Смысл и направленность исторического процесса

 

Сказанное выше заставляет весьма бережно, хотя и критично, относиться к любым попыткам философов, ученых, теологов осмыслить ход исторического процесса и индивидуальной человеческой жизни, то есть понять смысл и направленность развития общества и смысл и предназначение каждого отдельного человека. Совершенно очевидно, что эти два смысла необходимо рассматривать в диалектическом единстве. Любая попытка противопоставить общество человеку неверна и в силу этого чревата пагубными последствиями. С одной стороны, развитие человека вне общества — это полная нелепица: кому потребуются прекрасные качества личности — его честность, великодушие, способность любить людей и ценить прекрасное, если эта личность обречена жить на необитаемом острове? С другой стороны, обречено на неуспех и затухание развитие богатства общественного производства, достигаемое за счет деградации осуществляющего его субъекта. Следует согласиться с мнением Владимира Соловьева: «Нельзя, по существу, противопоставлять личность и общество, нельзя спрашивать, что из этих двух цель и что только средство».

Такой мировоззренческо-методологический подход уже дает возможность в самых общих чертах сформулировать смысл развития социальной системы. С одной стороны, это поступательное развитие общественного устройства, его структуры, способов саморегулирования, демократизации общества, создания условий для возможно более полной, всесторонней самореализации входящих в него личностей. С другой стороны, это развитие отдельно взятой личности, ее «культивирование» и одухотворение, максимальное удовлетворение ее интересов, стремлений к свободе и творчеству. {конец стр. 308}

Мы уже знаем, что любой процесс развития есть развертывание и осуществление сущности развивающейся системы. Вспомним системные составляющие сущности человека: создание орудий труда и самого процесса производительного труда, формирование общественных отношений, развитие мышления и средств коммуникаций, развитие умения ставить и реализовывать цели и, наконец, — достижение свободы с помощью развитого, ставшего творческим, труда.

Так же, как невозможно говорить о смысле и направленности истории, разрывая на части системное целое «человек — общество», точно так же нельзя вырвать из системного состава человеческой сущности какой-либо один, пусть даже очень важный компонент.

Так, например, считается, что производительность труда определяет степень прогресса человека и общества³⁰. И это правиль

но, но ведь абстрактной истины не бывает, в связи с чем не следует забывать других моментов, связанных с трудовой деятельностью. По крайней мере, выводы, звучащие несколько односторонне, должны сопровождаться осмысленными комментариями. Так, известный экономист Д. Рикардо был в свое время подвергнут серьезной критике за вывод о том, что производство существует и должно существовать для самого же производства. Конечно, если видеть здесь абстрактное противопоставление общественного производства человеку как его субъекту, то такая точка зрения предстает странной и даже антигуманной. Но Дэвид Рикардо был выдающимся мыслителем, и в его мысли следует поискать некое более глубокое содержание. Во-первых, в его идее явно выражен субстанциональный характер человеческого производства как саморазвивающейся системы. Во-вторых, если видеть в производстве не часть социальной системы, а ее целое, понимая производство широко, как производство человека, а именно — развитие производительных сил человека как развитие богатства человеческой природы, то такое производство действительно — самоцель, и кроме него в социальной системе нет и не может быть ничего иного.

Отдавая должное всем составляющим человеческой сущности, на первое место при исследовании проблем общественного прогресса {конец стр. 309} следует ставить, конечно же, уровень человеческой свободы и творчества. Ведь, осваивая труд как способ своего формирования, даже только что возникший и становящийся человек уже сразу резко отличает себя от генетически запрограммированной и шаблонизированной жизнедеятельности животных. В отличие от них человек свободно выбирает варианты своего развития. Поэтому свобода — это творчество. И в то же время она остается познанной и реализуемой необходимостью.

Гегелем эта всеобщая тенденция исторического развития выражена как «всемерное восхождение к идее свободы».

Но что конкретно следует понимать под свободой?

Одна из традиционных тем философских дискуссий — это свобода воли. Ряд философов, например, Р. Декарт, И. Фихте, полагали, что воля шире рассудка и ведет его. Другие (Б. Спиноза) считали, что воля столь же широка, как рассудок. Какая же воля свободна? С точки зрения субъективного самочувствия — первая, по объективному же значению — вторая³¹.

В любом случае надо признать, что свобода воли не дана каждому отдельно взятому человеку от рождения, а вырабатывается им в процессе жизни. В целом, она выражается в умении победить отклоняющие воздействия всего того, что мешает достичь поставленной личностью «стратегической» цели всей жизни, либо какого-то ее исторического этапа. Поскольку человек «ест для того, чтобы жить», его социальные потребности должны господствовать над биологическими. Самый несвободный человек тот, кто «свободно» следует велениям своих природных желаний и прихотей, тем самым становясь их рабом (наркоманы, алкоголики, распутники). Несвободен человек, не способный сказать «нет» людям и сообществам людей, стремящимся превратить его в средство достижения своих корыстных целей. Короче говоря, важным условием свободы является способность и возможность устранить внешнее принуждение. Но это не вся свобода. Это свобода «от». Но есть еще свобода «для». Куда пойдет освободившийся от рабских цепей человек, чем он займется в жизни? И здесь важно осмыслить спинозовское определение свободы как познанной необходимости.

Свободный человек свободно действует как универсальное существо, действует в согласии с универсальной связью вещей. {конец стр. 310} Абсолютная свобода, по Спинозе, — это абсолютно полное согласие действий человека с совокупной мировой необходимостью. Конечно, совпадение смысла жизни человека со смыслом Бытия — это недостижимый для большинства людей идеал, но как категорический императив, как цель, это совпадение играет решающую роль в истории человечества. И.А. Ильин пишет так: «Таково значение и назначение единичного человека в жизни субстанции: свободно восхотеть свободы и обрести ее в слиянии с субстанцией, в отождествлении своей свободы со свободой Всеобщего»³². А в другом месте этот мыслитель, ища подкрепление у своего духовного учителя и древних философов, уточняет свою мысль, отождествляя свободу человека, понимаемую как познанную мировую необходимость, с человеческим счастьем: «Так оправдывает Гегель мудрость древних, полагавших, что «добродетель» есть источник «счастья»»³³.

Если размышлять в русле нашей основной темы — «диалектической философии», то получается, что свободный человек, «освобождаясь от» догматизма, релятивизма и других искажений правильного мышления, становится творчески мыслящей личностью, обладающей «свободой для» жизни и развития сообразно законам Объективной Диалектики. При этом слияние мышления и бытия происходит не в какой-то абстрактной форме, а сугубо конкретно, причем, по крайней мере, в трех формах. О первой форме такого слияния говорит М. Мамардашвили, исследуя декартовское «Мыслю, следовательно существую». Он подчеркивает, что между «мыслю» и «существую» нет ни малейшего зазора. Следующая, вторая форма слияния мышления и бытия — это диалектическое, сущностное присутствие мыслящего человека в предмете. Речь идет об интуиции, погружающей нас в сущность предмета, дающей нам возможность видеть его эйдос. Третья же форма слияния — это понимание свободы как познанного человеком бытия (познанная и принятая человеком необходимость своих действий и своего образа жизни).

Свобода как познанная необходимость есть свобода проявления себя в качестве реализации всеобщей сущности рода «Человек», а шире — сущности Универсума, то есть — в качестве свободы следовать Логосу как своему собственному закону. {конец стр. 311} Кстати говоря, именно религиозное сознание ценно для человека тем, что до науки и вне науки оно побуждает его вписываться в контекст социального и природного Логоса. Речь, конечно, идет о том компоненте религии, который предписывает верующим следовать общечеловеческим ценностям³⁴.

Свобода и ответственность — это две стороны одной медали. «Речь идет об ответственности за мир, общий с другими. Ответы на вопросы о смысле истории или о реальности прогресса выступают не в качестве констатации наличной без человеческих усилий данности, а как итог этих усилий, как их содержание. Причем это итог таких усилий, которые существенно включают труд понимания ситуации своей жизни, ибо только на основе понимания и возможно изменение самой ситуации. В этом смысле ответ создает саму реальность смысла, является действием смыслосозидающим»³⁵.

Догматическое неумение диалектически соединить свободу с необходимостью порождает такие философские течение, как волюнтаризм, абсолютизирующий свободу действия, не считающегося с законами природы и общества, и фатализм, абсолютизирующий предопределенность жизни человека судьбой, волей Бога, действием непреложных законов природы и общества. Оба эти течения, несмотря на отчаянное противостояние их друг другу, мазаны, как говорится, одним миром: оба они — плоды догматического стиля мышления, насильственно вырывающего диалектически связанные между собой атрибуты единой субстанции.

На самом же деле свобода не есть ни произвол, ни фикция. Свобода человека есть процесс, процесс освобождения от внешних и внутренних оков.

Человека свободным делают два момента: воспитание и образование. В процессе воспитания человек делается добрым. «В процессе образования индивид становится личностью, субъектом культуры. Культурный — это внутри себя свободный человек, а свобода его действий предполагает вооруженность знаниями предшествующего опыта человечества (образование) и в то же время ответственность (воспитание) как перед собой, так и перед обществом»³⁶.

Одной из самых серьезных преград на пути человека к свободе является отчуждение, заключающееся в господстве овеществленного {конец стр. 312} труда над трудом живым, в превращении одной личности в средство достижения жизненных интересов другой, в объект эксплуатации и манипулирования. Деятельность человека и ее результаты в процессе отчуждения превращаются в самостоятельную силу, господствующую над человеком и враждебную ему.

И главное, о чем мы уже говорили выше, феномен отчуждения означает отчуждение человека от его сущности.

Американский философ Ф. Фукуяма уверяет мировое сообщество в том, что с победой идеи либерализма над другими идеологиями, в том числе, идеологиями фашизма и коммунизма, фактически наступает конец истории. Либерализм, с его точки зрения, — это идеология самого оптимального и окончательного варианта устройства человеческого общества, в связи с чем все «идеологические претензии на иные, более высокие формы общежития» должны быть забыты³⁷.

Такая позиция представляется явно претенциозной. Хотя понятие «либерализм» и происходит от слова «свобода», однако сама свобода этой идеологией понимается, к сожалению, не в том всеобщем, абсолютном смысле, о котором шла речь выше, а в достаточно узком, ориентированном на идею свободного рынка, идею свободных выборов и т. д. В этой связи интересно обратиться к высказыванию другого современного ученого и общественного деятеля: почетного президента Римского клуба Александра Кинга, который убедительно доказывает, что как раз ни рыночные структуры, ни демократические выборы в принципе не способны решить назревшие глобальные проблемы человечества. Либеральные избиратели избирают либеральных парламентариев и президента, которые после этого оказываются озабоченными только тем, как бы сохранить свою власть и решают, в связи с этим, сугубо локальные, сиюминутные вопросы, фундаментальные же проблемы современного человечества остаются неразрешенными, усугубляя с каждым годом страдания большей части людей и приближая всеобщую катастрофу.

Хочется подчеркнуть, что обоснованная выше позиция А. Кинга разделяется, причем в гораздо более жестких формулировках, многими влиятельными людьми нашего времени. При этом подчеркнем, что критика в адрес современной цивилизации провозглашаются {конец стр. 313} отнюдь не коммунистами или антиглобалистами: «В XI энциклике папы Иоанна Павла II «Евангелие жизни» (март 1995 г.) современная цивилизация подверглась интенсивной и суровой критике как колыбель специфической «культуры смерти». Государства западного мира, констатирует папа Римский, «изменили своим демократическим принципам и движутся к тоталитаризму, а демократия стала всего лишь мифом и прикрытием безнравственности». К схожим выводам пришел со своей стороны известный и влиятельный финансист Дж. Сорос, отмечавший в 1997 году, что «бесконтрольный капитализм и распространение рыночных отношений на все сферы жизни ставят под угрозу будущее нашего открытого и демократического общества. Сегодня главный враг открытого общества — уже не коммунистическая, а капиталистическая угроза»³⁸.

Чтобы избежать своего действительного, причем — катастрофического, конца истории, который вполне реально может наступить из-за нерешения накопившихся глобальных проблем, человечество, вопреки запрету Ф. Фукуямы, должно как раз очень серьезно побеспокоиться о «более высоких формах общежития». В радикальном смысле это означает выработку эффективной программы преодоления всех форм отчуждения, в том числе, освобождение человека от товарного отношения к нему, а в конечном счете — от экономической необходимости как таковой.

В этом отношении очень интересны мысли, высказываемые в современной литературе, о необходимости и даже неизбежности перехода человечества от техногенной цивилизации, в которой оно сейчас пребывает, в антропогенную, где все ценности будут связаны с физическим и духовным здоровьем человека.

Однако, эта замечательная мысль будет оставаться абстрактной, а значит, неистинной, до тех пор, пока мы не насытим ее серьезной и обоснованной технологией ее реализации. При этом размышления о будущем человечества не должны быть утопичными, они должны исходить из некоей вполне реальной тенденции развития, а тенденция развития, как мы уже поняли, определяется сущностью социальной системы. Как было сказано в разделе о сущности, последняя должна быть понятна как противоречие.

В философской литературе предлагаются различные варианты понимания такого противоречия. Наиболее распространенное {конец стр. 314} трактует такое противоречие как противоречие между производительными силами и производственными отношениями, а также (как развитие последнего) — как противоречие между системой потребностей и возможностями их удовлетворения. Для того, однако, чтобы понять подлинный смысл этих противоречий следует обратиться к формуле, выражающей причину развития цивилизаций, предложенной А. Дж. Тойнби (1889—1975). Представляется, что именно в ней заложен наиболее общий смысл, определяющий направленность человеческого развития. Речь идет о том, что сам Тойнби именует как «Вызов-и-Ответ».

Вот как он пишет об этом сам: «...Представители одного и того же вида обществ, оказавшись в одинаковых условиях, совершенно по-разному реагируют на испытания — так называемый вызов истории. Одни сразу же погибают; другие выживают, но такой ценой, что после этого уже ни на что не способны; третьи столь удачно противостоят вызову, что выходят не только не ослабленными, но даже создав более благоприятные условия для преодоления грядущих испытаний...

Вызов побуждает к росту. Ответом на вызов общество решает поставленную перед ним задачу, чем приводит себя в более высокое и более совершенное с точки зрения усложнения структуры состояние...»³⁹.

Если на природный вызов длительной череды засушливых лет, люди находят ответ в виде изобретения поливного земледелия, их сообщество получает большую степень свободы от природы и мощный импульс к процветанию. Если в ответ на губительный вызов междоусобицы возникает новая религия, объединяющая разобщенные племена в систему единоверцев и единомышленников, создается новая цивилизация, (яркий пример которой является средневековый Арабский халифат), обогащающая и украшающая человеческую историю.

А. Дж. Тойнби, как можно видеть, обращает пристальное внимание на специфическое, социальное, преломление исходного и универсального противоречия Бытия, то есть способности любой формы субстанции отражать различные воздействия на нее окружающей среды. Специфика социальной системы заключается в том, что материальная (трудовая) перестройка ее обязательно {конец стр. 315} опосредствуется преобразованием ее идеальной формы — сознания. Именно поэтому Тойнби такое большое значение в своих исследованиях придает религии, философии и другим формам духовности.

Рождение, взлет и падение человеческих сообществ, их конкурентная борьба между собой, отбор сильнейших, — это тема многих исследований в области философии истории. Известный историк и географ Л.Н. Гумилев рассматривает это явление как этногенез. Этнос, по Гумилеву, — не просто скопище чем-то похожих друг на друга людей, а «система различных по вкусам и особенностям личностей, продуктов их деятельности, традиций, вмещающей географической среды, этнического окружения, а также определенных тенденций, господствующих в развитии системы...»⁴⁰.

Выявляя много важных и интересных закономерностей в развитии суперэтносов, этносов и их подсистем, Л.Н. Гумилев в то же время причину энергетики этого движения (так называемой «пассионарности») объясняет весьма неопределенно, в основном связывая ее с влиянием космоса.

Как можно видеть, в центре исследований А. Тойнби, Л.Н. Гумилева так же, как и для ряда других социологов и философов истории (Н.Я. Данилевский, О. Шпенглер и др.), находится идея так называемых культурно-исторических типов, тех или иных человеческих сообществ, циклично развивающихся более или менее обособленно друг от друга. Такая точка зрения обращает внимание на многие интересные и вполне реальные моменты человеческой истории, но в целом она одностороння и может быть принята как определенный аспект развития общечеловеческой культуры и общечеловеческой истории.

Несмотря на разнообразие судьбы отдельных этносов и цивилизаций, есть основание говорить о всестороннем единении людей в общей направленности их истории. Факты этого единения налицо: система мирных договоров государств, экономическое и политическое объединение Европы, миротворческие, экономические и культурные акции ООН, деятельности Римского клуба, «зеленое движение», «народная дипломатия», дружеские жесты одной религиозной конфессии по отношению к другой и т. д. {конец стр. 316} Прав великий Кант: человечество медленно и противоречиво, через рецидивы войн и терроризма, движется к Вечному Миру.

Нам представляется, что тем интегрирующим учением, которое схватывает главное в человеческой истории, является учение о ноосфере (в переводе с греческого — «сфере разума»). «Человек своим трудом — и своим сознательным отношением к жизни — перерабатывает земную оболочку — геологическую область жизни, б и о с ф е р у . Он переводит ее в новое геологическое состояние: его трудом и сознанием биосфера переходит в н о о с ф е р у »⁴¹.

Почему столь большое значение следует придавать именно учению о ноосфере? Потому, что она рассматривает тенденцию развития человеческой истории предельно широко — в контексте движения и развития не только социальной, но и всей природной действительности.

В одном из писем В.И. Вернадского есть такие воистину поэтические строки: «Я смотрю на все с точки зрения ноосферы и думаю, что в буре и грозе, в ужасе и страданиях стихийно родится новое прекрасное будущее человечества»⁴².

Здесь слово «стихийно» означает лишь одно: процесс возникновения нового качества протекает закономерно, как естественно-исторический процесс.

Академик Н.Н. Моисеев, внесший самый серьезный вклад в современное развитие учения о ноосфере, прав в том отношении, что было бы большим упрощением считать, что В.И. Вернадский, говоря о «стихийности» и неизбежности превращения биосферы в ноосферу, представлял себе, что этот процесс может произойти как бы автоматически. Напротив, В.И. Вернадский не забывает о трудностях и преградах, стоящих на этом пути: «В геологической истории биосферы перед человеком открывается огромное будущее, если он поймет это и не будет употреблять разум и свой труд на самоистребление»⁴³.

Общий вывод В.И. Вернадского таков: «Исторический процесс на наших глазах коренным образом меняется. Впервые в истории человечества интересы народных масс — всех и каждого — и свободной мысли личности определяют жизнь человечества, являются мерилом его представлений о справедливости. Человечество, взятое в целом, становится мощной геологической силой. {конец стр. 317} И перед ним, перед его мыслью и трудом, становится вопрос о перестройке биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единого целого.

Это новое состояние биосферы, к которому мы, не замечая этого, приближаемся, и есть «ноосфера»».

А несколько выше: «Нельзя безнаказанно идти против принципа единства всех людей как закона природы»⁴⁴.

Те социальные силы, группы людей, которые идут против этого закона, крайностям, как фашизм, неизбежность поражения которого В.И. Вернадский предсказывал исходя именно из своего учения о ноосфере. В наше время — время резкого обострения глобальных проблем человечества — мысль эту можно и нужно выразить в более общей форме: как политика отдельно взятого государства, так и политика всего сообщества государств будут обречены на конечное поражение (а это — гибель цивилизации), если они не воспримут идею ноосферы как своеобразный категорический императив.

Споры ученых и философов о содержании понятия ноосферы продолжаются до сих пор. Несомненным и главным в этом понятии выступает то, что оно призвано обозначать не стихийное, а сознательное, основанное на достижениях науки, отношение человечества к биосфере, ко всей природе. Однако человечество само еще лишь становящаяся система. Для того чтобы люди действовали как одно целое, необходимо, чтобы они гармонизировали взаимоотношения внутри самой социальной системы.

«Ноосфера, по Вернадскому, — это состояние биосферы, в котором человечество берет на себя бремя ответственности за дальнейшее развитие не только общества, но и биосферы в целом»⁴⁵.

Зачастую современные философы нападают на заключительный, 11-ый тезис К. Маркса о Фейербахе. А ведь все содержание этого тезиса заключается в том, что роль и значение человека в старой философии не были поняты. Человек призван наладить свои отношения с Миром, разумно решать глобальные проблемы. С момента своей зрелости он, по выражению В.И. Вернадского, становится могучей геологической, то есть природной, естественной силой. И дальше (это не призыв, а констатация) ему придется (плохо ли, хорошо ли, — это другой вопрос) изменять Мир (в том числе и в первую очередь — самого себя). {конец стр. 318}

В противовес «пассивной философии» философская «линия» Н. Фёдорова, В.И. Вернадского, Тейяра де Шардена, а также и К. Маркса направлена на то, что в процессе созревания человека ему как бы передается «руль» от биосферы, а значит, и великая ответственность за ее и свою жизнь.

Как будет человек переделывать мир? Пока он это делает негативно, формально: изымает, перемещает вещество и энергию, не задумываясь о последствиях творимого. А задуматься придется. В противном случае — гибель или, «в лучшем случае» деградация человечества, невыполнение им своего предназначения, сущности (идеи).

Бремя ответственности предполагает не только техническую, но и социальную, в том числе и нравственную, перестройку общества. Недаром рядом с понятием «ноосфера» в последнее время появилось понятие «этосфера». Выдающийся гуманист современности А. Швейцер (1875—1965) пришел к выводу о необходимости усвоения людьми «этики благоговения перед жизнью». Н.Н. Моисеев выдвинул понятие «экологический императив», само название которого также подчеркивает необходимость нравственного измерения процесса движения к ноосфере. Одним словом, ноосфера должна быть одновременно и этосферой. Коллективный разум и коллективная совесть, кстати говоря, были неразрывно связаны уже в самом исходном пункте возникновения человечества. Сейчас, пройдя, по-видимому, необходимый период индивидуалистического, даже во многом эгоистического, развития, человечество, согласно закону отрицания отрицания, вновь вынуждено возвращаться к этому единству.

Как же заставить человека благоговеть не только перед другим человеком, но и перед любым проявлением жизни?

Уговоры, разъяснения, экологическое, демографическое и прочее образование, конечно, необходимы, однако они могут быть эффективными только на фоне экономических и социальных преобразований, на которые человечество вынуждено будет пойти, чтобы выжить. Совесть формировалась у человека зарождающимся обществом с помощью жестких табу и предписаний, без соблюдения которых человек в борьбе с дикой природой просто не выжил бы, не состоялся бы как человек. Только многовековое {конец стр. 319} следование этим правилам человеческого общежития развило совесть как некоего «внутреннего контролера», требующего от человека соблюдения категорического императива, суть которого еще до Канта выразили древние философы и пророки: поступай с людьми так, как ты хотел бы, чтобы и они поступали с тобой! Человечество и сегодня вновь стоит перед проблемой выживания. Уговаривая совестливого и принуждая бессовестного, решать эту проблему придется вполне материальными средствами, основанными на строгих научных данных.

Большое значение в этом смысле играет недавно возникшая наука синергетика — учение о процессах самоорганизации неравновесных систем. С одной стороны, создатели синергетики, в частности, И. Пригожин, философски обобщая выводы своей науки, всячески подчеркивают важность случайности, неоднозначности в процессе развития систем. С другой стороны, понятие синергетики «аттрактор» (область притяжения) свидетельствует о важности диалектически противоположных моментов в развитии — необходимости и направленности. Н.Н. Моисеев, как уже было сказано, наряду с понятием «аттрактор» употребляет более точное понятие «канал эволюции»: «Неустойчивость (нестабильность) биосферы состоит в том, что в силу тех или иных причин происходит смена эволюционных каналов, а переход из одного канала в другой означает качественное изменение структуры, изменение самих механизмов ее саморазвития. По терминологии Анри Пуанкаре происходит бифуркация, по терминологии Рене Тома — катастрофа. И история биосферы знает множество катастроф. Я думаю, что не будет большим преувеличением сказать, что развитие биосферы — это непрерывная цепочка катастроф разного масштаба»⁴⁶.

Человек должен стремиться к тому, чтобы научиться жить, развиваться в рамках такого «канала эволюции» биосферы, который позволил бы ему сохраниться, выжить. Для пояснения этой стратегии развития Н.Н. Моисеев использует понятие «коэволюция», наполняя его следующим содержанием: «Итак, произнося слово «коэволюция», я имею в виду такое поведение человечества, такую адаптацию его деятельности к естественным процессам, происходящим в биосфере, т. е. к развитию окружающей {конец стр. 320} среды, которая сохраняет (или содействует сохранению) состояния биосферы в окрестностях того аттрактора, который оказался способным произвести человека. Значит, принцип коэволюции означает такую систему запретов (экологических императивов), которая исключала бы возможность изменения параметров биосферы, приближающего ее состояние к границам аттрактора, т. е. той запретной черты, переступать которую человечество не имеет права ни при каких обстоятельствах! Если, конечно, хочет сохранить себя в составе биосферы!»⁴⁷.

Полностью принимая выводы Н.Н. Моисеева, хотелось бы в заключение раздела о смысле и направленности исторического процесса подчеркнуть то обстоятельство, что переход к ноосфере — это не просто наведение порядка в общении человека с природой и обществом. Нет, это начало «бифуркации», которая в конечном счете должна привести к качественному изменению самого человека, к скачкообразному переходу его не только, если можно так выразиться, к ноосфере В.И. Вернадского, но и — через нее — далее, к ноосфере П. Тейяра де Шардена.

Таким образом, по нашему глубокому убеждению, ноосфера это — аттрактор (канал эволюции человечества), и более того — это цель, детерминирующая историю человечества.

Образ сверхразума, коллективного разума — это не просто плод воображения философии, религии и фантастической литературы (вспомним, например, «Солярис» Станислава Лемма). Дело в том, что Универсум (Субстанция) развивается в гигантском универсальном «аттракторе», «канале эволюции», определяемом главными атрибутами Субстанции — протяженностью и способностью к самоотражению. Протяженность подразумевает структурированность бытия, а соотношение отдельных систем, составляющих эту структуру, обладает свойством отражения, которое в процессе своего развития, через отбор идеальных вариантов «выживания», порождает иерархию несводимых друг к другу уровней, форм Универсума.

Как мы уже показали во втором разделе, особенно очевидна направленность развития при рассмотрении эволюции живых, то есть биологических, систем, в которых отражение принимает информационный характер. Обострение и разрешение противоречия {конец стр. 321} между способом производства и способом реализации информации приводит к развитию форм живой природы. Поскольку же человеческая система — это не только социальная, но и просто живая система, она тоже должна подчиняться указанному закону развития.

То и дело в человеческом обществе назревают и решаются информационные противоречия: через изобретение письменности, книгопечатания, через издание научных журналов, энциклопедий, через ускорение средств передвижения, поскольку они способствуют ускорению движения информации, и через совершенствование специфически информационных средств движения человеческих сообщений (радио, телефон, телевизор), через совершенствование средств хранения информации (библиотека, фонотека, магнитофон, компьютер) и т. д.

Результаты этих маленьких и больших революций ощущаются не всеми и не сразу, но без них невозможен человеческий прогресс.

Как можно заметить, все эти революции происходили и происходят пока внутри определенной меры — внутри специфически человеческой формы производства, хранения и движения информации. Речь идет о традиционной устной и письменной речи. Разумеется, ее возможности еще далеко не исчерпаны. В частности, уже вполне оправдывают себя те большие надежды, которые в этом смысле возлагают на ЭВМ: на них все больше и больше перекладывается в наше время механический, рассудочный компонент процесса мышления. Велики возможности в улучшении организации хранения и поиска информации, которая уже завершается созданием единой мобильной системы хранения и циркуляции информации.

Однако представляется, что рано или поздно, но обязательно наступит такой момент, когда привычная нам устная и письменная речь, как ведущий способ получения и передачи информации, полностью исчерпает все свои возможности. Что придет ей на смену, достоверно сказать трудно. О новом способе производства информации можно говорить лишь в самых общих чертах, как о тенденции.

В идеале необходимо, чтобы в системе человеческого общества деятельностная информация могла двигаться совершенно свободно {конец стр. 322} и с минимальными потерями и издержками. Такое идеальное состояние прежде всего предполагает возможность немедленного получения любым человеком необходимой ему информации из единого общественного хранилища и, наоборот, возможность делать выработанную мыслителем информацию немедленным достоянием общества. Иначе человечеству невозможно будет сознательно руководить процессом саморазвития, предусматривающим невыхождение из спасительного канала эволюции.

Как технически будет осуществляться процесс реализации такого идеального состояния человеческой информационной системы, сказать, конечно, трудно: впереди еще масса непознанных явлений, могущих сослужить в этом деле службу. Надо быть открытым к совершенно неожиданным и парадоксальным возможностям: а вдруг телепатия откроет свои секреты и станет массовым способом передачи информации! Но если такие, как телепатия, явления не только не освоены, но и не доказано, существуют ли они реально, то вполне реально существует и лавинообразно развивается процесс внедрения в человеческий информационный цикл кибернетических устройств. Именно последним, возможно, предстоит сыграть роль своеобразного «троянского коня»: процесс массового внедрения компьютеров может привести человечество (в привычном для нас понимании) к диалектическому самоотрицанию, переходу в качественно новое, высшее состояние.

 

---

Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 480; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!