Объединенное Силла (VIII-IХ вв.)
Силла было государством китайского типа, верховным владельцем и распорядителем земельного фонда , и в качестве такового было подвержено тем же циклическим закономерностям развития: государственная собственность на землю могла иметь реальное значение лишь до тех пор, пока существует сильное централизованное государство, а последнее могло быть сильным лишь при реальном сохранении государственной собственности на землю.
Надельное крестьянство несло две формы земельной ренты - продуктовую и отработочную. За счет продуктовой ренты выплачивалось жалованье государственным чиновникам. Отработочная рента давала государству возможность мобилизации огромных масс населения на общественные работы. Мобилизованные на эти работы считались военнообязанными, т. е. в мирное время несли в такой форме воинскую повинность.
Социальный статус общинного крестьянства был достаточно высок ("добрые люди" - яньины допускались к сдаче экзаменов на чин и даже пополняли ряды младшего комсостава армии). С другой стороны, с ростом удельного веса частного землевладения все больше крестьян попадали в личную зависимость и по своему реальному положению все больше переходили в разряд "подлого народа" - чхонинов. Таким образом, шли процессы социального расслоения некогда однородного общинного крестьянства.
Негативные процессы происходили и в верхах силланского общества. На ранних этапах перехода к государственности корейское общество делилось в основном на две части - рядовых общинников и аристократов - членов рода правителя. В связи с немногочисленностью административных должностей все функции управления осуществлялись аристократией. Параллельно территориальному расширению Силла знать завоеванных земель включалась в состав правящего класса, но с более низким, чем у силлаской аристократии, статусом. В результате этих процессов сложилась система "кольпхум" ("двух костей и шести степеней достоинства"). Лица, принадлежавшие к первой, "священной кости", могли занимать трон, ко второй, "истинной" кости - занимать министерские посты (они и считались собственно аристократией), лица от шестой до четвертой степени (шестиголовые-четырехголовые) считались привилегированным сословием, от третьей до первой степени - фактически простолюдины (деревенский староста мог быть "четырех-пятиголовым"). Таким образом, все полноправное население Силла делилось на аристократию, привилегированные сословия и простолюдинов.
|
|
|
С образованием Объединенного Силла аристократия уже не могла самостоятельно справиться с управлением государством и был создан бюрократический аппарат (к VII в. насчитывалось уже 6 тыс. чиновников) с 17 чиновничьими рангами (5 высших рангов сохранялись для аристократии). Низы аппарата пополнялись из простолюдинов. Сословная иерархия кольпхум все больше приходит в противоречие с бюрократической иерархией, затрудняя управление государством. Как выразился исследователь этой проблемы С. В. Волков, "эта древняя сословная система была взорвана развитием бюрократии", выросшей вместе с госаппаратом, и не пережила государства Силла.
|
|
|
Китайский тип государственного устройства, утвсрдившийся в Корее, предполагал строжайшую иерархичность общества и абсолютную власть вана. Естественным союзником вана в сохранении всевластия государства, в том числе в агарарной сфере, было чиновничество. Однако ваны были связаны родственными узами с аристократией, имевшей, в отличие от бюрократии, собственные земельные владения. Креме того, все три рода, имевшие право претендовать на престол в качестве первой священной кости - (Пак, Сок, Ким) также были связаны брачными узами.
С конца VIII в. Силла вступила в полосу социально-политических потрясений: начался тот самый двуединый процесс усиления частного землевладения и ослабления центральной власти. Ваны превратились в орудие соперничавших аристократических партий. Поскольку власть вана считалась абсолютной, то эти группировки не могли договориться между собой о ее разделе и каждая из них стремилась к полному контролю над троном - поэтому проявлений сепаратизма не было. Произвол аристократии дополнялся приватизацией чиновниками служебных наделов, особенно успешной в удаленных от столицы районах, и ростом монастырского землевладения буддийской церкви. С подрывом экономической основы государства Силла усилились и социальные противоречия, ведущие к социальному протесту. В правление распутной королевы Чинсон, окружившей себя молодыми любовниками-фаворитами (887-897 гг.) произошло всеобщее восстание против непосильных налогов и голода.
|
|
|
За развалом Объединенного Силла последовал "смутный период" корейской истории (897-936 гг.), именуемый "Поздним Троецарствием".
Билет 29. Корея в эпоху развитого средневековья. Государство Корё.
Общество, пострадавшее от смуты "Позднего Троецарствия" и находившееся под угрозой вторжения киданей, стремилось к объединению страны. Основателем династии Коре стал военачальник Ван Гон, в окружении которого было много чиновников - выходцев из простолюдинов. Реформы Ван Гона были прежде всего направлены на ослабление социальной напряженности в обществе: для этого он провел амнистию, снизил налоги с 50% до 10% урожая, принял меры по увеличению с/х населения (поощрял освоение целины и сажал на землю выкупаемых рабов, бродяг, часть горожан), провел переучет земельного фонда. Сам Ван Гон, демонстрируя заинтересованность в возрождении страны, проводил первую борозду, перековал мечи времен смуты на плуги. Все это способствовало росту производительных сил и внешней торговли. Однако Корея оставалась страной с относительно низким уровнем социально-экономического развития - деньги в качестве эквивалента не прижились и их роль выполняли зерно и ткани (с 1076 г. даже жалованье чиновникам стали выплачивать зерном, чтобы "воспитать бескорыстие и скромность".
|
|
|
Социально-политическое устройство Коре мало чем отличалось от такового в Силла, однако печальный опыт предшественников правителями Коре был учтен: верховная власть государства над всеми землями стала более эффективной, реальной и широкой. Структура правящего класса целиком основывалась на служебном положении, а не на принципе происхождения. Аристократия как сословие отсутствовала. Общество в целом теперь делилось на чиновничество, яньинов и чхонинов. Никто не мог даже условно владеть землей или получать материальное обеспечение продуктами, не находясь на государственной службе. Система "чонсиква" ("земля и лес по рангам") давала право сбора налогов с условно предоставленной на время службы территории. В чиновничьи структуры были интегрированы все лица, получавшие землю или жалованье, вплоть до буддийских иерархов и членов семьи вана и его наложниц. Корейское чиновничество стало сословием, социально эквивалентным европейскому дворянству, но в условиях восточного феодализма. Разумееется, такая идеальная с точки зрения АСП система существовала только в начальный период династии Коре (Х - нач. ХI вв.)
В нач. ХI в. кидани совершили несколько походов на полуостров и в ходе одного из них даже временно захватили столицу Коре Кэген. Страна, ослабленная борьбой с интервентами, затратила большие усилия на строительство через перешеек в 1033-44 г. Стены длиной свыше тысячи ли, высотой и толщиной по 25 чхок, включившей в себя попутно 14 старых крепостей. После этого начинается ослабление Коре по традиционным причинам ослабления центральной власти с расширением частноземельного фонда. Усиливаются противоречия внутри правящего класса в связи с неравноправием его различных слоев и фракций в системе эксплуатации крестьянства (военные унижались меньшими наделами, окладами и привилегиями, периферийное чиновничество было недовольно привилегиями своих столичных собратьев по службе...). С 1135 г. в условиях усобиц и крестьянских восстаний власть все чаще переходит в руки временщиков. В таком состоянии страна встретила монгольскую угрозу.
4. Вторжение монголов в Корею
В 1216-18 гг. сотни тысяч киданей, спасаясь от монголов, вторглись на Корейский полуостров. Монголы предложили Коре свою "помощь" в обмен на "дружественные отношения", и совместными усилиями кидани были разгромлены. Война, кроме экономического ущерба, привела к тяжелым социально-политическим последствиям (сепаратизм в опоре на внешние силы, создание незаконных военно-феодальных формирований на местах).
В 1225 г. монгольский посол был убит на переправе через Амноккан, что давало монголам желанный повод к интервенции. Однако клика временщиков Цоев полагала, что "в нашу богатую страну никогда не может вторгнуться враг", и наказывала тех, кто другой точкой зрения "заставлял волноваться народ".
В 1231 г. Великий Хан Угедэй направил в Корею армию и послание: "Слова, идущие с Небес: люди, не заплетающие своих волос, ослепнут; их руки отнимутся, а ноги будут искалечены... если вы хотите войны, то мы перебьем вас всех до одного. Если же вы хотите изъявить покорность, то мы придем и подчиним вас... ". Целью этого послания явно был как минимум раскол Корейского общества по вопросу о сопротивлении захватчикам и усиление позиций капитулянтов. Расчет этот оправдался не сразу и только отчасти.
На первом этапе борьбы с монгольским вторжением (1231-32 гг.) существовал общенародный фронт (народ + знать), хотя часть феодалов на местах без борьбы подчинилась захватчикам ("собаки, лающие на своего хозяина"). Активное участие широких масс в отпоре монголам не вдохновило, а напугало клику Цой У, которая предпочла позорный мир за огромную и унизительную дань (миллион комплектов одежды для воинов, 20 тыс. шкурок выдры, 20 тые. лошадей, по тысяче сыновей и дочерей знати в качестве заложников).
Боясь ответа за свою капитулянтскую политику, которая свела на нет героическую борьбу масс с монголами, Цой У перенес столицу на о. Канхва, что было истолковано монголами как выход клики Цоя из-под их контроля и привело к новому вторжению (1236-59 гг.). Знать, отказавшись от капитуляции, отсиживалась на о. Канхва, а монголы опустошали страну (общие потери составили погибшими и угнанными в рабство минимум 2, 5 млн. чел., с/х пришло в упадок, с/х угодья превращались в пастбища, на северных границах создавались монгольские военные поселения, заселяемые китайцами и чжурчженями). С 1254 г. монголы приступили к опустошению южных районов, экономической базы о. Канхва. В этой ситуации усилились противоречия в правящей верхушке - гражданская бюрократия была недовольна усилением роли военных, вся верхушка опасалась потери доходов от юга, низовое чиновничество вообще осталось без жалованья. В 1259 г., после убийства временщика Чхве, Коре признало вассалитет от Хубилая, который хотел иметь на полуострове крепкий тыл против восстаний в Китае. Военные были отстранены от участия в управлении государством, народ был предан, началось выколачивание недоимок за 30 прошедших лет. Это привело к восстанию солдат Самбельчхона на о. Канхва. На 1 тысяче кораблей и лодок они переправились на южные острова (Чечжудо) и были поддержаны населением Юга. В 1273 г. восстание было подавлено совместно монголо- Корейскими войсками, что закрепило вассальное положение Коре от Юань. Продолжая привязку Коре к своей политике, монголы привлекли его к походам против Японии (только в 1281 г. там погибли 7 тыс. Корейских солдат).
Билет 30. Кочевые государства. Тюркские каганаты.
Тюркский каганат возник в 552 году. Еще в 460 году гуннское племя Ашина, обитавшее тогда в провинциях Западного Китая, подчинилось жужаням (жужане – это кочевые племена Центральной Азии). Вскоре они переселились на Алтай, где и образовали союз местных племен и приняли название “тюрк” (“тукю”, “тюркют”). В 545 году они разгромили уйгур, а в 551 году – жужаней. И вот через год, в 552 г, был создан Тюркский каганат. Его первый правитель Бумын (в некоторых источниках – Тумын) принял титул “Ил-хан” или “кахан” (каган), что означает великий хан. Однако Бумын скончался в том же 552 году. На похороны Бумын-кагана и чуть позднее его брата Истеми-кагана прибыли представители многочисленных народов, среди них и племенного союза “отуз-татар” (тридцать татар). К 555 году многие народы и племена Центральной Азии оказались в подчинении Тюркского каганата. В 60-х годах VI века тюрки разгромили государство Эфталитов в Средней Азии. Вообще, каганат объединил многие племенные союзы Алтая, Центральной и Средней Азии. Вскоре тюркские племена захватили все евразийские степи. Восточная граница каганата упиралась в Китайскую империю, западная доходила почти до Крыма.
В Тюркском каганате уже с момента образования возникли раннефеодальные отношения, в отличие от Гуннской империи, находившейся на стадии военной демократии – на последнем этапе разложения первобытного общества и преобразования его в классовый строй. Со временем во внутренние дела Тюркского каганата начала вмешиваться Китайская империя династии Суй. Возникли также внутренние противоречия в самом тюркском обществе. В результате всего этого в начале VII века каганат распался на две части: на Западный Тюркский каганат и на Восточный Тюркский каганат.
Западный занимал в основном среднеазиатские земли и состоял из десяти тюркских племен. Он достиг могущества при правлении Датоу-кагана, сына известного уже нам Истеми-кагана. После образования на восточноевропейских степях Хазарского каганата Тюркский каганат потерял свои владения на западе вплоть до Крыма, однако он восстановил свои границы на Алтае. К концу 60-х годов VII века основные рубежи Западно-Тюркского каганата были оккупированы китайскими войсками. Хотя каганат к началу VIII века освободился от протектората Китая, однако вторжения на его земли новых племен с севера привели к падению государства в 740 году.
Восточно-Тюркскому каганату еще больше приходилось защищаться от Китая по причине территориальной близости. На первых порах он смог отстоять свою самостоятельность, но вскоре снова попал в зависимость от этой империи. К концу VII века тюрки подняли крупное антикитайское восстание, и каганат восстановил свою мощь. В конце VII–начале VIII века границы государства значительно расширились, доходя вплоть до восточных районов Западного каганата. Однако снова обострились отношения с Китаем, на этот раз уже с империей династии Тан. В жестоких боях, проходивших в 30-х годах VIII века, каганату снова удалось отстоять свою независимость. Большой полководческий талант в этих войнах проявили Бильге-каган (он правил в 716–734 годах) и особенно его брат принц Кюль-Тегин – выдающийся тюркский военачальник раннего средневековья
Падение Восточно-Тюркского каганата произошло в 745 году при правлении последнего кагана Озмыш-Тегина в крупном сражении с Уйгурским каганатом. Об этом сражении армии каганата, состоявшей из древнетатарских и огузских войск, написано на намогильной плите уйгурского хана Моюн-Чура. По сведениям этого памятника, на поле битвы сражалось 30 тысяч татар. Это большая цифра для тех отдаленных времен.
Основу хозяйства Тюркского каганата составляло кочевое скотоводство. Существовало и раннее земледелие. Древние тюрки были также искусными металлургами; помимо различных видов орудий труда и оружия, найдены остатки металлургических горнов. Довольно высокого уровня развития достигло производство по обработке продуктов животноводства, например, шкур, кожи, шерсти. Развитие производства и торговли привели к денежному обращению. Еще с концаVII века тюркские правители чеканили собственную монету; были, например, города Тараз, Суяб, Отрар, где чеканились такие монеты. Да уже тогда наши далекие предки имели города, поэтому раннетюркскую культуру нельзя представлять себе только в виде кочевой.
Высшим достижением тюркской культуры, особенно культуры Восточно-Тюркского каганата, стало появление письменности. Первые древнетюркские, т. н. рунические надписи на могильных камнях в долине реки Орхон в Северной Монголии были открыты еще в прошлом веке. Весьма широкую известность в мировой науке получили надписи на могильных камнях названных выше Бильге-кагана и Кюль-Тегина, а также советника первых правителей Восточного каганата Тоньюкука. Эти надписи подробно и ярко повествуют о жизни и подвигах глав государства и полководцев на фоне общей истории Тюркского каганата.
Большого совершенства достигло также изготовление древнетюркских каменных изваянии. Они изображают воинов с подвешенным к поясу оружием и сосудами в руках. Эти изваяния изображают умерших в боях воинов. У ранних тюрков было развито также искусство наскальных рисунков, которые изображают воинов на конях, различных животных-барсов, горных козлов, верблюдов и пр. Для различных видов народного декоративного искусства был характерен довольно богатый растительный орнамент.
В целом Тюркский каганат, как принято считать в исторической науке, сыграл важную роль в консолидации, объединении тюркоязычных племен. Особо нужно сказать, что каганат, особенно Восточный, в составе основного населения которого были древние татары, бесспорно, является начальной формой государственности татарского народа.
Билет 31. Кризис военно – ленной системы Османской Империи.
Военно-феодальный характер Османской империи определял всю ее внутреннюю и внешнюю политику. Видный турецкий политический деятель и писатель XVII в. Кочибей Гёмюрджинский отмечал в своем «рисале» (трактате), что османское государство «саблей добыто и саблей только может быть поддержано». Получение военной добычи, рабов и дани с завоеванных земель было в течение нескольких столетий главным средством обогащения турецких феодалов, а прямое военное насилие над покоренными народами и турецкими трудящимися массами — главной функцией государственной власти. Поэтому с момента возникновения османского государства турецкий правящий класс всю свою энергию и внимание направлял на создание и поддержание боеспособной армии. Решающую роль в этом отношении играла военно-ленная система землевладения, предусматривавшая формирование и снабжение феодального войска самими военными ленниками — сипахи, которые для этого получали из государственного земельного фонда на правах условного владения большие и малые поместья (зеаметы и тимары) с правом взимания определенной части ренты-налога в свою пользу. Хотя эта система распространялась не на все территории, захваченные турками, ее значение было решающим для турецкого военно-феодального государства в целом. На первых порах военно-ленная система действовала четко. Она непосредственно вытекала из заинтересованности турецких феодалов в активной завоевательной политике и в свою очередь стимулировала эту заинтересованность. Многочисленные военные ленники — займы (владельцы зеаметов) и тимариоты (владельцы тимаров) — были не только военной, но и главной политической силой Османской империи, они составляли, по выражению турецкого источника, «настоящую рать за веру и государство». Военно-ленная система освобождала государственный бюджет от основной части расходов на содержание армии и обеспечивала быструю мобилизацию феодального войска. Турецкая пехота - янычары, а также некоторые другие корпуса правительственных войск состояли на денежном жаловании, но военно-ленная система землевладения косвенно влияла и на них, открывая перед командирами и даже рядовыми воинами заманчивую перспективу получения военных ленов и тем самым превращения в сипахи.
Военно-ленная система в первой время не отражалась губительно на крестьянском хозяйстве. Конечно, крестьянская райя (Райя (раайя, реайя) — общее название податного населения в Османской империи, «подданные»; впоследствии (не ранее конца XVIII в.) райей стали называть только немусульман.), лишенная каких бы то ни было политических прав, состояла в феодальной зависимости от сипахи и подвергалась феодальной эксплуатации. Но эта эксплуатация вначале носила преимущественно фискальный и более или менее патриархальный характер. До тех пор пока сипахи обогащался главным образом за счет военной добычи, он рассматривал землевладение не как основной, а как вспомогательный источник дохода. Он обычно ограничивался взиманием ренты-налога и ролью политического сюзерена и не вмешивался в хозяйственную деятельность крестьян, которые пользовались своими земельными участками на правах наследственного держания. При натуральных формах хозяйства такая система предоставляла крестьянам возможность сносного существования.
Однако в своем первоначальном виде военно-ленная система действовала в Турции недолго. Заложенные в ней внутренние противоречия стали проявляться уже вскоре после первых больших турецких завоеваний. Рождённая в войне и для войны, эта система требовала непрерывного или почти непрерывного ведения агрессивных войн, служивших основным источником обогащения господствующего класса. Но источник этот не был неиссякаемым. Турецкие завоевания сопровождались огромными разрушениями, а извлекаемые из завоеванных стран материальные ценности быстро и непроизводительно растрачивались. С другой стороны, завоевания, расширяя феодальное землевладение и создавая для феодалов известную гарантию беспрепятственной эксплуатации полученных поместий, поднимали в их глазах значение земельной собственности, увеличивали ее притягательную силу.
Жадность феодалов к деньгам возрастала по мере развития товарно-денежных отношений в стране и особенно внешних торговых связей, позволявших удовлетворять все растущий спрос турецкой знати на предметы роскоши.
Все это вызывало у турецких феодалов стремление к увеличению размеров поместий и получаемых с них доходов. В конце XVI в. перестал соблюдаться установленный прежними законами запрет сосредоточения нескольких ленов в одних руках. В XVII в., в особенности со второй его половины, процесс концентрации земельной собственности усилился. Начали создаваться обширные поместья, владельцы которых резко увеличивали феодальные повинности, вводили произвольные поборы, а в некоторых случаях, правда в то время еще редких, создавали барскую запашку в собственных имениях, так называемых чифтликах (Чифтлик (от турецкого «чифт» — пара, подразумевается пара волов, с помощью которых обрабатывается земельный участок) в рассматриваемой период — образованное на государственной земле частное феодальное имение. Чифтликская система получила наибольшее распространение позднее, в конце XVIII — начале XIX в., когда помещики — чифтликчи стали в массовом порядке захватывать крестьянские земли; в Сербии, где этот процесс проходил в особенно насильственных формах, он получил славянизированное название почитлученья.).
Самый способ производства от этого не изменился, но изменилось отношение феодала к крестьянам, к землевладению, к своим обязанностям перeд государством. На смену старому эксплуататору — сипахи, у которого на первом плане стояла война и которого интересовала больше всего военная добыча, пришел новый, гораздо более жадный до денег феодальный землевладелец, главной целью которого было получение максимального дохода от эксплуатации крестьянского труда. Новые землевладельцы в отличие от старых фактически, а иногда и формально освобождались от военных обязательств перед государством. Тем самым за счет государственно-феодального земельного фонда росла крупная частно-феодальная собственность. Этому способствовали и султаны, раздавая сановникам, пашам провинций, придворным фаворитам обширные поместья в безусловное владение. Прежним военным ленникам иногда тоже удавалось превратиться в помещиков нового типа, но чаще всего тимариоты и займы разорялись, и их земли переходили к новым феодальным владельцам. Прямо или косвенно приобщался к земельной собственности и ростовщический капитал. Но, содействуя разложению военно-ленной системы, он не создавал нового, более прогрессивного способа производства. Как отмечал К. Маркс, «при азиатских формах ростовщичество может существовать очень долго, не вызывая ничего иного, кроме экономического упадка и политической коррупции»; «...оно консервативно и только доводит существующий способ производства до более жалкого состояния» (К. Маркc, Капитал, т. III, стр. 611, 623.).
Разложение, а затем и кризис военно-ленной системы землевладения повлекли за собой кризис турецкого военно-феодального государства в целом. Это не был кризис способа производства. Турецкий феодализм тогда еще был далек от той стадии, на которой возникает капиталистический уклад, вступающий в борьбу со старыми формами производства и старой политической надстройкой. Элементы капиталистических отношений, наблюдавшиеся в рассматриваемый период в экономике городов, особенно в Стамбуле и вообще в европейских провинциях империи, — появление некоторых мануфактур, частичное применение наемного труда на государственных предприятиях и пр. — были очень слабыми и непрочными. В сельском хозяйстве отсутствовали даже слабые ростки новых форм производства. Разложение турецкой военно-ленной системы вытекало не столько из перемен в способе производства, сколько из тех противоречий, которые коренились в ней самой и развивались, не выходя за рамки феодальных отношений. Но благодаря этому процессу произошли существенные изменения в аграрном строе Турции и сдвиги внутри класса феодалов. В конечном счете именно разложение военно-ленной системы вызвало упадок турецкой военной мощи, что в силу специфически военного характера османского государства имело решающее значение для всего его дальнейшего развития.
Билет 32. Культура Индии в эпоху средневековья.
В средние века мировоззрение людей проявлялось в форме религиозных верований. В Индии религии играли очень большую роль. Этот период здесь характеризуется упадком буддизма и наступлением полного господства индуизма. Ученые спорят о причинах этого явления. Некоторые считают, что буддизм в Индии связан с господством кшатриев, стоявших во главе крупных империй. Другие считают, что буддизм с его широко разветвленной системой монастырей и паломников яе смог приспособиться к более замкнутой экономической действительности раннесредневековой Индии. Во всяком случае последний взлет буддизма в форме махаяны произошел в империи Харши, когда университет в Наяаиде привлекал к себе тысячи студентов из равных буддийских стран. Буддизм поддерживала и династия Палов в Бенгалии. Значительная часть населения здесь исповедовала буддизм вплоть до XII в. На юге Индии исчезновение буддизма отмечается уже в VIII в.
Эта перемена религии не привела к изменению образа жизни. В индуизме имеется множество всяких сект и направлений, различающихся как выбором того бога из обширною индусского пантеона, которому покланяется верующий, так и религиозными обрядами и обычаями. Однако некоторые представления и обычаи являются общими для всех индусов. Они высоко ставят понятие добродетели или долга (дхармы), заключающегося в том, чтобы твердо и неуклонно выполнять свои кастовые обязанности. Так, для высших каст их дхарма состоит в справедливом управлении или мужественном поведении на поле битвы, для низших каст — в добросовестном выполнении ими кастовой работы и в почитании лиц высокого происхождения. Индуизм внушает, что деление на касты является божественным установлением, что все касты необходимы, а положение каждого индивидуума в кастовом строе определяется его поведением в предшествующем рождении. Душа человека не умирает, а по смерти тела переходит в какое-то другое существо: если человек вел добродетельную жизнь, то в следующем рождении его кастовый статус повышается, если порочную, то он может родиться неприкасаемым или даже каким-либо мерзким животным. Поэтому все справедливо, даже если хороший человек терпит всякие беды: это ему, видимо, наказание за дурное поведение в прошлом существовании.
Общим для всех индусов было и представление об ахимсе, т. е. о том, что следует избегать нанесения вреда живому существу, а также связанное с этим поклонение ряду животных, в первую очередь корове, почитаемой всеми индусами. Общими, хотя и различающимися в подробностях, были обряды, исполняемые по всяким поводам в течение всей жизни, от рождения до смерти. Все индусы должны были приносить жертвы — некоторые животных, а большинство просто благовония и цветы, всем предписывалось в меру своих возможностей жертвовать брахманам и храмам, вое почитали как святых различного рода отшельников, аскетов, странствующих проповедников и т. п. Для всех индусов считалось также обязательным выполнять кастовые обряды и запреты, что по важности равнялось почитанию божества.
Наиболее широко было распространено поклонение богам Вишну и Шиве. С культом Шивы связано и почитание его супруги, известной в разных районах под именем Кали, Умы, Парвати и Шакти. Кали изображалась в виде свирепой богини, требовавшей кровавых жертв, а Ума и Парвати — в виде нежной матери. Ясно, что и в этом образе слилось много различных культов.
Наиболее жестоким был культ Шакти. Шакти воспринималась также как эманация могущества Шивы, и почитание Шакти было связано с тантризмом — течением в индуизме, обособившимся от других, со своими священными текстами — тантрами и со своей системой почитания божества, преимущественно женского. В тантризме господствовали элементы мистицизма, колдовства, заклинаний, а также обряды и поведение, запрещенные индуизмом (организация оргий, женитьба за пределами своей касты и т. п.). В какой-то мере тантризм иногда сравнивают с почитанием дьявола в христианских странах. Тантризм в тот период исповедовали большей частью члены низших каст и представители неарийских племен и групп.
Начиная с VI в. в Южной Индии распространились идеи бхакти (всеподавляющей любви к богу, перед которой теряют значение обрядность, аскетизм и брахманская ортодоксия). Басава, основатель секты лингаятов-шиваистов (поклоняющихся особо символу Шивы — линге, т. е. фаллосу), в XII в. сочетал идеи бхакти с тантризмом, отрицая такой принцип индуизма, как кастовый строй, настаивая не столько на соблюдении обрядности, сколько на необходимости любви к Шиве, но вместе с тем признавая достоинства аскетизма. В XII—XIII вв. лингаяты Басавы вели открытую борьбу с официальным индуизмом и джайнизмом.
С VII—IX вв. идеями бхакти проникаются и вишнуиты, а позднее бхакти стали проповедовать в Бенгалии. Поскольку бхакты (т. е. последователи бхакти) отвергали обрядность индуизма и исключительность брахманов, проповедь бхакти стала содержать нотки социального протеста.
С VI—X вв. на индийских побережьях, главным образом в портовых городах, массовой религией стал джайнизм. Наибольшей славой пользовался джайнский храм в Айхоле (Айяво-ле), построенный в VII в. В средние века возникло также много других храмов и огромных статуй Махавиры. Особенно большим влиянием пользовались джайны среди тамильского населения. Однако уже в VI—VIII вв. бхакты усиленно повели борьбу против джайнизма, и последний стал уступать свои позиции индуизму. К XV в. джайнизм сохранил некоторое влияние только в Гуджарате, хотя небольшие общины джайнов, главным образом купцов и ростовщиков, остались во многих индийских городах.
Несмотря на то что философская мысль Индии была тесно связана с религиозными представлениями, в средние века она уже стала обособляться в самостоятельную отрасль знаний.
В этот период окончательно оформились описанные выше шесть классических систем индийской философии: нъяя, вайшешика, еашкхья, йога, миманса и веданта. Эти системы считались ортодоксальными, так как признавали авторитет Вед, и (каждая из них внесла свой вклад в познание мира и законов мышления, хотя и облекала свои рассуждения в религиозно-мистическую форму. Кроме официальных систем существовали также буддийские философские школы мадхьямиков и виджнянавады, отрицавшие реальность мира и знания, а также и самого бога как творца мира. «Если бог не (имеет начала, то сам он не существует», — утверждали мадхьямики. Единственно реальным провозглашалось только чистое сознание как космическая сущность. С другой стороны, связанные с буддизмом чарваки проповедовали материалистическое учение, отрицали существование души, поскольку невозможно доказать ее существование отдельно от тела. На тех же основаниях чарваки отрицали и существование абсолютной души, или бога.
С конца VIII — начала IX в. все большую популярность приобретает система адвайта-веданта, созданная Гаудападой (родился около 780 г.) и Шанкарои (788—820 гг.). Эта система призывала возродить древнее учение Упанишад, признать единственной реальностью бога, а мир — только иллюзией, в которую верна лишь не умудренные знаниями. Целью «просветленных» людей является освобождение от иллюзий и сознание своего единства с Брахманом (богом). Шанкара был не только философом, но и религиоаным реформатором, боровшимся за очищение индуизма от позднейших наслоений. Он построил четыре монастыря и провел реформу общины аскетов-саньяси.
Однако в XI—XIII вв. философия Шанкары, понятная лишь «избранным», стала терять свое господство над умами. Рамануджа, живший в XI в., упростил систему взглядов веданты, сделав ее доступной простым людям. Согласно его теории, бог творит мир из материи, времени и души — трех отдельных от него субстанций. Для постижения бога нет необходимости в обширных знаниях священных текстов, гораздо важнее любовь к нему, которая только и может дать истинное восприятие бога. Любовь и преданность богу не зависят от кастовой принадлежности верующего. Бог же в учении Рамадуджи предстает не равнодушным творцом мира, а заинтересованным в судьбе каждого человека, он откликается на мольбы и может изменять человеческую судьбу. Философия Рама-нуджи легла в основу множества сект веданты, подготовивших позднее развитие движения бхакти.
Наука в средневековой Индии продолжала развиваться на началах, заложенных еще в древности. Большие успехи были достигнуты в области математики, астрономии и медицины. связанных с практической деятельностью людей в сельском хозяйстве, строительстве зданий и лечении.
В период VI—XIII вв. в большинстве районов Индии развивается литература на местных языках, хотя многие поэты пишут и на «высоком» языке — санскрите. Санскритская литература является в основном перепевом классических образцов к постепенно становится все более изысканной, рассчитанной на придворные круги. Ярким примером подобного творчества может служить «Рамачарита» — поэма, написанная Сандхъя-нара Нанды, жившим при дворе бенгальского правителя Рама-палы (1077—1119 гг.). Каждый ее стих имеет двойной смысл он может относиться и к эпическому Раме и к царю Рамапале, приравнивая тем самым деяния патрона автора к подвигам эпического героя. Единственным исключением является «Гитаго-винда» — написанная в XII в. поэма бенгальца Джаядевы на сюжет любви Кришны и Радхи, символизирующей стремление человеческой души к богу. Тонкое психологическое исследование и яркая образность поэмы оказали большое влияние на развитие поэзии почти на всех новоиндийсиих языках, а мистическая трактовка любовного влечения потом широко распространилась в поэзии бхакти.
Развитие литературы на местных языках происходило и в форме переложения с санскрита эпических произведений, например перевод на телуту Буддхой Редди в XIII в. эпоса «Рамаяна».
Хотя в средние века развивалась в основном поэзия, но в XII—XIII вв. появились и прозаические произведения на санскрите жанра обрамленных повестей, т. е. рассказов, связанных единым сквозным сюжетом. Таковы «Кадамбари» Бану. рассказ о двух влюбленных, дважды живших на земле в разных обличьях, и сатирический роман Дандина «Приключения десяти принцев», где подвергнуты осмеянию правители, сановники, аскеты и даже сами боги. К этому же роду произведений относится и написанный на пракрите в VII—VIII вв. плутовской роман, приписываемый Харабхадре.
На юге Индии наиболее развитой была литература на тамильском языке. Она появилась еще в первые века нашей эры, но основные ее произведения — «Курал» («Двустишия») Тируваллувара и эпические поэмы «Сказание о браслете» и «Манимехалеи» — разные исследователи относят к периоду между II и VI вв. С VIII—IX вв. получила распространение поэзия бхакти, воспевавшая мистическое единение человека с богом в форме любви юноши и девушки. Гимны алваров и найянаров (вишнуистских и шиваистских проповедников бхакти), отличавшиеся большой лиричностью, распевались как народные песни.
В Северной Индии, первой испытавшей натиск тюркских завоевателей, появился новый жанр героической поэмы на местном языке. Такова написанная на хинди поэма Чанд Бар-даи (1126—1196 гг.) «Притхвираджанрасо» («Баллада о Прит-хвирадже»), где в тоне панегирика описана борьба Притхви-раджа Чаухана с мусульманскими захватчиками.
В искусстве наибольшее развитие получили архитектура и скульптура. В VI—VIII вв. строились главным образом пещерные храмы (в Эллоре, Элефанте, позднее пещеры Аджан-ты) или храмы, высеченные из монолита, например храмы Махабалипурама, или ратха (храм в виде колесницы) в Кона-раке. Это не требовало столь сложной техники: легче было выбить пустоты в скале, чем тесать камни, перевозить их по тропам на дальние расстояния и складывать высокие и прочные здания. В Аджанте пещерные храмы принадлежали буддистам, но в Эллоре рядом находятся пещеры буддистов, индусов и джайнов. Пещерные храмы были украшены барельефами, скульптурой или росписью. Наиболее известны огромные многофигурные барельефы «Сошествие Ранги на землю» в Махабалипураме (VII в.) и «Раван, потрясающий гору Кайласу» в Эллоре с восседающими на горе Шивой и Парвати.
С IX в. храмы стали уже строить из тесаных камней. На севере Индии храмы были параболической (удлиненно-овальной) формы, на верхушке их располагали зонт в виде лотоса, на юге же — в форме прямоугольной пирамиды. Внутренние помещения были низкими и темными — это святилища, куда доступ разрешался не всем. Основная толпа верующих совершала обход храма снаружи. Во дворе храмов, а также на стенах их стояли скульптуры, изображающие сцены эпоса или в символической форме трактующие почитание того бога, которому посвящен храм. С течением времени, особенно на юге Индии, скульптурных деталей стало так много, что сами храмы являлись как бы постаментом для них: статуи, горельефы и барельефы заполняли все пространство стен в высоту храма, и глаз уже не воспринимал отдельных сцен или скульптур. Таковы, например, храмы в Кхаджурахо (ок. 954— 1050 гг.), где барельефы, главным образом эротического содержания, представляют иллюстрации к трактату о любви «Камасугра», в Конараке (1234—1264 гг.), в Ориссе, где храм покрыт от основания до крыши столь тонким и сложным скульптурным орнаментом, что каждый камень похож на ювелирное изделие. В дальнейшем происходит вырождение монументальной скульптуры. С XIV в. создавались уже лишь отдельные статичные канонические фигуры, стали исчезать прежние живость и разнообразие. Однако в тамильских районах широко развилось искусство мелкого бронзового литья, сохранившего реалистичность и жизненность жеста. Одна из лучших таких статуэток, «Шива Натараджа» («Танцующий Шива»), повторялась потом неоднократно с небольшими вариациями на всем юге Индии.
Фрески, распространенные в пещерах Аджанты, с VIII в. исчезают. Другие произведения живописи этого периода фактически не сохранились. Находились в упадке также театр и искусство танца. Только на юге Индии при храмах поддерживалось искусство классического танца, связанного с богослужением.
Билет 33. Культура Китая в средние века
Сколько ни говори о китайской культуре, это такой монолит, что все не охватишь. Однако можно попытаться, в дополнение к общим для всего Востока, выделить некоторые ее особенности, прежде всего в области литературы:
1. Многогранность и глубина.
2. Каноничность - господство этики в обществе отражается и на литературе. Глубокое убеждение, что корень всех бед, в том числе первейшая причина падения династий - в несоблюдении морально-этических норм, особенно высшими должностными лицами.
3. Идеологизированность и назидательность - даже детское стихотворение носит утилитарно-воспитательный характер. Воспитание чувства долга, которое должно быть присущим всем слоям населения, посредством пропаганды исторически дестоверных фактов воспитательного характера типа истории о казни писца, просившего предоставить ему отпуск по ложной мотивировке о болезни матери: "Ложь высшему - отсутствие верности, ложь о болезни матери - отсутствие сыновнего долга, нарушение верности и долга - преступление".
4. Идея самосовершенствования и служения коллективу, корпорации, обществу.
5. Отсутствие светской литературы господствующего класса, так как его представители изучали в основном канонические тексты, необходимые для схоластических диспутов и сдачи экзаменов кэцзю.
6. Точность и четкость в определении места и времени событий, описываемых в литературном произведении (у них не может быть Бабы Яги и тридевятого царства, но конкретная ведьма из реально существующего уезда или дракон с горы, которую можно найти на карте).
7. Склонность к символике, образности, магии числа или цифры, что также обусловлено особенностями китайской психологии и мышления, использование устойчивых фраз со строго определенным смыслом (три за, два против; борьба против трех и пяти зол...). Поэтому европеец может увидеть только внешнюю сухость и информативность китайской прозы, не зная подтекста этих устойчивых выражений. Такие устойчивые словесно-смысловые клише распространяются и на профессиональную принадлежность героя литературного произведения (кандидат в шэньши или студент обязательно тощий из-за чересчур усердных занятий науками и по той же причине перспективный в будущей карьере и борьбе со злом, главный герой китайской истории - гидротехник способен сдвигать горы и поворачивать реки...).
8. Культ гуманитарного знания, необходимого условия успешной карьеры: "Посидел три года у холодного окна и на многие годы стал знаменит", "если познал истину утром, можешь спокойно умереть вечером". Однако ценилась только та часть гуманитарного знания, которая позволяла преуспеть и войти во власть (естественно, с целью совершенствования общества) - другие "истины" были неинтересны и невостребованы.
9. Китайская литература отразила и сформулировала китайское представление о жизни и счастье. Нормы морали не порождали в китайском обществе стремления взять от жизни все во что бы то ни стало. Отсутствие майората делало положение родителей не гарантией, а только стартовой возможностью карьеры - отсюда: каждый сам кузнец своего счастья, рассчитывающий на 90% на себя и только на 10% на вес своей семьи. Следовательно, счастье - шанс, доступный каждому, но не всем. Поэтому китайская концепция счастья рассчитана на большинство, т. е. на неудачников: "надо уметь радоваться тому, что есть... хорошо быть богатым, но счастье не в деньгах, а в следовании заветам древних и мудрых... довольствуйся малым, так как внутренние моральные ценности выше внешних атрибутов благополучия". Таким образом, не личный рай, а целесообразность минимума, примиряющего с действительностью и гасящего индивидуальную инициативу, что вполне соответствует конфуцианскому представлению о необходимости соответствия человека его месту в обществе.
Средневековая китайская история дает также многочисленные примеры борьбы с засильем конфуцианства, душившего китайское обществом формы этой борьбы достаточно многообразны:
- намеки, иносказания, сомнения в "отдельных" канонах, обыгрывание противоречивых толкований конфуцианских текстов (необходимо помнить о своего рода конфуцианской инквизиции, делавшей подобные "сомнения" в отдельные эпохи дестаточно опасными);
- утверждение примата естественных наук, уводящее из замкнутого круга конфуцианской схоластики, изучение окружающего Китай мира и природы;
- демонстративный отказ от государственной службы и традиция отшельничества как форма протеста против нестыковки конфуцианской теории и практики;
- попытки деидеологизации системы кэцзю с целью ликвидации идеологической, а следовательно и политической монополии конфуцианства. Такая попытка была предпринята сунским реформатором Ван Аньши, при котором "даже императора окружили лица, незнакомые с этикетом".
Ученое конфуцианское сословие в борьбе за сохранение своих политико-идеологических позиций прибегало к жестким методам, преследуя не только смутьянов, но и нежелательные тенденции в культурной жизни. Так, в императорском Эдикте 1389 г. предписывалось "отрезать языки певцам, арестовать актеров, смешивающих с грязью правителей и мудрецов, книги сжечь, издателей сослать, цензоров понизить до второго ранга".
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 503; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!