О бегстве брата Елпидия и о возвращении Евфалия, а также о том, чтобы охотно, по мере своих сил, исполнять работы
Братия и отцы. Справедливо сказано: не исполнится ухо слышания и око зрети (Еккл. 1:8). Ибо сколько бы раз раньше я вам ни говорил о том, что полезно и как нужно жить, и, однако, я всегда нахожу, что из этого ничего не уцелевает и не сохраняется: едва лишь мои речи проникают к вам в уши, как тотчас же и вылетают оттуда; пока вы внимаете моим поучениям, они держатся немного времени в вашей душе, а потом скоро же и исчезают из памяти. <790> Такова уже ваша природа: она не в силах удерживать то, что ей сообщается, и снова требует повторения этого, как тело требует новых пищи и питья. Поэтому мне нужно постоянно как бы всеивать в вас наставления и влагать благие увещания, заимствуя их или из Боговдохновенного Писания, или вынося из собственной души. Вот и в настоящем случае, если бы вы помнили то, чему вас учили и что вам было заповедано раньше, еще в самом начале, то не нужно было бы и никакой беседы (348).
Но так как у вас все стерлось и исчезло, то необходимо постоянно сызнова повторять прежнее и возобновлять старое, чтобы таким путем мы, хотя бы по видимости, достигали своего спасения. Я говорю все это ввиду как вообще различных обстоятельств нашей жизни, так, в частности, относительно настоящего происшествия с братом Елпидием, который, все перезабывши, все презревши и поправши то, что сам же когда‑то исповедал пред Богом и Его избранными Ангелами, <791> полетел в место погибели, в ров отступничества и в яму отречения. Не было ли его житье лучше, чем у многих других братьев? Ведь он был помощником у аввы Василия, проводил спокойную жизнь, получал хорошую одежду, был окружен попечениями и мог ходить куда ему угодно. Но ничто, ни прекрасные одежда и обувь, ни сладкие пища и питье, ни спокойное послушание, не могли смягчить души, раз она замыслила побег. Да и к чему расписывать все это? По отеческому изречению, Кто может сотворить новое небо и новую землю, Тот только в состоянии привлечь человека к добру после того, как он, сбившись самовольными стремлениями с прямого пути, увлекаемый сластью и обольщаемый сатаною, все ухудшает и ухудшает свое положение. Такой человек своим худым замыслом отщетил уже и погубил свою душу (ср. Мф. 16:26), <792> если только не коснется его какая‑либо искорка жизни и не вызовет его из душевной мертвенности, ибо он, как говорит святой Василий[1099], мертв и лишен Святого Духа, и о таком следует только плакать и молиться об его возвращении.
|
|
|
Обманутый потеряет все, что он сделал доброго
Почему же мы не учимся на примере тех, кто был уже обманут и вернулся назад, почему мы не разумеваем диавольского обмана и не избегаем поползновения? Ведь это не ведет ни к чему, как только к тому, что обманутый потеряет все, что он ни сделал доброго путем терпения, а когда наступит конец страстному увлечению (349) и любосластному стремлению, он должен будет вернуться назад пустым и, кроме того, быть может, принести с собой немало согрешений, которые он совершил за время своего заблуждения. Не будем думать, чтобы кто‑нибудь из таких мог остаться до самой смерти в своем заблуждении. Ибо разве после бегства и падения они не возвращаются обратно сюда? Кто из нас убегал, те хорошо знают это. Даже вот тот, кого я, вследствие охватившего его чрезвычайного безумия, считал было <793> уже совсем безнадежным для возвращения, – я говорю о брате Евфалии, – и тот снова тянется сюда, раскаивается, просит, исповедует свой грех, несмотря на то что он, по его же словам, отлично устроился в плотской жизни. Разве это для нас, кои еще не пали и не были обольщены, не знамение, дабы и мы не потерпели того же самого? Но все это нисколько не помогает, мы опять поддаемся на ту же приманку. Неразумные животные и рыбы и те умеют беречься опасного места, если они там два‑три раза попадали в беду, а мы оказываемся хуже животных, но, конечно, не все: я говорю лишь о не утвердившихся и нестойких, коих велиар кружит, как в вихре. Вследствие чего слабеет душа или ставит себя на один из тех скользких путей, кои ведут вообще к страстям (я говорю не об одном лишь отступлении), как только не вследствие ли небрежения к заповеданному, равно как не потому ли, что такие лица совершенно пренебрегают исполнением маловажных, как они <794> выражаются, повелений? По словам святого Василия[1100], нельзя говорить: малый или большой грех, ибо всякое вообще преслушание заслуживает одинаковой кары; и смотреть бесстыдно на лица, не отворачивать своих очей от вредных зрелищ, и легко относиться к смеху, воплям, неприличным беседам, толканьям и ощупыванью друг друга (от чего рождается блуд и погибель), и бездельничать, и искать того, что не подобает (откуда возникают разделения, злоба, клевета и личные привязанности), и ослушничать, и не исполнять (350) наряду с прочими братьями того, что надлежит и что установлено мною, смиренным (благодаря чему поднимаются ропот, гордость и похвальба, а особенно когда в дело замешаны лица, выдающиеся чем‑нибудь из ряда других), – все это подлежит одинаковому наказанию.
|
|
|
|
|
|
<795> Я слышу, что некоторые из вас не слетаются на ежедневное валяние хлеба, подобно ястребам на пищу (ибо то, что месится и печется, действительно готовится вам в пищу), даже теперь, когда у нас нет уже такого тяжелого труда, как во многих монастырях или как было у нас прежде, потому что тесто у нас уже месит вол. Вол бессменно всегда исполняет свое послушание, один несет самый тяжкий труд, а нам, многочисленному братству, остается лишь кончать дело да соблюдать благочиние. И, однако, мы не совсем охотно и не без ропота принимаемся за эту ежедневную работу. Познавол стяжавшаго и, и осел ясли господина своего (Ис. 1:3), а такие лица не познали того, чтобы соблюдать установленное правило, великое считают маловажным и ни во что не ставят дело приготовления хлеба, не хотят признать, <796> что зов на эту работу идет от Самого Бога и что преслушание его есть ослушание Бога же. Мне известно также, что при переносе пшеницы и других вещей с пристани некоторые не тотчас же, с первого слова, присоединяются к своим братьям, а начинают придумывать такие или другие отговорки, потому что уважительные основания для всех ясны, надсмотрщики всегда принимают их во внимание. Такое поведение подобных лиц – немалое зло, во‑первых, потому, что то, что переносится, есть общее достояние, будет всем нужно и посему, конечно, требует от всех, пользующихся им, одинакового труда. Иначе же выходит, что не желающие по мере своих сил участвовать в этой работе как будто не будут пользоваться этим и как будто мучающиеся над переноской – не братья их, а какие‑нибудь животные; я думаю, у них есть достаточно силы поднять поленце (351) или потащить какой‑нибудь модий[1101]. <797> Не исполняя этого, такие лица и другой грех берут еще на свою душу, потому что они и других соблазняют на преслушание. Им следовало бы отказаться от братских услуг, но нет, они пользуются ими больше, чем прочие.
|
|
|
Этого, братия, отнюдь быть не должно. Ибо отсюда, как сказано, возникают неурядицы, ущерб для общего дела, постепенное падение, смуты, споры, всякие самооправдания и счеты. Почему бы это у нас не сократиться числу наказаний? Почему это мы так неразумно падаем там, где можно легко идти, не спотыкаясь?
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 250; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!