О взаимоотношениях языка и социума 15 страница
Сведём рассмотрение таксона остальных антинорм к набору примеров. Они менее опасны и вредоносны чем те, на которые налагается столь строгий запрет. Обычно антинормы вызывают отрицательное восприятие того, кто ими пользуется по неведению или, хуже, из желания снобистски выделиться, эпатировать других. В оправдание нарушителям скажем, что часто это не вина, а беда: очень трудно отказаться от того, к чему привык с детства или благодаря окружению. Москвич, я говорил воры́ ; узнав, что надо во́ры , до сих пор боюсь ошибиться и приучил себя говорить жулики . То и дело у меня проскальзывают вверьх, ветьви , и я точно не склоняю Москва́‑реку . А вот уважаемый мой друг, переехав в Москву, за год сумел преодолеть оканье, формы хорошаа така девушка , другие черты северного говора. Значит, если поставить цель, можно побороть любую дурную привычку!
Синонимия, в принципе, не отрицается однозначностью нормы, даже если слова вроде бы полностью тождественны, как, скажем, еда и пища , но жратва должна быть признана антинормой. Кроме глагола есть , общеизвестны жрать, бирлять, шамать , но они из‑за грубой просторечности или жаргонности, а кушать – в силу некой лизоблюдности – явные антинормы (правда, только в применении к себе: я кушаю недопустимо, хотя «Кушать подано!» вполне естественно, как и приглашение: «Кушайте, пожалуйста!» – хотя считается, что ешьте не хуже).
|
|
|
Излишне экспрессивные просторечные и жаргонные слова, если и понятны, нарушают ожидания приличного общества: бабки – «деньги»; шнурки – «родители»; пацан, пацанка – «парень, девушка»; халява, шалый, шалава, хабалка, до фига, на фиг . Самые терпимые люди резко возражают против тех, кто говорит буха́ть (не бу́хать ) вместо пить, пьянствовать (ср.: «От хорошего бухла голова не болит»); шугануть – выгнать; слимонить или, ещё похлеще, стырить – украсть; шпынять – придираться, надоедать; окочуриться – умереть; слинять, смыться , а также свалить, отвалить – уйти, уехать; слоняться – бесцельно бродить; хлебать – есть суп, пить чай (чаехлёб – грубая антинорма); калякать – беседовать; переть (при норме напирать ) – лезть напролом.
Подобные антинормы могут органично входить в нормативные тексты в особом, своеобразно метафорическом значении или чтобы замаскировать оценку говорящего: балдеть, ловить кайф – терять сознание (от безделья или от наркотика); тащиться – медленно идти; торчать – высовываться (в смысле «наслаждаться чем‑либо, получать удовольствие»); крышевать – покрывать преступника. Также париться (в бане) – волноваться, переживать; откосить и отмазаться (уклониться от чего‑либо, например от призыва в армию). Излюбленную ими жаргонную антинорму общага студенты, повзрослев, занесли уже в образованный язык.
|
|
|
Осуждаются образованными людьми ло́жить – поло́жить, пособлять – пособить, пужать, пущать (пущай ), спортить, калидор , при нормах класть – положи́ть, помогать – помочь, пугать, пускать, испортить, коридор . Забавно укореняется под влиянием форм бдит, бдят, бдительный несуществующий инфинитив бдить вместо бдеть (как терпеть или сидеть ): «Что разрешено и что запрещено часовому на посту? Разрешено, собственно, только одно: стоять с автоматом и бдить » (АиФ. 1993. № 7); «Начальство велело бдить » (Глуховский Д. Метро 2034. М., 2009. С. 228).
Антинормой бывает только одно, часто неожиданное значение слова: он меня достал, перестань напрягать, донимать меня, не заставляй дёргаться , то есть «надоел, оставь в покое». Ею может быть одна какая‑то форма слова: ложьте, ложите, могет, можут, хочут, хочем, убежи, убёг, сёдни, жгёт, при очевидных нормах: кладите, положите, может, могут, хотят, хотим, убеги, убежал, сегодня, жжёт . Антинормально древнее, ныне диалектное смягчение: смотрить, делаеть, впрочем , вряд ли не норма он моеца (моеТСа ), смеёца (смеёТСа ), вообще московское твёрдое произношение глагольной частицы – сь, – ся . Неувязка традиционного написания – ся, – сь и нынешнего произношения антинормой делает и просторечно‑диалектные формы смеяСЯ, веселяСЯ .
|
|
|
Антинормативны много делов, нет таких правов (нормативны много дел, нет прав ), многих смущающие диалектизмы ложьте сюда, углУбить, звОнит . Кое‑кто готов отнести сюда чуть ли ни весь «неполный стиль произнесения», допустимый (и не замечаемый!), сегодня всё чаще нейтрально отражаемый, как уже замечено, на письме: нету, тыща, тока, када, скока, рази так можно вместо гиперкорректных в звуке нет, тысяча, только, когда, сколько, разве . В печати встречаются также таких правов нету, только и делов без особого обоснования: «Депутаты пригласили к разговору ветеранов ВОВ. Историю – не трожь! » (РГ. 2012. 13 дек., антинорма выразительнее, чем норма не трогай ).
Слово солнце читается без л , а при произнесении с ним – чопорная антинорма, хотя в солнышко, солнечный оно необходимо; ср.: причас(т)ный и причастие (картинка 7.7).
Старшему поколению претят распространяющиеся шофёрско‑таксёрские формы езжай, ехай на месте поезжай (от устаревшего поезжать как выезжать, съезжать …); такое же смешение основ неопределённого наклонения и настоящего времени: ездиют – ездят . Двусмысленный юморок рекламы Московского юношеского турагентства «Едь в Турцию с нами!» сбивает наповал. Вряд ли кто‑то возьмётся перечислить наблюдаемые антинормативные написания, порождаемые плохим знанием свода правил орфографии и пунктуации или его внутренним несовершенством.
|
|
|
Источником антинорм служат грамматические неувязки вроде существительных множественного числа, оканчивающихся на – ы /‑а: профессора, редактора, слесаря и, несомненно, инженера, шофера считаются не совсем нормальными по сравнению с профессоры, редакторы, слесари, инженеры, шофёры . Когда‑то неприемлемыми казались все формы на – а , сегодня к антинормам безоговорочно относятся лишь некоторые профессионально‑жаргонные слова вроде плоскостя, скоростя , тем более что эти слова женского рода не называют род занятий.
Мало кто согласится считать нормой крутой, круче, накрученный в смысле «замечательный, модный, хороший», даже если и усомнится, являются ли они антинормой. Много споров ведётся вокруг признания нормой и антинормой вариантов вроде сох – сохнул, завял – завянул . Антинормы вроде перетурбация (норма пертурбация ) возникают как результат наивной этимологии, особенно часто среди детей (мазелин вместо вазелин ).
Воспринимаются как антинормы смешение глаголов давить и довлеть (удовлетворять – от библейского дневи довлеет злоба его ), а также выражения власти предержащие и власть держащие . Часто это связывается с паронимами – сходно звучащими разными словами: индейцы (аборигены Америки) и индийцы (жители Индии, индусы).
О вкусах спорить не принято, но и не возбраняется. Нормами признаются лазать, лазаю, лазающий (то же что лезть ) и лезть, лажу, лазящий (то же что лазать ), не имеющие, правда, оттенка повторяющегося действия. При норме залезть, залезать считается антинормой залазить , хотя газетчиков она не смущает («Решили залазить в карман пассажиров, повышая цену билетов…» (РГ. 2012. 13 дек.)). Неловко звучит и фраза «Полчаса пролазал по Интернету». В случае ляжь, ляжьте при норме ляг, лягте системные силы действуют заодно с культурными, отчего К.И. Чуковский заметил: «Если бы дама с собачкой скомандовала своему белому шпицу ляжь , то Дмитрий Гуров ни за что бы в неё не влюбился». И.А. Бунин однажды признался: «Всё очарование этой дамы у меня пропало, когда она произнесла стату́я ».
Сюда же отнесём меняющееся предпочтение вариантных форм мучить, мучу, мучишь … мучат и мучать, мучаю, мучаешь … мучают или брезгать, брезгаю, брезгаешь … брезгают и брезговать, брезгую, брезгуешь … брезгуют . Недавно помеченные словарями как разговорные и даже просторечные мучать и брезговать стали, кажется, уже нормой, переведя старые нормы мучить и брезгать если не в антинормы, то в ненормы. Иногда антинормой кажутся неясные управления: соскучились по вас или по вам; благодарю вас , несмотря на поддержку английской и иных иноязычных аналогий, даже не претендует на соперничество с благодарю вам .
Когда нет чётких мотивов ни для принятия, ни для запрета антинормы, кодификация крайне затруднена. Притяжательное местоимение свой вышло из ряда притяжательных мой, твой, наш, ваш , что заставило использовать вместо него родительный падеж личных местоимений он (оно), она, они: он – его сын, они – их сын. Такое нарушение системной логики (я – мой сын, мы – наш сын, а не меня сын, нас сын) породило другие антинормы: евонный, ейный (недавно в газете встретилось не еённого ума дело ), ихий, ихний , последним из которых в бытовых письмах и разговорах не брезгали писатели‑классики и многие нынешние знатоки.
Развившееся же в слове свой невиданное больше нигде значение «принадлежащий субъекту данного предложения» оказалось тоже внесистемным. Оно «незаконно» используется в безличных оборотах («Юрия трудно оторвать от своего любимого дела») и в идиомах («Своя рубашка ближе к телу»). Оно употребляется в значении «родственники» (свои – «родные, близкие, с кем живём по‑свойски; восвояси – «домой, к себе, к своим»). Забавны казусы замены им его, её, их , взявших на себя смысл, от которого слово свой неразумно отреклось: «Ураган сбосил львов со своих постаментов» (получается, что львы сброшены с постаментов урагана). «Соперница позволяла ей проявлять свою натуру» (её натуру, а не самой соперницы). «Люди заставили его занять своё место» (его, а не их место). «Она пожелала мне успеха в своей поездке» (в моей поездке). «Работы по переустройству жилого фонда проводятся за свой счёт» (неужто за счёт работ?).
К антинормам можно отнести многие диалектные, жаргонные, иноязычные варваризмы (вдруго́рядь, молонья, вёдро, надысь, пошто, глякось, ну чё, знамо кто, понты, чувак, устаканиться, бойфренд, гёрла, мочить, кошмарить ), хотя вряд ли есть возражения против сопка , что по‑сибирски означает «гора», или северного парма – «тайга», которые скорее относятся к ненормам.
Стали антинормами одинакие, калидор, фатера, тама, тута, здеся , принятые как нормы в ХVIII веке куды (отзвук сохранился в выражении на кудыкину гору ), туды, откудова или откедова (народное откель ). Антинормально произносить легче как леХШе, леКШе , хотя допустимо леХЧе и леГЧе (но только лёхькьие ).
Антинормален акцент иностранцев, часто вызывающий, конечно, малоизвинительные насмешки. Вовсе зло высмеиваются неприглядные их ошибки в публичных объявлениях на улицах русских городов: Римонт – халаделник – маразилка. Пичолы мёд. Здаётца гамбургерний бутка. Срочний фото за 3 минут – Вход через вадвор (подборка из еженедельника газеты «Вечерняя Москва»[3], март 2013 года).
Очевидно антинормативны, хотя к ним нормально (!) обращаются ради выразительности носители образованного языка, жаргонизмы вроде Фирма́! (возглас одобрения) или просторечные шутки: «Ну вааще!» (экспрессивное усиление вообще ); «“У тебя деньги есть?” – “А то!”» (в смысле «конечно есть!»); счас или щас вместо сичас! (при этом особая интонация придаёт значение «не будет этого», совсем чуждого для чёткого сейчас ). Недавно стало модным своеобразное одобрение и пожелание успеха: «Ну ладно, живи!»
Некоторые отступления от норм не замечаются, другие – не прощаются. Любопытно, что неверное произношение многих иностранных слов вызывает резкое неприятие (сисИматический, патриотиЗЬм, АзербЫджан, КорЭя, предтЭча, шинЭль ) и, напротив, смягчение: компьютЕр, тЕмп , хотя незаметно проходят более глубокие отклонения. Впрочем, нередко насмешку вызывают старые нормы произношения прилагательных на – ский (московскАЙ, русскАЙ ), гласной после ш и ж (шЫры, жЫра , а не шАры, жАра ). Разнятся по оценке стремления к благозвучию вроде о /об общем деле, из /изо всех сил . В то же время недопустимы у ей вместо у ней или у неё, пымал, сыми, вылазят (вместо поймал, сними, вылезают ).
Разные языковые факты оцениваются – и весьма решительно – отдельными людьми по‑разному: оплачивать за билет как контаминация нормативных оплачивать проезд и платить за проезд; смириться с ним вместо примириться с ним (смириться не требует предложного управления, так как значит «стать смиренным, прийти в согласие и примириться с тем, что есть»). Антинормально распространяется предлог о: хочу добавить о том, что; возмущался о безобразиях и т. д. Острые споры ведутся вокруг ударений: зво́нит /звони́т; голова кру́жится /кружи́тся; по́дняли /подня́ли; при́няла /приня́ла /приняла́ и т. д. (картинка 7.6).
Многие видят антинорму даже в новомодных ответах на приветствие «Доброе утро! Доброго дня!» – Доброе! Доброго! Да ещё произносимых с интонацией сомнения: Так уж и добрый ? Без такой интонации эти выражения подобны неумелому детскому выбору главного: «Есть хочешь? – Хочешь! » По‑английски на Good morning! можно ответить кратко: Morning! , но не Good! Вряд ли это объяснимо пресловутым фактором экономии, скорее тут действует желание отразить уничижительное отношение к реально происходящему. Так, десять рэ вместо рублей выражает недовольство девальвацией денег (по анекдоту: «Вот тебе сто рублей, и ни в чём себе не отказывай!»).
Анормальное распространение вроде, как бы (Вчера мы как бы ходили в кино. Я с ним вроде давно знаком.), смешение на самом деле и в самом деле , неуважительное опущение отчества (с чем яростно борется славный профессор Н.И. Формановская, и не она одна) – всё это звенья одной цепи неудовлетворённости жизнью, кажущейся порой ирреальной: так, как мы живём, жить нельзя.
К антинормам (не без сожаления!) следует отнести устарелые, кажущиеся сегодня до смешного напыщенными, но очень благородные, упорядоченно вежливые этикетные выражения ХIХ столетия: соблаговорите, благочестный, извольте, благодарствуйте, милостиво, нижайше Ваш, преданный без лести, на Ваше благоусмотрение, благодетель, изволили откушать, благоволите сказать, окажите милость выслушать , даже так называемые словоерсы приходите‑с, позвольте‑с, пожалуйте‑с . Сегодня всё это звучит иронически. Сюда же можно отнести и совсем забытые старославянизмы ошую, одесную (хотя помнится слово десница – «правая рука», а отчасти и шуйка – «левая рука»), выя (шея), зело (очень), паки (опять, вновь), паче (особенно, тем более) и многие другие. Впрочем, такие антинормы, обладая стилистической силой, вызывают к себе непреходящий интерес.
Сказка потеряет сокровенный аромат, если выбросить из неё начало: «В тридевятом царстве, в тридесятом государстве…» Изменит стилистический оттенок публицистический опус без архаичного творительного падежа: такой‑то со товарищи . Наряду с безусловной нормой родина живо сохраняются отчизна, отечество (как и отчество ), хотя забыто отчина , а соотчич стал соотечественником .
Два тома роскошно изданной энциклопедии «Три века Санкт‑Петербурга» (СПб., 2003) озаглавлены Осьмнадцатое столетие . О старой норме числительного напоминают и названия морского головоногого моллюска осьминог и устаревших русских мер осьмина, осьминник, осьмушка . Чаще устаревшие слова обретают иной оттенок, как, например, портки , менее резкий, чем трусы, штаны , ещё для В.В. Набокова, так описавшего футболистов: «Меж тем, в короткие портки, в фуфайки пёстрые одеты, уж побежали игроки» (Набоков В.В. Университетская поэма). Сегодняшнее башмаки ещё не ношены раньше выражалось сочетанием не были в деле .
Далеко не полный обзор «семейств» антинорм позволяет считать их таксон существующим с известными перспективами. Можно с оговорками отметить в нём открытый выход в безбрежный языковой океан и вход его элементов если не в таксон норм, то, по крайней мере, в таксон ненорм.
* * *
При переходе в настоящее (данное) время к рассмотрению последнего таксона предлагаемой таксономии нормативности зудит рука заменить нормативно сухое текущего момента в заглавии этой книги древним и поэтическим ныне или просторечным нынче , неточными сейчас, сегодня, теперь . Этот набор и не норма, но и не антинорма, а именно ненорма . Он, как и, скажем, забвение союзов затем, что, и замена нынешним, не употреблявшимся ещё в начале ХIХ века союзом потому что и параллельно появившимися в канцеляриях так как, поскольку, в связи с тем, что, иллюстрирует таинственные переходы, в которых идея нормы кажется призрачной.
Ненормы
Нормы святы, антинормы под запретом, но говорящим скука тягостная – жить, следуя разумным советам и запретам, при строгом, здоровом и здравом порядке. На счастье, между двумя крайностями в образованном языке обращается и используется с разной мерой одобрения образованной публикой то, что даже с оглядкой и оговоркой ни признавать безусловно правильным, ни запрещать (скажем, детям) всё же не хочется. Этот таксон ненормы /ненорм внутренне широк, многообразен, неоднороден и представляет избыточность – полезную, бесполезную и вредную. Его семейства, роды, виды различны по влиятельности, оценке, будущей и нынешней судьбе. Своеобразие соотношений таксона норм и таксона ненорм уже затрагивалось (см. раздел 2) в примерах внимательнее – более внимательно, космонавт – астронавт . Гораздо чаще ситуация проста. Например, вряд ли обогащает язык слово склизский , хотя какой‑то оттенок значения отличает его от скользский . Соответственно, оба слова включаются в образованный язык, но второе – в качестве нормы, а первое – в качестве ненормы.
Стоящие на грани антинорм экспрессивные болтаться, шляться наряду с нормативным бесцельно, неприкаянно ходить или кочевряжиться наряду с не соглашаться считаться нормами не могут, хотя столь общеизвестны и употребительны, что являются достоянием образованного языка, заносятся в его словарь, но в звании ненорм. Ни у кого не хватит смелости избавить людей от широко распространённых даже сомнительных синонимов, параллельных, схожих слов, форм, выражений.
Нелепо счесть слово храм нормой, а церковь, кирха, костёл, синагога, хурул считать её вариантами. Нельзя рассматривать как вариант нормативного названия высшего законодательного органа парламент или тем более изгнать за пределы образованного языка номинации, пишущиеся официально как собственные имена с заглавной буквы: Дума, Рада, Бундестаг, Хурал, Меджлис, Риксдаг, Сейм, Стортинг, Кнессет, Альтинг . Неразумно не занести в образованный язык названия юрта, чум, фанза , вероломно выбросив их или признав вариантами нормативных дом, жилище . На правах гостей присутствуют в русском словаре, не считаясь его органическим элементом, и толкуемые как степь: саванна – степь в Африке, прерия – степь в Северной Америке, пампасы – степь в Южной Америке.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 132; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!