ПОВЕСТЬ О ПСКОВО-ПЕЧЕРСКОМ МОНАСТЫРЕ 10 страница
В 20-е гг. XVI в. псково-печерские книжники начинают работать над созданием письменной истории своей обители, в это время была составлена первая редакция Повести о Псково-Печерском монастыре — монастырский патерик, рассказывающий об открытии пещер, освящении Успенской церкви, создании монастыря, жизни и деятельности ее первых строителей, игуменов, иноков. Повесть имеет длительную, сложную, не до конца изученную историю текста, пока трудно сказать, сколько ее редакций существует. Печерский патерик, начатый в 20-е гг. XVI в., переписывался, редактировался, дополнялся до конца XVII в. (особенно интенсивно в первые десятилетия XVII в.), постепенно превращаясь в монастырскую летопись, фиксирующую наиболее значительные события из монастырской жизни. Среди авторов и редакторов, которые работали над Повестью, — игумен Корнилий, отредактировавший в 1531 г. первоначальную редакцию Повести; инок Григорий, перу которого принадлежат и другие произведения, написанные в конце XVI — начале XVII в.
Из многочисленных вариантов Повести мы выбрали для публикации редакцию 1603 г., ее текст более целен, так как не содержит еще некоторых вставок более позднего времени в описании монастырской жизни XVI в. Повесть — сложное произведение, она складывается постепенно из отдельных частей — повестей, сказаний, описаний; их место в композиции Повести определяется временем описываемых в каждой части событий. Первая часть посвящена истории монастыря от открытия пещер до смерти игумена Корнилия в 1570 г. и заканчивается краткими сообщениями о поставлении игумена Саввы, а после него Сильвестра. Следующие две части содержат описание осады Пскова и монастыря войсками Стефана Батория в 1581—1582 гг. Затем в Повести рассказывается о переложении мощей первых печерских старцев (4-я часть); повествуется о том, как в 1601 г. был установлен крестный ход из монастыря в Псков в память о событиях 1581 г., и дается текст чина крестного хода (5-я и 6-я части). Описание голода в 1602 г., крестного хода в Камно и молебнов о даровании плодов земных содержится в 6-й части Повести. Описание монастыря 1603 г. — последняя часть Повести. Другие редакции XVII в. дополняются описанием чудес от икон Богородицы Успение и Умиление, рассказом о нашествии иноплеменников (отрядов Лисовского и Ходкевича) на монастырь в 1611 г. Отдельные части Повести создавались в разное время разными авторами. Они представляют собою разные жанровые формы — чин крестного хода, переписка между игуменом монастыря и псковским епископом, описание монастыря — своеобразный путеводитель по его территории, подробный рассказ об осаде монастыря и города, близкий к воинской повести и др. Отличаются части и в стилевом отношении: рассказы о начале монастыря патерикового типа, простые и занимательные, сменяются назидательными рассуждениями и сложными синтаксическими конструкциями в описании осады монастыря и изложении чина крестного хода, лирическими строками о страшном бедствии — голоде 1602 г., конкретным, точным описанием территории монастыря. О живом интересе русских людей к рассказам из Повести о Псково-Печерском монастыре свидетельствует большое число ее списков разных редакций.
|
|
|
|
|
|
Текст Повести публикуется по списку РНБ, ОЛДП, 48, XVII в., л. 15—64. Исправления делаются по спискам РНБ, собр. Погодина, № 902 и собр. Соловецкое, № 609.
ПЕРЕВОД
ПОВЕСТЬ НАПИСАНА О ПЕЧЕРСКОМ МОНАСТЫРЕ, ЧТО В ПСКОВСКОЙ ЗЕМЛЕ, И О МАРКЕ, ПЕРВОМ СТАРЦЕ ПЕЧЕРСКОМ, В НЕЙ ЖЕ ИЗЛОЖЕНО ВКРАТЦЕ И О ЧУДЕСАХ ОТ ИКОНЫ ПРЕЧИСТОЙ БОГОРОДИЦЫ ЧЕСТНОГО И СЛАВНОГО ЕЕ УСПЕНИЯ И О ИЗБАВЛЕНИИ ГРАДА ПСКОВА И ОБИТЕЛИ ПЕЧЕРСКОЙ ОТ ПЛЕНЕНИЯ В НАШЕСТВИЕ БЕЗБОЖНОГО КОРОЛЯ ЛИТОВСКОГО СТЕФАНА
Слышахомъ убо от нѣкихъ в повѣстех обносимо и глаголющим, яко вначалѣ прежде нѣкоего старца живша в потоцѣ семъ Каменцѣ, при пещерѣ, от града Пскова растояниемъ четыредесять поприщь и от Ливоньския земли за два поприща. И нѣцыи ловцы суще видяху его у трехъ камений, яже лежат над церковию Пречистыя Богородицы печерною. О семъ бо извѣстно не могохомъ обрѣсти, каковъ бяше старець онъ, и коего рода человекъ, или како в сие мѣсто прииде, и колико время пожитъ, и како скончася.
|
|
|
Слышали мы от неких <людей>, которые помнили и рассказывали о некоем старце, живущем в далеком прошлом при пещере у ручья Каменца, от града Пскова на расстоянии сорока поприщ, а от Ливонской земли — двух поприщ. И некие охотники видели его у трех камней, которые лежат <ныне> над церковью Пречистой Богородицы пещерною. И не могли мы определенно узнать о том, кто был этот старец, и какого рода, и как в это место пришел, и сколько времени жил, и как скончался.
По Ионе же, первом игумене обители Печерския, бѣ нѣкто другий игуменъ, и сей, не вѣмы откуду вину приим, написал в поминании церковнѣмъ инока Марка, печерскаго перваго старца. Гроб же и мощи, нѣцыи повѣдаша намъ, гдѣ лежаху, от сказания им перваго строителя священноинока Ионы.
После Ионы, первого игумена обители Печерской, был некто другой игумен, и он, не знаем по какой причине, записал в поминании церковном <имя> инока Марка, печерского первого старца. О месте, где лежат его гроб и мощи, поведали нам некие <люди>, знавшие то по рассказам первого строителя священноинока Ионы.
|
|
|
По многихъ же лѣтех, егда убо церковь Пречистыя Богородица велику в горѣ ископаша, тогда игумену Дорофею восхотѣвшу гробницу болшу содѣлати, обрѣтоша гроб оного старца Марка весь распадшася, кости же его с составами, и с ризами, и с куколем корениемъ земным обростъша, извиваяся около его, яко войлукомъ толстым обвитъ, и вся составы его со главою вкупѣ неразсѣдшася пребывша. Вземше же его, положиша в новемъ гробѣ на том же мѣсте, идѣже и преже лежалъ в пещерѣ, яже и донынѣ стоит.
По прошествии многих лет, когда уже выкопали в горе великую церковь Пречистой Богородицы, игумен Дорофей захотел сделать большую гробницу, тогда обрели развалившийся гроб этого старца Марка, тело же его с костями, и с ризами, и с куколем обросло корнями, они, извиваясь, обвили его, словно войлоком толстым, потому и все части тела его с головой вместе не распались. И, взяв тело, положили его в новом гробу на том же месте, где и прежде лежал в пещере, там он и доныне стоит.
И посем многу времени минувшу, совопрошающимъ намъ о сем, о первомъ старцѣ печерномъ Марцѣ у игумена тоя же обители именемъ Никона:[1] «Како имя его изъявлено, яко от прежнихъ старецъ, ни от простых людей никто имени его свѣде. Но по прехождении многихъ первоначалныхъ трех священникъ — Ионы, и Мисаила, и Селивана — нѣкто другий игуменъ по первомъ игумене Ионе написа в поминании церковнемъ перваго старца печернаго Марка». Никонъ же игумен отвеща: «Повѣдаша ми, — рече, — сея обители старцы Келестинъ еклисиархъ[2] и Маркелъ, сице глаголюще. Игуменъ Корнилие вознепщева о сем, како обьявися имя того старца Марка, понеже бо никтоже от прежнихъ инокъ исповѣда, еже бы кто о нем извѣсто вмалѣ что известилъ; ниже того игумена написася имя в поминании церковнемъ, еже написа имя в поминании того старца Марка. И сего ради имя его в поминании повелѣ загладити, мня в себѣ и глаголя, яко неправѣ написано бысть. Егда же загладиша имя его, тогда случися игумену Корнилию болѣзнь тяжка велми, и бысть в недоумѣнии и в скорби велицъ о семъ, еже содѣя о имяни Марковѣ. Бываетъ же ему от Бога извѣщение нѣкако, и абие повелѣваетъ пѣти молебная и молит братию, дабы привели его въ церковь к чюдотворней иконѣ Успения Пречистыа Богородицы и ко гробу оного старца Марка. Иноцы же приведоша его въ церковь ко иконѣ Пречистыя Богородицы, таже ко гробу Маркову. Онъ же у гроба метание сотворь, со слезы прощения прося, и цѣлова гробъ его, обѣщаваяся паки написати имя его в поминании. И в том часѣ здравъ бысть и поиде никимже водимъ. И тоя ради вины поминахомъ именемъ тѣм перваго старца Марка даже и до сего дне непременно».
После этого минуло много лет, и спросили мы об этом первом старце печерском Марке у игумена той же обители по имени Никон: «Как стало известно имя его, ведь никто из прежних старцев и простых людей не знал имени его? Ведь только много лет спустя после первоначальных трех священников — Ионы, и Мисаила, и Селивана — какой-то другой игумен, который был после первого игумена Ионы, написал в поминании церковном <имя> первого старца печерского Марка». И игумен Никон ответил: «Поведали мне, — сказал, — сей обители старцы Келестинекклисиарх и Маркел следующее. Игумен Корнилий засомневался в том, как стало известно имя того старца Марка, поскольку никто из старых иноков не передавал, чтобы кто-нибудь о нем хоть что-то определенное сказал, и даже имени того игумена не было записано в поминании церковном, который написал в поминании имя того старца Марка. И потому <Корнилий> имя его в поминании повелел стереть, думая про себя и говоря, что неправильно оно было записано. Когда же стерли имя его, то игумен Корнилий тяжко очень заболел, и был он в сомнении и скорби великой о том, что совершил с именем Марка. И было ему от Бога некое знамение, и тогда он тотчас повелевает петь молебен и молит братию, чтобы привели его в церковь к чудотворной иконе Успения Пречистой Богородицы и ко гробу того старца Марка. Иноки привели его в церковь к иконе Пречистой Богородицы и ко гробу Марка. Корнилий у гроба творил поклоны, со слезами прощения просил и целовал гроб его, дав обет вновь написать имя его в поминании. И в тот же час стал здоров и пошел никем не поддерживаемый. И потому поминаем именем тем первого старца Марка даже и до сего дня неизменно».
О явлении сего святаго мѣста повѣдаютъ сице. Человекъ бѣ нѣкий именемъ Селиша, старъ сый, из Ызборска града, повѣдаше сицеву вещь, глаголя: «Нѣкогда ми, рече, ходящу со отцем на ловъ звѣриной в сию пустыню, яже бысть около сего святаго мѣста печернаго, бѣ бо тогда пустыня велика и лѣсъ прилежаше в том мѣсте. И лучися намъ приити к потоку, оному мѣсту на край горы, идѣже нынѣ церкви Богородичина стоит. И слышахом во время и час церковнаго пѣния гласы прекрасны поющихъ и благочинно; гласы убо слышахуся, а поющихъ же не видѣхомъ. Мѣсто же все около того святаго мѣста исполнено сущи благоюхания, якоже от множества фимиана благовонна». От насъ же мнится, яко быти сие нѣкое явление аггельское и благодать Святаго Духа освящаше мѣсто то, яко хотящу Богу показати свою великую милость в сем мѣсте Пречистою Богородицею.
О явлении сего святого места рассказывают следующее. Человек некий по имени Селиша, уже преклонного возраста, из Изборска града, рассказал такую повесть, говоря: «Некогда я, — сказал, — ходил с отцом на охоту в эти глухие места, какими они <тогда> были около этого святого места пещерного, ибо тогда была здесь великая глушь и лес обступал со всех сторон то место. И случилось нам прийти к ручью, к тому месту на краю горы, где ныне церковь Богородичная стоит. И слышали мы, когда наступало время церковной службы, прекрасные голоса поющих благочинно; голоса слышались, но поющих мы не видели. И все вокруг того святого места было исполнено благоухания, словно от множества фимиама благовонного». Нам же думается, что то было некое явление ангельское и благодать Святого Духа освящала то место, ибо хотел Бог явить свою великую милость в этом месте через Пречистую Богородицу.
Потом же ту землю и лѣсъ взяша в слободу у всѣх псковичь с веча вся люди земцы, градския и сельския, не за много время до создания Богородичины церкви. Сие же мѣсто около пещеры абие дастъся в жребий нѣкоему человеку Ивану Дементееву. Той же Иван поставилъ деревню в Подгории на рѣчке на Пачковкѣ, близъ пещеры. И пришедшу ему нѣкогда на холмъ сея горы печерныя и наченьшимъ лѣсъ сѣчи, великое древие. Нѣкоимъ же древомъ посѣченымъ вальшимся и поразившимъ древо, стоящее на краи горы оноя. Древу же падшуся з горы аки с стены и совлекшу с собою и с корениемъ аки войлукъ или дернъ, от корени и мху згущену, и от сего открыся устие пещеры. Над устиемъ же пещернымъ, идѣже нынѣ двери в гробницу, обрѣтоша писмя изваяно на стѣны горы, имущи писание сице: «Богомъзданная пещера».
Потом же, незадолго до создания Богородичной церкви, ту землю и лес купили у псковичей по решению веча жители слободы, городские и сельские. И земля около пещеры сразу же досталась по жребию некоему человеку Ивану Дементьеву. Тот Иван поставил деревню в Подгории на речке Пачковке, недалеко от пещеры. И пришел он однажды на вершину той горы пещерной, и начал рубить большие деревья в лесу. И одно срубленное дерево, повалившись, ударило дерево, стоящее на краю горы той. И когда дерево упало с горы, как со стены, и вывернуло своими корнями <целый пласт земли>, сплетенный из корней и мха, как войлок или дерн, то открылось устье пещеры. Над устьем же пещеры, где ныне двери в гробницу, обнаружили буквы, высеченные на стене горы, складывающиеся в такую надпись: «Богозданная пещера».
О сем же обьявлении повѣдаше нам Патермуфей, инокъ Снятогорскаго монастыря, прежереченному Ивану Дементееву пасынокъ, и ина прочая от того же слышахомъ.
Об этом явлении поведал нам Патермуфий, инок Снетогорского монастыря, прежде упоминаемого Ивана Дементьева пасынок, и иные подробности от него же слышали.
По прехождении же многихъ временъ повѣда намъ преждепомянутый игуменъ Никонъ и Мирожский игуменъ Германъ[3] и о изваянии написания, еже над устьемъ пещернымъ, сице рекоша: «Егда живяхомъ в монастырѣ Печерномъ, тогда бѣ мних нѣкий именемъ Варлам, уродствуя, приходя часто къ гробницы сей, стираше писмя, еже на стенѣ начертание сие „Богомъзданныя пещеры”. И паки то же начертание абие ничимже являшеся вреждено. Мних же он во мнозѣ ужасѣ бывъ и не творяше паки сего. Начертание оно пребываше много лѣт цѣло и нерушимо».
По прошествии многого времени рассказал нам упомянутый ранее игумен Никон и мирожский игумен Герман о надписи, высеченной над устьем пещерным, следующее: «Когда мы жили в монастыре Печерском, то был тогда некий монах по имени Варлаам, юродствуя, он часто приходил к гробнице сей и стирал буквы начертанной на стене надписи „Богозданные пещеры”. Но та надпись появлялась снова совершенно неповрежденная. Монах тот устрашился и не совершал больше этого. Надпись та оставалась много лет целой и невредимой».
Сему же напредреченному откровению печерному начертанию писма в слухи людем пришедшу во всем градѣ Пскове. Бяше же в то время священникъ нѣкий именемъ Иванъ, измлада Московкия земли, и сего ради зваху его псковичи чрезъ имя «шесником».[4] Сей же Иванъ священьствуя во градѣ Юрьеве Ливонском[5] со Исидоромъ прозвитеромъ во храмѣхъ святаго Николы чюдотворца и великого мученика Георгия два лѣта и месяцъ шесть. И егда начаша нѣмцы соединяти християнъ, живущихъ зовомо в Рускомъ концы, ласканиемъ и прещениемъ к своей латыньской вѣре, тогда той священникъ Иван отиде из града Юрьева во градъ Псковъ. Исидоръ же оста въ Юрьеве, и много прѣние с нѣмци о християньстей вѣре показа, и в темницы затворен бывъ со инѣми седмиюдесять и двемя християны. И не покоршимся им, ввержени быша от нѣмецъ со Исидоромъ вси под ледъ в реку Омовжу во исповѣдании Христовѣ в год зимы 6980-е генваря в 8 день. Веснѣ же разлиявшися водѣ, и обрѣтоша телеса их вверхъ рецѣ оноя Омовъжи яко три поприща на брегу, яко нѣкими человеки положены на восток лицем вси во единомъ мѣсте и ничим не врежены. Прозвитер же Исидоръ посредѣ ихъ лежаше во всем сану священническомъ. И оставшии тогда християнѣ, вземше мощи ихъ, погребоша на том мѣсте, а ины привезоша во градъ Юрьевъ, положиша ихъ около церквей в земли.
Об этом рассказанном выше явлении надписи над пещерой прошел слух среди людей по всему граду Пскову. Был <там> в то время священник некий по имени Иван, родом из Московской земли, и потому звали его псковичи «шестником». Этот Иван два года и шесть месяцев был священником в граде Юрьеве Ливонском в храмах святого Николы чудотворца и великомученика Георгия вместе с Исидором пресвитером. И когда начали немцы уговорами и угрозами обращать христиан, живущих в так называемом Русском конце, в свою латинскую веру, тогда тот священник Иван ушел из города Юрьева в град Псков. Исидор же остался в Юрьеве, и много спорил с немцами о христианской вере, и был заключен в темницу вместе с другими семьюдесятью двумя христианами. И так как не покорились они, то все вместе с Исидором были брошены немцами под лед в реку Омовжу за исповедание Христа зимой 6980 <1472> года, января в 8 день. Весной, когда разлилась вода, обрели тела их в трех поприщах вверх по течению реки той Омовжи, словно какими-то людьми были положены они на берегу лицом на восток, все в одном месте и совсем невредимые. Пресвитер же Исидор лежал посреди них во всем одеянии священническом. И тогда оставшиеся христиане, взяв мощи их, <одних> погребли на том месте, а других привезли в град Юрьев, похоронили около церквей в земле.
Иванъ же пребывъ мало время во градѣ Псковѣ, слышавъ о явлении Богомъзданныя пещеры; абие зжалився, размысли в себѣ о Исидорѣ, како о вѣре мужествова, течение соверши со прочими християны. Тогда же и той разжегся любовию по Христѣ и восхотѣ видѣти мѣсто Богомъзданныя пещеры, еже слыша от повѣдающихъ, яко потокъ нѣкий прилежащь близ немѣцкия земли, зовом Каменец, глубокъ, аки ровъ, течение имѣя прямо к востоку, по обѣ же страны оного потока горы высоки песочны, имущи нѣкая мѣста песка бѣла и крѣпка, якоже стѣны прямо сверху до долу, в них же Богомъзданная пещера. И видѣвъ, возлюби мѣсто велми. Шед же во градъ Псковъ и поимъ жену свою и два сына, прииде к предреченному Ивану Дементееву и у него остави жену свою, сам же пришед в сие святое мѣсто, начатъ копати в горѣ церковь за Богозданною пещерою к западу.
Иван, недолгое время прожив в граде Пскове, услышал о явлении Богозданной пещеры; и вот в печали размышлял он об Исидоре, как тот мужественно постоял за веру, принял смерть вместе с другими христианами. Тогда и он разгорелся любовью ко Христу и захотел увидеть место, где находилась Богозданная пещера, о котором слышал от рассказывающих, будто ручей некий течет около немецкой земли, называемый Каменец, глубокий, словно ров, течет прямо на восток; по обе же стороны того ручья — высокие горы песчаные, местами из песка белого и крепкого, как стены гладкие сверху и донизу, в этих горах и находится Богозданная пещера. И, увидев, он возлюбил место это. Вернувшись в град Псков и взяв жену свою и двух сыновей, пришел он к ранее упоминаемому Ивану Дементьеву и у него оставил жену свою, сам же пришел на это святое место и начал копать в горе церковь от Богозданной пещеры на запад.
По мале же времени разболѣся жена его и пострижена во иноческий образ, и наречено бысть имя ей Васса.[6] В той же болѣзни и преставися. И ископавъ землю в Богозданнѣй пещере и положи ю. В нощи же той изставлена бысть из земли нѣкоею невидимою силою. Иван же помысливъ со отцем ея духовным, яко нѣчто погрѣшивше в надгробнемъ. И отпѣвше второе, и разрѣшалную молитву[7] изъглаголавшу отцу ея духовному, и паки погребоша. И посем второе обрѣтеся наверхъ земли. Иванъ же недоумѣявся о семъ, но ископа на лѣвой странѣ в пещерѣ в стенѣ и положи гробъ ея непрогребенъ. Потом же постризается и во иноческая облачитца, и нареченъ бысть Иона.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 187; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!