О взаимоотношениях языка и социума 19 страница
Сводясь к отражению, насаждению, отчасти оценке плодов, созревших в ходе нормализации, кодификация способна лишь проводить «красные линии», разделяющие нормы – разрешённое, узаконенно правильное; ненормы – допускаемое с оговорками и антинормы – безоговорочно незаконное, запрещаемое. Описание и утверждение достигнутой на данный период нормативности призваны представить образованный язык как явление, желаемо неподвижное, застывшее. Разумеется, презреть, игнорировать его вечное движение, даже его неодинаковое служение разным функциям и сферам общения невозможно. Язык – живой и, в принципе, не может застыть музейным экспонатом, тем более извлечённым из художественных текстов.
За исключением твёрдокаменных консерваторов, большинство говорящих на русском языке хочет видеть «красные линии» не слишком жёсткими. Одно лишь извечное желание человека выделиться, утвердить свою идентичность «особостью» языка неизбежно и достойно. Однако оно не должно затенять причастность к общенародному: стадное чувство, как и понятие здоровья, сконструировано непросто.
Отличие неограниченно свободного языка от единого образованного и индивидуальных своеобразий, не выходящих за его пределы, столь же очевидно, объективно, сколь и отличие смертельных болезней от излечиваемых заболеваний. То, что граница не очень чёткая и конкретные решения приходится принимать методом проб и ошибок, также не делает бессмысленным различение норм и ненорм в языке.
|
|
|
Уравнивать кодификацию с нормализацией, с игровым процессом абсолютного и относительного прогресса всё же крайне неосмотрительно. Нужна именно кодификация как непреложная языковая основа сознательного управления языком школы и общественно‑государственных институций. Заботы кодификации как раз и направлены на хранение языкового единства, и, строго говоря, ей нет дела до самоидентификации говорящих и пишущих, по крайней мере пока они не слишком далеко выходят за пределы образованного языка. Однако кодификация не смеет погубить союз человека и языка, задуманный Природой для существования обоих. Как и любое вмешательство людей в неё, оно опасно даже здесь и сейчас.
Уясняя себе соотношение образованного языка с устойчивой однозначной нормой и одновременно зная её историческую подвижность в силу его развития, небесполезно обратиться к норме в медицине, юриспруденции, социологии и перенять понятия синхронной эластичности, амплитуды колебаний. Так, цель медицины – лечить болезни и лишь отчасти исправлять, улучшать, превращать людей в богов посредством химии, генной инженерии. Правда, отличить патологию от нормы не всегда легко, и не всё, что общественная традиция считает отклонением от предписаний, следует заклеймить, даже если в данный момент ненормальное одобрено законодательно.
|
|
|
Ортологическое исследование вариантов, претендуя на перспективность (норма как идеал будущего), не должно усомниться в ретроспективности, обращённости норм в прошлое. Динамические концепции реализованной, воплощённой и реализуемой, потенциальной нормы, даже неопределённо‑расширительные, становящиеся нормой неологизмы, индивидуальные, окказиональные, создаваемые к случаю, необходимы в процессе общения. Пусть при этом норма утрачивает регулирующую роль, перестаёт сообщать речи правильность и культурность.
Кодификация обязана считаться с тем, что по содержанию и целям различаются нормализация в интересах социума и нормализация в интересах языка . Сложность этих процессов требует знать их правила, осмотрительно чтить смысловые и стилевые вариации на закрытых системообразующих его уровнях и попустительствовать их свободе в стилистике и лексике, где кодификация, как и сама́я нормализация словаря, зависит от типа и жанра словаря, от поставленной перед ним цели, особенно педагогической. Знание этих правил и опора на результаты нормализации сами по себе не гарантируют ни мастерства, ни успеха кодификации. Опираясь на систему языка, кодификация в утверждении даже центра нормативности питается всё же интересами людей. Люди проигрывают, если им не удаётся найти способы умиротворения системных сил. Но и при этом по замыслу кодификация остаётся гораздо социальнее нормализации.
|
|
|
Противоречивые культурно‑психологические настроения общества, направленные то на поиск нового, то на традицию, мешают бесперебойно стабильной работе кодификаторов, а через них – и образованию, экономике, государственному устройству, политике. Крайности как пуризма, так и обновления не могут безнаказанно противоречить объединительной роли языка и даже отдельных его единиц. Правда, наука с её замкнутостью и собственной кодификацией ненорм, а также беллетристика с её выразительностью – изобразительностью, часто опирающейся на ненорму и даже на антинорму, под это утверждение не подпадают. Нормализация им ближе, чем кодификация.
Языковед‑теоретик увлечён, как любой учёный, в первую очередь просто наблюдением за своим предметом, познанием исторических законов поведения и изменения языка, путей стихийного его развития. Анализируя ход нормализации, он может обосновать, почему смена ударения поразила творог , отчасти сапог, пирог , но не затронула десятки сходных: налог, порог и пр. (картинка 7.6). Кодификатор не может лишь бесстрастно наблюдать то, что реально происходит в языковой практике. Не его это дело – собирать примеры отхода от норм, разбираться в их причинах.
|
|
|
Деятельность кодификаторов, ревнителей традиционной правильности и чистоты выражения желательна, полезна, хотя часто неблагодарна и публикой не оценивается по достоинству. Однозначная норма, в частности акцентологическая, несомненно, дисциплинирует говорящих, как точка отсчёта содействует сиювременному порядку и порядочности. Однако сама по себе она совсем необязательно облегчает и украшает наше общение.
Внедрение результатов кодификации должно быть осмотрительным, неторопливым, деликатным. Оно не смеет своевольно спешить, устраняя вариативность, наказывать школьника, порицать чиновника за незнание запретов.
Кодификатор, как, заметим, и языковед, вопреки общему мнению, не всегда сам умелец в языке и знает, где истина. Он не всегда даже уверен в том, что предлагаемый им выбор есть идеальный образец для внедрения. Как и учителя‑практика, его интересует то, что устойчиво, а не то, что различно и меняется. Они оба радостно послушают, что нормы противоречивы, привередливы, зависят от противостояния динамики языка и настроя людей. Но спросят: а как правильно сегодня?
Сомневаться в пользе работы кодификаторов, обвинять их в антиисторизме – дурной тон, особенно если они не слишком отдаются своему субъективизму, считаются с тем, чего хочет общество и с чем согласен язык. Порой кодификаторы вынуждены действовать своевольно, согласно с мнением властных структур, настроением общества и дидактико‑учительскими установками. В целом утверждение лучшего проходит достаточно успешно и устойчиво, что и требуется для нормального стабильного функционирования единиц языка. Не только детям, но и, скажем, иностранцам, изучающим русский язык, закодированно установленную норму можно определить как то, чему следует учиться.
Если нормализация – извечный и неизбежный социально‑языковой процесс, то кодификация – рычаг приведения в известность его хода, полномочный осведомитель публики об его итогах. Подобно нынешним фанатам‑болельщикам кодификация в современных условиях приобретает силу вмешиваться в нормализационные игры, тормозя, ускоряя, поправляя их в духе социальных оценок данного момента, нежели языковых, системных. Она внедряет нормативность в коммуникативную жизнь и этим укрепляет этническую монолитность, государственно‑национальное единство и, вероятно, черты глобальности.
Кодификация необходима в интересах солидарности населения, особенно в наши дни либерально‑демократического разномыслия. По сей причине власти предержащие сейчас охотно поддерживают попытки управления языком, принимая законы об охране языка, создавая фонды, профессиональные и общественные комиссии, наделяя их управленческими полномочиями, утверждая министерские перечни рекомендуемых словарей и учебников без (пока?) запрета иных. Эта деятельность востребована и полезна, пока не мешает естественному развитию, пока её проводят, понимая природу творчески и постоянно образуемого правильного языка как сложной таксономии.
В отличие от живой, креативной, часто далеко не однозначной нормализации – благородной исторической игры, необходимая для жизни общества кодификация – почти административная деятельность, скучное законотворчество без истинного законодательства, подкрепляемого наказанием, по крайней мере до тех пор, пока не станет продуманным, научно фундированным, вызывающим всеобщее одобрение и согласие.
Картинки
Теория исходит из анализа фактов языка, ими доказывается, а описание её положений немыслимо без иллюстрации этих фактов примерами. Крупнейший лингвист В.В. Виноградов поучал никогда не умалчивать о фактах, не искажать и не подгонять их под своё умозрительное построение, каким бы замечательным оно ни казалось. Именно факты использовались им самим при и для изучения теории и истории, например в классической его «Истории литературного языка».
Факты могут рассматриваться сами по себе или группами по сходству. Это направление работ В.В. Виноградов оформил под названием «История слов и выражений». С.И. Ожегов в рамках такого подхода выработал жанр заметок об отдельных формах, словах, выражениях. В последние годы журналист М. Королёва прославилась просвещенческими этюдами такого рода, плодовито и плодотворно снабжая ими газеты, теле– и радиопрограммы.
Разумеется, рассмотрение фактов как таковых не отменяет их изучения ради тех процессов, которые стоят за ними, их порождают. Особенно показательно изучение сходных фактов для теоретического познания развития языка. Однако щедрое, вплоть до исчерпанности их включение отвлекает внимание, нарушая логику изложения. К сожалению, золотую середину между примерами, необходимыми для иллюстрации теории, и создаваемыми ими трудностями её восприятия не всегда соблюдал и сам В.В. Виноградов. При составлении посмертного тома «Из истории слов и выражений» издатели поместили в общем алфавитном порядке, наряду с соответствующими публикациями, также фрагменты из разных сочинений как самостоятельные исследования отдельных фактов.
В разделе «Картинки» мы собрали лингвистические иллюстрации к теоретическим положениям нашей книги. Кущи‑кластеры сходных фактов вынесены в раздел, каждый из языковых фактов отражает именно языковую системность. Так подавать материал удобнее всего, это позволяет не загромождать обсуждение развёрнутыми иллюстрациями, не повторять те иллюстрации, которые поясняют не одно, но разные соображения.
В англоязычном мире (теперь и не только в нём) сказали бы case studies, к чему ближе всего наш медицинский термин «история болезни», обозначающий не только рассказы о конкретных пациентах, но именно элементы обобщения определённого заболевания. Останавливаемся на слове «картинки» – будто это книга с картинками, которые иллюстрируют, но не на страницах, а вклеены совокупно, относясь ко всей книге в целом.
Казачья вольница словаря
Чаще всего появление нового слова (создание или заимствование) или расширение значения старого (нередко с полузабвением его первоначального значения) вызвано появлением новой реалии или понятия. Так, шоу по воле всеохватывающей американомании затмило представление, показ, демонстрацию , породив даже сочетание шоу‑представление – что‑то, видимо, вроде хэппенинга . Внезапно гибрид чуть ли не совсем оторвался от вегетативного значения и стал обозначать автомобиль с электромотором, но, в отличие от электрокара , сохраняющий и привычный бензиновый двигатель.
Принимая новшества на полных правах, словарь мало заботится о грамматике и фонетике, которым надо их освоить, русифицировать. Тут на помощь приходит именно нормализация, чьё дело – согласовывать интересы всех уровней языка с интересами социума. Последний жаждет как можно оперативнее получать зрелые плоды нормализации, чтобы строить на них и внедрять желаемую кодификацию.
Даже скептики, отрицающие системность лексики, непосредственно отражающей бессистемную реальность жизни, не могут принять частые изменения состава и значения слов. Нормализационные игры социума и языка здесь крайне обостряются и ускоряются, заставляя молчаливо соглашаться с наблюдаемым «разгулом». Проблема нормы применительно к новым словам нередко вынужденно решается распространённостью обозначаемого и потребностью в нём. Стремительная нормализация, согласно механизмам самой лексической подсистемы, тоже идёт отнюдь не гладко, требует времени для принятия или отвержения новшества, замены, предпочтения имеющегося аналога с расширением значения. Эти соображения ясно иллюстрируются замечательным «Толковым словарём русского языка начала XХI века» под редакцией Г.Н. Скляревской (М., 2006). По невиданному в истории лексикографии замыслу это мгновенная фотография актуализированных в краткий период новых или обновлённых слов. Их отбор и оценка живым современником – прекрасный подарок будущим исследователям языка.
Представление о словнике этого словаря дают такие более или менее случайные выписки: абзац (тут ему и абзац!); авангардизм; аграрий; аграрник; актуальный; аляска (тёплая куртка); анимация (=мультипликация); артгалерея (‑бизнес, – дилер …); аудиодиск (‑текст, – устройство …); афганец (участник войны 1979–1989 гг.); аэробика; байк; байкер; банкинг; банкомат; баннер; барсетка; бартер; безвизовый; безнал; бизнескласс (‑клуб, – круиз, – ланч, – план, – партнёр, – тренинг, – школа, – элита ); беспредел; биополе (‑защита, – технология, – туалет, – энергия …); биржевик; бисексуал; бит; блог; блокбастер; блокпост; боевик (боец и фильм); богатенький (Буратино); бой‑френд; болевой; бомжатник; брифинг; бюджетник; валютообменник; вампиризм; ваучерный; вброс; веб – (‑дизайн, – сайт, – сёрфер ); вектор; венчурный; вердикт; взвешенный; взяткодатель (‑получатель ); видеодиск (‑бизнес, – версия, – запись, – игра ); виртуал; ВИЧ; внедорожник; возвращенец; ВПК; врубиться (осознать); галерист; гамбургер; гастарбайтер; гей; гендерный; гипермаркет; гламурный; глобализация; глючить; грантовый; групповуха; дайвинг; дайджест; дартс; девелоперский; дембель; демократура; депозитный; державник; дерьмократ; дефолт; джихад; джойстик; диаспора; ди‑ви‑ди; дисплей; допинг; евро; евровалюта (‑зона, – парламент, – ремонт, – союз ); емеля (по созвучию с e‑mail ); жареный (факт); зависнуть; загазованный; загрузиться; закачать; игроман; имиджмейкер; инаугурация; инвестор; индивидуал; инжиниринг; ИНН; инсайдер; инсталляция; интернет‑адрес (‑банкинг, – кафе ); интерфейс; интим‑сервис; инфраструктура; кабельный; кайф; картинг; кастинг; качок; киборг; кидала; кликнуть; клонировать; компакт‑диск; кондоминиум; контрафактный; копирайт; креатив; крутизна; крышевание; ксерить; культовый; лайкра; ланч; лаптоп – лэптоп – лэп‑топ; лизинг; листинг; лифтинг; логистика; логотип; лохотрон; маргинальность; маркетизация; маршрутка; медиабизнес (‑брокер, – империя, – ресурс, – рынок, – холдинг ); мент (жарг.); металлист; мигрант; многополярный; мобила; мобильник; модифицированный; мочить; мультимедийный; муниципал; мышь (компьютера); навигатор (браузер); навороченный; наехать; нал (ср.: безнал ); напряг; наркоделец (‑барон, – бизнес, – дилер, – зависимость, – контроль, – курьер, – рынок, – синдикат, – трафик ); налоговик; наркота (жарг.); натурал; невезуха (разг.); негражданин; нелегал; нельготник; неформал; новодел; номинант – номинатор; ноутбук – нотбук (разг.); ОАО; обвально; обезналичивание; облом; обменник; одномандатный (‑партиец, – полярный, – разовый ); органайзер; откат (взятка); отксерить; отморозок; отстойник; оцифровать; офис; пакетный; палёный; папарацци; пейджерный; пиар; пиарный; пиарить; пиарец; пиарщик; пиарствовать; пиаровский; пиар‑эффект; пилотный; пин (пин‑код ); пирсинг; полис; поп‑арт (‑искусство, – культура, – мюзикл ); попса (жарг.); порноиздание (‑спектакль, – фильм ); по‑совковому; постер; презентация; прессинг; принтер; продюсировать; развал (разрушение, место торговли); развлекуха (жарг.); разгул; райтер; раскрутить; рекламист; рекламщик (разг.); рекрутинг; ремикс; ритейл; рокеры; рок‑группа (‑звезда, – концерт, – опера, – фестиваль ); роллера; рокер; русско (‑говорящий, – язычный ); сайт; самиздат (разг.); санировать; секс‑бизнес (‑бомба, – звезда, – журнал, – контроль, – меньшинство, – символ, – тур, – шоп ); сенсорный; сервер; сетевой (информ.); сёрфинг; силовик; сканировать; скаутинг; скачать; скейбординг; скинхеды; слаксы; слоган; слухмейкер; смайлик (эмограмма); смарткарта (‑телефон ); смертница; сникерсы (туфли); сноубординг; собака (сообщая адрес е‑mail , чаще говорят собачка ); совковый; сотовый; софтвер; СПА (от SPA – sanitas pro aqua); спам; спецназовый; СПИД; спичрайтинг; спонсоринг; спрей; спутниковый; срочник; стагнировать; стикер; стольник (сто рублей); стоппер; стриптизёр; струйный; срочник; супердержава (‑звезда, – компьютер, – маркет, – стар ); «Талибан»; татуаж; тащиться; текила; телеприёмник (‑передача, – телеканал ); тендер; теракт; тестировать; толлинг; тоник; топик; торч; торчать (получать удовольствие); травник; трансгенный; трансфер (из англ.) – трансферт (из франц.); трейдер; трейдинг; тренинг; тренд; триллер; убойный; ужастик; унитарный; фазенда; файл; факс; фанера (фонограмма); физлицо; фитнес; флеш; фьючерс; хакер; халява; холдинг; хот‑дог; хэппенинг; ценовой; цифровой; чайник (неопытный); чартер; чат; чатиться; челночить; чернуха; шейпинг; (электро)шокер; шопинг; шорт‑лист; штрих‑код; эвтаназия; эксклюзив; экстремал; электорат; элита; элитарный; юзер; юрлицо; яхтинг; ящик (телевизор).
С высоты даже прошедшего десятилетия перечень поражает неустойчивостью и неуверенностью. Но как было предугадать, что афганец, богатенький Буратино, возвращенец, челночить станут архаизмами, что маршрутка заменится автолайном , а трансфер вытеснит трансферт (хотя колле́ж из французского благополучно сосуществует с ко́лледж из английского), что мент утратит жаргонную окраску, а потом вытеснится полицейским , что байкером будут называть мотоциклиста, а не велосипедиста, заодно переставая особо различать мотоцикл и велосипед – оба байки .
Словник рисует откровенную картину жизни общества, нужды, интересы, вкусы людей в эти годы. Их проясняет и сумбур источников новшеств: жаргоны, иные языки, профессиональная книжность, переосмысления. Наглядно раскрывается также и ход нормализационных игр, результаты которых ещё слишком рано использовать даже для самой предварительной ориентировочной кодификации, для которой нужна установившаяся нормативность и не годятся несозревшие, едва вышедшие из цветения плоды нормализации.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 105; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!