Показания обвиняемого (подозреваемого)
Показания обвиняемого — его устное сообщение по вопросам, составляющим содержание предъявленного ему обвинения, а также об иных обстоятельствах, имеющих значение для дела, и об имеющихся в деле доказательствах, данное при его допросе и зафиксиро- \ ванное в установленном законом порядке.
Дача показаний является для обвиняемого правом, а не обязанностью. Он не несет никакой ответственности за дачу заведомо лож- -ных показаний или за отказ от дачи показаний, что служит одной из важных гарантий обеспечения права на защиту. Показания обвиняемого имеют, таким образом, двойственную природу, являясь, с одной стороны, источником доказательственной информации, а с другой — средством защиты от предъявленного обвинения.
Обвиняемый допрашивается в стадии предварительного рассле- \ дования после предъявления ему обвинения, а в суде — когда ему ) уже известно содержание обвинительного заключения или обвини- i тельного акта. Поэтому основное содержание показаний обвиняемого — обстоятельства, образующие содержание предъявленного ему обвинения. Однако этим предмет показаний обвиняемого не исчерпывается. Обвиняемый, если он признается в совершении преступления, не только излагает ход событий, но и как их непосредствен-
| 147 |
ный участник и лицо, заинтересованное в исходе дела, дает им объяснение, свою интерпретацию, в частности, излагает мотивы своих действий, их причину. Он может дать какую-либо свою версию событий, какое-то иное их объяснение, может привести какие-то смягчающие или оправдывающие обстоятельства. Кроме того, обвиняемый вправе в показаниях оценивать имеющиеся в деле доказательства, отвергать их или ставить под сомнение, приводить контраргументы, которые подлежат тщательной и всесторонней проверке. В показаниях обвиняемого могут содержаться сведения о его личности, в частности биографические данные (состояние здоровья, наличие наград, семейное положение и др.), которые не входят в содержание обвинения, но могут иметь значение при оценке судом его личности и назначении наказания. Таким образом, предмет показаний обвиняемого шире предмета свидетельских показаний.
|
|
|
Обвиняемый может давать показания и о действиях других лиц, в частности уличать их в совершении преступления. (Вопрос о процессуальной природе таких показаний обвиняемого (и подозреваемого), в том числе оговора, будет рассмотрен ниже.)
Каково доказательственное значение показаний обвиняемого? Особенности этого вида доказательств обусловлены следующими двумя факторами. Во-первых, обвиняемый, как правило, лучше, чем кто-либо другой осведомлен обо веек обстоятельствах совершенного преступления. Поэтому он является обладателем наиболее полной доказательственной информации. Но, с другой стороны, обвиняемый чаще, чем кто-нибудь другой, заинтересован в сокрытии этой информации или ее искажении, поскольку от исхода дела зависит его судьба.
|
|
|
Показания обвиняемого традиционно делятся на два вида — показания, в которых содержится признание им своей вины (полное или частичное) и в которых эта вина отрицается. Рассмотрим вначале доказательственное значение признания обвиняемым своей вины.
В теории доказательств нет, пожалуй, вопроса, более тесно связанного с гарантиями прав человека и вообще с положением личности в обществе, чем проблема значения признания обвиняемым своей вины. Нет также и вопроса, который не получал бы в различные исторические эпохи столь неодинакового, порой диаметрально противоположного решения. На протяжении длительного времени признание обвиняемым своей вины считалось «царицей доказательств». Особенно это характерно для инквизиционного процесса. Постулировалось, что человек не будет'признаваться в преступлении, если он его не совершал. Поэтому, если обвиняемый признавал себя виновным, необходимость в других доказательствах отпадала. Естественно, все усилия следователей были направлены на добывание такого при-
|
|
|
| 148 |
знания, причем в средствах для достижения такой «святой» цели они не ограничивались. Известно, какие совершенные орудия пыток были созданы в период Средневековья. В результате почти все обвиняемые признавали себя виновными в самых немыслимых преступлениях.
Буржуазные революции в Европе, сломав феодальное судопроизводство и заменив его более демократическим буржуазным, отвергли и правило о трактовке признания обвиняемого как о «царице доказательств*. Однако рецидивы этого явления случались и в более поздние времена. В нашей стране в период сталинских репрессий концепции «царицы доказательств», особенно применительно к политическим обвинениям, была возрождена и обоснована А.Я. Вышинским, бывшим в то время прокурором СССР и игравшим роль теоретического рупора сталинизма по правовым вопросам. Он утверждал, что объяснения обвиняемых в такого рода делах неизбежно приобретают характер и значение основных доказательств, важнейших, решающих доказательств1.
Теперь известно, какие методы применялись для получения таких признаний и почему признавали себя виновными в самых фантастических преступлениях почти все обвиняемые, в том числе люди большого мужества, прошедшие царские тюрьмы и каторгу. Имеются примеры из недавнего времени, когда под воздействием незаконных методов расследования люди признавали себя виновными в преступлениях, которые не совершали, и были незаконно осуждены.
|
|
|
Однако не только порочные методы расследования могут повлечь ложный самооговор обвиняемого. Практике известно немало случаев такого самооговора, сделанного из самых различных побуждений: с целью взять на себя вину близкого человека, скрыть совершение другого, более тяжкого, преступления, из-за боязни выдать подлинных виновников и др. Так, обвиняемый, совершивший десяток краж, может признаться еще в одной краже, совершенной фактически другим лицом, поскольку это на его судьбу существенно не повлияет; несовершеннолетний обвиняемый может принять на себя вину взрослого соучастника в убийстве, поскольку к нему не может быть применена смертная казнь, и т.п. Таким образом, само по себе признание обвиняемым своей вины, взятое изолированно, еще ничего не означает. Вместе с тем нельзя недооценивать значение правдивых показаний обвиняемого. Как указывалось, они могут быть очень ценным источником доказательной информации. Получение их значительно облегчает поиски истины, способствует быстрому
|
|
раскрытию преступления, всестороннему установлению всех обстоятельств дела.
В чем же заключается доказательственное значение признания обвиняемого? Здесь нужно исходить из следующего. Во-первых, доказательственное значение имеет не сам факт признания обвиняемым своей вины, а конкретная информация об обстоятельствах совершения преступления, располагать которой может лишь лицо, причастное к совершению преступления, осведомленное о нем (так называемая преступная осведомленность). Голословное признание обвиняемым своей вины (от которого он, кстати, может в любой момент отказаться) без приведения каких-либо конкретных фактов не может рассматриваться как доказательство. Например, если обвиняемый заявляет, что не оспаривает своей вины, но об обстоятельствах совершения преступления ничего не помнит ввиду сильного опьянения, то эти показания никакого доказательственного значения иметь не могут. Доказательством могут служить лишь сведения о конкретных обстоятельствах совершения преступления.
И, во-вторых, эти сведения должны подтверждаться совокупностью собранных по делу доказательств. Только в этом случае они могут быть положены в основу обвинения. Такое требование прямо закреплено в уголовно-процессуальном законе (ч. 2 ст. 77 УПК). Так, если в указанном обвиняемым месте обнаружены труп или похищенные веши, описанный им способ проникновения в помещения совпадает с данными осмотра места происшествия, указанный обвиняемым механизм нанесения ранений совпадает с выводами эксперта и т.п., то такие показания обвиняемого приобретают значение неопровержимых доказательств и не теряют этого значения, даже если обвиняемый впоследствии от них откажется (О завуалированном требовании обязательного участия при даче таких показаний защитника говорилось в гл. 5.)
Таким образом, доказательством является не факт признания обвиняемым своей вины, а сообщаемые^им сведения, свидетельствующие о его причастности к совершению преступления и объективно подтверждаемые в ходе проверки.
Признание обвиняемым своей айны может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью имеющихся доказательств по делу (ч. 2 ст. 77 УПК). Закон этим правилом предупреждает от переоценки значения признания обвиняемым своей вины и указывает на необходимость располагать совокупностью доказательств, свидетельствующих о достоверности сведений, сообщенных обвиняемым.
В то же время необходимо отметить, что в некоторых ситуациях сам факт признания обвиняемым своей вины имеет определенное
правовое (но не доказательное) значение. Так, прекращение дела по нереабилитирующим основаниям (в связи с актом амнистии, истечением сроков давности и др.) возможно только с согласия обвиняемого и не допускается, если он против этого возражает (ч. 2 ст. 27).
Как это согласуется с вышесказанным о ничтожном доказательственном значении «голого» признания обвиняемым своей вины? Представляется, это совсем другой аспект проблемы. Он означает лишь согласие обвиняемого с решением, отсутствием спора с обвинением. Исходя из принципа состязательности, законодатель идет на отказ (полный или частичный) от доказывания, его сокращения в. случаях, когда обвиняемый против этого не возражает, когда нет спора сторон. Наиболее отчетливо это проявляется в особом порядке принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК). В доказательном же аспекте остается в силе прежнее правило — оценке и проверке подлежат лишь конкретные факты, сообщенные обвиняемым, независимо от того, осуществляется доказывание в полном объеме или в сокращенном, в этом процессе или вышестоящей инстанцией.
Рассмотрим другой вид показаний подозреваемого — отрицание им своей вины. Такие показания тоже подлежат тщательной всесторонней проверке, и все доводы обвиняемого должны быть либо опровергнуты, либо подтверждены. Если же ни то, ни другое не удалось и остались сомнения в наличии (отсутствии) каких-либо обстоятельств, то они толкуются в пользу обвиняемого.
Отрицание обвиняемым своей вины само по себе не является оправдательным доказательством, так как не содержит каких-либо конкретных фактических данных, свидетельствующих о его невиновности. Если же обвиняемый, отрицая свою вину, ссылается на определенные обстоятельства, сообщает о каких-либо фактах, обязанность по установлению, соответствуют они действительности или нет, лежит на следователе, прокуроре и суде.
В таких случаях вывод о виновности обвиняемого может быть сделан, если его показания опровергнуты, а вина доказана бесспорными доказательствами. В силу принципа презумпции невиновности и правила об обязанности доказывания тот факт, что обвиняемый, отрицая вину, не приводит никаких данных в свое оправдание, не может расцениваться как обвинительное доказательство.
Показания обвиняемого, отрицающего свою вину, должны быть проверены объективно, без предвзятого и одностороннего к ним подхода. Обвинительный уклон в расследовании и рассмотрении дела проявляется чаще всего в недоверий к показаниям обвиняемого, отрицающего вину, непринятии должных мер к их проверке.
151
Показания подозреваемого — его устное сообщение по поводу известных ему обстоятельств совершения преступления, в котором он подозревается, сделанное при допросе и зафиксированное в установленном законом порядке.
Показания подозреваемого, как и показания обвиняемого, имеют двойственную природу, являясь, с одной стороны, источником доказательственной информации, а с другой — средством защиты его интересов. Подозреваемый тоже не несет ответственности ни за отказ от дачи показаний, ни за дачу ложных показаний.
Подозреваемый вправе дать показания по поводу обстоятельств, послуживших основанием для его задержания или заключения под стражу, а равно иных известных ему обстоятельств по делу. Перед допросом подозреваемому должно быть разъяснено, в совершении какого преступления он подозревается. Таким образом, предметом показаний подозреваемого являются обстоятельства, дающие основания для подозрения, а также любые другие обстоятельства, имеющие значение для дела. Как и обвиняемый, подозреваемый может в своих показаниях давать свою трактовку событий, объяснять мотивы своих действий, выдвигать версии, оспаривать имеющиеся в деле доказательства.
Как видно, предметы показаний обвиняемого и подозреваемого во многом схожи. Различие заключается в том, что на момент допроса подозреваемого обвинение еще не сформулировано и поэтому показания подозреваемого обычно менее полны. Чаще всего подозреваемый впоследствии более подробно допрашивается об этих же обстоятельствах после предъявления ему обвинения, и в качестве доказательства используются эти его показания. Показания же подозреваемого используются значительно реже, например в случае смерти лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. При существенных противоречиях между показаниями в качестве подозреваемого и обвиняемого те и другие подлежат тщательной проверке и оценке, в результате чего одни из них могут быть подтверждены и положены в основу обвинения, а другие отвергнуты.
За исключением указанных особенностей, правила оценки показаний обвиняемого такие же, как и показаний обвиняемого.
Одна из разновидностей показаний обвиняемого и подозреваемого — их показания против других лиц, в частности так называемый оговор, т.е. заведомо ложное показание против другого лица. Может ли обвиняемый или подозреваемый нести ответственности за такие показания?
Нередко обвиняемые и подозреваемые пытаются переложить свою вину, полностью или частично, на других соучастников или иных лиц. Это является одним из средств защиты и не может влечь никакой ответственности. Поэтому в тех случаях, когда обвиняемый
152 Доказывание и доказательства в уголовном процессе
или подозреваемый дают показания против других лиц по тем обстоятельствам, которые составляют содержание обвинения или послужили основанием для задержания, и вообще по тем фактам, деяниям, причастность к которым допрашиваемого проверяется, он вправе давать любые показания, и ответственность за них, даже в случае их заведомой ложности, наступить не может.
Иначе решается вопрос, когда показания против других лиц даются обвиняемым или подозреваемым по тем фактам, обстоятельствам, которые не входят в предъявленное обвинение и причастность к которым допрашиваемого вообще не проверяется, т.е. по другому эпизоду дела или вообще по другому делу. В таких случаях обвиняемый или подозреваемый должен быть предупрежден о том, что он будет давать показания в качестве свидетеля, и, следовательно, может нести уголовную ответственность за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.
Вещественные доказательства
Вещественные доказательства в самом общем виде можно определить как материальные следы (последствия) преступления. Их роль как познавательных средств в процессе доказывания обусловлена тем, что они были «участниками» расследуемого события, подверглись в результате его какому-то видоизменению, перемещению или были созданы преступными действиями. Доказательственное значение имеют их физические свойства (например, размер и конфигурация следа), место нахождения (например, похищенная вещь, обнаруженная у обвиняемого) либо факт их создания (изготовления) или видоизменения (например, фальшивая монета, поддельный документ и т.п.). Таким образом, вещественные доказательства, как и все иные, являются носителями доказательственной информации, только эта информация содержится в них в естественной (некодированной) форме (см. гл. 6).
Уголовно-процессуальный закон (ст. 81 УПК) называет следующие виды вещественных доказательств:
предметы, служившие орудием преступления: например, орудия убийства (нож, пистолет и др.) или предметы, посредством которых совершалось хищение (отмычка, лом, которым взламывался сейф, и т.п.);
предметы, которые сохранили на себе следы преступления: например, одежда со следами крови или с разрывами, предметы с огнестрельными повреждениями, взломанный сейф и т.п.;
В законе эти два вида вещественных доказательств объединены в один (п. 1 ч. 1 ст. 81 УПК). Однако фактически это совершенно са-
|
|
Глава 9. Виды доказательств
мостоятельные их виды, каждый из которых обладает своими, несовпадающими признаками;
предметы, на которые были направлены преступные действия: например, изготовленные в результате совершения преступления (фальшивые деньги, пиратские видеоматериалы и т.п.) или поврежденное имущество;
деньги, ценности и иное имущество, полученные в результате совершения преступления. Этот вид вещественных доказательств был введен уже после принятия УПК — ч. 1 ст. 81 была дополнена п. 2', что породило неясности. Потом его формулировка была изменена, что еще более запутало ситуацию. В первоначальной формулировке, в редакции Федерального закона от 4 июля 2003 г. этот пункт звучал следующим образом: «имущество, деньги и иные ценности, полученные в результате преступных действий либо нажитые преступным путем». (Кстати, такая же формулировка — «нажитые преступным путем» — была в УПК РСФСР — ст. 83.) Сейчас эта формулировка изъята. К чему это правило?
Суть проблемы вот в чем. Необходимо четко разграничивать следующие два вида вещественных доказательств — индивидуально-определенные предметы (в том числе деньги, если они заранее помечены или были переписаны их номера), деньги и ценности, не имеющие индивидуально-определенных признаков, как опосредованный результат преступления, например при незаконном предпринимательстве или уклонении от налогов. Если первые подлежат исследованию — как минимум, осмотр, могут предъявляться для опознания, подвергнуться экспертизе и т.п., — то вторые в этом не нуждаются. (Кстати, могут храниться в виде различных вкладов.) Доказательственное значение имеет сам факт их наличия у определенного лица, а не какие-то их индивидуальные признаки, как у всех остальных видов вещественных доказательств. Поэтому они должны быть выделены в отдельный вид вещественных доказательств.
Как же обстоит дело сейчас? В связи с исключением формулировки «нажитые преступным путем» совершенно непонятно, куда должны быть отнесены индивидуально-определенные вещи (похищенное имущество, получение взятки и др.). Они в равной мере попадают под формулировку и п. 2 ч. 1 ст. 81 УПК («на которые были направлены преступные действия»), и п. 21 ч. 1 ст. 81 («деньги, ценности и иное имущество, полученное в результате совершения преступления»). Видимо, желательно восстановить в п. 2' прежнюю формулировку — «нажитые преступным путем» (или дать какую-то аналогичную) и выделить ее в качестве отдельного пункта, чтобы четко определить этот специфичный вид вещественных доказательств;
5) иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения и установления обстоятельств уголовного дела.
Как видно, приведенный в законе перечень видов вещественных доказательств является открытым — последний вид охватывает все предметы, имеющие какое-то доказательственное значение и не попадающие под предыдущие. В связи с этим вызывают возражения периодически высказываемые (чаще в устных выступлениях) предложения криминалистов (особенно экспертов) дополнить этот перечень другими видами, появившимися в результате научно-технического прогресса в криминалистике и судебной экспертизе — микрочастицами, микроследами и т.п. Представляется, что в этом нет никакой необходимости. Как уже сказано, имеющийся в законе перечень охватывает все мыслимые объекты. И главное — размер объекта не может служить критерием разграничения видов вещественных доказательств. Деление их на виды проводится совсем по другому признаку — их роли в событии преступления и производным отсюда доказательственным свойствам. Размер объекта, будь он микро- или макро-, в этом отношении никакого принципиального значения не имеет.
Процессуальная форма вещественных доказательств включает в себя три момента.
Во-первых, должен быть процессуально оформлен факт обнаружения или получения предмета следователем (судом). Обычно вещи изымаются в ходе какого-то следственного действия. Вещи могут быть также представлены обвиняемым, потерпевшим, другими участниками процесса, что также должно быть оформлено соответствующим протоколом. И, наконец, они могут быть направлены следователю или в суд предприятиями, учреждениями и органами по их запросу, о чем также должен свидетельствовать соответствующий официальный документ (сопроводительное письмо).
Во-вторых, вещественное доказательство должно быть осмотрено и подробно описано в протоколе. Осмотр вещественного доказательства может быть проведен в ходе того следственного действия, при котором оно изъято (например, при осмотре места происшествия), и тогда его результаты фиксируются в протоколе, либо в ходе отдельного следственного действия — осмотра вещественного доказательства (предмета), оформляемого самостоятельным протоколом.
И, в-третьих, вещественное доказательство должно быть приобщено к делу особым постановлением (определением) следователя, суда. Лишь после вынесения такого постановления (определения) на предмет может быть распространен режим вещественного доказательства. Постановление (определение) о приобщении предмета к делу в качестве вещественного доказательства выражает решение
|
|
следователя (суда) об относимости данного предмета к делу и означает поступление его в исключительное распоряжение следователя или суда. Точная процессуальная фиксация факта приобщения предмета к делу в качестве вещественного доказательства необходима в связи с тем, что такие предметы нередко представляют определенную материальную или духовную ценность.
Возникает вопрос, в какой момент должно быть вынесено такое постановление — сразу после изъятия (получения) предмета или после его хотя бы какого-то исследования? И в теории и на практике распространено мнение, что предмет должен быть приобщен к делу в качестве вещественного доказательства сразу после его получения, иначе непонятно, в каком процессуальном качестве он исследуется (например, направляется на экспертизу).
Однако с этим трудно согласиться. Как уже говорилось, предполагаемые орудия преступления (ножи, отвертки и т.п.) иногда изымаются чуть ли не десятками. Приобщение всех их в качестве вещественных доказательств (с последующий отменой большинства постановление) влечет за собой лишь загромождение уголовного дела ненужными документами и пустую трату времени. Или такой пример. По делу о неосторожном убийстве на охоте изъяты и направлены на экспертизу ружья трех охотников. Относимым к делу является только одно из них, остальные заведомо таковыми не будут. Спрашивается, зачем их приобщать к делу до установления этого факта?
И вообще, как говорилось выше, все доказательства являются таковыми условно, поскольку в любой момент могут быть признаны недопустимыми, неотносимыми и проч. Окончательно они становятся таковыми лишь после вступления приговора в законную силу, т.е. когда надобность в них, собственно говоря, отпадает. Такова диалектика доказывания. Поэтому и любой изъятый предмет является лишь потенциальным вещественным доказательством. Официальное его оформление в этом качестве, т.е. приобщение к делу, возможно лишь, когда его относимость к делу установлена хотя бы с какой-то степенью вероятности, т.е. после какого-то исследования его признаков как вещественного доказательства. «Очевидно, что выносить постановление о признании вещественным доказательством объекта, на котором имеется пятно, похожее на кровь, было бы преждевременно, пока не будет установлено, что это действительно следы крови, а не ржавчины или другого вещества»1. «Поэтому исследование объекта, официально не приобщенного к уголовному
делу в качестве вещественного доказательства, не может считаться основанием признания его недопустимым»1.
Помимо вещественных доказательств существуют материальные объекты, которые гносеологически выполняют в доказывании такую же роль, но процессуально к делу в этом качестве не приобщаются по причинам морально-этического порядка (трупы) или ввиду физической невозможности приобщения к делу (участки местности, другие немобильные объекты). Например, телеграфный столб или дерево, с которым столкнулся автомобиль, в доказывании играют точно такую же роль, как, допустим, взломанный сейф, служат средством идентификации воздействующего объекта по имеющимся на них следам. Но процессуально ни дерево, ни столб к делу не приобщаются, поскольку на них реально не может быть распространен режим вещественного доказательства (поступление в исключительное распоряжение следователя, хранение в определенном месте и т.п.).
В связи с этим на практике нередко возникает вопрос, какие объекты можно, а какие нельзя изымать и приобщать к делу в качестве вещественных доказательств. Решается он довольно просто — целиком сводится к проблеме физической возможности, удобства и целесообразности. Можно изъять одну или несколько досок из забора, а можно сделать с них соскобы следов крови или извлечь дроби-ны. Понятно, что нельзя изъять и приобщить к делу стену здания, но дверь — вполне возможно. Аналогично решается вопрос с микрообъектами (микроследами). Если они невидимы невооруженным глазом, то не могут фигурировать в качестве отдельных вещественных доказательств, поскольку их невозможно хранить отдельно от объекта-носителя (или, во всяком случае, весьма затруднительно). Поэтому и изымать их нужно вместе с объектом-носителем, который и будет выступать в качестве вещественного доказательства. Исследование же и фиксацию их соответствующими методами проведет эксперт.
Таким образом, круг предметов материального мира, могущих быть вещественными доказательствами, определяется исключительно физическими возможностями их изъятия и хранения в этом качестве (за исключением, разумеется, трупов). Каких-либо ограничений процессуального характера в этом отношении не существует.' Как уже говорилось, закон позволяет — в принципе — приобщить в ка-
|
|
честве вещественного доказательства любой предмет материального мира. Что же касается метода изъятия — с расчленением объекта или целиком, — то это вопрос конкретной ситуации, т.е. опять же не процессуальный, а организационно-технический. Хотя обычно рекомендуется, чтобы такое расчленение (извлечение дробинок, снятие каких-то наложений с одежды и т.п.), как правило, проводил не следователь, а эксперт, он сделает это более квалифицированно. Поэтому там, где есть возможность, такого рода объекты лучше изымать целиком.
Вещественные доказательства могут быть первоначальными и производными. Первоначальные вещественные доказательства — предметы-подлинники, оригиналы (например, орудие убийства, одежда со следами крови). Однако изъять и исследовать такой предмет в натуре не всегда возможно и целесообразно (например, след на земле или снегу, отпечаток пальца на мебели). В таких случаях используются различного рода их материальные модели — производные вещественные доказательства. Они могут быть следующих видов.
копии вещественных доказательств (например, слепки и оттиски различных следов);
предметы-аналоги. Обычно они используются взамен вещественного доказательства-оригинала, когда последний не обнаружен (например, вместо необнаруженного ножа — орудия убийства — на экспертизу отправляется нож такого же типа). Естественно, такого рода предметы не отражают никаких индивидуальных признаков оригинала и не могут использоваться для его индивидуальной идентификации, но вполне пригодны для установления общей родовой или групповой принадлежности. Например, эксперт может дать заключение, что ранение причинено ножом именно такого типа;
* 3) образцы для сравнительного исследования. Правда, вопрос об их процессуальной природе на протяжении многих лет является спорным и по нему высказаны различные точки зрения. Одни авторы считают образцы разновидностью вещественных доказательств (не разграничивая их на первоначальные и производные)1. По мнению других, они являются самостоятельным видом доказательств2, в связи с чем иногда предлагается даже внести соответствующие до-
2
полнения в УПК1. Третьи полагают, что они вообще не имеют доказательного значения, а выступают лишь как вспомогательные технические средства2. И, наконец, часть авторов рассматривают образцы как разновидность производных вещественных доказательств3. Представляется, правы именно эти авторы.
Образцы, как и иные вещественные доказательства, используются в экспертном исследовании, когда непосредственное исследование свойств вещественных доказательства-оригинала невозможно или нецелесообразно. Исследование в таком случае проводится путем сравнения не с самим идентифицируемым объектом, а с полученными от него образцами. Например, при идентификации огнестрельного оружия по пулям и гильзам исследуются не непосредственно особенности канала ствола, а отстреливаются экспериментальные пули и гильзы, которые и отражают эти особенности; при идентификации пишущей машинки (принтера) с исследуемым текстом сравниваются не непосредственно признаки шрифта машинки (принтера), а полученные на ней экспериментальные образцы. Таким образом, образцы тоже выступают в качестве материальной модели вещественного доказательства-оригинала, отражающей какие-то его свойства. В отличие от копий вещественных доказательств образцы возникают в результате копирования не самого вещественного доказательства-оригинал а, а процесса его формирования, механизма возникновения вещественного доказательства (экспериментальный отстрел пуль и гильз, получение экспериментальных образцов текста пишущей машинки и т.п.).
По способу (механизму) формирования образцы для сравнительного исследования могут быть трех видов:
экспериментальные образцы — когда процесс их формирования воспроизводится искусственно (например, экспериментальный отстрел пуль или гильз, отобрание образцов почерка у обвиняемого);
свободные образцы — возникают не в связи с расследуемым делом, обычно до его возбуждения (например, свободные образцы почерка обвиняемого — документы, написанные им до возбуждения дела, допустим, заявление о предоставлении отпуска);
Глава 9. Виды доказательств 159
3) естественные образцы, образующиеся как результат физиологической деятельности организма (образцы крови, волос и т.п.).
По процессуальному способу и субъекту получения образцы могут быть следственными (судебно-следственными) и экспертными. Следственные получаются следователем в порядке ст. 202 УПК (в принципе могут быть получены и судом, хотя такое если и бывает, то очень редко), экспертные — экспертом в ходе экспертизы. Компетенция следователя и эксперта в этом отношении разграничивается следующим образом. Образцы от живых лиц может получать только следователь (в необходимых случаях — с участием специалиста или эксперта), поскольку это может быть сопряжено с принуждением и вообще тесно связано с правами личности. Что касается других объектов, то если такое получение требует специальных знаний или оборудования, то оно должно проводиться экспертом (например, отстрел пуль или гильз). В остальных случаях возможен любой вариант. Например, образцы текста пишущей машинка следователь может получить сам, а может направить ее на экспертизу и тогда это осуществит эксперт.
Исследование вещественных доказательств осуществляется посредством различных следственных действий. Наиболее простой способ исследования — осмотр вещественных доказательств. При осмотре устанавливаются и фиксируются индивидуальные признаки предмета, доступные непосредственному восприятию (размеры, форма, цвет и др.) либо выявляемые с помощью простейших приборов (например, лупы). Для исследования свойств вещественных доказательств может проводиться следственный эксперимент, а для идентификации — предъявление для опознания. Наиболее сложная форма исследования вещественных доказательств — экспертиза. Экспертным путем устанавливаются свойства предметов, требующие для выявления специальных знаний и, как правило, сложного оборудования (например, определяются природа и химический состав вещества).
Проверке подлежат подлинность вещественных доказательств, а также неизменность их свойств с момента получения. В этих целях могут проверяться условия хранения.
Оценка вещественных доказательств включает в себя установление их допустимости, относимости и доказательного значения. Допустимость вещественных доказательств определяется соблюдением правил их изъятия и процессуального оформления, о которых говорилось выше. Так, не могут быть вещественными доказательствами предметы, появление которых в деле никак не оформлено или изъятие которых произведено с грубыми процессуальными нарушениями (например, выемка без понятых).
Относимость вещественных доказательств и их доказательственное значение зависят от устанавливаемого ими факта. Как правило, вещественные доказательства свидетельствуют не о самом факте преступления, а о другом событии, имеющем доказательственное значение, т.е. являются косвенными доказательствами. Даже при индивидуальной идентификации предмета обычно устанавливается лишь доказательственный факт. Например, идентификация обуви по следу или человека по отпечатку пальца свидетельствует лишь о том, что данное лицо было на месте преступления, а не о том, что оно его совершило. Оно могло побывать там и не в связи с совершением преступления, а до этого или после. Аналогично, идентификация оружия, которым совершено убийство, является лишь косвенным доказательством виновности его владельца, так как не исключено, что этим оружием воспользовалось какое-то другое лицо. Еще меньше доказательственная сила предметов, в отношении которых устанавливается лишь групповая принадлежность. Например, установление группы крови лишь с какой-то долей вероятности свидетельствует о том, что кровь на месте происшествия оставлена данным лицом.
Вместе с тем в определенных ситуациях предметы могут выступать в роли прямых вещественных доказательств, если сам факт их наличия у определенного лица образует преступное деяние, например обнаруженное у обвиняемого огнестрельное оружие или наркотическое вещество при обвинении в незаконном хранении таких предметов1.
Вещественные доказательства всегда оцениваются в совокупности с другими доказательствами и, прежде всего, с документами, в которых фиксируются обстоятельства их изъятия и результаты исследования. Например, похищенная вещь является доказательством лишь в совокупности с протоколом, в котором констатируется факт ее изъятия у обвиняемого, протоколами допроса лиц, подтвердивших ее прежнюю принадлежность потерпевшему, протоколом ее опознания потерпевшим и т.п. Аналогично отпечаток пальца или след обуви может иметь доказательственное значение лишь в совокупности с заключением эксперта, в котором фиксируются результаты его исследования, и т.д.
В теории доказательств давно отвергнута концепция об особой роли вещественных доказательств как «немых свидетелей», которые в отличие от «говорящих свидетелей» не лгут. Вещественные доказательства могут оказаться неподлинными. Они вполне могут быть сфальсифицированы. Судебной практике известны случаи искусной подделки
|
|
даже пальцевых отпечатков, не говоря уже об умелой инсценировке (симуляции) самоубийств, пожаров, ограблений и других ситуаций. Поэтому вещественные доказательства не имеют никаких преимуществ перед другими и подлежат тщательной проверке, всестороннему исследованию и критической оценке на общих основаниях.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 107; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!