ДРЕВНЕХРИСТИАНСКАЯ КНИЖНОСТЬ НА РУСИ 1 страница
Принятие Русью христианства, естественно, должно было сопровождаться притоком на Русь книжности, уяснявшей и развивавшей его основные религиозные положения. Прогрессивное значение крещения Руси как раз определялось приобщением её к христианской книжности, явившейся продуктом более высокой культуры, чем культура языческая. Христианская книжность на первых порах не только расширяла умственный горизонт древнерусского писателя и читателя, но и знакомила его с новыми общественными и нравственными понятиями, содействовала усвоению более передовых форм гражданского общежития. Вместе с тем она пополняла тот запас средств словесного выражения, который уже имелся в русском языке.
Языческая Русь, точно так же как и другие страны, только что приобщившиеся к христианству, должна была прежде всего воспользоваться главнейшими, давно уже выработанными и устоявшимися видами церковно-христианскои литературы, без которой невозможны были укоренение и пропаганда нового вероучения и нового мировоззрения. Таковы были библейские книги Ветхого и Нового заветов и примыкавшие к ним апокрифические сказания, произведения житийной («агиографической») литературы, религиозно окрашенные исторические хроники, излагавшие исторические факты в свете церковно-христианскои идеологии, сочинения по вопросам миротворения и устройства Вселенной, трактовавшимся в духе той же идеологии, сочинения «отцов церкви», посвященные вопросам христианской догматики и морали, и др. По своему происхождению это была в основном литература, созданная или оформившаяся в Византии и в переводах распространявшаяся на Руси, как она распространялась и в других странах средневековой Европы.
|
|
|
Русская литература не могла не воспользоваться опытом старшей по возрасту христианской литературы, и сама по себе способность новообращённой Руси к широкому и очень быстрому освоению византийской книжности, а также живой интерес к ней — непререкаемое свидетельство высоты культурного уровня древней Руси.
Главным посредником при переходе к нам византийской литературы была Болгария, в X в.— в эпоху царя Симеона — переживавшая «золотой век» своей письменности. Но некоторые произведения византийской литературы переводились в самой Руси непосредственно с греческого языка, в пору оживления у нас переводческой деятельности при Ярославе Мудром. В «Повести временных лет» под 1037 г. летописец, говоря о любви Ярослава к книгам, которые он, «многы написав, положи в святей Софьи церкви», пишет: «И бе Ярослав любя церковный уставы, попы лю-бяше повелику, излиха же (особенно) черноризьце, и книгам прилежа, и почитая е (их) часто в нощи и в дне. И собра писце многы и прекладаше от грек на словеньское писмо; и списаша книгы многы, и сниска, имиже поучащеся вернии людье наслажаются ученья божественаго». Однако определить, что именно было тогда у нас переведено, в ряде случаев затруднительно '. Существовали в Киевской Руси и переводы с еврейского языка. Определённо это можно сказать о книге «Есфирь»2.
|
|
|
Состав переводного византийского материала, усвоенного древней Русью, определялся, с одной стороны, тем, что Византия через свою церковную агентуру поставляла на Русь, с другой — принадлежностью русских литературных деятелей преимущественно к церковным кругам: специфически светская литература с романическими сюжетами, свободная от морально-религиозной окраски, бытовавшая в Византии, вовсе не была известна на Руси. Следует при этом указать на то, что проникновение в древнюю Русь памятников византийской литературы в самом существенном и основном не мешало самостоятельному развитию древней русской литературы, связанному в первую очередь с требованиями реальной исторической действительности. Даже в тех случаях, когда оригинальная русская литература заимствовала у переводной, она при этом отнюдь не теряла признаков самобытности.
|
|
|
Точно так же, как и литература оригинальная, переводная литература на русской почве на протяжении своего бытования подвергалась чаще всего процессу редакционных переработок и вместе с тем органически включалась в общий литературный поток, стиравший грани между чужим и своим. В этом смысле она стала фактом русской литературы в такой же мере, в какой им стали позже, например, переводные произведения Жуковского.
БИБЛЕЙСКИЕ КНИГИ
С принятием христианства Русь получила — большей частью в староболгарских переводах с греческого — библейские книги — ветхозаветные, т. е. повествующие о древнейших судьбах еврейского народа, и новозаветные, т. е. связанные с начальным периодом христианства. И те и другие содержали в себе разнообразный материал легендарных и мифологических сказаний, народных поверий, юридических предписаний, религиозной публицистики, эпических и лирических произведений религиозного и светского характера, исторических сочинений, почти исключительно основанных на преданиях, достоверность которых минимальна, как минимальна и достоверность авторства отдельных частей Библии. Весь этот материал, частично отражающий в себе литературные влияния тех народов, с которыми в своей исторической жизни соприкасались евреи, большей частью ассиро-вавилонян, отличается часто противоречивостью и несогласованностью, что проистекало главным образом оттого, что библейские книги слагались на протяжении весьма длительного периода — от первого тысячелетия до нашей эры, кончая III в. н. э.
|
|
|
Библейские книги Ветхого завета состояли из трёх отделов: «Закон», «Пророки» и «Писания». «Закон», или «Пятикнижие Моисеево», включал в себя книги «Бытие», «Исход», «Левит», «Числа» и «Второзаконие» и содержал правила и положения, относящиеся к религиозной и общественной жизни евреев, легендарные сведения о создании мира и человека и предания о происхождении еврейского народа и его судьбах до занятия им Палестины. «Пророки» содержали сочинения, приписывавшиеся ранним пророкам (книги Иисуса Навина, Судей, Самуила, Царств) и излагавшие историю еврейского народа от поселения его в Палестине до разрушения вавилонянами Иерусалима (конец VI в. до н. э.), и писания позднейших пророков (Исайи, Иеремии, Иезекииля и двенадцати так называемых «малых пророков»), представляющие собой скорбные, патетически-взволнованные проповеди, обличения, угрозы, плачи, горестные размышления о судьбах еврейского народа, призывы к покаянию и исправлению, часто сопровождаемые рассказами о видениях и предостерегающих знамениях, наконец, обнадёживающие предсказания о конечном избавлении «богоизбранного» еврейского царства. К ветхозаветным библейским книгам, объединённым названием «Писаний», относились Псалтирь (собрание гимнов, молитв и песен, религиозных и отчасти светских), книги Притчей Соломоновых, Премудрости Соломона, Премудрости Иисуса, сына Сирахова (философские изречения и афоризмы), Книга Иова—религиозно-нравственная поэма, повествующая о тяжких страданиях праведного человека, Екклезиаст, содержащий в себе пессимистические размышления о тщете и суете человеческой жизни, «Песнь песней» — любовная поэма, возникшая на основе народных песен, восхваляющих красоту возлюбленной царя Соломона — Суламифи, книги «Руфь», «Есфирь» и др.
Библейские книги Нового завета составляют евангелия (от Матфея, Марка, Луки и Иоанна), Деяния и Послания апостолов, или, сокращённо, Апостол, и Откровение, или Апокалипсис Иоанна Богослова. Евангелие и апостольские Деяния заключают в себе основы христианской мифологии, отразившей многообразные наслоения различных древних религиозных систем, мифов и легенд. Апостольские Послания ставили задачей популяризацию, истолкование и разъяснение Евангелия применительно к тем обстоятельствам, которые вызывались общественной и религиозной практикой отдельных христианских общин, вероисповедных групп или частных лиц. Наконец, Апокалипсис, возникший главным образом на основе еврейской книжности, содержит изложение фантастических видений, в символической форме предрекающих катастрофические события, которые якобы должны наступить перед «концом мира» и которые закончатся вторичным пришествием на землю Христа, окончательно побеждающего своего врага и врага всего человеческого рода — Антихриста '.
Ветхозаветные книги Библии на первых же порах развития христианства были приняты как книги вполне авторитетные, пригодные в качестве руководства религиозной жизнью и поведением приверженцев новой веры. Нужно иметь также в виду, что первоначально христиане не имели собственных священных книг, а еврейское вероучение, основной особенностью которого было утверждение идеи единобожия, мыслилось как предварительная стадия в оформлении вероучения христианского. Позднее ветхозаветная история христианскими богословами — путём символических и аллегорических толкований — стала осмысляться как прямое предвестие христианства, а в писаниях пророков выискивались предсказания о явлении в мир Христа и о спасении им человечества.
Новозаветные книги, отразившие в себе более высокую стадию культуры, отличавшую христианство по сравнению с еврейской религией, способствовали распространению новых, более прогрессивных нравственных и общественных понятий, но при всём том ветхозаветное библейское наследие не было вытеснено новозаветным: ветхозаветные книги, помимо того, что они могли дать христианскому читателю в чисто религиозном плане, имели для него значение и в литературном отношении.
Греческий перевод Ветхого завета, восходящий к древнееврейскому тексту и выполненный около 200 г. до н. э. александрийскими евреями (так называемыми семидесятью толковниками), и один из греческих текстов Нового завета легли в основу славянского перевода Библии, выполненного во второй половине IX и в первой половине X в. славянскими «первоучителями» Кириллом и Ме-фодием и их учениками в Македонии, Моравии, Паннонии и Болгарии.
Древняя Русь обладала значительным количеством библейских текстов. Из ветхозаветных книг уже в списках XI в. известна была Псалтирь, а также её разновидности—Псалтири гадательная и толковая. Известны были в Киевской Руси и некоторые другие ветхозаветные книги, но лишь в конце XV в., в Московской Руси, появился полный библейский свод; вместо него издавна у нас обращался так называемый Паримийник, содержавший избранные отрывки из библейских книг применительно к богослужебным потребностям. Кроме того, с ветхозаветными текстами древняя Русь знакомилась по историческим хроникам, переведённым с греческого. Эти хроники по библейским книгам излагали историю мироздания и судьбы еврейского народа. Из новозаветных книг в древнейшую пору у нас обращались евангелия двух типов — так называемые «апракосные», содержавшие отрывки из текстов четырёх евангелистов вперемежку, приспособленные к церковной службе, и четвероевангелия, заключавшие в себе полный текст евангелистов в обычной последовательности. Древнейшим дошедшим до нас апракосным Евангелием русского извода, содержащим в себе чтения лишь на воскресные и некоторые праздничные дни, является Остромирово Евангелие, переписанное в 1056—1057 гг. дьяконом Григорием для новгородского посадника Остромира.
Древняя русская литература часто пользовалась библейскими цитатами и в ряде случаев использовала библейскую стилистику и образные средства Библии. Особенная популярность с древнейших времён выпала на долю Псалтири. Это обусловлено было её поэтическими достоинствами, словесной выразительностью и насквозь проникающим её религиозным лиризмом. Эти качества Псалтири сделали её не только настольной книгой для чтения, но и книгой учебной, и эту роль она выполняла на протяжении многих веков. Популярны были в древней русской литературе и тексты Притчей и Премудрости Соломона, привлекавшие старинного русского читателя не только своим содержанием, но и острой афористичностью. Что касается Евангелия и Апостола, то они служили у нас основным источником для религиозно-моральных формулировок в духе христианского вероучения.
К богослужебным книгам, перешедшим на Русь в славянских переводах, кроме книг библейских, относятся также и книги, заключавшие в себе церковные молитвы и песнопения, входившие в состав главным образом Служебных Миней, т. е. книг, содержащих в себе церковные службы применительно к отдельным месяцам (минея — от греч. (iT/vtaro? — месячный). В списках конца XI в. до нас дошли новгородские Служебные Минеи 1095 — 1097 гг. (на сентябрь, октябрь и ноябрь месяцы) и ещё несколько недатированных Служебных Миней. Поэтический стиль и словесные формулы молитв и песнопений в известной степени были использованы нашей древней литературой.
АПОКРИФЫ
К числу переводных памятников, обращавшихся на Руси ещё в древнейшую пору, принадлежат памятники так называемой апокрифической литературы, связанные преимущественно с библейской тематикой. В буквальном переводе слово «апокрифический» означает «тайный», «сокровенный», доступный лишь для особо умудрённых людей, для знатоков, а не для широкой массы. Такое значение это слово имело ещё в дохристианскую эпоху и затем в первые века христианства. При таком понимании апокрифа в нём и на христианской почве не только не усматривалось чего-нибудь вредного, находящегося в противоречии с канонической литературой, но, наоборот, апокриф, как род литературы для избранных, пользовался особым уважением и почётом. Таким уважением у ранних христиан, в частности, пользовался и Апокалипсис Иоанна Богослова, также причислявшийся к книгам апокрифическим. Но в дальнейшем, в связи с развитием ересей, ставших в оппозицию к официальной церкви, апокрифы были использованы в значительной мере различными еретическими ответвлениями христианства и с тех пор официальной церковью стали подвергаться гонению и запрещению. В процессе борьбы различных еретических учений с ортодоксальной христианской догматикой, борьбы, в основе которой лежали часто глубокие классовые противоречия, в некоторых апокрифах нашло своё косвенное отражение критическое отношение еретиков к тем основным положениям канонической христианской литературы, которые утверждались ортодоксальной церковью.
Такое положение дела в конце концов потребовало установления твёрдого круга религиозно-церковной литературы, которая официальной церковью считалась истинной, заслуживающей полного доверия и потому получившей название канонической. К IV в. намечается перечень книг «священного писания», признанных каноническими, рядом с которыми существовали писания двоякого рода — не обладающие всецело авторитетом святости, «боговдох-новенности», но, как не противоречащие канону, не считающиеся вредными, скорее иногда полезными для мало подготовленных к восприятию сложной христианской догматики, а потому допускаемые к обращению (так называемые « opoXofooiieva »), и безусловно вредные, поддельные, фальшивые (« vo&a ») и потому отвергаемые церковью, «отречённые» (« атторртрое »). Полного согласия относительно квалификации тех или иных писаний в отдельных церковных образованиях не было. Случалось так, что признанное каноническим в восточной церкви считалось запрещённым, «отречённым» в западной, и наоборот. Даже в пределах отдельных церквей Востока или Запада на этот счёт существовали разногласия. В дальнейшем средний разряд писаний (дозволенных к обращению) теряет своё самостоятельное значение, растворившись в двух других, и понятия « v68a » и « djroppYjta» становятся однозначными с понятием « атсохросра », «отреченная» книга стала апокрифической.
К апокрифическим писаниям примкнули так называемые «лож-нонадписанные» сочинения (« cpeuSsrciYpacpa»), т. е. такие, которые для придания им авторитета неправильно приписывались какому-либо выдающемуся церковному деятелю.
Таким образом, в своём окончательно установившемся на христианской почве понимании апокрифы представляли собой такого рода легендарно-религиозную литературу, которая, тематически будучи тесно связана с каноническим писанием Ветхого или Нового заветов, в самых своих сюжетах или трактовке их заключала «еретические» элементы, отвергаемые ортодоксальным церковным учением.
Само собой разумеется, что и канонические библейские книги, в том числе и Евангелие, принадлежат к разряду легендарно-религиозной литературы, но библейская легенда, будучи использована официальной церковью в своих интересах, была ею санкционирована, тогда как легенда апокрифическая, расходившаяся с канонизованной легендой, официальной церковной санкции не получила.
К числу апокрифических произведений принадлежали также отдельные памятники житийной литературы, литературы апокалиптического и эсхатологического содержания, т. е. такой, где толковались вопросы о конечных судьбах мира, далее — памятники катехизические, написанные в форме вопросов и ответов о самых разнообразных предметах, занимавших старинного читателя, наконец, так называемые «ложные» молитвы, заговоры, астрологические и гадательные книги и т. п. Из ветхозаветных лиц в апокрифах уделялось наибольшее внимание Адаму и Еве, Еноху, Аврааму, Давиду, Соломону, двенадцати библейским патриархам, особенно Иосифу. С новозаветными событиями связаны были апокрифические евангелия Иакова, Никодима и Фомы, сказание Афродитиана о чуде в «Перской» земле (о поклонении волхвов новорождённому Христу), несколько легенд о Христе (о том, как его «в попы ставили», как он «плугом орал» и др.), сказания о «крестном древе», «деяния» и «обходы» (хождения) апостолов. К апокрифическим житиям относятся «мучения» Фёдора Тирона, Георгия Победоносца, Никиты и др. К числу апокрифов апокалиптических и эсхатологических относятся такие, как «Хождение богородицы по мукам», «Откровение ап. Павла», «Откровение Иоанну Богослову на горе Фаворской», «Откровение Мефодия Патарского». К ним примыкают апокрифические сказания о рае (об Агапии, Макарии, Зосиме). Из апокрифов, написанных в вопросо-ответной форме, наиболее значительным является «Беседа трёх святителей». Если ко всему этому добавить литературу, состоявшую из гадательных и астрологических книг, «ложных» молитв и заговоров, распространившуюся у нас преимущественно уже в XV—XVI вв., то мы получим приблизительное представление о том запасе апокрифического материала, который, бытуя в нашей древней литературе и входя в её поэтический фонд, частично отразился и в летописной повести, и в церковном поучении, и в благочестивом путешествии, и в некоторых произведениях фольклора, и в иконописи.
Источниками апокрифов как ветхозаветных, так и новозаветных были прежде всего древнееврейские устные и письменные предания и легенды; частично эти легенды и предания испытали на себе воздействие философов эпохи эллинизма — неоплатоников и гностиков. Другим источником апокрифической литературы были дуалистические религиозные учения древнего и раннего христианского Востока. На основе последних в X в. в Болгарии возникло так называемое «богомильство», связанное с именем попа Богомила, впоследствии осложнённое и видоизменённое учением попа Иеремии, которому приписывалось составление сборника апокрифов '. Богомильство характеризовалось ярко выраженным религиозным дуализмом. По учению богомилов, миром распоряжаются две равноправные силы — бог и дьявол. Во власти бога — духовное начало мира, отождествляемое с добром, во власти дьявола — материальное, воплощающее в себе земное зло. Дьявол создал тело человека, бог же вдохнул в него душу. Отголосок этого воззрения находим в нашей начальной летописи, где под 1071 г. читается о том, как, по утверждению двух волхвов, был сотворен человек: «Бог мывся в мовници (в бане) и, всопотився, отерся ветхем (пучком соломы), и верже с небесе на землю; и распреся сотана с богом, кому в немь створити человека. И створи дьявол человека, а бог душю во нь вложи: темже аще умреть человек, в землю идеть тело, а душа к богу». История человечества с момента самого сотворения человека, по учению богомилов, есть история упорной борьбы двух начал, а человек — одновременно и объект и субъект этой борьбы.
Возникнув в процессе столкновения закрепощённого болгарского крестьянства с феодальной знатью, богомильство отразило протест социальных низов против своих поработителей и их союзника — официальной церкви с её обрядовым культом, воплощавшим в себе, по взгляду богомилов, как раз сатанинскую, материальную, злую стихию мира. Победа над материальными силами жизни достигалась, как учили богомилы, в результате внутреннего самоусовершенствования и аскетической практики, высвобождавших в человеке его духовное существо. Отсюда усиленно подчёркнутый моральный дидактизм апокрифов, вышедших из богомильской среды. В то же время обращение этих апокрифов в демократической среде обусловило сочетание в них элементов легенды и фантастики с реалистической тематикой — черты, вообще характеризующей апокрифическую литературу, богомильскую же — в особенности. Ей в наибольшей мере присущи все признаки того, что можно назвать «народной верой».
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 845; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!