История применения психофизиологических исследований при расследовании преступлений
Во многих ситуациях, возникающих в повседневной жизни человека, а особенно в практике расследования преступлений, часто ощущается потребность, образно говоря, «заглянуть в мысли собеседника», хотя практически это невозможно даже с использованием самых современных достижений науки и техники. Следователь, например, должен постоянно обращаться к одному из самых сложных вопросов в своей профессиональной деятельности – говорит ли подозреваемый, свидетель или потерпевший правду. Порой приходится полагаться только на свой опыт, знания психологии человека и интуицию, что порождает высокую степень неопределенности в оценке показаний или получаемой оперативной информации. Поиск путей решения данной проблемы как раз и привел к попыткам создания специальных устройств, именуемых полиграфами, а в непрофессиональной среде – «детекторами лжи».
Отечественные средства массовой информации, в последнее время все чаще, демонстрируют населению России работу «детекторов лжи» – приборов, долгое время применявшихся только в деятельности спецслужб. При этом освещение вопросов, связанных с использованием «детектора лжи» в целях определения достоверности информации носит не всегда корректный характер, что приводит к формированию у аудитории искаженного представления о методе психофизиологической детекции лжи и негативного отношения к нему. Вместе с тем не известная широким кругам, но более чем столетняя история применения полиграфов неоспоримо свидетельствует о достаточно высокой эффективности полиграфных проверок в области расследования преступлений.
|
|
|
Проблема выявления лжи, или обнаружение неискренности в поведении человека, имеет давнюю историю, потому что в основе этого испытания лежит твердо установленный и давно известный факт, что наше телесное состояние очень тесно и напрямую связано с душевными переживаниями. История методов выявления обмана уходит корнями далеко в прошлое. Уже в глубокой древности было известно, что внутреннее состояние человека проявляется в его поведении и имеет выраженные внешние признаки (в мимике, жестах, цвете кожи, потоотделении и т.п.). Практически каждый народ имел те или иные способы определения честности человека. Чаще всего они основывались на физиологических реакциях организма при волнении, страхе, тревоге.
Арабские бедуины, например, требовали, чтобы подозреваемый прикоснулся языком к раскаленному клинку, и тот, чей язык оказывался обожженным, считался виновным. В Китае допрашиваемый отвечал на вопросы с сухим рисом во рту, и если он затем не мог полностью его выплюнуть, его признавали виновным. У англосаксов применялась сходная процедура, когда подозреваемому при допросе давали жевать сухой хлеб с сыром («судебный ломоть»). Затруднения при глотании служили признаком обмана и виновности. На Востоке в качестве «детектора лжи» широко использовалась рисовая мука. В основе данного метода лежали следующие наблюдения. Было замечено, что в период сильного страха во рту прекращается выделение слюны. Для оценки этого состояния в рот подозреваемого вкладывалась рисовая мука. Если через определенное время она оказывалась сухой, последнего считали виновным.
|
|
|
С точки зрения психофизиологии все эти проверки на невиновность основывались на том факте, что при стрессе у человека замедляется слюноотделение и, естественно, в этом состоянии ему сложнее прожевать сухую пищу, удалить изо рта рисовые зернышки или не обжечь кончик языка, касаясь горячего клинка. В то же время сухость во рту может быть вызвана не только боязнью расплаты за совершенное преступление, а просто страхом, вызванным боязнью самой процедуры.
Более жесткий способ выявления правды использовали в Древней Спарте. Спартанские юноши, прежде чем попасть в специальные школы, проходили определенный отбор. Юношу ставили на скале над обрывом и спрашивали, боится ли он. Ответ всегда был отрицательный. Но правду или ложь сказал опрашиваемый субъект, определяли по цвету лица. Если юноша был бледен – он лгал. Данный тип реакции, по убеждению спартанцев, свидетельствовал о том, что юноша в бою не может быть ловким и сообразительным, и его сбрасывали со скалы. Многолетние наблюдения помогли спартанцам сделать справедливый вывод: человек, бледнеющий от страха, не может быть хорошим воином.
|
|
|
На Ближнем Востоке в качестве «детектора лжи» использовали показатели пульса подозреваемого. В качестве информативных признаков брались изменения в частоте пульса и особенности кровенаполнения артерии (пульсации). Великий врач и мыслитель древности Авиценна узнавал о причинах тайных переживаний по изменению ритма и частоты сердцебиения. Он перечислял страдающему имена, названия мест, профессии и отмечал, какие из них сопровождались учащением или замедлением пульса. Таким способом Авиценне удавалось неоднократно определять скрытые источники тягостных переживаний человека, а порой и совершенные человеком дурные поступки.
В некоторых африканских странах и до сегодняшнего дня используют эффект стрессовой активизации двигательной активности конечностей тела (тремор) лгущего человека в условиях страха перед наказанием в случае разоблачения с весьма оригинальным индикатором. Так, допрашиваемым подозреваемым предлагается держать в руках очень хрупкие яйца одного из вида птиц. Если скорлупа лопнет, то именно державший его человек будет рассматриваться в качестве лица, причастного к расследуемому преступлению[3].
|
|
|
Применение таких способов иллюстрирует попытки интуитивного использования внешних двигательных и физиологических реакций в качестве индикатора реагирования на эмоциональные раздражители. При всей своей простоте, а порой и примитивности, они основаны на реальном механизме психофизиологических реакций в современном представлении. Используемые в этих приемах выяснения истины механизмы бессознательной (неосознаваемой) реакции организма и легли в последующем в создаваемые «детекторы лжи».
История применения психофизиологических исследований в правовой сфере за рубежом. На рубеже ХХ в. были разработаны методы инструментального исследования и записи показателей физиологического состояния человека: кровяного давления, частоты пульса и дыхания. Открытие биоэлектрических процессов в живом организме и успехи электроники обусловили возможность записи колебаний электрических потенциалов кожи, мышц, а позднее – электрической активности мозга. Это способствовало созданию первых регистраторов физиологических реакций человека – полиграфов. Однако их еще использовали только в научных целях.
История первого научно-практического применения указанных эффектов относится к концу XIX в. В 1875 г. ученик знаменитого Чезаре Ломброзо – итальянский физиолог Анжело Моссо (1846–1910) опубликовал работу, в которой демонстрировал опыт по изменению давления крови в сосудах человека и частоты пульса в зависимости от возрастания эмоциональной напряженности лгущего человека[4]. В дальнейшем материалы этих экспериментов были опубликованы в его монографии «Страх». А. Моссо изобрел несколько видов плетизмографа (греч. plethysmos – наполнение, увеличение + греч. grapho – писать, изображать) – прибора для регистрации изменений объема конечностей при разном кровенаполнении. Эксперименты А. Моссо повлекли за собой проведение исследований с применением примитивных устройств, направленных на обнаружение скрываемой человеком информации по психофизиологическим реакциям.
Ч. Ломброзо (1835–1909), итальянский тюремный врач-психиатр, пионер-криминолог, впервые применивший «психофизиологический метод детекции лжи» в своей криминалистической практике, подтвердил его практическое значение. Ч. Ломброзо использовал первый в истории прибор для детекции лжи – гидросфигмограф. Этот прибор регистрировал у обследуемого человека изменения давления крови и частоты пульса, после того как ему ставились вопросы, релевантные к совершенному преступлению. В 1895 г. доктор Ломброзо опубликовал второе издание своей книги «L’homme criminel», документирующей использование плетизмографа и гидросфигмографа в ходе допросов лиц, подозреваемых в совершении преступлений. В одном из описанных им случаев криминалист, обследуя подозреваемого в убийстве человека с помощью плетизмографа, обнаружил незначительные изменения в пульсе последнего, когда тот делал в уме математические вычисления, и не обнаружил у него «никаких внезапных изменений», когда подозреваемому предъявлялись изображения израненных детей, в том числе фотография убитой девочки. Ч. Ломброзо сделал вывод, что подозреваемый непричастен к убийству, и результаты последующего расследования убедительно доказали правоту криминалиста[5]. Методы, предложенные Ч. Ломброзо, находят своих сторонников и в начале ХХ в., диагностика проявлений лжи в физиологических процессах становится предметом изучения у многих ученых в области физиологии, психологии и криминалистики.
В 1906 г. английский ученый Мэккензи изобрел аппарат, обеспечивающий плавное движение бумаги, на которую с помощью чернильных писчиков непрерывно записывались показания давления, пульса, дыхания. Данный прибор можно считать прообразом существующего ныне полиграфа (в переводе с греческого – «многописание»).
Американский ученый Уильям Марстон (1893–1947) с 1913 г. начал планомерные научные исследования аппаратурного метода детекции лжи в Гарвардской психологической лаборатории[6]. В 1915 г. У. Марстон разработал методику, получившую название тест выявления лжи при помощи артериального давления. Данная методика была взята на вооружение Министерством обороны США и применялась в годы Первой мировой войны.
В 1914 г. итальянец Витторио Бенусси (1878–1927), уверенный в том, что лжецов выдает их дыхание, при проведении допросов подозреваемых в совершении преступления использовал прибор для регистрации дыхания. В качестве информативных показателей использовались частота и амплитуда дыхания, регистрируемые с помощью пневмографа (греч. pneuma – дыхание + греч. grapho – писать, изображать). В. Бенусси определял ложь и правдивость, используя соотношение продолжительности вдоха и выдоха. В ходе исследования он пришел к заключению, что значение соотношения (продолжительность вдоха, разделенная на продолжительность выдоха) было больше до того, как обследуемое лицо отвечало на вопросы правдиво, чем после; с другой стороны, значение данного соотношения было больше после неправдивого ответа, чем до него. В своих экспериментах В. Бенусси также обнаружил, что после каждого вопроса, вызвавшего состояние напряженности, у испытуемого следует короткий «вздох облегчения».
Первый полиграф, пригодный для расследования преступлений, был создан в 1921 г. студентом-медиком Калифорнийского университета, сотрудником Полицейского департамента американского города Беркли штата Калифорния – Джоном Ларсоном (1892–1965). Он впервые в истории с целью детекции лжи зарегистрировал одновременно более одного физиологического параметра. Основываясь на результатах, полученных В. Бенусси и У. Марстоном, он разработал и использовал непрерывный метод одновременной регистрации изменений частоты пульса, кровяного давления и дыхания.
В 1925 г. в США проводятся исследования в области изучения зависимости работы сердца, дыхательных органов, а также электропроводности кожи при возникновении страха[7].
Принцип действия прибора, созданного американским полиграфологом Леонардом Килером (1903–1949), был основан на аппарате Д. Ларсона и позволял одновременно в графической форме регистрировать давление крови, пульс, ритм дыхания и электропроводность кожи. Л. Килер, работавший под руководством Д. Ларсо-на, в 1925 г. (будучи студентом психологии Стэнфордского университета и сотрудником Департамента полиции города Беркли) внес два существенных усовершенствования в полиграф Д. Ларсона: металлический сильфон для высококачественной регистрации изменений в кровяном давлении, пульсе, дыхании и кимограф, который позволил полиграммной бумаге двигаться под пишущими перами полиграфа с постоянной скоростью. Позже Л. Килер добавил третий компонент к своему полиграфу – психогальванометр – устройство для измерения изменений в сопротивлении кожи. Введение канала регистрации кожного сопротивления значительно повысило точность результатов полиграфных обследований. Эта версия полиграфа стала прототипом современного полиграфа, в результате чего Л. Килер считается «отцом современного полиграфа».
Полиграф был использован Л. Килером в созданной в 1930 г. в Чикаго лаборатории научного расследования преступлений, где было обследовано более двух тысяч лиц, подозреваемых в совершении преступлений, причем лишь в 12-ти случаях были получены неверные результаты[8]. Полиграф Л. Килера стал наиболее широко используемым полиграфом в мире в течение следующих трех десятилетий.
Кроме усовершенствования полиграфа Л. Килер внес весомый вклад в развитие полиграфологических методик: им была разработана особая методика опроса, которая базировалась на сравнительном анализе реакций на проверочные и нейтральные вопросы. В 1948 г. Л. Килер основал Полиграфологический институт, который располагался на улице Огайо в городе Чикаго, – первое в мире учебное заведение по подготовке полиграфологов. Институт выпустил множество видных экспертов в области полиграфологии. Л. Килер по праву считается одним из величайших полиграфологов мира, чей вклад в становление и развитие психофизиологического метода детекции лжи огромен.
Далее полиграф модернизировался различными исследователями. Так, например, полиграф Дорроу наряду с изменениями давления крови, дыхания, кожных реакций, пульса регистрировал время, протекающее между произношением слов-возбудителей и двигательной реакцией (дрожью)[9].
В 1945 г. американец Джон Рид (1910–1982), юрист по образованию, один из самых известных в мире современных полиграфологов и специалистов по проведению допросов, автор ряда известных учебников по данным дисциплинам, создал так называемый полиграф Рида, который кроме кровяного давления, пульса, дыхания и сопротивления кожи регистрировал также мышечную активность рук, бедер и ступней при помощи сенсоров движений, вмонтированных под подлокотниками и сиденьем полиграфного кресла. В 1947 г. Д. Рид разработал знаменитый опросный метод – метод контрольных вопросов Рида, включив контрольный вопрос в существующий релевантный/иррелевантный метод. Рид считается «отцом контрольных вопросов».
Директор Школы детекции лжи Бакстера (г. Сан-Диего, США), Клив Бакстер, внес огромный вклад в развитие психофизиологической детекции лжи, создав в 1960 г. метод сравнения зон Бакстера. Ученый также является автором первой в мире системы цифровой оценки полиграмм. Метод сравнения зон и система цифровой оценки полиграм стали стандартом в области детекции лжи во всем мире.
Отечественный опыт применения психофизиологических исследований в правовой сфере. Большой вклад в развитие ПФИ внесли русские ученые. Так, в России в 1889 г. известный физиолог И.Р. Тарханов открыл зависимость между изменениями эмоционального состояния человека и электропроводностью кожного покрова его тела. Другой выдающийся русский физиолог В.М. Бех-терев в начале ХХ в. занимался исследованиями притворства, основываясь на открытии И.Р. Тарханова. Указанные исследования сыграли значительную роль не только в отечественной истории психологии и физиологии, но и в мировой истории полиграфа.
Первые опыты по психофизиологической детекции лжи были проведены в СССР в 20-е гг. практически одновременно с созданием полиграфа в США. Инициатором исследований являлся нейропсихолог, впоследствии академик АПН СССР, Александр Романович Лурия (1902–1977), который усовершенствовал весьма популярный в экспериментальной психологии тех лет ассоциативный метод и применил его для выявления скрываемой информации. Тогда же было сформулировано и первое определение полиграфа – «многоцелевой медико-биологический прибор, предназначенный для регистрации нескольких параллельно протекающих физиологических процессов: дыхания, кровяного давления, биотоков (мозга, сердца, скелетной и гладкой мускулатуры и т.п.)». В основу исследований А.Р. Лурии был положен метод оценки времени речедвигательных реакций человека при ассоциативных ответах на различные слова-стимулы – так называемый ассоциативно-моторный метод.
В 1923 г. А.Р. Лурия создал при Московской губернской прокуратуре небольшую лабораторию, на базе которой проводил экспериментальную работу с подозреваемыми в совершении преступлений путем анализа временных сдвигов ассоциативного мышления и двигательных реакций, пытаясь таким путем определить степень стрессового состояния как одного из проявлений лжи, сопровождающегося страхом разоблачения.
Суть эксперимента заключалась в следующем. Испытуемому предлагали ряд из тридцати слов-раздражителей, включавший слова, которые имеют прямое отношение к расследуемому преступлению, совершенно индифферентные слова и ряд слов, которые могли быть восприняты испытуемым одинаково в той или иной группе. Обследуемому необходимо было реагировать на каждое слово-раздражитель первым пришедшим ему в голову словом, при этом одновременно нажимая пальцем правой руки на пневматический датчик. Проведенные исследователями опыты привели к выводам, что при предъявлении преступникам словесных раздражителей, имеющих отношение к рассматриваемому уголовному делу, время их двигательной реакции несколько увеличивается[10].
С 1927 г. аналогичные эксперименты А.П. Лурия стал проводить с подозреваемыми в убийстве. Всего было обследовано около 50 чел. У всех подозреваемых время нажатия на кнопку при предъявлении значимых вопросов увеличивалось до 24%. Работы А.Р. Лурия имели большой научный и практический интерес за рубежом. Итоги исследования были опубликованы в США в книге «Природа человеческого конфликта», изданной в Нью-Йорке только в 1932 г.
Однако возможность использования этого метода при раскрытии преступлений подвергалась резкой критике со стороны специалистов Министерства юстиции СССР и Прокуратуры СССР. Так, например, Н. Полянский писал: «Можно не сомневаться, что опыт профессора А. Лурия представляет серьезный научный интерес для психологов. Но их значение, как значение других сходных по заданию экспериментов, в судебно-следственном деле более чем сомнительно»[11].
Прокурор того времени А.Я. Вышинский в своих публичных выступлениях подверг все начинания советской полиграфологии острейшей критике, назвав их попытками использования методов «правящей верхушки буржуазии»[12]. Под градом критики юристов А.Р. Лурия после четырехлетней работы вынужден был прекратить свои исследования, которые давали весьма интересные результаты.
В 30-е гг. советские ученые не анализировали проводившиеся на Западе исследования. Научная дискуссия вокруг полиграфа подменялась политической. Можно полагать, что аргументы Н.Н. По-лянского оказали заметное влияние на формирование в советской юридической науке того времени резко отрицательного отношения к применению инструментальных методов исследования психофизических состояний человека в целях судопроизводства. В отдельных случаях в советской литературе полиграф рассматривался как орудие пыток[13]. Некоторые авторы видели в применении полиграфа факт физического и психического насилия[14]. Впоследствии отношение к использованию полиграфа в нашей стране было неоднозначным. Одни ученые выступали категорически против этой идеи[15], а некоторые ученые-юристы поддерживали идею применения полиграфа при расследовании уголовных дел[16]. Однако хроническое неприятие официальной юридической наукой данного метода прикладной психофизиологии повлияло на то, что естественно-научная сторона процесса выявления у человека информации с помощью полиграфа на протяжении трех-четырех десятилетий не попадала в сферу научной деятельности отечественных психологов и физиологов.
Исследования в области применения методов психофизиологии для детекции психологических феноменов были возобновлены лишь в 1960-х гг., в частности в институтах Академии наук СССР (в Институте высшей нервной деятельности и физиологии и в Институте биофизики).
Первым, кто после А.Р. Лурии соприкоснулся с данной тематикой, был нейрофизиолог, академик АН СССР П.В. Симонов. Занимаясь разработкой информационной теории эмоций, в конце 60-х – начале 70-х гг. он провел значительный объем экспериментальных исследований по психофизиологии эмоций и, в частности, внимательно изучил метод обнаружения эмоциональных реакций на значимый для субъекта сигнал (лайдетекция, т.е. обнаружение лжи). В результате этих работ ученый пришел к выводу, что «эффективность современных способов выявления эмоционально значимых объектов не вызывает сомнений. Подобно медицинской экспертизе и следственному эксперименту эти способы могут явиться вспомогательным приемом расследования, ускорить его и тем самым содействовать решению главной задачи социалистического правосудия: исключению безнаказанности правонарушений»[17].
Примерно в те же годы ряд юристов высказались в пользу применения метода полиграфа в оперативно-розыскной деятельности и на этапе предварительного следствия. В 1967 г. А.Р. Ратинов высказал предположение об использовании полиграфных устройств, но лишь при наличии бесконтактного физического контроля физиологических параметров и только в оперативно-тактических целях[18]. Это предложение было поддержано А.Н. Васильевым, который подчеркивал, что результат применения полиграфа должен использоваться «не для выводов о ложности или правдивости показаний, виновности или невиновности, а для того, чтобы на основе научно разработанной диагностики причастности установить, например, местонахождение трупа исчезнувшего человека, орудия преступления, похищенных вещей, что само по себе могло бы служить доказательством по делу независимо от источников полученных сведений»[19].
В начале 70-х гг. группа ученых, возглавляемых профессором Л.Г. Ворониным, занимаясь в Институте биофизики АН СССР исследованиями механизмов памяти, использовала в качестве экспериментального средства «метод, на котором основан т.н. «детектор лжи». По заявлению ученых они «обратились к этому методу …, потому что … представляется перспективной любая методика, при помощи которой можно обнаружить изменения реакций во время хранения … эмоционально окрашенных следовых явлений памяти»[20]. И хотя исследователи обошли стороной вопрос о практическом применении «детектора лжи», сославшись на его недостаточное физиологическое обоснование и отсутствие признания юридической наукой, сам факт проведенных ими экспериментов является лучшим свидетельством обоснованности и эффективности психофизиологического способа выявления в памяти человека необходимой информации.
В середине 70-х гг. вышла в свет работа сотрудников ВНИИ советского законодательства МЮ СССР Г.А. Злобина и С.А. Яни, в которой были представлены проблемы, касающиеся технической обоснованности, социально-политических последствий и процессуально-правовой допустимости применения полиграфа в борьбе с преступностью. Оценив полиграф в качестве «средства получения вспомогательной информации о вероятной искренности или неискренности дающего показания лица», авторы пришли к выводу, что «проблема полиграфа вполне созрела и для ее глубокого научного исследования, и для практического эксперимента»[21].
Мнения советских криминалистов и процессуалистов относительно допустимости применения полиграфа при расследовании преступлений кардинальным образом разделялись. Мнение одних из них сводилось к принципиальной недопустимости использования подобной техники в уголовно-процессуальных целях. Временами утверждалось даже, что полиграф нередко используется для фальсификации судебных доказательств. Его применение в зарубежной практике порой трактовалось как проявление «реакционной сущности буржуазной криминалистики»[22]. Согласно другому взгляду, применение названного технического средства в принципе допустимо, однако при непременном соблюдении двух условий: а) запись реакции опрашиваемого с его письменного согласия; б) придание материалам записи лишь оперативного и ни в коем случае не доказательственного значения[23]. Снова на страницах печати во второй половине 1970-х гг. была развернута дискуссия, и опять результат ее был не в пользу полиграфа.
К сожалению, исследования П.В. Симонова и Л.Г. Воронина, непосредственно затрагивающие «проблему полиграфа», оказались прак-тически неизвестными юристам и правоведам. Статью же Г.А. Злобина и С.А. Яни подверг критике М.С. Строгович и соавторы, которые напомнили, что «полиграф давно скомпрометировал себя как лженаучный метод» и давно однозначно решен «принципиальный вопрос о невозможности применения инструментального метода регистрации физиологических процессов для диагностики искренности (или неискренности) допрашиваемого»[24]. После такого высказывания одного из ведущих правоведов страны «проблема полиграфа» почти на десять лет исчезла со страниц отечественной печати.
В итоге резко негативное и излишне идеологизированное отношение представителей правовой науки к психофизиологическому методу детекции лжи, практически полное отсутствие достоверной информации о его естественно-научной основе и организационно-методических принципах прикладного применения неизбежно привели к извращенному представлению о сущности испытаний на полиграфе и их реальных возможностях. Результатом стала приостановка исследований, проводимых по этой проблеме в подразделениях МВД и прокуратуры.
В начале 1970-х гг. опыт использования полиграфа на Западе был проанализирован в КГБ СССР. Толчком для этого послужило большое количество провалов одной из сильнейших разведок соцлагеря – восточногерманской «Штази». Даже хорошо подготовленные агенты разоблачались с помощью детекторов лжи. Об этом сразу стало известно КГБ, и в одном из научно-исследовательских институтов была создана группа для изучения психофизиологических процессов.
Результаты многолетней научной работы привели к появлению в 1975 г. приказа главы КГБ СССР Ю.В. Андропова о создании спецподразделения по прикладному применению аппаратного метода детекции лжи. Это подразделение длительное время возглавлял полковник, кандидат технических наук, Ю.В. Азаров. За это время в подразделении была доказана эффективность метода, подготовлена группа высококлассных специалистов, разработаны различные виды полиграфов, а к середине 1980-х гг. были созданы образцы компьютерного полиграфа.
Впервые «детектор лжи» был открыто применен в России в 1991 г. при расследовании дела об убийстве священника А.В. Меня. Вину за совершенное преступление взял на себя некий Г. Бобков. Бобкова проверили на полиграфе, и выяснилось, что тот просто оговорил себя под давлением следствия.
Существенные изменения в отношении проверок на полиграфе произошли в России в начале 90-х гг. Важную роль в этом сыграл «Закон об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» (1992 г.), который дал надежную правовую основу практическому применению полиграфа. Революционным для полиграфа в России стал март 1993 г., когда Генеральная прокуратура и Министерство юстиции России открыли путь применения психофизиологического метода детекции лжи в деятельности федеральных органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность[25].
Большая заслуга в том, что дискуссия по вопросам легализации полиграфа в России и его адаптации в уголовном судопроизводстве приобрела конструктивный характер, принадлежит профессору Р.С. Белкину, допускавшему, в частности, возможность применения полиграфа в ходе расследования преступлений в двух случаях: при проведении экспертизы и при участии специалиста-психолога в подготовке к производству следственного действия[26]. Действительно, эксперт свободен в выборе методики и технических средств проведения исследования, поэтому применение полиграфа в ходе экспертизы не противоречит действующему законодательству и не требует дополнительной правовой регламентации.
Контрольные вопросы:
1. Приведите несколько исторических примеров анализа реакций человека при расследовании преступлений.
2. Назовите основных зарубежных ученых, внесших значительный вклад в становление метода «полиграфных проверок».
3. Назовите основных отечественных ученых, повлиявших на практику применения полиграфа при расследовании преступлений.
4. Перечислите основные доводы «противников» полиграфа.
5. Какие доказательства эффективности «метода полиграфа» приводили его сторонники?
6. С какого года у нас в стране полиграф применяется гласно?
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 691; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!