Формирование профессорско-преподавательского состава университетов России во второй половине 19века
В русских университетах в середине ХIХ в. трудилось в общей сложности около 300 профессоров и преподавателей. Комплектование их кадрами было весьма затруднительным: профессоров не хватало даже для Московского университета, поэтому приглашение иностранных ученых было единственным выходом, несмотря на новую трудность - языковый барьер. Вот почему первое время занятия приходилось вести на немецком или латинском языках, привлекая в ряде случаев переводчиков. Вторая проблема заключалась в разности менталитетов преподавателей и студентов, обусловленной множеством причин: культурной, языковой, религиозной, даже разницей бытовых обычаев. По воспоминаниям ученика О.И.Сенковского — П. Савельева и другого студента той поры — А. Никитенко, «немецкая фракция» преподавателей Петербургского университета держалась замкнуто, избегая контактов с остальными и не допуская других в свой круг. Все это затрудняло адаптацию преподавателей, подталкивая их к корпоративной замкнутости, затрудняло и сам учебный процесс, а также замедляло процесс преемственности, то есть подготовки национальной смены приглашенным профессорам. Параллельно с приглашением иностранцев применялась практика командировок или стажировок в заграничных университетах тех молодых преподавателей, которые проявляли особую склонность к языкам и исследовательской работе. Такая практика применялась нечасто, так как существовало опасение насчет проникновения заразы вольнодумства через командированных, но большая группа лучших, по воспоминаниям современников, русских профессоров прошла подготовку в немецких университетах[1].
|
|
Разные портреты русской профессуры оживают в письмах В.Г.Белинского, воспоминаниях К.С.Аксакова, А.И.Герцена, И.А.Гончарова, С.М. Соловьева и других их современников: то добродушные, то горделиво-раздражительные, то тщеславные, то равнодушные, но из всего разнообразия портретных характеристик проступает постепенно общая черта: даже самые увлеченные своим предметом не стремились зажечь сердца своих воспитанников любовью к науке, они не ставили возвышенных целей, которым молодые души были бы готовы посвятить свою жизнь, и, наконец, в своем большинстве они держались обособленно от студентов, очевидно, опасаясь либо доносов насчет политической благонадежности, либо опасаясь трудных вопросов, которые могли им адресовать студенты с бескомпромиссностью молодости. Профессора в основной массе не следили за ходом современной науки, особенно зарубежной, давали лекции по старым записям, не добивались понимания или даже внимания иначе, чем полицейскими мерами, студентам не хватало книг.
|
|
Неудовлетворенность системой образования, методикой преподавания, объемом получаемых знаний нисколько не мешала русским студентам, как и всем последующим представителям этого беспокойного и любознательного племени любить свою alma mater, наслаждаться молодостью, свободой, общением и перспективами, казавшимися тогда бесконечными. Многим университет казался храмом науки [1].
О том, как неоднократно обманывались надежды студентов, очередной раз разочарованных схоластическим подходом профессоров к своему предмету, свидетельствуют воспоминания К.С.Аксакова, А.И.Герцена, И.А.Гончарова. Даже Н.И.Надеждин не оправдал надежд: «Н.И.Надеждин производил с начала своего профессорства большое впечатление своими лекциями. Он всегда импровизировал. Услышав умную, плавную речь, ощутив, так сказать воздух мысли, молодое поколение с жадностью и благодарностью обратилось к Н.И.Надеждину, но скоро увидели, что ошиблись в своем увлечении. Н.И.Надеждин не удовлетворил серьезным требованиям юношей; скоро заметили сухость его слов, собственное безучастие к предмету и недостаток серьезных знаний. Тем не менее, справедливо и строго оценив Н.И.Надеждина, студенты его любили, уже не увлекаясь, охотно слушали его речь» [3].
|
|
Но именно этому поколению, такому требовательному к своим учителям, суждено будет внести свой собственный вклад в развитие просвещения в России. Именно студенты начала 1830-х годов, впоследствии избравшие научно - преподавательскую деятельность, дадут следующим поколениям студентов искомый ими самими идеал профессора. Ровесник В.Г.Белинского, А.И.Герцена, К.С.Аксакова Т.Н.Грановский, окончивший университет в Петербурге и ставший профессором в Московском университете, будет истинным кумиром студентов и предметом гордости своих сверстников, увидевших в нем воплощенными собственные чаяния: «Т.Н.Грановский создал для последующих поколений русской науки идеальный первообраз профессора Т.Н.Грановский преподавал науку о прошедшем, а слушатели выносили из его лекции веру в свое будущее, ту веру, которая светила им путеводной звездой среди самых беспросветных ночей нашей жизни. Лекции Т.Н.Грановского воспитывали деятельную любовь к русскому отечеству, ту энтузиастическую жажду работы на его благо, ту крепость общественного духа, которая помогла лучшим людям минувшего полувека пронести на своих плечах сквозь вековые препятствия все тяготы преобразовательной эпохи . С его времени, с его публичных лекции Московский университет стал средоточием лучших чаяний помыслов для образованного русского общества. Т.Н.Грановский завязал ту внутреннюю духовную связь между Московским университетом и обществом, которая крепка и доселе и тонкими нитями расходилась по стране во все стороны в лице многотысячного московского студенчества» [2].
|
|
Не только Т.Н.Грановский, но и другие профессора по-новому стали строить отношения со студентами. Приведем воспоминания Б.Н.Чичерина, ставшего позднее также профессором Московского университета: «Отношения между профессорами и студентами были самыми сердечными: с одной стороны, искренняя любовь и благоговение, с другой стороны, ласковая любовь и готовность придти на помощь. У Т.Н.Грановского, К.Д.Кавелина, П.Г.Редкина собиралось в назначенные дни множество студентов, происходили оживленные разговоры не только о научных предметах, но и о текущих вопросах дня, об явлениях литературы. Библиотеки профессоров всегда были открыты для студентов, которых профессора сами побуждали к чтению, давая им книги и расспрашивая о прочитанном» [3].
Качественное изменение научного уровня русской профессуры и ее представлений о своей общественной роли скажется на уровне развития всего общества, как через то посредничество студентов, о котором упомянул В.О.Ключевский, так и через общественную деятельность профессоров, например, чтение публичных лекций, популяризаторскую и просветительскую деятельность: выпуск научных и научно – популярных изданий, участие в русских энциклопедических журналах в качестве авторов или рецензентов. Наконец, важным фактором в повышении нравственного уровня общества было то моральное воздействие, та аура благородного служения не государству, а народу, которая окружала не одно поколение русских профессоров.
Отношение к себе как к публичной фигуре заставляло их предельно ужесточать требовательность к себе, будто они хотели таким образом быстрее продвинуть общество по пути усовершенствования. В.О.Ключевский отмечает у новых поколений русских профессоров стремление не только быть популяризатором, т.е. посредником между наукой и аудиторией, но и творцом науки, генератором идей, рождающихся непосредственно на глазах аудитории, что способно было серьезным образом отозваться на их собственных представлениях о жизненном долге [1].
Описывая процесс преподавания С.М.Соловьева, В.О.Ключевский отмечал: «Слушатель чувствовал ежеминутно, что поток изображаемой перед ним жизни катился по руслу исторической логики; ни одно явление не смущало его мысли неожиданностью или случайностью. В его глазах историческая жизнь не только двигалась, но и размышляла, сама оправдывала свое движение. Благодаря этому, курс С.М.Соловьева, излагая факты местной истории, оказывал на нас сильное методологическое влияние, будил и складывал историческое мышление: мы сознавали, что не только узнаем новое, но и понимаем узнаваемое, и вместе учились, как надо понимать то, что узнаем. Ученическая мысль наша не только пробуждалась, но и формировалась, не чувствуя на себе гнета учительского авторитета: думалось, как будто мы сами додумались до всего того, что нам осторожно подсказывалось»
По масштабу своего влияния на умы молодого поколения вузовский преподаватель, способный сказать новое слово в науке и подкрепить его личным авторитетом, может стоять вровень с крупным общественным деятелем[1].
Литература
1. Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования России. М.: Издательство МГУ.2002. Т 3. Университетская профессура и подготовка устава 1835 г. 2003.
2. Эймонтова Р.Г. Русские университеты на путях реформы: шестидесятые годы XIX века. М.1993.
3. Аврус А.И. История российских университетов: курс лекций. Саратов, 2005.
Иванов Р.В., студент СПГУВК
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 368; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!