PS. Жора – Георгий Александрович Чуич ушел от нас в мае 2013 года. 105 страница
- И это понятно, - говорю я, - владеть этим кодом – владеть миром, ничуть не меньше. Это не охота на какого-то там курдля. Это похлеще ядерной угрозы, и не только ядерной… Я нисколько не преувеличиваю. О чем ты спросила?
- Как ты спасся в Валетте?
- Я же рассказывал: там меня спасла Тина.
- Тина?!
- Я же рассказывал!..
- Да, но… Как? Это невероятно! Её же тогда…
- Всё, - говорю я, - проехали! На сегодня нам хватит Тин!
Лена молчит. Через полчаса:
- А остальные? – спрашивает она.
- Мы летали крыло в крыло…
- Летали?
- В том смысле, что жили в полном согласии. Абсолютный консенсус…
Вскоре подтянулись и наши подружки. Я уже говорил, что мы овладели методикой скоростного роста зародышей и новорожденных без ущерба для полноценного развития и личностных качеств. Это было одно из существенных достижений нашего времени, наверняка заслуживающих не одной Нобелевской премии. Как одним лишь нажатием кнопочки или поворотом рычажка можно изменить скорость движения поезда, самолета и даже космического корабля, так и мы научились изменять скорость роста наших клонов. Для, так сказать, организации и строительства полноценной особи нам не нужны теперь месяцы и годы – дни! Считанные дни! Это трудно себе представить, но это и есть выдающееся открытие нашей эпохи, нашей цивилизации. Если самыми значительными достижениями предыдущих цивилизаций, обусловивших невиданный прогресс человечества считают веревку, компас, крыло или порох, колесо, или пар, телескоп, электричество или что там еще?, то сегодня таким достижением, олицетворяющим сегодняшний день, является наше открытие. Не полеты на Марс, на Сатурн и Венеру, не….
|
|
|
А сотворение человека нового типа, Человека совершенного, Homo perfectus. Невозможно представить себе, какие для жизни на земле открываются перспективы. Новый виток развития, вот-вот снова придет Золотой век, на землю вернется потерянный рай. Браво, браво! Брависсимо! Я спрашивал себя: разве все это не стоит собственной жизни? Это сравнимо с жертвой Иисуса. И, пожалуй, самое главное: любой ген мы теперь держим в узде. В наших руках он кроток и жалок, и только по нашей огромной милости он может стать величественным и желанным. Мы можем дать ему волю или не дать, открыть перед ним зеленую улицу или загнать в самую черную дыру, какие бывают на свете. В этом наша сила и мощь, свет и праздник. Вместе с нами восходит новое солнце, и каждый из нас теперь твердо знает, что значит быть римской свечой на празднике жизни. Мир дождался-таки своего часа. Это насущная необходимость сегодня, сейчас. Мы сотворили то, чего люди ждали тысячи лет. Необходимость, как известно, - это мать изобретения.
|
|
|
- Холодно, - говорит Лена, идём спать?
- Как скажешь.
- Не представляю, - удивляется Лена, - как Тина могла тебя тогда спасти. Мистика просто, какой-то иллюзион…
- Но вот же он – я! Перед тобой! Можешь потрогать!
Весь спасённый!
- Тиной?
- А то!
Глава 17
Кормежка у них была отменная, просчитан каждый грамм, каждая калория и молекула. Это была пища богов. Если прав кто-то там, утверждающий, что мы представляем из себя то, что едим, то вдвойне прав Юра, сказавший, что дух наш зарыт в геноме, как драгоценный клад, ждущий своего Сильвестера. Какова последовательность и вся совокупность нуклеотидов, таков и дух. Не так давно была такая формула: один ген – один белок.
А сегодня можно утверждать следующее: дух – продукт жизни гена. В здоровых генах здоровый дух…
- Это значит, что…
- Верно: бытие определяет сознание. Бытие гена. Сначала мы сами пытались создать рацион, а потом решили пригласить специалистов. На наш призыв откликнулись Майкл и… Они написали целую книгу «Ты. Инструкция по использованию». Не читала? Занятная книжица.
- Даже не слышала.
- Они расписали бизнес-план и содержание жизни для каждого, для каждой, да, для каждой клеточки и всего организма. Индивидуальный план-график и содержание. Это было что-то сверх-супер… Как бы это сказать?..
|
|
|
- Прецизионное…
- Пожалуй. Да, пожалуй…
- Я знаю, что желтый сахар…
- Да, кристаллики сахарозы покрыты тонким слоем патоки, содержащей до 200 различных биологически активных соединений… очень полезных для человека.
- Что такое польза?
- Это - нужное количество в нужное место в нужное время…
- Ясно-ясно…
- Огромным успехом пользовался рог единорога. Во-первых все любили пить только из него. А во-вторых…
- Я знаю, что из него делают пищевые добавки.
- Они их просто пожирали! Хотя мы и ограничивали их аппетиты.
- Что еще?
- Всего не упомнишь. Вытяжка из пантов лося, гуминовые кислоты, препарат Алтмери Урмаса АУ-8, мед, пыльца, витамины и микроэлементы и т.д., все, так сказать, по полной программе… Композиции подбирались машиной индивидуально. Что же касается их здоровья, то наши врачи едва успевали следить за результатами экспресс-анализов и разнообразить диету. Собственно, врачи врачеванием так и не занимались, только повсеместный контроль за качеством и количеством здоровья. Тут в полной мере пригодились системы Амосова и Ушкова.
- Ушкова?
|
|
|
- Его вращательная гимнастика приобрела среди нас яростных поклонников. Ни восточные системы поддержания здоровья, ни йога, ни аутотренинг не имели такого успеха. Вообще надо сказать, что Ушков своей дотошностью и щепетильностью, и чересчур, на мой взгляд, повышенной заботой о здоровье напридумывал разные там хитрые штучки для раскрытия и использования скрытых резервов организма…
- Ты рассказывал, что он…
- Да-да, наряду с тем, что он глубоко копался во всем, что было ему интересно, он еще и выискивал в этом мусоре фактов нечто до сих пор неизвестное. Во всяком случае в его интерпретации это нечто выглядело совершенно по-новому…
- Открывал?
- Раскрывал нам глаза. Он придумал даже свою систему мироздания, разложил все по полочкам и каждому определил свою нишу.
- Что он сказал о твоей пирамиде?
- Выслушав мой рассказ, он тут же предложил свою модель – Эйфелеву башню..
- Ух, ты!
- Да. И его рецепты оздоровления…
- Вы широко применяли…
- Никто, слава Богу, ни на что не жаловался, никто не болел, все развивались в согласии с нашими графиками и планами. Это был прецедент в мировой науке, новое слово в формировании нового человека, Человека Совершенного – Homo Perfectus. Поэтому велся подробный дневник, протоколы исследований, где отмечались особенности физического и психического развития каждого подопечного. Все, как и должно было быть. Правда, Валерочка наш…
- Ергинец, что ли, вирус ваш, ВИЧ? – спрашивет Лена.
- …ходил днями желтым и морщинистым…
- Что так?
- Он выражал свое недовольство всему, что у нас получалось. А однажды просто в лоб мне сказал:
- Вы же в энтропии социума ничего не смыслите. Ведь еще Лукреций Кар в своей «Природе жизни» говорил…
- В «Природе вещей», - подсказала Ната.
Валерочка выдержал паузу и продолжал, не обратив внимание на замечание:
- И потом Эпиктет, а за ним Демокрит… Вы даже не читали «Накомихину этику»…
- «На-ко-ма-хо-ву», - по слогам произнасла Ната.
Он снова сделал вид, что не расслышал.
- И Геродот, и Фукидид, - продолжал Валерочка, - давно заявляли…
Я не мог не рассмеяться его попытке в сотый раз демонстрировать свою грамотность и начитанность. Потом он плел что-то о сукцинатдегидрогеназах и аланинаминотрансферазах, о величии динатриевой соли этилендиаминтетраацетата, еще о каких-то молекулярных инструментах жизни и смерти, без которых, по его мнению, никакая Пирамида не может состояться… Особенно ему нравилось произносить слово «тетрахлордибензопарадиоксин», которым он просто припечатывал своего собеседника. Вычурные слова, вычурные мысли… Впрочем, какие там вычурные – дурь какая-то, невежественная и наглая дурь!
Я смеялся ему в глаза. Но Валерочка был очень серьёзен.
Потом я рассказал об этом Жоре.
Он расхохотался, затем лицо его стало суровым.
- Да пошли ты его, - сказал он, - куда подальше!..
Скальп его нервно дернулся.
- Von Pontius zu Pilatus (от Понтия к Пилату, лат.), - улыбнулся я.
- От какого Понтия, к какому Пилату?!.
Глаза его сперва побелели и побежали, и побежали…
- В задницу! – выкрикнул он. – Засунь всех этих своих шариковых и швондеров, и чергинцов, и шавок и шпицев, всю, всю эту шелудивую шушеру в одну глубокую задницу! А если хочешь – в жопу!
Жора даже сплюнул. Затем:
- Убей их!
- Да ладно тебе, - сказал я примирительно.
- Не, не ладно! Убей!.. Выжги каленым железом! Здесь надо быть безжалостным! Эта плесень, эти моллюски и мокрицы… Планарии же!.. Прокрались в кровь, залепили альвеолы… Они дышать не дают. Моль…
Он посмотрел мне в глаза и добавил:
- Да-да: убей! Если я сказал убей – убей!
Ах, как он был прав! Он предвидел наш крах из-за таких вот…
- Что-нибудь уцелело после… После того, что случилось? – спрашивает Лена.
- Дневники удалось спасти. Это летопись пламенных дней и ночей.
- Они обнародованы?
- За ними охотятся, как за сокровищами инков или египетских фараонов. Ты по себе это знаешь.
- Да уж… Но даже представить себе не могу, как всё-таки…
- Что? Как наши детки так быстро росли? Мы же… Я ж рассказывал…
- Как спасла тебя Тина?
Хм! Как!..
ЧАСТЬ ТРИНАДЦАТАЯ
TOUR DE BABEL
ВАВИЛОНСКОЕ СТОЛПОТВОРЕНИЕ)
Если не обратитесь и не будете как дети,
не войдете в
Царство Небесное"
(Матфея, 18:3).
Глава 1
Наступила весна.
С головной болью и муками были отобраны и уже развивались наши первенцы. Наконец-то! Все они без исключения недолго ползали по полу, с удовольствием встали на ноги, делали первые шаги. И вторые и третьи… За ними отправились в путешествие по жизни и их избранницы. Всем им нравилось крепко стоять на ногах и каждую минуту прибавлять в весе. Им нравилось ходить, взявшись за руки. Для них устраивались хитроумные игры и состязания. А как они любили купаться, плавать, нырять! Вода – их родная стихия! Они могли спать на воде, жить в воде. Они не были Ихтиандрами, но чувствовали себя здесь, как рыба. Но больше всяких там игр в воде им нравилась игра в пирамиду. Компьютеры просто дымились от перебора вариантов при выборе наиболее верных условий ее строительства. Малышей не оторвать было от экрана. Их пальчики бегали по клавиатуре как угорелые, глаза блестели, лица сияли застывшими улыбками. Иногда было даже страшно на все это смотреть. О еде забывали, спать не могли. Сначала мы беспокоились, чтобы не произошло ничего непредвиденного. История мира не знала подобного опыта, клонирование людей только-только прокладывало себе дорогу и тут всякое могло случиться. К счастью, ничего непредвиденного не произошло, все контролировалось, и нам было подвластно. Мы были прекрасными кукловодами, и наши куклы беспрекословно подчинялись нашим командам. Ура! Да, ура! Нас это радовало, но мы никак не выказывали своей радости.
Каждый день, каждую секунду мы ждали сюрпризов. Наши мальчики и девочки были личностями неординарными, и это нужно было учитывать. Мы жили, как на пороховой бочке. Но мы жили, и это было для нас главным. Пирамида возводилась, в фундамент забит прочный камень, надо прямо сказать – камень краеугольный: гены пыхтели, трудились, тужились. На Совете теперь каждому из нас была дана воля проявить свои творческие способности. Свобода творчества – разве есть что-нибудь слаще на свете? Ни мороженое, ни крюшон, ни малиновый сироп не идут здесь ни в какое сравнение. Даже арахисовая халва не слаще. Уж, какие только критерии для отбора своих питомцев и всякого рода химер не были использованы нашими ребятами. Каждый творил то, что хотел, на что хватало ума и фантазии, каждый хотел блеснуть своим остроумием. Был даже конкурс объявлен на самую оригинальную особь. Мы не знали, что или кто это может быть, у нее не было даже названия. Мы хотели и в то же время боялись предвосхитить появление нового Франкенштейна. Или какого-нибудь Кинг-Конга, или, не дай Бог, Терминатора. Конечно, каждый давал себе отчет в том, что он делает. Как врачи дают клятву Гиппократа использовать свои профессиональные навыки во благо человека, так и мы дали клятву друг другу отдавать, даже дарить свои творческие способности и с таким трудом добытые знания только на пользу всего человечества. Друг другу! А не Гиппократу. Это важно. Никто из нас ни на йоту не сомневались в верности этой клятве.
Лене интересно:
- Юля ведь тоже не…
- О Юле и речи не может быть! Ей не нужны никакие клятвы! Ее сострадательность и неисчерпаемая доброта, открытый и искренний нрав, нередко граничащий с кротостью и мысли не допускали о возможной неверности. Да и все наши ребята, мы знали, были ей так же верны.
- Даже Ушков, даже ваш осторожничающий Ушков? – спрашивает Лена.
- Он теперь был впереди всех с флагом в руках.
- Со знаменем! - уточняет Лена.
- Да, с флагом. Чтобы ни у кого не возникло сомнений или, не дай Бог, подозрений в том, что кто-то может поддаться искушению и под каким-либо соусом торговать своим опытом (мы еще так несовершенны!), каждый ежедневно языком цифр и только нам понятных символов писал краткий отчет о проделанной работе, и машина его анализировала.
- Каким языком? – спрашивает Лена.
- Мы сдружились с цифрами, да. Цифровые технологии заменили нам все недомолвки и устранили все трудности общения. Программа контроля не допускала промахов, так что мы не опасались проколов. Человечеству не грозила, по нашей твердой убежденности, никакая угроза перенаселения, медленного вымирания или внезапной гибели. И мы были спокойны и за своего Homo, и за своего sapiens’а. Вид, по нашему мнению, не страдал, а лишь укреплял свои позиции, только совершенствовался и процветал. По нашему твердому убеждению.
Кроме известных исторических личностей, ребята клонировали и литературных героев. Ната взялась за своего Дон-Кихота…
- Какая Ната, – спрашивает Лена, - Горелова или Куликова?
- А Инка, так та прилепилась к своему волейболисту, а Танечка принялась за Гуинплена. Что она в нем нашла, ума не приложу! Стас к этим поползновениям был безразличен, как, впрочем, и Вит, а вот Ушков, смех да и только! тайно от всех растил себе Гобсека. Правда, прибавив тому немного генов от чеховского Беликова и зюськиндского Гренуя. Вот чудище бы выросло, если бы не… Слава Богу, Он вовремя все это остановил… На радость Юлии. Она никогда не была в восторге от этих, так сказать, кровосмешений.
- Да уж, - говорит Лена, - вовремя вас остановили! Не то бы…
- А наш Колюня, представляешь, - вдруг говорит Алька Дубницкий, - клонировал-таки Переметчика! Для нашей Светки. Он был от нее без ума!
- Кого клонировал? – спрашивает Лена.
- Чмо!
- Чмо?
- Ага! Это самое Чмо собрало в себе всю мерзость мира. Это такой ублюдок! Ты видела когда-нибудь, как улыбается жаба?
- Да ну тебя! Ты уже этими жабами засеял…
- Или гадюка, гад?!
- Да-а-а-а… Ты, брат… Видно, тебя…
- Жалкое, жадное, мелкое, никчемное, ничтожненькое отродье… Это… Это…
Лена наливает воду в стакан:
- На – выпей. Что с тобой?
Я никогда не видел Альку таким возбужденным!
- Ага, спасибо. Извини, пожалуйста.
- За что? Собственно, за что? Да у тебя, брат, руки дрожат!
- Прости. Прости, пожалуйста. Понимаешь… Этот Еремейчик...
- Налить еще? Может, коньячку?
- Да ладно! Ладно тебе! Я в порядке…
Алька берет сперва стакан, отпивает глоток, затем берет себя в руки.
- Понимаешь, - говорит он, - это же просто модель. Ну, пойми – всю мерзость мира, всю нечисть и мразь Вселенной нужно собрать в одну… в одно… Даже не знаю, как ее обозвать.
- Тварь!
- Даже не знаю. Тварь? Не-е-т. Тварь – это звучит гордо! А это… это… Ну, да ладно. Ты ведь и без названия понимаешь, что…
- Понимаю…
- А вообще-то человечество еще не придумало слов, чтобы выразить всю мерзость и убожество этого отморозка…
Пауза.
- Зачем же он, ваш Колюня, его…
- Чтобы уравновесить! Для баланса!
- Ясно, ясно, - говорит Лена, - как противовес! Хотела бы я на него взглянуть.
- Бррр! Что ты! Такой урррррод! Аж смердит! Да! Он даже зубы по утрам не чистит!
- Ясное дело!
- Этот говноед…
- На-на, выпей-выпей…
- Ага, спасибо. Если бы я знал, какому ублюдку оставляю управление…
- Управление чем? – спрашивает Иван.
Лиля только улыбается.
- Я бы…
А Людочка Жос таращит на меня свои глазищи, мол, что ты такое говоришь?!!
- Какому ублюдку? – спрашивает Ильюшина.
- Этому говноеду? – спрашивает Света.
- …я бы повесился…
- Ты можешь это сделать сейчас, - говорит Жора.
Бондарь Иван только довольно улыбается во всю свою пышную бороду.
- У тебя есть в довесок к твоему Переметчику, - говорит Ната, - еще и твой Валерочка Ергинец…
- Слу-ушай… все эти блеющие и зудящие, ну понимаешь, весь этот наш метиз – булавки и скрепки, и шпоньки, кнопки-заклепки, эти шипящие, швецы, шпуи и шпаки, шапари и шуфричи, все эти шариковы и швондеры, наконец, чергинцы, здяки, авловы, и… Кто там еще?.. Слушай, ну и вонь же мы развели! Брррр…
- А шматковы?..
Алька притворяется глухим.
- А шматковы?..
Алька чешет затылок.
- Зачем же ты их всех собрал в эту гнилую навозную кучу?
- Ха! - Теперь Алька улыбается, - зачем? Ха! Зачем? Ясно зачем! Чтобы… Чтобы…
Он не знает, что сказать, берет сигарету и прикуривает.
- Вся эта хрень собачья… - выдохнув струю дыма, наконец, говорит он и только щурится. И молчит. Затем:
- Да идите вы… Сами знаете, зачем...
- Зачем же? – спрашивает Лена.
- Сказано же – для равновесия! Свет - тьма, горячо - холодно, высоко – низко, щедро – скупо… Ян – инь… Неужели не ясно?
- Ясно-ясно: день – ночь, зелёный – красный, Везувий – Помпея…
- Какая ещё Помпея?
- Мокрая…
Глава 2
Каждый клон подвергался тестированию на интеллект. Коэффициент IQ, как правило, был очень высок – за 180. Как правило, у многих. Но были и такие, кто не мог усвоить простую истину. Скажем, маленький Наполеон наливал в ванну горячую воду и все время пытался выяснить, как долго аквариумные рыбки могут в ней продержаться. Или почему крохотный кролик не пьет фруктовый кисель. Ему было невдомек, что как рыбка, так и кролик могут существовать только в известных условиях и пить только то, что они могут пить.
А Ньютон просто маялся: почему стрелки часов движутся только по часовой стрелке?!. А яблоко всё не падает!
А вот Эмма, на мой взгляд, рисковала, пытаясь воспитывать малыша Франкенштейна по своей новой методике. Она была убеждена, что ни Франкенштейн, ни Дракула, ни другие интеллектуальные уродцы не представляют никакой угрозы для общества, если их вовремя наставить на путь истинный.
- И даже ваш Перемотчик-кишкомот? – спрашивает Лена.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 200; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!