Из которой читатель узнает о том, как были спасены жители селения Толо, как укрепилась духовная сила учения Будды и как путники избавились от грязи и очистили свои сердца 4 страница
Танский монах, услышав эти слова, украдкой взглянул на правителя и заметил, что лицо у него желтое, сам он изможденный и производит впечатление человека слабого и телом и духом.
Танский монах хотел было спросить правителя, каким недугом он страдает, но тут появился стольничий и доложил, что можно пригласить Танского монаха на трапезу.
Правитель обратился к нему с приказанием:
– Приготовьте в зале Ароматов два места рядом, я хочу пость вместе с благочестивым наставником.
Танский монах поблагодарил за милость и отправился вместе с правителем к столу. Однако об этом мы рассказывать не будем. Обратимся к Сунь У‑куну, который находился в подворье. Он велел Ша‑сэну заварить чай, отварить рис и приготовить постные блюда.
– Поставить чай и отварить рис – дело не трудное, – сказал Ша‑сэн, – а вот приготовить как следует овощи не так‑то просто.
– Почему же? – спросил Сунь У‑кун.
– Потому что у нас нет ни масла, ни соли, ни сои, ни уксуса, – отвечал Ша‑сэн.
– У меня при себе есть немного денег, – сказал Сунь У‑кун, – пошлем Чжу Ба‑цзе, пусть купит.
Дурень Чжу Ба‑цзе стал отвиливать:
– Нет, я не смею показываться на улицах. У меня такой безобразный вид, что может случиться какая‑нибудь беда, а потом наставник будет меня ругать.
– Какая же может быть беда, если ты идешь честно покупать, не выпрашивать, не отнимать? – уговаривал его Сунь У‑кун.
|
|
|
– Ты разве не видел, каким я был робким и смирным, когда мы шли сюда? – сказал Чжу Ба‑цзе. – И все равно, стоило мне у самых ворот высунуть рыло, как от страха попадало несколько десятков зевак. Можешь представить себе, сколько людей умрет от страха, если я вдруг появлюсь на базаре!
– Ты только и умеешь затевать скандалы, – раздраженно сказал Сунь У‑кун. – А скажи, видел ты, что продают там?
– Ничего я не видел, – отвечал Чжу Ба‑цзе. – Пока мы шли, наставник все время заставлял меня смотреть вниз и не затевать никаких ссор.
– Эх ты! – насмешливо сказал Сунь У‑кун. – Посмотрел бы, какие там винные погребки, лабазы с рисом, мукомольные мельницы, не говоря о лавках, торгующих шелком. А какие прекрасные чайные, мучные магазины с громадными блинами и огромными пампушками; в кабачках – отличные супы и приправы, чудесные овощи, словом, уйма всевозможных лакомств: сладкие пироги, разные сласти, трубочки с начинкой, жареные пирожки, медовые пряники… всего и не перечесть! Хочешь, пойдем я угощу тебя.
У Чжу Ба‑цзе уже слюнки потекли от всего услышанного. Он не выдержал соблазна, подскочил к Сунь У‑куну и сказал:
– Так и быть, брат, на этот раз ты угости меня! А в следующий раз, как только наберу сколько‑нибудь денег, так обязательно угощу тебя.
|
|
|
Сунь У‑кун усмехнулся и сказал:
– Ну, Ша‑сэн! Оставайся тут и смотри, чтобы рис хорошенько сварился, а мы сходим за приправами и живо вернемся!
Ша‑сэн понимал, что Сунь У‑кун собирается подшутить над Чжу Ба‑цзе, и, притворившись недовольным, сказал:
– Вы уж купите себе побольше да возвращайтесь сытыми!
Чжу Ба‑цзе торопливо собрал чашки и плошки и вышел вместе с Сунь У‑куном за ворота.
Стоявшие у ворот привратники спросили их:
– Куда собрались, уважаемые?
– Хотим купить приправ, – отвечал Сунь У‑кун.
– Идите по этой улице прямо на запад, – сказал один из привратников, – завернете за угол, обойдете сторожевую башню, а рядом будет лавка торгового дома Чжэн. Там всем торгуют. Вы купите сколько угодно масла, соли, сои, уксуса, имбиря, перца и чайного листа!
Приятели, взявшись за руки и держась рядом, пошли в указанном направлении. Сунь У‑кун прошел уже несколько чайных и кабачков, но ничего не купил и ничем не угостил Чжу Ба‑цзе.
Тот не вытерпел и закричал:
– Брат! Давай купим чего‑нибудь и поедим!
Но, как вам уже известно, Сунь У‑кун решил подшутить над Чжу Ба‑цзе и, конечно, отказался.
|
|
|
– Что ты, дорогой мой! До чего ты неопытен! Походим еще, выберем, где побольше да получше, там купим и поедим.
Пока они разговаривали между собой, за ними увязалась целая толпа зевак, наперебой стремившихся разглядеть странных монахов. Вскоре они дошли до сторожевой башни и увидели возле нее огромную толпу, запрудившую все улицы и переулки. Люди шумели, и Чжу Ба‑цзе остановился:
– Брат! – робея произнес он. – Я не пойду. Слышишь, как народ шумит! Боюсь, как бы нас не схватили. К тому же мы здесь чужие и можем показаться подозрительными. Что будет, если нас схватят и уведут?!
– Глупости! – отвечал Сунь У‑кун. – Кто станет хватать монахов, да еще ни в чем не повинных? Давай проберемся через толпу, зайдем в лавку торгового дома Чжэн, накупим разных приправ и тогда вернемся.
– Нет, нет, нет! – отнекивался Чжу Ба‑цзе. – Я не стану лезть на рожон и навлекать беду! Знаешь, что может случиться, когда мы начнем протискиваться в толпе? У меня захлопают мои огромные уши! От страха люди начнут падать, их станут давить, а если кого‑нибудь задавят насмерть, мне придется расплачиваться собственной жизнью.
– В таком случае постой здесь, у стены, а я пойду, куплю что надо, вернусь сюда, а затем угощу тебя постной лапшой и жареными блинами, – сказал Сунь У‑кун.
|
|
|
Дурень передал Сунь У‑куну чашки и плошки, повернулся к стене, спрятал свое рыло и стал как вкопанный.
Сунь У‑кун прошел стороной мимо сторожевой башни и попал в самую толкучку. Пролезая прямо через толпу, он стал прислушиваться, о чем говорили. Оказывается, на стене башни висело воззвание правителя к народу, и все наперебой стремились прочесть его. Сунь У‑кун протиснулся поближе и своими зоркими, горящими глазами с золотистыми зрачками быстро пробежал все от начала до конца.
Воззвание гласило:
«Мы, правитель Пурпурного царства, расположенного на большом материке Синюхэчжоу, со дня нашего правления привели в покорность и подчинение все соседние государства четырех стран света, и народ наш отныне пребывает в безмятежном покое и благополучии. Однако с недавних пор дела государства стали неблагополучны, так как тяжкий недуг приковал нас к постели, и чем больше проходит дней, тем трудней ожидать исцеления. Наша верховная палата врачевания неоднократно изыскивала лучшие способы, но оказалась не в состоянии вылечить нас.
Ныне обращаемся с этим воззванием ко всем просвещенным мужам из всех стран Поднебесной: с севера, с востока, из цветущего Серединного государства и из прочих стран. Если у кого из вас найдется верный способ лечения или снадобье для исцеления, приглашаем пожаловать к нам во дворец, излечить наше бренное тело. Тому, кто избавит нас от тяжкого недуга, обещаем охотно отдать во владение полцарства. В доказательство того, что обещание наше не пустое, издали мы сие воззвание, которое надлежит повсюду развесить на видных местах».
Прочитав воззвание, Сунь У‑кун пришел в восторг и радостно сказал сам себе:
– У древних есть замечательное изречение: «Тому, кто в ходьбе иль в движении, всегда выпадает третья доля богатства». Давно бы следовало выйти, а не сидеть без толку в этом подворье. Раз уж на то пошло, то покупать какие‑то приправы вовсе незачем! Придется отложить на денек путешествие за священными книгами, а я, старый Сунь У‑кун, разыграю из себя опытного лекаря.
Ну и Великий Мудрец! Он изогнул спину дугой, бросил чашки и плошки, взял щепотку пыли, подбросил ее вверх, прочел заклинание и, превратившись в невидимку, тихонько пробрался к воззванию и разом сорвал его. Обернувшись лицом на северо‑восток, он вобрал в себя воздух и дунул. Сразу же поднялся сильный вихрь, который разогнал всю толпу. Сунь У‑кун вернулся к тому месту, где оставил Чжу Ба‑цзе, и увидел, что Дурень стоит, уткнувшись носом в стену, без движения, словно спит.
Сунь У‑кун не стал его тревожить, сложил лист воззвания и незаметно засунул ему за пазуху, затем повернулся и легкими шагами направился в подворье. Здесь мы пока и расстанемся с ним. Вернемся к толпе у сторожевой башни, которую разогнал сильный вихрь. В первый момент все стали закрывать лица руками и зажмурились от пыли. Когда же вихрь промчался, оказалось, что царское воззвание исчезло. Все оцепенели от страха.
Лист с воззванием получили еще утром во дворце двенадцать евнухов и двенадцать стражников. Они вывесили этот лист, но он не провисел и трех часов, как его сорвало вихрем и куда‑то унесло. Трясясь от страха, чиновники пустились во все стороны на поиски. Кому‑то из них случайно попался на глаза Чжу Ба‑цзе у которого из‑за пазухи торчал сложенный лист воззвания.
Толпа сразу же обступила Чжу Ба‑цзе со всех сторон.
– Это ты сорвал царское воззвание? – допытывались чиновники.
Дурень быстро поднял голову и так оскалил зубы, что от ужаса стражники запрыгали и повалились на землю. Чжу Ба‑цзе повернулся и уже хотел было бежать, но несколько храбрецов преградили ему дорогу, схватили его и опять стали допрашивать:
– Это ты сорвал воззвание с призывом вылечить нашего царя? Что же ты не спешишь во дворец? Куда собрался?
Дурень окончательно растерялся и стал огрызаться:
– Отстаньте от меня! Это ваши детки сорвали воззвание! Пусть ваши внуки лечат вашего царя!
Один из стражников спросил:
– Покажи, что у тебя за пазухой?
Тут Чжу Ба‑цзе наклонил голову и увидел, что у него действительно торчит какой‑то лист бумаги. Он развернул его и, взглянув, заскрежетал зубами:
– Ну и негодная обезьяна! – выругался он. – Видно, задумала погубить меня!
Издав возглас досады, Чжу Ба‑цзе хотел было разодрать бумагу на мелкие клочки, но толпа накинулась на него.
– Не рви, а то смерть тебе! – закричали в толпе. – Ведь это воззвание нашего правителя! Как же ты смеешь так обращаться с ним? Ты сорвал его и спрятал у себя за пазухой, значит, неспроста, наверное ты самый лучший из всех лекарей во всем царстве. Идем с нами скорей!
– Да что вы пристали ко мне! – не на шутку разозлился Чжу Ба‑цзе. – Вы ведь не знаете, кто сорвал воззвание. Я этого не делал. Его сорвал мой старший брат в монашестве по имени Сунь У‑кун. Он тайком запрятал его ко мне за пазуху, оставил меня здесь одного, а сам удрал. Если хотите разобраться в этом деле, то я пойду с вами на поиски!
– Что за чепуху ты городишь! – кричали в толпе. – Ведь не зря говорит пословица: «Никто не станет звонить в колокол, который только собираются отлить». Ты сейчас сорвал воззвание, кого же нам еще искать? Нечего с тобой разговаривать! Возьмем да и отведем тебя к нашему повелителю!
И толпа кинулась на Чжу Ба‑цзе. Люди обступили Дурня.
Одни тащили его, другие подталкивали. Но Чжу Ба‑цзе уперся ногами так крепко, словно у него выросли глубокие корни. Добрый десяток дюжих молодцов не смог сдвинуть его с места.
– Ну что за невежи! – кричал Чжу Ба‑цзе. – Не умеете вежливо обращаться со старшими! Если будете тащить меня, смотрите, я потеряю терпение, а уж если я разойдусь, то не взыщите и пеняйте на себя!
Вскоре всполошились все соседи, и громадная толпа окружила Чжу Ба‑цзе плотным кольцом. В толпе оказалось двое пожилых евнухов, которые стали ругать Чжу Ба‑цзе.
– Мужлан ты этакий! – говорили они. – Откуда ты взялся и что у тебя за образина и голосище?
– Мы из восточных земель, – ответил Чжу Ба‑цзе, – нас послали на Запад за священными книгами. Мой наставник приходится названым младшим братом Танскому императору и сейчас находится во дворце вашего правителя, чтобы получить про – пуск по проходному свидетельству. А я с моим старшим братом пришли сюда купить приправ. Увидев, что возле сторожевой башни столпилось очень много народу, я не осмелился пойти туда. Старший брат мой велел мне здесь ожидать и пошел один. Он увидел воззвание, вызвал порыв ветра, который сорвал лист, а затем тайком засунул его мне за пазуху и убежал.
Один из евнухов сказал:
– Мне давеча довелось встретить одного белолицего и пол – ного монаха, который входил во дворец. Наверное, это и был твой наставник?
– Он самый! Он самый! – обрадовался Чжу Ба‑цзе.
– А куда же девался твой старший брат? – спросил евнух.
– Нас всего четверо, – стал объяснять Чжу Ба‑цзе, – наставник отправился за пропуском, а мы трое, его ученики, вместе с поклажей и конем расположились отдохнуть с дороги в подворье для иноземцев из разных стран. Старший брат мой пошутил надо мной и, наверное, вернулся в подворье.
– Отпустите его, – приказал евнух стражникам. – Мы пойдем вместе с ним в подворье и там все узнаем.
– Ишь, какие заботливые бабушки, – сказал Чжу Ба‑цзе, освободившись от стражников.
– Этот монах совсем запутался! Вместо того, чтобы величать нас дедушками, стал называть бабушками!
Чжу Ба‑цзе рассмеялся:
– Вовсе я не запутался, – сказал он, – вы сами перепутали мужское и женское начало. Они ведь кастрированы, а вы зовете их не тетками и бабками, а дедушками!
Толпа зашумела:
– Нечего зубоскалить! Пойдем живей на поиски твоего брата!
На улице галдели и кричали не триста, а, пожалуй, все пятьсот человек. Толпа чуть ли не на руках доставила Чжу Ба‑цзе к самым воротам подворья.
– Уважаемые горожане! – обратился к толпе Чжу Ба‑цзе. – Мой старший брат не такой покладистый, как я, и не потерпит шуток с вашей стороны. Он очень горяч. Советую вам поклониться ему, назвать его почтенный Сунь, тогда он любезно обойдется с вами. В противном случае он будет так ершиться, что вы с ним никак не поладите.
– Если у твоего старшего брата в самом деле есть средство исцеления и он вылечит нашего правителя, – сказали разом все присутствовавшие чины, – то ему будет принадлежать половина нашего царства, а потому нам подобает нижайше поклониться ему.
Толпа зевак продолжала шуметь у ворот подворья. Чжу Ба‑цзе провел с собой дворцовых евнухов и стражников прямо в помещение. Он слышал, как Сунь У‑кун рассказывал Ша‑сэну о том, что сорвал воззвание и подшутил над Чжу Ба‑цзе. Подойдя к Сунь У‑куну, Чжу Ба‑цзе схватил его и закричал в неистовстве:
– И ты еще считаешь себя человеком! Обманщик ты гнусный! Сказал, что угостишь меня лапшой, жареными блинами и пампушками, а все это оказалось враньем! Вызвал вихрь, сорвал какое‑то воззвание и тихонько запрятал его мне за пазуху с тем, чтобы превратить меня в посмешище! И это называется старший брат!
– Эх ты, Дурень! – засмеялся Сунь У‑кун, – наверное, ты сбился с дороги и забрел куда не следует. Я прошел мимо сторожевой башни, купил приправы и сразу же поспешил к тебе, но тебя нигде не было, потому я и пришел сюда первым. Когда же я мог сорвать воззвание?!
– Здесь находятся вместе со мной чины, которым поручено было следить за сохранностью воззвания, – ответил Чжу Ба‑цзе.
Не успел он проговорить эти слова, как подошли несколько евнухов и стражников, которые совершили низкий поклон перед Сунь У‑куном.
– Почтенный отец Сунь! – вежливо молвили они. – Сегодня нашему государю улыбнулось счастье; само небо ниспослало нам тебя, чтобы ты помог ему. Ты, конечно, не откажешься проявить свое уменье врачевателя и вылечить нашего правите ля. Если только ты исцелишь его от недуга, он поделит с тобой свое царство и свою власть.
Сунь У‑кун выслушал их с серьезным видом, взял воззвание из рук Чжу Ба‑цзе и спросил:
– Вы, должно быть, как раз и являетесь чинами, наблюдающими за сохранностью этого воззвания?
Поклонившись до земли, один из евнухов ответил:
– Я твой покорный раб, служу во дворце и слежу за соблюдением церемоний и этикета. А остальные чины служат в придворной страже.
– Должен признаться, – сказал Сунь У‑кунь, – что воззвание к врачевателям действительно сорвал я, вот почему я и послал моего младшего брата привести вас сюда. Поскольку ваш повелитель болен, напомню вам широко известную пословицу: «Лекарства неосмотрительно не покупают, лекарей больные не осуждают». Ступайте к вашему правителю и скажите ему, что‑бы он сам пожаловал ко мне просить об излечении. Я владею средством исцелять больных только в том случае, если они приходят ко мне.
Евнухи перепугались, услышав эти слова, а стражники стали переговариваться:
– Раз он так хвастается, значит, не зря. Пусть одни из нас останутся и будут умасливать его, а другие отправятся во дворец и доложат обо всем.
Тотчас же четыре евнуха и шесть стражников поспешили во дворец и без доклада прошли к своему повелителю.
– О наш владыка‑повелитель! Великая радость! – сообщили они.
Как раз в это время правитель Пурпурного царства, закончив трапезу, вел беседу с Танским монахом.
– Какая радость? – спросил он чиновников, выслушав их. Старший евнух стал рассказывать:
– Мы, твои ничтожные рабы и слуги, сегодня утром получили воззвание к врачевателям и повесили его на людном месте у сторожевой башни. Премудрый благочестивый монах Сунь из восточных земель великого государства Тан сорвал это воззвание. Он сейчас находится в подворье для иноземцев и требует, чтобы ты, повелитель, лично пожаловал к нему с просьбой об излечении. Он владеет средством изгонять болезнь, когда сами больные приходят к нему. Вот почему мы и поспешили к тебе с докладом.
Правитель очень обрадовался и обратился к Танскому монаху:
– Уважаемый наставник! Скажи мне, сколько у тебя высокочтимых учеников?
Сложив руки ладонями вместе, Танский монах отвечал:
– У меня, бедного монаха, всего только три глупых ученика.
– А кто из твоих достопочтенных учеников занимается врачеванием? – продолжал расспрашивать правитель.
– Скажу тебе по правде, великий государь, – отвечал Танский монах, – что мои ученики простые, невежественные люди. Они умеют лишь носить поклажу и седлать коня, хорошо переправляются через горные реки и потоки, помогают мне, бедному монаху, взбираться на горы и спускаться с них. Бывало, что в опасных местах мои ученики покоряли злых духов, ловили тигров и подчиняли драконов, – вот и все, что они умеют. Ни один из них не может быть сведущим в свойствах снадобий.
– Зачем ты скромничаешь, уважаемый наставник! Видно, само небо устроило так, что именно сегодня, когда я поднялся на свой трон, ты, уважаемый наставник, к счастью, явился во дворец. Если ты говоришь, что твой высокочтимый ученик незнаком с врачеванием, то как же он позволил себе сорвать мое воззвание и велел моим людям передать, чтобы я сам пожаловал к нему? Безусловно, он единственный во всем государстве владеет даром исцеления, иначе и быть не может!
Затем правитель обратился к своим приближенным:
– Гражданские и военные сановники! Я настолько ослабел, что не решаюсь дойти до колесницы. Отправляйтесь все вместо меня к благочестивому монаху Суню и от всего сердца попросите его осмотреть меня и определить мой недуг. Когда вы явитесь к нему, ни в коем случае не проявляйте пренебрежения и величайте его преосвященным благочестивым монахом Сунем. Оказывайте ему почести, как мне, вашему повелителю.
Сановники обещали в точности выполнить наказ и вместе с евнухами и стражниками, призванными следить за сохранностью воззвания, отправились в подворье. Своими поклонами они так напугали Чжу Ба‑цзе и Ша‑сэна, что один укрылся в соседнем помещении, а другой шмыгнул за стену.
Великий Мудрец смотрел на прибывших, сидя на своем месте, и даже не шелохнулся. Чжу Ба‑цзе, подглядывавший тайком за происходившим, со злобой и обидой подумал:
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 95; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!