Из которой читатель узнает о том, как были спасены жители селения Толо, как укрепилась духовная сила учения Будды и как путники избавились от грязи и очистили свои сердца 1 страница
Итак, мы остановились на том, что Танский монах вместе со своими учениками покинул пределы малого Западного неба и они вчетвером радостно отправились в дальнейший путь. Прошел месяц, весна была в самом разгаре, все цветы распустились, и вот как‑то раз наши путники увидели сады и рощи, утопающие в зелени, но тут налетел ветер, полил дождь, а день клонился к вечеру. Танский монах осадил коня и обратился к своим ученикам:
– Братья! Время позднее. Не поискать ли ночлег?
– Не беспокойся, наставник! – с усмешкой ответил Сунь У‑кун. – Если даже мы не найдем поблизости жилья, то будь уверен, что твои ученики все же имеют кое‑какую сноровку. Мы устроим здесь при дороге такой замечательный шалаш, что в нем можно будет прожить целый год, пусть только Чжу Ба‑цзе нарежет травы, а Ша‑сэн наломает сосновых сучьев. Я кое‑что смыслю в плотницком деле. Так что волноваться незачем.
– Брат, да разве можно строить здесь шалаш? – спросил Чжу Ба‑цзе. – Горы кишат тиграми, барсами, волками и змеями, а кругом бродят разные духи и демоны. Здесь даже днем опасно, каково же нам будет проводить ночь?
– Эх, Дурень! – стал подтрунивать Сунь У‑кун. – С годами ты все глупеешь. Думаешь, я бахвалюсь? Могу смело сказать, что если даже небо рухнет, то я смогу удержать его вот этим самым посохом!
Пока ученики Танского монаха препирались между собой, невдалеке показалось горное селение.
|
|
|
– Ну, вот и хорошо! – обрадованно воскликнул Сунь У‑кун. – Ночлег нашелся?
– Где? – спросил Танский монах.
– А вон там, в леске, разве не видишь? Попросим, чтобы нам разрешили переночевать, а завтра пораньше отправимся в путь.
Танский монах обрадовался и, подстегивая коня, направился к селению. Подъехав к воротам, он спешился и увидел, что они плотно заперты. Он стал стучаться и кричать: «Отоприте! Отоприте!».
Какой‑то старец с посохом в руке, в соломенных туфлях, с черной косынкой на голове, в простой одежде, открыл ворота и спросил:
– Кто здесь стучится и кричит?
Танский монах сложил руки в знак приветствия, поклонился по всем правилам вежливости и ответил:
– Благодетель наш! Я. бедный монах из восточных земель, послан на Запад за священными книгами. Наш путь пролегает мимо вашего селения. Сейчас уже поздно, и мы просим разрешения переночевать в твоей усадьбе. Будем весьма признательны тебе за оказанную милость.
– Послушай, монах! – ответил старец. – Отсюда тебе никак не попасть на Запад! Это место – малое Западное небо. До большого Западного неба еще очень далеко, причем идти будет трудно не только потом, но и сейчас.
– Почему? – спросил Танский монах.
|
|
|
– На запад от этого селения, – отвечал старец, указывая рукой, – примерно в тридцати с лишним ли, есть узкий проход, который называется Сишитун, проход Гнилых фиг, а сама гора, где находится этот проход, носит название Цицзюе – Семь преимуществ.
– Почему она так называется? – заинтересовался Танский монах.
– В поперечнике эта гора насчитывает восемьсот ли, – отвечал старец, – и вся поросла фиговыми деревьями, а древняя поговорка гласит: «Фиговые деревья обладают семью преимуществами»:
1. Способствуют долголетию.
2. Дают много тени.
3. Вороны не вьют на них свои гнезда.
4. Возле этих деревьев не водятся змеи…
5. Заиндевелые листья очень красивы.
6. Прекрасные плоды.
7. Ветви и листья очень большие и сочные.
– Вот почему эта гора называется горой Семи преимуществ. Земли здесь много, людей мало, в горы издавна никто не ходит. Ежегодно переспелые фиги падают на землю, и единственный узкий проход в скалах весь завален ими почти доверху. Дождь, снег, роса и иней мочат их, и за лето они сгнивают настолько, что превращаются в липкую грязь. Местные жители называют также этот проход проходом фиговых нечистот. Стоит подуть западному ветру, как сразу же поднимается ужасный смрад, хуже чем при очистке нужников. Сейчас самый разгар весны и чаще дуют юго‑восточные ветры, поэтому смрад пока не чувствуется.
|
|
|
Танский монах удрученно молчал. Сунь У‑кун не выдержал и стал кричать:
– Какой же ты бестолковый! Мы устали от долгого пути и пришли к тебе на ночлег, а ты докучаешь нам своими разговорами! Сказал бы прямо, что у тебя тесно и нас некуда положить, мы бы уж как‑нибудь на корточках провели эту ночь под деревьями. Зачем зря болтать?
Старец стал разглядывать Сунь У‑куна и так опешил от его безобразного вида, что в первый момент не мог выговорить ни слова. Но, придя в себя, он набрался храбрости и тогда стал кричать и размахивать посохом:
– Ах ты, невежа! Скуластая морда, вдавленный лоб, плоский нос, впалые щеки, глаза мохнатые, черт чахоточный! Не умеешь вести себя со старшими, да еще смеешь совать свое рыло и грубиянить мне, старому человеку!
Сунь У‑кун, ласково посмеиваясь, стал успокаивать старика:
– Почтенный господин мой, – вежливо проговорил он, – ты хоть и с глазами, а зрачков, видно, у тебя нет, раз не узнал меня, черта чахоточного. В правилах угадывания человека по лицу сказано так: «У кого наружность диковинная, в том скрываются качества драгоценные, как в груде камней – прекрасная яшма!» Если ты определяешь людей только по их словам и наружности, то можешь ошибиться. Пусть я безобразен на вид, но зато владею кое‑каким искусством.
|
|
|
– Откуда ты родом? – спросил старец. – Как звать тебя по имени и по фамилии? И каким искусством ты владеешь?
Сунь У‑кун рассмеялся и стал рассказывать о себе:
…Мои досточтимые предки жили в землях Дуншэнских,
Я ж с самого детства на дивной горе Хуагошань
Старался постигнуть учение совершенства,
Ему отдавая душою и разумом дань.
Сердец человечных великий, благой прародитель,
Открывший мне Истины путь, – вот кто был мой учитель!
Узнал я и понял немало вещей сокровенных:
Драконов могу покорять, будоражить моря,
За солнцем гоняться, от жара его не горя,
И горы ворочать, и также в науках военных
Любых полководцев мудрейших могу превзойти.
Задумал – и звезды собьются с прямого пути,
И Ковш повернется на небе другой стороною;
Я оборотня покорю и бесовские козни расстрою.
На дьявола злого сумею управу найти,
И землю вращаю, и небо могу унести, –
Недаром слыву я непобедимым героем!
Из камня бесценного созданная обезьяна,
Владею я даром свой облик менять постоянно!
Старец выслушал его и, сменив гнев на милость, с поклоном пригласил путников в дом.
– Прошу! Заходите в мою скромную обитель и располагайтесь как вам удобно!
Четверо монахов с конем и поклажей вошли в ворота и увидели дорожку, обсаженную с обеих сторон густыми рядами терновников. Вторые ворота были устроены в стене, сложенной из кирпича и камней, и тоже покрыты колючими растениями. И только за этими воротами оказались строения из трех отделений, покрытые черепичной крышей. Старец ввел гостей в дом, усадил и стал потчевать чаем, приказав слугам приготовить еду. Немного погодя слуги поставили столы и начали расставлять на них обильные яства: визигу, бобовый сыр, ростки батата, тертую редьку, перец и горчицу, брюкву, отварной рис и суп из растения «куй», вымоченного в уксусе.
Наставник и его ученики наелись до отвала. После еды Чжу Ба‑цзе отвел в сторону Сунь У‑куна и тихо спросил его:
– Брат! Объясни, почему вначале старец не хотел оставить нас ночевать, а теперь вдруг стал так гостеприимен, что даже устроил нам обильную трапезу?
– Подумаешь! – возразил Сунь У‑кун. – Что стоит все это угощение? Погоди, завтра я еще потребую с него по десять сортов плодов и овощей нам на дорогу!
– Как тебе не стыдно? – укоризненно прошептал Чжу Ба‑цзе. – Мало того что своим бахвальством ты сбил с толку старика и он угостил нас на славу, не подозревая обмана… Как бы не пришлось завтра бежать без оглядки. Неужто он еще станет устраивать нам проводы?
– Не горячись! – спокойно отвечал Сунь У‑кун. – Я знаю, как заставить его сделать это.
Прошло еще немного времени и совсем стемнело. Старец велел зажечь фонари. Сунь У‑кун, поклонившись ему в пояс, спросил:
– Как прикажешь величать тебя, повелитель мой?
– Моя фамилия Ли, – ответил старец.
– Видно, все это селение является родовым и называется по твоей фамилии?
– Нет, – отвечал старец, – оно называется Толо. В нем насчитывается более пятисот дворов, и все они носят другие фамилии. Пожалуй, только я один зовусь Ли.
– Благодетель мой, почтенный Ли, – продолжал Сунь У‑кун. – Скажи мне, из каких добрых побуждений ты угостил нас такой обильной трапезой?
Старец встал со своего места и произнес:
– Я услышал от тебя, что ты умеешь ловить оборотней и проклятых злых духов. У нас здесь водится злой дух‑оборотень, и я хотел бы обременить тебя просьбой изловить его ради нас всех, обитателей этого селения. За это мы щедро отблагодарим тебя!
Обратив лицо вверх, Сунь У‑кун пробормотал клятву послушания и сказал:
– Благодарю за оказанную мне честь!
Чжу Ба‑цзе не стерпел и крикнул:
– Вы только посмотрите на него! Навлекает беду на нас! Когда его просят изловить злого духа‑оборотня, он готов услужить кому угодно, словно родному тестю, заранее даже поклялся!
– Премудрый брат мой! – веско произнес Сунь У‑кун. – Ты ведь не знаешь, в чем дело. Я дал клятву для того, чтобы старик больше ни к кому не обращался с этой просьбой.
Танский монах, услышав эти слова, сказал:
– Ну и мартышка! Всюду суется. А что, если у этого злого духа‑оборотня чары сильнее твоих и тебе будет не под силу изловить его? Получится, что мы, монахи, отрешившиеся от всего мирского, лгуны и обманщики?
– Не сетуй на меня, наставник мой! – засмеялся Сунь У‑кун. – Погоди! Дозволь мне еще спросить его.
– О чем еще ты хочешь спросить? – отозвался старец. – Скажи мне, – начал Сунь У‑кун, – какой злой дух‑оборотень смеет появляться в твоих хоромах, когда здесь совершенно ровное и спокойное место и к тому же рядом живет много людей?
– Так и быть, не буду обманывать тебя, – ответил старец. – У нас здесь с давних времен всегда было тихо и спокойно, но вот три года тому назад, в шестом месяце, вдруг налетел сильный порыв ветра. В эту пору все люди были очень заняты: кто молотил хлеб на току, кто рассаживал рис на полях. Сначала все думали, что погода переменилась, но потом оказалось, что вместе с порывом ветра появился злой дух‑оборотень. Он пожирал коров и коней на пастбищах, поедал свиней и баранов, глотал целиком кур и гусей, заглатывал живьем мужчин и женщин. С того времени он стал часто посещать нас и причиняет большой вред. Обращаюсь к тебе, как к наставнику! Если ты в самом деле обладаешь волшебными средствами, излови этого беса, очисти от него нашу землю. Обещаю тебе, что жители щедро отблагодарят тебя! Верь мне, я говорю истинную правду.
– Такого беса, пожалуй, трудно изловить, – в раздумье произнес Сунь У‑кун.
– Конечно, трудно! – поспешил поддакнуть ему Чжу Ба‑цзе, – очень трудно! Да и к чему ловить каких‑то бесов? – продолжал он. – Мы ведь странствующие монахи. Нам бы только переночевать, а завтра с утра мы снова отправимся в путь.
– Ах, вот вы какие! – закричал старец. – Обманом вымогаете подаяния! Распустили свои лживые языки и стали бахвалиться, что можете звезды смещать и ручку Ковша поворачивать, злых духов и бесов покорять, а как дошло до дела, так испугались: «Трудно изловить»! – передразнил он.
– Да что ты, старичок?! – ласково проговорил Сунь У‑кун. – Беса поймать легко, только народ у вас здесь не очень дружный, потому я и сказал: «Трудно изловить».
– Откуда ты взял, что у нас народ не дружный? – обиделся старик.
– Сам посуди, – отвечал Сунь У‑кун. – Вот уже три года у вас здесь бесчинствует злой дух‑оборотень. Загубил невесть сколько жизней. Если бы у вас народ был дружный, я думаю, каждый охотно дал бы хоть по одному ляну серебра. С пятисот дворов можно было бы собрать пятьсот лян, а за такие деньги всюду найдется штатный даос‑колдун, который может изловить беса. Как же иначе объяснить то, что вы три года безропотно терпите мучения от этого дьявола?
– Ну, уж если говорить о деньгах, то даосам должно быть стыдно до смерти! Да кто у нас не потратил на это дело три, а то и целых пять лян серебра? Вот и в позапрошлом году наши жители ходили к одному монаху, на южный склон горы, просили его прийти изловить беса, так ничего у него не вышло.
– А каким способом собирался он изловить беса? – спросил Сунь У‑кун.
Старик отвечал:
Как положено, монах облачился,
Сутры толковать священные начал:
Поначалу речь повел о Кунцяо
А потом и к Фахуа обратился.
Благовонные возжег он куренья;
В руки взявши золотой колокольчик,
Все читал да причитал неустанно,
Надлежащего исполненный рвенья.
От его молений бес пробудился,
Исповедывавший ересь лихую;
Он услышал голос истинной веры
И, услышав его, встревожился и озлился.
Облака нагнал на наше селенье,
Вместе с буйными ветрами и градом,
И, представ перед бессильным монахом,
На него злодей напал в исступленье.
Завязался бой великий меж ними,
Похвалы и удивленья достойный;
Кулаками бьет монах злого беса,
Тот орудует когтями своими.
Долго доблестный монах продержался:
Голова его гола, что колено,
И противник за нее ухватиться
Был не в силах, как он там ни старался.
Все ж победа оказалась за бесом:
По макушке бритой стукнув монаха
Так, что череп, как арбуз, раскололся,
Бес закутался завесой из праха:
Как видение, в тумане исчез он.
Сунь У‑кун рассмеялся:
– Выходит, что он сам пострадал!
– Пострадали мы, а он только поплатился жизнью, – сказал старик. – Нам пришлось покупать гроб и устраивать похороны, да еще ссужать деньгами его учеников, которые до сих пор не успокоились и всё грозятся подать на нас жалобу.
– И больше вы ни к кому не обращались с просьбой изловить беса? – спросил Сунь У‑кун.
– В прошлом году опять звали одного даоса.
– Как же он ловил беса?
– А вот как. – И старик снова начал говорить:
Надев златой убор и облаченье,
Достойный муж костяшками пощелкал,
Прочел магические изреченья
Над чистою водою втихомолку;
Исполнив надлежащие обряды,
Даос почтенный вызвал духа злого.
В покрове из тумана ледяного
Явился тот и стал доступен взгляду.
Тут начался меж ними бой жестокий,
Как листья в бурю, закружились оба,
И мгла, как ненасытная утроба,
Их поглотила во мгновенье ока.
Когда же непогода прекратилась,
Туман рассеялся над местом боя.
Мы все туда бегом бежать пустились,
Разыскивать несчастного героя.
Как курица, попавшая в похлебку,
На дне ручья лежал он без движенья,
Растерзанный, с разодранною глоткой, –
Несчастный! Потерпел он пораженье!
– Выходит, второй монах тоже пострадал, – засмеялся Сунь У‑кун.
– Да он только отдал жизнь, и все, – возразил старик, – а нам опять пришлось раскошеливаться впустую.
– Ничего, ничего! – стал успокаивать старика Сунь У‑кун. – Я непременно изловлю этого дьявола.
– Если ты в самом деле знаешь, как поймать беса, то я сейчас схожу за старейшинами нашего селения, и мы напишем бумагу: одолеешь его, мы заплатим тебе столько, сколько сам назначишь, ни на полгроша не обманем. Если же он тебя побьет, то пусть с нас никто не взыскивает, такова уж, видно, воля неба.
– Ишь ты какой! – сквозь смех проговорил Сунь У‑кун. – Видно, здорово тебя припугнули. Да мы ведь не такие люди. Приглашай скорей своих старейшин.
Старец очень обрадовался и тотчас велел слугам пригласить соседей слева и справа, старших и младших двоюродных братьев по отцу и матери, родных и друзей. Всего набралось восемь старцев, которые явились и представились монахам.
Речь зашла о поимке беса‑оборотня. Все старцы пришли в восторг и стали спрашивать: кто же берется изловить беса?
Сунь У‑кун скрестил руки на груди и, выступив вперед, сказал:
– Это я, смиренный монах!
Старцы в страхе заговорили:
– Ничего не выйдет! Тебе не справиться! Этот бес владеет множеством чар, да и сам он здоровенный. А ты, почтенный монах, такой тщедушный и маленький, что даже не заполнишь просвета между его зубами и клыками!
– Уважаемые мои почтенные господа! – смеясь, ответил Сунь У‑кун. – Плохо вы в людях разбираетесь. Я хоть и мал ростом, зато очень крепкий, как говорится, «вспоили меня водой от точильного камня, лучший из всех пяти жизненных духов играет во мне!».
Старцам ничего другого не оставалось, как поверить, и они перешли к делу:
– Сколько же ты возьмешь в награду за поимку беса, почтенный монах? – спросил самый старший.
– Какая там еще награда! – отвечал Сунь У‑кун. – В народе есть такая поговорка: «Кто о золоте говорит, у того пелена на глазах, кто о серебре говорит, тот круглый дурак, а кто о меди говорит, от того дурно пахнет!» Мы – добродетельные монахи и никаких денег нам не надо!.
– Судя по твоим словам, – сказали старцы, – вы действительно весьма добродетельные монахи‑аскеты. Но где это видано, чтобы даром трудились? Раз ты не хочешь денег, мы можем предложить тебе другое: все мы занимаемся рыболовством и земледелием и этим кормимся. Если ты в самом деле одолеешь беса и очистишь нашу землю, каждый из нас выделит в дар по два му самой лучшей полевой земли, таким образом наберется тысяча му, которые мы нарежем в одном месте. Вы с вашим наставником возведете там монастырь и будете предаваться созерцанию, что, пожалуй, лучше, нежели скитаться по свету, подобно облакам.
– Об этом и говорить нечего! – рассмеялся Сунь У‑кун. – Допустим, что мы возьмем вашу землю, значит, надо будет обзаводиться хозяйством, держать коней и слуг, платить налоги, поставлять фураж, поздно ложиться, рано вставать. Этим пред – ложением вы просто без ножа нас режете.
– И от одного ты отказываешься и от другого, – огорченно молвили старцы. – Так скажи, чем же отблагодарить тебя?
– Я – человек, ушедший из мира – ответил Сунь У‑кун. – Напоите чайком, покормите вареным рисом, – вот и все воздаяние!
– Ну, это пустяки, – обрадовались старейшины. – А теперь расскажи нам, как ты думаешь изловить беса.
– Как только он появится, – сказал Сунь У‑кун, – так я его и поймаю.
– Он ведь огромный! – предупредили старцы. – Голова его упирается в небо, а ноги – в землю. При его приближении налетает сильный порыв ветра, а когда он исчезает, остается туман. Как же ты приблизишься к нему?
– Если этот дьявол способен только вызвать ветер и носиться в облаках, то он годится мне во внуки. Не беда, что он ростом велик; я все равно с ним справлюсь.
Пока они беседовали, неожиданно завыл ветер. Старцы пришли в смятение и, дрожа от страха, стали говорить:
– У этого монаха дурной язык: как заговорил о дьяволе, так дьявол тут как тут!
Хозяин, старец Ли, открыл калитку и стал звать всех своих родных, а также Танского монаха:
– Заходите сюда! Заходите! Прячьтесь скорей! Бес явился!
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 113; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!