ЖИТИЯ ЗОСИМЫ И САВВАТИЯ СОЛОВЕЦКИХ 2 страница
Услышал эти слова блаженный Савватий и тяжко ими опечалился, ибо более всего ненавидел похвалу человеческую. И сказал себе: «Что мне делать? Какой найти выход? Ведь я за свои грехи предал себя тому же осуждению, что и прародитель в раю. Но сам Владыка Христос нам этот пример показал и заповеди оставил: будучи богат, ради нас обнищал, чтобы мы его нищетою обогатились. Эти повеления и заповеди Его подобает хранить, что есть сил, ибо Он сказал пречистыми своими устами: „Тот, кто хочет за Мной идти, пусть возьмет крест свой и следует за Мной”. Лучше мне оставить место это, чем принимать честь и похвалы и покой от таких же, как я, людей — и напрасен труд мой будет; да не случится, что, изнурив тело, лишен буду награды!» Ибо как не может укрыться город, стоящий на вершине горы, но всем виден бывает, так и добродетельных мужей богоугодное житие не сможет утаиться; взывают они к Господу втайне, а Бог их делает явными, ибо сказал: «Славящих Меня прославлю!»
Снѣдааше же ся утробою блаженный Саватие, видя себе почитаема от игумена и всей братии, и помышляаше безмолвиа путь гонити. Слышал бо бѣ от живущих ту о островѣ, рѣкомѣм Соловкы, в мори акиана сказовашеся. Отстоит же от земли яко два дни шествиа имяше. Глаголют, округ его яко верстъ сто или множае, а вдоль биаше острова того яко тридесять верстъ. Имяше же посреди себе езера многи, и рыбы разны образы множество в них беху по родом ихъ, а не морьскыя. А иже в мори округ его ловитвы рыб, то бѣху морьскыя рыбы. Преплаваху же с брега морьскаго населници ловитвы ради рыбныя и звъри морьскаго ловци, кождо их с добытки отхождаху в домы своя. Островъ же той древесы разными цвѣтяше и бориемъ верси горам покровени, и по раздолиамъ всяко древеса имяше и ягодичиа многа разны бяху, и сосниа древеса велиа бяху к созиданию храмов — и на вся потребы благоустроен бѣ. Есть же доброугоден к сожитию человеческому по всему, въ еже хотящим пребывати тамо.
|
|
|
Скорбел душою блаженный Савватий, видя себя почитаемым игуменом и всей братией, и помышлял о подвиге безмолвия. Ибо слыхивал от тамошних жителей об острове, называемом Соловки, расположенном в море-океане, как сказывали. От земли удален он двумя днями плавания. Говорят, в окружности имеет верст сто или более, а в длину — верст около тридцати. Имеется посреди него много озер, а в них — множество разной рыбы различных пород, но не морской. А то, что в море вокруг него ловят, то морская рыба. Приплывают туда с побережья на рыбную ловлю местные жители и охотники на морского зверя — и каждый из них с добычей домой возвращается. Остров тот украшен множеством разных деревьев: вершины гор его покрыты бором, в долинах растут различные древесные породы и множество всякой ягоды, а огромные стволы сосен пригодны для строительства храмов — и всем необходимым тот остров благоустроен. И во всем благоугоден для жизни людей, желающих там поселиться.
|
|
|
Преподобный же Саватие, слышав сиа, сердечною уязвися безмолвиа любовнию, въ еже ити ему тамо, поминая в себѣ речениа псаломская: «Се удалихся бѣгая и водворихся в пустыни, чаях Бога, спасающаго мя».[13] И начат с молением проситися у игумена и всей братии, да его бы съ благословением отпустили на взыскание острова того. Сим же нимало послабѣвшим приати оного моление, не въсхотѣша пустити его ради добродѣтелнаго житиа, поразумѣша бо о нем, яко истинен раб Божии есть, образом и дѣлом превелик устав сим проувидѣся, сего ради немалу тщету себѣ вмѣняху быти отшествие праведнаго. Сему же сердцемъ распалающуся поити в желаемое мѣсто, Богом изволеный покой, и рещи съ Давыдомъ: «Сей покой мой, здѣ вселюся, обратися душа моя в покой твой, яко благоизволи тебѣ Богъ».[14] И пребысть еще мало нѣкое время и помышляаше в себѣ, како бы ему достигнути остров он.
Преподобный же Савватий, слышав об этом, проникся в сердце любовью к безмолвию и желанием идти туда, вспоминая про себя псаломское изречение: «Вот, убегая, удалился и поселился в пустыне, надеясь на Бога, спасающего меня». И начал просить с молитвой игумена и всю братию, чтобы отпустили его с благословением на поиски того острова. Они же нимало не уступили его мольбам и не захотели отпустить его из-за добродетельного его жития, ибо понимали, что он «истинный раб Божий», в облике и делах его видели величайший <для себя> образец и потому большой для себя утратой считали уход праведного. А у него сердце разгоралось стремлением уйти в желаемое место — <в> Богом дарованный покой, чтобы сказать с Давидом вместе: «Вот покой мой, здесь поселюсь. Возвратись, душа моя, в покой твой, ибо благоволил тебе Бог». И пребыл он <в монастыре> еще немного времени и размышлял про себя, как бы ему добраться до острова того.
|
|
|
Но понеже не возможе умолити игумена и братии обители тоя, дабы его отпустили съ молитвою и благословениемъ, но възложи себе на Божию волю, рекъ: «Якоже годѣ Господеви, тако и буди, благословено имя Господне отнынѣ и до вѣка». И знаменася крестным знамением, глаголя: «Господи Исусе Христе Боже, Сыне и Слово Отчее, родивыйся от Отца превечна прежде всѣх векъ и послѣжде от Пречистыя Девы Богородица въплотися непреложно, неизреченно рожество имѣя на небеси, горѣ, и несказанно на земли сшествие! Владыко, не пришел еси спасти спасаемых, но призвати грѣшных в покаяние![15] Настави мя, Господи, на путь, в онже пойду, яко к тебѣвзяхдушу мою,[16] и спася мя, уповающаго на Тя!»[17] И тако утаився от всѣх, нощию изыде из манастыря, нося молитвы отеческыя, възложив себе на Божию волю. Исторжеся якоже птица от пругла и яко серна от тенета,[18] — и рад бысть зѣло.
|
|
|
Но поскольку не смог он умолить игумена и братию той обители, чтобы отпустили его с молитвой и благословением, то положился на волю Божию, сказав: «Как угодно Господу, пусть так и будет! Благословенно имя Господне отныне и довека!» И осенил себя крестным знамением, говоря: «Господи Иисусе Христе, Боже, Сыне и Слово Отчее, родившийся от предвечного Отца прежде всех век и от Пречистой Девы Богородицы непреложно вочеловечившийся, неизреченное рождество имеющий на небесах, горе, и несказанно на землю сошедший! Владыко, не пришел спасти спасаемых, но призвать грешных на покаяние! Наставь меня, Господи, на путь, которым пойду, ибо к Тебе возношу душу мою, и спаси меня, уповающего на Тебя!» И, утаившись от всех, ушел ночью из монастыря, неся <с собой> молитвы отеческие и полагаясь на волю Божию. Вырвался, как птица из петли или как серна из сети, — и очень был этому рад.
И тако изыде блаженый Саватие, распалаем любовию безмолвиа, начат гонити шествие долгаго пути; бяше бо разстояние от Валамскаго манастыря до брега морьскаго яко седмьсот версть или и множае. Шествуя, Богу помогающу, храним бѣ действом Святаго Духа и направляем даже и до моря благодатию Христовою.
Так ушел блаженный Савватий, разгораясь любовью к безмолвию, — и отправился в долгий путь; ибо было расстояние от Валаамского монастыря до берега морского около семисот верст или более. И сопутствовала ему Божия помощь, и храним был действом Святого Духа, и до самого моря направляем благодатью Христовой.
И начат въпрашати живущих ту близ моря о состоянии мѣсту и колико отстоит от брега в мори Соловецской остров. Начаша же ему повѣдати населници мѣстнии, иже прямо острова того живущеи, есть убо остров той в мори отстояй от брега не близ суще, но яко двѣма деньма въ благолучныи вѣтри едва достизают в плавании. Блаженому же Саватию съ многым прилѣжаниемь въпрашающу их подробну: каков величеством и о древесѣх и о сладкыхъ водах и о всяком устроении.
И стал он расспрашивать живущих в Помории людей о местоположении Соловецкого острова и насколько удален он от берега. И рассказали ему местные жители, селившиеся напротив того острова, что лежит этот остров в море от берега неблизко, но, что, плывя при попутном ветре, с трудом за два дня достигают его. А блаженный Савватий со многим усердием обо всем их подробно расспрашивал: о величине острова, о деревьях, о пресной воде и о всяких особенностях.
Они же жителие поразумѣша мысль блаженнаго, что ради толико прилѣжно въпрашаеть, яко хощеть тамо вселитися. Рѣша же к нему: «О старче, остров онъ велик есть и всяческы угоден ко устроению человечьскаго житиа имать быти. Мнози бо от мног лѣт тамо вселитися хотѣша и невозмогоша людие сожительствовати страхованиа ради морскыа нужда». Друзии же глаголаху: «Еще тя зримь, о мнише, въ всяцемъ убожествѣ и нищетѣ, то чим имаши питатися или одежда имѣти?» В сицевых сѣдинах многолѣтных бяше, яко ничтоже могыи тружатися, еже хотяше быти ко устроению человечьскаго житиа, а страна сиа хладна бѣяше. Рече же преподобный Саватие: «Азъ убо, о чада, такова имам владыку, Христа Сына Божиа, укрѣпляющаго мя, естество старости юностно творяща и младенцам до старости съвръшеный возрастъ подающа, убогих обогащающа, алчныа насыщающа, нагиа одѣюща. Всевѣдець бо есть всѣм, вся строя на ползу боящимся Его и хранящим заповеди Его. Нѣкогда бо ему пятью хлѣб 5000 народа насытившу,[19] развѣ жен, и дванадесять кошниць укрух избытка ученикомъ събравшем. И пакы седмью хлѣб 4000 насытившу[20] — и седмь кошниць взяша; иногда воду вино сътворша».[21]
И те жители поняли замысел блаженного, отчего он так усердно расспрашивает: видно, хочет он там поселиться. И сказали ему: «О старче, остров тот велик и во всем пригоден для обитания людей. Но издавна хотели там многие люди поселиться, а жить не смогли из-за страха перед морскими опасностями». И другие ему говорили: «К тому же видим тебя, о монах, в совершенном убожестве и нищете, чем же ты <там> будешь питаться и во что одеваться?» Был он в таких многолетних сединах, что ничего не мог делать из того, что нужно для устроения человеческого житья, а земля эта была холодной. Ответил им преподобный Савватий: «Я ведь, о чада, такого имею владыку, Христа Сына Божия, укрепляющего меня, естество старости юношеским сотворяющего, младенцам прежде старости зрелый возраст дающего, убогих обогащающего, голодных насыщающего, нагих одевающего. Ибо всеведущ Он и все устраивает на пользу боящимся Его и хранящим заповеди Его. Однажды пятью хлебами насытил Он пять тысяч человек, не считая женщин и детей, — и двенадцать коробов кусков, оставшихся в избытке, собрали ученики Его. Потом он снова семью хлебами насытил четыре тысячи — и семь корзин собрали; в другой раз Он воду превратил в вино».
Человеци же они слышавше глаголемая святым, имущей разум дивляхуся Божию человеколюбию и святаго премудрости учениа, овии же, не имущеи смысла блага, ругахуся и понашахут ему, яко не имущу смысла. Он же наипаче възлюби а и непрестанно глаголя Божия чюдеса. По сих же, помышляа в себѣ реченное Давидомъ: «Възверзи на Господа печаль твою и Той тя препитает в вѣкы»,[22] и сътвори молитву и благословивь их и миръ дав, отиде в путь свой, радуяся, яко обрѣте желаемое.
Люди же те, слушая речи святого, имевшие разум дивились Божьему человеколюбию и мудрости учения святого, другие же, не имевшие благоразумия, насмехались и оскорбляли его как безрассудного. Он же, превелико возлюбив их, непрестанно рассказывал о Божиих чудесах. Потом, помышляя про себя реченное Давидом: «Возложи на Господа заботу твою, и Тот тебя укрепит вовеки», — сотворил молитву и, благословив их и призвав души их к миру, отправился в путь свой, радуясь, что обрел желаемое.
И прииде на рѣку Выг, мѣсто бо наричемо Сорока.[23] Ту бо бяше храм молитвеный, завомый чясовня. И обрѣте тамо нѣкоего мниха, выше мененаго, именем Германа, бяше бо сей родом корѣлскых людей. И сътворше молитву, сѣдоста. Начат же его блаженый въпрашати с тихостию о мѣсте острова оного и о шествии путном къ острову. Герман же повѣда ему все извѣстно, якоже и прежнии и яко самовидец бяше острова того. И съвѣт сътвориша не токмо допроводити его тамо, но и съжителствовати с ним на островѣ Соловецком.
И пришел на реку Выг в селение, называемое Сорока. Был там храм молитвенный, называемый часовня. И встретил там некоего монаха вышеупомянутого, именем Герман, был же он родом из карел. И сотворили они молитву, и сели. И начал блаженный расспрашивать его с кротостью о местоположении того острова и о пути к нему. Герман же рассказал ему все достоверно, то же, что прежние, ибо и сам он видел тот остров своими глазами. Посоветовались они и решили, что Герман не только сопроводит его туда, но и будет жить вместе с ним на острове Соловецком.
И по малѣ времени начаста путное шествие творити по морю, сѣдши въ малу ладиицу, иже глаголеться карбас,[24] и по Божию смотрению плаванию бывшу благополучну, Богу съхраняющу своих раб. И въ третий день достигоша острова Соловецского. Блаженый же Саватие възрадовася радостию виликою, яко не презрѣ Богъ молениа его!
И в скором времени отправились они в путь по морю, сев в малую лодку, называемую карбас, и, по Божию смотрению, было их плавание благополучным, ибо сохранял Бог рабов своих. И на третий день достигли они острова Соловецкого. Возрадовался блаженный Савватий радостью великой, что не презрел Бог моления его!
Изыдоста на сухо и ту поставиша шатеръ; и сътворша молитву, въдрузиста крестъ на мѣсте том, идеже достигоша пристанища. И начаста шествовати по острову смотряюще сѣмо и овамо, гдѣ бы хижица въдрузити себѣ къ упокоению. Видѣвше же мѣсто нѣкое стройно и начаста здати кѣлиа себѣ близ езера, малым отстояща от моря яко поприще едино. Бѣ же над езером тѣм гора превысока зѣло.[25]
Вышли они на сушу и там устроили шалаш; и, сотворив молитву, водрузили крест на том месте, где достигли пристанища. И начали осматривать остров, ища место, где бы им хижину себе поставить для обретения покоя (труда монашеского). Найдя же удобное место, начали строить себе келии вблизи озера, невдалеке от моря — на расстоянии одной версты. Была же над тем озером очень высокая гора.
Рабъ же Божий Саватие с подругом си Германом начаста здати кѣлиа себѣ близ моря и езера — и съвершиста въскоре благодатию Христовою. Начат же преподобный усердно кь трудом труды прилагати, разжегся теплотою духа, яко желание сердца своего получив, и радуяся. К вышним умъ свой вперяя,[26] плоть духови повинуя, вдаваашеся на всенощная стояниа и молитвы беспрестанныя, поучаяся присно въ псалмѣх и пѣниих духовных, поя Господеви въ сердци своем:[27] «На тя бо, Господи, упова душа моя,[28] и помощник ми бысть».[29]
И начали раб Божий Савватий со сподвижником своим Германом строить себе келии невдалеке от моря и от озера — и вскоре, благодатью Христовой, завершили. И стал преподобный усердно к трудам труды прилагать, разгоревшись теплотой духа, оттого что исполнилось желание сердца его, и радуясь. К горнему свой ум устремляя и плоть повинуя духу, предавался он всенощным стояниям и беспрестанным молитвам, «поучаясь всегда в псалмах и пениях духовных, поя Господу в сердце своем»: «На Тебя, Господи, уповала душа моя, и Ты помощник мне был».
И тако тружахуся с подругом своим Германом, землю копающе мотыками, и тѣм питахуся. Нужную пищу приимаху и «в поте лица, по глаголющему, снѣдааху хлѣб свой».[30] И бѣ Богъ питая их съ мнозѣм обилием.
И так трудились они с другом своим Германом, землю копая мотыгами, и этим питались. Нелегким трудом пищу себе добывали и, как сказано, «в поте лица ели хлеб свой». И питал их Бог со многим обилием.
Увидѣвши же то мужие живущеи по брегу моря, яко вселишася иноци на остров Соловецскый; и населници прямо острова того начаша завидѣти им и восхотѣста изгнати их со острова, глаголюще сице: «Мы паче ближае всѣх земля Корѣлскыя сроднии наслѣдници острова сего. Начнем имѣти в наслѣдие по отечеству себѣ и чадом нашим и въ прочаа лѣта родов наших, а сих пришелцев изгоним от мѣста того». И съвѣщавшеся, послаша единого от житель корѣлскых людей с женою и чады.
Увидели же это люди, живущие на побережье, что поселились иноки на острове Соловецком; и те, что селились напротив того острова, начали им завидовать и захотели изгнать их с острова, говоря так: «Мы самые близкие в Карельской земле кровные наследники острова этого. Будем же владеть им как своим отцовским наследием — себе и детям нашим и в будущие лета родов наших, а этих пришельцев прогоним с места того». И, посовещавшись, послали на остров одного из карельских жителей с женой и детьми.
Той же прииде на остров по съвѣщанию съсѣд своих; и начаста здати храмы, яко же бы мощно житие имѣти, и по езером начаша ловити рыбы. Преподобному же Саватию не вѣдущу тѣхъ пришествиа на остров, ни подругу его Герману.
Он же пришел на остров по совету своих соседей; и начали они строить себе дома, чтобы было где жить, и стали по озерам рыбу ловить. Преподобный же Савватий не знал об их приходе на остров, так же как и друг его Герман.
Прилучи же ся в день воскресениа, дни свитающу, святому же поющу заутренюю и въ время исшедшу ему ис кѣлиа покадити Честный Крестъ, иже и бѣ въдрузилъ близъ кѣлия своея поклонениа ради,[31] и слыша глас и вопль велик вопиющь, моляся. И бысть въ удивлении и в ужасѣ от гласа вопля того, и възва Германа ис кѣлиа, рече: «Что, яко слышу глас вопля человеческаго?» Он же рече: «Откуда бѣ таковый глас слышашеся, а не имущим жития человеком, развѣ нас?» И знаменавшеся крестным знамениемъ, отидоша в кѣлию, дивяшеся глаголаху: «Что се бысть? Откуду бѣ таковъ гласъ?» И кончаста утренюю, сътворша молитву. Гласу же паки болма слышащуся. Германъ же приимъ благословение от святаго и поиде на глас той.
Случилось же, в один воскресный день, когда рассветало, а святой пел заутреню, — когда он вышел покадить у Честного Креста, который водрузил вблизи своей келии для поклонов, услышал он возглас и громкий вопль, взывающий с мольбою. Удивился он и пришел в ужас от того вопля, и позвал Германа из келии, и сказал: «Что это? Как будто слышу вопль человеческий?» Тот же ответил: «Откуда бы мог слышаться этот голос, если здесь никто не живет, кроме нас?» И, осенив себя крестным знамением, пошли они в келию, удивляясь и говоря: «Что это было? Откуда мог быть этот крик?» И, помолившись, закончили утреню. И снова услышали возглас, еще более громкий. Тогда Герман получил от святого благословение и пошел на тот крик.
Пришедшу же ему, обрѣте жену лежащу и плачющу с воплем. Герман же въпрашаше вины плача ея: «Что ти бысть, жено, почто плачеши кричащи?» Она же съ многым въсклицаниемь начат повѣдати, сице глаголющи: «Господине отче! Идущу ми на езеро к мужу своему, и срътоста мя два юноши страшна образом свътла зѣло и начаста мя бити дубци, глаголюще: „Изыдета скоро от острава сего, вам бо не достоит жити зде! Но благоволи Богъ на пребывание иноческого чина устроену быти мѣсту сему! Вы же скорѣе отидете отсуду, да не како злою смертию погыбнете! Сие же мѣсто иноческое жительство будеть отселѣ, да съберутся ту множество иноческых чина, и да прославляеться от них имя Божие на мѣсте семь, и храм во имя Исусъ Христа възъдвигнется!” И тако невидима быша».
Придя, нашел он женщину, лежащую и плачущую навзрыд. И спросил ее Герман о причине ее плача: «Жена, что случилось с тобой? Отчего ты плачешь и кричишь?» Она же, с многими восклицаниями, стала рассказывать ему следующее: «Господине отче! Когда я шла на озеро к своему мужу, встретили меня два грозных юноши со светлыми лицами и стали бить меня прутьями, говоря: „Уходите скорее с этого острова, ибо не дóлжно вам жить здесь! Но благоволил Бог устроить это место для жизни иноков! Вы же уходите скорее отсюда, да не погибнете здесь злою смертью! Отныне на этом месте будет обитель иноческая и да соберется здесь множество монахов, и имя Божие да прославляется ими на месте этом, и храм во имя Иисуса Христа воздвигнут будет!” И сказав так, невидимыми стали».
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 127; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!