Глава 6. СПИД: морально-этические проблемы
С научно-медицинской точки зрения ВИЧ-инфекция не представляет ничего особенного: такая вирусная инфекция, как бешенство, тоже является смертельно опасной, а такое заболевание, как сифилис, также передаваемое половым путем, в чем-то даже более опасно, ведь эта инфекция передается и бытовым путем. Чем же объясняется совершенно особое, и даже исключительное, положение ВИЧ-инфекции среди тысяч других болезней, которые знает современная медицина?
Во-первых, в массовом сознании СПИД считается абсолютно смертельным заболеванием. Во-вторых, этиология ВИЧ-инфекции в основном связана с половой жизнью человека и немедицинским использованием инъекционных наркотиков, т. е. в отношении общества к этой болезни одновременно актуализируются социальные стереотипы, связанные с венерическими заболеваниями, половыми извращениями и наркоманиями. В-третьих, когда ВИЧ-инфекция выходит из патофизиологического пространства в пространство репродуктивного поведения, мишенью этой болезни становятся дети (абсолютно невинные жертвы смертельной болезни). В-четвертых, распространение СПИДа – это две накрывающие друг друга (и подстегивающие друг друга) эпидемии: эпидемии инфекционной болезни и эпидемии страха. Появление в 80-е гг. ХХ в. СПИДа совпало в человеческой истории с этапом формирования информационного общества, и распространение эпидемии страха перед СПИДом в значительной мере происходило усилиями современной медиаиндустрии, нагнетанием страха перед этой болезнью в СМИ.
|
|
|
Именно совмещение в одной плоскости вышеназванных особенностей ВИЧ-инфекции, действие всех названных факторов в одном направлении и создало такую «гремучую смесь», как спидофобия. Спидофобия – это именно фобия, т. е. иррациональный, безотчетный, а то и навязчивый страх – страх заражения, страх неизлечимой мучительной болезни, страх сопутствующего СПИДу социального остракизма и, конечно, – страх смерти. Спидофобия является той глубинной причиной, которая порождает дискриминацию и сегрегацию ВИЧ-инфицированных в современном российском обществе.
Сопряженным с понятием спидофобии является понятие стигмы (греч. – клеймо, пятно). Стигматизация ВИЧ-инфицированных аналогична стигматизации душевнобольных, венбольных, больных раком и т.д. Градус спидофобии в обществе пропорционален стигматизации ВИЧ-инфицированных, вынужденных жить в этом обществе. Стигматизация ВИЧ-инфицированных в определенном смысле сильнее, чем стигматизация, например, больных шизофренией или раком. При шизофрении «энергетика стигмы» как бы направлена больше вовне, т.е. больше «поражает» окружающую человека социальную среду, при раке она как бы направлена больше внутрь и больше «поражает» самого человека. «Энергетика стигмы» СПИД в одинаковой степени направлена и на личность самого ВИЧ-инфицированного, и на его окружение. Именно по этой причине стигматизация ВИЧ-инфицированных в нашем обществе сплошь и рядом преисполнена глубочайшего трагизма. Чтобы приглушить негативно-аффективный момент, содержащийся в слове «СПИД», в последние годы наметилась тенденция – вообще отказаться от термина «СПИД», используя вместо него термин «продвинутая (конечная) стадия ВИЧ-инфекции».
|
|
|
Первой морально-этической проблемой отношения общества к ВИЧ-инфицированным является проблема дискриминации таких пациентов. Как за рубежом, так и в нашей стране имели место многочисленные случаи отказов им в медицинской помощи. ВМА приняла Временное заявление о СПИДе еще в 1987 г. В этом документе говорится, что все ВИЧ-инфицированные (в том числе и больные СПИДом) «должны быть обеспечены соответствующей медицинской помощью и не должны подвергаться несправедливому обращению или страдать от умышленной или непроизвольной дискриминации в обыденной жизни. В медицине существуют давние и благородные традиции ухода за пациентами, страдающими инфекционными заболеваниями, с состраданием и мужеством. Эти традиции должны быть продолжены и в случае эпидемии СПИДа» [16, с. 35].
|
|
|
Федеральный закон «О предупреждении распространения в РФ заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)», который вступил в силу в 1995 г., запрещает дискриминацию таких пациентов. В частности, закон запрещает увольнение их с работы, отказ им в приеме в образовательные и медицинские учреждения на том основании, что они заражены ВИЧ. Таковы нормы права и этики. Однако в действительности запрет на дискриминацию ВИЧ-инфицированных сплошь и рядом нарушается.
Казус 41. Несколько лет назад в усть-ижорскую детскую инфекционную больницу, в которой вот уже 20 лет (сразу после вспышки внутрибольничной ВИЧ-инфекции в г. Элисте в 1989 г.) проходят лечение ВИЧ-позитивные дети, поступила 3-летняя девочка, развитие которой соответствовало 4-месячному возрасту. Она была крайне агрессивна, не могла есть твердую пищу, конечно, не умела ходить и т.д. Все усилия врачей, медсестер и медицинского психолога, направленные к реабилитации этого ребенка-пациента, оказались абсолютно безуспешными. Так мы опять столкнулись с феноменом ребенка-маугли, когда он с самого рождения растет вне нормальной социальной среды (раньше это были случаи пребывания детей в среде диких зверей). Катастрофическая инвалидизация ребенка-пациента в нашем примере стала проявлением синдрома госпитализма – все три года своей жизни девочка провела в боксе инфекционной больницы, откуда и поступила в усть-ижорскую больницу. Важнейшей предпосылкой формирования синдрома госпитализма в данном случае стали спидофобия и стигматизация ВИЧ-инфицированных пациентов.
|
|
|
Ребенок, о котором шла речь в приведенном выше примере, вынужден был начинать свою жизнь в боксе инфекционной больницы, потому что принадлежал к числу «отказников». Всего в нашей стране таких «отказников», рожденных ВИЧ-позитивными женшинми, примерно 2000 человек. Причем только какая-то часть из них заражена ВИЧ (не более 10 %). Однако, несмотря на это, над всеми этими детьми навис «призрак ребенка-маугли». Градус спидофобии в нашем обществе настолько высок, что, как показал недавний опрос в Москве, 60% родителей забрали бы своего ребенка из школы, если бы в классе оказался ВИЧ-позитивный ребенок («Московский комсомолец», 1 декабря 2004 г.).
Согласно социологическому опросу одной из международных организаций, в Санкт-Петербурге 30% из 470 респондентов было отказано в лечении из-за ВИЧ-статуса. Совершенно прозрачными в этическом плане, и конечно противозаконными, являются ситуации, аналогичные той, когда медсестра, увидев на обложке истории болезни стигматизирующий ярлык «ВИЧ», отказалась ставить пациентке капельницу (со слов пациентки: «Уставилась на меня и говорит: “Я не собираюсь тебя лечить”»).
Однако к подобным случаям отказа в лечении, которые являются прямым нарушением и профессиональной этики, и действующего российского законодательства, необходимо добавить гораздо более многочисленные случаи косвенного отказа в лечении ВИЧ-инфицированным. Если ВИЧ-инфицированные (в том числе женщины и их дети) постоянно сталкиваются с неприязненным и даже враждебным, а то и агрессивным отношением медиков, то неудивительно, что сами пациенты избегают обращения в соответствующие медицинские учреждения. В той мере, в какой СПИД-центры не могут компенсировать предоставление всего спектра медицинских услуг таким пациентам, мы имеем дело с индуцированным, косвенным отказом им в лечении.
Много споров вызывает проблема добровольности или обязательности тестирования на ВИЧ. ВОЗ не поддерживает практику обязательного тестирования [9]. Согласно действовавшему в нашей стране с 1990 г. Закону СССР «О профилактике заболевания СПИД», обязательному тестированию на ВИЧ, кроме доноров и медицинских работников, подлежали все граждане, в отношении которых могли быть подозрения, что они заражены (например, было установлено, что имел место сексуальный контакт с ВИЧ-инфицированным). Как предписывает ныне действующий Федеральный закон «О предупреждении распространения...», обязательному тестированию на СПИД подлежат только доноры крови, биологических жидкостей, органов и тканей, а также представители отдельных профессий (прежде всего медицинские работники).
Насколько приведенная норма закона (о добровольности тестирования на ВИЧ всех не-доноров и не-медиков) является «мертвой буквой», свидетельствует стойкое правило в наших больницах требовать как обязательного условия стационирования обследования ВИЧ-статуса пациента. В многочисленных беседах с медсестрами и врачами на темы биомедицинской этики лишь однажды был приведен пример, когда пациент отказался проходить такой тест, но это было в медцентре Министерства иностранных дел, а пациентом был иностранец.
По данным ВОЗ, на рубеже 1980-1990-х гг. 70-80% больных СПИДом заразилось половым путем, 10-20% – от своих матерей, 5-10% – при введении наркотиков и менее 0,1% – при медицинских манипуляциях. Последняя группа это заражение ятрогенным путем, т.е. зачастую при грубейшем нарушении этического принципа непричинения вреда.
Приведем наиболее известные примеры ятрогенного заражения ВИЧ, большинство из которых относится к первой половине 1980-х гг., ведь вирус иммунодефицита человека был открыт в 1983 г., а иммунологические тест-системы для обнаружения фактов заражения (а также –донорской крови), естественно, появились еще позднее. В Японии на 1985 г. из 3,5 тыс. инфицированных 52% были заражены при переливании крови. Во Франции в середине 1980-х гг. таким же образом было заражено около 1000 человек. В Румынии в конце 1980-х гг. было заражено более 3000 детей (здесь действовали обе причины: и переливание зараженной крови, и нарушение эпидрежима при парентеральных вмешательствах). В этом же печальном ряду – вспышка внутрибольничного заражения ВИЧ на юге России (Элиста, Ростов-на-Дону, Волгоград и др. города). Здесь при медицинских манипуляциях оказалось заражено более 200 человек, подавляющее большинство из которых дети.
СПИД может быть и профессиональным заболеванием, поэтому медицинские работники подлежат обязательному государственному страхованию. Риск инфицирования, например при случайном уколе зараженной иглой, составляет примерно 0,1-1%. В случае инфицирования закон не налагает запрета на профессию. Как считают эксперты ВОЗ: «В целом инфицированная ВИЧ сестра не представляет риска для пациентов, и в каких-либо ограничениях ее деятельности нет необходимости» [9]. Существует, однако, и другая точка зрения – об обязательности перевода зараженного ВИЧ медика на работу, не связанную с инвазивными вмешательствами. В нашей стране были случаи, когда медицинский работник, оказавшийся инфицированным, сам отказывался от профессиональной деятельности, связанной с инвазивными процедурами (15). Согласно Федеральному закону «О предупреждении распространения...», в случае заражения ВИЧ при исполнении профессиональных обязанностей заболевание считается профессиональным, а государство обязано выполнять свои страховые обязательства (выплата компенсаций и т.д.).
Тестовые вопросы
1. Каковы причины и социальные последствия стигматизации ВИЧ-инфицированных?
2. Как решается дилемма добровольного и обязательного тестирования на ВИЧ?
3. Каковы причины особой остроты проблемы медицинской тайны в отношении СПИД/ВИЧ?
4. Каковы моральные, юридические и социальные аспекты права ВИЧ-инфицированных на лечение?
5. Насколько актуален ятрогенный путь распространения ВИЧ-инфекции?
6. Каковы содержание и степень профессионального риска при оказании медицинской помощи ВИЧ-инфицированным?
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 180; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!