Определяющие черты природосообразного земледелия

 

Системы хозяйствования, альтернативные традиционному (пахотному) и органическому земледелию, называют естественным, природным, природосообразным, натуральным, реабилитационным, адаптивным, биологическим, разумным, осознанным земледелием. Эти системы отличаются фактически лишь названием. Все они подразумевают хозяйствование в ладу с Природой (у злагоді з Природою – эти ладные слова я впервые услышал от Семена Свиридоновича Антонца).

Из русских названий мне больше всего по душе идущее от Т. С. Мальцева определение «природосообразное земледелие». Одна у этого названия беда – его еще и выговаривать надо. Однако более благозвучного, но столь же емкого определения пока нет. Вот в украинском – есть: природодогоджаюче, природопотураюче землеробство («потурати » – потакать, потворствовать, относиться поблажливо). Пальчики оближешь!

Я не забыл о набирающей популярность пермакультуре – пике природосообразности: в книге «Зазовем пермакультуру в огород» рассказал, что огород можно сделать достойным называться пермакультурным. Нет водораздела между пермакультурой и природосообразным земледелием. И если я остаюсь приверженцем определения «природосообразное», то не только потому, что оно наше, из нашего языка, а еще и потому, что оно информативно. В нем прямо называется ведущая, самая важная черта этого земледелия (чего, строго говоря, нет в термине «пермакультура»). Дефиниция «природосообразное» недвусмысленно подсказывает, как следует хозяйствовать на земле. Я не вижу иного столь же емкого определения для альтернативы традиционному и органическому земледелию.

Любопытная деталь: Хольцер несколько десятилетий называл себя пермакультуристом, говорил о пермакультуре Хольцера. Но вот вышла его лучшая, на мой взгляд, книга «Пустыня или рай», и в ней он говорит уже о природосообразном земледелии (naturgemässe Landwirtschaft ). Трогательно было увидеть этот поклон незабвенному Терентию Семеновичу Мальцеву из дальнего зарубежья.

Между прочим, органическое земледелие зашло в тупик именно из-за несообразного с Природой нагромождения органики в компостных ямах, кучах и всевозможных контейнерах-компостерах. В естественных условиях, в противовес этой практике, вся органика разлагается, будучи более или менее равномерно распределенной по поверхности почвы, в присутствии растений – потребителей продуктов разложения.

Еще одна выразительная деталь. В поощряемых органистами нагромождениях органика может разлагаться и в холодную пору (гореть), так что горемычная среда обитания (и атмосфера, и мировой океан) пополняется отходами процесса горения и в холодное время года. В умеренных же количествах органика начинает разлагаться лишь тогда, когда становится совсем тепло и… появляются растения – потребители продуктов разложения. Какая тонкая саморегуляция природных процессов! И каким слоном в посудной лавке выглядит земледелец, занимающийся компостированием (вермикомпостированием, ЭМ-компостированием). Чем тоньше и эффективнее технология компостирования, тем оно вреднее.

У природосообразного земледелия можно выделить такие ведущие, определяющие черты:

1) неуклонное следование Природе;

2) минимизация вмешательства в жизнь биоценоза и решение проблем биоценоза преимущественно его же силами;

3) интегральный, синергический подход к биоценозу;

4) забота об охране среды обитания;

5) забота о благоденствии огородника.

 

Следовать Природе в огороде – это значит делать его максимально похожим на устойчивые природные биоценозы, скажем, на лесную поляну. Причем заботиться надо не столько о внешнем, сколько об идейном, концептуальном сходстве. И что удивительно: чем больше прорисовывается это сходство, тем комфортнее живется и огороду, и огороднику, и среде обитания.

Прежде всего не только нужно, но и нетрудно неуклонно следовать сформулированным Фукуокой четырем принципам естественного земледелия (именно так называл Масанобу-сан свою систему):

1. Отказ от вскапывания, то есть вспашки с переворачиванием почвы. Почва естественным образом рыхлит сама себя, с помощью корневой системы растений и деятельности микроорганизмов, мелких животных и земляных червей.

2. Отказ от химических удобрений и приготовленного компоста. Предоставленная самой себе, почва поддерживает плодородие естественным путем в соответствии с упорядоченными циклами растений и животных.

3. Отказ от прополки путем вспашки и обработки гербицидами: сорняки имеют свое место в сбалансированном биологическом сообществе и играют свою роль в создании почвенного плодородия.

4. Отказ от химических средств защиты растений. Предоставленная самой себе, природа пребывает в совершенном равновесии, поэтому разумный подход к защите от болезней и вредителей – выращивать сильные растения в здоровой среде.

 

Очевидно, что этим фундаментальным принципам автоматически, сам по себе следует всякий естественный устойчивый биоценоз. С чем тут спорить? Ни в лесу, ни в степи, ни на лесной поляне, ни на болоте никто не пашет, не рассыпает удобрения, не готовит компост, не полет, не травит гербицидами, пестицидами и фунгицидами все, что подвернется под руку. А между тем степь, лес, лесная поляна, болото неизменно в согласии с сезоном радуют глаз сбалансированным разнообразием. Разве лишь стихийное бедствие может подпортить картинку.

Всем этим принципам можно следовать и в огороде. Могу сказать, что в моем огороде не нарушается ни один из них. Пришел я к этому тогда, когда всерьез занялся огородом по выходе на пенсию. Естественно, не в одночасье, не вдруг.

О минеральных удобрениях, гербицидах, пестицидах, фунгицидах я забыл сразу. Во-первых, душа не принимала «химию»: жила во мне (и до сих пор живет) память о довоенной чистой еде. Во-вторых, я никогда не считал почву просто местом произрастания растений – всегда воспринимал ее как живой организм, которому противопоказаны непереборчивые, беспощадные ко всему живому химические средства. Невзрачные червивые яблоки всегда были для меня вкуснее сверкающих базарных красавцев с сомнительной биографией и промасленной кожурой. Я был чужд восторгов в связи с появлением очередного чудодейственного средства. «Такая прелесть этот «престиж» – в прошлом году окунула перед посадкой клубни в раствор, дык жук и в этом году на картошку не летит». И невдомек восторженной огороднице, что не надо бы делать внуку пюре из того, что колорадский жук картошкой не считает.

В то время, когда к биопрепаратам только подкрадывались, я смирялся (если не повезет) даже с фитофторозом. Бывало, поддавшись «пению сирен» у прилавка, покупал какое-то «уж очень эффективное» зелье (память удержала, к примеру, названия «тату» и «тотто»), привозил его в огород, но так ни разу и не поднялась рука применить его по назначению. Просто выбирал сорта помидоров, способные отрастать после болезни. Двадцать лет назад я купил первую и последнюю в своей жизни ампулу какого-то гербицида, чтобы вытравить ужасно расползшуюся облепиху. Но ампула и по сей день цела, а поросль облепихи уничтожил подкапыванием всходов по мере появления, то есть поборол облепиху классическим истощением корневой системы.

Никогда не считал минеральные удобрения удобрениями. Моих познаний в химии хватало, чтобы понять, что невозможно искусственно внести все нужное растениям (и даже узнать, что им на самом деле нужно), что разовое внесение одного, двух, трех, да хоть тридцати элементов в почву приводит к дисбалансу в плодах, наполняемых сотнями ингредиентов, что растения должны питаться сбалансированной пищей, которую способна предоставить лишь возвращаемая в почву органика. И ничто иное! Ничто! Об этом подробнее (и эмоциональнее) – в главе 7.

Что касается вскапывания , то я сразу отказался от лопаты. Интуитивно ощущал, что пахота/перекопка с оборотом пласта напрочь рушит живой организм – почву. Да и спине достается – не может не сказаться на здоровье дьявольская нагрузка на спину в согбенном положении! Однако в первые годы еще не стряхнул с себя вериги мифа «растения любят рыхлую землю», рыхлил ее, несчастную, садовыми вилами (правда, без оборота пласта). Но вскоре заметил, что такую почву, какой ее делают корни растений при поддержке всей почвенной рати, невозможно сделать металлом – и стыдливо опустил руки, так что металл у меня теперь ржавеет за ненадобностью.

В актуальности первого принципа Фукуоки одними из первых убедились североамериканцы, когда в 1933 году пыльные бури унесли с пахотных земель США и Канады в Атлантику и Тихий океан слой почвы толщиной до 35 см. Плуг стал сдавать позиции, и безвозвратно они были подорваны после выхода в свет книги Эдварда Фолкнера «Безумие пахаря» (1943 год). Убедившись в необходимости безусловного соблюдения этого принципа, в Северной Америке свернули производство плугов (в Канаде даже законодательно запрещена пахота). Справедливости ради, а не из одних только патриотических побуждений надо сказать, что видную роль в отказе от плуга сыграли на американском континенте выходцы из Украины.

У нас в конце ХIХ века сознательно отказался от плуга выдающийся ученый-агроном И. Е. Овсинский. Созданная Иваном Евгеньевичем новая система земледелия ограничивалась мелким двухдюймовым рыхлением (с помощью конного полольника). Правда, из-за противодействия чиновников от науки, раннего ухода Ивана Евгеньевича из жизни (он скончался в 1909 году в возрасте 53 лет) и последовавшей вскоре революции эта система не прижилась. А как старался Иван Евгеньевич! Способствовал обучению новой системе земледельцев (землевладельцев, крестьян и даже солдат, подлежащих демобилизации), рассылал по крестьянским общинам (за свой счет!) тысячи брошюр «Новая система земледелия». Но… тщетно. На стороне Ивана Евгеньевича были 300-пудовые аргументы. В самые засушливые годы (а они в конце века шли чередой) он собирал до 50 ц зерна с гектара (то есть как раз 300 пудов). Но на другой чаше весов оказались всесильные традиции (или косность?).

Ну а с приходом колхозов, в обстановке милитаризации всей страны стало невозможным никакое посягательство на плуг – об этом страстно пишет в своих книгах яростный сторонник и пропагандист природного земледелия Борис Сергеевич Анненков (Ижевск).

О всесилии традиций в среде земледельцев знаю не из разговоров на скамеечке. У меня во дворе, можно сказать, не закрывается калитка – едут и едут экскурсанты. На велосипедах, на машинах, на заказных и рейсовых автобусах. Бывают дни, когда количество гостей переваливает за сотню. Едут отовсюду: от Москвы до Черновцов и от Риги до Мариуполя. А соседям (с которыми у нас, между прочим, ладные, даже дружеские отношения) все не верится, что сорняки перестают докучать, если с ними не бороться, что не сталь, а корни растений рыхлят землю, что понятия «поливы» и «влагообеспечение растений» – даже не родственники.

Конечно, имиджу популяризатора природосообразного земледелия добавил бы лоска факт, что соседи «дружною толпой» ринулись читать Овсинского, Мичурина, Тимирязева, Курдюмова, Хольцера. Но даже не все томики с дарственной надписью соседа ими прочитаны. Чего нет (это я насчет «дружной толпы») – того нет. Доставшиеся соседям от мам и бабушек агросуеверия засели где-то на генетическом уровне, и я не считаю себя вправе посягать, фактически, на сыновние и дочерние чувства. Мне кажется уместным привести здесь слова Марины Цветаевой (из цикла «Две песни»):

 

Само – что дерево трясти! —

В срок яблоко спадает спелое…

 

Могу, конечно, ошибаться, но – уже вижу первые весомые и даже необратимые признаки пробуждения. Одна из соседок, к примеру, уже отказалась от плуга и рыхлит почву вилами. Семимильный шаг! К плугу она уже не вернется ни за какие коврижки. Другая соседка намеревается торжественно отметить выход на пенсию заменой пахоты севом сидератов. Словом, я тешу себя надеждой, что «в срок яблоко спадает спелое».

Вот анекдотическая история. Много лет просил я Тамару Федоровну обзавестись хозяйственным мылом – физически противны мне все до единого шампуни и турецкие мыла. И не из упрямства, а из одного лишь человеколюбия не шла бабулька навстречу моей прихоти. Как это так, дескать: имея под рукой душистые Thymotei или Duru , я буду пользоваться 72 %-ным мылом, сваренным – фу! – из костей и жира? Жалела, видите ли, меня. И причудой считала мое тяготение к «отходам бойни».

Но вот довелось мне поработать (в своем привычном амплуа – популяризатора природосообразного земледелия) в Международном духовном центре возрождения языческой культуры (село Раштовцы, Тернопольская область). Любезные хозяева подарили мне к отъезду несколько номеров своей газеты «Родная вера». В одном из них прочитала бабулька статью «Чем полезно хозяйственное мыло?». И ее словно подменили. Сотня строчек в газете сделала то, чего я тщетно добивался столько лет! Что это – сила печатного слова или непризнание пророка в своем отечестве? Теперь я нахожу хозяйственное мыло чуть ли не под подушкой.

Тонкая это штука – перестройка традиций и привычек. Доспеть должно яблоко… И есть, по-видимому, какая-то магия в печатном слове.

Вернемся, однако, к истории. Особенности климата в южных степях Западной Сибири вынудили народного академика Т. С. Мальцева задуматься начиная с 30-х годов прошлого века над сохраняющей почву системой ее обработки. Он пришел к сочетанию регулярной поверхностной обработки и редкой (один раз в несколько лет) безотвальной пахоты. Была разработана и соответствующая система машин. Причем контакты Терентия Семеновича с американцем Эдвардом Фолкнером (даже в специфические, скажем так, 40-е годы, при непредсказуемом Сталине и всесильном Берии) были плодотворнее и намного приятнее, чем с теми, от кого напрямую зависел отказ от пахоты. Терентий Семенович безутешно горевал на закате жизни от неизменной толстокожести, непробиваемости сменяющих друг друга власть предержащих.

Мне довелось встретить неожиданное подтверждение актуальности работ Терентия Семеновича в трилогии А. В. Клименко «Жили среди нас…», описывающей жизнь западносибирского уездного города (кстати, это мог быть и родной Терентию Семеновичу Шадринск) в первой половине прошлого века: «Иван Пивоварчик был из тех поздних переселенцев, что всю жизнь искали свое черноземное Эльдорадо: распахивали целину, засевали, снимали урожай и, обманутые щедростью земли, обрастали хозяйством, рожали детей, но на третий-четвертый год из пустыни прилетал сухой желтый ветер, поднимал вверх распаханный вспушенный чернозем и вместе с семенами уносил черное облако крестьянских надежд».

Любопытно: Анатолий Васильевич заметил, что улетал чернозем именно распаханный, вспушенный, то есть разглядел и недвусмысленно указал первопричину беды. И он продолжает: «От голода уходили на новые земли. Искали-искали, и не от удачи, не от мудрости, а от усталости останавливались, снова клали саманные хаты, докапывались до соленой, как пот, воды, сажали перед окнами скупую на тень желтую акацию. Жили – ждали беды». Очень точно расставил акценты Анатолий Васильевич.

Ожиданием беды от интенсивной распашки целины в Сибири и Казахстане и поисками средств отвести беду жил академик А. И. Бараев. И лишь жестокие пыльные бури, разнесшие 35-сантиметровый слой вспушенного целинного чернозема по всей Европе, вынудили руководство страны создать на целине Институт зернового хозяйства под руководством Александра Ивановича для разработки и внедрения почвозащитной системы земледелия.

Одним из сподвижников Бараева был знаменитый целинник Ф. Т. Моргун. По возвращении на Полтавщину, где Федор Трофимович стал первым секретарем обкома КПУ, на базе колхоза им. Орджоникидзе (ныне – ЧП «Агроэкология»), руководимого легендой сельского хозяйства С. С. Антонцом, он организовал «полтавский эксперимент» по ускоренной разработке и внедрению почвозащитной системы земледелия.

Жаль, что к сегодняшнему дню хозяйство Семена Свиридоновича остается своеобразным оазисом в пустыне: доля украинской пашни, обрабатываемой подобно тому, как это делается в «Агроэкологии», составляет всего 0,7 %. Можно выделить такие причины торможения:

● невероятно велика сила инерции, живучи мифы типа «растения любят рыхлую землю» (и не слышат земледельцы доводов, что почва от механического рыхления умирает и не могут растения любить мертвую землю);

● аграрным бизнесом в большинстве своем занимаются земледельцы старой закалки, привычно не представляющие себе высокие урожаи без вспашки, гербицидов и пестицидов;

● в системе ценностей современного человека практически отсутствует понимание важности плодородия земли – не только как сельскохозяйственного ресурса, но и как качества среды обитания человека; умами многих земледельцев не овладела мысль, что без плодородия почвы благополучная жизнь человека как биологического вида становится принципиально невозможной;

● сельское хозяйство, по меткому замечанию Фукуоки, перестав производить еду, потеряло собственное направление, стало нестабильным, превратилось в бизнес, и никому из бизнесменов не хочется терять мощный рынок «химии»;

● политика государства (как и во времена Т. С. Мальцева) не способствует развитию почвозащитных технологий, в частности, нет общегосударственных поддерживающих программ и льгот для агрофирм и фермеров, занимающихся природным земледелием.

Правда, в азиатской части бывшего СССР почвозащитную систему земледелия исповедует несколько бóльшее количество хозяйств: там земледельцы были сильнее напуганы тем, что вытворяли пыльные бури на целине на рубеже 50 – 60-х годов. Но в целом плуг и до сих пор массово бороздит наши поля. И не последнюю роль в том, что он прочно стоит на ногах (точнее – висит веригами на наших ногах), играет миф, что растениям нужна рыхлая почва.

Итог: пахота вместе с ужасающими объемами органики (навоза), не возвращаемой на поля, способствует сокращению плодородных земель. Эти земли всегда сжимались, как шагреневая кожа. Но если на заре агрикультуры ежегодно терялось в среднем около полумиллиона (из 3 миллиардов) гектаров плодородной земли, то теперь каждый год исчезают уже 3 миллиона гектаров (из оставшегося 1 миллиарда!).

Третьему принципу Фукуоки – управлению сорняками – посвящена отдельная глава. Рассказ о втором и четвертом принципах – отказе от химических удобрений и приготовленного компоста и отказе от химических средств защиты растений – рассыпан по всему тексту. Кроме того, во многих главах рассказывается о приемах мимикрии огорода, делающих его чуть ли не клоном лесной поляны.

Минимизациявторженийв жизньбиоценозаи решениепроблембиоценозапреимущественноегожесилами – это признание факта, что огород, начиняемый дающими еду растениями, вынужден мириться с определенным вмешательством огородника, однако вторжения не должны уводить огород от Природы, перечить ей.

Правда, устройство садорода по образцу и подобию леса не следует понимать буквально. Лес как естественный биоценоз действительно может жить без какого-либо вмешательства человека. Но в садороде вовсе без интервенций в жизнь биоценоза не обойтись. Можно сослаться, к примеру, на необходимость прикрыть семена (спасти их от птиц, грызунов и пересыхания на солнце), посадить картофель, выкопать выросшую морковь и т. п. Однако, признавая вмешательства неизбежными, следует стремиться минимизировать их, то есть сделать так, чтобы каждое было максимально щадящим по отношению к биоценозу.

Взять хотя бы ту же копку моркови. Вовсе не обязательно выкапывать ее, как это обычно делается, подчистую. Можно оставить не лучшие морковки в земле, и они в худшем случае (если им не повезет и они вымерзнут) без дополнительных забот обогатят почву органикой. Но гораздо чаще морковки стойко переносят зиму в земле, весной кустятся и выбрасывают цветоносы. И перед огородником встают труднейшие проблемы выбора:

● сколько зонтиков собрать для пахучей приправы,

● какую часть их оставить на семена (и для защиты лука от луковой мухи, если огородник догадается использовать эту грядку под лук),

● сколько мощных цветущих кустов отправить в ЭМ-силос.

 

Типичная ситуация: ограничение вмешательства, укрощение трудолюбивых (шаловливых?) ручек дает уйму дивидендов. В случае с копкой моркови огородник просто так, за счет уклонения от тотальной уборки моркови получает ее семена (точно свежие), душистую приправу, надежную защиту от луковой мухи, биомассу для силосования. И еще один весомый бонус: чем меньше рыхлится земля, тем лучше сохраняется ее структура.

Это и есть «высший пилотаж» – привлечение биоценоза к заботам о себе, любимом. Встретившись с определенной проблемой, огородник может выявить связи между факторами и найти такое решение проблемы, которое даст еще и дополнительные бонусы.

Блестящий пример подал К. А. Тимирязев. В упоминавшемся выше исследовании, предпринятом в связи с жестокой засухой, Климентий Аркадиевич установил, что, когда растение открывает устьица на листьях, чтобы глотнуть углекислого газа, оно подставляет солнцу и ветру сочные части листьев, что ведет к лишнему испарению влаги. Вывод Тимирязева гениально прост: чтобы уменьшить испарение, надо усилить углеродное питание растения и дать ему возможность обходиться меньшим числом открытых устьиц! Усилением углеродного питания можно фактически заменить полив. А сделать это проще всего с помощью лежащей на почве свежей органики, разлагаемой почвенной живностью. Грядка удобряется, но при этом она еще и всухую, без воды поливается, да еще как!

Столь же впечатляющий пример игры природными связями находим у Зеппа Хольцера. Мыши отгрызают кусочки корней фруктовых деревьев и носят их в норки. Но, сторожкие, испугавшись чего-нибудь, теряют корешки, из них вырастают дички и… Зеппу остается лишь делать прививки. Возиться с саженцами Хольцеру не приходится – за него 50-гектарный сад обновляют мыши!

А вот прием уже из моей практики. Баклажаны по-настоящему разрастаются к концу июля – началу августа, как раз ко времени усыхания картошки весенней посадки и дружной миграции колорадского жука в поисках пищи. И горе грядке баклажанов, если ее учуют жуки.

Жуки не столько едят, сколько бессмысленно уничтожают баклажаны. Листья у баклажанов в это время уже жестковатые, как бы пергаментные, и жуки охотнее принимаются за сочные черешки. А черешок достаточно лишь надкусить, чтобы поддерживаемые им листок, цветок, завязывающийся плод обреченно повисли и увяли. Причем всякая борьба с жуками вроде опрыскивания «актофитом» (и даже ядами) бесперспективна. Да, те жуки, что куснут черешок вскоре после опрыскивания, погибнут, но… миграция продолжается, место павших бойцов занимают новые, им тоже надо куснуть, перед тем как окочуриться, – и от баклажанов остаются лишь остовы кустов, увешанные порыжевшими гирляндами листьев, цветов и плодов.

Хорошо, если на грядке и вокруг нее там и сям растут высокие кусты тысячелистника, пижмы, котовника. Они камуфлируют запах баклажанов, и жуки летят мимо. А если таких кустов нет? Их ведь надо заблаговременно, за год-два до высадки баклажанов, рассадить на грядке! Так что, отстукивать SOS? Не надо! У биоценоза есть средства помочь самому себе!

На баклажанную грядку весной мы посадили десяток кустиков тысячелистника – специально для отпугивания колорадского жука. Эти кустики, к сожалению, за одно лето не успели вырасти выше синеньких и образовать над ними пахучий зонт. Но – чудесное совпадение: в самое угрожающее для баклажанов время буйно зацветает серебристая полынь. Достаточно нарезать десяток-другой длинных веточек полыни и растыкать их там и сям по грядке – и баклажаны спасены! Удивительно еще одно совпадение – через 2–3 недели ветки полыни стали бы скорее вредными. На них появились бы зрелые семена, а растущая полынь на грядках нежелательна. Хоть и заманчиво иметь в огороде довольно высокую и душистую полынь, но… дожди регулярно смывали бы с нее достаточно сильный яд абсинтин и постоянно отравлялась бы почва и почвенная фауна. Но как раз тех 2–3 недель перед обсеменением хватает, чтобы полынь постерегла баклажаны, пока миграция жуков сойдет на нет.

Именно так, с помощью цветущих веток серебристой полыни, застраховались мы от жуков, уезжая на море как раз во время летнего лета жуков (см. цв. вкл., фото 1). Страховка оказалась 100 %-ной! Жуки нашли молодую картошку (мы сажаем картофель в несколько приемов). А самый изысканный для них деликатес – баклажаны – облетели стороной. Полынь уберегла синенькие от колорадского разбойника. А на будущий год с этой работой справятся развившиеся за 2 года и буйно цветущие кусты тысячелистника – они укроют баклажанную грядку душистым покрывалом.

И дело не только в том, что проблема биоценоза была решена с его же помощью. Особая важность этого трюка в том, что баклажаны ничем не опрыскивались, остались безупречной пищей для человека. Очень важный бонус! Почва тоже осталась без нежелательных химических приправ, которыми в будущем начинялись бы овощи.

Для природосообразного огорода характерен интегральный, синергическийподходк биоценозу . Вся литература традиционного земледелия, все обслуживающие это земледелие книги, газеты, журналы переполнены рассказами о попытках пристроить результаты всякого рода изолированного рассмотрения объектов и явлений. Из номера в номер, из книги в книгу кочуют абсурдные мифы (их примеры приводились во введении). И беда всех этих построений одна. Подмечается какой-то феномен, смакуется вне контекста, вне связи с сопутствующими явлениями, а потом результаты этого «анализа в шорах» внедряются в сознание огородников, доверяющих (а греха в этом нет) печатному слову. Можно сказать и так: негоже, когда, оценивая некий феномен и складывая на одну чашу весов доводы «за», наблюдатель забывает глянуть на другую чашу, куда ложатся контрдоводы. Не красит анализ заангажированность. Или сведение апробации к пустой, по сути, декларации «это работает».

Вот яркий пример. Около десятка лет назад, когда в агрикультуру начали внедряться действительно состоятельные ЭМ-технологии (ЭМ – эффективные микроорганизмы), было модным выращивать с их помощью так называемые помидорные деревья. Я и сейчас, стоит лишь повернуться к зеркалу, вижу «телезвезду», красовавшуюся на фоне трех таких деревьев. Но выращивавшие помидорные деревья (в том числе и упомянутая «телезвезда»), будучи завороженными видом одной чаши весов, вообще не глядели тогда на другую чашу. Стоило, однако, взглянуть на нее, «и душа страданиями человеческими уязвлена стала». Весь остальной огород в течение сезона требовал меньше затрат и внимания, чем эта троица!

Мы фактически пожинали плоды бездумного переноса чужого опыта к себе в огород. Для Японии помидорное дерево – естественное явление. Там помидоры – многолетние растения. У нас же удается вырастить помидоры лишь в однолетней культуре, и то с грехом пополам, ценой немалой возни с рассадой. А уж деревья… Конфуз был предопределен зашоренным, нецелостным подходом. Деревья мы увидели, а леса за ними, то есть целую страну со своим климатом – нет.

Сверхзадача-то была отличная: показать необычайную мощь ЭМ-технологий. А нашли только «ямку», куда можно сливать ЭМ-препараты. Я имею право на сарказм, поскольку сам подвизался в качестве садовода и своими руками (успешно!) выращивал «золотые» помидоры на деревьях. Не для еды, разумеется, – для кунсткамеры.

Еще пример. Наверное, все огородники читали о недопустимости поливов в солнечную погоду, в частности утром, когда ожидается ясный день. Дескать, на листьях остаются капли-линзы и сквозь них солнце прожигает листья. Но если бы в этом утверждении была хотя бы крупица истины, то растениям всего мира было бы несдобровать. На всех широтах солнечная погода после дождя не в диковинку, и линз на листьях всякий раз образуется множество. Зрелище было бы не для слабаков: утречком – дождь, и к вечеру вся округа без листвы. Только дым стоял бы коромыслом.

В наукообразной болтовне про капли-линзы и ожоги листьев не учтен пустячок: преломленные в капле-линзе лучи частично поглощаются листьями, а частично отражаются от них. Сквозь листья солнечные лучи не проходят и в фокусе не собираются! И это физика, а не ля-ля! Так что ни о каких ожогах, вызванных каплями на листьях, не должно бы быть и речи.

Но… написано пером – не вырубишь топором. Никто, правда, таких ожогов на листьях не видел (и в принципе не мог увидеть), но «вот, на 17-й странице, черным по белому…». И избегают огородники утренних поливов – самых безвредных (особенно в жару). А все из-за того, что кто-то безответственный когда-то посудачил о явлении преломления света изолированно от условий, в которых оно происходит. И поспешил «прокукарекать». Другие авторы, словно деревенские петухи на рассвете, подхватили эту нелепицу, и кочует она из книги в книгу, сбивая с толку доверяющих печатному слову читателей.

Между тем Масанобу Фукуока предупреждал: «Объект, который рассматривают изолированно от целого, не есть реальная вещь».

Напомню, что синергизм самоорганизующейся системы – это комбинированное, взаимно усиливающее действие ее компонентов. Ниже будет рассказано о многочисленных проявлениях синергизма в огороде. Не надо думать, что в огороде просто растут огурцы, картошка, морковь… Надо исходить из того, что огород – это целостность, называемая длинным-предлинным именем «огурцы-и-картошка-и-осот-и-морковь-и-березка-и-жабы-и-пауки-и-черви-и-воробьи-и-муравьи-и-ежи-и-стрижи…» Даже на сорняки следует смотреть не как на заведомых врагов, а как на участников фитоценоза, где все растения взаимодействуют, помогают друг другу. И, стало быть, надо не столько бороться с сорняками, сколько ими управлять, извлекая из них максимум пользы (да-да, я не оговорился – пользы!).

Следующий императив природосообразности – заботаобохранесредыобитания. Когда мы находимся в лесу (не важно, по какому поводу: нарезать цветущих побегов душицы или зверобоя, услышать, сколько лет жизни обещает кукушка, насладиться ароматом земляничной поляны, набрать грибов или, в конце концов, просто отдохнуть), над нами кружит рой разумных, целесообразных правил и запретов:

● не оставляй костер незатушенным;

● не ломай ветки;

● не бери в руки птенцов и зверушек;

● не оставляй мусор;

● не мой машину у ручья;

● не разоряй грибницы;

● не руби дерево, чтобы снять с него плоды (кедровые шишки, например);

● не забавляйся стрельбой по птицам…

 

Этот список можно долго продолжать. И мы (с поправкой на культуру или жлобство) следуем этим неписаным канонам.

А так же ли покорны и предусмотрительны мы в огороде? Всегда ли, беря в руки лопату, опрыскиватель, спички или пакетик с ядом, мы думаем о благополучии среды своего обитания? О внуке, который будет есть пюре из картошки, обработанной «химией»? О соседях, которым предстоит провести целый день в чаду от сжигаемого вами мусора? Или о соседской кошке, которую неделю-другую будет выворачивать от мышки, полакомившейся рассыпанным вами крысиным ядом?

Не об этом ли говорится в припеве одной из песен упоминавшейся выше группы Loveушка:

 

Ну и кто, и кто же чрез столетья ответит

Им за то, что творится у нас здесь и сейчас?

Неужель все исчезнет и никто не заметит,

Как исчезло все главное у нас на глазах?

 

В этих вопросах (не надуманных, а порожденных прискорбными реалиями!) содержится справедливый укор. Между тем в огороде можно хозяйствовать, соблюдая интересы и ближней, и дальней сред обитания!

Ниже будет приведено много примеров и бездушного, и, наоборот, трепетного отношения к среде обитания. Больше того, тема ее благоденствия будет нашим постоянным спутником, чем-то вроде записей Валерия Ободзинского или Анны Герман в салоне автомобиля у водителя, чья молодость пришлась на 60 – 70-е годы прошлого века.

Наконец, для земледелия в ладу с Природой приоритетна заботао благоденствииогородника . Земледельцам преклонного возраста въелась в сознание мысль о том, что труд на земле неизбежно тяжек сам по себе, изначально. И зачастую разговоры о том, что земля дружелюбна и нетребовательна, что на ней все может расти само, совершенно бесполезны. Начинаешь задушевную беседу со сверстницей о том, что необходимый урожай можно получить, не доводя себя до предынфарктного состояния, что достойно передвигаться по огороду – это ходить с прямой спиной, а в ответ: «Вы сколько занимаетесь огородом по-настоящему?» – «Ну, лет двадцать». – «А я с шести лет простояла в огороде вот так (и показывает ладонью букву Г), и вы будете меня учить?!»

И не слышит собеседница, что как раз о том и речь, что можно забыть о букве Г, что эта буква не красит ни огород, ни огородницу, – но губы уже поджаты одновременно обиженно и презрительно, а в ушах – беруши.

О любопытном эпизоде (или о неудачной шутке) рассказывает А. С. Удовицкий. «35 лет назад я, заботясь о «раскрепощении огородника», но не подумав о последствиях, дал «умный совет» хорошо знакомому дачнику, мужу Катиной подруги (Катя – жена Андрея Степановича – примеч. авт.). Дескать, зря он в поте лица своего дважды в год копает огород, вырывает сорняки, носит их за пределы участка, слишком много внимания уделяет обрезке и выкорчевыванию деревьев и постоянному наведению марафета на даче. Мол, это его благоверная над ним издевается, не дает ему по-настоящему отдохнуть на даче, взглянуть по сторонам, просто закабалила его, когда можно было бы попить пивка с друзьями или полюбоваться загорающими молодками… Муж воспринял это всерьез, и… вскоре эта семейная пара распалась. А я зарубил себе на носу, что так нельзя шутить с людьми, даже с хорошими помыслами».

К феномену априорного неприятия слов о самодостаточности огорода надо относиться со всей серьезностью и пониманием и настраиваться на кропотливую, неспешную работу, на постепенное переманивание собеседника в свой лагерь. Не может он с бухты-барахты признать никчемным добрый шмат своих (да еще вдобавок молодых и расцвеченных любовью!) лет. Вспоминается такой эпизод. Накануне Дня Победы беседуют ветераны (всем, естественно, хорошо за 80). Один из них говорит о том, каким весомым вкладом в победу была фронтовая дружба. А собеседница восторженно добавляет: «И любовь была!» Это сочетание восторга и трагизма было одновременно и забавным, и трогательным.

Позиция несогласных (преданных традициям) имеет основания. Разве не о покорности тяжкой доле земледельца, вынужденного работать на пределе человеческих возможностей, свидетельствует известное определение академика В. Р. Вильямса: «Непрерывную цепь трудовых операций, занимающих в течение веков десятки миллионов людей без различия пола и возраста во всякое время года на поверхности суши земного шара, принято называть сельскохозяйственным производством»? Гнетуще и безрадостно!

Даже в Библии приверженцы традиционного земледелия находят подтверждение тезису о неизбежности тяжкого труда: «В поте лица твоего будешь добывать хлеб свой». Но, во-первых, это было сказано Адаму в древние времена. Что же получается? Самолетом – летай, по мобильному – звони, лифтом на 24-й этаж, не запыхавшись, поднимайся, а во саду ли, в огороде – вкалывай и потей, как во времена Адама?! И потом – Божье слово Адаму все-таки означало: «живи честно, своим трудом». А вовсе не «вкалывай, не разгибаясь и не отдыхая».

Надо отринуть покорность традициям, поверить в то, что безысходность, беспросветность земледелия – от лукавого, что оно может быть посильным для немощных и привлекательным для тех, кто юн и полон сил. И потому святая наша обязанность (пока не поздно!) вернуть земледелию привлекательность, сделать его престижным, как в незапамятные времена, когда земледельца почитали как виночерпия богов.

Рассказ о возможном сокращении труда (в угоду огороду!) проходит красной нитью по всей книге. Отказ от пахоты, компостирование органики исключительно на грядке (в присутствии растений), забота о живности почвенной, сев вразброс, уборка урожая не полностью, перепоручение сидератам основной заботы о влагообеспечении растений, а самим растениям – укрощение вредителей… Если начинать об этом рассказывать, пришлось бы всю книгу втиснуть во вводную главу. Ничего удивительного: на самом деле лейтмотивом книги и является раскрепощение огородника путем перекладывания возникающих проблем биоценоза на сам биоценоз. Или, говоря словами Володи Левдикова, – умелое дирижирование.

Ниже рассказывается, к примеру, как играючи можно поддерживать маточники и связывать верхушки вигвамов. Это пример работ, которые можно поручить детям с прицелом на то, чтобы зазвать их (без принуждения!) в огород. Реализация подобных уловок и поиск новых – вполне достойное занятие, а для юных еще и привлекательное, точнее, привлекающее их в огород, побуждающее к поиску.

Ускорить переманивание на нашу сторону тех, кто еще не стряхнул с себя одежды фирмы «за деда-прадеда так делали», могут уловки, специально ориентированные на серьезный возраст. Опишу одну из них.

Выходит почтенный огородник, отягощенный приличествующими возрасту радикулитом, остеохондрозом позвоночника или гипертонией, на грядки с ведром (к примеру, чтобы нарвать листьев капусты курам). Можно, конечно, справиться с заданием в позиции буквой Г. Все бы ничего, да при этом надо дышать. А после, нарвав листьев, – выпрямиться. Но… дышать свободно мешает одышка, а выпрямиться – радикулит и мгновенно подскочившее давление. Значительно легче ломать листья, стоя на одном колене, но тогда проблематично подняться…

Стоит, однако, прихватить с собой брусок – и проблем нет. И нагнуться, опираясь на брусок, лежащий на ведре, легко, и подняться молодцевато нетрудно. Ни тебе одышки, ни приступа радикулита, ни потешного перекатывания на четвереньки. Знаю об этом из собственного опыта.

Но не следует думать, что рассказ только для немолодых огородников. Тот, кому 20, 30, 40, способен работать понизу на корточках и при этом не чувствовать дискомфорта. Но способность и обязанность – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Во время работы на корточках пережимаются вены, и их эластичности хватает, чтобы пребывание на корточках и в 20, и в 30 прошло вроде бы бесследно. Однако после 30 может наступить момент, когда огородник, проводящий достаточно много времени на корточках, познакомится с варикозом, потом – с тромбофлебитом… Не буду запугивать читателя – замечу лишь, что и в юности не надо щеголять и злоупотреблять. Щадить (и даже любить) себя – не за чужой счет, естественно, не грешно.

Не буду больше утомлять читателей моими хоть и незначительными, но уместными мелочами – собственные находки будут для вас намного милее.

Справедливости ради надо заметить, что не следует понимать совсем уж буквально слова о ничего-не-делании, об очень нужных в огороде наручниках, о том, что, встретившись с какой-то проблемой, надо сначала полежать на траве. Работа в природосообразном огороде постоянно находится, но она не носит изматывающего характера, делается, говоря словами Игоря Губермана, «легкою, искрящейся игрой», так что даже неловко называть эти забавы трудом. К тому же отсутствует надрыв, нет чувства неизбывности вкалывания, предвидятся – не по затратам – результаты, и это придает долгому летнему дню легкость, а вечеру – ощущение, что стал не старше на день, а моложе, что был занят работой, достойной сына Творца, а не беспросветным трудом, который (вопреки Энгельсу) способен из человека сделать обезьяну.

Эти строки пишутся в субботу 30 июня 2012 года, в последний выходной (на Евро – 2012) день. Я на даче с Тамарой Федоровной. Это случается, надо сказать, нечасто. В одном из писем Н. И. Курдюмов метко (как всегда) пошутил: «Передавайте привет Тамаре Федоровне, если вы ее хотя бы изредка видите».

Подопечные огороды (от Карпат до Подмосковья), хлопоты в издательствах о книгах (сразу о четырех), лекции и семинары от Челябинска и Орска до Львова и Черновцов, строительство «Школы природосообразного земледелия» в селе Отрадном (Николаевская область) – все это не позволяет мне расслабиться. И выпавший мне вольный день стоит того, чтобы рассмотреть его пристальнее.

В этот долгий-долгий июньский день я успел:

● погулять с огромной юной и еще не остепенившейся овчаркой Гераклом (отличная физзарядка!);

● нажать тачку молочая и верхушек чернощира у одной из соседок, нарубить их (сочные части – для ЭМ-силоса, а жесткие – для мульчи);

● привезти пару тачек выдернутых осота и портулака (в качестве сырья для ЭМ-силоса) от другой соседки;

● написать и отправить в газету небольшую (5 тыс. знаков) статью;

● предвкушая, как в считаные дни взбодрятся баклажаны, разложить на грядке созревший в трех бочках ЭМ-силос (подробнее о нем ниже);

● заложить в освободившиеся бочки очередную порцию зелени для силосования (осот, портулак, молочай и чернощир);

● принять гостя-экскурсанта (всего лишь одного, что случается нечасто);

● условиться о клубных экскурсиях с Геннадием Букачем – организатором клуба природного земледелия в Богодухове и Мариной Кучеренко – координатором клубов Донбасса;

● сладко вздремнуть в жаркий полдень;

● нарезать колец из ПЭТ-бутылок разного диаметра для поддержки растений;

● ответить на десяток звонков читателей;

● посадить с Тамарой Федоровной пару десятков саженцев капусты;

● замульчировать почву на свежей капустной грядке;

● накосить охапку цветущей люцерны, нарубить ее и притрусить сверху саженцы капусты, чтобы они легче перенесли пересадочный стресс;

● проиграть бабульке пару партий в подкидного дурака;

● обрадоваться первому бутону на картошке второй очереди и вечером «уговорить» по этому поводу чекушку с соседом Виктором Леницким (ниже я еще вспомню его добрым словом);

● а ночью проснуться и написать вот эти самые строки.

 

Нетрудно заметить, что день был нескучным, насыщенным, рабочим… Но все дела были короткими, необременительными, разнообразными. Есть все основания утверждать, что я на самом деле не работал (в расхожем понимании этого слова), а перемежал физические, умственные и чисто эмоциональные забавы. Можно сказать, вкушал жизнь во всей ее красе, просто жил… Счастливо, полнокровно, каждую минуту – жил.

«…Мне все дорого в жизни. Экая славная – с комарами, кукушками, грибами, цветами! Прелесть!» – писал Афанасий Фет Льву Толстому. Лучше про жизнь в согласии с Природой не скажешь. А хуже – не хочется.

У огородника, дружащего с Природой, есть еще одно большое преимущество: он в силах обеспечить естественное питание, у него всегда богатый выбор овощей и трав, абсолютно чистых. К примеру, за счет сева вразброс разнообразнее становятся формы использования однажды посеянных овощей. Совместно посеянные, скажем, морковь и лук-чернушка дают (сверх «штатных» корнеплодов моркови, лука-репки и лука-севка) луковое перо осенью первого года, лук на зелень следующей весной, приправу из цветущих морковных зонтиков летом, а также свежие, надежные семена моркови и лука осенью. Сорняки (и за что их так обзывают?) и ЭМ-силос могут продлить безбедную жизнь баклажанов до самых морозов, а с помощью вигвамов можно удвоить вегетационный период спаржевой фасоли, протянуть его за первые заморозки.

Эти примеры показывают, что природосообразный огород позволяет избавиться от потребления промышленных овощей, о которых Фукуока говорил, что они получены с некоторым участием семян. Какая по-японски тонкая ирония: «с некоторым участием семян»…

Михаил Жванецкий лаконично и, как всегда, точно сказал однажды об импортных израильских и турецких помидорах: «Они все одинаковы, как шарикоподшипники. Вкус тот же».

В природосообразном огороде и кур можно кормить так, что они несут совсем другие яйца. О яйцах Фукуока писал так: «… коммерческие куриные яйца – это не что иное, как смесь синтетической пищи, химикатов и гормонов. Это не природный продукт, но сделанная людьми синтетика в форме яйца».

К сожалению, огородники и дачники не всегда ценят возможность выращивать у себя чистые овощи и травы. Ссылаясь на занятость (я бы сказал, спекулируя ею), игнорируя возможность защищать растения от болезней и вредителей биологическими методами и биопрепаратами, они превращают домашние овощи в подобие промышленных. Внимая сладкоголосой рекламе, они воспроизводят на даче кусочек промышленного поля с соответствующими овощами: смесью селитры, суперфосфата, калийной соли, «престижа», «тату», «тотто» и прочих «деликатесов», упакованных в форму помидоров, огурцов, клубники, картофеля… А могли бы создать меланжевый оазис с настоящими овощами, а не их муляжами.

Всегда поражает меня, как легкомысленно относятся многие огородники к «химии», воспринимая ее не умом, а глазами, пробежав этикетку, содержание которой не имеет зачастую никакого отношения к содержимому упаковки.

Я был свидетелем того, как один доброхот, увидев люцерну в саду, со всей сердечностью советовал хозяйке протравить почву. Дескать, корни люцерны мешают корням яблонь. Даже если бы это было правдой, доброхот должен был бы понимать, что говорить о протраве в саду, где растут деликатесы для внуков, гораздо непристойнее, чем разглагольствовать, скажем, о геморрое во время застолья. По-хорошему, в саду даже с уст не должно было сорваться такое слово.

Впрочем, есть и в «промышленной зоне» благословенные оазисы.

У С. С. Антонца в «Агроэкологии» на 8200 га выращивается абсолютно чистая продукция, за которой к Семену Свиридоновичу едут со всех уголков Украины.

В. Б. Фалилеев на своем маслозаводе просто давит семечки подсолнечника и не сдабривает масло остатками, вытягиваемыми обычно из шрота с помощью фенола и прочих добавок. А яблоневый сад Валерий Борисович позволил себе обработать лишь гаупсином, и под яблонями – ни одного яблочка. Зато на яблонях их множество.

Священник села Янив Теплицкого района Винницкой области отец Алексей наряду с возрождением разрушенного храма возделывает свой пай. На 200 га без пахоты, минеральных удобрений и прочих гербицидов отец Алексей (в миру Алексей Филиппович Дон, агроном) выращивает чистые пшеницу, ячмень, нут. Особенно хороша у отца Алексея соя: ее урожай достигает 30 ц/га (по области в среднем собирают в 1,5–2 раза меньше).

Во всех этих примерах речь идет о больших площадях, но, к сожалению, это пока лишь оазисы. Не стало повсеместным такое отношение людей к пище, о котором Фукуока говорил: «Существует глубокий аспект взаимосвязи между пищей и духовной жизнью человека. Для животного достаточно просто есть, играть и спать, тогда как для человека очень важно наслаждаться здоровой пищей, простой повседневной жизнью и спокойным сном».

Дорогие читатели! Не относитесь к пище так небрежно, непереборчиво, когда даже продукция макдональдсов, чипсы и прочие фастфуды (подумать только – в Украине!) считаются едой, а фанта с пепси-колой – напитками. Цените здоровую и вкусную пищу, и – согласно Фукуоке – будет богаче ваша духовная жизнь. У вас есть возможность создать меланжевый оазис, где одни растения защищают другие и где растут овощи, возвращающие нас памятью в детство.

 

Не боги горшки обжигают

 

Рассказ о разного рода выявленных взаимосвязях и мобилизации их на благо биоценоза не должен настраивать читателя на попытки скопировать что-то понравившееся. Поверьте моему опыту: такие попытки чаще, чем хочется, остаются лишь попытками – и притом неудачными. Гораздо важнее настроить вас на поиск новых – своих и потому более значимых – связей. Я хочу убедить вас, что не боги горшки обжигают. Что Природа не спрятала связь явлений и факторов за семью замками, что она держит свою великую книгу открытой. Но надо нацелиться на поиск. Это и есть сверхзадача книги.

Вот свежая иллюстрация важности нацеливания. Счастливый случай свел меня с Дамином Акимовым. Живет Дамин в Балашихе (Московская область), а дача его находится в станице Терновской (Краснодарский край). По специальности Дамин – промышленный альпинист. По долгу службы ему часто приходится иметь дело с силиконовой пеной (герметиком). Он насмотрелся, как разовые шприцы-пистолеты засоряют нашу среду обитания, и не может делать вид, что этой проблемы нет. Как всякий, кто не «однова живет». И, словно ржаная ость в рукаве, беспокоила Дамина мысль: нельзя ли извлечь пользу из отработанных шприцев? Как бы приладить их к делу, подобно тому как ПЭТ-бутылки для нас с В. Т. Гридчиным – и сеялки, и веялки.

С другой стороны, Дамин заинтересовался – уже в качестве пытливого дачника – дражированием семян глиной (по методу Фукуоки). Попытка была неудачной: семена у него слипались (причина слипания была, по-видимому, в ненадлежащем опрыскивании формирующихся капсул). Я неустанно повторяю: неудача подчас важнее успеха. Неуспех мобилизует рвение и поиск, а успех, наоборот, может затормозить его. Словом, Дамин сумел извлечь пользу из слипания, а заодно найти применение использованным пистолетам.

Смачивание семян в процедуре дражирования – пожалуй, самая трудная (точнее – тонкая) операция. В каждом раунде надо точно соблюсти постепенно нарастающую интенсивность опрыскивания семян. Если семена смочены недостаточно, глиняная пыль не будет липнуть к ним. Если переборщить, семена могут слипнуться или даже сбросить уже напыленный слой. Но нужную интенсивность смачивания надо почувствовать, а для этого надо набить руку. И Дамин нашел остроумный способ уйти от этой непростой операции.

Из глины, воды и семян он делает тщательно вымешанную кашу, заправляет ею шприц с укороченным носиком, выдавливает «колбаски» на подстилку (скажем, на мешки), подсушивает их, чтобы не слипались, а потом сечет на кусочки, разбрасывает по грядке, мульчирует ее – и дружные всходы обеспечены.

У приема Дамина есть ряд преимуществ перед классическим методом Фукуоки, то есть перед дражированием семян повторяющимися раундами (смачивание семян – обсыпание их глиняной пылью – встряхивание лотка):

● нет нужды готовить глиняную пыль: глина любой структуры хорошо размокает и разминается при перемешивании;

● в кашицу можно закладывать всякие одновременно высеваемые семена любого размера и формы;

● времени на образование «колбасок» и их измельчение уходит значительно меньше, чем на дражирование семян.

 

Замечательная находка! В ней нет ничего особенного – нужна была лишь пытливость и внимание к среде обитания. Разумеется, нельзя говорить о решении проблемы утилизации шприцев, но они все же еще немного послужат на благо человеку. Хоть какая-то компенсация за ущерб среде обитания будет.

Приятная встреча с Дамином была отмечена таким курьезом. Мы с Вадимом Клеймановым ехали из Харькова на Кубань повидаться с Николаем Ивановичем Курдюмовым. В Ростове у нас была пересадка. Там, на автовокзале, заранее условившись, мы и встретились с Дамином. Разложили на полу мешки, наполнили шприц заранее приготовленной кашей. Дамин выдавливал «колбаски» (рис. 1), а Вадим фотографировал это священнодействие. Своим странным поведением в людном месте (главный автовокзал Ростова!) мы, видимо, напоминали неуклюжих террористов. Полиция оцепила нас кольцом, но… до автоматов наизготовку и проверки документов дело все-таки не дошло.

 

Рис. 1. Семена в глиняной каше

 

И еще. Речь о важном психологическом эффекте. Покрытие семян глиняной пылью – хоть и не тяжелая, но все-таки физическая работа. Для Дамина же сев с помощью изобретенного им приема – и не работа вовсе, а чистая забава, источник творческого вдохновения, повод для дальнейших поисков. Дамину не показалось накладным «сбегать на минуточку» из Терновской в Ростов (а это более 200 км) для того, чтобы показать нам свою уловку. Представляю, с каким удовольствием воспользуется своей находкой Дамин, когда сойдет снег, и как он ждет этого момента.

Виталий Трофимович Гридчин говорит: «Улавливание подсказок Природы – заразительная вещь. Если уж ты ступил на эту тропинку, то мысли будут крутиться вокруг этого увлечения, что бы ты ни делал. А подсказок окрест столько, что лишь поспевай замечать, делать выводы… Правда, в каждом случае важно не «приклеиться» к следствию, а докопаться до причины – иначе улетишь «не в ту степь».

Так вот, Дамин уже ступил на тропинку улавливания подсказок Природы. Он размышляет над тем, какая вязкость нужна кашице, не улучшит ли ее добавка обычной земли, можно ли обойтись без подсушивания и дробления «колбасок»…

Дамин и меня «завел» своей кашей в пистолете. Я уже думаю над тем, как совместить «стрельбу» с севом. Будет ли технологичным такой, например, прием. «Колбаски» с соответствующей севу густотой без подсушивания укладываются на легко разлагающиеся газетные листы, грядка застилается ими и скупо посыпается мульчей (наклеивают же семена на ленты и не считают это накладным). А чтобы сократить время неприятной работы понизу, можно укладывать листы на волокушу (скажем, на лист фанеры) и позволять им съезжать с нее. Дальше – больше: а нельзя ли выдавливать «колбаски» прямо на землю? Рисовать, так сказать, граффити на грядке? И не будет ли уместным в этом случае предлагаемое Дамином уменьшение вязкости «колбасок»? Видать, предстоящей весной сев утратит привкус работы не только для Дамина. Это я о себе – мне Дамин подарил профессиональный шприц.

 

Рис. 2. Подготовка грядки для посадки картофеля кусочками с двумя глазками (по схеме 20×30)

 

Словом, не бойтесь, дорогие читатели, ступить на тропинку Гридчина. Она не скользкая – приятная. И я знаю об этом не понаслышке.

Написал я слова о прогулке Дамина по тропинке Гридчина и решил проверить почту. А там – письмо от Дамина. В частности, он пишет: «…Есть у меня задумка, и она не дает мне покоя. Увидел я в Вашей книге палку для посадки картошки (эту палку можно рассмотреть в деталях – рис. 2). Палка с коническим концом и петля для ноги. И ограничитель глубины. И ручка для поворота палки. Все ясно и просто. И хотел я такую слепить. Но не нравится она мне. Почему? Представьте себе, что земля не совсем мягкая, не совсем влажная, и палка входит трудно. Тем более что усилие от ноги идет не по оси палки, а параллельно ей и смещено на 13–15 см. Придется изгаляться, наклонять палку в противоположную сторону, и строго вертикального отверстия в земле не получится. Я тут нарисовал эскизик…»

Действительно, Дамин совершенно прав: при работе палка наклонена. Я не привожу его эскиз с умыслом. Во-первых, усовершенствование еще в работе, и вряд ли стоит отвлекать внимание читателей на черновик. Во-вторых (и это важнее), Дамин точно подметил недостаток палки – отклонение линии усилия от точки приложения силы (то есть от ямки). Этот недостаток желательно устранить, и мне не хочется лишать удовольствия читателей-Кулибиных решить эту задачку по-своему.

Дамин не просто ступил на тропинку Гридчина – он уверенно идет по ней и много видит. Он и меня держит на этой тропинке – я уже придумал, как модифицировать палку доступными любой бабушке средствами (в проекте Дамина есть некоторая работа для умельцев), но об этом ниже, в разделе «Посадочные палки» (глава 4).

Подробный рассказ о Дамине призван убедить читателя, что, присматриваясь к Природе, не надо оглядываться на соседей, на авторитеты и т. д., а надо доверять своим глазам, своему разумению. Ведь Дамин, можно сказать, замахнулся не только на меня, но и на самого Фукуоку. Дражирование семян по Акимову, с помощью шприца, производительнее образования капсул напылением. Но… Масанобу-сан был бы точно доволен тем, что его обошли. Не меньше, чем я.

Каюсь: распирает меня гордость от подписи под письмами «Ваш ученик Дамин». Если бы не хороший запас воли… В общем, я очень рад тому, что на меня «поднял руку» ученик.

 

 

Глава 2. Лиха беда начало

 

Пожалуй, это самая трудная глава.

С одной стороны, начинать приходится каждому огороднику: осваивать новый участок, делать первые шаги в непривычной системе земледелия или даже вообще впервые ступать в огород. Так что спрос на готовые рецепты велик. Но, к сожалению, их выписывание – неблагодарная работа. С одной стороны, они не могут быть универсальными, годными для всех случаев. Каждая ситуация уникальна, и для каждой нужен свой рецепт. Я четко вижу, что охватить – хотя бы теоретически – все возможные ситуации нереально.

Вот живой пример. Описывая в предыдущих книгах технологию ЭМ-силосования (см. главу 7), я рекомендовал в каждом раунде выбирать из емкости сквашенную зелень и половину жидкости.

Детальнее алгоритм работы выглядел так:

1) силос раскладывается вокруг крупных растений (перцев, помидоров, баклажанов, капусты, картофеля);

2) частью жидкости (примерно половиной) поливаются более мелкие растения (морковь, свекла, лук, огурцы);

3) удобренные грядки легко поливаются водой, чтобы смыть бактерии, спрятать их от солнца в мульчу и увлажнить среду обитания вновь внесенных бактерий;

4) оставшаяся часть жидкости используется для инокуляции новой закладки;

5) в емкость загружается новая органика и доливается вода.

Но вот возникла неординарная ситуация. В конце июня две соседки, строго придерживающиеся канонов традиционного земледелия, буквально завалили меня бесценным для силосования материалом – вырванными (в самом соку!) портулаком, осотом, щирицей. Для них это мусор – они так и кричали через забор: «Борис Андреевич, заберите мусор!» Еще один соседний участок обильно зарос молочаем и чернощиром. Надо было ускорить силосование и сполна использовать зелень, пока она не успела утратить свежесть и обсемениться. Решение пришло само собой: я довел количество бочек до 8 (!) и перестал изымать жидкость: только загружал в емкости зелень взамен вынутого силоса и добавлял воду. Концентрация бактерий увеличилась, и для созревания силоса двух суток стало вполне достаточно (чернощиру и осоту для разложения хватало даже одних суток).

Позже поток «мусора» обмелел, превратился в ручеек, вновь понадобилось торопиться не спеша: я отправил в запас часть бочек и стал изымать жидкость – примерно половину. Риторический вопрос: можно было эту ситуацию предвидеть и заранее написать рецепт, годный и для нее?

Иногда тяга к детальности инструкций и к буквальному следованию им зашкаливает. Рассказываю, к примеру, про только что описанный алгоритм работы с ЭМ-силосом. Дохожу до третьего шага. И обязательно (в любой аудитории – иначе не бывает!) слышу вопрос: «А в какой пропорции разбавляете жидкость (на 2-м шаге)? Возвращаю внимание собеседника к словам «удобренные грядки легко поливаются водой, чтобы смыть…», и оба смеемся.

К. А. Тимирязев говорил: «Наука, теория не может, не должна давать готовых рецептов. Умение выбрать надлежащий прием для своего случая всегда остается делом личной находчивости, личного искусства». Меня часто спрашивают: «Вы много общались с Хольцером, о многом увиденном с восторгом рассказываете. А что переняли у него?» – «Да ничего, буквально ничего!» – «???» – «Я просто стал намного лучше видеть , у меня увеличился угол зрения. И этому нет цены». И добавляю, уже в качестве шутки, что даже очки поменял: вместо +3,5D мне теперь хватает +0,5D, но чаще обхожусь вообще без очков.

Для меня императив Климентия Аркадиевича непреложен. Однако слушатели и читатели не дают (и не дадут) уклониться от детальных инструкций. Это я знаю точно!

Мне приходится отвечать на сотни звонков, содержащих просьбы о пунктуальных предписаниях для участков, которые я не видел. По телефону! Электронная почта тоже приносит подобные письма. Психологи считают, что просьба о совете обычно означает попытку перенести ответственность за результат на советчика. И что? При всякой просьбе о совете отгораживаться ссылками на психологов? Или прятаться за Тимирязева, напоминать о деле личной находчивости, личного искусства? Если же начинать разговор по существу, то как провести его, не отдав телефонной компании пенсию одного из собеседников?

Трудно смоделировать все возможные ситуации. А без учета ситуации – какой рецепт? Мыслим ли рецепт больному без диагноза? Терпимый выход я вижу таким: буду объяснять на примере ситуаций мотивы тех или иных действий, того или иного выбора. А знание мотивации поможет огородникам самостоятельно, не имея рецепта с готовым набором действий, составлять его, максимально учитывая свои обстоятельства.

 

Горизонтальные террасы

 

Поверхность огорода редко бывает ровной. Всякие, даже слабые уклоны провоцируют потоки воды по участку. Сила тяжести! И нет аргументов, чтобы спорить с Ньютоном! Потоки воды постепенно разгоняются, образуя промоины и рытвины. С этими потоками из почвы уносятся питательные вещества в количествах, превышающих подчас потребление этих веществ растениями. Кроме того, огород неминуемо разрушается, эродирует. Стало быть, на неровном огороде нужны не просто грядки, а строго горизонтальные грядки-террасы, на которых в зародыше смирялись бы водные потоки.

Еще одно чрезвычайно важное обстоятельство. Я бы сказал, стократ важнее всех остальных. Каждую минуту важнее! С покатых участков утекает талая вода (или дождевая – но это одно и то же). Горизонтальные террасы позволяют удержать в огороде этот Божий дар. Если же на участке остаются покатые места, то просто нереально компенсировать убегающий с них слой воды толщиной 35–60 см. К тому же при попытке компенсировать убежавшую талую воду шлангом или ковшиком в огород вносится то, что подчас даже водой трудно назвать. Во всяком случае, это не идеальное соединение, каким является талая вода.

Меня довольно часто просят хоть одним глазком взглянуть на участок, и почти всегда проблема предотвращения стоков оказывается актуальной. Это неудивительная, штатная ситуация, скажем, для Карпат и Урала. В Златоусте, стоящем на гребне Уральского хребта, буквально все огороды расположены на довольно крутых склонах, и все они нуждаются в обязательном террасировании.

Когда перед М. Н. Стовпюком, руководителем ассоциации «Чиста флора», возникла задача возделывания унаследованного участка в горах под Коломыей, Михаил Николаевич начал с сооружения террас. И в поместье Алексея и Ольги Тимошенко в Малых Борках (вблизи Гусятина, Тернопольская область) террасы меняют облик огорода и помогают наладить кругооборот влаги.

Террасы в корне изменили огород в Кременецком Свято-Богоявленском монастыре, расположенный на склонах горы (рис. 3). Они позволили не только избавиться от водной эрозии, но и заметно увеличить отдачу огорода при резком сокращении затрат. В частности, огород навсегда избавился от трактора (а с ним и от сапок).

Да и в относительно равнинных местностях нужда в предотвращении стока осадков не редкость.

Недавно довелось мне побывать в селе Червоноукраинка Запорожской области. Село это – один ряд домов, протянувшийся более чем на километр. С одной стороны к домам прилегает шоссе, а с другой, метрах в ста, протекает один из притоков речки Томаковка, к которому довольно круто спускаются огороды. Такое расположение украинских сел не редкость. Их часто основывали на берегах рек и речушек, и под огороды отводили, как правило, речные склоны. И все, абсолютно все огороды в Червоноукраинке нуждаются в террасировании.

 

Рис. 3. Образование террас по мере освобождения площадей

 

Равнинная Слобожанщина тоже не исключение. У отца Федора, директора частной харьковской школы «Лествица» и настоятеля церкви Святого Симеона Богоприимца и Пророчицы Анны в селе Яковлевка под Харьковом, возникла идея выращивать в своей усадьбе, а также в летнем школьном лагере (в перелеске, в 2 км от усадьбы) овощи для отдыхающих школьников. И усадьба, и лагерь расположены на классических неудобьях – на склонах яров. Мы с отцом Федором провели несколько родительских собраний с огородной повесткой дня, и родители начали городить огороды (в усадьбе и в лагере) именно с сооружения грядок-террас. А чтобы свести земляные работы к минимуму и начисто устранить водные потоки, при выборе направления грядок ориентировались не на границы участка или стороны света (как это зачастую делается), а на линии уровня.

Особую социальную важность идее придает то, что в обустройстве и уходе за огородом участвуют дети (а со следующего года они по решению отца Федора будут обслуживать огород сами, без родителей). Школьники уже с детства привыкнут к тому, что огород может быть щадящим, дружелюбным, что в него можно ходить за всякой снедью, как в лес по грибы, и уже не только сами никогда не будут вкалывать во вред огороду, но и детям своим закажут делать это. К ним представление о самодостаточности огорода придет сызмальства.

С сооружения грядок-террас начал освоение доставшегося ему огорода и известный журналист В. А. Ильин из поселка Каталино на Бугском лимане. Вроде бы и не очень холмистым он был и предыдущий хозяин обходился без террас, но, когда Всеволод Александрович начал террасировать участок, откосы террас в некоторых местах оказались в четверть метра высотой!

Уже говорилось о том, что земледельцы, уяснившие важность террасирования неровного участка, заслуживают самых добрых слов. Как издавна говорили степные земледельцы, «Сохрани влагу с небушка – будешь с хлебушком». Так вот, террасы позволяют так распорядиться атмосферными осадками, что они полностью достаются почве. Талая и дождевая вода никуда не утекает, направляется в подземные запасники, а потом капилляры доставляют эту влагу растениям.

Таким образом, можно сказать, что террасы – это нечто вроде полива. Притом талой водой. Да и неслабый это полив: у В. А. Ильина террасы будут впитывать 40-сантиметровый, а в школьном огороде в селе Яковлевка – полуметровый слой осадков! Трудно даже представить себе, что мы столько нальем шлангом или наносим ковшиком. Не говоря уже о том, что в огороде школы «Лествица», на 2 км удаленном от жилья, вообще нет воды для полива.

Итак, от слов – к делу. Будем считать (для определенности), что террасы имеют ширину 150 см (100 см на грядку и 50 см – с верхнего края террасы – на дорожку).

Начинаем работу с верхней точки участка. Вершину лучше не трогать. Ее стоило бы выровнять, засадить цветами, многолетниками (ягодными или декоративными кустарниками, например), засеять многолетними травами и не возделывать. Пусть верхняя площадка станет постоянным украшением огорода, чем-то вроде колье на шее женщины.

Выбираем начало верхней террасы. Линию уровня для нее можно наметить на глаз, но можно и точнее (уж делать так делать!). Для этого понадобится нехитрая оснастка:

● кол или кусок арматуры длиной 1,5–2 м;

● шланг с насаженными на его концы воронками (к примеру, срезанными верхушками прозрачных ПЭТ-бутылок) – это будет наш уровень, аналог знакомого строителям водяного уровня; длина шланга может быть произвольной, но сопоставимой с ожидаемой длиной террасы и не слишком длинной, иначе работа с уровнем будет неудобной (мне кажется, что длина 5–6 м оптимальна);

● полведра воды и ковш;

● помощник с плоскорезом или сапкой (незаменимые помощники – дети: предстоящая работа им интересна, и это неутомительное действо будет способствовать приобщению их к огороду).

 

На краю участка, в начале средней линии будущей террасы, забиваем легонько кол (арматуру). Выбираем у себя на одежде какую-нибудь заметную точку (например, вторую сверху кнопку на куртке или какой-то рисунок на майке) и привязываем к колу один конец уровня так, чтобы дно воронки находилось на высоте выбранной точки на корпусе.

Стоя вблизи кола и держа другой конец уровня в руках на уровне выбранной точки, наливаем в шланг столько воды, чтобы она заполнила сам шланг, но воронки оставались пустыми (на 5-метровый шланг понадобится около 1 л воды). Теперь начнем неспешно двигаться.

Каждый шаг делаем примерно вдоль линии уровня и следим, чтобы вода не появлялась ни в одной из воронок, а дно второй воронки все время оставалось на уровне выбранной точки на корпусе. Как только мы окажемся выше линии уровня, вода появится в воронке у привязанного к колу конца шланга. Если же мы спустимся ниже линии уровня, то вода появится в «нашей» воронке. Помощник следит за вами и при удачном отходе прорисовывает на земле ров по вашим следам.

Если шланг коротковат, можно переставить кол с привязанной трубкой в достигнутую точку и продолжить описанную выше работу с помощником. Рано или поздно линия уровня или замкнется, или дойдет до противоположной границы участка.

Сознаю, что продвинутому читателю такой метод может показаться наивным. Но, когда пишешь книгу, невольно «беседуешь» с потенциальным читателем. Я уже намекал, что мой читатель, которого я постоянно «вижу», с которым «переговариваюсь» – пожилой человек. Я строго слежу за тем, чтобы мои подсказки были посильными, доступными, реализуемыми подручными средствами. Если рецепт не по зубам обычной бабушке – это не мой рецепт.

Итак, прочерчена средняя линия верхней террасы. Теперь, вооружившись линейкой-уровнем (удобнее всего 1,5-метровой), приступаем к формированию террасы.

Стоя ниже сооружаемой террасы, сапкой или мотыгой стесываем клин шириной 75 см, расположенный выше «прочерченной» линии уровня, и сгребаем землю на нижнюю половину террасы. При этом с помощью уровня постоянно следим, чтобы терраса получалась горизонтальной. Уточним: речь идет о поперечном направлении, вдоль стока (рис. 4). На схеме изображены в разрезе склон в исходном виде (верхняя часть схемы) и склон с двумя террасами (нижняя часть схемы). На левой части черными стрелками отмечены границы террасы, а выемкой – линия уровня. На правой части штриховой линией указан исходный профиль склона.

Горизонтальность сооружаемой террасы в продольном направлении обеспечивается тем, что средняя линия террасы – линия уровня. Это, между прочим, означает, что перемещать землю вдоль террасы нет нужды – только из верхнего 75-сантиметрового клина вниз. Впрочем, если терраса покажется чересчур извилистой и захочется ее немножко спрямить – ничего страшного, только в этом случае понадобится переместить незначительное количество земли и в продольном направлении.

 

Рис. 4. Террасы на склоне

 

Полуметровую полосу террасы у откоса не рыхлим – это будущая дорожка. Остальное – собственно грядка. Закончив формирование террасы, позаботимся о ее укреплении. Всю террасу (включая откос) немного замульчируем, затем разбросаем по мульче семена какого-нибудь ярового сидерата (хотя бы самого доступного – горчицы). Если есть под рукой навоз, можно скупо притрусить грядку (обходя дорожку и откос!) навозом. Скупо – это не более 0,5 кг на 1 м2: такое количество навоза позволит не думать впоследствии об избытке нитратов. Выросшие сидераты не нуждаются ни в каких манипуляциях: они полягут и станут дополнительной мульчей.

Чтобы прикрыть семена, нужно как бы прополоть террасу граблями – семена провалятся частично в землю, частично под мульчу и в свое время прорастут. А замульчированный и засеянный откос надо легонько побить тыльной стороной грабель.

Особо ценная культура для закрепления откосов – сорго хлебное. Его необыкновенно мощные корни позволяют укрепить откосы за один сезон.

Если есть возможность, террасу и откос можно бережно и не обильно полить. Мульчировать почву нужно обязательно. Во-первых, мульча предотвращает вымывание семян. Кроме того, поскольку вода не будет литься на голую почву, не разрушатся крупинки почвы, а впоследствии не образуется корка.

На дорожках осенью следует уложить порыжевшие плети спорыша. Но можно вдобавок засеять дорожки лядвенцем. Добавка этого многолетника к однолетнему, но неуклонно возобновляющемуся спорышу – масло, которым кашу не испортишь. Нельзя, конечно, о лядвенце сказать, что он, подобно спорышу, любит, когда по нему ходят, но, во всяком случае, он переносит топотушки легко.

Итак, допустим, что верхняя терраса сформирована и укреплена. Спускаемся на следующую террасу, чертим ее среднюю линию, как описано выше, и, если эта линия везде отстоит от склона верхней террасы примерно на половину ширины террасы, строим следующую террасу параллельно верхней – все делается точно так же.

Отклонение новой линии уровня от склона может выйти из ориентировочной нормы – половины ширины террасы. На площадке, ставшей более крутой, линия уровня прижмется к склону построенной террасы, а на выровнявшейся, наоборот, отойдет от него.

Рассмотрим первый случай, когда линия уровня приблизилась к откосу. Тогда надо оформить террасу только до этого места и перейти к построению следующей террасы (на площадке с очень крутым склоном не стоит нарушать почвенную структуру). Позже такие нетронутые склоны надо будет укрепить кустарниками, многолетними травами и цветами и не обрабатывать их.

Теперь второй случай. Если линия уровня заметно удалилась от откоса, это значит, что площадка выровнялась. Надо продолжить вычерчивание линии уровня, построить на ней террасу, как обычно, а потом в свободную зону встроить террасу-«язык».

Таким образом, вся площадь может состоять из таких частей:

● террас стандартной ширины и максимальной длины;

● террас стандартной ширины, оборванных при подходе к крутому склону;

● неполных террас-«языков» в местах уплощения.

 

Описание процедуры террасирования получилось длинным. Оправданием может быть то, что я старался предусмотреть все возможные случаи. Иногда заметное отклонение очередной линии уровня от нормы можно игнорировать, но тогда могут быть круче откосы террас, а это нежелательно, к тому же возрастет объем перемещаемой земли.

Следует отметить еще одно обстоятельство: покатые южные склоны могут страдать от солнцепека, а северные, наоборот, – от недостатка солнечного света. Для террасированных же участков не важно, на южном они склоне или на северном.

На рис. 5 стрелками указано направление солнечных лучей, падающих на участки с южным (слева) и северным склоном (справа). Штриховыми линиями указаны перпендикуляры к поверхности, а буквами φю и φс – углы падения солнечных лучей соответственно на южный и северный склоны.

 

Рис. 5. Углы φю и φс падения солнечных лучей на южный и северный склоны

 

Допустим, что поверхность участка – абсолютно черное тело. Тогда количество падающей на единицу площади солнечной энергии Ес связано с количеством поглощенной этим участком энергии Еп формулой Еп = Ес × cosφ, где φ – угол падения. Очевидно, что Еп на южном склоне больше Еп на северном склоне, поскольку φю меньше, чем φс, а косинус острого угла увеличивается при его уменьшении. Так что южный склон прогревается сильнее северного, а северный, стало быть, – слабее южного.

А как обстоит дело на террасированных участках? На рис. 6 видно, что угол падения солнечных лучей одинаков на террасах и южного, и северного склонов. Так что на обоих склонах террасы прогреваются одинаково!

Внимательный читатель может заметить, что части террас у откосов могут оказаться в тени. Но здесь располагаются дорожки, и собственно грядок притенение не коснется. Кроме того, это актуально лишь в утренние и вечерние часы, когда поток солнечной энергии заметно ослаблен.

В заключение хотелось бы сказать о следующем. Неровные участки не редкость, скорее правило. Но террасированы далеко-далеко не все. И все, что падает с неба на такие участки, стекает (со всеми мерзкими последствиями, о которых говорилось ранее). Есть такое вроде бы парадоксальное утверждение, что мы берем землю взаймы у потомков. Не будем же их грабить! Будем бережнее со взятым взаймы. Не поленимся сделать террасы, если земля в этом нуждается. Сделаем эту землю плодородной!

 

Рис. 6. Углы падения солнечных лучей на горизонтальные террасы южного и северного склонов

 

Здесь уместно вспомнить, что слово «климат» происходит от греческого klima – наклон (имеется в виду наклон солнечных лучей к земной поверхности). Террасы меняют климат в огороде!

В 40-е годы прошлого века была популярна песня на слова В. Лебедева-Кумача:

 

По полюсу гордо шагает,

Меняет течение рек,

Высокие горы сдвигает

Советский простой человек.

 

Забавно: не надо двигать высокие горы, поворачивать вспять реки, терзать склоны трактором – измени их наклон, и у тебя в огороде будет другой климат! Благоприятный! На грядках южного склона станет прохладнее, северного – теплее, и все грядки будут обеспечены бесценной дождевой и талой влагой. Вот что такое террасы.

Описанная процедура формирования террас достаточно производительна, малозатратна, не требует никаких расходных материалов, кроме семян сидератов и иных укрепляющих культур. Просто надо проникнуться ее важностью.

И потом, террасирование, даже если кажется сложным (поверьте, это только кажется), – операция разовая, а награда за нее – неизменно живописный вид обеспеченного влагой участка без промоин. Этот вид будет радовать глаз каждый день. И исчезнет настороженное ожидание последствий всякого хорошего дождя. Он будет восприниматься однозначно – радостно, потому что будет пополнять водные запасы, а не смывать рассаду в реки и моря. Овчинка стоит выделки!

 

Оживление участка

 

Допустим, вам достался новый участок. Понятно, что крайне редки случаи, когда он спланирован, ухожен и не требует серьезного вмешательства. Гораздо чаще на нем что-нибудь не так. И это «не так» может быть ощутимым. К примеру, еще вчера участок мог быть стройплощадкой. Или запущен со времен «беловежской вечери» и ужасно запыреен. Или после работы могучего Т-150 (в былые годы) напоминает застывшее штормящее море, покрытое зарослями бурьяна, о которых говорят, что там волки воют. В этих случаях, жалея себя и скрепя сердце, участок можно вспахать. Но сразу два раза: первый и последний. Ради планирования участка, а не рыхления почвы.

Надо отдавать себе отчет в том, что пахота – это выбор из двух зол не лучшего. Пахота прячет от птичек и мышей семена сорняков (чтобы обеспечить неизбывной «скотинящей» прополкой будущих земледельцев), поднимает наверх, в комфортные условия, семена, захороненные ранее, грубо, размашисто вмешивается в жизнь почвенной фауны, нарушает структуру почвы, сотканную корнями растений и ходами почвенных обитателей, распыляет почву, делает ее уязвимой для водной и ветровой эрозии. В общем, медвежьей услугой плуга можно воспользоваться лишь в случае, когда иначе ну никак. И все равно, если уж без лошадиных сил не обойтись, то лучше все же не пахать, а заборонить или прокультивировать делянку. Заодно она будет спланирована (в смысле выровнена). Терпимо засоренную делянку достаточно обработать фрезой на глубину до 5 см.

Чем вызвано такое мое заклинание? Дело в том, что семена сорняков, захороненные в свое время, с глубины до 4–5 см уже взошли. И если землю глубже 3–4 см не трогать, то новых сорняков практически не будет (вот почему с монастырского огорода вслед за трактором ушли сапки – за ненадобностью).

Если же участок без особых усилий обрабатывается вручную (типичная ситуация для весны, когда почва влажная и вспушена морозами, подобна поп-корну), то обработку почвы плоскорезом Фокина или сапкой-плоскорезом (с подогнутым черенком) и уничтожение взошедших сорняков можно совместить с пропалыванием (боронованием) семян.

Освоение участка часто начинают с завоза черной земли или перегноя. Сомнительное мероприятие! В качестве побочного эффекта можно разжиться и патогенами, и антибиотиками, которыми подавляли эти патогены, и следами средств дезинфекции помещений, и глистами, и личинками майского жука разных возрастов, и полчищами медведки, и несметными количествами семян сорняков. А потом долго и тщетно бороться с этим благом (доставшимся, между прочим, за ощутимые деньги!).

И еще – надо умерить пиетет перед перегноем как удобрением. Что ни говори, но перегной в значительной мере бывшее удобрение. Нет, я не утверждаю, что вносить перегной бессмысленно. Просто надо учитывать, что в процессе разложения органики где-то вне грядок с растениями теряется (хуже – частично вымывается, а частично возносится в слой парниковых газов атмосферы) до двух третей содержавшихся в ней питательных веществ.

Словом, не стоит спешить с вводом участка в эксплуатацию, надеясь на ударные дозы удобрений и прочие приемы интенсификации, и ставить во главу угла быструю отдачу. Это на целинных и залежных землях Сибири и Казахстана, накопивших органику за десятилетия и века и запасших бездну гумуса, можно было сразу сорвать куш (речь о целинной эпопее в середине прошлого века). Правда, и на целине нужны были рачительные хозяева, а не конъюнктурщики (а попросту рвачи). За считаные годы богатейшая почва была истощена, распылена и рассеяна ветрами по всей Европе.

Любопытный феномен – психология землевладельцев. Помидору дают покраснеть, ягодам смородины в зависимости от сортотипа – почернеть, покраснеть, пожелтеть или побелеть. А вот земле, как правило, никакой поблажки: она должна родить сразу, немедленно и побольше.

Так что уговоримся: на первом плане – несуетливое, продуманное оживление, реанимация, и лишь на втором – эксплуатация. А сколь продолжительной будет реанимация, определяет не прыть землевладельца, а почва, ее состояние. Ну и, конечно, текущие успехи реанимации. Она может занять и месяц-другой, и год-другой. Но яблоко должно упасть спелым. Случается, что яблоки падают и раньше срока, но червивые!

Итак, запасшись терпением и уняв зуд добытчика, – за работу!

Самое удачное решение во всех случаях – сев сидератов. Сидераты – всемогущий доктор. Они способны в сжатые сроки привести в божеское состояние участок, даже запущенный, истощенный безоглядной эксплуатацией, заезженный при строительстве тяжелыми машинами. Сидераты (почти даром!) за один-два года сделают почву такой, что никакая черная земля и в подметки ей не будет годиться. Они уложат в почву и на нее обильную органику, без плуга вспашут почву. Улучшится проницаемость почвы для воздуха и влаги, будут созданы условия для оседания подземной росы и нитрификации (усвоения растениями азота прямо из воздуха). Будет благоденствовать всякая почвообразующая живность – бактерии, грибки, черви, рачки… И эта армада подземных обитателей сделает почву не просто местом регистрации растений-новоселов, а Ее Величеством Почвой – пористой, богатой минералами, органикой и физиологически активными веществами, обильно населенной почвообразующей живностью.

Вернемся к ключевым фразам предыдущего абзаца – о роли сидератов для почвы. Надо, как говорится, удерживать зону внимания, не распыляться, не отвлекаться на попутные задачи. К чему я это говорю? Биомасса сидератов может показаться соблазнительной с многих точек зрения – и корм-то коровке хорош, и компостную кучу набить хочется, и наготовить мульчи на будущее. Так вот, надо отдать почве все выращенное на ней. И солому гречихи, и ботву подсолнуха, и стебли кукурузы. Надо постоянно иметь в виду проблемы реанимации оживляемого участка и не пытаться объять необъятное.

Кроме всего прочего, сидераты позволяют избавить земледельца от всякой суеты с анализами почвы. К примеру, можно даже не знать слов таких – кислотность, буферность, скважность почвы. В богатой органикой почве кислотность нормализуется, так что сама собой пропадает нужда, скажем, в известковании почвы с повышенной кислотностью. И не придется позже ломать голову над тем, как избавиться от извести – этого ненужного почве балласта. Не понадобится исправлять кислотность и вообще даже слово «буферность» произносить. А корни сидератов обеспечат должную скважность.

Нет нужды даже знать что-то о содержании в почве гумуса, азота, фосфора, калия и прочих микро– и просто элементов. Не понадобится изучать таблицы с признаками дефицита или избытка магния, кальция, железа и т. п. Поскольку почва обогащена растительной массой, в ней царит гармония – все элементы сбалансированы. Без нашего участия и даже без нашего ведома.

Незаменимость сидератов как средства освоения новых площадей поддерживается еще и тем, что многие сидеральные культуры нетребовательны к почвенным и природно-климатическим условиям. Они способны усваивать недоступные для основных видов выращиваемых растений питательные вещества и переводить их в доступные формы. Как правило, у сидератов глубокие корни и они транспортируют недостающие макро– и микроэлементы в верхние слои, в «рабочую зону» основных растений.

Следует, по-видимому, остановиться на проблеме выбора сидератов, то есть на вопросе, почему на определенном этапе надо отдавать предпочтение тем или иным сидеральным культурам.

Для истощенного участка в качестве пусковых культур хороши донник, лядвенец рогатый, гречиха, горчица. Этим растениям, образно говоря, не нужна почва – им нужно только место произрастания. Чтобы понять, как это – не нужна почва, достаточно припомнить березки на уральских отвесных скалах. У семян березок нет даже почвы: им хватает трещин и микротрещин в камнях. Лишь бы уцепиться – корни сами добудут все необходимое.

Емкий это образ – березки на уральских скалах. Когда сильно чешутся руки что-то сделать, вспоминайте об этих березках, и это избавит руки от зуда. Виталий Симонов (кировоградский Клуб природного земледелия) в одном из японских парков обратил внимание на дерево, словно присосками припечатанное к камню.

Названные выше сидераты способны добывать себе питание в условиях, когда многие другие растения страдали бы от голода. К примеру, в самом названии «донник» отражается его способность жить на смытых донных породах. Лядвенец тоже способен сам готовить себе пищу. Вдобавок он устойчив к вытаптыванию и этим ценен на этапах, когда еще не намечены грядки и дорожки. Гречиха развивается в жаркое время, некомфортное для иных культур.

Горчица заслуживает особого внимания. Можно выделить такие ее достоинства:

● она способна усваивать фосфор и калий из труднодоступных соединений;

● обладает необычайной скороспелостью (укосной спелости достигает за 37–40 дней), а если скосить ее в начале цветения – хорошо отрастает;

● будучи чувствительной к заморозкам в начальный период, способна переносить в поздние фазы охлаждение до 7–8 °C ниже нуля;

● цветет привлекательным для пчел желтым цветом и является одним из самых ранних эффективных медоносов, а если посеяна в конце лета – то и одним из самых поздних медоносов (см. цв. вкл., фото 2);

● является прекрасным фитомелиоратором и фитосанитаром – улучшает почву и очищает ее от вредителей, корневых гнилей и других болезней;

● активно угнетает сорняки, поскольку растет в 3–4 раза быстрее их;

● зимой значительная часть стеблей не полегает, задерживает снег, а потом способствует постепенному таянию снега и проникновению талой воды в почву;

● весной горчичный «войлок» – готовая мульча;

● ее семена сравнительно дешевы (о редьке масличной, например, почти все можно повторить слово в слово, но семена обходятся в 2–3 раза дороже).

 

Правда, горчица остро реагирует на затягивание сева. Весенняя задержка увеличивает риск поражения горчицы крестоцветной блошкой, а каждый день отсрочки сева в конце лета заметно сказывается на объеме биомассы. Согласно моим наблюдениям, когда однажды смесь горчицы с ячменем на дальних грядках была посеяна всего двумя неделями позже той же смеси на другом участке огорода, то более поздняя горчица оказалась примерно вчетверо ниже ранней. Получается, что объем ее биомассы будет в 43, то есть в 64 (!) раза меньше объема ранней горчицы. Уму непостижимо: выиграв 2 недели, можно вырастить в 64 раза больший объем биомассы!

Не верится? Мне самому не верилось, когда В. Т. Гридчин произносил подобные цифры, но у меня была возможность проверить это на практике.

Вот какие потери несут огородники, затягивающие сев, например, из-за поиска семян лучших сидератов, из-за звонков мне с просьбой подсказать, где найти такие-то и такие семена, из-за ожидания дождичка в четверг, из-за безответственных советов не спешить.

Разумеется, на небо надо поглядывать. Скажем, когда стало жарко, сеять горчицу практически бессмысленно – если даже она взойдет, буйствующая в жару крестоцветная блошка найдет молодые всходы и расправится с ними. И совсем другое дело – меньше притягивающие вредителей овес, ячмень, фацелия, гречиха…

Отсюда и подсказка: стоит избегать монокультурных делянок, то есть сеять сидеральные смеси. Тогда обязательно найдутся культуры, которым в создавшихся условиях комфортно. Можно добавлять в смеси корнеплоды – и ради растительного разнообразия, и для образования бóльшего объема биомассы в земле. Это могут быть морковь, столовая и кормовая свекла, редис, турнепс. Пусть турнепс не даст сибирских корнеплодов-гигантов (украинский климат жарковат для него), но ощутимые «кулачки» в почву ввинтятся.

Что же касается моркови, то даже от малюсеньких морковок будет заметная польза. Они могут перезимовать в земле и пойти весной в стрелку. Часть цветущих зонтиков можно собрать, высушить в сушилке типа «изидри», сберегающей запах и цвет сырья, перемолоть и получить необычайно душистую овощную приправу. А оставшиеся зонтики дозреют, дадут добротные свежие семена и избавят вас от сомнительной покупки семян на рынке. Разумеется, не надо чураться семян, которые выросли на относительно мелких растениях – они ничем не хуже тех, чьи родители были гигантами. Хольцер сознательно устроил семенной участок в самом верху своего поместья, на высоте 1600 м над уровнем моря – почти рядом со снегами. Зепп не боится того, что родители не будут «баскетболистами» – для него важнее крепость иммунной системы растений.

Словом, участок может начать давать отдачу уже на этапе оживления.

Кстати, при севе горчицы я добавлял к смеси еще и семена горлицы (озимой сурепки), когда эти грядки планировались в следующем году под картофель: надо было, чтобы они успели «поработать» весной, нарастить нелишнюю биомассу для мульчи. А если на грядках будут помидоры, то ко времени их посадки сурепка успеет даже зацвести.

Набор возможных травосмесей для нового участка на самом деле необозрим. Многое решает доступность семян. Не стоило бы приводить примеры, чтобы не создавать подобие шпаргалки. Но мы отступим от этого правила с целью продемонстрировать соображения, которыми можно руководствоваться при составлении смеси.

Для весны хороша, например, такая травосмесь: люпин (лучше всего синий), донник (не важно какой, желтый или белый), любые корнеплоды, семена которых подвернулись под руку, белая горчица или масличная редька, фацелия.

Рассмотрим эту компанию внимательно.

Синий (он же узколистый) люпин – горький и даже ядовитый, и это также способствует санации почвы. Можно дать люпину созреть, обмолотить и получить ценные и весьма дефицитные семена. Солому, разумеется, надо вернуть на место – туда, где она выросла.

У двухлетнего донника на первом году образуется розетка, которую можно просто оставить в покое. Зато на следующий год донник даст ощутимую биомассу и в почве, и на ней. К тому же в корневых клубеньках накопится азот. Без заметного ущерба для мелиорируемого участка донник можно обмолотить и собрать семена (а солому вернуть в почву). Эти семена позволили бы в ближайшие годы прокатить волну донника по всему огороду – вот это ему понравилось бы! Был бы для огорода праздник!

О выросших горчице, редьке масличной, фацелии лучше всего не вспоминать. «Забытые», они принесут наибольшую пользу почве. Они могут обсемениться и дать обильную падалицу – но зима положит конец этому круговороту.

Весной следующего года к доннику можно подсеять, заделывая семена граблями как тяпкой, какую-нибудь ярицу, скосить смесь в фазе бутонизации донника и еще раз посеять ярицу. Этот новый посев почти наверняка придется на неблагоприятную пору. Поэтому семена, разбросанные по обильной органике, надо просто побить граблями, чтобы они провалились на почву и там дождались благоприятных для всходов условий.

После такой подготовки на третий год почва будет в значительной мере избавлена от сорняков и патогенов, богата органикой, весьма плодородна и готова практически без обработки принимать любые культуры.

Разумеется, названный порядок работ может оказаться по какой-то причине, прежде всего из-за дефицита семян, нереализуемым. Трудно заранее составить инструкции для всех таких случаев.

Вот пример монокультурной посевной цепочки. Его следует рассматривать не как рецепт, а просто как демонстрацию раздумий вокруг выбора стратегии сеятеля. Ранней весной можно посеять что-нибудь выносливое и скороспелое (фацелию, горчицу, редьку масличную), затем теплолюбивую чумизу, а под конец сезона – какую-нибудь озимую культуру (пшеницу, рожь, вико-ржаную смесь, житницу), а следующим летом сжать и, если хочется и можется, обмолотить. Кстати, если процедура молотьбы не вызывает энтузиазма, то не следует дожидаться, пока семена созреют. Лучше скосить сидерат в фазе цветения – вся фитосанитарная работа уже будет выполнена, а солома будет самой питательной. Наконец, надо еще раз посеять какой-нибудь скороспелый сидерат, и к весне у вас будет чудо-делянка.

Если участок достался летом, когда время комфортного весеннего сева упущено, от донника придется отказаться. Начать можно с сева гречихи, сорго хлебного, чумизы, проса (рис. 7), а следующей весной посеять синий люпин.

Если и летнее время упущено, то можно посеять осенью какую-нибудь яровую культуру, а следующей весной – синий люпин, а потом еще раз, например, ярицу. Или начать, скажем, с озимой сурепки, а гречиху посеять на следующий год. Словом, возможностей не перечесть.

На варианте с озимой сурепкой остановимся подробнее.

Не теряя времени нужно разбросать (прямо по сорнякам) семена сурепки и прикрыть их, лучше всего как бы приполоть (приборонить) граблями. На следующий год, в конце мая – начале июня, не обращая внимания на сурепку (она как раз начнет цвести), разбросать по участку семена гречихи и уже по-настоящему – сапкой или плоскорезом – приполоть их, совмещая припалывание с подрезанием сурепки и возможных сорняков. Дождавшись, когда на гречихе будет примерно четверть спелых семян, подрезать сапкой или плоскорезом гречиху. Семена (падалица) гречихи прорастут, всходы успеют набрать достаточную силу, может быть, даже начнут цвести, но попадут под первые заморозки. Прямо по поникшей гречихе (для нее даже +4 °C уже мороз) разбросать семена овса или ярового (именно ярового, без примеси озимого) ячменя и приполоть их (совмещая припалывание с подрезанием культуры-предшественницы и возможных сорняков). Овсу и ячменю осенние холода не страшны, всходы успеют нарастить достаточную массу, зимой полягут, типичные для злаковых ингибиторы (вещества-угнетатели, «подавители») за зиму разложатся, и к весне верхний слой почвы будет как итальянский многослойный пирог лазанья.

 

Рис. 7. Просо в обрамлении многолетних астр у соседа Владимира Баткова посеяно в качестве сидерата

 

В почве, укрытой толстым слоем разлагающейся органики, оживет вся почвенная фауна, и почва станет плодородной. А физически почва, пронизанная отмершими корнями всех смен сидератов, будет пористой. Всякому овощу будет лестно получить кусочек «лазаньи» побольше. Разумеется, почву никак не надо готовить к севу-посадке – не перекапывать (боже упаси!), а прямо по растительному войлоку сеять семена вразброс или делать лунки для рассады.

Добавим еще несколько слов в пользу выбранной цепочки сидератов.

Итак, первое звено – сурепка. Озимая сурепка хороша тремя факторами:

● нет нужды в повторном севе ранней весной – сурепка продолжит вегетацию с первых же весенних дней, когда еще нельзя выйти в огород;

● ко времени сева теплолюбивой гречихи нарастет обильная, легко разлагающаяся биомасса;

● сурепка, как всякое крестоцветное растение, оздоровит почву.

 

Кстати, если семян сурепки в нужный момент под рукой не оказалось, можно заменить однократный сев двукратным – и осенью, и весной посеять какой-нибудь скороспелый сидерат семейства Крестоцветные.

Второе звено – гречиха. Эта культура непритязательна и вообще не знает, что такое плохая почва. В частности, гречиха (как и все растения семейства, которому она дала название: конский щавель, обычный щавель, ревень, румекс, горец…) с помощью бактерий способна перерабатывать в усвояемую форму фосфор, запасов которого в почве хватило бы на сотни лет, но он хранится в недоступных для подавляющего большинства растений соединениях. У гречихи выражена аллелопатичность, и она хорошо подавляет сорняки. Кроме того, ее семена свободны от ингибиторов прорастания и всходят сразу же, как только оказываются в подходящих условиях, так что повторный посев возможен без посева как такового.

Важную мелиорирующую роль гречихи на этапе освоения новой площади с успехом могут сыграть даже записные сорняки – конский щавель и горец. Тем более что избавиться потом от них проще простого. Надо дать им взойти, нарастить приличную массу, а потом использовать в качестве сырья для ЭМ-силоса.

Слова об ЭМ-силосе на этапе освоения могут вызвать недоумение. Ведь еще нет вроде бы достойных едоков ЭМ-силоса – овощей. Но чем хуже сидераты в роли едоков? Они тоже адекватно реагируют на подкормку. Стебли горчицы (см. цв. вкл., фото 2) даже полегли под собственной тяжестью. Я не раз убеждался, что горчица, подкормленная ЭМ-силосом из переросших кабачков и перезрелых арбузов, и мощнее, и зацветает позже, чем «голодная» горчица, даже если они посеяны в один день. Выразительная иллюстрация утверждения И. Е. Овсинского о самосознании растений – за худшие условия (как говорит Иван Евгеньевич, за пытки) они «мстят» земледельцу цветами и плодами!

Наконец, злаковые, завершающие цепочку, делают начинку «лазаньи» разнообразнее, богаче. И тоже угнетают сорняки.

Готов прослыть занудой, но рискну напомнить, что меньше всего хотел бы, чтобы прилежный читатель увидел в этой цепочке некий канон. Обдуманно отступите – поступите по-своему – и у вас получится лучше.

Многие огородники в качестве сидератов любят рожь, пшеницу, житницу (тритикале Папсуева), вико-ржаную смесь. И обоснованно: так чистить и вспушивать почву никто другой не может, поэтому можно сделать с их помощью занятый пар. Только надо помнить об их высокой аллелопатичности. Я наблюдал, как цветущая гречиха сникала недалеко от грядки со стерней ржи. Уму непостижимо: гречиха была посеяна через полтора месяца после того, как была сжата рожь! И тем не менее рожь остатками усохших корней показала гречихе, кто в доме хозяин.

Это значит, что если уж озимые рожь, пшеница, житница или вико-ржаная смесь посеяны в качестве сидерата, то лучше всего оставить мысли об использовании этой площади на будущий год под какие-нибудь овощи. Эта пауза не будет напрасной – она окупится изумительной санированной почвой. А попытки поскорее воспользоваться этой почвой, скорее всего, не принесут удовлетворения. Рожь можно сеять даже два года подряд, если участок засорен пыреем, но выгадывать, пытаясь сразу пустить участок в дело, понукать лошадь, не запрягши, не стоит. В крайнем случае можно начать выращивать овощи на малой доле участка, а остальную площадь сначала сделать плодородной.

Впрочем, это замечание не надо воспринимать буквально. Я поставил такой опыт. На двух грядках посеял с осени тритикале. Специально на зелень курам, чтобы не ходить весной в поисках, например, одуванчиков. Когда куры съели тритикале (кустики вырывались с корнями), на одной грядке была посажена картошка, а на другой – перец. Я знал, на что шел: к тому времени как картошка на других грядках была в пояс, на тритикальной грядке она была по колено… воробью. Мне это нужно было в качестве наглядного пособия – для ответа на вопросы моих корреспондентов о том, что делать с рожью перед посадкой картошки. Понятно, что ответ должен быть таким: лучше всего не сажать картошку. Урожай картошки (если об урожае здесь вообще уместно говорить) после тритикале подтвердил справедливость такого ответа. Можно, впрочем, не сеять в качестве сидератов озимые злаки на грядках, которые предполагается использовать под возделываемые культуры, скажем под картошку.

А с перечной грядкой я обошелся иначе. Подождав, пока придет устойчиво теплая пора, стал раскладывать по грядке ЭМ-силос. Перец «встрепенулся» и даже обогнал перец на остальных грядках, не знавших ни кнута, ни пряника.

Таким образом, ситуация с использованием весной грядки, где были рожь, пшеница, тритикале, не такая уж мрачная, как сказано выше. Ее можно подправить. А посильна ли, уместна ли эти правка, надо оценивать еще осенью, выбирая сидераты.

Добавлю, что в случае с картошкой надо иметь в виду существенное отличие от ситуации с перцем. Перец сажают в конце мая, когда бактериям уже не холодно, а картошку – на месяц-полтора раньше, и температура для «эмочек» может оказаться слишком низкой. Если же отложить ЭМ-обработку до лучших времен, то не скажется ли на дальнейшем росте картошки слишком продолжительное ее пребывание под гнетом ингибиторов предшественника? Не теряется ли безвозвратно комфортная прохладная пора?

Какие выводы можно сделать из этого эксперимента?

Первый – прогнозируемый, пессимистичный: озимые злаки, таки да, весьма аллелопатичны. Ингибиторы, выделяемые ими, держатся в почве достаточно долго, и растущие в этой ауре растения угнетаются всерьез.

Второй – обнадеживающий: «эмочки» действительно способны подавить ингибиторы озимых злаков, и притом в разумные сроки.

И последний: лучше все-таки озимые злаки под картошку не сеять, чтобы не связывать себя обязательной ЭМ-обработкой. Мало ли какие обстоятельства могут возникнуть следующей весной. А коли рожь или житница посеяны, лучше всего отдать им лето. Это позволит им полнее раскрыть фитомелиоративные и фитосанитарные качества, которыми рожь и житница наделены с лихвой.

В упомянутой ранее цепочке сидератов вместо гречихи можно посеять (только парой недель раньше) люпин. Он один может сработать за троих. В это же время можно также посеять чумизу (мелкое итальянское просо) – она здорово поработает и санитаром, и пахарем. Но ей делянка тоже нужна на весь сезон: просо – и теплолюбивая, и долгоиграющая культура.

В случае если не предвидится никакой возможности занять участок (или его часть) на следующий год паром, нужно на площади, назначаемой под ранние культуры, в конце лета – начале осени посеять любой яровой сидерат. Замечу (и не шутки ради), что лучшего сидерата для осени, чем майоры (циннии), не найти. Если, конечно, семена не проблема. Посеянные, например, сразу после копки картошки майоры успевают нарастить приличную массу, зацвести, а если их не убрать опрометчиво осенью, то они за зиму пополнят почву свежей органикой – крошками листьев и веточек, задержат много снега, а потом удержат талую воду в огороде. Убрать же стебли (если мешают) можно и весной.

Если же делянка назначается под поздние культуры, то на ней с осени можно посеять какую-нибудь нестроптивую озимую культуру (рапс, сурепку) и сполоть весной перед самой посадкой. Можно посеять и дважды: с осени любую ярицу, а ранней весной – какую-нибудь выносливую, но опять-таки неершистую культуру, чтобы не пришлось терять время на разложение ингибиторов. Хороши в этом качестве белая горчица, масличная редька, яровой рапс, фацелия.

Еще раз напомню, что рассуждения о сидератной стратегии носят исключительно модельный характер. Уверяю вас, ваша собственная цепочка может оказаться эффективнее. Она роднее, она даст ощущение глубокого удовлетворения, подвигнет на новые поиски. Ценны даже очевидные промахи – они запоминаются лучше, бóльшему учат. Земледелец, испытывающий свои рецепты, почувствует себя не исполнителем рутинной работы, а творцом. Не просто добытчиком – хотя и добыча будет весомее.

Кстати, в решении отдать осваиваемый участок под занятый пар есть еще один громаднейший плюс. В предшествующие годы в землю могло попасть невообразимое количество семян. Если ее сразу пустить в дело, то в процессе посадки-уборки культур семена сорняков нафаршируют почву, а потом многие годы будут радовать огородника дружными всходами. Если же делянка некоторое время будет знать лишь сев сидератов с исключительно мелкой обработкой почвы, то все насеянные и избежавшие внимания воробьев семена сорняков прорастут в течение первого же сезона и сорняки можно будет выполоть и срезать вместе с сидератами, без затруднений.

Замечу напоследок, что оживление участка – процедура факультативная. Землевладелец волен решать, заниматься ли этим. Но если уж в оживлении есть нужда, то затраченное на него время не надо считать потерянным. А средства более простого, эффективного и менее трудозатратного, чем сидераты, не придумаешь.

Начиная оживление участка, есть смысл выделить разумную его часть под постоянные сидераты. На этой части тоже надо выращивать смесь культур, но уже многолетних. При составлении смеси особое внимание надо обратить на козлятник и румекс. Обе эти культуры дают обильную массу, скашивать их можно 3–4 раза за лето; они не вырождаются в течение 15 лет – их травостой, наоборот, с годами загущается: у козлятника корневища расползаются, а у румекса утолщаются, так что каждое растение становится все более и более ветвистым.

 

Грядки

 

Часто огород уподобляется полю, эксплуатируется, словно цельная грядка. Можно так огородничать? Безусловно! Но лучше не надо. Это и неэкономно, и неудобно, и, как говорится, чревато.

По огороду не то что по полю, приходится много ходить. Значит, надо расчленить огород на грядки и дорожки, то есть на обрабатываемые площадки и полоски для ходьбы. И не считать дорожки пропавшей площадью. Экономия за счет дорожек иллюзорна. Дорожки, то есть затаптываемые полоски, де-факто есть всегда, и тот, кто якобы не транжирит землю на дорожки, просто словом таким не пользуется и беспорядочно топчет на самом деле бóльшую площадь. Ситуация напоминает случай с поваром, который пожаловался доктору, что ничего не ест (только пробует блюда), но неуклонно полнеет. Вот, не съеденное поваром чем-то напоминает не выделенную под дорожки землю.

Словом, в плоском огороде худо-бедно можно хозяйствовать без грядок и дорожек. Можно просто ходить по огороду, как по пастбищу. Многие огородники так и делают. При этом, правда, травмируются корни растений, забравшиеся в междурядья; в такой огород сутки-другие не войдешь после хорошего дождя; иногда дождь даже смывает только что высаженную рассаду – но с этим все привычно мирятся.

К примеру, в огороде В. Б. Фалилеева нет грядок. Но огород буйный всегда (и всегда замульчирован), с грядок снимается по 2–3 урожая, вразброс сеется и вразнобой растет свыше 40 видов растений – от граната и инжира до цикория и расторопши. И даже в начале осени он по-весеннему зелен – эта зелень течет непрерывным потоком и на стол, и в птичий загон (рис. 8).

Но лучше все-таки структурировать плоский огород, залужить дорожки. Если же огород холмистый, то его во избежание эрозии и потери бесценной дождевой и снежной влаги надо обязательно превратить в набор постоянных горизонтальных грядок-террас и, естественно, забыть о вспашке и перекопке.

Итак, грядки. Их ширина должна быть удобной для работы: чтобы с дорожек можно было без напряжения дотянуться до середины грядки. Разумным представляется интервал в 100–120 см. Понятно, что надо учитывать еще кое-какие факторы: возраст, например (для огородника преклонных лет удобнее грядка поуже), или рост (высокому человеку комфортна более широкая грядка). Меня лично устраивает ширина грядки 100–110 см.

Вдумчиво надо выбирать и ширину дорожек. Конечно, огородницу, что ходит «от бедра», устроят и 30 см. А моим сверстникам уже надо около полуметра. Такую дорожку удобно косить триммером, на ней беспроблемны маневры с тачкой. Для газонокосилки и двухколесной тележки нужны дорожки пошире, скажем 60–75 см.

 

Рис. 8. Валерий Борисович Фалилеев у деревцев инжира в сентябре

 

Для определенности будем считать, что ширина грядки равна 100 см, а дорожки – 50 см. Мы оставляем в стороне всевозможные экзотические варианты (вроде пресловутых грядок Митлайдера) с дополнительными надуманными нагрузками на дорожки – будем исходить из того, что нам дорожки нужны исключительно для ходьбы и езды.

Что касается длины грядок, то это, скажем прямо, зависит исключительно от огорода и огородника. При наличии грядок разной длины легче управлять размещением культур.

Форма грядок, естественно, дело вкуса. Как правило, их делают прямоугольными. Но чуть удобнее параллелограммы и трапеции с углами 60° и 120°. На таких грядках естественно реализуются ромбовидные схемы посадки, они позволяют сократить путь из точки А в точку Б. Для ходьбы-то этот выигрыш не так существен. Но совсем другое дело – возможность укоротить шланг.

В пользу минимизации длины шланга можно сказать следующее:

1) чем короче шланг, тем он легче, и это ощутимо при его перекладывании;

2) чем короче шланг, тем сильнее (при прочих равных условиях) напор воды на выходе;

3) если шланг полежал десяток минут на солнце, то, возобновляя полив, надо слить на дорожку горячую (иногда обжигающе горячую) воду, и при ограниченном дебете источника значимо то, что из короткого шланга сливается меньший объем воды;

4) короткий шланг просто дешевле длинного.

Эти замечания выглядят бурчанием крохобора и зануды. Но не спешите судить автора: повод для бурчания дает опыт. Мне нередко приходится видеть картинки, когда огородник не придает значения избыточной длине шланга. Скажем, с помощью шланга длиной 21 м он мог бы достичь самой дальней точки огорода. А купил – на всякий случай – 25-метровую бухту. И сначала переплатил за 4 м, а потом изо дня в день теряет киловатты, время, силы. По капельке. Но выражению «Капля камень долбит не силой, а частым паденьем» уже пара тысячелетий.

Бывает еще хуже. Допустим, огороднику нужен 60-метровый шланг. И подключает он этот длинный шланг во всех случаях, даже поливая цветы под окном. Ясно, что если разрезать шланг и соединять части разъемами, то это сильно облегчит процедуру полива. Заботиться не только об огороде, но и об удобствах для себя (не во вред другим!) не грех.

Но вернемся к грядкам. На рис. 9 изображена примерная структура моего участка. Эта структура не была такой задумана – так сложилось. Образовались грядки разной длины, направления и формы. И это мне удобно – легче маневрировать. Кстати, о длине шланга. Благодаря косым грядкам я обхожусь шлангом на 5 м короче того, что понадобился бы при прямых грядках.

Теперь об оформлении грядок: надо ли их как-то выделять – поднимать, обрамлять? Стремясь к минимизации интервенций в жизнь огорода, можно не делать этого. Достаточно просто знать, что вот здесь мы ходим – стало быть, это дорожки, а вот здесь нет – это грядки.

 

Рис. 9. Грядки на участке автора

 

Конечно, могут быть обстоятельства, когда грядку надо приподнять и обрамить. К примеру, в усадьбе Лидии Васильевны и Игоря Павловича Лесюков под Калушем (Ивано-Франковская область) грядки подняты и красиво огорожены шифером. Эта красота – дань суровой необходимости. Приподнятые грядки спасают растения от банального вымокания, а дорожки, кроме основного своего назначения, играют еще и дренирующую роль. Речь-то о весьма дождливом Прикарпатье!

Красиво смотрятся овощные грядки в усадьбе Н. И. Курдюмова. Раньше они были ограждены дощатыми бордюрами. И это не только тешило глаз, но и расширяло возможности залужения дорожек. У Николая Ивановича на дорожках могли расти небезобидные белый клевер, полевица побегоносная, даже ужасно инвазивный (расползающийся) пырей. Бордюры препятствовали проникновению в грядки корневищ трав, залуживающих дорожки. Когда доски обветшали, Николай Иванович заменил их толстенькими (до 20 см) дубками, и стало еще красивее, практичнее, а срок службы бордюров вырос во много-много раз.

За нежелание огородить грядки бордюрами приходится, вообще говоря, расплачиваться.

Хорошо, если удалось залужить дорожки спорышом. Это однолетнее растение обладает неоценимыми свойствами:

● если дорожки стричь 3–4 раза за лето, то под ногами постоянно будет лежать плотный коврик, приятный для глаз и ласковый для ног;

● спорыш стелется, плети его могут (при отсутствии бордюров) оказаться на грядке, обсемениться, весной появятся дружные всходы спорыша, но вскоре в массе своей погибнут – спорыш не растет, если его не топчут;

● процедура залужения дорожек необычайно проста: достаточно осенью разложить там и сям на дорожках порыжевшие (обсемененные) плети спорыша; подошвы разнесут семена, и за 2–3 года на дорожках будет идеальный коврик, позволяющий ходить по огороду сразу после дождя и даже в дождь.

Если же на дорожках появились многолетники с ползущими корнями, то придется считаться с их вторжениями в грядку. Горе невелико, но лучше бы этой заботы не было. У меня на некоторых дорожках растут пырей, белый клевер, полевица – вследствие легкомысленного попустительства в момент их появления. Так что на грядках, соседствующих с такими дорожками, приходится время от времени поддевать корневища вилами, вытягивать интервентов и вспоминать пословицу о том, что хохол силен задним умом.

И все же, если бы довелось начинать с чистого листа, я бы не строил бордюры на грядках, а следил, чтобы на дорожках не росло ничего, кроме спорыша. Разумеется, если бы я жил не на засушливой Слобожанщине, а, к примеру, во влажном Прикарпатье, то бордюры были бы весьма кстати.

 

 

---

Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 308; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!