Самая великолепная романтика в самой простой форме 16 страница
{312} (Кузнецова делает этюд: состояние Натальи с начала сцены.)
Вл. И. С какими чувствами вы скажете: «Убить, растоптать»? У вас не было сейчас такого желания: растоптать! Ничего не желаю, ничего не желаю, знать ничего не хочу… Впечатление получится, что она с ума сошла, дикая.
(Прейс поет арию Натальи: «Одна, одна».)
(Ю. А. Прейс.) Какое здесь зерно? Тянет на лирику, но самое основное — это безвыходность: нет мне выхода. Не такого хочется: Леня, Леня! — вот, вот, приди сейчас — и он придет, как полагается в опере. А какая здесь основа? Безвыходность. Я кричу, я воплю, потому что нет мне выхода. Я себе подсказываю «монолог»: остается только повеситься.
«Леня, Леня, где ты?» — но его нет и не будет. У вас «Леня, Леня» — штампованно-оперно.
Надо крепко схватить зерно и его держать. А зерно — пропади все пропадом, нет выхода! И все краски отсюда. Хочется об стену биться, грызть землю, кричать «Леня, Леня», а не «призывать» его по оперному штампу. Сейчас у меня мысль: умереть. Петь кончила. Громадная пауза. Жить будет легко на «отыгрыше» переживаний. Не на внешнем метании, а на какой-то остановке, на мысли — умереть! Есть только одна мысль, это страшная мысль. Вот на этой страшной мысли и останавливается. Метание не на беготне, а внутреннее. Ничего нормального не может быть, все — дико, вся — сумасшедшая.
(Повторение куска сцены от слов «умереть» до слов «ласточка, белые облака».)
|
|
|
(Ю. А. Прейс.) Опасная вещь, что сядете между двух стульев. Музыка тянет на лирику. А вы не хотите лирики. Какое же зерновое самочувствие?
П. С. Златогоров[45]. Вот теперь я умру.
Вл. И. Не вышло бы «резонерство». Все — на эмоции, все — на чувстве. Дойти до того, что — плохо понимаю, я только знаю, что есть смерть, смерть — и это единственный выход. Не хочу солнца, не вижу ласточек — это никакой радости не дает. Отомстить своей смертью! Какое самочувствие можно сюда прибавить, чтобы уйти от лирики «ласточек» и «солнышка»?
«Уйдем с тобой, сыночек!» — тут переход в трагедию, другая краска: слезы льются. Какое-то у несение в неведомые сферы. Не бойтесь трагедии. Все делает, как сумасшедшая. Очень нервные поступки. Великолепно делает узел петли, чтобы было крепко, чтобы не сорвалась. Но чтобы это у вас не было трезво-спокойно, {313} а со вниманием и сосредоточенностью сумасшедшей.
Я думаю, как найти технически эту дико-сумасшедшую, чтобы это не было только на нерве, потому что на спектакль у вас не хватит никаких сил и нервов и захлестнет голос. Этого никак не подскажешь, каждый сам может найти. Как найти это «Господи, простишь ли меня!» Это — не нежное. Вся я на страшном нерве, а надо это технически сделать, но чтобы не перешло в слабость. Все время остается сумасшедшей, пока Ленька не споет свою колыбельную песню. В сцене с ним все время дрожит, как в лихорадке. Вздрогнула, сказала что-то, опять вздрогнула и опять говорит. Никак не может успокоиться. И постепенно уже легче, легче. Среди песни — еще раз вздрогнула, потом успокоилась.
|
|
|
Когда начинаются мстительные слова «Жизнь бережешь для той», тоже есть у вас старый штамп, на улыбке. А между тем это: ага! ага! ты вот что хочешь, вот что хочешь!..
{314} Из стенограмм репетиции пьесы Л. М. Леонова «Половчанские сады»[clxxvii]
(1939 г.)
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 181; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!