Начале боя противнику узнать о нашем местоположении , мы представляем собой потенциальную угрозу , заставляющую его колебаться и придерживаться осторожной тактики . 20 страница
– Вот как? Хорошо. Но что ты сказал бы, если бы погибла Канаме? Точно в цель.
Соске молчал. До сих пор он старался не думать об этом – инстинктивно, наверное. Но что, если и – в самом деле?..
– Ты не знаешь ответа, не правда ли?
В голосе Леонарда не слышалось удовлетворения от очевидного замешательства оппонента.
– Если бы я оказался на твоем месте… я бы не смирился с этим. Правила, неписаные законы – зачем дополнительно усложнять этот мир? Разве вы сами не принимаете его таким, каков он есть, во всей простоте и примитивности? Добро и зло, симпатии и антипатии, враги и друзья – для вас все равно существует только этот незатейливый дуализм?
– Не понимаю, что ты пытаешься сказать.
– Я тоже не вполне понимаю. Но мне вдруг пришло в голову, что у нас нет серьезных причин для того, чтобы вцепиться друг другу в глотки.
Неожиданные слова.
Нет причин сражаться… как он может говорить такое? Вы же с самого начала выступили против нас, как злейшие враги. Митрил стал мишенью ваших боевых операций, вы убили множество наших товарищей. Похитили Канаме. О каком примирении может идти речь?
– Нет-нет, я понимаю твои чувства. Я говорю не о восстановлении дружеских отношений. Что бы я ни предложил, ответ будет только один – «нет», не так ли? Долгая и бурная история нашего конфликта делает примирение невозможным.
– Конечно.
– Но ты должен понимать, что твое упрямство недалеко уходит от фундаментализма тех террористов, с которыми ты сражаешься. Мистер Калинин сначала тоже колебался. Но в итоге принял верное решение.
|
|
|
– Майор?..
– Впервые я вступил в контакт с ним на прошлое Рождество. Даже выслушав мой рассказ о том, насколько безумен окружающий нас мир, он не поверил немедленно. Видимо, его долго одолевали тяжелые сомнения. Но великое январское наступление разрешило их.
– Твои глупые фантазии не могли заставить его переметнуться.
– Ты сам видел неопровержимые доказательства. Амальгам нанесла сокрушительный удар Митрилу, использовав абсолютно непредсказуемый заранее природный катаклизм.
– Катаклизм?
– Солнечный шторм. Известно, что масштабное повышение солнечной активности губительно воздействует на коммуникационные системы. Я предсказал солнечную
133
вспышку, используя ТАРОС. Попытка прогнозировать атмосферные или социальные флюктуации наталкивается на многочисленные сложности – это практически невозможно, слишком много переменных. Но солнечная активность – другое дело. Усилия людей, обитающих на своей крошечной планетке, не в состоянии повлиять на будущее светила. Я узнал точное время – вплоть до секунды. И использовал это знание с максимальной эффективностью. Если бы не это, Амальгам ни за что не смогла бы нанести Митрилу такой смертельно точный удар.
|
|
|
Да. Соске уже знал, что поведение Калинина во время сражения на острове Мерида выглядело странным.
Только теперь все стало ясно до конца. Это была работа Леонарда. Получив от него провидческую информацию, стратеги Амальгам разработали план внезапного нападения, основываясь на солнечной активности, о которой не знал противник. Поистине убойное доказательство. ТАРОС и омнисфера, информация из будущего, приведшая к масштабным последствиям, изменившим ход истории. Все это была чистая правда.
Леонард продолжал:
– Только тогда он согласился. Понял, что существует сила, способная исправить ошибку. Понял, что я обладаю этой силой. Если быть точным, то он перешел не на сторону Амальгам, а на мою.
– Не может быть…
Андрей Сергеевич Калинин, настоящий рыцарь, олицетворение кодекса воинского благородства. Представить, что он примкнул к плану, где было черным по белому написано «коррекция безумного мира» – это просто немыслимо. Он – тот, кто всегда принимал удары и потери, не дрогнув. Тот, кто хладнокровно строил на фундаменте сегодняшнего поражения путь к будущей победе.
|
|
|
Если бы майор не был таким – разве смогли бы бойцы, которых он вел за собой, так рвать жилы, бросая свои жизни на алтарь победы? Почему они так дрались? Они верили ему.
– Андрей Сергеевич – реалист. Он понимал, что ты не сможешь все это принять, поэтому ничего не рассказал тебе.
– Командир… Тесса – тоже знала?
– Она должна была понимать. Тем не менее, не сказала никому ни слова и с самого начала жестко противостояла мне в выполнении моего плана. Знаешь, почему?
– Хочешь сказать, что в Митриле нашлись бы люди, которые увидели бы в этом плане смысл?
– Именно так. Поэтому Тереза ничего не объяснила. Она решила оставить прошлое позади. Позволить истории продолжаться так, как есть. Признаю ее отвагу, но на самом деле она просто упивается своими частными, вполне эгоистичными эмоциями. Ее ослепила жажда мести по отношению к Амальгам и благородное желание противостоять несимпатичным претендентам на мировое господство. Но самый главный мотив – подсознательная тяга к противоречию. Тереза восстает против меня, страстно хочет выиграть спор именно со мной. Ей хочется противоречить мне, отрицать все, что бы я ни делал. Доказать свою самостоятельность.
|
|
|
– Она не такая эгоистка.
– Ее истинные мотивы меня не слишком-то заботят. Но я хочу сказать, что она лишь ищет предлог, чтобы оправдать свои действия. Поэтому в глазах сестры я предстаю абсолютным злом. Ребячество, если угодно. Поскольку она умнее остальных людей, ей становится все труднее находить оправдания своему упрямству. Она начинает строить разные странные теории.
За разговором они выворотили из кучи обломков длинную стальную трубу. Глухо загромыхало, поднялось облако пыли, и завал немного осыпался, открыв отверстие, в которое можно было просунуть руку. Оттуда потянуло холодным сквозняком.
Еще немного.
134
Осталось разобрать еще пару кубометров бетонных глыб, и они смогут выбраться в свободный проход.
– В настоящий момент звезда Амальгам уже закатывается, – снова заговорил Леонард, горстями отбрасывая назад мелкую щебенку. – Хотя пока этого никто не замечает. Дело в том, что для остановки истории этого сумасшедшего мира требуются значительное влияние и ресурсы. Демократическая система управления в данном случае неудобна. По этой причине я и намереваюсь сорвать рычаг.
– Сорвать рычаг?..
– Ввести диктатуру. Ликвидировать существующее между ведущими функционерами равенство, посеять взаимное недоверие и страх. Когда ситуация ухудшиться, возникнуть в сиянии славы и уверенности и повести их за собой, используя и кнут, и пряник. Потребуется множество скучных закулисных махинаций – но, полагаю, работа не затянется больше чем на полгода. Благодаря ценной помощи мистера Калинина.
– Диктатором станешь ты, надо думать?
– До этой стадии мы еще не добрались. Необходимо закончить идентификацию ключевых функционеров. Подобно вирусу, захватить их системы коммуникаций. На самом деле, эта тайная сеть не похожа на Интернет. Куда как более примитивная конспиративная система – она так проста, что просто не бросается в глаза. Амальгам тихо
и незаметно совершенствовала ее на протяжении десятилетий.
Пусть Леонард и не вдавался в подробности, это была очень важная информация. Но почему же он так легко и небрежно поделился секретами своей организации?
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Подумал, что это неплохая мысль. Вы так отчаянно сражались – вам будет приятно узнать, что однажды Амальгам падет, рассыплется, как карточный домик. Впрочем, этот забавный спектакль все равно не имеет смысла: задолго до того искаженный мир сбросит оковы и вернется к изначальной форме.
Соске хотелось думать, что этот безумец лишь бредит, кичится своим интеллектом, заведшим его в ловушку беспочвенных фантазий. Если бы Леонард просто сошел с ума, беспокоиться было бы не о чем.
Но – увы. Как ни печально было это признать, дело обстояло гораздо хуже. На его сторону встал Калинин. Амальгам действительно вела себя странно в последнее время, а эти невероятные построения на удивление точно сочетались с тем, что недавно говорила Тесса.
Нет, это не было ни ложью, ни безумием.
Но тогда сразу вставал вопрос – какими средствами Леонард собирается воплощать
в жизнь свой пресловутый «план»?
– Для того, чтобы добиться цели, тебе необходима Чидори.
– Снова в точку. Пока мы разговариваем, в некоем потайном месте уже возводится новый ТАРОС. Он сконструирован так, чтобы не испытывать недостатка мощности. Но для масштабного воздействия на прошлое недостаточно возможностей обычного Посвященного. Требуется весьма специфический катализатор. Необходимыми способностями к гораздо более глубокому импринтингу обладает, по всей видимости, один-единственный человек на Земле. Я искал его очень долго – и, наконец, нашел. Во время инцидента в Янске-11, еще до того, как на свободу вырвалось тау-излучение, невидимо и неслышимо прошла первая психическая волна. Все безмерное множество информации, заключенное в этой волне – именно она приняла его в себя. Тот, кто посылает из будущего технологическую информацию, принимаемую Посвященными, вовсе не кто-то неизвестный. Это она. То есть, она должна ей стать.
– …Чидори?
– Ее невероятное «везение», которому мы удивлялись, результат того, что она существует в особой сингулярной точке. Только она способна воздействовать на судьбу. Именно поэтому она не просто Посвященная, «та, кто слышит шепот». Чидори Канаме
135
было бы правильнее назвать «той, кто шепчет». Да, ты понял правильно. Чидори Канаме – та, кто посылает из будущего «черные технологии», чтобы ввергнуть мир в хаос.
– Она никогда бы этого не сделала, – Соске сам удивился, поняв, как возмущенно прозвучал его голос. – Какие бы ты теории ни выдумывал, представить, чтобы она по доброй воле распространяла смертоносные технологии – невозможно. В какой бы ситуации она ни очутилась – она не такой человек.
– Это еще неизвестно, – хмыкнул Леонард. – Хочешь сказать, что такая сильная и правильная девочка не станет баловаться с историей? Но что, если в ее прошлом – нечто, с чем она не может смириться? Может быть, случившееся много лет назад? Или то, что еще
с ней случится в будущем? Так зачем бы ей посылать «черные технологии»? И пошлет ли она их? И кто же на самом деле их разработал? Где он находится? Может быть, это другой Посвященный, только из будущего? Или нет? Если ты хочешь узнать ответы на эти вопросы, тебе придется позволить гипотетическому «случившемуся» случиться. Как ты считаешь?
В его издевательских словах смешались странная горечь и злобная ирония. Сейчас он выглядел, словно дьявол, пытающийся осмеять творения Бога-создателя, находящиеся выше его понимания.
– Что я хочу узнать...
Соске почувствовал головокружение. Смысл слов Леонарда и напряженное выражение, с каким тот их произносил, странным образом не сочетались – словно нарочно для того, чтобы сбить его с толку.
Но Соске понял главное. Чидори Канаме – девушка, которая абсолютно ни в чем не была виновата, будет независимо от своего желания, по чьей-то чужой воле, принесена в жертву ради исполнения какого-то безумного и плана.
Леонард продолжал:
– Ответь, наконец, чего ты хочешь сам? Какой смысл сражаться против нас? Забудь
о напыщенных лозунгах, наподобие отмщения Амальгам или борьбы против всемирной диктатуры. Мне бы хотелось услышать что-то простое и настоящее.
– Вернуть Чидори к ее обычной мирной жизни. Это все.
– Невозможно.
– Неправда.
– Нет, это действительно невозможно. Подумай сам, даже если я оставлю ее в покое, на нее рано или поздно начнут охотиться другие. Жаждущие наживы, силы и власти найдутся в любой организации – даже в Митриле. Сменится руководство – и, пожалуйста – ее опять попросят поделиться своими секретами. С какого-то порога организации начинают вести себя подобно безмозглым амебам – пожирать все, до чего дотянутся. «Пожирая – убивать, и убивая – пожирать». От этого никуда не деться.
Соске молчал. Ему было нечего сказать.
– А теперь подумай – если мы исправим искажения, накопившиеся в нашем безумном мире, она сможет жить, как самый обычный человек. Никто не станет охотиться на нее. Она будет жить незаметно и мирно. В положенный срок влюбится, родит ребенка, тихо состарится. То, чего ты бы пожелал для нее. Это единственное решение.
Если говорить чисто теоретически… это кажется разумным.
В уголке смятенного сознания Соске что-то настойчиво шептало: «то, что говорит этот человек – правда». Но Леонард не упомянул о чем-то очень важном. О чем же? Почему при одной только мысли об этом логичном и, казалось бы, единственно правильном решении в груди поднимается резкая волна отторжения?
Нет.
Конечно же, он знал.
Если сбудется так, то ему больше не останется места в ее жизни. Слова Леонарда: «влюбится, родит ребенка, тихо состарится» один за другим все тяжелее падали на сердце.
Его там не будет.
136
Ему не останется даже горькой радости охранять ее издалека.
– Тогда… получится, что вся наша жизнь – бессмысленна?..
– Это непростой вопрос, согласен. Мне знакомы подобные сомнения. Рад, что ты меня понимаешь.
Леонард разжал пальцы, и камешки запрыгали по ступеням, сухо постукивая в темноте. Соске тоже отшвырнул свой камень. Несколько минут они молча и сосредоточенно работали, разгребая завал. Наконец, застрявшая стальная балка подалась, по ступеням хлынула осыпь мелкого бетонного крошева. Когда облака пыли рассеялись, впереди открылся проход, в который без труда мог пролезть человек.
– Итак, мы свободны, – бодро произнес Леонард и без особенных церемоний проскользнул в лаз. Беззащитная спина противника почему-то не вызвала у Соске желания ударить в нее. Он просто последовал за Леонардом и, отряхивая пыль, выбрался в узкий т-образный проход, куда выводила заваленная лестница.
Перемирие кончалось здесь.
Врагов снова разделяло несколько метров. Они остановились, лицом к лицу, их взгляды скрестились, словно шпаги.
– Продолжим убивать друг друга?
Соске не ответил сразу.
Да, здесь уже можно было не беспокоиться о пропане и возможном пожаре. Огнестрельное оружие, гранаты – никаких ограничений.
Если пытаться убить противника – то сейчас. Другого такого случая не будет. Соске не был уверен, что даже на «Лаэватейне» победит Леонарда. Тем более
разумной казалась немедленная атака, дающая солидные шансы на успех. Ведь можно было не сомневаться – если не уничтожить его сейчас, в будущем он будет представлять еще более серьезную опасность.
– Я готов.
Луч маглайта высветил во мраке лицо Леонарда Тестароссы. Крупные хлопья пыли, хороводом кружащиеся в воздухе, не могли скрыть его странного выражения.
Он широко улыбался.
Нет, это не была его прежняя надменная, тонкая и всезнающая усмешка. Свирепый оскал, горящие глаза, в которых ясно читалось предвкушение схватки. В
нем не осталось практически ничего от прошлого Леонарда – это было лицо религиозного фанатика.
Соске внезапно заколебался. Сможет ли он победить такого противника?
Нет, это не был страх. Но он вдруг с удивлением обнаружил, что его собственная решимость, твердое намерение убить этого человека куда-то пропали. Наверное, слова Леонарда все же посеяли в нем сомнения.
Если бы… если бы действительно существовала возможность воплотить в жизнь план Леонарда . Разве возвращение Канаме к мирной и безмятежной жизни не будет самым лучшим решением? Но стоит убить его – и эта возможность исчезнет навсегда.
Неважно, что будет со мной. Чидори. Что мне делать?
Я так хочу, чтобы ты была счастлива.
Короткий миг колебания миновал. Соске ответил.
– Впрочем… не стоит.
– Чудесно. Мы все равно еще сможем выплеснуть взаимную неприязнь. Однажды. Леонард без колебаний повернулся спиной и зашагал прочь. Опять беззащитная
спина. Последняя возможность для внезапного выстрела. Другой уже не будет. Но Соске не мог заставить себя поднять карабин.
Фигура Леонарда исчезла в темноте. Его уже нельзя было поймать в прицел. Гулко перекатываясь и отражаясь от стен тоннеля, донесся его голос:
137
– Позволь мне сказать кое-что напоследок. Даже если целый мир встанет против меня – я добьюсь цели. Ты можешь отойти в сторону и просто наблюдать. Но в следующий раз, когда ты попытаешься помешать мне – пощады не будет. Я уничтожу тебя.
Соске ничего не ответил.
Подавленный и мрачный, он молча слушал, как стихает и замирает вдали отзвук шагов его врага.
Возврат истории? Обращение мира вспять?
Даже успокоившись и восстановив хладнокровие, он не мог понять, как относиться к этим словам. Соске наполовину верил, наполовину – нет. Наверное, в ошеломленном обрушившимися сведениями мозгу сработали какие-то предохранители – просто, чтобы не сойти с ума.
Но у него оставалась еще одна важная задача. Чидори…
Если она действительно здесь, среди этих руин, он должен обязательно найти ее. Раньше , чем до нее доберутся враги.
Канаме и Тесса протиснулись в узкий люк, и перед ними снова оказался низкий проход . Лемон остался снаружи купола. Но девушки не могли понять, действительно ли входят вдвоем или снова и снова повторяют первую неудачную попытку.
Дежавю. Дежавю. Дежавю. Бесконечное, закольцованное повторение.
По мере того, как они приближались к центру купола, тяжелая, обессиливающая усталость все сильнее пригибала их к земле.
До проема, отрывающего проход в маленький центральный отсек, осталось не более пяти метров.
Пять метров. Но почему они выросли в какую-то дурную бесконечность?
Почему шаг вперед не приближает, а удаляет цель? Затяжное умирание, с которым так хорошо знакомы альпинисты, когда отчетливо различимая глазами вершина, до которой рукой подать, маячит, дразнит и остается недосягаемой – теперь обе девушки хорошо поняли, что это означает.
Но они не сдавались. Вместе.
Рука в руке, сердце к сердцу.
Мне так страшно . Держись . Еще немного . Так тяжело . Так больно . Не сдавайся .
Но что же с нами будет ?
Нельзя было понять, кто жаловался и кто подбадривал. Но последнее, отчаянное упорство принесло плоды: пять метров, растянувшиеся в бесконечное путешествие, завершилось, и девушки шагнули через ржавый металлический порог.
В самый центр купола.
– Это же…
В сокровенном сердце старейшего на планете ТАРОСА их глазам предстало человеческое тело, опутанное бесчисленными проводами и утыканное электродами.
В центре купола возвышался аппарат, напоминающий полуцилиндрический контейнер, окруженный электронными датчиками и сплетениями разноцветных кабелей и трубок. На мягкой подложке вертикально ориентированного гроба покоилось тело, с первого взгляда напоминающее манекен.
Девушка… молодая девушка.
138
Тело не разложилось, не превратилось в скелет или высохшую мумию. Это была… словно восковая фигура.
Субстанция, из которой было отлито тело, напоминала дымчатый лед и блестела, подобно чуть влажной человеческой коже. Полные груди, тонкая талия и изящно очерченные бедра заставляли вспомнить великолепные и точные античные скульптуры. Тело сохранилось столь безупречно, что казалось сном, миражом, фантастическим видением. Гладкие изгибы были словно покрыты тонким лаком.
Дата добавления: 2018-10-27; просмотров: 109; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!