Задание для самостоятельной работы.

1. Изучить профессиограмму, должностные обязанности и инструкции относительно деятельности социального педагога (социально-педагогической деятельности) в различных сферах социальной практики.

2. Выбрать для себя конкретную сферу будущей профессиональной деятельности.

3. Спроектировать карьеру в рамках будущей профессиональной деятельности примерно на 10 лет.

4. Описать виды предстоящей деятельности на различных этапах карьеры.

5. Составить психограмму, перечень необходимых знаний, умений, компетентностей для работы на каждом этапе карьеры.

6. Подобрать методики для оценки и самооценки развитости профессионально важных качеств, знаний, умений, компетентностей.

7. .Организовать внешнюю экспертную оценку и произвести самооценку развитости у себя профессионально важных качеств, знаний, умений, компетентностей.

8. Составить «дефектную ведомость» на себя – перечень недостающих профессионально важных качеств, знаний, умений, компетентностей, которые должны быть сформированы в первую очередь.

9. Изучить учебные планы, по которым ведется подготовка на факультете, и выделить е дисциплины, которые наиболее актуальны для профессионального становления.

10. Составить программу самообразования для заполнения «дефектной ведомости» с указанием литературы для самостоятельного изучения, образовательных программ, в которых необходимо участвовать, видов деятельности, в которые нужно включаться для выработки у себя недостающих профессиональных качеств, способностей, компетентностей.

11. Защитить составленную программу и поместить её в свой портфолио.

Срок: задание выдается преподавателем в 16-ю неделю семестра, срок выполнения – 18-я неделя семестра.

«Объем»: 8 часов/0,2кредита.

Форма отчета: Карьерограмма и программа самообразования на 5 лет.

Обсуждение принципов создания карьерограмм на практическом занятии.

Источники: Литература: 3, 4, 6 из списка основных источников; 1, 5, 10 из списка дополнительной литературы.

Форма предъявления результата: выступление на семинаре, дискуссии; карьерограмма и программа непрерывного образования; материалы для портфолио.

«Цена»: максимально 5 зачетных единицы; оценивание производится с точностью до 0,1 балла.

Литература:

1. Абульханова-Славская, К.А. Стратегия жизни / К.А. Абуль­ханова-Славская.— М., 1991.

2. Мучинска, П. Психология, профессия, карьера / П. Мучинска. — СПб., 2004.

3. Рогов, Е.И. Выбор профессии: становление профессиона-—' ла / Е.И. Рогов. — М., 2003.

4. Шакурова М.В.Методика и технология работы социального педагога: Учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений. — М.: Издательский центр «Академия», 2002. — 272 с.

5. Методика и технологии работы социального педагога: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений/ Б.Н. Алмазов, М. А. Беляева, Н.Н. Бессонова; Под ред. М.А. Галагузовой - М.: Изд. Центр «Академия», 2002. 192с.

6. Социальная педагогика: Монография / Под ред. В.Г. Бочаровой. – М.: ВЛАДОС, 2004. – 368 с.

7. Арнольдов А.И, Бочарова В.Г. Социальная педагогика: вопросы теории и практики: Методические материалы. – М., 1994. - 109с.

ХРЕСТОМАТИЯ ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ СТУДЕНТОВ

 

СОДЕРЖАНИЕ

Раздел I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ  ПРОФОРИЕНТАЦИОННОЙ  РАБОТЫ ………………………………………………………………………..73

ВАРИАНТ ЖИЗНИ.. 73

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ЛИЧНОСТНОГО САМООПРЕДЕЛЕНИЯ.. 77

СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СИТУАЦИИ ПЕРЕХОДА ПОДРОСТКА К ПРОФИЛЬНОМУ ОБУЧЕНИЮ... 89

ПСИХОЛОГИЯ СУДЬБЫ: ПРОГРАММИРОВАНИЕ ИЛИ ТВОРЧЕСТВО? 96

РАЗМЫШЛЕНИЯ ЮНОШИ ПРИ ВЫБОРЕ ПРОФЕССИИ.. 106

ФОРМИРОВАНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ СТАРШИХ ШКОЛЬНИКОВ. 110

ТРУДОВАЯ АКТИВНОСТЬ ИНВАЛИДОВ: СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ 126

Раздел II. ПРАКАТИКА ПРОФОРИЕНТАЦИОННОЙ РАБОТЫ …………………………………………………………………………..…148

СУДЬБОАНАЛИТИЧЕСКИЙ ПОДХОД И ПРАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ ТЕСТА ЗОНДИ В  ПРОФКОНСУЛЬТИРОВАНИИ.. 148

ВЫБОР КАК ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ: ЛИЧНОСТНЫЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ  И ВОЗМОЖНОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ.. 156

ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЕ В КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ. 161

ПРОФОРИЕНТАЦИОННАЯ РАБОТА КАК СРЕДСТВО ПРОЕКТИРОВАНИЯ ЛИЧНОЙ ПЕРСПЕКТИВЫ И ПРОФИЛАКТИКИ ОТКЛОНЯЮЩЕГОСЯ ПОВЕДЕНИЯ.. 169

ПРОФИЛЬНОЕ ОБУЧЕНИЕ: МНЕНИЕ УЧИТЕЛЯ.. 178

МЕДИКО-ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ЭТАП РЕАБИЛИТАЦИИ БОЛЬНЫХ И ИНВАЛИДОВ И ТЕХНОЛОГИЯ ЕГО ПРОВЕДЕНИЯ.. 183

МЕДИЦИНСКИЕ ПРОТИВОПОКАЗАНИЯ И ПОКАЗАНИЯ К ТРУДОВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНВАЛИДОВ. 192

Раздел III. МЕТОДИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРОЦЕССА ПРОФОРИЕНТАЦИИ ………………………………………………….199

Часть I. ДИАГНОСТИЧЕСКИЕ ПРОФОРИЕНТАЦИОННЫЕ МЕТОДИКИ 199

ПРОФЕССИОГРАММЫ НЕКОТОРЫХ ПЕРСПЕКТИВНЫХ ПРОФЕССИЙ НА РЫНКАХ ТРУДА КРАСНОЯРСКОГО КРАЯ, РЕКОМЕНДУЕМЫЕ ДЛЯ ПОДРОСТКОВ ГРУППЫ РИСКА. 199

ПРИМЕР ОПИСАНИЯ ПРОФЕССИИ.. 203

ДИАГНОСТИЧЕСКИЕ ПРОФОРИЕНТАЦИОННЫЕ МЕТОДИКИ.. 211

ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНО-ДИАГНОСТИЧЕСКИЙ ОПРОСНИК (ДДО) 211

АНКЕТА ИНТЕРЕСОВ . 216

АНКЕТА «ОРИЕНТАЦИЯ!» . 222

ОПРОСНИК ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ГОТОВНОСТИ (ОПГ) 225

«КАРТА ИНТЕРЕСОВ» . 230

«АНКЕТА ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ» (МЕТОДИКА ДЖ.ГОЛЛАНДА) 236

МЕТОДИКА ЙОВАЙШИ .. 239

МЕТОДИКА ЭКСПРЕСС – ОЦЕНКИ .. 245

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ .. 245

ЛИЧНОСТИ «ШЕСТЬ РЕК» . 245

ОПРОСНИК КЕЙРСИ .. 252

КАК ПОЖИВАЕШЬ? . 272

Часть II. ИГРОВЫЕ МЕТОДИКИ.. 278

ПРОФОРИЕНТАЦИОННЫЕ ИГРЫ, ВИКТОРИНЫ, КОНКУРСЫ.. 278

«ВЫБОР» . 278

«МАЛЬЧИКИ – ДЕВОЧКИ» . 279

«ПЕРСПЕКТИВА» . 284

«ТРЕНИНГ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО САМООПРЕДЕЛЕНИЯ» . 290

«ОСТРОВ» . 292

«ЦЕПОЧКА ПРОФЕССИЙ» . 294

«СОТВОРЕНИЕ МИРА» . 295

ПРОГРАММА ПОГРУЖЕНИЯ .. 296

«ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЕ ЛИЧНОСТИ» . 296

«ВОЛШЕБНЫЙ МАГАЗИН» . 303

«КОРОЛЕВСТВО» . 303

«КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ» . 304

«МОЯ ЖИЗНЬ/ВАША ЖИЗНЬ» . 305

«ЧЕМОДАН» . 306

«ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЙ» . 306

«ПУТЕШЕСТВИЯ ПО СТРАНАМ» . 307

«БИЗНЕС-РИСК-МЕН» . 307

«Я – КОМПАНЬОН» . 311

Раздел IV. ГЛОССАРИЙ …………………………………………...317

Раздел I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ПРОФОРИЕНТАЦИОННОЙ РАБОТЫ

Игорь Вачков,

кандидат психологических наук

ВАРИАНТ ЖИЗНИ

 

Данная статья посвящена В.Н.Дружинину – талантливейшему ученому, заслужившему широкую известность не только среди научных работников, но и среди психологов-практиков, что дорогого стоит. В ней отражены основные идеи его книги «Варианты жизни. Очерки экзистенциальной психологии», в которой рассматриваются семь жизненных стратегий.

Печатается по изданию: Газета «Школьный психолог» издательского дома «Первое сентября» № 35/2001.

 

<…>

Важнейшие идеи

Важнейшими идеями, на которые опирается Дружинин в своей книге, являются следующие.

Существуют независимые от индивида, изобретенные человечеством и воспроизводящиеся во времени варианты жизни. Человек в зависимости от конкретных обстоятельств может выбрать тот или иной, но вариант жизни может быть ему и навязан.

Понятие «вариант жизни» является целостной психологической характеристикой индивидуального бытия и определяется типом отношения человека к жизни. Существуют психологические параметры, с помощью которых можно дать описание вариантов жизни, но они трудноформализуемы, хотя и поддаются вербализации.

Вариант жизни формирует человеческую личность, «типизирует» ее. Индивид превращается в представителя «жизненного личностного типа». Он «входит» в жизнь, в тот или иной вариант жизни, используя свои способности, темперамент, характер, а «выходит» – типизированной личностью. Возможна смена варианта жизни.

В качестве гипотезы

Автор приводит в книге семь вариантов жизни, каждый из которых глубоко и подробно анализируется. И, между прочим, далеко не беспристрастно, как этого требует естественнонаучная парадигма. В.Н.Дружинин демонстративно не пытается сковать себя постулатами пресловутой «научности». Он еще в предисловии предупреждает, что эта книга не научное исследование. А, возможно, лишь одна большая гипотеза. А в самом тексте нет-нет, да и прорывается легкая ирония по отношению к ученым – даже название одной из глав звучит так: «Обзор, необходимый в любой монографии».

Дружинин считает, что шарж, гротеск могут быть способами познания жизни, поэтому смело и талантливо использует их при описании вариантов жизни.

Варианты жизни являются результатом общественного бытия, в них индивид либо включается помимо своей воли, либо активно их выбирает. Варианты жизни типизируют его личность.

Дружинин считает, что у Адлера, например, понятие «стиль жизни» работает в пределах только одного из вариантов жизни: «жизнь – целедостижение».

Виктор Франкл, в свою очередь, признает только такой вариант, как «жизнь – служение».

Рассматривая наиболее типичные, «полярные» варианты жизни, В.Н.Дружинин в качестве критерия ориентируется на введенное К.А.Абульхановой понятие «своевременность» - оптимальное согласование временной структуры деятельности с внешними социальными изменениями, разрешение противоречий между временем личностным и социальным.

Жизнь как предисловие

В качестве одного из вариантов жизни Дружинин описывает жизнь как предисловие. Текущая жизнь рассматривается как подготовка к «жизни настоящей», «жизни подлинной». По сути дела, вся жизнь превращается в поиск.

На чем основана субъективная модель мира, в которой существование человека расценивается как подготовка к жизни? По мнению Дружинина, на гипертрофированной способности человека строить прогноз и идеальные планы будущего. Особенно ярко это проявляется в различных религиях, для которых земная жизнь, единственная и неповторимая, рассматривается как подготовка к иной жизни, более совершенной.

Такой подход к существованию ярко выражен в афоризме Андрея Кнышева: «Нужно всю жизнь работать над собой, чтобы к смерти стать как можно лучше».

Жизнь как творчество

Этот вариант, без сомнения, является наиболее привлекательным для автора. По Дружинину, творческий процесс – внутренний, интрапсихический. Идея – первична, а внешняя ее реализация в тексте, нотной записи, на CD или на бетонной стене – вторична.

Человек, находящийся в творческом состоянии, как бы отдается своей психической реальности. Точнее можно сказать: человек рефлексирующий становится пассивным соучастником жизни своего «второго Я» – человека творческого. Человек, реализующий эту стратегию жизни, вынужден координировать два потока своей жизни – «внутренний» (творческий)» и «внешний». Понятно, что для него «жизнь духа» важнее.

Жизнь как достижение

Данный вариант по многим позициям противостоит предыдущему, поскольку человек действия выбирает «внешний» поток жизни, а не «внутренний».

Человек действия должен различать поражения и победы, а творческий человек может этим пренебречь, более того – черно-белая оценка мира препятствует творческой реализации: «Но поражений от победы ты сам не должен отличать» (Б.Пастернак).

Но вот ведь что важно: именно человек действия – это тип личности, наиболее одобряемый западной цивилизацией! Это такой человек, который ясно осознает, чего он хочет, и уверен, что его успехи и неудачи зависят только от него (у него интернальный локус контроля).

Дружинин отнюдь не симпатизирует такому человеку, как можно было бы предположить. Он крайне негативно относится к личности, перед которой большинство российских психологов привыкли преклоняться – к личности самоактуализирующейся. В.Н.Дружинин цитирует А.Маслоу, сопровождая это своим комментарием: «Самоактуализирующийся человек принимает себя таким, какой он есть. У него нет чувства вины, стыда и тревоги. Он ощущает радость жизни» И далее: «Лично у меня при чтении книг Маслоу вместо розового, сахарного, портрета «самоактуализирующейся» личности перед глазами встает портрет эгоцентрика и эгоиста, «объективно» и спокойно взирающего на окружающее, безразличного к болям и тревогам этого мира, с младенческой непосредственностью реализующего свою «самость» без оглядки на окружающих и не испытывающего чувства стыда и угрызений совести».

Так-то вот!

Жизнь – сон

Желанный вариант для всех, чей груз бед, трудов и забот неподъемен. Такая жизнь порождается стремлением погрузиться в мир, где нет проблем, боли, тревоги, а есть покой и блаженство.

Спектр вариантов ухода огромен: от алкоголизма до Интернет–зависимости. Вопрос вопросов: возможно, причина ухода людей в такой мир не только в их индивидуально-психологических особенностях и социальной ситуации, но и в том, что социально одобряемые варианты жизни требуют от человека невозможного?

Жизнь по правилам

Еще один вариант жизненной стратегии. Выбравший «жизнь по правилам» избавляет себя от тревог за будущее, за результаты своих поступков и вообще от чувства неопределенности. Все его заботы и тревоги связаны с внешними событиями, которые могут нарушить его жизнь и жизнь его близких. Но если все вокруг стремятся нарушать правила, то человек, их соблюдающий, оказывается в тяжелой ситуации – в положении вечного «козла отпущения». И тогда уверенности человека в будущем заменяется постоянной тревогой за свою судьбу и судьбу тех, кто ему доверился.

Именно поэтому люди, живущие по правилам, - главная потенциальная клиентура психотерапевтов, психоаналитиков, экстрасенсов, колдунов, народных целителей. Жизнь по правилам – это жизнь большинства.

Жизнь – времяпрепровождение

Это путь людей, которым «нечего больше желать». Главный порок этого варианта жизни – отсутствие прошлого и бесконечность настоящего. Фактически – это бегство от скуки.

Структурировать время такому человеку можно двумя путями: пуститься в активный поиск наслаждений, развлечений, приключений и т.д. или же отдать свою судьбу в руки «организаторов времени», которые, согласно Берну, особо ценятся в современном мире. «Организаторы времени» обеспечивают человеку множество вариантов времяпрепровождения: он забывает о несуществующем смысле жизни и заполняет настоящее событиями, а прошлое – воспоминаниями.

Жизнь против жизни

Такой вариант выбирают люди, для которых агрессия и ненависть стали привычными состояниями, люди, получившие глобальную психологическую травму. Жизнь для них становится борьбой. Человек объявляет войну окружающему миру, но при этом объявляет войну и себе, так как он часть этого мира и не может без него существовать.

Жизнь против жизни – «антимир», пожирающий повседневное человеческое бытие. Воистину люди, примкнувшие к этому варианту человеческого существования или выбравшие его, являются послами смерти, воображая себя борцами со злом.

Внутренним условием выбора варианта жизни против жизни Дружинин считает чрезвычайно сильную эмоциональную чувствительность и ригидность психики некоторых людей с бедной душевной жизнью и экстравертированным сознанием.

Вне типологии

Читая книгу В.Н.Дружинина, я восхищался блестящим языком, точными сравнениями, яркими пассажами, безграничной эрудицией автора. Неожиданными и меткими цитатами. Перед нами не тяжеловесный научный труд, а изящное психолого-философское эссе, которое с легкостью расправляется со стереотипами психологического мышления.

Прекрасно, что такая книга есть.

Грустно, что из семи вариантов жизни только один по-настоящему конструктивен – жизнь-творчество. Но это – с привычных, шаблонных позиций. В конце концов, например, и жизнь-сон, и жизнь по правилам имеют массу привлекательных сторон!

Жаль, что не описан в книге вариант «жизнь как служение», несколько раз упоминаемый.

Размышляя о содержании каждого описанного варианта жизни, я часто задавался вопросом: а сам автор, постигший важнейшие жизненные стратегии, он-то какой вариант предпочел?

<…>

 

М. Г. Гинзбург

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ЛИЧНОСТНОГО САМООПРЕДЕЛЕНИЯ

 

Печатается по изданию: Гинзбург М.Р. «Психологическое содержание личностного самоопределения» // Вопр. психол. 1994. N 3. Поступила в редакцию 10.1 1994 г.

 

За каждым психологическим исследованием лежит – явно сформулированное или неявно подразумеваемое – определенное представление о природе человека. Так, в основе бихевиоризма лежит представление о человеке как организме; в этом случае, естественно, предметом рассмотрения являются взаимоотношения между организмом и средой, и человеческая психика анализируется в терминах стимула-реакции. В большинстве современных научных психологических подходов человек рассматривается как социальное существо (каковым он, без сомнения, является); в результате в центре внимания исследователей оказываются социальные взаимодействия, социальное формирование и функционирование психики. Однако существует и иной взгляд на природу человека, который, не отменяя того факта, что человек является и живым организмом, и социальным существом, позволяет по-иному подойти к изучению ряда традиционных для психологии проблем. Мы имеем в виду традицию, развивавшуюся в отечественной философии, согласно которой человек рассматривался как двойственное, духовно-материальное существо. Эта традиция связана с именами Н.А.Бердяева, С.Л.Франка, М.М.Бахтина, С.Л.Рубинштейна.

Так, Н.А.Бердяев с присущей ему образностью писал: «Человек – точка пересечения двух миров. Об этом свидетельствует двойственность человеческого самосознания, проходящая через всю его историю. Человек сознает себя принадлежащим к двум мирам, природа его двоится, и в сознании его побеждает то одна природа, то другая. И человек с равной силой обосновывает самые противоположные самосознания, одинаково оправдывает их фактами своей природы». Бердяев считал человека принадлежащим одновременно к двум мирам – миру природы и миру духа. «Человек не только от мира сего, но и от мира иного, не только от необходимости, но и от свободы, не только от природы, но и от Бога». Более того, в этой двойственности ведущая роль принадлежит тому, что внеприродно, вневременно.

Н.А.Бердяев характеризует важнейшую особенность двойственной природы человека, конкретизируя его одновременную принадлежность к духовному и к материальному: с одной стороны, человек сопричастен бесконечности, и эта сопричастность является важнейшим фактором его самосознания, с другой – поскольку как существо биологическое он конечен, его осуществления с необходимостью разворачиваются во времени – откуда постоянная неудовлетворенность этими осуществлениями.

Таким образом, по Н.А.Бердяеву, одной из центральных характеристик человеческого существования является противоречие между временностью его бытия и его деяний и его принадлежностью к вневременному – Н.А.Бердяев говорит о «пребывающей в человеке вечности»

На это же указывает и С.Л. Франк – один из самых интересных и глубоких русских философов. Он указывает не только на противоречие между временным и вневременным и на их сосуществование, но и на необходимую связь между ними. Сущность этой связи состоит в следующем: «... самый общий смысл самобытия заключается, очевидно, в том, что в его лице безграничное выступает в конкретной форме ограниченного». Таким образом, бесконечное, вневременное проявляется во временном; более того, оно является его основанием. Духовное, вневременное бытие является основанием бытия телесного, временного; мало того, оно является его осмысляющим основанием.

Таким образом, двойственная природа человека конкретизируется как сосуществование в человеке временного и вневременного аспектов, причем в этом соотношении вневременной аспект является носителем смыслов и осмысляющим основанием временного.

Весьма существенное и крайне плодотворное в психологическом отношении развитие этой темы мы находим у М.М.Бахтина. Прежде всего, это противоположность (при одновременном сосуществовании) смыслового содержания жизни и ее пространственно-временного развертывания. Подход М.М.Бахтина скорее философско-психологический, он показывает, что противоречие между духовным и материальным аспектами бытия (которое уже конкретизировано как противоречие между его смысловым и пространственно-временным аспектами) является напряженным противоречием, пронизывающим жизнь конкретного индивида, более того – формирующим ее основу.

Отметим две чрезвычайно важные идеи, развиваемые М.М.Бахтиным: первая – о том, что субъективная целостность личности является смысловой целостностью, и вторая – о «техничности» пространства и времени; т. е. о том, что для человека пространство и время (а тем самым и его действия, которые разворачиваются в пространстве и времени) являются средством реализации его смысловой организации. Более того, в другой своей работе он говорит об ответственности человека за эту реализацию.

М.М.Бахтин утверждает наличие в жизни человека пространственно-временных и содержательно-смысловых аспектов: «пространственно-временная определенность и эмоционально-волевые тона и смыслы». Соотнесенность смысловых и пространственно-временных аспектов существования есть, собственно, соотнесенность смысла и действительности.

В связи с тем, что на человеке лежит ответственность за формирование собственного смыслового единства и за его реализацию, становление человека обретает форму определения себя в мире – самоопределения. И здесь М.М.Бахтин указывает на одну чрезвычайно важную характеристику самоопределения (на которую указывали также и психологи, в частности Л.И.Божович, что мы подробно обсуждали в другой работе) – его ориентированность в будущее. Таким образом, двойственная природа человека, наличие в его жизни ценностно-смысловых и пространственно-временных аспектов выводят нас на проблему самоопределения, которая с необходимостью подразумевает рассмотрение будущего. И здесь М.М.Бахтин проводит различение, важность которого с психологической точки зрения трудно переоценить, а именно различение между временным и смысловым будущим, которое имеет важнейшее значение для самоопределения: «осознавать самого себя активно – значит освещать себя предстоящим смыслом; вне его меня нет для себя самого».

Таким образом, смысловое будущее выступает для человека как идеальное проецирование себя в будущее, как область, ценностно-мотивирующая личностное развитие. Тем самым смысловое будущее играет первостепенную роль в личностном самоопределении.

Итак, работы М.М.Бахтина позволяют сделать шаг от чисто философского представления о двойственной природе человека к его психологическому осмыслению. Важнейшими моментами для нас являются различение пространственно-временного и ценностно-смыслового аспектов человеческого существования, их конкретизация в смысловом и временном будущем и их роль в личностном самоопределении человека.

Обратимся теперь к работе одного из наиболее философски ориентированных отечественных психологов – С.Л.Рубинштейна – «Человек и мир», анализ которой дан в статье А.С.Арсеньева, на которую мы и будем ссылаться.

Для С.Л.Рубинштейна центральным является отношение «Человек – Мир», в его рамках он характеризует двойственность человека как противоречие между конечностью и бесконечностью. И для него также это противоречие, лежащее в основе двойственной природы человека, является порождающим противоречием, причем причастность человека к бесконечному (пространственный аспект; М.М.Бахтин говорит о вневременном) становится основанием его целостности.

Так же как М.М. Бахтин рассматривал соотношение вневременного и временного (вневременное проявляется во временном, находит в нем свое выражение), С.Л. Рубинштейн рассматривает соотношение бесконечного и конечного: «Бесконечность «просвечивает» ... во всех формах отношения Человека к Миру, составляя внутреннее содержание личностного развития, трансцендирования». И далее: «Личностное развитие может быть понято как реализация индивидом своей потенциальной универсальности, бесконечности, как становление Человека в Индивиде». В подтверждение этого положения А.С.Арсеньев ссылается на весьма авторитетный список имен: «Можно было бы указать десятки крупнейших мыслителей, так понимавших личность. Например, при всем их различии, сходятся в этом Л.Фейербах, К.Маркс, Н.Бердяев, М.Бахтин, К.Домбровский, К.Роджерс (и вся гуманистическая психология) и многие другие». Эти два аспекта двойственной природы человека могут быть обозначены как «вертикальная» и «горизонтальная» размерности. Таким образом, указанную выше двойственность А.С.Арсеньев, вслед за С.Л.Рубинштейном, обозначает как противостоящие друг другу вещное и духовное измерения мира. При этом «в области же «человек – Мир» и Человек, и Мир имеют и то и другое измерение (здесь точнее говорить не «сознание и материя, а «духовность и телесность»)».

Итак, человек является двойственным, духовно-материальным, бесконечно-конечным, вневременно-временным существом. Эта двойственность является порождающим противоречием, задающим его собственно человеческое существование. Эти два аспекта человеческого существования могут быть описаны как две размерности – «вертикальная» и «горизонтальная», причем «вертикальная» составляющая осмысляет человеческое существование, обеспечивая его ценностно-смысловое единство; проявляется же и реализуется она в «горизонтальной» составляющей. Обретение человеком своего ценностно-смыслового единства и его реализация есть определение себя в мире – самоопределение. Существенной особенностью самоопределения является его ориентированность в будущее, причем различаются два вида будущего – смысловое и временное будущее.

Далее мы покажем, как этот подход может быть реализован в конкретном психологическом исследовании. Психология имеет дело со смертным индивидом, реализующим себя в пространственно-временном ряду своей жизни; и здесь мы еще раз сошлемся на М.М.Бахтина, говорящего именно о конкретной ценности смертного человека. «Только ценность смертного человека дает масштабы для пространственного и временного ряда: пространство уплотняется как возможный кругозор смертного человека, его возможное окружение, а время имеет ценностный вес и тяжесть как течение жизни смертного человека».

Таким образом, нам необходимо рассмотреть единство ценностно-смысловой и пространственно-временной организации жизни человека.

В психологии имеется понятие, характеризующее единство аффективных и пространственно-временных аспектов человеческой жизни – это введенное Л. Франком и широко использовавшееся К.Левиным понятие жизненного пространства личности. Поскольку мы стремимся отразить единство, с одной стороны, пространственно-временных, а с другой – внепространственных и вневременных аспектов человеческого существования,

и вневременных аспектов человеческого существования, мы предпочитаем ввести термин «жизненное поле личности», свободный от пространственных ассоциаций. Мы определяем жизненное поле личности как совокупность индивидуальных ценностей и смыслов и пространства реального действования – актуального и потенциального, охватывающего прошлое, настоящее и будущее. В жизненном поле личности симультанно представлены значимые личностные смыслы и пространство реального действования прошлого, настоящего и будущего – психологическое прошлое, психологическое настоящее и психологическое будущее. С психологической точки зрения прошлое существует как опыт, будущее – как проект, а настоящее – как действенность.

Психологическое прошлое, настоящее и будущее несут различные функции и находятся между собой в сложном взаимодействии, собственно и конституирующем жизненное поле личности, функции компонентов которого мы определяем следующим образом.

Психологическое прошлое – воплощение прошлого опыта (в онтогенетическом аспекте итог реализации возрастных задач).

Психологическое настоящее – саморазвитие (самопознание и самореализация).

Психологическое будущее – обеспечение смысловой и временной перспективы.

Мы постулируем следующие соотношения между компонентами жизненного поля личности.

I . Психологическое прошлое:

а) по отношению к психологическому настоящему задает границы и характер саморазвития, обусловливает его успешность или неуспешность (эффективность – неэффективность).

Как правило, прошлый опыт в значительной мере обусловливает те направления и сферы жизнедеятельности, в которых человек реализует себя. Кроме того, на основе прошлого опыта формируются представления относительно собственной успешности или неуспешности действования в определенных областях («Это я делаю хорошо» или «Это у меня никогда не получалось»);

б) по отношению к психологическому будущему обеспечивает, придает уверенность либо подрывает, делает сомнительным.

На основе прошлого опыта, успеха или неуспеха в реализации тех или иных задач у человека формируются ожидания по отношению к своему будущему; в будущем также прогнозируется либо успех, либо неудача.

II . Психологическое настоящее:

а) по отношению к психологическому прошлому реализует итог прошлого развития, но при этом обладает корригирующими и терапевтическими возможностями, может компенсировать неудачи в решении предшествующих задач. Обретение нового опыта может расширить границы представлений человека о своих возможностях и снять привычные ограничения;

б) по отношению к психологическому будущемув зависимости от эффективности-неэффективности саморазвития задает будущее как:

осмысленное или бессмысленное;

структурированное или неструктурированное;

активное (планируемое) или пассивное (случайное).

Позитивно ориентированное саморазвитие наполняет будущее смыслом, структурирует его и по определению делает человека субъектом собственного становления. В тех же случаях, когда саморазвитие по каким-либо причинам не осуществляется или искажается, будущее воспринимается как бессмысленное, неструктурированное и человек становится пассивным объектом воздействия внешних сил.

III . Психологическое будущее:

а) по отношению к психологическому настоящему мотивирует и придает ценность или обессмысливает и обесценивает.

Не только настоящее оказывает влияние на будущее, но и в свою очередь те или иные ожидания и представления о будущем воздействуют на поведение человека в настоящем и переживание им своего настоящего; позитивные ожидания по отношению к будущему придают настоящему ценность, негативные обесценивают его;

б) по отношению к психологическому прошлому сопоставляется с прошлым, принимается как преемственность и развитие прошлого либо как его отвержение и отрицание. Человек может рассматривать свою жизнь как непрерывную линию развития, проецируя продолжение этого развития в будущее, либо может планировать изменение своего образа жизни вплоть до полной его противоположности.

Как отмечалось ранее, природа человека двойственна, и его жизнь разворачивается одновременно в двух плоскостях – ценностно-смысловой и пространственно-временной. Для человека пространственно-временная плоскость является полем реального действования (актуального и потенциального), а ценностно-смысловая плоскость – полем ценностей и смыслов.

Поскольку жизнь человека осуществляется в двух планах, то и психологическое прошлое, и психологическое настоящее, и психологическое будущее, составляющие жизненное поле личности, с необходимостью принадлежат к обоим планам. Таким образом, и психологическое прошлое, и психологическое настоящее, и психологическое будущее имеют «вертикальную» и «горизонтальную» составляющие. В целом же жизненное поле личности может быть представлено как пересечение двух ортогональных плоскостей – ценностно-смысловой и пространственно-временной. Смысловая плоскость представляет собой поле существования ценностей и смыслов, пространственно-временная – поле реального действования (актуального и потенциального).

На основе анализа работ Л.И.Божович, А.В.Петровского, И.С.Кона и др. нами было показано, что личностное самоопределение как психологическое явление возникает на границе старшего подросткового и младшего юношеского возраста. Основные характеристики личностного самоопределения заключаются в следующем:

1) потребность в личностном самоопределении представляет собой потребность в формировании смысловой системы, в которой слиты представления о себе и о мире;

2) личностное самоопределение ориентировано в будущее;

3) личностное самоопределение связано с выбором профессии, но не сводится к нему.

Кроме того, мы особо отмечали выделенную Л.И.Божович «двуплановость» личностного самоопределения, которая заключается в том, что оно осуществляется одновременно, с одной стороны, как конкретное определение будущей профессии и планирование жизни, а с другой – как неконкретные поиски смысла своего существования.

С учетом изложенного выше мы можем теперь определить личностное самоопределение как содержательное конструирование человеком своего жизненного поля, включающего в себя как совокупность индивидуальных жизненных смыслов, так и пространство реального действования (актуального и потенциального).

Мы полагаем, что отмеченная выше двуплановость личностного самоопределения является его фундаментальной характеристикой и связана с двуплановым характером жизненного поля личности.

Формирование личностной идентичности (наиболее близкое в англоязычной литературе понятие к понятию самоопределения) является психологической задачей подросткового возраста; формирующаяся идентичность интегрирует все предшествовавшие детские идентификации.

Применительно к подростковому возрасту последовательность предшествовавших детских идентификаций представляет собой психологическое прошлое. Собственно формирующаяся идентичность охватывает психологическое настоящее (включающее в себя психологическое прошлое в снятом виде) и психологическое будущее. Поэтому при рассмотрении личностного самоопределения мы считаем обоснованным рассматривать психологическое настоящее и психологическое будущее, исключив из рассмотрения психологическое прошлое. Поскольку для подростка прошлое (ребенок) снято в настоящем, то рассмотренные выше связи «прошлое – будущее» фактически переносятся на «настоящее – будущее», т. е. в настоящем присутствует и настоящее и прошлое.

Функция психологического настоящего – саморазвитие, включающее в себя самопознание и самореализацию. Причем самопознание относится к ценностно-смысловой, а самореализация – к пространственно-временной плоскости. Учитывая, что потребность в самоопределении представляет собой потребность в формировании определенной смысловой системы, мы рассматриваем самопознание как ориентацию в ценностно-смысловом содержании индивидуального сознания, т. е. присвоение определенных ценностей и их осознание как своих собственных, а самореализацию – как воплощение этих ценностей в определенных видах деятельности. В соответствии с этим мы выделяем в качестве структурных компонентов психологического настоящего ценностно-смысловое ядро (как поле осуществления самопознания) и собственно самореализацию.

Теперь нам необходимо определить те параметры, по которым мы можем охарактеризовать эти компоненты личностного самоопределения.

При характеристике ценностно-смыслового ядра следует учесть, что присвоение социально выработанных ценностей и их осмысление – процесс активный, во многом определяющий успешность самоопределения и включенность подрастающих людей в жизнь общества. Кроме того, успешное самоопределение характеризуется гибкостью, возможностью опробования различных социальных ролей, включенностью в различные общности. Таким образом, успешное самоопределение характеризуется наличием достаточно широкого спектра личностно значимых позитивных ценностей («ценностная насыщенность»), а неуспешное – их узким спектром либо отсутствием («ценностная пустота»). Субъективно успешное самоопределение характеризуется переживанием осмысленности собственной жизни, а неуспешное – переживанием ее бессмысленности. Ценностную насыщенность и субъективное переживание осмысленности собственной жизни мы объединяем в показатель плотность, который является одной из характеристик ценностно-смыслового ядра. Таким образом, на позитивном полюсе ценностно-смысловое ядро характеризуется как плотное (ценностно насыщенное; жизнь переживается как осмысленная), а на негативном полюсе – как разреженное (ценностно пустое; жизнь переживается как бессмысленная).

Многими исследователями неоднократно отмечалось, что характерной чертой старшего подросткового и младшего юношеского возраста является заинтересованность глобальными проблемами смысла жизни вообще и собственного существования в частности - заинтересованность «последними вопросами» (Ф. М. Достоевский). Размышления о смысле жизни являются существенной характеристикой формирующегося самоопределения.

Помимо того, что эти проблемы волнуют юношей и девушек, они еще широко ими обсуждаются – со сверстниками и с теми взрослыми, которых они считают заслуживающими их доверия. Наличие интереса к смыслу жизни и его активное обсуждение свидетельствуют об активно идущем процессе самоопределения; их отсутствие – о его искажении. Поэтому значимость проблемы смысла жизни и наличие референтных лиц по этому вопросу мы объединяем в показатель «экзистенциальная ориентация» и считаем его второй существенной характеристикой ценностно-смыслового ядра. На позитивном полюсе оно характеризуется наличием экзистенциальной ориентации, а на негативном – ее отсутствием.

Второй компонент психологического настоящего – самореализация. Как уже указывалось, старший подростковый и младший юношеский возраст – это возраст активного жизненного поиска, опробования различных социальных ролей и видов деятельности. Поэтому благоприятным вариантом самореализации, понимаемой как активное участие в различных сферах жизнедеятельности, является такой, при котором диапазон областей самореализации достаточно широк; неблагополучным вариантом является такой, при котором этот диапазон узок. В связи с этим в качестве первого основного параметра, характеризующего самореализацию, мы выделяем пространство самореализации. Пространство самореализации на позитивном полюсе характеризуется как широкое (широта областей самореализации), на негативном – как ограниченное (узость областей самореализации).

Успешная самореализация, по определению, подразумевает наличие собственной активности, проявление своей индивидуальности, т. е. творческого начала. Следование готовым образцам, копирование и подражание вряд ли можно признать успешной самореализацией. Поэтому в качестве второго основного параметра, характеризующего самореализацию, мы выделяем такой её характер, который на позитивном полюсе характеризуется как творческий, а на негативном - как репродуктивный.

Функции психологического будущего – обеспечение смысловой и временной перспективы личности. Соответственно в качестве структурных компонентов психологического будущего мы различаем смысловое будущее (личностное проецирование себя в будущее) и временное будущее (собственно планирование).

Определим те параметры, по которым мы можем охарактеризовать эти компоненты личностного самоопределения.

Поскольку смысловое будущее принадлежит к ценностно-смысловой плоскости, оно, прежде всего, характеризуется своими ценностными характеристиками. Видение себя в будущем подразумевает представление о том, что человек будет ценить в будущем, что будет делать его жизнь осмысленной, – то, что мы называем ценностной проекцией будущего. Поэтому, как и в случае ценностно-смыслового ядра, мы считаем одной из ведущих характеристик смыслового будущего его ценностную насыщенность, т. е. наличие достаточно широкого спектра личностно значимых позитивных ценностей. Таким образом, на позитивном полюсе смысловое будущее будет характеризоваться ценностной насыщенностью, а на негативном – ценностной пустотой.

Как было указано выше, будущее либо мотивирует и валоризует, либо обесценивает и обессмысливает настоящее. Поскольку смысловое будущее существует лишь субъективно, в представлении человека, его мотивирующая сила во многом зависит от его эмоциональной окрашенности – является ли оно для человека эмоционально привлекательным или эмоционально отталкивающим. Таким образом, эмоциональная окрашенность является второй характеристикой смыслового будущего. По этому параметру оно характеризуется на позитивном полюсе как эмоционально привлекающее, на негативном – как эмоционально угрожающее. И наконец, существенным является то, рассчитывает ли молодой человек в будущем в основном на свои собственные силы или на внешние обстоятельства, видит ли он себя в будущем самостоятельным или зависимым. Это проявляется в такой характеристике смыслового будущего, как активность (на негативном полюсе – пассивность). Характеристики ценностной насыщенности, эмоциональной привлекательности и активности мы объединяем в показателе «валентности» эмоционального будущего. На полюсе положительной валентности смысловое будущее выступает как притягательное (ценностно-насыщенное, эмоционально привлекающее и активное); на полюсе отрицательной валентности оно выступает как отталкивающее (ценностно-пустое, эмоционально угрожающее, пассивное).

В юношеском возрасте очень важную роль играет выбор будущей профессии (самоопределение включает выбор будущей профессии, но не сводится к нему). Видение себя как будущего профессионала является показателем связи с обществом, вхождения в общество, видения себя в обществе. Выбор профессии фактически означает проецирование в будущее определенной социальной позиции. Поэтому выбор профессии существенным образом характеризует смысловое будущее. Выбор конкретной профессии (или профессионального направления) делает смысловое будущее определенным, тогда как отсутствие такого выбора делает его неопределенным. Поэтому определенность выбора профессии (на негативном полюсе – неопределенность) является важным параметром, характеризующим смысловое будущее.

Другим существенным параметром является устойчивость (на негативном полюсе – неустойчивость) этого выбора, так как она также детерминирует смысловое будущее как определенное или неопределенное.

И наконец, существенным является то, как выступает для молодого человека профессиональная деятельность – то ли как деятельность, позволяющая развить свои способности, реализовать себя и принести пользу людям, то ли всего лишь как средство, позволяющее удовлетворить иные потребности. В первом случае мы говорим о профессиональных требованиях к профессии, во втором – о внепрофессиональных требованиях к профессии.

Параметры определенности выбора профессии, устойчивости этого выбора и типа требований, предъявляемых к профессии, мы объединяем в показатель «определенность», который является вторым основным показателем, характеризующим смысловое будущее (на позитивном полюсе – определенное, на негативном – неопределенное. Определенное смысловое будущее подразумевает определенность профессионального выбора, его устойчивость, наличие собственно профессиональных требований к профессии. Неопределенное смысловое будущее подразумевает неопределенность профессионального выбора, его неустойчивость, наличие внепрофессиональных требований профессии.

Функция временного будущего заключается в обеспечении временной перспективы. Временная перспектива представляет собой видение своего будущего во времени, или собственно планирование. Позитивное отношение к планированию и составление планов определенным образом упорядочиваю! будущее, которое может быть представлено как последовательность достижения ряда целей. В результате же негативного отношения к планированию и отсутствия планов будущее предстает как фактически непрогнозируемое. Поэтому существенной характеристикой временного будущего является то, выступает ли оно планируемым (позитивное отношение к планированию и наличие планов) или случайным (негативное отношение к планированию и отсутствие планов).

В случае наличия жизненного плана, представляющего собой последовательный ряд целей, важно, имеется ли у человека представление о том, как он будет эти цели достигать, т.е. представление о средствах, необходимых для достижения этих целей. Таким образом, важной характеристикой временного будущего является его организованность, т. е. обеспеченность целей средствами их достижения. На положительном полюсе оно выступает как организованное (цели обеспечены средствами), на отрицательном – как неорганизованное (цели не обеспечены средствами). Параметры планируемости и организованности мы объединяем в показатель «структурированность». По этому показателю временное будущее выступает на положительном полюсе как структурированное (планируемое и организованное), а на негативном полюсе – как аморфное (случайное и неорганизованное).

Известно, что протяженность временной перспективы существенным образом характеризует особенности личностного развития. Так, у подростков с отклоняющимся поведением и у делинквентных подростков временная перспектива существенно короче, чем у нормально развивающихся подростков. Поэтому вторым основным показателем, характеризующим временное будущее, является его протяженность (на позитивном полюсе – долговременное, на негативном – кратковременное).

Приведем полную картину структурных составляющих личностного самоопределения и функциональных связей между ними.

Обеспечивает или подрывает.

Задает как осмысленное, определенное

и структурированное или бессмысленное,

неопределенное, аморфное.

 

Мотивирует и придает ценность

или обессмысливает и обесценивает.

Продолжает и развертывает, либо опровергает

и отрицает, либо компенсирует.

 

На основе предлагаемой модели может быть определен общий принцип коррекции при нарушениях процесса личностного самоопределения в зависимости от того, в каких структурных компонентах отмечаются эти нарушения. В самом общем виде этот принцип может быть сформулирован следующим образом: при нарушении ценностно-смысловых компонентов личностного самоопределения (т.е. лежащих в ценностно-смысловой плоскости) необходима психотерапевтическая помощь, при нарушении его действенных компонентов (лежащих в пространственно-временной плоскости) необходима организационно-педагогическая помощь.

Более конкретно психотерапевтическая помощь должна заключаться в следующем:

а) при нарушениях ценностно-смыслового ядра – помощь в осознании собственных потребностей, интересов и ценностей;

б) при нарушении смыслового будущего – создание позитивных образов и перспектив будущего, валоризации взрослости.

Организационно-педагогическая помощь должна заключаться в следующем:

а) при нарушении самореализации – обеспечение возможностей (пространства) самореализации и ее активного, творческого характера;

б) при нарушении временного будущего – оказание помощи в планировании.

Литература :

1) Арсеньев А. С. Размышления о работе С. Л. Рубинштейна «Человек и мир» // Вопр. филос. 1993. № 5. С.130 - 160.

2) Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

3) Бахтин М. М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник. 1984 - 1985. М., 1986. С.80 - 160.

4) Бердяев Н. А. Смысл творчества. М., 1989.

5) Божович Л. И. Личность и ее формирование в детском возрасте. М., 1968.

6) Гинзбург М. Р. Личностное самоопределение как психологическая проблема // Вопр. психол. 1988. № 2. С.19 - 27

7) Кон И. С. В поисках себя. М., 1984.

8) Петровский А. В. Психологическая теория коллектива. М., 1979.

9) Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М., 1973.

10) Франк С. Л. Соч. М., 1990.

11) Erikson Е. Н. Childhood and society. Harrnondsworth, 1950.

12) Lewin К. Resolving social conflicts. L., 1973.

13) Nuttin J. Motivation et perspectives d'avenir. Louvain, 1980.

 

Лукина А.К.

СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СИТУАЦИИ ПЕРЕХОДА ПОДРОСТКА К ПРОФИЛЬНОМУ ОБУЧЕНИЮ

 

Печатается по изданию: Лукина А.К. Социально-педагогическое проектирование введения профильного обучения в регионе: монография/ Красноярск: Сибирский федеральный ун-т; Ин-т естественных и гуманитарных наук, 2007. - 240с.

 

Для понимания психологических проблем введения профильного обучения и построения соответствующего образовательного пространства в школе необходимо более внимательно рассмотреть особенности перехода от старшего подросткового возраста к раннему юношескому, на который приходится момент выбора профиля обучения при переходе из 9-го в 10-й класс.

Подростковый возраст – один из самых важных в становлении личности. В этом возрасте происходит формирование мировоззрения и картины мира, становление важнейших механизмов регуляции полноценной жизнедеятельности человека, и, прежде всего – самоидентификация, становление самосознания, самооценки, интериоризация нравственных норм и ценностей, идет активный поиск смысла жизни – формируются новообразования, обеспечивающие психологическую готовность к самоопределению. Однако школьное обучение стоит как бы в стороне от решения этих задач, так как образование школьников в традиционной школе направлено на овладение определенным объемом знаний по отдельным дисциплинам, никак не связанных друг с другом, ни с жизненными задачами подростка. Видимый мир, в котором ребенок живет – целостный, яркий, событийный; содержание предметного обучения – частично, разорвано, не имеет никакого отношения к реальной жизни. Знания, получаемые ребенком в предметном содержании, сами по себе зачастую отобраны достаточно случайно и устаревают до того, как ребенок закончит школу.

Важным для нас является вывод психологов школы Ж.Пиаже, что сама возрастная граница подростничества является весьма условной и определяется конкретными социальными условиями взросления ребенка. К этим условиям относятся как возможности, создаваемые семьей, конкретным местом жительства, так и особенности образовательного пространства, создаваемые им возможности для самопознания, опробования себя в разных ролях, построения и реализации индивидуальных образовательных программ.

Одну из наиболее стройных и популярных теорий подросткового возраста разработал американский психолог Э.Эриксон. «Конец детства я считаю третьим кризисом цельности, носящим наиболее политический характер, – писал он.…Чтобы ощутить свою цельность, молодой человек должен чувствовать связь между тем, чем он стал за долгие годы детства, и тем, чем он предположительно может стать в будущем; между его собственным представлением о себе и тем, каким его видят, по его мнению, другие, чего они от него ждут». По его мнению, в подростковом возрасте именно работа по поиску самоидентичности является ключевой. Именно в подростковом возрасте происходит начало сознательного, намеренного, творческого строительства себя и своих жизненных обстоятельств.

Этот жизненный выбор, так же как и построение временной перспективы, является сложно обусловленным процессом. Так, психолог детства Ш. Бюлер еще в 30-е годы обнаружила, что у представителей разных социальных групп существует разное «расписание» будущей жизни и его несоблюдение оценивается как жизненная неудача, следовательно, будущее время не является феноменом индивидуального сознания, а обусловлено объективными факторами социальной среды личности. Не меньшее значение для построения жизненной перспективы имеет конкретная жизненная ситуация ребенка, общественные условия, в которых протекает взросление и т.п.

В подростковом возрасте происходит развитие системы эмоциональных отношений ребенка. Важное условие эмоционального развития – общение со сверстниками, появление сверстниковой субкультуры, значимой для ребенка и отличной от главной референтной группы – семьи, как важного фактора развития. Наиболее существенное свойство сверстниковых взаимоотношений – принципиальное равноправие, включающее равенство прав и собственную эмоциональную оценку всего происходящего в детской группе. Практика согласования различных позиций, мнений и отношений со сверстниками ведет к развитию способности (умения) строить равноправное сотрудничество детей, мыслящих и чувствующих по-разному.

В традиции культурно-исторической концепции возрастное движение предполагает смену стабильных периодов критическими. В логике этого подхода в подростничестве переживается один из наиболее острых кризисов развития. Этот кризис связан с появлением чувства взрослости, чувства временной перспективы.

Существенно меняется посредническая функция взрослого в этом возрасте. Взрослый перестает цениться ребенком просто за факт взрослости: он постоянно должен доказывать ребенку свое право на посредничество, он должен быть способным на совершение каких-то поступков, действий, важных и привлекательных для ребенка, он должен обладать высоким потенциалом референтности.

В возрастной периодизации Д.Б.Эльконина ключевыми понятиями являются: «ведущая деятельность», «психическое новообразование», «возрастной кризис». Ведущая деятельность – та, которая определяет, задает основное направление развития в определенном возрасте. Деятельность описывается: своим предметом и системой отношений участников этой деятельности. В ходе осуществления ведущей деятельности появляются психологические новообразования личности. В ходе развития особо выделяются критические периоды – переходы от одной ведущей деятельности к другой.

Д.Б.Элькониным и Т.В.Драгуновой было установлено, что в подростковом возрасте возникает интерес к своей личности, и начинают складываться более или менее отчетливые представления о ней. При этом подростки обращаются к анализу своей личности как средству, необходимому для организации своей деятельности и взаимоотношений с окружающими. Благодаря деятельности общения и ориентации на себя при решении задач на взаимоотношения, делают вывод эти авторы, и возникает новый уровень самосознания.

Д.И.Фельдштейн считает, что в специально задаваемой общественно-полезной деятельности, которая отвечает мотивационно-потребностной сфере личности подростка, реализуется его потребность в самоопределении, в самовыражении, в признании взрослыми его активности. Именно участие в социально признаваемой деятельности позволяет подростку осознать и оценить себя, приобрести уверенность в собственной значимости.

М.Ю.Гинзбург, на основе анализа работ Л.И.Божович, А.В.Петровского показал, что на границе старшего подросткового и младшего юношеского возраста возникает личностное самоопределение как психологическое новообразование личности. Основные характеристики личностного самоопределения заключаются в следующем: оно ориентировано на будущее, оно заключается в формировании смысловой системы, в которой слиты представления о себе и о мире, и, наконец, оно связано с выбором профессии, но не сводится к нему. Кроме того, М.Ю.Гинзбург особо отмечает выделенную Л.И.Божович «двуплановость» личностного самоопределения, которая заключается в том, что оно осуществляется одновременно, с одной стороны, как конкретное определение будущей профессии и планирование жизни, а с другой – как неконкретные поиски смысла своего существования.

Юношеский возраст требует от растущего человека построения и начала реализации временной перспективы, требует профессионального и социального самоопределения, выбора. Именно желание приблизить будущее является главным мотиватором всей жизнедеятельности ребенка в период перехода от подросткового к юношескому возрасту. Еще Я.А.Коменский писал «Всесторонняя культура духа требует, чтобы все люди имели знание о будущей жизни, воодушевлялись мечтой о ней и прямыми путями были ведомы к ней». Роль будущего, перспективы жизни в воспитании подростка подчеркивал и А.С.Макаренко.

В работах Б.Д.Эльконина, М.В.Осориной, В.В. Абраменковой, К.Н. Поливановой и других авторов, показано, что современное детство претерпевает существенные изменения, не характеризуется ни одним из признаков, описанных классиками отечественной психологии как его сущностные черты. Характерной его чертой является потеря ритуализованных форм общения, которые имеют функцию отделения одного содержания деятельности от другого и тем самым выделения именно этого содержания. Ритуал – это форма задания границы какой-либо деятельности, через которую надо перейти, чтобы её начать, т.е. первая форма явления её содержания как отдельного и особенного – форма событийности. Ныне существующая школа устроена так, что в ней практически отсутствуют условия и возможности для построения и реализации деятельности, ведущей развитие подростка. Это ведет к резкому снижению учебной мотивации, успеваемости, формальной дисциплины в средней школе, возрастанию конфликтности, агрессивности подростков, ухудшению показателей физического и психического здоровья.

Системой образования, школой как социальным институтом обучения и воспитания не принимается во внимание постепенное взросление ребенка, его развитие в соответствии с исторической природой детства, которую ни в коем случае нельзя игнорировать. Хотя на первый взгляд именно школа, в отличие от семьи, в большей степени должна учитывать возрастные особенности ученика, формулируя, согласно им, цели и задачи обучения, строя содержание обучения, используя методы и формы его организации, опирающиеся на возрастные особенности учеников, но в настоящее время в школе этого не происходит. Формы образования, система отношений в учебном процессе в средней и старшей школе практически ничем не отличаются от форм и отношений в начальной.

Для реализации идеи приведения системы образования, её структуры и содержания в соответствие с процессами детского взросления нужно четко определить психологические критерии перехода от старшего подросткового возраста к раннему юношескому, или, по-другому, – психологические критерии готовности к переходу в старшую школу, а также описать педагогические условия, способствующие вызреванию этих психологических новообразований.

Ситуация перехода в старшую школу и выбора профиля обучения складывается из двух компонентов: объективные условия, в которых приходится совершать выбор, и те действия, которые необходимо произвести подростку для совершения этого выбора.

Объективные условия взросления за последнее время существенно изменились: в обществе отсутствует ясный образ социального будущего, существенно изменился и сократился сам «набор» доступных, известных и реально существующих профессий, изменилась престижность различных профессий в обществе, исчезли многие из существовавших прежде источников информации о мире профессий, наблюдается потеря трудовой мотивации в обществе вообще, а на селе – в особенности. Многими исследователями отмечается психологическая неготовность старшеклассников к профессиональному самоопределению ко времени окончания средней школы.

Все это затрудняет процессы взросления ребенка в современном обществе, негативно влияет на его самоидентификацию и самоопределение, построение им своей жизненной перспективы. Как и многие авторы, мы считаем, что в условиях современной школы рано говорить о профессиональной ориентации; у старшеклассника скорее происходит самоопределение относительно будущего стиля жизни, относительно уровня будущего образования, социальное самоопределение. А действительное профессиональное самоопределение происходит уже после получения специального (высшего или среднего) образования, или службы в армии (для юношей), и чаще происходит не как самоопределение, а как вынужденный выбор (куда удалось устроиться) и приспособление.

Образ будущего выступает как целостная картина со сложной противоречивой взаимосвязью программируемых и ожидаемых событий, с которыми человек связывает социальную ценность и индивидуальный смысл своей жизни. В современных условиях, особенно у подростков, жизненная перспектива – это не всегда желаемое, но нередко – будущее, ожидаемое с тревогой и опасениями. Если человек ожидает утрат и неудач, и при этом в арсенале программных событий не находит того, что могло бы предотвратить или преодолеть последствия ожидаемых потерь, его жизненная перспектива утрачивает положительную регулятивную функцию и может дезорганизовать поведение. Следовательно, ключевым моментом в построении жизненной перспективы человека должны стать те конкретные цели и планы, с помощью которых он намерен воплотить в действительность свои жизненные ценности.

В настоящее время, ситуация часто складывается так, что мотив выбора профиля является внешним – необходимо принимать решение о дальнейшем образовании: либо уходить из школы, либо выбирать тот или иной профиль обучения, а внутренняя потребность в этом еще не сформировалась. Ведь сейчас многие школьники и их родители поддерживают введение профильного обучения не потому, что это поможет ребенку в будущем, а потому, что избавит его от неудач в настоящем, потому, что не придется учить предметы, к которым у ребенка, по мнению его учителей, нет способностей.

Выбирая специальность, сельские респонденты, в первую очередь, ориентировались на мотивы, связанные с основным содержанием профессии, содержанием труда, а уж потом – на возможность карьеры, престиж, возможность трудоустройства и уровень оплаты. При этом для 11% опрошенных выпускников сельских школ главным мотивом выбора профессии было – «Возможность выехать из села и закрепиться в городе»

Для отечественной психологической школы характерна деятельностная трактовка выбора. Теоретическая модель принятия решения при выборе, на которую опираемся мы, разработана Д.А.Леонтьевым и Н.В.Пилипко. С точки зрения Д.А.Леонтьева, выбор предстает как внутренняя, сложно организованная деятельность по конструированию оснований для сравнения альтернатив и осуществления их сопоставления в процессе принятия решения.

Выбор профиля обучения может трактоваться как простой выбор – когда дан набор альтернатив – тех профилей, которые предлагает ребенку образовательная система; дан набор критериев – это учебные успехи, подкрепляемые «портфелем достижений», или какие-нибудь «способности», определяемые при помощи тестов. И тогда выбор профиля обучения может превратиться в отбор – когда решение принимает не сам ребенок, а кто-то другой. Именно так выглядит эта ситуация в рекомендациях Министерства образования.

Очевидно, что не каждый подросток в состоянии самостоятельно совершить осознанный, ответственный выбор на основе внутренней потребности, с опорой на свои собственные ценности и смыслы. Зрелый, полный, развернутый выбор, готовность к переходу в старшую школу и выбору профильного обучения предполагает наличие следующих личностных качеств и способностей:

● Способность к построению образа собственного будущего у ребенка.

● Выраженность ценностных ориентаций, связанных с образом желаемого будущего, и соответствующими ему направлениями послешкольного образования.

● Представление о тех компетентностях, которыми необходимо обладать для достижения этого будущего.

● Знание того, через какие виды профессиональной, социальной и предметной деятельности это будущее может быть осуществлено.

● Развитая субъектность как принятие собственной способности и готовности выступать причиной целесообразных изменений в своей жизни и окружающем мире.

● Знание себя, своих ресурсов и возможностей, а также дефицитов и готовность к самоизменению.

● Наличие опыта приложения усилий по освоению образовательного материала, освоению ключевых компетенций, востребованных в профильном обучении.

● Представление об образовательных возможностях социума, других способах выработки у себя необходимых компетентностей и продолжения образования;

●Умение делать осознанный ответственный выбор.

П.С.Лернерсчитает, что успешность осознанного выбора и освоения будущей профессии определяется такими факторами, как:

● широта общего культурологического кругозора, эрудиция, полнота и глубина мировидения;

● уровень любознательности и стремления расширить собственное информационное поле;

● интегративность (целостность) знания, обеспечиваемая структурно-логическими и межпредметными связями традиционных учебных дисциплин с представлениями о сумме технологий и многообразии техники для различных видов будущей профессиональной деятельности;

● сформированность специализированных интересов к той или иной области знания и продуктивной области деятельности;

● адекватность представлений о своих личных психофизиологических особенностях, образе своего «Я».

Важным элементом ситуации выбора является тот набор процедур, при помощи которых на практике принимается решение о зачислении ребенка на тот или иной профиль. Мы уже отмечали, что есть два варианта принятия такого решения: либо на основе прошлых успехов ребенка, либо выбор как проект будущего. Если мы внимательно проанализируем рекомендации Министерства образования – то в основе выбора (отбора) лежат именно прошлые успехи, в лучшем случае – актуальные, существующие на момент выбора «способности», которые психологи, ничтоже сумняшеся, и выясняют. Забывают они при этом, что способности формируются в деятельности, и если ребенок не имел в прошлом опыта какой-либо деятельности, то ничего о наличии или отсутствии у него способностей к этому виду деятельности мы сказать не можем. Кроме того, способности, личностные качества в подростковом возрасте, являются весьма пластичными – это по определению время формирования способностей и поиска ребенком себя. Второй вариант – выбор в расчете на будущее, и является, с нашей точки зрения, в наибольшей степени соответствующим гуманистическим установкам, заявленным как основополагающие в Концепции модернизации образования. Но проблема заключается в психологической неготовности многих подростков к совершению такого выбора, в отсутствии в современной школе условий для появления необходимых личностных новообразований и соответствующих методик.

Очевидными являются два факта: во-первых, необходимость специального психологического сопровождения реализации выбора профильного обучения, и, во-вторых, обусловленность этой системы психолого-педагогического сопровождения представлениями о сущности профильного обучения и сущности процесса самоопределения. Способом разрешения этих трудностей является создание специальных организационно-педагогических условий и введение системы предпрофильной подготовки.

Литература:

1) Выготский Л.С. Проблема возраста. Педология подростка. – Собр. соч. в 6 т. – Т.4.- М., 1982

2) Гинзбург М.Ю. Психологическое содержание личностного самоопределения. Вопр. психол., 1994, №3

3) Драгунова Т.В. Подросток. М., 1976.

4) Л.С.Выготский. Педология подростка. Собр. соч. в 6 т. – Т.4.- М.: 1982

5) Леонтьев Д.А., Пилипко Н.В. Выбор как деятельность: личностные детерминанты и возможности формирования// Вопросы психологии, 1995, №1.

6) Лернер П.С. Роль элективных курсов в профильном обучении// Профильная школа, 2004, №3.с.13-14

7) Макаренко А.С. Коллектив и воспитание личности. - М.: Педагогика, 1972.- 336 с. – С.214-222.

8) Формирование личности в переходный период от подросткового к юношескому возрасту./ Под ред. И.В. Дубровиной. М., 1987.

9) Цукерман Г.А., Мастеров Б.М. Психология саморазвития. М.: Интерпракс, 1995, 288.

10) Эльконин Б.Д. «Кризис детства и основания проектирования форм детского развития // Вопр. психол., 1992, №3-4.

11) Эльконин Д.Б. К проблеме периодизации психического развития в детском возрасте//Вопросы психологии, 1971, №4.

12) Эриксон Э. Детство и общество.- ИЗД. 2-Е, перераб. и доп.\ Пер. с англ.- СПб.: Ленато, АСТ,1996; Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. Пер с англ.\ Общ.ред. и предисл. Толстых А.В. – М: «Прогресс» 1996. - 344 с.

 

М. В. Розин

ПСИХОЛОГИЯ СУДЬБЫ: ПРОГРАММИРОВАНИЕ ИЛИ ТВОРЧЕСТВО?

Печатается по изданию: Розин В.М. Психология судьбы: программирование или творчество // Вопросы психологии. 1992, № 1.

В 1988г. Издательство «прогресс» выпустило перевод произведений известного Американского психолога, основателя «транзактного анализа» Эрика Берна. Первым из психологов он обратил внимание на любопытную закономерность: жизнь одних людей представляет собой цепь везений, другие сталкиваются с одними лишь неудачами, третьи вечно унижены, четвертые «перманентно» брошены своими супругами... Э.Берн предположил, что такая повторяемость ударов (или, наоборот, даров) судьбы — не случайность. Дело не во внешних обстоятельствах, а в особой бессознательной структуре, определяющей жизнь человека: одних она заставляет влюбляться в недоступных женщин, других браться за обреченные проекты, третьим, наоборот, позволяет всегда добиваться успеха. Бессознательную структуру, управляющую нашей жизнью, Берн назвал сценарием («скриптом»). Встречаются сценарии счастливцев, мальчиков на побегушках, вечных «козлов отпущения», брошенных (постоянно бросаемых) жен и т.д.

В концепции Э.Берна содержится одно весьма парадоксальное утверждение: людям не всегда хочется выигрывать и быть победителями — иногда им приятнее проиграть (хотя они и не сознаются в этом), иногда им нужны несчастья и они создают их своими руками, причем в глубине души «ведают, что творят». Спрашивается, зачем? Э. Берн дает несколько объяснений этому феномену.

В одном случае человек делает себе плохо, чтобы не было «еще хуже». Например, ему внушают в детстве, что успех ведет, в конечном счете, к катастрофе, что женщина рано или поздно бросит любимого мужчину, а чем дольше с ней проживешь, тем больнее будет. И человек проваливает дело, бросает любимую женщину, пытаясь предотвратить еще большие несчастья, в неизбежность которых он, не осознавая того, верит. Это весьма правдоподобное объяснение Э.Берн дополняет еще одним: в бессознательном человека может содержаться предсказание о несчастье, которому человек не в силах сопротивляться. Иногда человек вредит сам себе, не надеясь на лучшее, не рассчитывая предотвратить еще худшую судьбу, вредит, в какой-то мере понимая, что он делает. Э.Берн зафиксировал этот феномен и предположил, что внутри человека сидит некий «маленький человек», который дергает за веревочки и определяет судьбу «большого человека», сверяясь при этом с особой записью (со сценарием), которую оставили в бессознательном человека его родители.

Любимая метафора Э.Берна — человек-компьютер, человек, механически воспроизводящий заложенный в нем алгоритм. В своей статье я попробую предложить другое объяснение сценарности жизни.

Нет необходимости постулировать наличие особых сил в психике человека, управляющих им помимо его воли. Наличие сценарной повторяемости можно объяснить по-другому, без привлечения идей детерминизма. Причина может крыться в художественной привлекательности самих сценариев, в желании человека в собственных глазах и в глазах других людей выглядеть героем занимательной драмы, обладать образом, вызывающим эмоциональный отклик. Сценарий в таком случае не навязан человеку с раннего детства его родителями, а выстроен, сочинен им самим в течение всей его жизни. Влияние же родителей проявляется только в художественных вкусах и пристрастиях человека.

Прежде чем подробно рассмотреть эту идею, взглянем на ее отражение в искусстве. В. Ф.Ходасевич в своих воспоминаниях о символистах писал: «художник, создающий «поэму» не в искусстве своем, а в жизни, был законным доением в ту пору... Разрешалось быть одержимым чем угодно: требовалась лишь полнота одержимости. Отсюда лихорадочная погоня за эмоциями, безразлично за какими. Стремление перестраивать жизнь... Влекло символистов к непрестанному актерству перед самим собой — к разыгрыванию собственной жизни как бы в театре жгучих импровизаций. Знали, что играют, но игра становилась жизнью. Расплаты были не театральные... любовь открывала прямой и кратчайший путь к неиссякаемому кладезю эмоций. Достаточно было быть влюбленным — и человек становился обеспечен всеми предметами первой лирической необходимости: страстью, отчаянием, ликованием, безумием, пророчеством, 2 грехом, ненавистью и т. Д. Так играли словами, коверкая смыслы, коверкая жизни».

На мой взгляд, в приведенных отрывках изложена целая психологическая концепция, которая могла бы стать альтернативой берновской теории скриптов. Символисты, по мысли Ходасевича, осознанно строили свою жизнь как поэму, пытаясь сделать ее произведением искусства. Давайте примем это предположение и рассмотрим вытекающие из него психологические следствия. Что же требуется для поэтизации действительности? Во-первых, необходим образ главного героя поэмы. Герой может быть добрым и злым, податливым и упрямым, счастливым и несчастным. Главное, чтобы это качество было выражено с предельной силой, в наиболее острой, зримой форме. Человек может быть раздвоен, противоречив, но и эта раздвоенность, это противоречие должны быть яркими, вызывать обостренный интерес и сопереживание читателя (зрителя).

В дополнение к образу нужна сюжетная канва событий, которая могла бы выявить образ, преподнести его зрителям. Пусть главный герой злой и несчастный. Необходима такая серия событий, в которой герой сначала бы проявил себя как злой человек, а затем пострадал бы в результате своего злодеяния. Сюжет же, согласно законам искусства, включает в себя завязку (возникновение конфликта), кульминацию (предельное обострение конфликта) и развязку (разрешение конфликта). Если не будет кульминации, сюжет, а вместе с ним и образ героя окажутся скучными, пресными. Отсутствие завязки или развязки создаст ощущение неполноты, незаконченности (образу героя будет не хватать каких-то существенных деталей). Возможен пролог, развитие действий, эпилог — но они не должны быть затянутыми, иначе, опять же, образ окажется скучным, читатель потеряет к нему интерес.

Символисты, по описанию В.Ф.Ходасевича, осознанно разрушали свою жизнь, искали несчастья, но не потому, что их вел магический «скрипт», а потому, что при построении своей судьбы они руководствовались художественными, эстетическими критериями, которые требовали конфликтов, трагедийности, кульминаций, требовали вовремя окончить драму, поставив точку.

Если мы теперь обратимся к окружающим нас людям, то заметим, что столь активная «лепка» своей судьбы встречается не столь часто. Однако почти каждый человек сочиняет свой образ, «поэму жизни», стремясь если не изменить, то хотя бы осмыслить происходящее по художественным законам. И если это удается, человек чувствует себя удовлетворенным, даже в том случае, когда притягательность сюжета достигается ценой несчастий или когда вырисовывается образ неудачника. Если же в сознании человека жизнь не складывается в целостное художественное полотно, то даже при полном благополучии, когда реализуются все планы, человек не чувствует себя счастливым.

Процесс художественного осмысления действительности хорошо заметен в том, как человек рассказывает о себе. Он всегда пытается создать цельный художественный образ. Чем талантливее человек, чем больше он прочел книг, тем более его повествование напоми­нает сюжетные рассказы. Человек выбирает, а иногда и присочиняет такие эпизоды своей жизни, которые несут в себе завязку, кульминацию и развязку и тем самым позволяют высветить нужный образ. Рассматривая свою жизнь, человек выберет для рассказа только те моменты, те события, которые нужны ему для полноценного сюжета, и опустит остальные.

Но. Может быть, это лишь особенности рассказа? Вспомните себя. Или рассказчик видит своюжизнь именно так, как он ее описывает, или ему хочется быть таким, как в рассказе.

Существует довольно распространенный феномен: во время проживания интересных событий своей жизни человек еще в момент проживания начинает представлять, как он будет рассказывать о происходящем жене, другу, детям, любимой (у каждого свой адресат), или же просто, как о происходящем можно было бы рассказать. В связи с этим мою гипотезу можно сформулировать как утверждение о том, что человек жаждет иметь такую (или так видеть) свою жизнь, чтобы о ней было интересно рассказывать. Рассказ и реальная жизнь постоянно соотносятся в сознании человека, видоизменяя друг друга. Каждое событие требуется включить в уже сочиненную художественную рамку или создать для него новую. А иногда вымысел обгоняет реальность и человек пытается воплотить в жизни заманчивые сюжеты.

Проиллюстрируем на одном примере процесс художественного осмысления реальности. Предположим, мужчина создал для себя образ Дон Жуана: все девушки, на которых он направляет свое внимание, долго сопротивляются, но всегда оказываются покоренными. Однажды он встречает женщину, которая резко и однозначно отвергает его ухаживания. Мужчина глубоко разочарован: дело даже не в том, что ему нужна именно эта женщина,— главное, разрушается образ неотразимого покорителя сердец. Однако в такой ситуации надолго неудовлетворенным останется только человек нетворческий и ригидный. Ведь, с одной стороны, данное событие легко включить в уже существующий сюжетный ряд; одно-единственное поражение будет лишь подчеркивать, оттенять остальные победы, придавая образу глубину: перед нами Дон Жуан, которому знакомо чувство нелюбимого, отвергнутого. Умный человек не только не исключит данный эпизод из списка своих любовных приключений, а, наоборот, отведет ему почетное место. Возможен и другой ход: распрощав­шись с Дон Жуаном, создать образ благородного и отвергнутого рыцаря, который вечно носит любовь в своем сердце. Человек гибкий обязательно воспользуется шансом поменять амплуа — ведь однообразие побед становится скучным. К тому же «вечность любви» тоже весьма условна — через какое-то время можно будет подыскать себе новую роль. Кстати, желание разнообразить пьесу своей жизни присуще многим людям. Недаром они всегда пытаются поступать вопреки предсказаниям окружающих. Ведь если сюжет рассказа очевиден, он неинтересен. Хорошее художественное произведение непременно включает в себя неожиданные повороты.

Мы увидели, что большинство людей пытается правильно осмыслить, связать в художественное целое происходящие события. А вот другие сталкиваются с тем, что событий нет, отсутствует материал, из которого можно было бы выстроить сюжетный рассказ. Представим, что человек проинтерпретировал какой-то эпизод своей жизни как завязку («я влюбился»), а развития действия нет, не говоря уже о кульминации и развязке.

Время художественного произведения емкое, насыщенное. Читатель должен как бы единым взглядом охватить всю коллизию рассказа. Его можно заставить ожидать, но лишь до тех пор, пока напряжение, вызванное ожиданием, будет возрастать. Ни в коем случае нельзя «перебрать», дойти до границы, за которой усталость и скука, нельзя терять внимание читателя, потому что завоевать его во второй раз будет намного сложнее — да и произведение распадется на отдельные части.

А иногда нет и завязки, отсутствуют напряжение и конфликты, которые могли бы лечь в основу сюжета. Человек сталкивается с ощущением, которое можно передать словами пустота, обыденность, скука, тоска. Такие оценки происходящему дает внутреннее эстетическое чувство, которое ориентировано на яркое, насыщенное, напряженное сюжетное повествование. По сравнению с этим идеалом текущая жизнь воспринимается как нехудожественное и потому неудачное прозябание.

Преодолевают отсутствие событий люди по-разному. Одни, как символисты, ищут приключений. Иногда это попытка действительно завязать полнокровный сюжет — и тогда люди едут работать на север, разрушают благополучные семьи, становятся диссидентами,

Просятся служить в Афганистан, в наше время выходят на баррикады. Конечно, отнюдь всегда это ведет к ожидаемым результатам, но вероятность появления завязки, возникновения конфликта, который придется распутывать не один год, сильно повышается. Другие удовлетворяются микроприключениями—на час, на день, на неделю. При этом сюжет в прямом смысле слова не появляется — рассказывать практически нечего, но человек за короткий миг переживает накал эмоций, возбуждение потребностей, а затем разрешение — спад. Мы имеем в виду феномен «гедонистического риска», когда люди прыгают с парашютом, идут в опасный горный поход, набиваются на драку, гоняют на мотоциклах и т. Д. Попросите любого из них рассказать о своих приключениях. Несмотря на богатство переживаний, слушать будет нечего: «прыгаю — сначала страшно, дух захватывает, затем ничего»; «пошли в поход, было тяжело, несколько раз думали, что пропадем, но, в конце концов, выбрались». Приключения, острые ощущения, которые возникают при подобных действиях, не тянут на настоящий сюжет, однако за счет эмоционального возбуждения возникает чувство наполненности жизни, психологическое подобие сюжета. Другое дело, что оно очень кратковременное и его приходится постоянно возобновлять.

Еще один способ отойти от ощущения обыденности — вызвать измененное состояние сознания. Простейшие средства, позволяющие сделать это,— алкоголь и наркотики. Измененное состояние сознания может сопровождаться галлюцинаторными «приключениями». Но и без них изменение чувствительности, времени, характера переживания выделяют на общем фоне жизни яркое пятно. Такого рода «произведение искусства», создаваемое при помощи наркотиков, можно сравнить не с жанровой, а с абстрактной живописью. Его невозможно описать словами. Но если в «норме» человек ощущает свою жизнь как пустоту, в ней ничего не происходит, то здесь на фоне пустоты возникают мало что означающие, но тем не менее яркие фигуры (в скобках заметим, что наркотики могут принести с собой не только изменение состояния сознания, но и самые настоящие приключения. За употребление наркотиков следует уголовное наказание, разрушается личность человека, на его пути возникает психиатрическая больница — все это вполне годится для сценария серьезной драмы).

Кроме прямых способов изменения фактуры жизни, насыщения ее настоящими приключениями или псевдоприключениям и, возможно воздействовать на способы видения жизни. Мы уже говорили о художественном осмыслении важных событий жизни, однако при известном старании осмыслить можно и скучную ежедневную рутину, увидеть ее самому и подать другим как нечто интересное и достойное описания. Приведу два примера.

Драматическое, истерического типа отношение к происходящему. Все мы не раз встречались с людьми, рассказ которых о себе поражает контрастом между незначительностью описываемых событий и тем эмоциональным накалом, которым он сопровождается. Причем человек не только рассказывает с соответствующим акцентом, но и в жизни переживает все сверхостро, можно сказать, неадекватно остро: кто-то на работе высказал критическое замечание — человек воспринимает это как целый заговор против него; муж один раз поздно вернулся домой — жена устраивает истерику, искренне переживая ситуацию так, будто ее уже бросили. Человек как бы форсирует все происходящие события, своим эмоциональным отношением «дотягивая» их до того уровня, когда они могли бы восприниматься как звенья захватывающей сюжетной цепи.

Вторая возможность принципиально иная. Жизнь пуста, ничего не происходит — значит, надо создать художественное произведение, которое основывалось бы именно на таком бессодержательном материале. Сюжетный рассказ здесь явно не подходит. Что же тогда? Обыденную бессобытийную действительность лучше всего отражает произведение искусства абсурдистского жанра. Здесь нам придется сделать небольшое отступление. Как известно, в основе сюжета лежит конфликт. Суть художественного конфликта заключается в том, что его развитие обнажает некоторые новые необычные обстоятельства, которые или поворачивают, или могли бы повернуть развитие действий в русло, которое не очевидно с самого начала.

Если же способ разрешения конфликта изначально очевиден — и именно он и реализуется, повествование теряет интерес. И сюжет, и конфликт нужны как раз затем, чтобы выявить особые стороны человека и окружающего его мира — стороны, неочевидные с самого начала.

Рассмотрим такой пример: «на ринг вышли два боксера. Один — атлетического сложения, известный мастер спорта. Другой — тоненький мальчик, непрофессионал». Что нужно для сюжетного развития рассказа? Например, мальчик может проявить поразительную волю к победе и взять верх над атлетом-профессионалом. Или: атлету становится жалко мальчика, и он отдает победу... Читатель на протяжении всего повествования находится в напряжении. Конфликт выявляет в образе каждого героя необычные, интересные черты. Исход конфликта изначально не ясен. А вот продолжение и конец рассказа, которые не могут встретиться в классическом варианте: «атлет сгруппировался и правой рукой нанес мальчику удар в подбородок. Мальчик рухнул на ковер и не встал». Такой рассказ не только не является нормальным сюжетным произведением, но и обладает абсурдистским оттенком. Почему? Вдумаемся: нам описывается самая логичная (неабсурдная) развязка из всех возможных — атлет побеждает тщедушного непрофессионала. Но именно эта логичность в данном контексте и абсурдна. Мы привыкли к тому, что первое событие рассказа является завязкой. А значит, если исход конфликта и представляется с первого взгляда очевидным, мы не верим этому, мы ждем появления каких-то новых обстоятельств, которые затруднят разрешение конфликта, создадут кульминацию, а лишь затем будет та или иная развязка. И именно эти ожидания обманываются. Все происходит точно так, как было запланировано вначале. Фактически мы привыкли воспринимать всякое рассказываемое нам событие как завязку сюжета, мы привыкли, что все говорится «к чему-нибудь», «со смыслом». Когда же оказывается, что событие ни к чему не ведет, никакого смысла, ради которого его стоило бы рассказывать, нет, то возникает ощущение абсурда. Рассказчик как бы дразнит нас: подсовывает завязку, потом опять завязку и опять завязку и обрывает повествование. Таков один из художественных приемов, позволяющий создать ощущение абсурда — это прием, эксплуатирующий нашу привычку к сюжетной литературе.

Жизнь большинства людей бессюжетна, и им постоянно приходится рассказывать о прожитых днях, во время которых ничего, заслуживающего внимания, не случилось. Что же делать? «врать — нехорошо», к истерическому преувеличению склонны не все. Выход находится в передаче абсурдности происходящего. Достаточно чуть-чуть заинтриговать вначале и тут же оборвать рассказ — ведь и в реальности произошло событие, которое ровным счетом ни к чему не привело. Возникает любопытное, даже захватывающее абсурдное повествование, в котором создается очень приятный рассказчику образ — он настолько умен, что единственный в абсурдном мире понимает его абсурдность.

А затем человек уже не только рассказывает в абсурдистской манере, но и воспринимает свою жизнь как абсурдистскую поэму. Он не ищет приключения, не пытается связать события в сюжет, а наоборот, подчеркивает несвязанность, бессмысленность, странность всего происходящего — и в результате удовлетворяет свою потребность в эстетизации жизни.

Любовь к абсурду, к ерничанью, ироничность сильно распространена в современной молодежной среде. Молодые люди особенно остро ощущают пустоту и скуку жизни. Можно предположить, что еще поколение нынешних сорокалетних было склонно уходить от этого чувства с помощью настоящих приключений. Считалось нормой поехать на стройку, на целину. Сейчас подобное поведение вызывает лишь скепсис. Неформальные течения, созданные на том этапе — хиппи— имели вполне серьезную романтическую подоплеку: участник движения не смеялся над обществом, а осуждал его. Позднейшие же направления: панк, металл, брейк, митьки — отличаются сугубо издевательской позицией. Отношение к политике, к окружающему миру, да и к собственной жизни, как к своего рода анекдоту, который фиксирует ее неисправимый абсурдизм, прочно вошло в молодежную субкультуру, и объяснить это можно как косвенный способ удовлетворения художественной потребности, применяемый в условиях дефицита настоящих приключений, необходимых для создания интересного образа.

Вообще анализ различных переживаний, связанных с попытками осмыслить жизнь как художественное целое, показывает, что многие трудности на этом пути возникают как следствие различия реальности искусства и реальности жизни. В романе нетрудно выпустить из описания сколь угодно длинный отрезок времени — в жизни же приходится проходить через все периоды, в том числе и не нужные для сюжета. В результате «поэма жизни» разваливается, события, в принципе способные составить единый сюжет, не воспринимаются как части одного целого (подобный эффект хорошо известен в психологии: слишком большой интервал между звуками не дает им соединиться в мелодию). Этим, например, объясняются контркультурные увлечения многих подростков — они не хотят разыгрывать пьесы взрослых, как слишком длинные, включающие лишние с художественной точки зрения паузы (учебу, должностной рост, постепенное ухаживание и т.д.), а предпочитают быстрые насыщенные контркультурные сценарии, в соответствии с которыми можно за год стать рок-звездой, за неделю начать и завершить любовный роман, на практике воплотить лозунг «жить быстро — умереть молодым!»

Другая важная особенность художественного произведения — его конечность. Разыгрывая же пьесу-реальность, очень трудно поставить точку — жизнь продолжается, продолжаются и отношения с персонажами, что, с одной стороны, смазывает художественный эффект уже разыгранной пьесы, с другой — превращает в тяжкую повинность общение с бывшими «партнерами по спектаклю». Так, например, свадьба, как известно, является традиционной развязкой сказок и романов. Отсюда — резкое ухудшение отношений между новобрачными сразу после регистрации брака. Ухаживание — напряженный яркий процесс со своими многочисленными кульминациями — завершается («развязывается») вместе с решением жениться. Свадьба — уже эпилог, своего рода «музыкальная концовка» («я там был, мед-пиво пил...»), и дальнейшее развитие событий противоречит всем художественным канонам. Супруги становятся не нужны и даже мешают друг другу, поскольку воспринимают совместный спектакль законченным. Свадьба — знак конца одного любовного приключения и стимул для поиска нового. В этом, на мой взгляд, и заключается причина большого числа «странных» разводов, происходящих сразу после свадьбы, когда окружающие недоумевают: зачем женились?

Для всех нас очень важно увидеть те сценарии, которые мы разыгрываем, научиться менять или хотя бы вносить коррективы в свои роли. Художественное осмысление жизни может быть компенсаторным, вытекающим из попыток хоть как-то для себя и окружающих объяснить свои неудачи — и художественное самоосмысление может быть актом творчества, часто обгоняющим саму жизнь. Одни сценарии делают жизнь человека богатой и интересной. Другие — ограничивают его возможности, замыкают в рамки единожды созданного образа. Неудачные сценарии, по моему наблюдению, не идут из детства, а являются психологическим способом адаптации к серьезным неприятностям; их создание фиксирует человека на тягостных событиях, не позволяя ему меняться. Мне часто приходилось наблюдать людей, обладавших в юношеском возрасте выраженными творческими способностями (о таких принято говорить, что «подают надежды»). Однако время не оправдывало их ожиданий. Отсутствие заметного успеха вело к тому, что жизнь начинала восприниматься ими как прозябание — нудная неинтересная работа, всепоглощающий семейный быт. Пытаясь компенсировать тяжесть разочарования, они в качестве своеобразного утешения выстраивали трагический сценарий «погубленного гения». Они испытывали особую «сладостную горечь» поражения, извлекая из него психологический доход. Прозябание оказывалось захватывающим зрелищем, поскольку оно становилось прозябанием гения. Получая таким образом психологическое удовлетворение, люди в то же время, усиливая трагический эффект, все больше и больше опускались из-за алкоголя, наркотиков и т.д. Однако отказаться от сценария им было слишком трудно — он оставался единственным утешением.

В своей статье я попытался дать альтернативу берновской трактовке сценариев. Иногда человек сам стремится к несчастьям, однако его ведут не предсказания родителей, под которые подгоняется вся жизнь, а особая эстетическая потребность, иногда осознанная, иногда нет — потребность в том, чтобы жизнь предстала как гармоничное сюжетное художественное произведение.

Для Э.Берна сценарий – это изначально заданная, неизменная структура. С моей точки зрения, человек в течение всей своей жизни «сочиняет себя», ассимилируя происходящие с ним события, создавая события искусственные, часто бросая один сюжет и переходя к другому.

По Э. Берну, к шести годам сценарий уже сформировался и затем он лишь реализуется. Я считаю, что счастлив тот человек, который к концу своей жизни создал поэму своей судьбы: большинство же людей ощущают, что сценарий все время не складывается, разваливается, утрачивают свою эффективность уже прописанные, выверенные части.

И, наконец, с точки зрения Берна, сценарий мешает человеку жить, это бессознательная, механистическая структура, которая держит человека в рабстве. Разрушить сценарий — вот путь к освобождению. Я же, напротив, полагаю, что создание сценария — поэтического способа осмысления жизни — это проявление творческого начала человека. Только когда сценарий создан, человек может почувствовать себя свободным и счастливым.

Вероятно, художественная потребность может быть выведена из более общей потребности человека — потребности в позитивной самоподаче. Психологи, разрабатывающие эту тему, находят, что человек, что бы он ни делал, одновременно подает свое я — себе или окружающим. Это сущностная характеристика человека как социального существа, которому важно, кто он такой и что о нем думают окружающие. Считаю, что самоподача осуществляется как раз в художественной (или более широко — в концептуальной) форме, поскольку именно такая форма присуща нашей культуре, и человек с детства усваивает ее, читая книжки, смотря фильмы, слушая рассказы других людей.

Молодым, дали опыт замечательного приключения—участия в революции. Идеологи западного течения «хиппи» говорили: «мы хотим быть такими же героями, как те, о которых пишут в исторических книгах. Мы не застали первую американскую революцию, мы упустили первую мировую войну, не успели ко второй. Мы проглядели китайскую и кубинскую революции. Что может ждать от нас история, если мы следим за ней по телевизору и скалимся?» баррикады и переворот позволили удовлетворить «эстетическую потребность» — стать героем исторической литературы.

 

РАЗМЫШЛЕНИЯ ЮНОШИ ПРИ ВЫБОРЕ ПРОФЕССИИ

Печатается по изданию: К. Маркс, Ф. Энгельс «Из ранних произведений» М. Политиздат. 1979.

http://psy.piter.com/library/?tp=1&rd=4&l=185&p=538

 

Животному сама природа определила круг действий, в котором оно должно двигаться, и оно спокойно его завершает, не стремясь выйти за его пределы, не подозревая даже о существовании какого-либо другого круга. Также и человеку божество указало общую цель — облагородить человечество и самого себя, но оно предоставило ему самому изыскание тех средств, которыми он может достигнуть этой цели; оно предоставило человеку занять в обществе то положение, которое ему наиболее соответствует и которое даст ему наилучшую возможность возвысить себя и общество.

Возможность такого выбора является огромным преимуществом человека перед другими существами мира, но вместе с тем выбор этот является таким действием, которое может уничтожить всю жизнь человека, расстроить все его планы и сделать его несчастным. Следовательно, первая обязанность юноши, начинающего свой жизненный путь и не нежелающего предоставить случаю самые важные спои дела.

У каждого есть перед глазами определенная цель, — такая цель, которая, по крайней мере ему самому, кажется великой и которая в действительности такова, если ее признаёт великой самое глубокое убеждение, проникновеннейший голос сердца, ибо божество никогда не оставляет смертного совершенно без руководителя; голос, этот говорит тихо, но уверенно. Но это — легко заглушаемый голос, и то, что мы считали воодушевлением, порождено, быть может, мгновением, — и точно так же возможно, что мгновение вновь уничтожит его. Наше воображение, быть может, воспламенено, наши чувства возбуждены, призраки носятся перед нашими глазами, и мы  страстно увлечены той целью, которую, мнится нам, само божество нам указало; но то, что мы с жаром прижимали к сердцу, скоро отталкивает нас, — и вот все наше существование разрушено. Мы должны, поэтому серьёзно взвесить, действительно ли нас воодушевляет избранная профессия, одобряет ли её наш внутренний голос, не было ли наше воодушевление заблуждением, не было ли то, что мы считали призывом божества, самообманом. Но сможем ли мы это узнать, не обнаружив тот самый источник воодушевления?

Великое окружено блеском, блеск возбуждает тщеславие, а тщеславие легко может вызвать воодушевление или то, что показалось нам воодушевлением; не того, кого увлёк демон честолюбия, разум уже не в силах сдержат! И он бросается туда, куда его влечёт непреодолимая и сила: он уже больше не выбирает сам своего места в обществе, а это решают случаи и иллюзии.

Нашим признанием вовсе не является такое общественное положение, при котором мы имеем наибольшую возможность блистать: подобное положение не таково, чтобы, занимая его, быть может, в течение долгого ряда лет, мы ни разу не почувствовали бы усталости, наше рвение никогда бы не иссякло, наше воодушевление никогда бы не остыло. Наоборот, вскоре мы почувствуем, что наши желания не удовлетворены, что наши идеи не осуществились, мы станем роптать на божество, проклинать человечество.

Но не одно только тщеславие может вызвать внезапное воодушевление той или иной профессией. Мы, быть может, разукрасили эту профессию в своей фантазии, — разукрасили её так, что она прекратилась в самое высшее благо, какое только в состоянии дать жизнь. Мы не подвергли эту профессию мысленному расчленению, не взвесила всей ее тяжести, той великой ответственности, которую она возлагает на нас; мы рассматривали её только издалека, а даль обманчива.

В этом случае наш собственный разум не может служить нам советником, ибо он не опирается ни на опыт, ни на глубокое наблюдение, будучи обманут чувствами, ослеплён фантазией. Но куда же нам обратить спои взоры, кто поддержит пас там, где наш разум покидает нас?

Родители, которые уже прошли большой жизненный путь, которые испытали уже суровость судьбы, — подсказывает нам наше сердце.

И если наше воодушевление сохраняет ещё свою силу, если мы продолжаем еще любить избранную профессию, чувствовать призвание к ней и после того, как хладнокровно обсудили её, увидели всю ее тяжесть, все ее трудности, — тогда мы должны избрать ее, тогда не обманет нас воодушевление, не увлечет поспешность.

Но мы не всегда можем избрать ту профессию, к которой чувствуем призвание; наши отношения в обществе до известной степени уже начинают устанавливаться ещё до того, как мы в состоянии оказать на них определяющее воздействие.

Уже наша физическая природа часто противостоит нам угрожающий образом, а её правами никто не смеет пренебрегать.

В наших силах, правда, стать выше ее, но тем быстрее произойдёт тогда наше падение; мы решаемся в таком случае строить здание на рыхлой основе, и вся наша жизнь превращается в злосчастную борьбу между духовным и телесным принципом. Но как может тот, кто не в состоянии победить и самом себе борющиеся элементы, противостоять неудержимому натиску жизни, как может он спокойно действовать? А ведь только из спокойствия могут возникнуть великие и прекрасные дела; оно — та почва, на которой только и произрастают зрелые плоды.

Но, несмотря на то, что при таком физическом состоянии, которое не соответствует нашей профессии, мы не в состоянии работать долго и редко работаем с радостью, всё же мысль, что мы своё благополучие принесли в жертву долгу, толкает нас на то, чтобы действовать энергично, хотя и со слабыми силами. Если же мы избрали профессию, для которой у нас нет необходимых способностей, то мы никогда не исполним её достойным образом и вскоре с чувством стыда должны будем убедиться в своей собственной неспособности и сказать себе, что мы — бесполезные существа на свете, что мы являемся такими членами общества, которые не могут осуществить свое призвание. Самым естественным результатом будет тогда презрение к самому себе; а есть ли чувство более мучительное, есть ли чувство, которое ещё меньше, чем это, может быть возмещено дарами внешнего мира? Презрение к самому себе — это змея, которая вечно растравляет и гложет сердце, высасывает его животворящую кровь, вливает в неё яд человеконенавистничества и отчаяния.

Заблуждение относительно наших способностей к определённой профессии, которую мы подвергли подобному рассмотрению, — это ошибка, которая мстит за себя, и если даже она не встречает порицания со стороны внешнего мира, то причиняет нам более страшные муки, чем те, какие в состоянии вызвать внешний мир.

Если мы все это взвесили и если условия нашей жизни позволяют нам избрать любую профессию, тогда мы можем выбрать ту, которая придает нам наибольшее достоинство, выбрать профессию, основанную на идеях, в истинности которых мы совершенно уверены. Мы можем выбрать профессию, открывающую наиболее широкое поприще для деятельности во имя человечества и для нашего приближения к той общей цели, по отношению к которой всякая профессия является только средством, — для приближения к совершенству.

Достоинство есть именно то, что больше всего возвышает человека, что придаёт его деятельности, всем ого стремлениям высшее благородство, что позволяет ему несокрушимо возвышаться над толпой, вызывая ее изумление.

Но достоинство может придать лишь та профессия, в которой мы не являемся рабскими орудиями, а самостоятельно творим в своём кругу; та профессия, которая не требует предосудительных действий — предосудительных хотя бы только по внешнему виду — и за которую даже самый лучший может приняться с благородной гордостью. Профессия, обладающая всем этим в наибольшей степени, не всегда является самой высокой, но всегда самой предпочтительной.

Но подобно тому, как нас унижает профессия, не соответствующая нашему достоинству, точно так же изнемогаем мы под тяжестью профессии, основанной на идеях, которые впоследствии будут нами признаны ложными.

Тут мы не видим другого спасения, кроме самообмана, а спасение, которое строится на самообмане, это спасение, полное отчаянии.

Те профессии, которые не столько вторгаются в самую жизнь, сколько занимаются абстрактными истинами, наиболее опасны для юноши, у которого ещё нет твёрдых принципов, прочных и непоколебимых убеждений. Вместе с тем эти профессии кажутся нам самыми возвышенными, если они пустили в нашем сердце глубокие корни, если идеям, господствующим в них, мы готовы принести в жертву нашу жизнь и все наши стремления,

Они могут осчастливить того, кто имеет к ним призвание, но они обрекают на гибель того, кто принялся за них поспешно, необдуманно, поддавшись моменту.

Наоборот, высокое мнение об идеях, на которых основана наша профессия, придаёт нам более высокое положение в обществе, повышает наше собственное достоинство, делает наши действия непоколебимыми.

Тот, кто избрал профессию, которую он высоко ценит, содрогнется при мысли, что может стать недостойным её, он будет поступать благородно уже потому, что благородным является положение, занимаемое им в обществе.

Но главным руководителем, который должен нас направлять при выборе профессии, является благо человечества, наше собственное совершенствование. Не следует думать, что оба эти интереса могут стать враждебными, вступить в борьбу друг с другом, что одни из них должен уничтожить другой; человеческая природа устроена так, что человек может достичь своего усовершенствования, только работая для усовершенствования своих современников, во имя их блага.

Если человек трудится только для себя, он может, пожалуй, стать знаменитым учёным, великим мудрецом, превосходным поэтом, но никогда не сможет стать истинно совершенным и великим человеком.

История признаёт тех людей великими, которые, трудясь для общей цели, сами становились благороднее; опыт превозносит, как самого счастливого, того, кто принёс счастье наибольшему количеству людей; сама религия учит нас тому, что тот идеал, к которому все стремятся, принёс себя в жертву ради человечества,— а кто осмелится отрицать подобные поучения?

Если мы избрали профессию, в рамках которой мы больше всего можем трудиться для человечества, то мы не согнёмся под её бременем, потому что это — жертва во имя всех; тогда мы испытаем не жалкую, ограниченную, эгоистическую радость, а наше счастье будет принадлежать миллионам, наши дела будут жить тогда тихой, но вечно действенной жизнью, а над нашим крахом прольются горячие слезы благородных людей.

П.А.Шавир

ФОРМИРОВАНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ СТАРШИХ ШКОЛЬНИКОВ

Печатается по изданию: Шавир П.А. Психология профессионального самоопределения в ранней юности. – М.: Педагогика, 1981. – 96 с. стр. 24-45

 

---

Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 164; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!