Глава 7. Медицинская тайна 1 страница
Профессиональная медицинская тайна – это моральная, этическая и юридическая обязанность всех медицинских работников не разглашать конфиденциальную информацию о пациенте, о состоянии его здоровья, диагнозе, прогнозе его заболевания, его частной жизни.
Сразу следует сказать, что в сознании большинства пациентов и даже многих профессионалов-медиков под медицинской тайной понимается и «святая ложь» – неполное информирование или дезинформирование самого больного в его собственных интересах, во имя его блага. Здесь спутаны две разные этические проблемы – информирование пациента (информированное согласие) и собственно профессиональная тайна в медицине.
Профессиональная тайна в медицине сродни тайне коммерческой, банковской, адвокатской и т.д., когда речь идет о моральном обязательстве соблюдать конфиденциальность отношений с пациентом, клиентом и т.д. и не разглашать сведения, полученные на основе доверия, другим людям (третьим лицам).
Для представителей всех других профессий медицина в вопросах профессиональной этики вообще и профессиональной тайны в особенности является историческим примером. Историки находят свидетельства о существовании заповеди профессиональной тайны и в древнеиндийской, и, конечно, в древнегреческой медицине. Клятва Гиппократа отражает морально-этические основы медицинской деятельности, которые складывались до 5-4 вв. до н.э., когда жил сам Гиппократ. Во всяком случае, как таблицу умножения, каждый врач, каждая медсестра должны знать подлинные слова клятвы Гиппократа: «…что бы... я ни узнал о жизни людской... из того, что не следует разглашать, я буду считать... тайной». Желательно также, чтобы каждый студент-медик, так сказать, «впитал с молоком матери» (неважно где находится его alma mater – в Москве, Петербурге, Рязани или Казани) наставления М.Я. Мудрова, считавшего, что к важнейшим моральным качествам врача (и, конечно, фельдшера, акушерки, медсестры) относится «хранение тайны... при болезнях предосудительных... молчание о слышанных и виденных семейных беспорядках...» (и вообще: «язык твой... удержи на глаголы неподобные и на словеса лукавствия»).
|
|
|
В конце XIX в. в медицинских и юридических кругах России был широко известен спор о медицинской тайне между врачом В.А. Манассеиным, который считал, что запрет на разглашение медицинской тайны должен быть абсолютным, и юристом А.Ф. Кони, который считал, что в некоторых случаях из правила медицинской тайны допускаются исключения. Позиция В.А. Манассеина, «рыцаря медицинской этики», видевшего в медицинской тайне не только рациональный (прежде всего – юридический), но и символический смысл, сохраняет для современных отечественных медиков особую актуальность. Он считал, что нарушение заповеди врачебной тайны подрывает доверие пациента к медикам, и ведет к девальвации авторитета, престижа медицины в обществе.
|
|
|
После октябрьской революции 1917 г. основатели советской системы здравоохранения (в первую очередь Н.А. Семашко) объявили медицинскую тайну «буржуазным пережитком», считая, что в будущем она вообще отомрет. Как правило, в оправдание данной позиции приводилась формула: «Болезнь – не позор, а несчастье». Напомним основные исторические причины такого отношения к медицинской тайне в СССР: социально-политическая, идеологическая и административно-правовая (см. гл. 2).
Указанные причины оказали глубокое воздействие на профессиональное сознание, психологию нескольких поколений отечественных медиков советского периода. Подавляющее большинство из них и в настоящее время недооценивают роль конфиденциальности в работе с пациентами и их близкими. Характерный штрих: во 2-м и 3-м изданиях Большой медицинской энциклопедии (в 1950-е – 1980-е гг. ХХ в.) отсутствует самостоятельная статья «Врачебная тайна». В 1960-е гг., годы «оттепели», отношение к медицинской тайне в нашем обществе начинает меняться. Необходимо отметить, что сам Н.А. Семашко в конце своей жизни (в 1940-е годы) вернулся к традиционному для большинства врачей взгляду: медицинские работники обязаны хранить профессиональную тайну и лишь в исключительных случаях, в интересах общества, они вправе ее раскрыть. В 1969 г. в нашей стране были приняты Основы законодательства СССР о здравоохранении, включившие ст. 16 «Врачебная тайна» (ей соответствовала ст. 19 Закона РСФСР о здравоохранении 1971 г.). Здесь в принципе правильно говорилось, что врачи и другие медицинские работники не вправе разглашать сведения о болезни, интимной и семейной сторонах жизни больных, а в тех случаях, когда того требовали интересы охраны здоровья населения (например, при угрозе распространения инфекций) или правосудия, руководители учреждений здравоохранения были обязаны передавать конфиденциальную информацию по служебным каналам. Во введенной в 1971 г. «Присяге врача Советского Союза» тоже содержалась этическая норма – «хранить врачебную тайну».
|
|
|
Однако, все это в значительной степени оставалось «мертвой буквой» хотя бы потому, что с 1937 г. и по начало 90-х гг. в нашей стране часто происходило разглашение медицинской тайны в самом массовом медицинском документе – листке временной нетрудоспособности. Когда в 1976 г. «Литературная газета» опубликовала письмо одного из читателей «Больничный лист – тайна для всех», Минздрав СССР в связи с этим разослал в учреждения здравоохранения методическое письмо, в котором предписывалось усилить деонтологическое воспитание медицинских работников, сократить их доступ к медицинской документации до необходимого минимума и т.д. Главное же зло – запись на русском языке диагнозов заболеваний в листках нетрудоспособности – так и не было пресечено вплоть до 1993 г.
|
|
|
Справедливости ради следует сказать, что врачи многих специальностей (психиатры, дерматовенерологи, гинекологи и др.) нередко прибегали к вуалированию диагнозов своих пациентов: например, в листке нетрудоспособности пациента, перенесшего острое психическое расстройство, делалась запись «астеническое состояние», а пациента, заразившегося сифилисом, «болезнь Гофмана» и т.д.
В нашей стране до сих пор употребляется (в том числе в законодательстве) традиционный термин «врачебная тайна». Самостоятельная статья, включенная в Малую медицинскую энциклопедию (1991 г.) и посвященная профессиональной тайне в медицине, назвывалась «Врачебная тайна» (см. Иванюшкин А.Я. Врачебная тайна. ММЭ. M.: «Сов. энциклопедия», 1991. T. I. С. 363-364). Но в современном отечественном здравоохранении медсестер и других медработников среднего звена в два с лишним раза больше чем врачей (за рубежом это соотношение еще больше), поэтому профессиональную тайну в медицине правильнее и точнее называть – «медицинская тайна».
Переходя к современным аспектам медицинской тайны, необходимо привести соответствующие этические нормы из основополагающих документов Всемирной медицинской ассоциации (ВМА), Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), Международного совета медицинских сестер (МСМС), Совета Европы и др. В Женевской декларации ВМА, принятой в 1948 г. и дополненной в 1968, 1983, 1994 гг., говорится: «...клянусь... хранить доверенные мне тайны, даже после смерти пациента» [1, с. 22].
Дополнение, внесенное ВМА в Женевскую декларацию в 1968 г. и предписывающее медикам хранить профессиональную тайну о пациенте даже после его смерти, имеет такую предысторию. В 1965 г. умер У. Черчилль, а в 1966 г. его лечащий врач Чарльз Мак-Моран Вильсон опубликовал книгу в 850 страниц «У. Черчилль. Борьба за выживание», в которой позволил себе опубликовать конфиденциальную информацию из его истории болезни. Необходимо отметить, что доктор Вильсон (терапевт, декан кафедры медицинского института при госпитале св. Марии) был назначен парламентом Великобритании на должность лейб-медика в 1940 г., после начала наступления немцев на Западном фронте (когда Черчилль стал премьер-министром), и оставался его лечащим врачом до момента смерти в 1965 г.
Издавая свою книгу, врач вполне сознает возникшую перед ним этическую дилемму: «Я дорожу своими заслугами: я мог бы … скрыть от общественности и политического мира все его болезни». Однако во имя исторической истины автор все-таки рассказывает о своих мучительных диагностических сомнениях в декабре 1941 г. (битва под Москвой!), когда он подозревал у своего пациента инфаркт миокарда, но, взяв на себя ответственность, сказал ему: «Ничего серьезного. Вы немного переутомились». Другой эпизод: после Тегеранской конференции в 1943 г. у Черчилля – тяжелое воспаление легких. И т.д. и т.п. Наконец подробно описывается заключительный этап жизни Черчилля: в течение последних пяти лет после перенесенных апоплексических ударов он никого не узнавал, а смерть наступила после 14 дней пребывания в коме.
В ответ на разразившийся общественный скандал после публикации книги доктора Вильсона ВМА дополняет Женевскую декларацию (по сути, современный вариант клятвы Гиппократа) словами, запрещающими разглашать профессиональную тайну в медицине и после смерти пациента. Международный кодекс медицинской этики ВМА, принятый в 1949 г. и дополненный в 1968, 1983 гг., предписывает: «Врач должен соблюдать в абсолютной тайне все, что он знает о своем пациенте, даже после смерти последнего» [1, с. 21].
В Лиссабонской декларации о правах пациента (ред. 1995 г.), в разделе 8 «Право на конфиденциальность», еще раз подчеркивается, что идентифицируемые сведения о пациенте (раскрывающие его личность) должны сохраняться в тайне даже после его смерти, и далее говорится: «В виде исключения потомки пациента могут быть информированы относительно возможных наследственных факторов риска... Все идентифицируемые данные о пациенте подлежат защите (курсив наш. – А.И.) от постороннего доступа. Степень защиты должна соответствовать способу хранения данных. Все биологические материалы человеческого происхождения, на основании которых могут быть получены идентифицируемые данные, также подлежат защите от постороннего доступа» [6, с.9]. В Кодексе медсестер (Международный cовет медсестер) говорится: «Медсестра хранит полученную конфиденциальную личную информацию и делится ею с большой осторожностью» [2].
В принятой Европейским бюро ВОЗ Декларации о политике в области обеспечения прав пациента в Европе есть отдельный раздел «Конфиденциальность и приватность»: 1. Вся информация о состоянии здоровья пациента, диагнозе, прогнозе и лечении его заболевания, а также любая другая информация личного характера должна сохраняться в секрете, даже после смерти пациента. 2. Конфиденциальную информацию можно раскрыть только тогда, когда на это есть ясно выраженное согласие пациента, либо этого требует закон. Предполагается согласие пациента на раскрытие конфиденциальной информации медицинскому персоналу, принимающему участие в лечении пациента (Добавим от себя: к сожалению, эта этическая норма сплошь и рядом упускается из виду отечественными медиками). 3. Все данные, могущие раскрыть личность пациента, должны быть защищены. Степень защиты должна быть адекватна форме хранения данных. Компоненты человеческого тела, из которых можно извлечь идентификационную информацию, также должны храниться с соблюдением требований защиты. 4. Пациенты имеют право доступа к истории болезни, а также ко всем материалам, имеющим отношение к диагнозу и лечению. Пациент имеет право получить копии этих материалов. Однако данные, касающиеся третьих лиц, не должны стать доступными для пациента. 5. Пациент имеет право потребовать коррекции, дополнения, уточнения и/или исключения данных личного и медицинского характера, если они неточны, неполны или не имеют отношения к обоснованию диагноза и проведению лечения. 6. Запрещается любое вторжение в вопросы личной и семейной жизни пациента, за исключением тех случаев, когда пациент не возражает против этого и необходимость вторжения продиктована целями диагностики и лечения. 7. В любом случае медицинское вторжение в личную жизнь пациента, безусловно, предполагает уважение его тайн. Поэтому подобное вторжение может осуществляться лишь в присутствии строго необходимых для его проведения лиц, если иного не пожелает сам пациент. 8. Пациенты, приходящие и поступающие в лечебно-профилактическое учреждение, имеют право рассчитывать на наличие в этом учреждении инвентаря и оборудования, необходимого для гарантии сохранения медицинской тайны...» [1, с. 89].
Теперь приведем небольшие извлечения из документа Совета Европы «Принципы, относящиеся к автоматизированным банкам медицинских данных», принятого в 1981 г.: «5. Доступ к информации и ее использование. 5.1. Как правило, к информации может быть допущен только медицинский персонал... каждое лицо должно иметь доступ только к тем данным, которые ему необходимы в соответствии с его конкретными обязанностями... 5.4. Без ясного и информированного согласия субъекта данных существование и содержание его медицинской записи не может передаваться лицам или органам вне областей медицинской помощи, государственного здравоохранения или медицинского исследования... 6. Субъект данных и его медицинская запись. 6.1. Следует принять меры для того, чтобы дать возможность каждому лицу знать о существовании и содержании информации о нем, хранящейся в банке медицинских данных. Эта информация должна... быть доведена до субъекта данных через его врача... 6.2. Субъект данных может просить об исправлении касающихся его ошибочных данных... 7. Длительное хранение данных. 7.1. Как правило, данные относительно конкретного лица должны храниться в записи только в течение времени, очевидно необходимого для достижения их цели... 8. Профессиональные обязательства. Наряду с сотрудниками персонала медицинской помощи, персонал обработки данных и любые другие лица, принимающие участие в разработке, эксплуатации, использовании или техническом обслуживании банка медицинских данных, должны уважать конфиденциальный характер информации и обеспечивать правильное использование медицинского банка данных» [5, с. 110-111].
В 2006 г. вступил в силу Федеральный закон Российской Федерации «О персональных данных» (http://www.rg.ru/2006/07/29/personaljnye-dannye-dok.html), в котором получили развитие и вопросы конфиденциальности в медицине. Согласно этому закону: «персональные данные - любая информация, относящаяся к определенному или определяемому на основании такой информации физическому лицу (субъекту персональных данных), в том числе его фамилия, имя, отчество, год, месяц, дата и место рождения, адрес, семейное, социальное, имущественное положение, образование, профессия, доходы, другая информация (Ст. 3.1); конфиденциальность персональных данных - обязательное для соблюдения оператором или иным получившим доступ к персональным данным лицом требование не допускать их распространение без согласия субъекта персональных данных или наличия иного законного основания (Ст. 3.10). Особенно важное значение имеет Ст. 10 «Специальные категории персональных данных», где, в частности, говорится: «1. Обработка специальных категорий персональных данных, касающихся расовой, национальной принадлежности, политических взглядов, религиозных или философских убеждений, состояния здоровья, интимной жизни, не допускается, за исключением случаев, предусмотренных частью 2 настоящей статьи.
2. Обработка указанных в части 1 настоящей статьи специальных категорий персональных данных допускается в случаях, если:
1) субъект персональных данных дал согласие в письменной форме на обработку своих персональных данных; …
3) персональные данные относятся к состоянию здоровья субъекта персональных данных и их обработка необходима для защиты его жизни, здоровья или иных жизненно важных интересов либо жизни, здоровья или иных жизненно важных интересов других лиц, и получение согласия субъекта персональных данных невозможно;
4) обработка персональных данных осуществляется в медико-профилактических целях, в целях установления медицинского диагноза, оказания медицинских и медико-социальных услуг при условии, что обработка персональных данных осуществляется лицом, профессионально занимающимся медицинской деятельностью и обязанным в соответствии с законодательством Российской Федерации сохранять врачебную тайну» (курсив наш – А.И.).
С этической точки зрения, «медицинская тайна», во-первых, есть конкретизация принципа гуманизма в медицине, уважения человеческого достоинства пациента, его законных прав; во-вторых, она есть распространение принципа непричинения вреда на все стороны жизнедеятельности, образа жизни пациента, его благополучие, которому может нанести ущерб разглашение медицинским работником конфиденциальной профессиональной информации. К сожалению, разглашение профессиональных тайн часто происходит просто по болтливости медиков. Уже со студенческих лет будущие медицинские работники должны приучить себя к особой моральной дисциплине в обращении с профессиональной информацией. Это такое же важное профессиональное качество, как и научная подготовка или мануальная техника. Выражаясь старомодно, о враче, медсестре, фельдшере, акушерке и т.д., допустивших разглашение профессиональной тайны, следует говорить как о клятвопреступниках.
Особое право пациента на конфиденциальность при получении медицинской помощи является отражением, воплощением более масштабной социальной, этико-правовой ценности – права личности на неприкосновенность своей частной жизни. Профессиональные кодексы многих других специалистов (юристов, психологов, библиотекарей, ветеринаров и т.д.) тоже включают запрет на разглашение конфиденциальной информации о своих клиентах. Например, кодекс чести британского журналиста был создан в ответ на «вседозволенность» средств массовой информации, нередко бесцеремонно вмешивающихся в частную жизнь людей. Для нас особенно интересен пункт 5 этого кодекса: «Медицинская этика. Журналисты, наводящие справки в больнице, должны представиться официальному представителю и получить от него разрешение на вход в закрытые для публики помещения» [3, с. 54].
Осмысление заповеди о медицинской тайне в контексте этического принципа непричинения вреда обнаруживает самые разные аспекты: раскрытие конфиденциальной информации становится сильнейшим дополнительным стрессом для психиатрических пациентов, ВИЧ-инфицированных и т.д. (способствуя их стигматизации[17], остракизму[18] в обществе); через разглашение медицинской тайны в случаях с наследственной патологией стигматизация распространяется и на родственников пациента; в случаях применения таких современных медицинских технологий, как искусственное оплодотворение, изменение пола и т.п., от сохранения медицинской тайны в огромной степени зависит благополучие личности, семьи и т.д. Да и разглашение сведений о, так сказать, рядовых фактах медицинской практики, например об аборте, способно нанести огромный моральный вред пациентам.
Казус 18. Случай из жизни: 33-летняя медсестра N, собираясь в отпуск, делает себе инъекцию нового контрацептива («гарантирующего подавление овуляции на два месяца»), однако серьезные побочные действия медикамента побуждают ее обратиться к врачу отделения, в котором работала. Врач никакой помощи оказать не смог, но в то же время через 15 минут эту историю знало все отделение. Медсестра была вынуждена уволиться.
Медсестре (врачу, фельдшеру и т.д.) следует отдавать себе отчет в том, что ее взаимоотношения с пациентом должны основываться на доверии. В доверии пациента к медсестре (врачу и т.д.) тесно переплетены между собой надежда на помощь и на сострадание, вера в хороший профессиональный уровень медика как специалиста, уважение к представителю медицинских профессий в силу давней традиции и, наконец, готовность к такой открытости (физической и моральной) перед этим медиком, как ни перед кем в этом мире. Конфиденциальность в медицине – мудрый ответ медсестры (врача, фельдшера и др.) на этот «акт доверия» со стороны пациента.
Разглашение конфиденциальной медицинской информации – это злоупотребление доверием пациента и, разумеется, подрыв этого доверия. Истинный профессионал-медик из одних только прагматических соображений (чтобы не нанести ущерба своему делу, в которое он вкладывает все свои силы, знания и мастерство) должен приучить себя аккуратно обращаться с конфиденциальной информацией своих пациентов. Здесь необходимо обратить внимание на некоторые стереотипы в профессиональном поведении врачей (фельдшеров, медсестер и пр.), которые (стереотипы) особенно уязвимы для критики в свете современной биомедицинской этики. Например, многие из наших медиков в случаях тяжелого течения заболевания у пациента охотнее информируют о состоянии здоровья его родственников, чем его самого. К тому, что говорилось выше о моральной допустимости правила «святой лжи» в медицине, можно добавить: следование этому правилу в таком виде часто является нарушением заповеди о медицинской тайне.
Есть еще один важный морально-этический аспект проблемы конфиденциальности в медицине: легкомысленное отношение к ней многих врачей, медсестер и т.д. подрывает престиж, авторитет медицины в обществе (о чем уже говорилось выше – в связи «этическим максимализмом» В.А. Манассеина). Беда заключается в том, что подавляющее большинство случаев разглашения конфиденциальной медицинской информации ощущается (фиксируется) пациентами, их близкими (т.е. обществом). Пусть население не ведет строгого учета всех случаев этого вида ятрогений, но отрицательный груз подобных этически-некомпетентных, непрофессиональных действий отдельных медиков так или иначе остается в обществе и оказывает негативное влияние на авторитет, престиж медицины, понижает социальный статус медицинских профессий.
В ныне действующих «Основах...» вопрос о врачебной тайне регламентируется в ст. 30, 49, 61. В ст. 30 «Права пациента» право на конфиденциальность указывается как одно из всех других прав пациента. В ст. 49 «Экспертиза нетрудоспособности» Закон предписывает врачам вносить сведения о диагнозе в листок нетрудоспособности только с согласия пациента, а при его несогласии указывается общая причина нетрудоспособности – заболевание, травма и п.
В ст. 61 «Врачебная тайна» сначала перечисляются виды конфиденциальной информации – это сведения не только о состоянии здоровья, обследовании и лечении, но и о самом факте обращения в медицинское учреждение. Здесь хотелось бы выделить такие строки Закона: «Гражданину должна быть подтверждена гарантия конфиденциальности передаваемых им сведений» (курсив наш – А.И.). Круг лиц, обязанных не разглашать конфиденциальную медицинскую информацию, это медицинские работники, ставшие обладателями такой информации при исполнении профессиональных или служебных обязанностей, студенты-медики, а также любые лица, получившие к ней доступ в официальном порядке (например, нотариусы). Закон допускает использование конфиденциальной медицинской информации в учебном процессе или в научных исследованиях, публикацию ее в средствах массовой информации только с согласия самого пациента.
Важнейшая часть ст. 61 – перечень ситуаций, допускающих передачу конфиденциальной информации о пациенте без его согласия (или даже вопреки его несогласию): 1) в целях предупреждения распространения отравлений, инфекций и т.д., 2) по запросу органов правосудия; 3) при информировании законных представителей некомпетентных пациентов (например, родителей детей до 15 лет, а если это пациенты, страдающие наркоманией, то до 16 лет); 4) если причина расстройства здоровья – противоправные действия (например, огнестрельное ранение); 5) если пациент в силу своего состояния не может дать согласия; 6) в целях проведения военно-врачебной экспертизы.
Ответственность за разглашение медицинской тайны, во-первых, распространяется на весь круг лиц, обязанных ее хранить, а во-вторых, в зависимости от тяжести наступивших последствий она может быть от дисциплинарной (замечание, выговор и т.д.) до уголовной.
Этическое требование, запрещающее медицинским работникам разглашать сведения о болезни и частной жизни их пациентов, может иногда приходить в противоречие с другими социальными ценностями или законными интересами и правами других людей. В таких случаях мы опять сталкиваемся с труднейшими морально-этическими дилеммами, углубленным анализом которых и занимается современная биомедицинская этика.
Казус 19. Пациент, больной СПИДом, просит врача не сообщать диагноз его половому партнеру. Согласно букве российского законодательства, [19] врач или медсестра вправе сообщить диагноз заболевания этого пациента его половому партнеру. Эксперты ВМА по этому поводу пишут: «Лечащий врач безоговорочно обязан хранить профессиональную тайну... Личность заболевших СПИДом или носителей вируса не должна раскрываться, если только это не угрожает здоровью других членов сообщества. Необходимо разработать способ предупреждения сексуальных партнеров зараженных лиц, соблюдая при этом, в пределах возможного, конфиденциальность сведений, касающихся последних. Он должен гарантировать соответствующую защиту законом врачей, которые выполняют свой профессиональный долг, предупреждая лиц, подвергающихся риску» [4].
Казус 20. Водитель трамвая, 40 лет, подвержен приступам эпилепсии, о которых знает лечащий врач, но не знает работодатель [4].
Согласно цитируемой выше ст. 61 «Основ...» (но здесь следует выделить слово «поражений»), врач вправе считать себя свободным от обязательства хранить сведения о болезни этого пациента в тайне (допустим, сам пациент не дает согласия на передачу их третьим лицам). Эксперты ВМА в отношении этого случая занимают такую позицию: «Лечащий врач обязан безоговорочно хранить профессиональную тайну... Даже назначаемый работодателем врач предприятия должен соблюдать профессиональную тайну...» [4]. Значит, неукоснительно следуя современным этическим стандартам, отраженным в соответствующих документах ВМА, врач обязан разрешать данную труднейшую морально-этическую коллизию, убеждая пациента самого отказаться от профессиональной деятельности, представляющей повышенную опасность как для его здоровья и жизни, так и для здоровья и жизни других людей.
Литература
1. Врачебные ассоциации, медицинская этика и общемедицинские проблемы: сб. официальных материалов / Под ред. В.Н. Уранова. – М.: ПАИМС, 1995.
2. Кодекс медсестер // Медицинская помощь. – 1996. – № 1. – С. 33-34.
3. Лукницкий, С. Кодекс чести британского журналиста // Российская юстиция. – 1996. – №5.
4. Медицина и права человека / Пер. с франц. – М.: Прогресс, 1992. – С. 176-179.
5. Права человека и профессиональная ответственность врача в документах международных организаций. Всемирная медицинская ассоциация. Всемирная психиатрическая ассоциация. Организация Объединенных Наций. Совет Европы. – Киев, 1996.
6. Revised Declaration of Lisbon on the Rights of the Patient // Bull. Med. Eth. – 1996. – January. – P. 8-3.
Тестовые вопросы
1. Каково содержание понятия медицинской тайны у Гиппократа, М.Я. Мудрова, В.А. Манассеина, Н.А. Семашко?
2. Как отражена медицинская тайна в действующем российском законодательстве?
3. Какова специфика гарантий, защиты конфиденциальности в медицине в эпоху компьютерной революции?
4. В каких ситуациях конфиденциальность в медицине становится моральной дилеммой?
5. Каковы особенности проблемы профессиональной тайны в педиатрии, психиатрии, при оказании медицинской помощи ВИЧ-инфицированным и т.д.?
Глава 8. Этические вопросы сестринского дела
Этика сестринского дела, или профессиональная этика современных медсестер, – часть медицинской этики. В этике сестринского дела общие принципы и нормы медицинской этики преломляются через призму целей и задач, а в конечном счете – совокупного опыта медсестер как особой профессиональной группы. Являясь разновидностью профессиональной этики, этика сестринского дела играет важную роль в профессиональном становлении каждой медсестры, в принятии ею профессионально грамотных и ответственных решений, а также в осознании профессиональной группой медсестер своей миссии в обществе, характера взаимоотношений с другими специалистами в медицине, исторических перспектив сестринской профессии. Иными словами, этика сестринского дела выполняет три функции: педагогически-воспитательную, социально-регулятивную и функцию консолидации сестринской профессии.
8.1. Философия сестринского дела
В содержательном плане этика сестринского дела рассматривается как продолжение, развитие философии сестринского дела. Философия сестринского дела – это выраженный в понятиях дух этой профессии, определение ее миссии в обществе, а также лежащей в ее основе системы ценностей.
Поясним смысл понятия «философия сестринского дела» историческим примером. Как известно, историческая заслуга в возникновении Крестовоздвиженской общины, положившей начало движению русских сестер милосердия во время Крымской войны 1853-1856 гг., принадлежит Великой княгине Елене Павловне (дочери императора Павла I) и Н.И. Пирогову. Между ними вначале были разногласия относительно самого понятия «сестра милосердия». Великая княгиня Елена Павловна видела в Крестовоздвиженской общине, в основном, аналог зарубежных религиозно-благотворительных орденов [9, с. 116-119]. Н.И. Пирогов делал акцент на том, что сестра милосердия обязательно должна быть с «хорошим техническим образованием» и не должна быть «женским Тартюфом» [8, с. 394]. По сути дела, это был спор о философии сестринского дела.
В Крымской войне принимали участие почти 200 сестер милосердия, а в годы Первой мировой войны их было уже около 10 тысяч. Таким образом, речь идет о массовом патриотическом движении русских женщин. В России оно имело прежде всего религиозные корни, чем объясняется огромная сила моральной мотивации деятельности наших сестер милосердия. Многие из них обладали поистине выдающимися личностными качествами. Доминирующим в облике русской сестры милосердия было природное женское начало.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 33; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!