От анализа языка к синтезу новых концептов 29 страница
Отступление от системы может быть случайным или намеренным, например экспериментальным, то есть проверкой, каким окажется результат отклонения от правила. Это может быть и самоцелью: нарушение правил как негация, подрыв основания системы. Можно выделить несколько типов креативности.
1. Девиация, ошибка, нечаянный сбой.
2. Экспрессия, попытка выразить нечто по-своему, соединяя старое и новое, известное и неизвестное.
3. Негация, сознательная установка на подрыв системы, – как самоцель: анархия, интеллектуальный террор, декаданс (до основания разрушить, а потом само что-нибудь да построится, как говорил М. А. Бакунин).
4. Эксперимент – неизвестно, что получится, но стоит уклоняться от протоптанных путей в надежде на прорыв, непредсказуемый результат.
5. Инновация, оригинальность, целенаправленная установка на осознанную новизну.
В творческом процессе есть два взаимосвязанных элемента: аномалия и аналогия. Аномалия – исключение из правила, отступление от заданного порядка. Аналогия – выстраивание нового порядка на основе сходства и унификации в рамках новой, складывающейся системы. Креатема – *конструктивная аномалия , которая вводит в действие цепь аналогий, то есть выступает как принцип регулярного образования новых слов, идей, дисциплин, мировоззрений. По мысли Ф. де Соссюра, именно индивидуальная речь, со всеми своими случайными отклонениями от языковой нормы, запускает процесс изменения самой нормы: «Новообразование, которое является завершением аналогии, первоначально принадлежит исключительно сфере речи; оно – случайное творчество отдельного лица. <…> В языке удерживается лишь незначительная часть новообразований, возникших в речи; но те, какие остаются, все же достаточно многочисленны, чтобы с течением времени в своей совокупности придать словарю и грамматике совершенно иной облик» [154].
|
|
|
Особенность творческого мышления состоит в том, что оно постоянно оперирует аномалиями, извлеченными из старых систем, и превращает их в аналогии, в системность нового порядка. На уровне слова, предложения, идеи, теории, мировоззрения, художественного приема, научной дисциплины, культурной институции – повсюду творческое мышление «разваливает» старую систему и из частиц хаоса, возведенных в норму, создает новую. Таким образом, креатема, как единица творчества, включает три момента: (1) аномалия, выпадение из системы; (2) пауза, кризис, хаос, крах системы; (3) аналогия, превращение аномалии в конструктивный принцип новой системы.
Подобного рода радикальные сдвиги можно обнаружить и в структуре возникновения новых интеллектуальных движений, научных дисциплин. Так, философский экзистенциализм, исходя из привычной матрицы «сущность реализуется в существовании», критически пересмотрел соотношение ее элементов и предположил, что, наоборот, «существование предшествует сущности», свободно выбирает и проектирует свою сущность (Ж. – П. Сартр). Грамматология как наука о письменности, обоснованная Ж. Деррида, отталкивалась от привычной матрицы: «письмо вторично по отношению к устной речи» – и взамен утвердила первичность фонетического письма как основы всей западной культуры. В свою очередь, *скрипторика , как наука о пишущем, о Homo Scriptor, перенесла акцент с системы письменных знаков на субъекта письма, с «что» на «кого».
|
|
|
При создании новых направлений или дисциплин творческий акт усложняется по сравнению с созданием нового слова или понятия, но включает те же основные элементы: 1) устоявшаяся матрица (структура, парадигма), со своим набором и соотношением значимых элементов; 2) внесение нового элемента или переворот в отношениях старых элементов; 3) формирование новой матрицы, возводящей в закономерность отступление от прежней матрицы.
*Абдукция, Вит, Гуманитарное изобретение , Интенсивность, Интересное, Конструктивная аномалия, Креаторика , Морфемы прыгающие, Потенциация, Творчество
|
|
|
Творчество. С. 51–86, 103–108.
КРЕАТО РИКА
КРЕАТО РИКА (creatorics). Гуманитарная наука о творчестве и изобретательстве, о создании новых понятий, идей, художественных направлений, культурных движений, социальных институций. Креаторика исследует логику, психологию, этику, эстетику творчества и его место в жизни личности и человечества. Этим креаторика отличается от более технологически ориентированной эвристики , которая исследует методы научных открытий и приемы решения инженерных задач. Креаторика приложима к таким областям творчества, как язык, литература и искусство, философия, культурология, религиозная и общественно-политическая мысль.
Поскольку творчество – один из самых универсальных принципов мировой динамики и культурного обновления, креаторика взаимодействует с самыми разными дисциплинами.
Креаторика – космология – теология . Космос рассматривается как процесс творческой эволюции у А. Бергсона, Т. де Шардена, А. Н. Уайтхеда. Взаимодействие креаторики и теологии обусловлено представлением о Боге как творце мироздания, что не равнозначно креационизму, поскольку творческий процесс мыслится эволюционным и непрерывным. С точки зрения теологии процесса Бог – творение мира в сотрудничестве с человеком. Бог – это не вечное бытие, а событие, которое включает и самотворение Творца, непрерывное изменение его природы.
|
|
|
Креаторика – биология – теория эволюции . Роль креатемы в творчестве равнозначна позитивной мутации в процессе эволюции, когда происходят ошибки считывания генетической информации: организм приобретает признаки, которые усиливают его адаптационные способности и, передаваясь из поколения в поколения, приводят к созданию нового вида. На тему биологической и эволюционной креаторики и роли случайностно-вероятностных процессов в ней много глубоких идей высказано В. Налимовым.
Креаторика – логика – создание искусственного разума . Одно из основных направлений в развитии креаторики – изучение базовых единиц, алгоритмов творческого процесса, которые могут использоваться в создании самообучающихся машин. При этом акцент переносится с формальной логики на диалектическую, турбулентную, взрывную, размытую: как научить машину мыслить правильно и вместе с тем неправильно, чтобы она могла целенаправленно совершать ошибки и на их основе создавать новые правила построения альтернативных систем? Творчество – это одновременно и внесение хаоса в старую систему, и рождение новой системы из этого хаоса. Креаторика вписывает в алгоритм мышления многообразные отклонения от истины, случайности, неожиданности, заблуждения и ереси; среди них могут оказаться зародыши новых идей, наук, технологий, философий и целых цивилизаций.
Креаторика – психология – развитие и патология личности . Огромное число исследований посвящено психологии творческой личности, ее неврозам, идиосинкразиям и обсессиям, биполярным (маниакально-депрессивным) расстройствам, сексуальным акцентуациям и т. д. Здесь выделяются работы фрейдовской и юнгианской школ психоанализа, а также разных направлений экзистенциальной и персоналистической психологии, которая видит в творчестве симптом психического здоровья и высшей самореализации личностного потенциала.
Креаторика – социология – творческий класс . Это одно из самых быстро растущих направлений креаторики, обусловленное резкими структурными сдвигами в постиндустриальном, информационном и трансформационном обществе Запада, где производство новых идей становится главным двигателем социоэкономического развития. К творческому классу относят ученых, писателей, художников, политиков, стратегов, журналистов, дизайнеров, преподавателей, всех, кто профессионально занят созданием и распространением новых идей [155].
Креаторика – этика – «гений и злодейство». Одна из проблем, специфических для креаторики в ее отличии от эвристики, – соотношение творчества и морали. Имморализм – своего рода «профессиональное заболевание» многих гениально одаренных личностей, которым труднее, чем простым смертным, удержаться в рамках нравственно должного. Гений – это полновластный хозяин в том мире, который отведен ему для творчества. Он распоряжается судьбами своих персонажей, он создает особое время и пространство и наполняет его красками и звуками, он вторгается в тайны мироздания, устанавливает законы для своих подданных и распоряжается их жизнью и смертью. Гений может все в пределах той сферы (художественной, философской, научной, технической), куда поставлен созидать, быть образом и подобием самого Создателя. Но кроме этого малого мира, ему вверенного, есть другой, большой мир, где он выступает как человек среди себе подобных, где на него возложены те же заповеди послушания, смирения, воздержания, взаимопомощи, любви к ближнему. Те качества, которые нужны ему как творцу малого мира, теперь должны уступить место тем качествам, которые нужны ему как творению, для послушания законам Творца в большом мире. Художник часто склонен «проскакивать» эту границу, не считаясь с нею: продолжает обращаться с другими людьми, как будто они его персонажи, манипулирует ими, подавляет их волю. Он капризен, своеволен, самовластен, как подобает творцу – сочинителю, но не гражданину, семьянину, прихожанину. В судьбе гения снова и снова повторяется миф о Люцифере, о светоносном предводителе духов, избраннике Господнем, который восстал против Творца, поскольку из всех творений был наделен наибольшим могуществом.
Союз креаторики и этики требует провести разграничение: творцу – творцово, твари – тварево. Поэту, художнику, изобретателю позволено, как творцу , все, что требуется для творчества. Творец питается плодами с древа жизни, он образ Творца в его могуществе, и здесь главные заповеди – утвердительные: твори, плоди, размножайся, наполняй землю, люби, покоряй, радуйся, будь свободным и сильным. Но в качестве творения Божия тот же человек подлежит правилам нравственности, и заповеди здесь запретительные: не убий, не прелюбодействуй, не кради, не лги, не домогайся… В гении двойственность человеческого удела предстает трагически заостренной: он и «право имеющий» среди тварей, и «тварь дрожащая» перед Творцом.
Трудно пройти тесным путем между морализмом и эстетизмом. Первый выражен Вл. Соловьевым в его статьях о А. Пушкине и М. Лермонтове и осуждает гения за безнравственность. Второй выражен М. Цветаевой и оправдывает безнравственность гения. «Все наше отношение к искусству – исключение в пользу гения. Само искусство тот гений, в пользу которого мы исключаемся (выключаемся) из нравственного закона» (М. Цветаева [156]). Первая, соловьевская позиция – «благодаризм»: если гений действует нравственно, то благодаря своему гению, который обязывает его к высшей нравственности. Вторая, цветаевская, – «вопрекизм»: если гений действует нравственно, то вопреки своему гению, который обязывает его к бунту против нравственности.
Возможна и третья позиция – просветляющей скорби, которая восходит над эстетизмом, оправдывающим безнравственность гения, и морализмом, осуждающим его за безнравственность. Можно это назвать метакатарсисом , морально-эстетическим переживанием, которое возникает из двух рядов эмоций, относящихся к жизни гения и к его творчеству. Это своего рода софийное чувство, относящееся к сфере целостной мудрости: тяжело грешному человеку возвыситься до творца, но не менее тяжело и творцу не опуститься до худшего из грешников! Метакатарсис, сверхочищение, возникает из двух противоположных переживаний: благодарности гению за то, чем он оделяет нас, и сострадания к тому, чем он сам себя обделил. Воспринимая создания гения, созерцая творца в твари, мы испытываем изумление, восхищение, благоговение. Читая биографию гения, созерцая тварь в творце, мы испытываем сострадание, скорбь, жалость, умиление – но порой и восхищение тоже. Два эти ряда чувств постепенно смыкаются в нас, возвышая над односторонностями творческого и обыденного бытия. Искусство порождает катарсис (в аристотелевском смысле), но и жизнь художника способна вызвать в нас не менее мощный катарсис сочетанием высот и падений, прозрений и ослеплений. Так этика и креаторика вбирают и преображают друг друга.
Креаторика – теоретическое обоснование таких творческих практик, как *гуманитарное изобретательство , *трансформативная гуманистика , *культуроника , *проективная лингвистика, *стереоэтика, *метапрактика, трансэстетика и транспоэтика; таких направлений мысли, как *концептивизм и *гипотетизм ; таких приемов и типов мышления, как *абдукция , *аугментация , *иноумие .
*Абдукция, Алмазное правило, Аугментация, Гуманитарное изобретение , Духодарцы, Концептивизм, Креатема , Мыслительство, Творчество , Трансдисциплины, Трансформация
Творчество. С. 51–86.
Совместимы ли гений и добродетель? О трудном пути между эстетизмом и морализмом // Знамя. 2014. № 1. С. 179–190.
МОДА ЛЬНОСТЬ
МОДА ЛЬНОСТЬ (modality). Совокупность отношений и действий, логическое описание которых включает предикат «мочь». Всевозможные сочетания «мочь» с предикатами «быть» и «знать» и с отрицательной частицей «не» позволяют охарактеризовать многообразие известных модальностей и их соотношение.
Модальность – одна из самых загадочных категорий языка и мышления. Чаще всего она определяется «списочно», через перечисление самих модальностей, таких как «возможное» и «невозможное», «необходимое» и «случайное». Например, по словарю Вебстера, модальность – это «квалификация логических суждений, согласно которой они различаются как утверждающие или отрицающие возможность, невозможность, случайность или необходимость своего содержания». Это определение тавтологично, содержит логический круг, поскольку возможное и необходимое сами определяются как модальности. Другие определения:
«Модальная значимость утверждения есть способ или “модус”, согласно которому оно истинно или ложно…» [157]
«В логике, альтернативный выбор классифицирующих суждений в соответствии с их отношением к существованию. Три широко признанных модуса – возможность, действительность и необходимость» [158].
Под вышеприведенные определения модальности можно подвести в принципе любое суждение или предикат. Например, «расти» – способ бытия, «видеть» – способ отношения к бытию, «лгать» – способ характеристики суждения как ложного… Собственно к модальности это не имеет отношения.
Специфически модальность определяется как (1) суждение, характеризуемое предикатом «мочь», (2) в самостоятельной форме либо в сочетаниях с предикатами «быть» и «знать, (3) выражаемое как положительно, так и отрицательно (с частицей «не»). Иными словами, код, на котором производится все разнообразие модальных сообщений, состоит из четырех знаков: «мочь», «быть», «знать» и «не». Например, возможное – то, что может быть, а необходимое – то, что не может не быть.
Модальности разделяются на три основные группы: бытийные (онтические), познавательные (эпистемические) и чистые (потенционные). Онтические строятся из всех возможных сочетаний предикатов «мочь» и «быть»; эпистемические – из сочетаний предикатов «мочь» и «знать»; потенционные – только из предиката «мочь», который может быть одночленным или двучленным, то есть сочетаться с другим предикатом «мочь». Дальнейшее введение еще одного параметра позволяет различить внутри чистых модальностей два залога: активный и пассивный (например, способность и позволение: «он может» – «ему можно»).
Именно понятие «мочь» является общим элементом таких основополагающих модальных категорий, как возможное, необходимое и случайное (онтические модальности); предположение, уверенность и сомнение (эпистемические модальности).
Онтические и эпистемические модальности
Основные онтические модальности:
Возможное: может быть
Случайное: может не быть
Невозможное: не может быть
Необходимое: не может не быть
В этой схеме представлена симметричная и предельно экономная по языку описания система модальностей. Все четыре категории связаны попарно. Сходным образом распределяются эпистемические модальности, связывающие предикаты «мочь» и «знать»:
Предположение: может знать
Сомнение: может не знать
Непостижимость: не может знать
Уверенность: не может не знать
Потенционные модальности (1)
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 165; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!