Заключение: от общества к коллективу – можно ли пересобрать социальное?
Альтернатива, которую я предложил в этой книге, так проста, что ее можно кратко резюмировать на одной странице: проблема социального возникает, когда связи, в которых кто‑то запутался, начинают распутываться. Социальное обнаруживается благодаря удивительным движениям от одной ассоциации к следующей. Эти движения могут либо приостанавливаться, либо возобновляться. Когда они останавливаются преждевременно, социальное в его обычном понимании связывается с уже признанными участниками, называемыми «социальными акторами» и являющимися членами «общества». Когда движение к объединению возобновляется, оно очерчивает социальное как ассоциации, проходя через множество не‑социальных реалий, которые позже могут стать участниками объединения. Если осуществлять это движение настойчиво и систематически, оно может привести к разделяемому всеми участниками определению общего мира, что я и называю коллективом; но если нет методов, способных сделать мир общим, собрать коллектив не удастся; и, наконец, социологию лучше всего определить как дисциплину, участники которой открыто вовлечены в пересборку коллектива.
Несмотря на обобщающий характер моих высказываний, цель, поставленная мною в начале этой работы, была достаточно узкой: возможна ли снова наука о социальном, при условии, что мы, в силу того что узнали из социологии науки, изменим свое понимание и «науки», и «социального»? Как я сразу предупредил читателя, я не старался быть справедливым и взвешенным. Я только стремился логически последовательно вывести как можно больше следствий из этой странной отправной точки. И вот наше странствие подошло к концу. Мы уже можем сделать вывод, что социальное, в его обычном понимании, это всего лишь период в долгой истории сборок между поиском политического тела и исследованием коллектива. Масштабный проект, дававший импульс социологии социального со времени ее возникновения в середине XIX века и до конца XX, теперь пришел в упадок. Но это не повод для отчаяния. Напротив, это лишь означает, что на смену ему должен прийти другой проект, такой же масштабный, как и предыдущий. Поскольку социология социального только один из путей, ведущих к коллективу, социология ассоциаций берет на себя задачу создания коллектива, прерванную идеей социального. Воздавая должное усилиям наших предшественников и храня верность их традиции, мы должны вернуться к их цели, понять, почему они раньше времени сочли ее достигнутой, и выяснить, как продолжить движение к ней с несколько лучшими шансами на успех.
|
|
|
Возможно, я выглядел несправедливым или даже злобствующим по отношению к прежним определениям социального, но это из‑за того, что в последнее время они еще больше препятствуют возвращению к задаче освоения общего мира. Когда новые ассоциации сложены в мешок социальных сил, не остается способа осмотреть его содержимое, проверить, не истек ли срок годности, выяснить, есть ли на самом деле у этих сил средства передвижения и энергия для транспортировки на протяжении всего пути к тому, на объяснение чего они претендуют. Как мы уже видели в предыдущей главе, мы не отрицаем форматирующей силы социальных наук. Напротив, как раз потому, что они так хорошо градуируют социальный мир, эти науки плохо приспособлены к исследованию ассоциаций, состоящих из множества не‑социальных сущностей. Тот самый репертуар, с которым так хорошо ориентироваться в обществе, во времена кризиса парализует. Отсюда соблазн придерживаться репертуара уже принятых участников, исключая не соответствующие ему данные. Чтобы продолжить проект социальных наук и вернуться к истокам изначально породившего его удивления, нужно снова стать чувствительными к самым странным типам сборок. Когда мы считали себя членами нововременного общества, нас могли удовлетворять сборки «общество» и «природа». Но сегодня мы должны заново исследовать, из чего мы состоим, и расширить репертуар связей и количество ассоциаций гораздо дальше границ, предложенных социальными объяснениями. На каждом углу наука, религия, политика, право, экономика, теория организации и т. д. представляют феномены, которые мы должны снова находить загадочными, если хотим понять, из каких типов сущностей могут быть собраны коллективы в будущем. Поскольку теперь коллекторы кажутся недостаточно вместительными, вернемся к чертежной доске.
|
|
|
|
|
|
Хотя я могу ожидать, что у социологов социального вызовет замешательство идея возвращения к задаче прослеживания связей и придания ей направленности на все объекты, которые они считали разумным оставить в стороне, отношения преемственности между ACT и их проектом должны быть тем не менее достаточно ясны. Здесь может быть много методологических разногласий и ропота, но они не должны считать вызывающим тревогу возобновление их же собственного проекта.
Иная ситуация с критической социологией. Я дал это название тому, что происходит, когда социологи не просто ограничиваются градуированным социальным репертуаром, оставив в стороне объекты, как часто склонны поступать другие школы, но и вдобавок к этому заявляют, что объекты состоят из социальных связей. Эта тенденция становится еще более тревожной, когда раздраженная реакция самих акторов рассматривается не как признак опасности подобной редукции, а как лучшее доказательство того, что для продолжения движения существует только научный путь. Если объекты исследования состоят из социальных связей, то есть именно из того, что более ранние социологи считали частью официального репертуара, и если вы отрежете единственный источник фальсификации,– возражения тех, кого вы «объясняете», то трудно увидеть здесь совместимость с ACT. Какими бы ни были претензии критической социологии на научность и объективность, она не может быть социологией – в новом, предлагаемом мною смысле, поскольку она не способна перевооружиться, чтобы пройти сквозь не‑со‑циальные элементы. Сталкиваясь с новыми ситуациями и новыми объектами, она рискует просто повторять, что они сотканы из того же краткого репертуара уже признанных сил: власти, господства, эксплуатации, легитимации, фетишизации, овеществления. Право может быть социально сконструированным, но и религия, экономика, политика, спорт, мораль, искусство и все остальное построены из того же материала; новым является только слово «поле». Проблема критической социологии в том, что она всегда права.
|
|
|
И все‑таки я должен в заключении разобраться с этим способом социальной критики, поскольку за явным вопросом, что такое настоящая наука, кроется гораздо более хитрый вопрос о политической значимости. Если первый вопрос разжигает страсти, то второй приводит в ярость,– а с яростью тоже надо считаться.
Как должно быть уже ясно из самой структуры этой книги, я заявляю: чтобы сохранить верность эмпирическому пониманию социального, мы должны последовательно решить три разные задачи: развертывания, стабилизации и построения. Сначала мы должны научиться так развертывать разногласия, чтобы точно просчитать количество новых участников каждого будущей сборки (часть первая); затем мы должны быть в состоянии исследовать, как сами акторы стабилизируют эти неопределенности, выстраивая форматы, стандарты и метрологии (часть вторая); и, наконец, мы хотим увидеть, как смонтированные таким образом сборки способны обновить наше ощущение бытия в том же коллективе. До сих пор я просто пытался оттянуть момент решения этой последней задачи. Теперь пора приступить к вопросу о том, что я называю политической эпистемологией.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 284; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!