PS. Жора – Георгий Александрович Чуич ушел от нас в мае 2013 года. 39 страница
Ухоженные деревеньки, изумрудные виноградники, кайма синих гор в белесоватой дымке, море, Средиземное море, южный берег Франции… Через каких-нибудь два часа мы были в Ницце. Потом были Канны и Монте-Карло…
Галопом по Европе.
- Здесь рукой подать до любой точки Европы,- между прочим бросила Аня,- здесь жизнь мира...
С этим не поспоришь. Даже Жора, видавший виды, не мог ничего противопоставить. Конечно же, мне это пришло в голову: мы терпим фиаско!
В Париж мы вернулись поздно вечером и ужинали в том же кафе.
- И вы хотите, чтобы все это я променяла на вашу, пардон, задрипаную Москву?! Где каждый кирпич до сих пор под присмотром всех этих Лениных, Сталиных и Дзержинских…
- Ты когда была-то в Москве?! – воскликнул Жора.
- Вчера, - сказала Аня, - мне звонила Марина. У нее забрали театр.
- Какая Марина? Там давно уже рай!
- Да-да-да! Как же, как же!.. Там у вас до сих пор цокают кандалы…
Аня так и сказала: «цокают».
- Чего стоит один только этот ваш мэр! Он же…
Мы с Жорой только слушали. Наконец он не выдержал:
- Ты живешь здесь в своей скорлупе, как в каменном веке! Вокруг тебя уже совсем новый мир! Правда, его нужно подровнять.
- Нет, ребятушки, нет. Вы подумайте – у меня здесь доход, дом под самой Эйфелевой башней, хорошая работа, муж… Я счастлива, как никогда не была там, у вас…
Ни у меня, ни у Жоры не нашлось слов, чтобы спорить.
- Я живу в центре мира, и жить здесь мне нравится!
|
|
|
Это был последний ее довод. И tout est dit (этим все сказано, фр.). И мне снова это пришло на ум: мы с Жорой оказались бессильны.
- А знаешь, - говорит Лена, - у каждого из нас есть свой центр мира. Однажды…
Она рассказывает:
- Бывают в жизни минуты, когда…
- Да, - соглашаюсь я, - такие центры всегда возникают там, где душа отдыхает.
- …и я ничего не придумала лучше, - продолжает Лена, - как сорваться в уединение. И теперь здесь, в лесной глуши, я безрассудно размениваю дорогие секунды, которые могли бы стать нашими. Здесь нет телевизора, радио, интернета. И только иногда вечернюю тишину разрывают истошные крики журавлей, живущих неподалеку за озером. Я пробую на слух тишину. Она комкается, выгибается и оглушает. Понимаешь, она…
- Понимаю…
- Не нужно никуда спешить, бежать, отвечать на звонки. Все замерло, словно я внутри ледяного замка. Кирпичи лежат плотно один к одному… Когда я поздно вечером ложусь спать, рядом греются мои кошки. Я беру их по очереди на руки и глажу их норковые спинки…
- Понимаю…
Ах, как мирно звучит ее голос, как умиротворённо мурлычат её кошки… Я слышу и пение птичек, доносящееся через открытое окно, и даже шёпот занавески… Я слышу:
«… и воск слезами с ночника на платье капал…».
|
|
|
И вот я уже, кажется, слышу:
- Рестик… Рест, успокойся… Свалишься с постели… Э-гей…
Я открываю глаза…
- Ударишься ещё головкой…
Мир вам, люди!
- Какой головкой?.. – пытаюсь я въехать в тему.
- Полежи, полежи… приди в себя…
Я улыбаюсь Лене, пребывая всё еще в осаде приснившегося.
- Я заснул, прости, пожалуйста, такой трудный день…
Но какой зато сон, какой чудный сон!..
- Что все-таки нас сближает? – спрашивает Лена.
Чтобы не выискивать ответы, я задаю свой вопрос:
- А ты как думаешь?
На кухне пахнет шарлоткой. Вот и яблоки поспели…
- Жажда тишины? – спрашивает Лена.
- Да нет же, нет, - тихо произношу я, - не только тишины… Жажда… Гони прочь своих кошек. Думаешь, я спал?..
- Думаю, что тебе снова пора показаться врачу.
Нетушки-нет! Вот уж нет… Только не надо меня лечить! Чеховщина, конечно, какая-то есть. Там у него, у Антонпалыча к Коврину по ночам приходил чёрный монах. Ко мне пришла белая-белая… Смуглокожая… С рыжими-прерыжими глазами, волосы – огнь! Да-да – огнь! Словно стая лис со своими роскошными рыжими хвостами льётся с гор…
- Брось, - примирительно произношу я, - давай лучше похлебаем чайку.
- Хлебай…
Неужели это Тина приходила ко мне, думаю я.
Да нет! Нет-нет! Нет! Вот уж нет!..
|
|
|
Или Тина?..
Рана…
Ти – Ра – На… Ти – рана…
Пожалуй-таки покажусь…
Врачу…
Но я не чувствую себя больным. Ни больным, ни ущербным!
И в этом-то всё дело…
Я слышу: «…хруст стекла под ногами…».
А назавтра мы уже в Питере. До чего же вяло и кисло тянется этот день! Я жду вечера, мне вкрай нужен вечер, этот серый питерский вечер… Этот дождь…
- Ты куда это вырядился, - спрашивает Лена, - смотри – костюм, галстук… Рест, на кого ты похож?
- А что?!.
- Ты куда, правда?
Я вчера краем уха слыхал, что в Питере Тинка проездом. И сегодня вот – вечер стихов! Я хотел бы взглянуть на неё краем глаза! Я спросил бы её: это ты? Я бы слово в слово спросил её: «…и ты рада мне, рада?». И затем, в тот же миг, не давая ей опомниться, тут же напомнил: «И ты хватаешь меня жадно-жадно, впечатывая меня в стену, в стену…». И отчаянно ждал бы её вопроса: «Почему ты меня не хватаешь? Жадно-жадно!..». Вот бы она…
- Рест, ты надолго? Нам ещё надо… Ты хоть галстук смени… На, держи, - она подает мне другой галстук.
Значит, Богу это угодно – наша встреча с глазу на глаз. Ирка меня пригласила, и вот я готов! Я готов?
«И ты рад мне, рад?!».
И ты ещё спрашиваешь! – скажу я, глядя ей в глаза. Так, наверное, встретились взглядами Иисус с Ионаном Крестителем…
|
|
|
Я готов!
- Вот, - говорит Лена, - другое дело – на человека похож!
И тут же:
- Рестик, - просит она, - заскочи, будь добр, на обратном пути в хлебный… У нас хлеба – шаром покати…
Заскочу…
- Зонт, - Лена догоняет меня, - зонт возьми… На!.
Она и предположить не могла, как этот зонт пригодился нам с Тиной!
Вот вам и вещий сон! Что называется, - в руку!
Тинико ты моя, Тинико…
Глава 9
На следующий день в ожидании встречи с Аней мы сидели на солнышке, любуясь Парижем и его обитателями.
- Ты только посмотри на них,- ни с того, ни с сего произнес Жора, кивая на прохожих,- как они одинаковы, все на одно лицо.
В своей излюбленной позе свободного жителя планеты Земля, развалясь на скамеечке и разбросав ноги в стороны, он, щурясь от солнца, рассматривал струившихся в оба конца Елисейских полей торопящихся горожан, всем своим видом обвиняя их в бесцельности существования.
- Они, как мумии, ни одного живого лица… Знаешь, когда глаза мои открыты, я устаю от того, что вижу.
Он всегда предавался все и вся уничтожающей критике, если ему что-то не удавалось. Больше всего он не терпел праздных людей, хотя бесконечно и нежно любил человечество.
- Они приросли к земле, точно статуи, не желая двигаться дальше, хотя все куда-то стремятся, спешат, бегут, едут, плывут, летят… Куда, зачем?! Все их телодвижения ублюдочны и крючковаты, они лишены красоты и красок. Ты только посмотри вот на этого или вон на ту…
Хорошо, что он еще не показывал пальцем.
- Слушай, - неожиданно Жора прервал свой обвинительный спич, - а ты Тину в лицо хоть знаешь? Ты видел её хоть раз в жизни? Тоже мне – terra incognito! Что если она вот тут мимо нас… А мы знать не знаем. Может, вон та барышня, что стоит у киоска?
Жора глазами указал на какую-то даму.
- Или вон та!
Он перевёл взгляд на другую даму с какой-то болонкой.
- Она любит у тебя собак?
Я понятия не имел о том, как выглядит Тина, любит ли она собак и может ли быть вообще где-то здесь в Париже.
- Ты – полный тютя, - заключил Жора, - как ты собираешься дальше жить? Без Тины!
Я согласно кивнул: тютя так тютя!
- И это не только в Париже, продолжал Жора, - так во всем мире, представляешь, на всей земле…
- Что?..
- Бегут, едут, летят, плывут… Куда, спрашивается?
Он даже грозил им:
- Дайте мне только время, я устрою вам хорошую порку!
Когда Жора был не в духе, он часто срывался на философствование (хотя по-прежнему крайне неубедительно отличал Бабеля от Бебеля, а Гегеля от Фейербаха), и тогда доставалось каждому, кто попадался ему под горячую руку. В тот день это были парижане. Какую порку он собирался устроить им и всем живущим на этой земле, я до сих пор не имею представления.
- Она кто у тебя, плясунья?- неожиданно спросил Жора.
- Тина?
- Какая Тина?! Аннушка, твоя Аня!.. Анька? Или как там её?..
- Танцовщица! Она та,- сказал я,- без которой мы не сдвинемся с места.
- Так уж и не сдвинемся!.. А с Тиной ты, мальчик мой, прокололся.
- Так, стоп! Забудь её, не то я…
- Не то что? Что?! Что ты можешь-то?.. Ты – слабак. Ты не можешь даже надуться как следует…
Я молчал.
Напоминание о Тине выбивало у меня почву из-под ног. Если не скамейку. Я не знал, как завоевать даже Аню, а тут еще Жорино «Тина – наша судьба». Так и займись сам своей судьбой, рычал я.
Дулся…
Гений Жоры состоял и в том, что в такие минуты отчаянной хулы он принимал единственно верное решение по вопросу, который долгое время не поддавался решению.
- Она никуда не поедет,- неожиданно произнес он,- зря мы в эту глухомань забрались.
Я ничего не ответил, зная, чем заняты его мысли.
- С этим решительно нужно что-то делать,- сказал он напоследок и
встал.- Идем. Этот бубнеж с твоей кралей ничего нам не даст, нужно двигаться дальше. И, знаешь, я не так ловок, чтобы стелиться у ее ног.
Он умолк, но я знал, что мысль его оставалась невысказанной, и ждал заключительного слова.
- Мы клонируем твою Аню,- наконец произнес он, оправдав мое ожидание.
Сколько было шутки в его утверждении, я не знал.
- Просто не верится, что кончился этот ад, - добавил он.
Я тоже не чувствовал уверенности в том, что смогу убедить Аню вернуться к нашим прежним занятиям, уж слишком далеко она ушла от проблемы улучшения породы людей. Но разве встречу с ней можно назвать адом? Мы все еще сидели на скамье.
- Идем! – Жора посмотрел на свои ручные часы и вдруг резко встал.
- Что еще? – я не понимал его возбуждения.
- Идем же! – он стал тащить меня за рукав.
Через каких-то полчаса мы были гостями Иоселиани. Он познакомил нас с Алекс, милой обаятельной французской графиней, игравшей главную роль в его «Фаворитах луны». Море книг, на полу шкура зебры… Мы пили французский коньяк; Отар, смеясь, рассказывал, как они вместе с Алекс разгружали фуру с керамикой панно Людмилы Мешковой для ЮНЕСКО, приехавшей в Париж в выходной день.
- Звоныт мнэ Люся и просыт: «Отар, выручай!». «Что случылось?». Она рассказывает, что нэкому разгрузыт фуру, так как французы нэ работают по выходным. Я говорю: «Счас будэм». Мы пришли с Алекс, закатали рукава и таскали эты чертовы ящикы, представляешь?..
- И Алекс? – не удержался Жора.
- Oui, bien sur! (Да, конечно! фр.), - улыбнувшись, подтвердила Алекс.
Затем Жора рассказывал о Пирамиде!
- Поднимитесь по ступеням материи, и вы найдете Дух… Поднимитесь по ступеням сознания, и вы найдете Бога…
Лучшей лекции я в своей жизни не слышал. Мы говорили всю ночь напролет.
- Вы с ума сошлы! - восторгался Отар.
Даже его лысина засияла. А мешки под глазами расправились.
- Хочешь снять фильм о Пирамиде? – спросил Жора.
У него и в мыслях тогда еще не было никакой «Шантрапы»!
- Как ты сэбэ это прэдставляешь? – глаза Отара просто сверкали. – Как?!
Жора настаивал.
- Ты, кстати говоря, нашу Тину тут не встречал? – спросил он.
- Тину?
- Тину.
Отар пожал плечами и помотал головой.
- Какую Тину, – затем спросил он, - она здэсь? Она кто?
Жора скосил на меня глаза.
- Да так… Судьба что ли… - пробубнил он.
- Какая судьба?
- Ладно, - сказал Жора и обнял Отара, - увидимся.
Тот невнятно и нерасторопно кивнул головой.
- Приезжай, - сказал Жора, когда мы расставались.
- Обязатэлно, - пообещал Отар, посмотрел на стоящую рядом мило улыбающуюся Алекс и спросил, - поедэм?
Его острые седые усики замерли в ожидании ответа, но Алекс так ничего и не сказала. Они так и не приехали в тот год, а мы, даже не попрощавшись с Аней, улетели в Москву. Когда самолет набрал высоту, я набрал ее номер:
- Ань, мы срочно улетаем домой.
- Подожди секунду.
Прошла минута, я смотрел на часы, затем трубка спросила:
- Привет,- сказала Аня,- ты где?
- Уже в небе.
- Что-то случилось?
- Я приеду. Обещаю.
- Обещаешь?
Я молчу.
- Что-то случилось?
Вдруг я понял: случилось! Я просто не мог поверить, ибо казалось совершенно невероятным, что мы с Аней можем вот так запросто вернуться в то веселое мимолетное прошлое, где нам было так восхитительно хорошо!
Единственное, что меня огорчало – Жорино «ты не можешь даже надуться!». Надуться я как раз мог… Только вот… Да-да… Именно!..
Глава 10
Однажды нежданно-негаданно заявился Вит.
- Ста-а-рик,- сказал он Жоре с порога, не подавая руки,- есть разговор...
Он нашел нас не ради забавы и прилетел специально, чтобы предложить нам участие в совместном проекте по генной инженерии.
- У нас в Массачусетсе,- сказал он так, словно делился впечатлениями от поездки на дачу,- мы спорим о том…
И стал рассказывать историю с генами ржи и хомячка, которая вызвала в научных кругах волну пересудов и споров. Мы молча слушали, Жора курил свою трубку.
- А главное вот что: они ковыряются в фундаментальной на-ауке, как куры в говне. У них нет никакого практического использования мировых идей в этой области...
- Вит,- сказал Жора, когда тот на секунду умолк,- а ты растолстел.
Вит был по-прежнему тощ, как щепа: тонкая шея, худые руки, только лысеющая голова казалась непомерно большой, блестящий череп и выпуклые глаза, которые он, вероятно, взял напрокат у Жана Рено, придавали лицу устрашающе-жуткое выражение.
- Помнишь наш модуль,- сказал Вит,- если мы сможем его запустить... Понима-аешь, они не думают так, как мы. Это бе-еда.
- Вит,- сказал Жора,- пива хочешь?
- Чудак,- сказал Вит,- это же куча денег...
Жора сделал затяжку и долго не выпускал дым, затем произнес:
- Мы едем в Америку?
- Да.
- Я бы предпочел казино на Сейшелах,- сказал Жора.
Вит выжидательно смотрел на него. Жора посмотрел на меня:
- Мы едем в Америку?
- Жор,- тихо произнес Вит и коснулся рукой Жориного плеча,- я не шучу. Там такие для на-ас возможности!..
Он так и сказал: «Для нас»!
- Зачем нам все это?- улыбнувшись, спросил Жора,- нам и тут хорошо.
- Жор,- тем же тоном сказал Вит,- там - это море денег, а тут твоими идеями давят клопов …
Жора посмотрел на меня:
- Мы едем?
Вит мельком взглянул на меня и, не дожидаясь моего ответа, сказал:
- Да, я все устро-ою.
- Ты же был в Израиле…
- А теперь в Штатах. Не все ли равно?..
У меня не мелькнуло даже крохотной мысли об Ане. Это меня поразило. А Тина тут же выпала из моей головы как птенец из гнезда: всё, баста!.. Хватит нам Тин!..
Наконец-то!..
Умотать в Штаты – это было спасение! Уж там-то я никакую Тину точно не встречу! Да и Жора забудет о ней, как о потерянной пуговице!..
Мы ведь сами кузнецы своих судеб. При чём тут эта Тина?
Глава 11
Америка! Америка! Америка! Америка!..
Мы бросили все! Осознавая тот факт, что нет пророка в своем отечестве, мы предложили себя другому. Родная страна не заметила нашего исчезновения, как армия не замечает потери бойца. Америка хороша тем, что любое зерно находит здесь благодатную почву. Вит, как и обещал, быстро устроил все выездные дела, наше путешествие было прекрасным, единственные неудобства на таможне нам создали наши клеточки, ставшие частью нашей жизни. Мы не собирались оставлять их на родине, которая не могла разглядеть их даже под микроскопом. Это был уже солидный банк генов. Геномы Ленина, Сталина и Вита, и Васи Сарбаша, и всех остальных, кого нам удалось собрать за эти годы, в том числе Жорин и мой. Если бы нам удалось всех клонировать, это была бы целая армия воскресших из мертвых, обещанная Иисусом Христом. Такой клад нельзя было оставлять без присмотра. Это было бы равносильно смерти. Все эти геномы стали смыслом нашего существования, нашей надеждой. Трудно было придумать, как эту армию протащить сквозь таможню, но и с этими трудностями мы легко справились. Жора, всегда здоровый на выдумку, перенес клеточки через границу (шириною в два шага мраморной плитки) в увлажненном питательной средой синем в мелкую клеточку носовом платке.
- Что это?- спросил сержант, кивнув на платок.
- Сопли,- сказал Жора,- мои сопли…
Видимо, Жора замешкался с этим злополучным платком, потому-то сержант и обратил на него внимание.
- Snivel, - уточнил Жора.
Жора сделал шаг к сержанту и чихнул так, что тот поспешил отскочить в сторону. Я рассмеялся, а Жора был серьёзен как никогда.
Как только мы оказались в чужой стране (перешагнули невидимую мраморную границу), Жора сунул платок в пластиковый герметический пакет. Каждая клеточка на платке содержала капельку суспензии и была пронумерована нами для дальнейшей идентификации личности. Это была целая история – как мы потом резали платок на полоски и малюсенькие квадратики, которые помещали в чашки Петри и давали новую жизнь этим геномам. Зато мы убили и еще одного зайца. Нам, наконец, удалось сосчитать солдат армии, расставить их, так сказать, по ранжиру, по весу и росту, по своей социальной значимости и, конечно же, по жизнеспособности, тяге к жизни. Кем-то пришлось пожертвовать. Ради чистоты линий. Жертвы в науке – залог успеха. Да, это была целая история! Так наши геномы пересекли границу и вырвались на свободу. Мы знали, зачем тащили с собой этот нежный груз: клеточки поддерживали в нас уверенность в собственных силах и служили доказательством нашей состоятельности. Как рекомендательные письма. С их помощью мы надеялись не только удивить, но и перевернуть этот жуткий никчемный мир, поставить его с головы на ноги. Я старался не думать о будущем, полагая, что в Америке хуже не будет, и кому-то понадобятся наши профессиональные способности. Запас знаний и навыков - вот все, что мы везли с собой за океан. Но как быть с командой? Теперь мы лишились не только Васи Сарбаша и Какушкиной, не только Саши Милекянца и Танечки, не только Аленкова и Айлахяна с Ирузяном и Салямоном, мы лишились родной земли под ногами. Осознавать это было не только грустно, но и страшновато. А что я скажу теперь Ане при встрече – поехали с нами в Америку? Я старался не думать об этом. Мы рассчитывали и надеялись на нюх Вита, который никогда, по твердому убеждению Жоры, его еще не подводил. И на собственные силы и знания! Мир уже знал наши имена и снимал перед нами шляпу. Это служило прекрасным залогом гостеприимства в любом его уголке. И мы ничего не боялись!
Был июнь, на земле шел дождь, а здесь в небе сияло сильное слепящее чужое солнце, облака под нами были залиты золотом, слышался рев турбин и пахло грибами.
Мы были уже над Атлантикой, когда Вит произнес:
- Слушай, ста-а-рик, через час по прибытии я улетаю на несколько дней в Израиль, затем у меня дела в Гонконге, а потом я вас найду...
Жора спал в кресле, пристегнутый ремнем. Казалось, спал. Козырек кепки был надвинут на глаза, руки плетьми разбросаны на подлокотниках и широко раскинуты в стороны ноги. Земным притяжением и силою турбин его безвольное тело было вдавлено в поролоновые топи кресла, и ремень был совершенно ни к чему.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 199; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!