ИЗ ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ И ПИСЬМЕННОСТИ

Баранкова Г.С.

Древнейшее русское каноническое сочинение киевского митрополита Георгия

Вопрос о сочинениях, оставленных киевским митрополитом Геор­гием, греком по происхождению, который находился на митрополи­чьем престоле с 1061/62 по 1075 годы, являлся предметом оживлен­ных дискуссий в течение многих лет. Георгий оставил заметный след в истории русской церкви в самый ранний ее период. Он участвовал в перенесении мощей князей-мучеников Бориса и Глеба. Известно, что Георгий, поначалу "не твердо веруя к святыма", но впоследствии, уверившись в их святости, способствовал распространению их культа на Руси. При нем, митрополите, осуществилось введение преп. Феодосием Студийского устава в Киево-Печерском монастыре.

Митрополиту Георгию приписывался памятник, сохранившийся в единственном списке XV века - "Стязание с латиною" (РНБ, собр Со­фийское, № 1285, лл. 102в-105 г). Как это следует из заглавия, он был посвящен антилатинской полемике, однако авторство Георгия под­вергается большому сомнению, так как более чем наполовину текст совпадает с Посланием киевского митрополита-грека Никифора кня­зю Владимиру Мономаху [1. С. 58; 2. С. 351; 3. С. 43].

В науке еще в XIX веке было выдвинуто предположение о том, что Георгию принадлежит первое в древнерусской литературе канониче­ское сочинение, не дошедшее до настоящего времени, но составившее основу для последующих произведений этого жанра. Несмотря на уси-

[84]

 

ленные поиски, ученым не удалось найти сочинения, которое было бы подписано именем Георгия. О его наличии судили косвенно, по другому каноническому памятнику - "Вопрошанию Кирика" (1110 — после 1156/58), иеродиакона и доместика церкви св. Богородицы Антониева монастыря. В этом произведении Кирик задает вопросы новгородскому епископу Нифонту, пространные ответы которого содер­жат правила, регламентирующие порядок службы священников, при­чащения ими мирян и т.п.

В своем Вопрошании Кирик ссылается на три статьи из сочинения митрополита Георгия, при этом единожды упоминается имя "митро­полита Георгия руськаго", далее сообщается, что за митрополитом записывал текст Феодос, которого большинство исследователей отождествляли с Феодосием, игуменом Киево-Печерского монасты­ря. Произведение же, на которое ссылался Кирик, названо им "Напи­санием митрополита", а статьи, приписываемые этому митрополиту, следующие: об отправлении сорокоуста по живых; о супружеском воздержании во время Великого поста и о невозможности причаще­ния попадьи своим мужем.

Основываясь на этих данных, еще в XIX - начале XX века ученые пытались отождествить известные им анонимные канонические сочи­нения с произведением Георгия. Историк Русской Церкви Е.Е. Голубинский [4. Т.1. Ч. 2. С. 531] считал таким произведением, принадле­жащим перу Георгия, "Заповедь ко исповедающимся сыном и дщерем", хотя и допускал, что в тексте, относимом к XI веку, могли быть сделаны позднейшие вставки. Н.С. Тихонравов рассматривал "Запо­ведь..." как апокрифическое сочинение, с чем был согласен А.С. Пав­лов, также не включавший его в разряд древнерусских канонических произведений и не разделявший точку зрения Голубинского [2. С. 346-347]. СИ. Смирнов полагал, что сочинение Георгия все же существо­вало, но отождествлял его с анонимным произведением, сохранив­шимся в сборнике ГИМа (Синодальное собр. № 3), которое он условно назвал при публикации "Написанием митрополита Георгия русскаго и Феодоса" [5. С. 39^1, 309-319]. Дополнительным аргументом в поль­зу этой атрибуции Смирнов считал наличие в открытом им памятнике статьи о невозможности причащения священником своей жены.

В последующие годы окончательного ответа на этот вопрос так и не было дано. Одни ученые продолжали обсуждать вопрос об объеме сочинения Георгия, его составе, другие сомневались в самом факте его существования, однако все реконструкции, предпринятые по вы­явлению состава сочинения Георгия, были гипотетическими до тех пор, пока Л.В. Мошковой и А.А. Туриловым не был найден един­ственный список (РГБ, собр. Юдина № 1, XV в.), содержащий текст под названием "Неведомых словес изложено Георгием, митрополи­том Киевьскым. Герману игумену въпрашающу, оному поведающу",

[85]

 

находящийся в указанной рукописи на лл. 23-28 [6. С. 68-71]. Впослед­ствии он был издан А.А. Туриловым [7. С. 211-262]. Им же было про­ведено сравнение статей новонайденного памятника с аналогичными по содержанию статьями из других канонических произведений древ­нерусской литературы, дошедшими до нас в списках XIV-XVI веков. При этом А.А. Турилов отметил, что наибольшее совпадение наблю­дается с "Заповедью ко исповедающимся сыном и дщерем", "Написани­ем митрополита Георгия русского и Феодоса", "Изложением правилам апостольским и отеческим", "Правилом с именем Максима" и др.

Между тем, текст этого произведения представляет значительный интерес для историков церкви и Киевской Руси, так как содержит не­мало интересных сведений о жизни древнерусского общества XI века, а также самые ранние материалы, связанные с епитемийно-канонической и общедисциплинарной практикой священников. Здесь и прави­ла о крещении взрослого человека - "Аще великаг(о) ч(е)л(ове)ка кр(е)стити, да пред кр(е)щением не ясть маса 7 дни(и) ни масла, а во осмы д(е)нь раздрешити"; "А в говение достоит ч(е)л(ове)ка велика кр(е)стити в суботу и в нед(е)лю" и епитемья, наложенная в течение года за продажу христианина "челядина поганым" (язычникам), и сви­детельства о сохранении язычества еще в XI веке - "Аще бы в поганых створил будет грех какыи любо, то за то нес(ть) опитемии" (л. 23 об.), и данные о борьбе с еретическими воззрениями - "Аще ли кто впадет в ересь и отвръжется и обратится, да проклинает еретичьскую веру пред народом и, взем м(о)л(и)тву, ясть же с кр(е)стианы, но приимет опитемию 2 лета от ц(е)ркви и от комканиа и от доры и от мяса и от масла и меду, такоже и пост. Егда скончает епитемию, помажут ми­ром, отдадят опитемию ему и комкает" (л. 24).

Как отголосок языческих верований, смешанных с христианскими представлениями, можно рассматривать статьи, предписывающие христианину, отправляющемуся в путь, взять с собой "землицы", сме­шанной с богоявленской водой, заменяющей путнику причастие на чужбине - "Аще который кр(с)тианъ да идет на путь, да возмет с со­бою землици, смешены въ богоявленннеи воде на Велик день и на Р(о)жство Х(ри)с(то)во и на Петровъ д(е)нь, размесивше и в чистеи воде и пиет, да возмет мясо" (л. 24 об.). А.А. Турилов отметил эту ста­тью как ранний пример письменной фиксации народных представле­ний о святости земли, однако считал, что слово землица было вставлено в списке вместо слова хлебцы [7. С. 232, 240].

Имеются в памятнике бытовые предписания, связанные с употреб­лением в пищу нечистых животных и насекомых - "Аще ся скотина възбесит и зарежут ю ясти, но простей челяди, ли сиротам, не пока-яльником" (л. 25); "Аще пес налочет что ли сверчек впадет, ли стонога, ли жаба, ли мыш(ь) согниет и разидется гноем, того не ясти, или вкусит не ведаа 8 днии, да постится. Аще ли не изгнеет, то молитву

[86]

 

створше [ясти? - Г.Б.]" (л. 27); правила, относящиеся к одежде, - "Му­жем не достоит в женьскых портех ходити, ни женам в мужьскых" (л. 24). Предписания епископам выделены в отдельную главу "А се о епископех"; сведениям о церковном устроении, в том числе об освя­щении новой церкви, посвящена глава "А се о церкви". Отдельный блок текста посвящен антилатинской полемике, в нем содержатся разнообразные запреты на общение с латинянами в церковной и бы­товой сфере - "Не подобает убо у латыни комканиа приимати, ни м(о)л(и)твы, ни пити с ними из единех чашь, ни ясти с ними из единех съсудов, ни понагиа имъ давати" (л. 24 об.).

В связи с тем, что Ответы митрополита Георгия на вопросы игуме­на Германа сохранились в единственном списке XV века, вопрос о под­линности памятника и об отнесении его ко второй половине XI века требует дополнительного исследования. С содержательной стороны он был досконально изучен А.А. Туриловым, по мнению которого "среди правил нет, как кажется, ни одной статьи, которая не могла бы быть отнесена к третьей четверти XI в., - времени возникновения пер­воначального текста вопрошания" [7. С. 217]. В то же время публика­тор отметил, что статьи, приписываемые Георгию в Кириковом Во-прошании, в найденном памятнике отсутствуют.

При издании А.А. Турилов обратил внимание на дефектность списка "Неведомых словес", в котором между листами 26 и 27 в кодек­се утрачен один лист. Следующий далее текст на лл. 27 и 28, по мне­нию А.А. Турилова, скорее принадлежит тому же произведению Ге­оргия, чем является самостоятельной подборкой правил [7. С. 214].

Однако детальное обследование нами рукописи РГБ, собр. Юдина № 1 показало, что лист, который публикатор считал утраченным, на­ходится в рукописи не на своем месте (по нумерации это лист 30) и на­писан он тем же почерком. Текст на л. 27 об. заканчивается словами: "Аще покаалнику жена у..." (это пункт 81 в издании Турилова), а текст на л. 30 является его явным продолжением: "мрет перваа ли не покаалнику, аже оженится второе закон и хощет ся венчати, венчает­ся, но не главе, покладати венца, но на раме". Эта статья имеет до­вольно близкое соответствие с пятым по номеру пунктом в "Правиле с именем Максима", ср.: "Аще кому жена прьваа умрет да оженится и второю, в законе венчается, да не на главе ему покладается венець, но на раме, и приимет епитем(и)ю от году до году" [5. С. 51]. В то же вре­мя конец л. 29 свидетельствует о том, что его продолжение находится не на л. 30, а на л. 31:

л. 29 об.: "... о сем бо извести б(о)ж(е)ственыи Павел С(вя)т(а)го Д(у)ха гл(агола)вша. Чашу же похоронит поп ли диакон пръвое похо­ронили, второе с вином, тре[тее. - Г.Б.] с водою, иже с(я) потребит е с вином, то не потребит (?) - Г.Б.]..."

[87]

 

л. 31: "аще ли с водою последи, да не потребится, но губою потребится прилежно". Взятое в квадратные скобки восстановлено нами, так как часть текста не читается из-за того, что края листа заклеены при реставрации.

На л. 30 содержатся те же статьи канонического и обрядового ха­рактера, что и на предыдущих листах 23-27 и л. 28. Он так же разде­лен на отдельные пункты небольшими киноварными заголовками, местами пропущенными из-за невнимательности писца, как это имеет место на предыдущих листах. Всего здесь насчитывается 20 статей (не считая пункта 81, пронумерованного в издании Турилова), из которых только для четырех (11, 15, 17, 18) нам не удалось отыскать соответ­ствий в других епитемийных памятниках. При этом одна статья явно производит впечатление испорченной: 4. "По 40 десяти лет достоит прозвутеру в ризах". Также сильно искажена при переписывании ста­тья 13: "Аже ся покаеши ко о(т)цю, а будет покаался поп ж(е), да аже с(я) охапит поповьства о(те)ц таж(е) начнеть ходити покаатис(я) к с(ы)нови вышнему, не достоит приати, зане отец ему был", ср. анало­гичный пункт в "Изложении правилом апостольским и отческим": "30. Поп аще покается ко отцу да же ся охабит отец поповства и хоти-ти начнет покаатис(я) к сыну бывшему, не достоит его приимати, зане о(те)ц ему был" [5. С. 57].

Весьма интересна статья восемнадцатая, связанная с отношением к князю, на которого наложена епитемья. К этому пункту нам не уда­лось найти соответствий в ранней компиляционной епитемийной ли­тературе: "Аще будет княз(ь) во опитемии, еяже ради негде лзе в ц(е)рк(о)вь ити и стояти и вдасть м(и)л(о)ст(ы)ню, того ради да бы стоял в ц(е)ркви, да хранит опитемию от комканиа и от мяса". Этот пункт хорошо согласуется с рядом ответов Георгия, непосредственно связанных с особенностями жизни домонгольской Руси, о чем уже го­ворилось.

Содержащиеся на л. 30-30 об. статьи не повторяются в тексте на лл. 23-28, кроме правила 14°, соотносящегося с номером 76 в основ­ном тексте, которое, впрочем, можно рассматривать как вариант, не полностью совпадающий с правилом под номером 76, опубликован­ным А.А. Туриловым: "Аще поп д(у)шю погубит, то не пети ему в ри­зах, то ему за опитемию, такоже и блуд створил", ср. : 76. "Поп, аще творит блуд, не пети ему до см(е)рти в ризах" [7. С. 247].

Отсутствие таких повторов является дополнительным свидетель­ством принадлежности листа 30 тексту того же памятника. Однако конец л. 30 дает возможность предположить, что за ним скорее всего пропущен еще один лист. Тем самым вопрос о дефектности списка остается открытым.

Находка еще одного листа из Ответов митрополита Георгия воз­вращает нас к свидетельству Кирика, упоминавшему в своем Вопро-

[88]

 

шании к Нифонту "Написание митрополита". При этом, как уже ука­зывалось, один раз определенно говорится о том, что этим митропо­литом был Георгий. В связи с этим особый интерес вызывают две статьи - 5 и 7, содержащиеся на анализируемом 30-м листе: 5. "Аще кто дасть в животе сорокоустие, отправити достоит и Пети". Свиде­тельство о наличии подобной статьи в "Написании митрополита Геор­гия" приводит Кирик: "Прашах его сего аще дают сорокоустье служити за упокой и еще живу суще. Не может, реч(е), того възбранити, а еже приносять сп(а)сениа хотячи д(у)ши своей, еже творить и митрополита Георгиа русскаго написавша, а нет того нигдеже. Луче бы им, да бышя добру другу поручили, давше что, а бы последи исправил или убогым и всем Б(о)га ради приемлющым. Егда ли емлешь сороко­устие, от того научи гл(аго)ля: Брате, а быти како не съгрешати боле, видиши ли, м(е)ртвец не съгрешает" (РГБ, собр. Рогожского кладби­ща, № 257. Л. 531 об.).

Эта статья из Вопрошания Кирика по-разному понималась иссле­дователями. Вопрос заключался в том, разрешал ли сорокоустие мит­рополит Георгий. Е.Е. Голубинский понимал ее как содержащую за­прет со стороны Георгия на отправление сорокоустия по живых, да­вая следующий перевод приведенного фрагмента текста: "Нельзя, сказал, того запретить, так как приносят, желая спасения своей душе; хотя ты и приводишь Георгия митрополита русскаго, написавшего (запрещение), а нет того нигде" [4. Т. 1. С. 436; 2. С. 539].

Аргументом в пользу этого прочтения являлось наличие в "Запо­веди ко исповедающимся сыном и дщерем", которую Голубинский приписывал Георгию, статьи, содержащей подобный запрет: "Аще кто живъ сы вдасть за упокой сорокоустье пети за ся, то недостойно" [5. С. 119].

Совсем иначе толковал эту статью А.С. Павлов, предложивший следующий ее перевод из Вопрошания Кирика: "Нельзя возбранять сорокоуста по живых, если они делают таковыя приношения для спа­сения души своей, что, как ты говоришь, написал и митрополит Геор­гий, хотя он нигде этого не писал. Я же думаю, что лучше бы им поручать доброму другу часть своего имения с тем, чтобы он, после их смерти, исправил по них сорокоуст и раздал милостыню". И далее: "Итак, весь контекст речи - скорее всего в пользу того, что Кирик имел в виду правило митр. Георгия, дозволяющее сорокоусты по жи­вых, с чем был не вполне согласен Нифонт" [2. С. 346-347]. С. Смир­нов, атрибутировавший, как уже говорилось, анонимное сочинение из Синод. № 3 митрополиту Георгию и отметивший в нем наличие пра­вила, разрешающего сорокоустие по живых: "Аще кто жив дасть за ся сорокоустие, достоить Пети" [5. С. 40], тем не менее не дал оконча­тельного ответа, кто из двух ученых прав в этом вопросе, хотя скло­нялся к мнению А.С. Павлова. Обнаружение текста на л. 30 из собр.

[89]

 

Юдина № 1 со всей определенностью констатирует, что в этом вопро­се был прав А.С. Павлов, когда утверждал, что Георгий дозволял от­правлять сорокоустие по живых.

Еще одна статья на л. 30-7. "А у попа своег(о) попадии не достоит комкати", также находит соответствие в Вопрошании Кирика, прав­да, в особой редакции этого памятника (в ней материал систематизи­рован не по вопросам Кирика, Илии и Саввы новгородскому епископу Нифонту, а по различным рубрикам - "О кающихся", "О женящихся", "О наложницах", "О усопыпих" и т.п., хотя не всегда последователь­но). Эта статья находится в особой редакции в разделе "О соблажнен(и)и": «И рех, митрополит написал: "причаститис(я) попад(ь)и у своего попа [не] достоить. Есть ли грех то, ти он помолче» [5. С. 23]. Эта статья содержится и в тексте рукописи, названном Смирновым "Написанием митрополита Георгия русскаго и Феодоса": 9. "От попа своего не достоить попадьи комкати" [5. С. 39]. Кроме того, она пред­ставлена в компиляции "Заповедь ко исповедающимся сыном и дщерем": "У попа своего комкати попадьи [вариант: не достоит]" [5. С. 119]; правда, по спискам имеются разночтения, и лишь в одном из них со­держится частица не, остальные списки дают утвердительный ответ на поставленный вопрос. Примечательно, что на рассматриваемом листе 30 нет соответствия еще одной статье, посвященной супруже­скому воздержанию во время Великого поста и упомянутой Кириком в его Вопрошании как записанной за митрополитом Феодосом.

Таким образом, из трех пунктов Вопрошания, где Кирик ссылается на митрополита, в нашем памятнике представлены два. Рассмотрен­ные статьи пять и семь, содержащиеся на л. 30, дают определенный ответ о том, что эти правила входили в "Написание митрополита" Ге­оргия и являются подтверждением как того, что перед нами подлин­ный памятник, составленный митрополитом Георгием, так и того, что новонайденный 30-й лист принадлежит тексту "Неведомых словес" митрополита Георгия. Тем самым ставится точка в споре между кано­нистами не только о существовании самого произведения Георгия, но и о толкованиях, которые они предлагали в связи со статьями, припи­сываемыми Георгию Кириком. Показательно, что оба текста, на ко­торые ссылался Кирик, представлены в "Неведомых словесах" мит­рополита Георгия и анонимном тексте, названном Смирновым "Напи­сание митрополита Георгия русскаго и Феодоса" в одной редакции.

Интересно, что правилам, изложенным на л. 30 памятника, соответ­ствуют статьи из других сборников епитемийного характера, при этом наблюдается то же распределение в процентном отношении, что отме­тил и при издании основного текста "Неведомых словес" А.А. Турилов: как и в тексте на лл. 23-28, их наибольшее число совпадает с "Запове­дью ко исповедающимся сыном и дщерем" [5. С. 117-121; №№ 45, 36, 50, 58, 59, 60, 82 и 19], а именно, из двадцати пунктов, изложенных Ге-

[90]

 

оргием на листе, с этим памятником совпадают восемь. Шесть правил в рассматриваемом тексте аналогичны пунктам из "Написания митро­полита Георгия русскаго и Феодоса" [ 5. С. 39-40; №№ 22, 8, 9, 7, 5, 6]. Кроме того наблюдается совпадение анализируемого текста по трем пунктам с Заповедью "Аще епископ" [5. С. 137; №№ 16, 18, 19], "Пра­вилом с именем Максима" [5. С. 51-53; №№ 5, 31], а также по одному пункту с "Правилом о церковном устроении" [5. С. 92; № 29] и с "Изло­жением правилом апостольским и отеческим" [5. С. 57; № 30].

В связи с тем, что Ответы митрополита Георгия дошли до нас в единственном известном на сегодняшний день списке, древность па­мятника может быть подтверждена его лингвистическим анализом. Отметим, что список XV века, как это и следует ожидать, не содержит архаичных орфографических черт, которые можно было бы отнести к правописанию протографа XI века. Однако он интересен своими яр­ко выраженными древнерусскими особенностями, среди которых ука­жем лексемы с начальным о вместо церковнославянского е: одною, а также начального о вместо е в ряде грецизмов: опитемъя, октения (при наличии слова епитемья); полногласные формы полотно, сорочица, древнерусские причастные формы вложачи, ведаючи, хотячи; передачу этимологического сочетания *tj в ряде случаев как ч: немо­чи (быть нездоровым), свечи, гачи, птичъ, *dj - как ж: невежю, испо-вежю; из грамматических форм представлена местоименная форма собе. Как древнейшую русскую особенность, на которую указывал еще акад. Соболевский [8. С. 150], можно упомянуть лексему конархати вместо канонархати (пропуск одного слога при двух тождественных).

В памятнике широко представлена восточнославянская лексика, зафиксированная по наиболее ранним древнерусским произведениям, что вполне объяснимо его непосредственной связью с бытовыми реа­лиями и обиходом древнерусского общества. Кроме того отмечается лексика, известная по наиболее ранним древнерусским оригинальным и переводным, а также церковнославянским (древнеболгарским) переводам. Укажем наиболее характерные примеры восточнославянизмов: дънище - "день пути", зафиксирован только по древнерусским памятникам (Лаврентьевской, Ипатьевской, Переяславской, I Новго­родской летописям, Хронике Георгия Амартола [9. Т. I]); лексема ко-веръ отмечена по летописям, "Житию Андрея Юродивого", "Сказа­нию о Борисе и Глебе", "Уставу студийскому" [9. Т. I]; налезти -"встретить, найти", глагол в этом значении известен только по древ­нерусским оригинальным и переводным текстам - летописям, "Жи­тию Андрея Юродивого", "Истории Иудейской войны" Иосифа Фла­вия [9: Т. II]; ноли - союз, характерный для оригинальных древнерус­ских сочинений - "Повести временных лет", "Вопрошания Кирика", "Поучения Владимира Мономаха" [9. Т. II]. Лексема охабити "поки­нуть, оставить", "перестать, прекратить", "отстать, воздержаться",

[91]

 

лишиться отмечена в словарях также только по древнерусским про­изведениям - "Повести временных лет", "Житию Андрея Юродиво­го", сочинениям Феодосия Печерского, "Истории Иудейской войны" Иосифа Флавия [9. Т. II]; попадия - "жена священника" - известна по "Церковному Уставу Владимира", "Хождению Богородицы по му­кам", "Вопрошанию Кирика", Ипатьевской и I Новгородской летопи­сям [9. Т. II]; рота — "клятва, присяга, клятвенное удостоверение", за­фиксирована по древнейшим древнерусским памятникам - "Договору Святослава", "Житию Андрея Юродивого", "Истории Иудейской вой­ны" Иосифа Флавия, "Договору Игоря", "Русской правде" Ярослава, Владимира Мономаха, в фразеологическом сочетании на роту водити - отмечено по летописям [9. Т. III]. Лексема сирота - в значении "нищий, бедняк", "слуга, холоп" также является восточнославянизмом и зафиксирована в "Поучении Луки Жидяты", "Поучении Ильи Новгородского", "Слове о челяди", в переносном значении "раб" упо­требляется в "Житии Андрея Юродивого" [9. Т. III]. Восточнославянизм сорочица ("исподняя рубашка") встречается в "Житии Феодо­сия", "Суздальской летописи", "Пандектам" Никона Черногорца и т.д.; стонога - "мокрица" - отмечена по Дубенскому сборнику [9. Т. III]. Слово челядин - "раб" известно по древнейшим произведениям: "До­говору Олега с греками" 911 года, "Договору Игоря" 945 года, "Русской правде" Ярослава, "Поучению Владимира Мономаха" [9. Т. III]. Число подобных примеров из "Неведомых словес", характеризующих памятник как раннее древнерусское сочинение, сохранившее значи­тельный пласт древнейшей восточнославянской лексики, далеко не исчерпывается приведенными примерами.

Вопрос о том, является ли произведение Георгия непосредствен­ным переводом с греческого (а мы исходим из предположения, что со­чинения первых русских митрополитов переводились при митрополи­чьей кафедре в Киеве [10. С. 76-78]), переработано ли оно Германом, бывшим, по мнению ученых, игуменом монастыря Спаса на Бересто­ве [4. С. 301; 7. С. 213], или же оно было переделано другим аноним­ным древнерусским книжником, остается открытым. Несомненно, что "вопросная" часть в нем была сокращена, хотя само заглавие па­мятника свидетельствует о наличии когда-то самого вопрошания. Од­нако та часть памятника, которая сохранила ответы митрополита, в ряде случаев совпадающая с другими каноническими произведениями, могла и не подвергнуться существенной переработке, в связи с чем весьма вероятно, что в значительной части мы имеем подлинный текст Георгия, переведенный древнерусским книжником. В то же вре­мя сочинение Георгия лексически ближе оригинальным древнерус­ским памятникам, в том числе Вопрошанию Кирика, летописям, жи­тиям, и изобилует характерными восточнославянизмами, безыскусностью и простотой построения фраз, что свидетельствует скорее об

[92]

 

обработке текста древнерусским книжником (возможно, самим игу­меном Германом), чем о непосредственном переводе с греческого.

Литература

1. Павлов А. Критические опыты по истории древнейшей греко-рус­ской полемики против латинян. СПб., 1878.

2. Павлов А.С. О сочинениях митрополита Георгия (открытое пись­мо Голубинскому) // Православное обозрение. 1881. № 1.

3. Баранкова Г.С. "Стязание с латиною" киевского митрополита Ге­оргия // Лингвистическое источниковедение и история русского языка. 2004-2005. М., 2006.

4. Голубинский Е.Е. История Русской Церкви. М., 1997. Т. 1. Ч. 1-2.

5. Смирнов С. Материалы для истории древнерусской покаянной дисциплины (Тексты и заметки). М., 1912.

6. Мошкова Л.В., Турилов А.А. "Неведомые словеса" киевского митрополита Георгия // Славяне и их соседи. XX конф. пам. В.Д. Королюка. Сб. тезисов. М., 2001.

7. Турилов А.А. Ответы Георгия, митрополита Киевского, на вопро­сы игумена Германа - древнейшее русское "вопрошание" // Славян­ский мир между Римом и Константинополем. М., 2004.

8. Соболевский А.И. Лекции по истории русского языка. М., 1907.

9. Срезневский ИМ. Материалы для словаря древнерусского языка. В 3 т. М., 2003.

10. Баранкова Г.С. Чиста молитва твоя. Поучение и послания древ­нерусским князьям киевского митрополита Никифора / Изд. подгот. Г.С. Баранкова. М., 2005.

© Г. С. БАРАНКОВА,

кандидат филологических наук [93]

 

 

Войтенко О.А.

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 194; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!