ДРЕВНЕЙШАЯ УСТНАЯ ПОЭЗИЯ НА РУСИ



Задолго до возникновения на Руси книжной литературы восточ­ные славяне обладали широко развитой устной поэзией в разнооб­разных её видах и жанрах, зародившейся ещё в дофеодальный период, в пору общинного родового строя. «От глубокой древно­сти,— писал А. М. Горький,— фольклор неотступно и своеобразно сопутствует истории»2. Непосредственных данных, характеризую­щих эту поэзию, мы не имеем, так как записи произведений устного творчества датируются не ранее, чем XVII веком, когда в связи с общим усилением светских элементов в русской литературе она особенно тесно сближается с фольклором; притом записи эти до­шли до нас в очень небольшом количестве. Фольклорные записи умножились во второй половине XVIII в. и систематически стали производиться лишь в последующее время.

0 характере древнейшей устной поэзии на Руси у нас имеются косвенные данные, извлекаемые нами из письменных памятников, больше всего — из летописи и «Слова о полку Игореве», а также из свидетельств иностранных путешественников и историков. Лето­писные тексты содержат в себе пословицы, поговорки, загадки, исторические предания и легенды, следы заговоров и заклинаний, отзвуки эпических песен, сказочных мотивов, похоронных плачей, мифологических верований. «Слово о полку Игореве» не только по своему материалу, но и по стилю стоит в самой тесной связи с тра­дицией устной поэзии. Оно содержит в себе также упоминание о выдающемся певце Бояне, воспевавшем подвиги князей и вдох­новлявшем автора «Слова». Бонн был одним из тех высокоодарён­ных певцов и сказителей, которых выделяла из своей среды народ­ная масса и которые стали профессионалами в области народного поэтического искусства. К ним примыкали скоморохи—бродячие актёры, бывшие в основном исполнителями разнообразных жанров народного творчества.

Ещё в доклассовом обществе, кроме заговоров, пословиц, пого­ворок, волшебных сказок и сказок о животных, широко распро­странена была у нас обрядовая поэзия, в частности обрядовая песня, связанная с сельскохозяйственным календарём и с бытовы­ми условиями жизни народа. Сведения об обрядовой поэзии мы извлекаем из обличительных «слов» и проповедей церковных дея­телей, боровшихся с народным обрядовым творчеством, поскольку оно в изобилии заключало в себе языческие пережитки, а также с творчеством сказочным («баснями»). Хранителями обрядового фольклора в значительной мере являлись приверженцы неизжитого ещё язычества — жрецы и волхвы, стоявшие в оппозиции к раз­вивавшемуся феодальному строю, разрушавшему старый родовой уклад. О глубокой древности восточнославянского фольклора сви­детельствуют и архаические его элементы, прослеживаемые нами в позднейших записях его текстов.

В самых своих истоках фольклор, как и вся вообше духовная деятельность людей, связан был с практическими потребностями человека. «Производство идей, представлений, сознания первона­чально непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни. Образование представлений, мышление, духовное общение людей являют­ся здесь ещё непосредственным порождением материального от­ношения людей» '.

Рост общественного сознания в пору сложения Киевского го­сударства вызвал к жизни самое драгоценное достояние старинного русского фольклора — былевой эпос, отразивший исторические события эпохи, героическую борьбу русского народа с его внешни­ми врагами, а также отдельные эпизоды из жизни киевских князей и их дружины. Нет сомнения в том, что уже в X в. былевой эпос существовал, в дальнейшем обогащаясь новыми темами и сюжета­ми. Уже давно Л. Н. Майков совершенно справедливо указал, что «народный эпос по своему первоначальному образованию всегда современен или воспеваемому событию или, по крайней мере, живому впечатлению этого события на народ» 2. Былины, в которых фигурирует Владимир Красное солнышко, должны были возник­нуть при его жизни или, во всяком случае, немногим позже, потому что последующие исторические события и исторические деятели вытеснили бы из народной памяти то, что связано было со време­нем Владимира.

Как генезис былевой поэзии, так и её сюжеты и трактовка исторических лиц и событий убеждают в том, что былины, отражая чаяния и ожидания трудового народа, возникли в народной среде, а не в аристократической верхушке. Так, отдавая должное Влади­миру как строителю Киевского государства, былины далеко не всегда идеализируют его личность, подчёркивают в нём отрица­тельные черты характера и в качестве защитников народных инте­ресов выдвигают богатырей, стойких и бескорыстных защитников Русской земли, сберегателей её границ от вражеских нападений, усмирителей разбойничьих шаек.

В эпоху Киевской Руси зародился основной круг былинных тем и сюжетов, оформившихся в пору татарского ига. По словам Л. Н. Майкова, «содержание былин Владимирова цикла выраба­тывалось в продолжение X, XI и XII веков, т. е. в первой половине удельно-вечевого периода, а устанавливалось не позже времени татарского владычества, и даже именно той его эпохи, когда Москва ещё не сосредоточивала в себе всю государственную силу Руси и в народе свежа была память о первенствующем значении Киева» 3.

Былины создавались на всём пространстве обширного Киев­ского государства не только в Киеве, но и в Новгороде и в Галиц-ко-Волынском княжестве. Частично мотивы и сюжеты отдельных былин, оформившихся в классовом обществе, возникли, нужно ду­мать, ещё в обществе доклассовом. Это можно сказать о некоторых мотивах и сюжетах, которые мы встречаем в былинах о князе-ку­деснике Вольге, о крестьянине-землепашце Микуле Селяниновиче, превосходящем своей силой и сноровкой князя Вольгу и его дру­жину, о Святогоре, обладающем громадной силой, но побеждаемом «тягой земной», с которой он не в состоянии совладать. К Киеву должны быть приурочены былины о Добрыне-свате, Добрыне и змее, Алёше и Тугарине, Иване Гостином сыне, Михаиле Поты-ке, Иване Даниловиче, Соловье Будимировиче, Сухане, частично об Илье Муромце и др. С Новгородом связаны былины о Василии Буслаевиче, Садке Богатом госте, Ставре Годиновиче. Возникно­вение этих былин можно относить к XII в. В конце XII — начале XIII в. в Галицко-Волынской земле сложились былина о Дюке Степановиче и, видимо, былина о Чуриле Пленковиче.

Былины Киевского цикла группируют богатырей вокруг князя Владимира Святославича, образ которого частично осложнился чертами, характеризующими личность Владимира Мономаха.

В былине о Добрыне-свате нашло своё отражение летописное сказание о том, как Добрыня, дядя Владимира, отправляется в Полоцк, чтобы просватать за своего князя полоцкую княжну Рогнеду (в былине вместо Рогнеды фигурирует королевична Апракса). В былине о Добрыне и змее рассказывается о купанье Добрыни в Пучай-реке, о победе его над змеем и об освобождении племянницы Владимира Забавы Путятишны, похищенной змеем. Борьба Добрыни со змеем символизирует его борьбу со степ­няками. Отчество племянницы Владимира — Путятишна — свя­зывается с именем воеводы Путяты. В былинах о Добрыне, как и в летописных упоминаниях о нём, он является ближайшим по­мощником Владимира, выполняющим его поручения, и отважным воином.

В былине об Алёше и Тугарине нашла отражение борьба рус­ских с половцами. Былинный Алёша Попович ведёт своё проис­хождение от летописного Александра Поповича; образ Тугарина Змеевича связан в своём возникновении с половецким ханом Ту-горканом.

Во главе русских богатырей стоит Илья Муромец, «крестьян-* ский сын», происхождение которого старшие былинные тексты ведут из города Моровийска в Черниговском княжестве. Поздней­шее приурочение Ильи Муромца к северо-восточному Мурому и к другим русским областям явилось результатом того, что он стал общерусским богатырём, приобретшим широчайшую популяр­ность на всём пространстве Русской земли. В былинном освещении Илья Муромец является воплощением идеальных черт русского народа, его нравственной и физической мощи: он не только верный и неустрашимый страж родной земли, но и защитник слабых и угнетённых, вдов и сирот. Не только его физическая сила, но и высокий нравственный авторитет выделяют его среди других богатырей, стоящих на «заставе богатырской». Будучи на службе укнязя Владимира, он не всегда ладит и с ним и с его боярами и сражается с врагами

Не ради князя Владимира

И княгини Апраксы-королевичны...

А ради матушки-свято-Русь земли.

Остальные былины, которые можно приурочить к киевскому циклу,— преимущественно бытового характера. То же нужно ска­зать и о большинстве былин новгородского и галицко-волынского происхождения. Из них особенно выделяются былины о Садке и о Василии Буслаевиче, имена которых фигурируют в летописных известиях второй половины XII в. Наделённый чудодейственной силой музыкального искусства, гусляр Садко при помощи своей игры добывает несметные богатства и выступает один против нов­городского купечества, но терпит поражение и должен склониться перед силой и богатством Великого Новгорода. Василий Буслае-вич—богатырь непомерной удали, которую он растрачивает попу­сту, проявляя своё молодечество ради молодечества, не верящий «ни в сон, ни в чох», дерзко нарушающий установленные традиции и наказанный смертью за пренебрежение к веками нажитым по­рядкам.

Таков был в самых общих чертах объём и характер древнерус­ского фольклора во время его зарождения и создания в Киевской Руси ранних древнерусских литературных памятников. В дальней­шем, живя в устах народа, он продолжал пополняться, видоизме­няться и варьироваться в соответствии с исторической обстановкой и с классовой борьбой, определявшей ход исторических событий. В классовом обществе устное народное творчество не было единым в идейном отношении: оно, как и письменное творчество, отражало столкновение противоречивых интересов различных классовых групп, использовавших его в своих целях. Идейное содержание пословиц, поговорок, народных преданий, легенд и даже былин не было однородным и последовательным, поскольку не было одно­родным и последовательным мировоззрение трудовой народной массы, основного творца фольклора. Сама она нередко поддавалась влиянию идеологии господствующих классов, которые в свою оче­редь приспособляли народное творчество к своим интересам и к сво­ей идеологии.

Нет сомнения в том, что и богатые образные средства русского фольклора, особенно былинного, и языковые и стилистические его особенности, и идейное содержание, а также реалистические элементы благотворно воздействовали на нашу старинную литера­туру и что содержание и стиль письменных памятников в свою очередь оказывали влияние на наш старинный фольклор. Таким образом, устное и письменное творчество в старину находилось у нас во многих случаях в состоянии органического взаимодействия и взаимопроникновения. Следует, однако, иметь в виду, что и книжная литература и фольклор могли совпадать в способах и приёмах словесного выражения в результате не только взаимо­влияния, но и потому, что и книжное и устное творчество пользо­валось одинаково средствами живого, достигшего большого разви­тия языка и сходно отражало историческую действительность '.

 


Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 325; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!