянские наказы позволяют пролить свет на раннюю истории селений Самарского Заволжья[106].

Очень важна и перспективна в целях изучения крестьянских семей разработка комплекса делопроизводственных документов. Наиболее интересными среди них являются приговоры сельских сходов. “Приговор – это краткая письменная фиксация решения схода, как правило, по одному вопросу, то есть локальный фрагмент из жизни крестьянского “мира”[107].

Приговоры предоставляют данные не только по хозяйственной, политической и иной жизни общины, но и о количестве дворовладельцев, так как на сход шел глава семьи или старший член каждого семейства, их грамотности и положении в общине. Эти сведения содержатся в начальной и конечной клаузулах, которые указывают круг лиц, участвовавших в сходе и принимавших приговор.

Исполнение административных функций в известной мере отрывало выборных крестьян, в первую очередь старост (глав семей) от собственно крестьянских занятий. “Мирской” подход к выборам основывался на учете хозяйственного и рабочего положения семейств. Приговоры сельских сходов помогают лучше изучить крестьянскую семью, ее хозяйственное положение, авторитет и влияние в общине. Помимо этого, приговоры позволяют проследить в деталях процедуру разделов, выяснить их причины, определить численный и рабочий состав делящихся семей, а также их хозяйственно-имущественное положение.

Непосредственно были изучены приговоры сельских сходов Бугурусланского уезда по решению вопроса о задолженности по продовольственным ссудам в связи с голодом 1891-1892 гг.[108]

Большой интерес представляют губернаторские отчеты. Они несут сведения обо всех сторонах экономической и сельскохозяйственной деятельности крестьян, по социальной истории. Однако текстовая часть отчета писалась по шаблону и особенные события в жизни губернии получали недостаточное освещение. Более подробно описывались экстраординарные события. В губернаторские отчеты включались многочисленные статистические сведения, которые составляли приложения к ним. Они позволяют увидеть динамику в развитии губернии.

У крестьян была сильно развита родословная память – знание истории своей семьи и своих предков. Поэтому одними из главных источников информации по истории крестьянских семей конца XIX – первой половины XX вв. стали устные воспоминания. Они были сделаны в виде стенографических и аудиозаписей. Несомненный интерес представляют периодические издания, имеющие материал о конкретных представителях тех или иных крестьянских родов. Например, биографии Юрия Максимовича Анисимова и Василия Ивановича Анисимова. Они были написаны с их слов[109].

Воспоминания фиксируют такие факты и сведения, которые не может воспроизвести никакой другой источник. Они передают атмосферу и колорит исторической эпохи, которые в письменных источниках не отразились, и тем самым существенно дополняют картину минувшего. Воспоминания помогли воссоздать атмосферу и жизнь рода Анисимовых со второй половины XIX в. В процессе бесед были восстановлены облики сел, закреплены в плане (схеме) дворы с постройками, жилые дома. Рассказы людей несут сохранившееся с тех пор эмоциональное отношение к пережитым событиям. Особенно они важны, когда нет других документальных источников и, таким образом, мы приобретаем ценный исторический материал.

Вместе с тем воспоминаниям свойственны и недостатки: возможная неточность при отражении событий во времени, в отношении места действия и хода событий, преувеличенная (или преуменьшенная) оценка роли лиц в этих событиях, субъективное отношение к лицам и фактам. Устные сведения подчас носили даже легендарный характер или имели расхождения с реальными историческими событиями, датами. Некоторые недостатки можно устранить путем сопоставления с документами и показаниями других информаторов, но во всех случаях устные воспоминания нуждаются в серьезной проверке, установлении их достоверности доступными способами.

Характер воспоминаний носят статьи в газетах младшего сына Ивана Ефимовича Старшего Анисимова Василия Ивановича. Они посвящены событиям гражданской войны, голода 1921-1922 гг., нэпа, происходивших в его родном селе Баландино, освещается личная жизнь автора воспоминаний[110].

Главными генеалогическими источниками, созданными в семье, являются родословные росписи и родословные схемы, которые устанавливают родственные связи между отдельными членами семьи. Следует учесть, что родословные могут иметь различные пропуски и неточности.

Крестьяне в отличие от дворян не имели ни родословных росписей, ни родословных схем, их рода не были внесены в родословные книги. На протяжении всей российской истории сотни тысяч крестьянских родов в тяжелейших условиях возделывали и облагораживали русскую землю, обеспечивая продуктами своего труда правящее сословие. Вся их жизнь была сопряжена с проблемой выживания и, они даже не задумывались над тем, чтобы вести свою родословную. Сведения о прошедших поколениях передавались в устной форме. Поэтому подавляющее большинство крестьян знало не более шести поколений, включая свое. Отдельный крестьянский род Анисимовых, помнящий 11 поколений, является уникальным из этого ряда многочисленных крестьянских родов.

До Анисимова Ивана Ефимовича Старшего (1863-1953) сведения о родословной крестьян Анисимовых передавались из уст в уста. Он же по семейным преданиям делал записи, а в 20-е гг. XX в. его сын Максим (1902‑1955) составил мужскую нисходящую схему родословной, насчитывающую 7 колен, не включив представителей женского пола. Родословная схема насчитывала 154 человека. Большую помощь оказала его бабушка Евдокия Константиновна (1838 – 1936), которая очень много помнила о старших поколениях.

Под мужской нисходящей родословной мы понимаем такую родословную, которая указывает все потомство данного родоначальника, но происшедшее лишь от мужчин, относительно женских представительниц рода она ограничивается указанием имени их супругов. Эта форма родословной в начале XX в. являлась основной. Росписи восходящего родства, где были бы записаны все предки какого-либо лица большая редкость.

В соответствии с традицией после смерти Максима Ивановича родословная схема была передана его старшему сыну Валентину, который сделал ее копии всем своим братьям и сестрам. В настоящее время родословная схема насчитывает 496 представителей, включая мужчин и женщин, и представляет смешанный нисходящий тип родословной.

Смешанной нисходящей родословной называется такая родословная, которая указывает все потомство данного родоначальника как происшедшее от мужчин, так и от женщин. Такая подробная родословная схема не является, конечно, родословием одной фамилии, так как охватывает часто огромное количество родов, происшедших от одного родоначальника по женским линиям. Она бывает необходима для выяснения родственных связей между боковыми и часто отдельными родственниками.

Отсюда можно сделать вывод, что Анисимовы в начале XX в. были знакомы с правилами составления самой распространенной в то время схемой родословной. Однако родословные росписи сделаны не были, так как в то время Анисимовы не обладали еще соответствующими знаниями и навыками для такой работы. Лишь в 90-е гг. XX в. автором этого исследования были составлены генеалогические карточки на каждого представителя двух ветвей Ивана Ефимовича “Старшего” и Ивана Ефимовича Ванюры.

Много ценной информации дают фотодокументы, хранящиеся в семейных архивах. По фотографиям можно проследить как человек с годами менял свою внешность, его места жительства, род занятий, службу в армии и даже как менялась мода. Самое главное то, что фотографии позволяют проследить связь поколений и ветвей рода, их родственные отношения и привязанности.

При работе над составлением родословной и исследованием истории рода большое значение сыграли документы из семейных архивов: свидетельства о рождении, смерти, заключении брака, паспорт и др. Трудности поиска личных документов вызываются тем, что оказываются утраченными многие связующие звенья в историях судеб людей и документов. Для их восстановления требуются зачастую усилия многих лиц.

Достаточной информативностью обладают вещи, в том числе и личные вещи, предметы быта, орудия труда, архитектурные постройки. Особое значение для исследования крестьянской генеалогии имеют надгробные плиты – это источники не только синхронные, но и дающие даты рождения и смерти, которые редко (особенно даты рождения) можно извлечь из других материалов.

Наиболее достоверные результаты при исследовании крестьянских семей достигаются при анализе и сопоставлении всего корпуса имеющихся источников, которые дополняют друг друга. При этом задача заключается в том, чтобы из фрагментов составить целостную картину роли и значения крестьянских родов в истории освоения и развития Среднего Поволжья.

При написании настоящего исследования автор опирался на традиции российской историографии. Важное значение в связи с этим имеют такие принципы, как историзм, объективность, системность. Принцип историзма предполагает изучение всякого явления в его развитии, конкретно-исторической обусловленности и индивидуальности, принцип объективности подразумевает всесторонний охват изучаемого явления с целью выявления его сущности, а также применение совокупности различных методов для получения точной, разнообразной и полной информации об изучаемом явлении.

В процессе работы над кандидатской диссертацией были использованы различные методы. Главным из них явился историко-генетический метод. С его помощью последовательно раскрывалась история крестьянских семей, их место в освоении и развитии Среднего Поволжья, что позволяло в наибольшей мере приблизиться к воспроизведению реальных событий в их развитии во времени и увидеть причинно-следственные связи.

Еще одним методом стал историко-сравнительный, то есть сравнение и сопоставление имеющихся сведений, что дает возможность раскрыть сущность изучаемых явлений и по сходству и по различию присущих им свойств, а также проводить сравнение в пространстве и во времени. Историко-сравнительный метод применялся при проведении генеалогического исследования в рамках диссертации (при составлении родословных схем и выявлении деятельности каждого конкретного человека). При этом острое значение приобретала проблема идентификации лиц. Дело в том, что в больших многодетных семьях ранние браки старших детей приводили к тому, что близкими по возрасту оказывались люди разных поколений: деятельность младших детей одного поколения и старших детей следующего поколения проходила одновременно. Причем очень часто совпадали фамилии, имена и даже отчества представителей не только одной семьи, но и принадлежащих к разным семьям. В этом случае только соотнесение всего имеющегося генеалогического материала, сопоставления фактов, в которых упоминается тот или иной человек, географических и административных показателей, обстоятельств деятельности, времени действия лиц позволяло найти и доказать истину.

Большие трудности возникают при идентификации лиц по разнородным материалам. Дело осложняется тем, что в них чаще всего указывается только имя и фамилия, а если учесть, что в роде повторение имен было отнюдь не редкостью, то трудности увеличиваются. Практически выработать здесь какие-то общие приемы невозможно. В каждом конкретном случае все зависит от того, какие фактические данные содержатся в том или ином источнике. Единственным общим моментом является датировка источника. Зная дату его составления, можно сопоставлять ее с возрастными возможностями отдельных поколений. Таким образом, для идентификации лиц использовался весь комплекс биографических данных, а также данные по структуре и составу семьи. Однако если речь идет о братьях, возрастные интервалы между которыми незначительны, а имена одинаковы, то при отсутствии дополнительных сведений о них идентифицировать их практически нельзя.

Сравнительно пóзднее закрепление крестьянских фамилий затрудняет изучение их семей, требует соответствующих навыков в прочтении источников и восполнения их пробелов данными других документов.

Все методы использовались в комплексе друг с другом для достижения наилучшего результата, всестороннего и всеобъемлющего изучения крестьянских семей Среднего Поволжья.

Научная новизна данной кандидатской диссертации состоит в том, что она является первым комплексным исследованием истории русских крестьянских семей Среднего Поволжья, включая лесостепное и степное Заволжье, на протяжении длительной эпохи протяженностью в два с лишним века. Тема изучается на основе большого и разнообразного массива источников, в том числе не привлекавшихся ранее архивных материалов. Впервые в рамках темы диссертации проводится генеалогическое исследование отдельного крестьянского рода.

На защиту выносятся следующие основные положения:

Генеалогическое исследование отдельной крестьянской семьи на протяжении длительного хронологического периода возможно провести только на основе широкого круга источников, включающих как письменные источники, так и устную историю. Генеалогические методы исследования дополняют и углубляют привычные методы изучения истории крестьянства.

На территории Среднего Поволжья во второй половине XVIII – начале XX вв. у всех категорий русских крестьян господствовали два типа семей: малая и неразделенная, но в первой половине XVIII в. преобладала малая семья.

На протяжении длительного времени существование и в отдельные периоды преобладание неразделенных семей среди отдельных сословных групп русского крестьянства Среднего Поволжья и Заволжья вызывались низким уровнем сельскохозяйственных технологий, неустойчивым климатом, фискальной политикой государства, стремлением выжить на новом месте жительства после переселения. Неразделенная семья в таких сложных социальных и природных условиях обладала более высокими конкурентными возможностями по сравнению с малой.

В XVIII – первой половине XIX вв. генезис и развитие русских крестьянских семей Среднего Поволжья и их хозяйств происходили под влиянием процесса переселения и хозяйственного освоения целинных земель. При этом крестьяне использовали передовую для своего времени технологию землепользования – трехполье в сочетании с засевом максимальной площади двумя-тремя видами зерновых, обеспечивавшую как потребительские запросы семьи, так и достаточный уровень товарности.

Во второй половине XIX – начале XX вв. крестьянские и земельные реформы, проводимые государством, привели к эволюции не только крестьянских семей, которые стали значительно мельче, но и их хозяйств. Совокупность таких факторов, как использование уже устаревших приемов землепользования, изменившиеся к худшему природно-климатические и почвенные условия, целый ряд голодных лет, отсутствие необходимых капиталов, рост конкуренции на рынке поставили многие крестьянские хозяйства вновь на грань выживания. Это повлекло за собой снижение урожайности и производства товарного зерна в Среднем Поволжье и Степном Заволжье.

Крестьяне-переселенцы, адаптируясь на новом месте жительства, старались сохранить свою традиционную агрикультуру, быт, нравы, которые сложились в местах их прежнего проживания. Современные предметы мебели, домашней утвари, передовые орудия труда проникали в дома и хозяйства крестьян очень медленно. Быт даже у зажиточных крестьян не отличался комфортом.

Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что оно может быть использовано для дальнейшей разработки истории отельных крестьянских семей как Среднего Поволжья, так и России. Результаты исследования могут быть использованы в учебной, культурно-просветительской, краеведческой, воспитательной работе, при написании обобщающих трудов регионального и общероссийского звучания.

Структура работы вытекает из поставленных задач. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложений.

 

ГЛАВА I. КРЕСТЬЯНСКАЯ СЕМЬЯ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ И ЗАВОЛЖЬЯ В МИГРАЦИОННЫХ И ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ ПРОЦЕССАХ

 

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 642; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!